Текст книги "Пуговицы (СИ)"

Автор книги: Ида Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Мартин Ида
Пуговицы

Глава 1

Так как хуже уже быть не могло, стало лучше.

(Ф.Кафка)

Первые две недели после того вечера этот сон снился мне каждую ночь. Порой он тянулся невыносимо долго, со всеми подробностями и страхами, а бывало, врывался короткой панической вспышкой, оставляя неприятное и тревожное послевкусие.

Разбитое зеркало, распахнутое окно, женский силуэт на его фоне. Лица женщины я никогда не могу разглядеть, хотя очень стараюсь. Такая странная и пугающая беспомощность.

Тем не менее, мне прекрасно известно, кто эта женщина. Ведь всё это происходило на самом деле, просто мозг отчего-то зациклился и поставил на повтор не самое приятное воспоминание.

«Это ты во всём виновата. Ты сама. Помни об этом всегда!».

Я вижу капельки крови на своей бледно-голубой футболке и на кафельной плитке тоже. Я хочу объяснить ей, что ни в чём не виновата, но никак не могу, потому что слишком старательно всматриваюсь в её лицо, словно это принесёт избавление.

Её саму я не боюсь, но от резких слов и упрёков делается болезненно, мучительно, плохо. Я поворачиваюсь к зеркалу и вижу в нём себя, всю покрытую трещинами, искажённую и мерзкую. Вот от чего мне по-настоящему жутко.

Потом она стала сниться мне реже, а спустя месяц сюжет сна перестал быть повторяющимся и однообразным. Иногда это я разбивала зеркало, иногда она, временами мне казалось, что я, переполненная её жгучей ненавистью, смотрю на себя со стороны, и просыпалась в слезах от невыносимой жалости к себе.

Вот уж чего я не ожидала, так это того, что могу быть столь впечатлительной.

В моей жизни произошло множество неприятных ситуаций, и ни одна из них не снилась мне с такой невыносимой настойчивостью.

– Может, ты чувствуешь перед ней вину? – предположила Лиза, когда в очередной раз я пожаловалась ей на доставучий сон.

– Нет, конечно. Она взбесилась на ровном месте.

– Ну, да-да, – Лиза иронично покивала. – Я помню, что в намеренном соблазнении Томаша у Нади на глазах ты отказываешься сознаваться.

– Потому что такого не было!

– Давай не будем начинать заново? Такое было. И Надя это видела. Без разницы, по чьей инициативе, твоей или его, но то, что её бомбануло именно поэтому – сомнений нет. А вот почему она тебе снится – понятия не имею. Я знаю, как избавиться от прыщей, секущихся волос и надоедливых парней, а как от плохих снов – без понятия.

Была уже середина лета. Июль. Стояла жара. Москва утопала в сухой автомобильной пыли. Затянутое смогом небо почти не дышало, и солнце, с трудом пробиваясь через его толщу, изматывало духотой и парилкой. Мы валялись на сизой газонной лужайке возле искусственного, обложенного бетонными плитами пруда, в котором купаться было запрещено, и время от времени полоскали в нём ноги.

Уехать на каникулы нам с Лизой было некуда, приходилось маяться в городе. Раз в неделю, по субботам, мы катались в Серебряный бор, чтобы искупаться, но каждый день дороги обходился дорого. На одно метро туда-обратно – сто рублей.

– Странно всё же, что Надя так внезапно от нас ушла. Из-за этого сна я о ней часто вспоминаю.

– Ничего не странно, – Лиза села, обхватив колени. – Директриса узнала о её развратных похождениях и уволила.

– Это только твои догадки.

– Пусть догадки. Зато известно, кто точно в курсе…

Щурясь на солнце, она с призывной насмешкой продолжала на меня смотреть.

– Ну чего тебе? – вспыхнула я, чувствуя, к чему она клонит.

– Ты всё ещё его любишь?

– Ты прекрасно знаешь, что я никого не люблю, – ответила я твёрдо.

