Текст книги "Рассказы об Африке"

Автор книги: И. Валентинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

И. Валентинов
Рассказы об Африке

ВСТУПЛЕНИЕ
В Либерии давно укрепились Соединенные Штаты Америки.

От Туниса до мыса Доброй Надежды, от Сенегала до Сомалийского полуострова, на многие тысячи километров распростерся африканский континент, второй по величине материк нашей планеты.

Эту огромную территорию, расположенную в тропическом и субтропическом поясах, населяет множество народов и племен, некогда свободных и самостоятельных, а ныне стонущих под игом европейских и американских колонизаторов. Европейские державы силой и хитростью захватили земли Африки, а народы ее превратили в рабов, подчинив их своей власти.

В Африке только три страны – Египет, Эфиопия и Либерия – являются формально самостоятельными государствами, по и они испытывают на себе гнет колониальных держав, зависят от них. На территории Египта, в зоне Суэцкого канала, находятся английские войска. С тех пор как, в 1882 году, англичане захватили Египет, они не покидают этой страны.

Эфиопия почти со всех сторон окружена английскими и французскими владениями. В 1935 году Эфиопия была захвачена итальянскими фашистами. В 1941 году английские войска помогли эфиопам изгнать итальянцев и… сами остались в этой стране. Американские империалисты также проникли в Эфиопию, захватывая ее богатства.

Сейчас американские миллиардеры и миллионеры, еще более разбогатевшие во время второй мировой войны, пытаются завладеть всей Африкой, вытеснить оттуда европейских колонизаторов. Американские дельцы с помощью своего правительства проникают во владения Англии, Франции, Бельгии, Португалии: вкладывают капиталы в урановые рудники, золотые при иски, алмазные россыпи, каучуковые плантации, фабрики, заводы, становясь, таким образом, их фактическими владельцами.

Во время поездки в Африку автор не раз сталкивался с проявлением диких нравов белых пришельцев, безжалостно расправляющихся со всеми непокорными, не желающими подчиняться колонизаторам.

В этой книге описываются лишь немногие части Африки, но порядки и нравы в них характерны и для остальных африканских территорий. В английских колониях Уганде и Танганьике тот же рабовладельческий режим, что и в колонии Кении, описанной в рассказе «Мвана Вамуке»; в Южно-Африканском Союзе негров также заставляют работать за колючей проволокой, как об этом рассказывается в «Тайнах Бельгийского Конго».

Всюду рука угнетателя давит и душит честные и трудолюбивые народы Африки. Но африканцы не покорились колонизаторам. Жестокие столкновения происходят между иноземными поработителями и народами Африки.

Африканцы не стоят в стороне от идей, которые волнуют все человечество, они борются за мир вместе со всеми прогрессивными людьми всех стран. На территории французской Западной и Экваториальной Африки возникло Демократическое объединение Африки. Это политическое объединение ставит целью борьбу за изгнание колонизаторов, за свободу народов Африки. Представители этого объединения участвуют в работе сессий Всемирного Совета Мира, собирают подписи под Обращением Всемирного Совета Мира о заключении Пакта Мира между пятью великими державами.

Борясь за свою свободу, народы Африки помогают великому лагерю мира, они нарушают планы поджигателей новой войны, желающих сделать африканцев своими солдатами, а территорию Африки превратить в военную базу.

И. Валентинов

ТАЙНЫ БЕЛЬГИЙСКОГО КОНГО
Часть первая
1

– Эй, Нкайна, помоги брату нести антилопу! – крикнула старая Набетуну.

Щурясь от яркого полуденного света, она смотрела на своего старшего сына Касанду, вышедшего из лесу.

Касанда медленно шел между рядов кокосовых и маслянич– ных пальм, сгибаясь под тяжестью подстреленной им большой серой антилопы – топи – с длинными, изогнутыми рогами. В одной руке он нес копье и лук, другой поддерживал свою добычу. Сбоку, свернув хвост кольцом и высунув от жары язык, бежал его рыжий пес Мпутум.

Старая Набетуну заторопилась, вспомнив, что у нее не все готово к приходу сына, и принялась проворно выкапывать мягкие толстые корни маниока. Набетуну была очень худа, и черные щеки ее, украшенные татуировкой в виде двух полос мелких насечек, идущих от носа к ушам, глубоко ввалились.

Наполнив кожаный мешок длинными белыми кореньями, Набетуну направилась к круглой, крытой травой хижине.

