Текст книги "Восемь (ЛП)"
Автор книги: И. С. Картер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Айви останавливается, а Артур вертится на моем бедре, сгорая от нетерпения добраться до воды.
– Думаю, это самая лучшая из лучших идей, – говорит моя маленькая девочка, поворачиваясь ко мне, чтобы крепко обнять. – Я очень по ним соскучилась.
– Я тоже, принцесса Айви. Я тоже.
Глава 9
Холли
– Поверить не могу, что ты сделала это, – ругаю я Зои сквозь стиснутые зубы, в то время как Рейчел пытается скрыть свой смех ладошкой. – А ты перестань ржать. Ты подтолкнула ее пойти к этому «мистеру брюзжащему хамлу» и стащить мяч его ребенка. Тебе должно быть стыдно. И все ради того, чтобы он обернулся, и вы смогли пялиться на него сколько душе угодно.
– Я на него не пялилась, – восклицает Зои с притворным возмущением, положив руку на свою пышную грудь, чуть выше сердца, как будто я ранила ее.
– Не строй из себя невинную святую скромницу, – предупреждаю я ее. – Я видела, как ты совала своих девочек чуть ли не… – я машу рукой в сторону ее до ужаса идеальных грудей, —прямо ему в лицо.
Она делает глубокий вдох и начинает хватать ртом воздух, а ее идеальная грудь, о которой я упоминала, поднимается и опускается, демонстрируя всем свое совершенство.
– Ничего подобного я не делала, – говорит Зои, надув губы. – К тому же, он ни разу не опустил глаз ниже моего лица, ни на секунду. Похоже, он гей.
– Или, все еще скорбит, – задумчиво добавляет Рейчел, и мы все поворачиваемся чтобы посмотреть на красивого мужчину, у которого личных проблем больше, чем у нас троих вместе взятых (и это о многом говорит), и который идет по пляжу в компании своих детей. Ничего не могу поделать, но мои чувства к нему смягчаются, когда я наблюдаю за ним сквозь темное стекло своих солнечных очков. Он и его прелестные детишки представляют собой почти идеальную картину. Почти. Потому что я знаю, что кое-кого не хватает, и мне интересно, какой была та женщина, которая, несомненно, делала эту семью полноценной. Должно быть, она была красавицей. Их сын – точная копия папы, а маленькая девочка совсем на него не похожа, наверное, пошла в мать. И она не просто миленькая, а настоящая красавица. К тому же, я не знаю ни одного мужчины, который с такой внешностью, как у него, не имел бы рядом с собой красотку. Да, он конченый придурок, несмотря на то, есть ли у него на это причина или нет, но еще, он сказочно красив со своими темными волосами, небритой щетиной и сексуальными очками в толстой оправе, которые сегодня сменил на солнцезащитные авиаторы. Мужчина стройный и подтянутый, но его тело больше похоже на тело пловца, чем любителя качаться, а его глаза, в те мгновения, что мне удалось заглянуть в них, цвета неба во время сильного шторма, самые серые, которые я когда-либо видела.
– Черт, это было нетактично с моей стороны, – почти шепчет Зои, пока мы исподтишка наблюдаем, как он играет в воде с детьми. – Он совсем не похож на Нейта. Забыла, что этот парень – его брат, а это означает, что я даже не вспомнила, через что ему пришлось пройти в прошлом году. Он до сих пор носит обручальное кольцо. Я видела его, когда разговаривала с ним.
– Думаешь, он не похож на Нейта? – мечтательно спрашивает Рейчел.
– Совсем не похож, – задумчиво продолжает Зои. – В смысле, у Нейта замашки альфа самца, к тому же, у него другие черты лица и цвет волос. А этот парень, – кивает она головой на кромку воды, и мы все снова зачарованно наблюдаем за тем, как он сетью ловит рыбок и отпускает их в ведерко своей маленькой девочки. – Он больше какой-то сексуальный чудик.
– Да он мудак конченый, – заявляю я слишком эмоционально, от чего обе мои подруги вскидывают брови.
Не думаю, что они когда-нибудь слышали, чтобы я так грязно ругалась, но то, как этот чувак обращался со мной пару дней назад, было охренеть как грубо.
