Текст книги "Фармацистка (СИ)"
Автор книги: И Краткое
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Она подняла руку с амулетом, зажмурилась и начала нажимать активирующую панель.
– Стой! – крикнул знакомый голос.
Засвистел, сопровождающий перенос ветер. Портальный тоннель вытянулся, вибрируя. Но крепкие руки уже обхватили ее, прижимая к себе. И в открывшийся переход их втянуло вместе. Рванулось, искажаясь, пространство. Проступила знакомая обстановка комнаты в общежитии Энденской академии. Но тоннель продолжал вытягиваться, изгибаясь и закручиваясь, пронзал пространство. И когда наконец схлопнулся, в лицо ударили запах озона и соленые брызги.
Глава 8. Отпуск у моря
Тоннель перехода закрылся с глухим хлопком. Вырвавшийся из него напоследок порыв портального ветра налетел со свистом и воем и повалил на песок. Очень мокрый песок, как догадалась упавшая на спину Марлена, первым делом нащупав рукой свою сумку рядом с собой. Затем она повернула голову и посмотрела на лежащего рядом также навзничь и глядящего в безоблачное небо Дилана.
– Сбежать хотела, – укоризненно проговорил тот, не отрывая взгляда от высокой синевы над собой. – И бросить меня одного на растерзание этим крокодилам!
– Каким крокодилам? – все еще оглушенная странным переносом Марлена не понимала, что происходит, и слова Дилана воспринимались логичным дополнением к творящемуся вокруг абсурду.
– Нашим любящим родственничкам, – проворчал Дилан. – Мой отец, конечно, крокодил помельче твоего милого дядюшки, но покусать тоже любит.
– Дилан, – прошептала Марлена, разом все вспомнив, – я хотела убить лерра Эшенриха!
– Да не переживай! – бросил Дилан беспечно. – Я своего папочку обычно хочу убить уже минут через десять общения. Ты еще долго продержалась.
– Да нет же! – крикнула Марлена, резко садясь. – Я пыталась его убить!
Дилан посмотрел на нее и тоже сел.
– Погоди… – медленно сказал он. – Так эта упавшая с моста карета не случайность, а твоих рук дело? – и в изумлении покрутил растрепанной головой. – Да ты террористка, Марлена! А с виду такая паинька. Тебе что, удалось напоить кучера своим снотворным?
– Нет, должно было быть не так. Я все испортила!
Дилан подтащил ее к себе и крепко обнял.
– Расскажи по порядку, – попросил он.
– Я ввела лерру Эшенриху сыворотку! Новый вариант с примулой. Сделала утром, после того, как ты ушел.
– После того, как меня выгнали, – уточнил Дилан с легкой обидой. – Как тебе удалось ввести препарат? На месте лерра министра я бы никогда больше ни к чему съедобному и не прикоснулся в вашем доме, уж простит меня лерра Лабе.
– Он и не прикоснулся. Даже кофе свой любимый пить не стал. Почувствовал что-то. Он эмпат, сам признался. Двунаправленный, с усиленной трансляцией. Я использовала невидимый контактный инъектор с анастезией. Мы такой на последнем курсе разрабатывали для детских лечебниц.
– В щеку, что ли, уколола? – проворчал Дилан. – В процессе поцелуя старому дядюшке. Или у вас еще какие-то тесные контакты приняты?
– В процессе рукопожатия, как символа перехода отношений на профессиональный уровень. Знаешь, как я боялась, что он не станет пожимать руку, и мне действительно придется как-то перемещать инъектор себе в рот или разыгрывать что-то еще, чтобы коснуться его кожи самой. Сквозь одежду бы не сработало, игла слишком маленькая.
– Пощечина с размаху – идеальный вариант, – деловито посоветовал Дилан. – Так, на будущее тебе.
Марлена невольно улыбнулась. Дилану как обычно удалось своими нарочито несерьезными репликами немного отвлечь ее, и раздирающее девушку изнутри чувство тревоги чуть поуменьшилось, остальное она рассказала уже более спокойно.
– Представляешь, он так цинично признавался, как угрозами в мой адрес довел отца до сердечного приступа, и даже радовался этому обстоятельству! И объяснял, как будет использовать тебя, чтобы держать меня под контролем. Ты был прав, предсказывая, что станешь моей цепью, Дилан. И я поняла, что просто обязана воспользоваться возможностью, что дал мне препарат, и что-то предпринять. Но решение это пришло спонтанно, когда я заметила, что стадия сна у него уже близко, я не успела все продумать. Я просто велела ему сегодня вечером выпить весь мой снотворный концентрат.
– Умеешь ты удивить, Лен! Поражаюсь твоей смелости, у меня вот от твоего дядюшки просто мурашки по коже. А при чем тут упавшая с моста карета?