Нкайна, иди встречать Касанду, лентяй! – сердито сказала Набетуну. – Иди сейчас же!

Из проема двери, служившего одновременно и окном и отверстием для выхода дыма, выскочил заспанный Нкайна и побежал навстречу брату.

Солнце висело прямо над головой, воздух дрожал от зноя, и крааль был безлюден в этот час. Соседка Набетуну, Магуа, вышла из покривившейся хижины, где она пряталась от жары, и, поддерживая привязанного к спине ребенка, направилась к Набетуну. Тело Магуа было выкрашено в красный цвет – по обычаю племени, это говорило о том, что женщина недавно впервые стала матерью.

– Хороший охотник Касанда, – сказала Магуа, заискивающе улыбаясь и показывая на приближающегося Касанду, – самый лучший в краале. Дай мне ноги топи, Набетуну.

И Набетуну, радовавшаяся, когда хвалили ее сына, пообещала подарить соседке ноги антилопы.

Касанда сбросил на землю антилопу и передал брату копье и лук со стрелами. Он вытер потное лицо и сказал матери:

– Мясо топи надо провялить. Нкайна поможет тебе. Теперь ты будешь много дней сыта.

Топи было единственное животное, мясо которого колдуны – немезисы – разрешили Набетуну есть. Ни к какому другому мясу она не должна была прикасаться. Это было ее герундо – запрет. Набетуну никогда не нарушала этого запрета, так как была убеждена, что бог Ена, хранившийся одним из немезисов в маленькой хижине около леса, зорко следит за ней и немедленно ' покарает ее, если она вздумает нарушить его волю. Набетуну была особенно довольна, что Касанда принес топи.

Она с гордостью и любовью смотрела на своего старшего сына. Хотя ему не исполнилось еще и двадцати лет, он был уже самым храбрым и самым сильным в краале. У кого еще в краале были такие широкие и могучие плечи, такие быстрые и неутомимые ноги, как у него! И кто так, как он, любил свою мать, хотя и скрывал это ото всех: нехорошо, когда мужчина походит нравом на женщину. Кроме того, Касанда был очень красив. В особенности нравилась Набетуну татуировка на лбу и на щеках около глаз, придававшая его лицу грозное выражение. Эту татуировку– сделал ему отец, когда Касанда был еще совсем маленьким мальчиком. Волосы Касанды, высоко зачесанные и скрепленные глиной, всегда сохраняли приданную им форму.

С тех пор как отец Касанды не вернулся из Эфиопии, куда во время последней войны мзунгу отправили его воевать против итальянцев, Касанда был старшим в семье. Он был одним из лучших охотников в краале батако, и сам йонго назвал его храбрым, после того как Касанда, чтобы заслужить право называться воином, убил в единоборстве черную пантеру. А слово йонго значило много, ибо Йонго был вождем племени батако, одного из самых сильных племен, живущих в необъятном лесу, простирающемся от озера Киву до великой реки Конго.

Вот уже несколько месяцев, как Касанда стал воином, и отсутствие двух резцов в его верхней челюсти, искусно удаленных колдуном – немезисом, подтверждало это.

Набетуну заботливо осмотрела сына. Его черная кожа блестела на солнце. Вид у Касанды был бодрый и здоровый. Но его пагне, состоявшее из двух прикрепленных к поясу кусков синей материи, выделанной из прочной коры дерева миомбо, обносилось и требовало ремонта.

– Очень хитрый был топи, – сказал Касанда брату.-! Я гнался за ним целый день. Наверно, дух леса Нгуна охранял его. Помоги матери носить сухие ветви, Нкайна.

Пес Мпутум ходил вокруг топи, ощетинившись, глухо ворча и искоса посматривая на двух тощих чужих собак, бросавших тоскливые взгляды на добычу его хозяина.

Набетуну принялась готовить сыну обед. А Касанда, ожидая, пока сварится сорго, сел у входа в хижину и, взяв в руки двухструнную бамбуковую маримбу с большой тыквой на конце, стал играть, хотя и чувствовал себя усталым. Он любил играть на маримбе.

Мягко звучала лесная гитара, и Касанда, укрывшись от солнца в тени хижины, пел песню охотника:

Встретил в лесу охотник-батако Ужасного симбу – льва.

Не хотел симба 'уступить дорогу Храброму охотнику.

Пустил стрелу в симбу Храбрый охотник И пронзил его копьем.

Упал симба, и смеялся охотник.