– Не смотрите на меня так, – предупреждаю я, зачем-то закатывая глаза под очками. – Я оказала тебе услугу, Рейч, – указываю на свою подругу с излишним энтузиазмом. – И эта услуга была услугой Нейту, а этот парень, – снова, слишком экспрессивно показываю пальцем, – вел себя как настоящий козёл.
– Что именно он сказал, раз ты так завелась? – спрашивает Зои, в стремлении получить как можно больше информации.
Я поворачиваю голову, чтобы еще раз посмотреть на мужчину, который в данный момент стоит по пояс в воде, держа по ребенку в каждой руке.
– Ничего, – отвечаю я, не сводя с него глаз. – Ни единого слова.
***
Остаток дня на пляже мы проводим за девчачьей болтовней. В том числе, но не ограничиваясь, сплетничаем о работниках «Авроры»: кто с кем встречается, кто не появился на работе в последнюю смену, кто напутал в счете VIP бара, и тому подобное. И свидание Рейчел, которое она запланировала через несколько дней с барабанщиком одной из наших постоянно выступающих групп. Он звал ее на свидание несколько недель, но она надменно отклоняла все его предложения до сегодняшнего дня.
Я не хочу выносить эту конкретную тему на обсуждение перед Зои, из-за ее чувств к Рейчел, но разрываюсь между радостью за одну подругу и грустью за другую.
– Так что, Зик сказал, куда поведет тебя в воскресенье вечером?
Я решаю, что это безопасная тема, но мне удается заметить как Зои слегка вздрагивает от моих слов, что пытается скрыть, переворачиваясь со спины на живот.
Рейчел, абсолютно не замечающая чувств своей подруги, лежащей рядом, поднимает очки наверх и поворачивается ко мне.
– Нет. В последнем сообщении, которое он послал, было написано, что я могу надеть то, в чем мне будет удобно, и что я буду красивой даже в коричневой бумажной сумке для покупок.
Зои совсем не женственно хрюкает над словами Рейчел и бубнит себе под нос:
– Ловко, очень ловко.
Рейчел слышит ее комментарий.
– Что? Мне показалось это очень мило.
Слава Богу, Зои молчит, и Рейч застенчиво продолжает:
– Это мое первое свидание за последние полгода. Я очень волнуюсь, если честно.
– Не волнуйся, – подбадриваю я ее. – Ты забавная, сексуальная, у тебя потрясающие волосы, а ещк ты настойчивее, чем кто-либо из моих знакомых, и преданная…
– Эй, ты пытаешься поднять мою самооценку или заполняешь информацию в моем профиле на сайте знакомств?
Я смеюсь над этим, но вижу вспышку боли, промелькнувшую на лице Зои.
– А что? У меня две самые сексапильные подружки на планете, которые не знают, насколько они замечательные, и как мне повезло с ними. Наверное, мне стоит говорить вам об этом почаще.
– А тебе кто будет говорить? Ты ведь совсем не слушаешь, когда мы говорим то же самое тебе, – отвечает Рейч. – То есть, я знаю тебя почти два года, Холли, и за жто время ты не сходила ни на одно свидание.
Я начинаю стонать и плюхаюсь на спину.
– Да, согласна, – добавляет Зои, когда Рейчел замолкает. – Тебе двадцать пять, не восемьдесят пять. Я знаю, что мудак, Йен, тебя унижал, но ты умрешь старой девой, и у тебя между ног все зарастет и покроется плесенью, если в ближайшем будущем не предпримешь хоть что-нибудь.
– Зои, спасибо за мудрый совет по поводу технического состояния моей межножной зоны, – еле слышно бормочу я, удивляясь, каким образом наш разговор перетек в беседу о моей личной жизни.
– Мы говорили о предстоящем свидании Рейчел, а не о моей несуществующей половой жизни, – предостерегаю я, зная, что мои слова ударят Зои прямо в сердце, но нужно срочно прекратить этот разговор обо мне.