– Как же. Это ты будешь Бэзилу заливать, – она снова откинулась на траву.

Лиза была красивая. Броская. Крашеная блондинка с огромными карими глазами. Папа у неё был армянин, а мама украинка. Эта гремучая смесь кровей подарила Лизе пышущий здоровьем цвет лица, меланхоличный взгляд, большой рот с идеально ровными белыми зубами и отличную фигуру. Ростом Лиза была чуть ниже меня, но её груди и попе я откровенно завидовала.

В списке моих достоинств они точно не значились. Зато мне было неведомо слово «диета» и лишние килограммы, что, по Лизиным словам, очень облегчало жизнь.

Впрочем, моя внешность меня вполне устраивала. Красавицей я себя не считала, но по количеству внимания, получаемого от противоположного пола, не трудно было догадаться, что с этим у меня всё в порядке. Только в отличие от Лизы, я это внимание не очень-то жаловала. Оно хоть и льстило самолюбию, но потом ещё больше угнетало тем, что с ним нужно что-то делать: оправдываться, словно я в чём-то виновата, и муторно разжёвывать, почему не могу ответить взаимностью.

Именно поэтому для решения этих и других неприятных моментов мне и понадобился Бэзил. Вообще-то мы с Васей Стёпиным были друзьями. Нормальными, обычными друзьями без всяких там френдзон или неосознанных влечений. Просто нам обоим было выгодно, чтобы другие считали, будто мы вместе. Ему – отшивать надоевших девушек, ссылаясь на то, что я «всё узнала», а меня это избавляло от ненужных поклонников и объяснений.

Совсем рядом, почти над нами, послышался странный шум. Мы с Лизой резко сели.

Неподалеку стояла низенькая, странного вида старушка в смешной панамке и кормила огромную стаю голубей. Хлопанье их крыльев и было заставившим нас вскочить звуком.

В руках у старушки был прозрачный пакетик с крупой, которую она рассыпала вокруг.

С другой стороны к голубям со всех ног мчался трех-четырёхлетний малыш и, яростно размахивая руками, с криками «птички» он ворвался в голубиный круг. Птицы шумно вспорхнули.

За мальчиком неспеша шёл ухмыляющийся папаша. Высокий круглоголовый лысый мужик. Старушка с укором посмотрела на мальчика и переместилась в сторону, однако мальчик с папой дождались, пока она снова не насыплет крупу, и голуби, громко курлыкая, не слетятся к её ногам.

После чего, как и в тот раз, завопив «птички», мальчик бросился их разгонять, а папаша довольно захохотал. Старушка расстроенно покачала головой и побрела дальше. Голуби летели за ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Отец с сыном, держась на расстоянии, продолжали настырное преследование. Старушка пыталась ускориться, но в соревновании с ними у неё не было ни малейшего шанса.

Малыш визгливо заливался, его родитель гоготал басом. Так повторилось несколько раз. Старушку было очень жалко.

– Потом он вырастет и будет над своим папашей также ржать, – сказала я.

– Может пойдём уже? – предложила Лиза.

– А давай их прогоним?

– Как? – Лиза захлопала длинными накрашенными ресницами.

– Скажем, что мы Гринпис и эти птицы находятся под защитой мирового сообщества по охране серых голубей.

– И потребуем штраф, – добавила она со скептическим смешком. – Жаль, мужик в это не поверит.

– Тогда я просто скажу, чтобы они не лезли к бабке.

– Он тебя пошлёт.

– Ладно, тогда ты упадёшь в обморок, как на физике перед контрошей? Помнишь? Очень правдоподобно получилось.

– Обморок я могу, – оживилась Лиза.

Затея обещала получиться весёлой.

Мы поднялись с травы и отряхнулись.

– Только пока я не скажу, не очухивайся, – предупредила я.

– Не буду, – пообещала она. – Сарафан всё равно уже стирать пора.

На ней был воздушный кремовый сарафанчик на тоненьких лямках и с провокационно короткой юбкой.