Ах-ах, и смеялся охотник!

Голос певца вибрировал, звенел. Лицо его стало задумчиво– грустным. Глаза увлажнились.

Услышав пение, подошел старый Имбонбо. На нем, кроме пагне, была еще полосатая морская майка-безрукавка – предмет зависти соплеменников. Имбонбо побывал во многих отдаленных странах, участвуя в экспедициях мзунгу. Он носил на своей спине их грузы. Много видел Имбонбо на своем веку необычайного и удивительного. Касанда слушал его с удовольствием, х®тя и не всегда верил ему.

Имбонбо рассказывал об одноруких великанах, живущих на восток от озера Киву, одним ударом своего каменного кулака убивающих могучих слонов – хумба-хумба, о людях с хвостами, страшных ниамниамах, которые каждый день съедают по человеку. Однажды Имбонбо рассказал о старухе Факу, у которой был такой длинный и сильный язык, что она могла задушить им человека. Факу долго преследовала Имбонбо, и он едва спасся, перелетев через лес с помощью привязанного к поясу волшебного крыла орла, подаренного ему немезисом одноруких великанов. Этой истории слушатели не поверили, а один из негров даже сказал, что у старухи Факу язык был короче, чем у самого Имбонбо. С тех пор Имбонбо прозвали: Имбонбо Длинный Язык.

Когда Имбонбо встречал другого старика, Чъаки, который вместе с ним носил по лесам грузы мзунгу, они поражали окружающих своей ученостью, разговаривая друг с другом на языке племени бангала. Никто в краале не мог понять ни слова из их разговора, но все смотрели на стариков с уважением.

Имбонбо любил музыку, и когда Касанда играл на маримбе, он всегда приходил.

– Хороший топи, – сказал Имбонбо, усаживаясь рядом с Касандой.

Касанда кивнул головой и продолжал играть.

– Когда я охотился в лесах Ломами, я подстрелил топи, который был в два раза больше, чем этот, – продолжал Имбонбо. – Только у него было десять ног и он бегал быстрее стрелы.

– Как же ты все-таки убил его? – Касанда недоверчиво посмотрел на собеседника.

– Очень просто. Я зашел спереди и пустил стрелу навстречу топ-и. Если бы я пустил стрелу ему вслед, она бы никогда не догнала его. Очень быстрый десятиногий топи…

Имбонбо встал, попробовал поднять антилопу, но не смог. И снова уселся рядом с Касандой.

– Легкий топи, – сказал он деловито. – Десятиногий был в три раза тяжелее. Я нес его на себе целую неделю – четыре дня. – Имбонбо обхватил пальцами обеих рук огромный узловатый бицепс собеседника и сжал его. – Сильный ты, Касанда. Но лет тридцать назад я был сильнее тебя, как хумба-хумба сильнее буйвола.

Глаза Касанды хитро сощурились.

– Не веришь? Спроси у кого хочешь. Я высох за эти годы. Ты тоже старый будешь. – Имбонбо обиженно замолчал.

– Хочешь мяса, Имбонбо? Приходи попозже-^разделаем тушу. Тебе откуда отрезать?

– Да у меня дома есть… – проворчал старик. – Отрежь от ноги.

Когда Имбонбо ушел, Касанда встал и, пригнувшись, чтобы не попасть головой в черную струю дыма, поднимавшуюся из двери, вошел в хижину. Дым заполнял всю верхнюю часть жилья. Под крышей вялились подвешенные к перекладинам стебли сорго, из которого старая Набетуну приготовляла пиво. Было почти темно. Солнце никогда не заглядывало сюда. Лишь слабое пламя костра, разведенного на плоском камне недалеко от входа, освещало помещение.

Касанда лег у стены на шкуру буйвола и, хотя был день, тотчас крепко заснул, так как почти не спал в эту ночь. Спустя полчаса его разбудил отчаянный лай собак и шум голосов. Нкайна просунул голову в дверь и громко закричал:

– Касанда, вставай! Мзунгу пришли!

В жизни племени это было событием: белые редко заглядывали в их крааль, стоявший в глубине огромного леса.

Касанда вышел из хижины, прикрывая глаза ладонью от яркого солнца. Из лесу, со стороны реки, двигалась группа людей. Впереди шли трое белых в штатской одежде, за ними отряд солдат-бельгийцев, потом черные носильщики с тюками на головах.

Касанда стоял около топи и с интересом рассматривал нежданных гостей.