Девчонки знают, что у меня произошло с моим бывшим и единственным парнем. То есть, он послужил причиной тому, почему я вообще нахожусь на Ибице. Но подруги не знают моего прошлого, не знают, что я продолжаю жить здесь спустя два года потому, что мне незачем и не к кому возвращаться; здесь мой дом, а эти девчонки – моя семья. Они все, что у меня было в жизни. Невозможно объяснить тем, у кого есть корни, семейная история и сама семья, которая любит их, каково это – никогда не знать, что такое любовь. Вот так я рассталась с Йеном. Он обещал мне все, чего у меня не было, заставив очень этогт захотеть, но оказался всего лишь обманщиком, использовавшим меня, и самым отвратительным человеком. Тем, кто наживается на беззащитности другого человека. Тем, кто целится в чужие слабости и пользуется ими в корыстных целях, или чаще для собственного развлечения. Я больше никогда никому не позволю сделать то же самое, что он сделал со мной. И никогда не стану ничьей игрушкой. Никогда не буду домашней зверушкой никакому мужчине, потому что я уже никогда не стану прежней. Эта девушка умерла в тот день, и ее некому было оплакивать.
Снова смотрю на брата Нейта и на его очаровательных детей, которые сейчас собирают все свои вещи, и мне интересно, насколько сильно нужно любить кого-то, чтобы чувствовать такую скорбь, с которой парень живет каждый день. Я чувствую внезапный приступ зависти по отношению к его покойной жене. Каково это, когда тебя любят так сильно?
Глава 10
Джош
– Как же мы по вам всем скучали, – шепчет мама мне в ухо осипшим голосом, эмоции переполняют ее, когда мы стоим, крепко обнявшись, в зале прибытия аэропорта Пальма-де-Майорки.
– Прости меня, мама. Я сделал много ошибок. Действительно облажался, – признаюсь я в изгиб ее шеи. Мое признание не вовремя, потому что толпы людей обходят нас, спеша начать свой отдых. Я молю о прощении, вцепившись в женщину, которая всегда была мне верна, а отдыхающие огибают нас и уходят, чтобы успеть наполнить свои жизни памятными моментами о проведенном времени с друзьями и любимыми. Они гонятся за воспоминаниями, в то время как я избегал их месяцами. Ирония не ускользает от меня, поскольку я игнорирую все, кроме объятий матери.
Она медленно ослабляет хватку, но не отпускает, немного отстраняясь, чтобы заглянуть мне в лицо. Я вижу то, что отражается там: нежность, ласка, понимание, облегчение и любовь.
– Нет, сынок. Ты не сделал никаких ошибок. Ты закрывался своей болью как щитом, носил ее как маску, но мы всегда видели, что там под ними. И всегда знали, что ты вернешься к нам, когда придет время. Вернешься к самому себе.
– Рад, что вы верили в меня, потому что я в себя не верил, и до сиз пор не знаю, сколько во мне этой веры.
Мама ладонями обхватывает мое лицо, поглаживая большими пальцами мои щеки, и отвечает:
– Ты не сломался, Джош. Ни коим образом. Жизнь издевалась над тобой, била, разрывала на части, но не смогла сломить тебя. Ты просто не видишь того, что вижу я.
– И что же ты видишь? – не могу не спросить я. – Потому что человек, который смотрит на меня из зеркала – не тот, кем я был или кем хочу быть.
– О, мой хороший, – отвечает она с грустной улыбкой. – Он здесь. Его немного потрепала жизнь, но он все еще здесь. Тебе просто нужно отпустить чувство вины и позволить ему жить.
Мы смотрим друг на друга несколько секунд, и я не вижу в ее глазах ничего, кроме одобрения.
– Мне очень повезло, что ты моя мама, – признаюсь я с улыбкой.
Она берет меня под руку, и мы идем к отцу, на котором сейчас висят Айви и Артур.
– О, я знаю, дорогой, – невозмутимо отвечает мама. Своей рукой она скользит по моей и добавляет:
– Скоро мой день рождения. Дорогие подарки в знак твоей признательности приветствуются.
Не могу сдержаться и смеюсь. Громко. От чего папа и Айви поворачиваются, а когда мы подходим ближе, глаза моего отца становятся круглыми от звучащей в моем голосе радости.
– Рад видеть тебя, старик, – приветствую папу, крепко обнимая его обеими руками – никаких чисто мужских рукопожатий – и он держит меня в объятиях немного дольше, чем обычно. Неуверенно похлопывает меня по спине, но я все же замечаю блеск в его глазах, когда он отступает и говорит:
– Не такой уж я и старик. Я все еще в состоянии отшлепать тебя по заднице.