Спустившись к узкой набережной, мы немного прошли вперёд, чтобы попасть в поле зрения противного мужика. Потом я скомандовала Лизе: «Давай», и она, слегка пошатнувшись, плавно опустилась прямиком на дорожку.

– Лиза! – в притворном ужасе закричала я. – Что случилось?!

Мужик внимательно уставился в нашу сторону. Старушка тоже обернулась, мальчик застыл как вкопанный, голуби взлетели.

– Помогите, – помахала я рукой мужику.

Тот замешкался, потом подозвал сынишку и направился к нам.

– Идёт, – предупредила я Лизу. – Сделай мученическое лицо.

– Что такое? – мужик нарисовался за моей спиной.

– Моей подруге плохо, вы же видите.

– Нужно скорую вызвать, – выдал он глубокомысленно.

– Не нужно, – отрезала я. – Отнесите её вон на ту лавочку, а я пока воды наберу.

Мужик оценивающе оглядел Лизу. Судя по всему, её прекрасный вид придал ему геройской решимости.

– Ладно, – оголяя поясницу и жирные складки на боках, он неуклюже наклонился, поднял её и понёс на лавочку.

Лиза театрально раскинула руки. Ребёнок побежал за ними. Еле сдерживая смех, я кинулась к растерянной старушке и скороговоркой выпалила: «Уходите, пока мы их отвлекаем».

Некоторое время старушка непонимающе смотрела на меня, потом в её глазах блеснул хитрый огонёк, и она понимающе закивала.

Набрав в пустую бутылку воды из пруда, я догнала мужика.

Сначала он положил Лизу вдоль лавки, но я велела посадить. Смочила два пальца и аккуратно помазала ей виски. Чёрные ресницы дрогнули.

– Ну вот, уже гораздо лучше, – заверила я его.

– Может всё-таки скорую?

Для такого непробиваемого тупаря он проявил удивительное участие.

– Пти…и…чки! – растопырив пятерни, печально протянул мальчик.

Мы повернулись в ту сторону, куда смотрел ребенок. Старушка исчезла, голуби тоже.

– Улетели, – пробубнил папаша.

– Бабушка ушла, – подтвердила я, пихая Лизу в бок.

– Наконец-то, – она резко распахнула глаза. – Глянь, у меня тушь не размазалась?

– Всё нормально.

Лиза тут же встала с лавочки, одёрнула на попе сарафан и поправила декольте.

– Спасибо, – сказала озадаченному мужику. – Я всегда в обморок падаю, когда вижу невоспитанных детей.

– Не понял, – мужик напрягся.

Тогда Лиза зачем-то показала ему язык и заливисто расхохоталась.

– Это что, шутка такая? – лысина мужика покрылась испариной.

– Это праведное возмездие, – я показала ему средний палец.

Мы бежали и смеялись, хотя он и не собирался нас догонять.

После пруда у нас был запланирован поход в торговый центр и традиционный перекус в Маке. Но Лизе вдруг захотелось яблок, и мы зарулили на Ярмарку выходного дня: по сути, обычный рынок, разбиваемый по субботам и воскресеньям под огромными белыми шатрами со скруглёнными сводами.

Внутри сильно пахло свежими фруктами и зеленью.

Прошлись по рядам, грустно постояли над черешней и абрикосами, которыми торговали вредные толстые тётки, но зато получили по паре бесплатных яблок от Рустама, а также чурчхелу с маленьким кульком солёного арахиса от Фазиля.

Задерживаться и долго любезничать с ними не стоило, иначе они могли вообще не отстать. Закинув халявные презенты в пакетик с ручками, мы быстренько двинулись на выход.

За рядами с мёдом и сухофруктами располагались прилавки с постельным бельём, тапочками, солнцезащитными очками и всякой бытовой ерундой вроде веников и прихваток.