Белый, шагавший впереди, был, видимо, большой вождь в стране мзунгу. Он был высок и тучен. Двое других белых, шедших позади, держались от него на почтительном расстоянии.

Заметив лежавшую на земле антилопу, мзунгу подошел посмотреть на нее. Мпутум, не имевший никакого представления о важности гостя, стал молча подкрадываться к нему сзади, но Касанда грозно прикрикнул на него, и пес, поджав хвост, шмыгнул в хижину.

Подошли посмотреть на топи и остальные белые. Важный мзунгу проговорил что-то на непонятном языке, и черный переводчик сказал:

– Бвана Элмсли спрашивает: это ты убил топи? Бвана Элмсли – самый богатый человек в стране белых.

Касанда был явно польщен вниманием вождя мзунгу. Он приветливо улыбнулся и ответил:

– Я. Это был очень хитрый топи. Я преследовал егд целый день.

– За рога антилопы, – сказал белый, указывая на длинные, изогнутые рога животного, – я дам тебе два доллара.

Касанда улыбнулся еще шире и, желая доставить удовольствие гостю, сказал:

– Рога топи нельзя есть, и они ничего не стоят. Пусть бвана Элмсли возьмет их себе, если они ему нужны.

Но бвана Элмсли, решив, что негр хитрит, надеясь получить за рога побольше денег, нахмурился.

– Хорошо, – раздраженно сказал он, – я дам тебе пять долларов. Принеси потом рога в мою палатку.

– Рога топи ничего не стоят… – начал снова Касанда, но мзунгу махнул рукой и сердито проговорил:

– Ну, довольно, довольно, меня не обманешь! Пять долларов – хорошая цена.

Элмсли сунул в руки растерявшегося Касанды зеленую бумажку и, не взглянув на него, пошел в сторону леса, разговаривая с одним из своих спутников. Отряд солдат и черных носильщиков потянулся за ним. Третий белый, до этого молчаливо стоявший в стороне, подошел к Касанде и, взяв его за локоть, весело сказал на языке кингвана, на котором говорят многие племена правобережья реки Конго:

– Хочешь поехать на рудник? Там ты увидишь много интересного и, когда вернешься, будешь самым богатым человеком в краале.

Вопрос был слишком неожиданным, и Касанда смутился, не зная, что ответить. Заметив это, мзунгу засмеялся, хлопнул его по плечу и сказал:

– Ты подумай. Я зайду потом.

– Я подумаю… Отдай эту бумажку бване Элмсли. Я не могу брать деньги за рога, которые ничего не стоят. – Касанда протянул белому пять долларов.

Тот взял их, сунул в карман и, ухмыльнувшись, зашагал по краалю вслед за удаляющимися спутниками.

Касанда узнал после, что это был вербовщик рабочей силы компании «Катанга юнион миньер» Альбер Сантегью.

2

Белые ушли. К Касанде подошел немезис Ифофу, исполнявший при главе племени Йонго роль колдуна, лекаря и цырюль– ника.

– Йонго хочет, чтобы ты явился к нему, – строго сказал Ифофу. – Пойдем.

Касанда, оробев, шел за немезисом, размышляя, зачем он мог потребоваться грозному вождю племени.

Ифофу шествовал важно. На руках и ногах его звенели медные и железные браслеты, многие из которых были могущественными талисманами. Колдун шел медленно и, как требовал этикет, сильно наклонялся то в одну, то в другую сторону, показывая этим, что украшений слишком много и ноги переставлять нелегко.

Вождь племени батако сидел у своей большой хижины на пяти положенных одна на другую леопардовых шкурах, которые свидетельствовали о его богатстве. Казалось, он не замечал подошедших. У ног Йонго его маленький сын с озабоченным видом грыз белую палочку сахарного тростника.

Тут были и два других немезиса. Один из них старательно украшал руку вождя новой замысловатой татуировкой, делая особым ножом на коже множество мелких надрезов и вставляя в ранки кусочки глины.