Еще один лающий смех вырывается из меня.
– А ты когда-нибудь кого-нибудь из нас шлепал по заднице? Не знаю, как вы с мамой справлялись, но не думаю, что хоть кого-то из нас пороли.
– Джейк был к этому близок, – добавляет мама от себя.
Я все еще обнимаю отца, но когда поворачиваюсь к ней, у нее на одной руке уже сидит Айви, а на другой Артур, оба ребенка улыбаются одинаковыми улыбками, которые так и сияют на их лицах.
– В это я могу поверить, – киваю я в знак согласия. – Его до сих пор сложнее всего контролировать.
– О, ну, не знаю, – вставляет замечание мой отец. – Кажется, Эмма вполне с этим справляется.
– Любовь хорошей женщины может творить чудеса, – отвечаю я отцу, но мои слова предназначаются маме. От нее не укрылось двойное значение моей фразы, и она улыбается мне. Эти слова предназначаются и ей, и женщине, которая придавала моей жизни смысл.
Лора улыбается.
– Идем, папа, – требует Айви, вовремя отрывая меня от внутренних размышлений. Сегодня здесь нет места для грусти. Наша семья воссоединилась, и самое время внести в жизнь поправки и двигаться вперед. Всем вместе.
– Ты права, принцесса Айви. Идем и покажем бабуле с дедулей, как хорошо ты умеешь плавать без своих нарукавников.
– Я могу проплыть сама от одного конца до другого, – гордо заявляет она моим родителям с широчайшей улыбкой на лице.
Под счастливые вопли удивления, которыми Айви жадно захлебывается, мои родители идут к выходу, у каждого в руках по ребенку, а я позади, тащу их багаж.
Может, я и приехал на Ибицу, чтобы сбежать от воспоминаний, не встречаться с людьми, которых люблю, но последний месяц здесь показал, что невозможно сбежать от тех, кто желает тебе только лучшего. Без них ты рискуешь потерять себя. А с ними ты существуешь.
***
– Бабуля, это моя комната, а это – Алтурра.
Слышу, как Айви устраивает маме большой ознакомительный тур, пока я сажу Артура в детский стульчик, чтобы покормить его обедом.
– Кажется, вы здесь хорошо устроились.
Мой отец осматривается поверх дымящейся кружки с кофе.
– Первая неделя была просто кошмаром, пока мы пытались наладить быт, но да, – улыбаюсь ему искренне через плечо и не могу не заметить облегчение и гордость на его лице, когда он смотрит, как я справляюсь с Артуром. – Нам здесь стало лучше. Всем нам.
– Это хорошо, сынок, – отвечает он, прежде чем сделать еще глоток. – Не собираюсь врать и говорить, что твое решение уехать не шокировало и не заставило нас беспокоиться, но сейчас это очевидно – для тебя это был правильный выбор.
Папа задумчиво переводит взгляд от меня на Артура, а затем обратно.
– Он так вырос, – наконец-то говорит он после долгого рассматривания нас. – И он твоя точная копия, когда ты был в его возрасте.
От его слов в моей груди вспыхивает чувство гордости. Я всегда знал, что Артур пошел в меня, но до этого момента не осознавал, какое чувство вызывает во мне этот факт. Или, если честно, не позволял себе испытывать положительных эмоций, связанных с этим.
Ведь как можно чувствовать гордость, зная, что кто-то похож на тебя, в то время как сам ты себя ненавидишь?
– Мама сказала то же самое.
– Сказала то же самое, о чем? – спрашивает мама, когда заходит в кухню с безумно счастливой Айви на хвосте.
– О том, что наш маленький Арти похож на своего папу, – подсказывает мой отец. На что Айви выдает:
– Даже папа теперь называет его Алти, но мне не разрешает, – и начинает дуться. Она сердито поджимает свои розовые губки, и это смотрится смешно. – Я все еще должна называть его Алтурром.
Услышав свое имя от сестренки, Артур кричит с набитым макаронами ртом:
– Ай-иии.
И мы все замираем.
– Что ты сказал, малыш? – спрашиваю я с тихой радостью, как только отпускает шок от того, что он сказал что-то еще помимо «па-па».