Проходя мимо столика с вязаньем и рукодельем, я вдруг заметила ту самую старушку с голубями. Она оживлённо болтала с продавщицей. Просто удивительно, как она могла дойти сюда так быстро. Ведь мы с Лизой полпути бежали, а на рынке провели не дольше пятнадцати минут. Я показала Лизе на неё пальцем и в этот момент старушка повернулась в нашу стороны.

Мы встретились глазами, и она поманила нас рукой.

– Идите-ка сюда. Хочу отблагодарить вас.

– Да не нужно, – откликнулась я. – Мы просто дурачились.

– Иди-иди, – старушка продолжала настойчиво махать рукой.

Ничего не оставалось, как подойти.

Грузная, смуглолицая продавщица в цветастом платке, повязанном наподобие банданы, и мешковатом фартуке на выпирающем животе с подозрением смотрела на нас исподлобья.

Вся стена позади неё была увешана вышиваниями и вязанными ковриками в два ряда, а столик забит разноцветными нитками, пуговицами и тряпочками.

– Вот, эти девчонки, – сказала ей старушка.

Женщина сурово покачала головой и, смерив нас придирчивым взглядом, откинула дощечку, перекрывающую проход за прилавок:

– Заходите.

– Зачем? – насторожилась я.

– Погадаю вам.

– Правда? По-настоящему? – не дав мне и рта раскрыть, тут же зажглась Лиза.

– Кривда, – буркнула женщина.

Вид у неё был такой, будто мы её долго упрашивали, и теперь она соизволила сделать одолжение.

– Ладно, идём, – потянула я Лизу на выход. – Всё равно это враньё и обман.

– У кого это обман? – слух у продавщицы оказался превосходный.

– Ничего-ничего, – подбадривающе похлопала меня по плечу старушка. – Гуля добрая и всю правду вам скажет.

– У нас денег нет, – нашлась я.

– За гадание денег не беру, – фыркнула Гуля. – Короче, кто смелый – тот заходит, кто недоволен – проходит мимо. Мне торговать надо, а не время на вас терять.

Пока она не сказала про «смелый», я собиралась уйти.

– Давай попробуем? – попросила Лиза. – Мне очень любопытно.

Пришлось уступить.

Мы зашли к Гуле за прилавок и там между двумя рядами ковриков увидели три табуретки. Одна из них служила столиком. На ней стояли чашки и пепельница. Гуля быстро их убрала и выудила из кармана фартука колоду карт Таро.

– Ну, кто первый? – плюхнувшись на табуретку, она широко расставила ноги в домашних тапочках.

– Давайте я, – Лиза торопливо заняла место напротив неё.

Между ними осталась пустая табуретка-столик.

– Ты пока будь там, – распростёртой ладонью пресекла Гуля мою попытку подойти. – А то энергетику всю нам попортишь.

Я остановилась, чувствуя смутное сожаление, что мы повелись на эту разводку, и пытаясь сообразить, как и на что Гуля рассчитывает нас кинуть. Ведь даже если она нас загипнотизирует, денег у нас на двоих было от силы рублей пятьсот.

– Задумай вопрос, – велела она Лизе.

– А вы разве не на жизнь гадать будете? – протянула та несколько разочарованно.

– На жизнь, – насмешливо хмыкнула женщина. – Да у тебя она ещё толком и не началась.

– Ну да, – согласилась Лиза. – Потому мне и интересно выяснить, чего от неё ждать.

Ловко перетасовав колоду, Гуля разровняла её ладонью по поверхности табуретки, превратив в полукруг.

– Выбери шесть карт, но сама не трогай. Просто показываешь мне. Ясно?

Лиза принялась быстро тыкать наманикюренным пальчиком в рубашки карт.

Гуля по очереди выложила в ряд выбранные карты и перевернула. Нахмурив лоб, осмотрела их, и упёрла руки в разведённые колени.

– Отчуждённость, безразличие, скука, – заговорила она монотонным пророческим голосом. – Всё стало слишком привычным. Ты не позаботилась о том, чтобы завершить начатое. И не получила чего хотела. Теперь контроль над событиями потерян.