Вся одежда главы племени состояла из пагне – куска красной материи, обернутой вокруг бедер, и сандалий на толстой подошве. На правой руке Йонго было множество браслетов, самым дорогим из которых был железный талисман, защищавший его от всех болезней. Талисман этот Йонго выгодно обменял у колдуна соседнего племени нгуро-нгуро на пятьдесят тыквенных бутылок с пальмовым вином. По указанию своих немезисов, Йонго должен был, чтобы талисман не потерял своей силы, снимать браслет каждый раз, когда говорил с женщиной, курил трубку или брал в руки нож. На носу Йонго красовались серебряные очки, которые один из его немезисов стащил у проповедовавшего здесь католического миссионера, чем и доказал свое превосходство над колдуном мзунгу. Очки очень нравились Йонго, и он не расставался с ними даже ночью. Правда, вначале у него болели глаза, что, по уверению немезисов, было результатом остатков чар мзунгу, но Ифофу выбил из очков стекла, и они больше не беспокоили Йонго.

Давно уже Йонго избран вождем батако, и племя благоденствовало в его правление.

Мудрым человеком был Йонго. Он избегал ссор и стычек с соседними племенами и вел с ними оживленную торговлю, выгодно обменивая сорго, маииок и пальмовое вино на соль, материю и другие товары. Он послал в отдаленный крааль племени гатембо двух мальчиков учиться искусству кузнеца, заплатив за это чужому племени четыре бивня хумба-хумба. Йонго был мудр. Чтобы мальчики хорошо учились, он приказал им дать страшную клятву перед всемогущим Вуном – богом мщения, сделанным из черного дерева, – что они не будут бездельничать на чужбине. Ифофу наложил на них запрет охотиться, играть с приятелями и не подчиняться своим учителям. И мальчики не нарушили обещания.

Прошло три года, и они стали хорошими кузнецами. Теперь племя батако торговало топорами, мотыгами и наконечниками для стрел и копий. Эта статья дохода племени тщательно скрывалась от слуг мзунгу, изредка приходивших в крааль за налогом. Йонго приказал всему племени сажать маниок. С тех пор батако не знали голода. Негров, не пожелавших есть вкусные мучнистые клубни, он выгнал на неделю из крааля.

Соседние племена завидовали батако и считали их очень богатыми людьми.

…Касаыда молча остановился в нескольких шагах от Йонго, который, видимо, размышлял над чем-то очень важным. Неподалеку'трудились жены вождя. Младшей из них было не более двенадцати лет. Женщины вскапывали мотыгами землю для посева.сорго. В этих местах не было ни волов, ни лошадей – скот погибал от неизлечимой болезни, которую вызывали мухи це-це, и землю обрабатывать приходилось вручную.

Наконец Йонго взглянул на робко стоявшего перед ним Касанду и строго сказал:

– Сейчас ты разговаривал с мзунгу. Это очень нехорошее племя. Что они у тебя спрашивали?

Касанда подробно передал весь разговор с белыми, и Йонго задумался. Он думал так долго, что тень Касанды успела передвинуться на целый палец. Касанда не шевелился, боясь нарушить ход мыслей столь мудрого человека. Наконец Йонго вновь взглянул на Касанду и спросил:

– Ты не знаешь, зачем они приехали к нам в крааль?

– Нет, – сказал Касанда, и ему стало стыдно, что он не может ответить на вопрос главы племени.

– Иди, – проговорил Йонго хмурясь, – и если узнаешь что-нибудь о мзунгу, сообщи мне.

Касанда повернулся и пошел, высоко поднимая колени, чтобы не показывать вождю своих подошв. Это считалось невежливым.

Он возвращался домой, размышляя о цели приезда мзунгу. На опушке леса солдаты уже строили большую хижину из белой материи. Материи было так много, что ее хватило бы, чтобы одеть все племя батако.

Трое мзунгу пересекали узкую долину, сжатую лесистыми склонами. Они часто останавливались и что-то говорили друг другу.

У хижины Набетуну и Нкайна вялили на небольшом станке мясо топи. На четырех вбитых в землю кольях лежала бамбуковая решетка, на которой в дыму костра, на крючках, висели тонкие ломти мяса. Нкайна поддерживал огонь, стараясь, чтобы пламя не поднималось слишком высоко. Набетуну поворачивала на огне ломти с помощью длинной палки. Когда мясо становилось совсем сухим и твердым, она снимала его и вешала новую порцию.

3

В просторной палатке за низким раскладным столиком сидели двое разомлевших от жары белых и пили виски с содовой водой. Один из них, большой и грузный, полулежал в плетеном кресле. Другой, человек лет тридцати пяти, с красным, обожженным тропическим солнцем лицом, сидел на ящике, заменявшем ему стул.

– Если вам этот участок подходит, мистер Элмсли, – говорил сидевший на ящике, – то мы предоставляем его в ваше распоряжение. По-моему, это неплохое место для каучуковой плантации. Документы оформим в Стэнливиле.