Со слюнявой улыбкой он смотрит прямо на меня, а потом на сестру, и повторяет:
– Ай-иии.
Все в комнате начинают восторженно аплодировать. Айви, пританцовывая и хлопая в ладоши, говорит:
– Он знает меня, он знает меня. Молодец, Алти!
Мои родители оба хлопают в ладоши, а Артур смотрит на меня и, широко улыбаясь слюнявым ротиком, произносит:
– Па-па.
В этот раз он произносит слово не только как простые звуки, означающие что угодно. Шевеля пальчиками, измазанными соусом, и протягивая руки в жесте детей всего мира «возьми меня на ручки», он говорит эти слова мне. Мне.
– Па-па, – да, он снова говорит это, как будто желая подчеркнуть, и моя грудь взрывается теплотой, которая растекается по венам и согревает каждую замерзшую частичку во мне.
Уверенным шагом и с трясущимися руками подхожу к детскому стульчику и поднимаю его маленькое тельце. Он кладет свои грязные ручки по обе стороны моего лица, и я чувствую, как на моей коже остаются липкие следы от его еды.
Со смехом, который легко и невольно вырывается у меня, я кручу и подбрасываю Артура вверх, чтобы заставить его рассмеяться. Он радостно хихикает, что заставляет меня повторять движение снова и снова, и снова. В тот момент, как мой маленький мальчик хохочет до упаду, Айви радостно кружится вокруг себя, а родители оба утирают слезы радости, в комнату заходит Нейт.
Лучезарная улыбка на моем измазанном соусом лице застывает, когда я поворачиваюсь, чтобы увидеть стоящего в дверях брата, который не предупредил о своем приходе.
– Похоже, я пришел как раз вовремя. Народ, не могу вам позволить веселиться без меня.
Айви перестает кружиться, бежит к нему и набрасывается, все время с восторгом повторяя:
– Дядя Нейт, дядя Нейт.
Затем, выглянув из-за его ноги в пустой коридор позади него, она снова смотрит ему в лицо и спрашивает:
– А где тетя Лив?
Нейт переводит взгляд с нее на нас, а потом снова на нее, прежде чем ответить:
– Она приедет через несколько дней. Сейчас Лив немного занята, но ничто не сможет помешать ей приехать и увидеть ее любимую принцессу.
Айви принимает его слова за чистую монету, но я, также, как и моя мать – судя по взгляду, который она бросает на отца – вижу легкое напряжение на его лице при упоминании Лив.
Догадываюсь, что его неожиданный визит – это что-то большее, чем просто предлог повидаться с нами. Нейт, который никогда ни от чего не бежит, сейчас явно от кого-то скрывается. И я мог бы поспорить, что этот кто-то – энергичная блондинка ростом где-то сто шестьдесят пять сантиметров.
– Мы счастливы видеть тебя здесь, брат, – улыбаясь, я подхожу к нему и быстро отдаю ему в руки Артура. – Так рады, что ты можешь подержать Арти, пока я схожу помыться.
Нейт в шутку возмущается и брюзжит, разглядывая грязного малыша, которого я ему только что сунул в руки, но в конце концов, сдается, признавая свое поражение, когда Артур хватает своей ручкой его новую, и скорее всего, дизайнерскую, белую футболку.
– Ну, спасибо, брат, – притворяется Нейт, что злится, когдя выхожу из кухни, но в душе я знаю, он благодарен мне, что я предотвратил двадцать вопросов, которые наша мама, несомненно, уже для него приготовила.
– Всегда пожалуйста, – ухмыляюсь я через плечо, проходя через коридор. На что он с коварной ухмылкой отвечает:
– Да без проблем, сегодня вечером ты платишь за первую порцию выпивки.
Остановившись, поворачиваюсь к нему.
– Я никуда не собираюсь сегодня вечером.
Нейт открывает рот, чтобы возразить, когда наша мама появляется рядом с ним и ловко забирает Артура у него из рук.
– Да, собираешься и идешь. Мы с отцом посидим с детьми. Вам обоим пойдет на пользу сходить и поболтать там, где вам никто не помешает.