Наступает время терпеливого ожидания, но исход его не гарантирован, а успех соединён с разочарованием. Кругом ошибки и рассеянность. Тебе грозит смертельная опасность от друга, – Гуля бросила взгляд на меня. – Или подруги. Но будешь воздержанной, ничего не случится. Ответ на вопрос – время. Оно твой союзник, доверься ему. И не держи зла. Само по себе оно не имеет силы.

Тяжело выдохнув, Гуля откинулась назад, обозначая, что закончила. Лиза недоумённо потрясла головой.

– Ничего не поняла. Это типа ответа «да», но только попозже? Такой смысл?

– К чему охота, к тому и смысл, – буркнула Гуля.

– Я думала, вы скажете что-то нормальное. Адекватное, – Лиза обижено пожала плечиком и встала.

– Что ты думала – меня не касается, я говорю только, что вижу.

– Пойдём отсюда, – Лиза подхватила меня под руку. – Ты была права. Всё как всегда: враньё и обман.

Но Гуля не обиделась, и как будто даже была довольна такой Лизиной реакцией.

Затем навела на меня палец:

– Теперь ты.

– Не, мне не надо. Я про себя и так всё знаю. До свидания.

Гуля недоверчиво усмехнулась, но ничего не сказала. Мы вышли за прилавок и побрели на выход.

– И какой же вопрос ты загадывала? – спросила я Лизу.

– Стану ли я богатой.

– Серьёзно? – меня разобрал смех. – И ты хотела, чтобы она назвала количество нулей на твоём банковском счёте?

– Ответ «да» меня бы вполне устроил. Без всякого этого тумана про время и смертельную опасность от подруги, – она изобразила испуг. – Теперь буду тебя бояться.

Я в шутку схватила её за горло и сделала вид, что пытаюсь задушить.

Вдруг Лиза резко посерьёзнела и остановилась.

– А спроси её про сон? Что он значит. Может, тебе она что-то более внятное скажет? Сны, гадания – всё из одной оперы.

– Да, ладно. Ушли уже.

– Нет-нет, – загорелась Лиза. – Давай вернёмся.

– Она злобная какая-то.

– Плевать, – Лиза уже тащила меня назад. – Просто послушаем. Денег она не берет, а нам не обязательно в это потом верить.

Гуля сидела там же, где мы её и оставили, закинув одну толстую ногу на другую и дымила сигаретой. Столбы табачного дыма густо клубились между коврами.

– А я знала, что ты передумаешь, – довольно миролюбиво сказала она. – Такие как ты во всём ищут подвох, а потом сами же и страдают.

– Это моя идея, – призналась Лиза. – Просто у нас есть один неразрешимый, загадочный вопрос. На него не ответишь «да» или «нет», поэтому ваши мутные ответы тоже прокатят.

Гуля кивнула, приглашая меня сесть, после чего тем же образом разложила передо мной карты, и я выбрала шесть наугад. Она их раскрыла.

Красивые, цветные картинки с изображением человеческих фигур, зверей и различных предметов. Раньше я никогда не видела карты Таро так близко.

На первой карте была изображена стоящая за забором из мечей женская фигура со связанными руками и завязанными глазами. На второй – огромная луна с лицом и воющими на неё собаками. Следующей шла перевёрнутая вверх ногами королева в ярко-жёлтом платье, за ней – средневековый парень с охапкой мечей. Женщина на пятой карте сидела в кровати и прятала в ладонях лицо, а на потолке витали страшные тени. Последняя карта называлась – Справедливость и на ней на троне восседал человек в красной мантии.

– Ты в клетке, и ты попалась, – глухо произнесла Гуля. – Что-то надвигается и вероятность совершить ошибку очень высока. То, что вчера казалось ясным, скоро покроется мраком. Днём в лесу спокойно, но ночью тени оживают. Несчастливая, трагическая ситуация, тяжёлая потеря, скорбь, шантаж и стыд. Упорство в отстаивании неправильных решений. Бессмысленная ложь. Ты открываешь глаза на истину, возле которой нет места счастью. Здесь может быть нечистая совесть, не дающая уснуть, или же ощущение опасности. Дурные последствия прошлого. Боль, усталость и желание изменить всё к лучшему. Бояться стоит не событий, а будущего.