– Место замечательное, мсьё Беккере, – согласился Элмсли. – Бразильская гевея здесь хорошо привьется.

– Мы дадим вам половину долины, начиная от крааля до самой реки.

– А почему половину? Я же говорил вам: мне нужна большая плантация! Послушайте, Беккерс, – сказал Элмсли раздраженно, – неужели вы думаете, что я поехал бы в эти дебри из-за какого-то клочка земли? Я хочу, чтобы моя плантация занимала всю эту долину. Всю – вы понимаете! Если вы не можете ее мне предоставить, я решу этот вопрос и без вас.

– Но здесь же крааль… и поля этого племени, – сказал Беккере нерешительно. – Мы и так забираем половину их земли.

– Вы говорите так, Беккере, словно не знаете, как решаются эти дела здесь, в колонии. Переселите их в другое место, в конце концов! Разве мало земли вокруг? Неграм все равно где жить.

Беккере выпустил струю сизого дыма и, искоса посматривая на Элмсли, проговорил:

– Это трудно сделать, мистер Элмсли. Негры будут сопротивляться. Им некуда идти, вокруг земли других племен.

– Зачем же вы тогда везли меня сюда? – рассвирепел Элмсли.

– Я полагаю, мистер Элмсли, что мне удастся уладить этот вопрос, – сказал Беккере, стараясь не смотреть на собеседника. – Ваши пожелания будут выполнены, но для меня это будет связано с некоторыми неприятностями. Лично для меня, как администратора, вы понимаете? Придется воспользоваться помощью солдат.

Элмсли зло плюнул, так как в переводе на деловой язык слова Беккерса означали для него не что иное, как новые расходы. Этот проклятый бельгиец совсем обобрал его. Каждый день всё новые требования. Лучше, пожалуй, было бы не связываться с ним.

– Ну хорошо, – сказал сердито Элмсли, – я оплачу ваши личные неприятности. Сколько вы хотите? Но я надеюсь, что это будут ваши последние претензии ко мне, – быстро добавил он и отпил виски из высокого составного алюминиевого стакана. – Ну и жара… И виски у вас здесь какое-то вонючее – наверно, англичане привезли. В Штатах такого не найдете.

У Элмсли явно испортилось настроение.

Откинув полу палатки, вошли переводчик и Йонго. За ними появились два немезиса, надевшие по случаю этого визита головные уборы с орлиными перьями. Увидев колдунов, Беккере нетерпеливо махнул рукой, и переводчик, привыкший к знакам своего хозяина, злобно зашипел на советников Йонго и бесцеремонно вытолкал их на улицу, Йонго сделал вид, что не заметил изгнания своей свиты.

Элмсли, предчувствуя неприятный разговор, поднялся и вышел из палатки. Он платил деньги, а остальное его не касалось. Пусть бельгиец сам разговаривает с этим негром.

Йонго с достоинством сел на ящик, настороженно посматривая на белого. Он чувствовал, что разговор предстоит важный.

– По приказу администрации, – начал Беккерс, стараясь придать своему голосу как можно больше твердости, – здесь должна быть разбита каучуковая плантация. Твое племя занимает эту землю незаконно и поэтому должно переселиться в другое место.

На лице Йонго не отразилось никаких чувств. Он спокойно сказал:

– Эта земля всегда была наша. Отцы наших отцов владели ею.

– Незаконно владели, – возразил Беккерс. – У вас есть документ на право владения землей?

У Йонго не было документа. Он даже не знал этого слова – «документ». Но, уверенный в своей правоте, он упрямо ответил:

– Батако жили, в этом лесу, когда белые еще не появлялись в Стране Живой Воды. Мы не уйдем отсюда.

– Ты дурак, йонРо1 Ты знаешь, что такое солдаты? Тебе лучше всего переселиться к подножию горы Кедачумви и не ссориться с властями.

– Вокруг Кедачумви болото, там нельзя жить. Мы никуда не уйдем. Здесь наши хижины, наши поля, наши пальмы.

– Чепуха! – горячился белый. Он чувствовал, что впереди будет много хлопот и неприятностей, если негр не даст своего согласия на переселение. – Чепуха! Там есть и хорошие земли. Не будь дураком, Йонго, получишь подарок.

Йонго поднялся и, ни слова не сказав, вышел. Беккере хотел было окликнуть его, но раздумал. Негр был упрям – с ним все равно не договориться.