Нейт улыбается мне как кот, который только что съел самую большую канарейку, облитую сметаной. И я даже не пытаюсь сопротивляться, потому что это бой, который, знаю, мне не выиграть. К тому же мой старший брат что-то задумал, и если могу хотя чем-нибудь ему помочь после всего, что он сделал и продолжает делать для меня и моих детей, тогда я хочу пойти.
– А, – задумчиво выдаю я, прежде чем начинаю улыбаться им так, как будто дерьма поел. – Жаль, до меня раньше не доходила вся эта выдуманная реверсивная психология «Я не собираюсь… О, да, собираешься». Это бы реально очень помогло, особенно в подростковый период.
Моя мать стоит в изумлении, а потом закатывает глаза, но Нейт задумчиво смотрит на меня и говорит с легкой улыбкой:
– Здорово, что ты вернулся, Джош.
Глава 11
Холли
– Рейч, – кричу я в открытую дверь своей спальни. – Ты видела мой счастливый лифчик?
Ясно, она слышит меня, потому что сидит в гостиной, и с моего места прекрасно видно ее голову, выглядывающую из-за черного дивана.
– Рейч, я в курсе, ты меня слышишь. Только из-за того, что я отказалась выступать сегодня вечером вместо группы, не означает, что я заслуживаю твоего молчания.
Тишина.
Тяжело вздохнув, поворачиваюсь, хватаю домашний халат с крючка на двери и выхожу в коридор.
– Рейч, пожалуйста, не злись на меня. Я не могу продолжать выступать в «Авроре». Выглядит так, будто ты даешь мне привилегии, потому что я одна из сотрудников и твоя лучшая подруга.
Этими словами я добиваюсь ее реакции.
– Я не даю тебе привилегий, – говорит она с сарказмом, сидя в напряжении на диване. – Публика любит тебя. С точки зрения прибыли, это выгодно – делать замену на номера, от которых клиенты остаются в восторге, а твои выступления всегда вызывают восторженный гул.
Вздыхаю, пока иду к ней.
– У тебя предвзятое отношение. Ты обязана любить мою музыку.
– Ты понятия не имеешь, насколько талантлива, и иногда мне хочется орать об этом. Именно поэтому, – Рейчел поворачивает голову и смотрит на меня через спинку дивана, – я взяла его в заложники.
Девушка поднимает руку, и я вижу проблеск шелка и кружева лимонного цвета.
– Мой счастливый лифчик!
– Единственный и неповторимый, – из-за самодовольной усмешки вокруг ее глаз, под очками в темной оправе, появляются морщинки. – Если хочешь его вернуть в целости и сохранности, тебе просто придется согласиться выступить для меня сегодня вечером.
– Рейч…
– Неееет, никаких жалоб. Два часа на сцене, и ты получишь назад свою радость, – подруга размахивает им над своей головой, дабы усилить давление на меня, и я делаю шаг, готовая к броску.
– Ни шагу больше, иначе на счастливом лифчике окажется это.
Она поднимает вторую руку, показывая мне большой стакан с чем-то, похожим на красное вино, или сок из черной смородины.
– Ты не посмеешь.
– Еще как посмею, – отвечает Рейч и подносит темную жидкость к моему прекрасному бюстгальтеру.
– Ну, давай, – пожимаю плечами, изображая безразличие. – Пусть мои девочки погуляют на свободе.
Она снова ухмыляется, наблюдая, как я тихо скольжу вперед на носочках.
– Не думаю, что ты сделаешь это, мисс «они у меня в ладошки помещаются, мне нужна любая помощь, чтобы они казались больше» – твои слова, не мои.
Бросая взгляд на красоту лимонного цвета и замечая, как ужасно близко он висит к краю стакана, я размышляю о вероятности найти другой точно такой же. Счастливые лифчики – незаменимы, и Рейчел, черт ее дери, знает об этом.
Она слегка наклоняет полный стакан для моей мотивации, и я вижу, как жидкость переливается через край и тонкой струйкой течет по ее молочной коже.
– Ладно, ладно, – говорю я, капитулируя. – Выйду на час. Целых шестьдесят минут для тебя сегодня вечером. Просто верни мне мою прелесть.
Тяну руку к своему белью, а она цыкает и качает головой.
– Так не пойдет. Два часа.
Я сужаю глаза и оцениваю возможность спасти лифчик, если резко брошусь и схвачу его посреди переговоров.