Гуля смотрела пристально на меня, словно это я должна была ей что-то объяснить. Но судя по тому, какие слова она произносила, всё было плохо. Что, в общем-то, не сильно удивляло. Я уже давно выросла из ожидания чудес.

– Ищи причину в женщине. Взрослой, гордой и ревнивой. Она противостоит тебе. Разберёшься с ней, отпустишь её и она отпустит тебя. Доверяйся не чувствам, а разуму. Видишь эту карту? – Гуля постучала по изображению человека в красной мантии. – Это кармическое правосудие, упорядочивание хаоса и оплата по счетам. Ты можешь признать свою вину, а можешь доказать невиновность. Но баланс необходимо восстановить, иначе потери продолжатся и конца им не будет.

Она замолчала. Я обдумывала сказанное. Странным образом этот общий набор фраз отзывался во мне интуитивным пониманием, хотя мы и договорились с Лизой не верить в плохое. Когда она сказала про женщину, с которой нужно договориться, я сразу подумала, что это очень подходит под мой вопрос. И всё описанное, в целом, было довольно близко. Я же действительно не знала, как разобраться с этим сном и что предпринять.

– Пойдём? – Лиза потрясла меня за плечо.

Я встала и кивнула Гуле:

– Спасибо.

В первый раз за всё время она улыбнулась.

– Погодите, дам ещё вам кое-что.

Она покопалась среди своих мешков и вытащила из пакетика две пуговицы на ниточках.

– Держите, – положила Лизе в руку и зажала в кулак. – Это обереги от тёмных мыслей.

Мы поблагодарили её и поскорее ушли. Можно было сколько угодно убеждать себя в том, что я в гадания не верю, однако неприятный осадок всё же остался.

– Нужно мне, наверное, найти Надю и поговорить с ней, – сказала я Лизе, когда вышли на воздух. – Узнать, почему она так резко уволилась. Может, я на самом деле в чем-то виновата перед ней, просто не отдаю себе в этом отчёт? Не могла же она вот так ни с того ни с сего на меня наброситься?

– Где же ты её теперь найдёшь?

– У Тамары Андреевны спрошу. Слышала, что эта Гуля сказала? Что она отпустит меня, если я её отпущу.

– Это значит, что ты должна перестать о ней думать.

– А как я перестану, если она мне снится?

– Вот тебе пожалуйста – замкнутый круг. Помнишь, весной, когда твоя Яга умерла, и ты запретила своей матери на похороны приезжать? Я спросила почему, а ты сказала: «С глаз долой – из сердца вон».

Я пожала плечами.

– Ну, это я просто пошутила, чтобы не портить никому настроение рассказами о том, как я её ненавижу.

– Сейчас тоже самое. Зачем тебе видеть Надю? Быстрее забудется.

– Тогда я не знаю, что делать.

– Вот, потому гадалка и сказала, что ты в клетке.

– Я ещё помню про дурные последствия прошлого и что стоит бояться будущего.

– Всё, хватит, – оборвала Лиза. – Мы же договорились не верить, а то я тоже начну думать, что из-за тебя меня ждёт смертельная опасность. Извини, зря я тебя на это подбила. Просто всегда хочется услышать, что когда-нибудь всё станет хорошо.

Проходя возле продуктового магазина мимо нищего старикана с хозяйственной сумкой для подачек, Лиза выкинула в неё две наши пуговицы.

– Ты зачем это сделала? – удивилась я.

– Моя бабка, та, которая армянка, говорила, что чужие пуговицы носить нельзя. И на дороге или с пола подбирать тоже. Они могут забрать твою душу или свести с ума.