– Даже не думай об этом, Ричардс. Я вижу каждую мысль на твоем лице. От меня ничего не скроешь.
– Девяносто минут, – бросаю в ответ, делая еще один маленький шажок к ней.
Подруга испытывающе смотрит на меня, и я жду, когда она откроет рот, прежде чем я совершу бросок.
– Хорошо – уф.
Слово застывает у нее на губах, когда я прыгаю ласточкой через спинку дивана с вытянутыми руками. Кончиками пальцев касаюсь желтой ткани «заложника», когда стакан выскальзывает из ее уже мокрых рук и, тут же опрокидываясь, окатывает своим содержимым нас обеих. С визгом Рейчел швыряет мой бюстгальтер через спинку дивана, а стакан падает на пол и разбивается.
– Зачем ты это сделала? Я собиралась согласиться с твоим предложением, – недовольно ворчит она, вытирая с лица то, все-таки, оказалось соком из черной смородины, судя по ягодному запаху.
– Потому что, – тяжко вздыхаю я, вытирая лицо и шею своим халатом. – В фильмах всегда говорится, что не нужно пытаться договориться с террористами. А ты, – тыкаю я ее под ребра, вынуждая жалобно запищать. – Ты лифчикорист.
– Ты уже не можешь врубить заднюю. Сама предложила девяносто минут, и я как раз собиралась согласиться.
– Неее, – отвечаю я, падая на колени поверх кучи теперь уже мокрых диванных подушек, чтобы посмотреть за диван. – Если мой счастливый лифчик хоть чуть-чуть пострадал, все предыдущие предложения аннулируются.
Рейчел оборачивается чтобы заглянуть за диван одновременно со мной, и там, на деревянном полу, лежит мой лифчик лимонного цвета в идеальном состоянии без единого пятнышка.
– Увидимся сегодня вечером на сцене, – говорит она с одинаковой долей самодовольства и облегчения в голосе.
– Ты когда-нибудь позволишь мне отказать тебе? Ответь прямо сейчас, и это оградит меня от многочисленных ссор в будущем, – ною я, когда подруга встает с дивана, стараясь не наступить на битое стекло, и идет на кухню, откуда выходит через несколько секунд с половой тряпкой, совком и веником.
– И что, ты перестанешь спорить? – спрашивает Рейч, пока я перегибаюсь через диван и подтаскиваю к себе свой лифчик кончиками пальцев.
Как только он оказывается в моих руках, я плюхаюсь на мокрый диван и сажусь, скрестив ноги, пока она убирает бардак.
Когда подруга убеждается, что пол девственно чист, и нигде не осталось ни одного стеклянного осколка, то опускается на колени и смотрит на меня.
– Зачем мне принимать твой отказ, если этим я только лишу всех того, что сама вижу каждый день?
Выражение лица подруги говорит о том, то она серьезна, и ее слова – это не шутка или подкол.
– Ты не замечаешь этого, но ничего страшного, однажды кто-нибудь обязательно встретится на твоем пути и покажет, какая ты удивительная, Холли Ричардс, и пока этот день не наступил, моя обязанность, как лучшей подруги, выполнять эту роль. И… – продолжает она с озорной улыбкой, – и если мне придется использовать нечестные методы, чтобы добиться этой цели, то так тому и быть. Все под угрозой. Даже счастливые лифчики.
– Я не пытаюсь сделать так, чтоб меня заметили, или стать звездой, Рейч. Мне нравится моя музыка, нравится писать песни, но быть в центре всеобщего внимания – это не то, к чему я стремлюсь, ты же знаешь это.
– Мне жаль, но даже тем, кто пишет песни, нужен их собственный звездный час, и этого не случится, если ты будешь работать только за барной стойкой, Холли, ― Рейчел не спеша поднимается с пола и смотрит на меня со всей серьезностью, что так нетипично для моей лучшей подруги. – Некоторые таланты даются людям, чтобы делиться ими с другими. Твоя музыка и стихи трогают сердца людей. Они трогают мое сердце. Я счастлива жить своей жизнью, довольна своей работой, черт, сейчас я даже счастлива быть одинокой. Но можешь ли ты сказать то же самое? Холли, ты счастлива?
Открываю рот, чтобы сказать «да», а она пристально смотрит на меня. Рейчел видела меня, когда мне было очень плохо. Она знает, что все еще бывают дни, когда я чувствую себя одинокой. Потерянной. Недостойной.
– И ничего я не несчастлива.
Это правда. Я не чувствую, что несчастлива. Была, почти всю свою жизнь, но в данный момент все наоборот.
– Да, я знаю это, – соглашается она. – Но ты живешь на автопилоте, довольствуешься малым, потому что считаешь, что не заслуживаешь большего. А ты заслуживаешь, Холли. Я вижу это, Зои это видит, это видят все, кроме тебя.
Подруга наклоняется, чтобы поцеловать меня в макушку, после чего уходит, крикнув через плечо:
– Увидимся позже в клубе. Надень светло-голубое платье, потому что знаю, ты будешь голову ломать, что надеть. Облегчаю тебе жизнь своим советом. Позже сможешь меня поблагодарить.
Я прикладываю руку к голове в ответ на ее приказ, хоть она уже ушла и не видит этого, и еще долго сижу и тереблю кружево моего счастливого лифчика лимонного цвета, размышляя над словами Рейчел.
Этот разговор ничем не отличается от других наших эмоциональных бесед, но в этот раз я позволяю словам осесть, обрести отчетливую форму и пустить корни. Как это будет, если я буду писать на постоянной основе полный рабочий день? Смогу ли я сделать карьеру музыканта без того, чтобы выступать на сцене? Довольно-таки трудно стать популярной певицей, но пробиться как автор песен – это совсем другой уровень сложности.
Правда в том, что я, возможно, мечтала об этом, но если уж жизнь меня чему-то и научила, то это тому, что мечтать глупо и опасно.
Уж лучше я буду той, кто живет на автопилоте, чем той, кто мечтает.
Глава 12
Джош
– Я думал, мы пойдем, спокойно посидим и выпьем, а не проведем всю ночь в «Аксиде» и «Авроре». Разве тебя не тошнит от пребывания в собственном клубе?
Нейт ухмыляется, глядя на меня с водительского места своего Мерседес-Бенц AMG GT Родстер, в то время, как мы едем на предельной скорости вдоль побережья по направлению к Сан-Антонио.
– У меня еще есть дела, и я подумал, что мы можем заскочить туда на часок, а потом поехать куда-нибудь еще, если ты не захочешь остаться. Ты ведь не против?
– Мы можем остаться в зоне отдыха в клубе? Я не в настроении слушать техно и танцевать.
Он снова понимающе улыбается мне и говорит:
– Я уже позвонил Рейчел, управляющей в «Авроре», и попросил ее открыться пораньше по этому случаю. Потому что вечером обычно спокойнее, когда в «Аксиде» нет концертных шоу, так что это сущий пустяк открыть другую часть клуба пораньше.
Я просто ошеломлен его предусмотрительностью. То есть, это его бизнес, если «Аврора» открывается раньше, чем главный ночной клуб, что необычно, то в «Аксиде» уменьшается поток клиентов, а это выбивает из колеи персонал и добавляет объем работы.
– Не смотри так удивленно, – довольно усмехается брат, умело управляя своим суперкаром по извилистой прибрежной дороге. – Это не только для тебя. Мы решили попробовать открыть оба клуба одновременно, чтобы те, кто развлекается, могли начать отдых немного пораньше. Ничего страшного, что я перенес это событие на неделю пораньше. Пусть персонал не расслабляется, – добавляет Нейт, подмигивая.
И все же, я знаю, что он заставил их открыться раньше запланированного ради меня, и от осознания этого в моей груди трещинок становится на одну меньше.
– У вас в «Авроре» до сих пор каждую ночь бывают живые выступления? – спрашиваю я, скорее, чтобы продолжить беседу, пока меня не начнут переполнять эмоции, а не испытывая неподдельный интерес.
–Да, – отвечает он, в то время как мы подъезжаем к Сан-Антонио, и нам открывается вид на сам город. – Рейчел сказала, что сегодня будет выступать настоящая скрытая жемчужина. Она уклонялась от ответов об этом, когда я хотел узнать подробности, поэтому мне очень интересно увидеть, кто же это.