– Да никакая я не смелая! Наоборот, я слишком боялась, что если он проснется в моем доме, то сразу догадается, почему спал. Я велела ему заснуть в карете, он как-то рассказывал лерре Лотте, что часто дремлет во время пути, экономя время. Но я не учла, что сыворотка ослабляет самоконтроль, а Эшенрих – транслирующий эмпат. Там, наверное, не только кучер и охрана, но и лошади заснули мертвым сном! Просто чудо, что никто серьезно не пострадал, иначе их гибель тоже была бы на моей совести!
Дилан присвистнул.
– Ты не могла предусмотреть всего.
– Я должна была! А в итоге я просто загубила свой единственный шанс. И вот что самое ужасное – я дала Эшенриху директиву проснуться через десять минут и все забыть. Но из-за происшествия с каретой он не проснулся в указанное время. Он вообще не проснулся, а попал в госпиталь без сознания. И теперь я понятия не имею, сработала ли установка на забвение!
– Расслабься и не думай об этом, – легко посоветовал Дилан, еще крепче притянул девушку к себе и чмокнул в макушку. – Какая нам в сущности разница? Искать нас так и так будут. Даже если Эшенрих ничего не вспомнит из того, что ты велела ему забыть, он все равно обнаружит твое отсутствие и приложит все силы, чтобы вернуть тебя и рецепт твоего снадобья.
– Но если вспомнит, то искать меня будут как покушавшуюся на министра пропаганды!
– В любом случае мы попадаться не собираемся! – заявил Дилан оптимистично. – А, может, нам повезет, и господин министр еще и концентрат твой выпьет, если тот, конечно, уцелел. Давай не беспокоиться раньше времени. Посмотри, какая красота вокруг! – он обвел рукой сверкающее в предзакатном свете море и пустынную полосу песчаного пляжа, упирающуюся в высокий скалистый берег. – Как же мне хотелось оказаться здесь с тобой!
– То есть ты знаешь, где мы? – Марлена повернула голову и нахмурилась. – И это был не случайный сбой портала. Ты что, активировал второй перенос во время действия первого? Это же полное безумие, Дилан! И как нас только на части не разнесло?
– Не разнесло, потому что маршруты в тот момент совпадали, – отозвался Дилан. – Зато никто не сможет отследить точку переноса. В академии Эшенрих станет искать тебя в первую очередь, а мы уже в Видельзее. Отличное место, я тут в детстве всегда летние каникулы проводил, – он вскочил и протянул девушке руку: – Идем искупаемся, пока солнце не село.
Она все-таки успела мимолетно изумиться тому, что еще способна поддаваться этой безумной и так всегда очаровывающей ее легкости, а может и легкомысленности Дилана, понимая при этом, что именно сейчас ей просто жизненно необходимо заразиться ими, чтобы не сойти с ума самой. И стоило ей вложить пальцы в ладонь Дилана и встретить искрящийся взгляд его веселых глаз цвета вишен в шоколаде, как тягостные мысли и сожаления действительно начали понемногу отступать, сердце стало биться чаще и сильнее, и только что пугающий и ненадежный мир вокруг заиграл незамечаемыми прежде поразительными оттенками, полными жизни и пронзительной красоты.
– Как я счастлива, что ты со мной! – выдохнула Марлена освобожденно и потянулась к его улыбающимся губам, и прильнула к ним, целуя, и не позволяя ему что-то произнести в ответ.
В ответных словах она не нуждалась, потому что ответ был всюду – в прикосновениях его рук, сначала осторожных и бережных, но делающихся все смелее и откровеннее, в его разгоряченном теле, жар которого она чувствовала и сквозь одежду, в скольжении нетерпеливого и ловкого языка по ее вспыхивающей под ним коже и на горьковатых то ли от морской соли, то ли от ее собственных слез губах.
Потом они сидели возле обломка скалы, защитившего их от налетающего со стороны моря ветерка, сплетенные в тесном объятии, которое казалось невозможным разорвать, молчаливые, совершенно обессиленные и игрой в догонялки на влажном нагретом песке, и купанием в подкрашенных низкими оранжевыми лучами садящегося солнца пенящихся волнах, и оживленным гомоном чаек в прибрежных камнях, и друг другом.
– Отличный отпуск получился, – пробормотал Дилан.
Тон его был умиротворенным, но от смысла этих слов Марлена все равно невольно вздрогнула. Подпитанная оптимизмом Дилана и его поразительным умением не впадать в уныние ни при каких обстоятельствах, она сумела все это время даже не вспоминать о тревожно маячившем перед ними вопросе «Что теперь с нами будет?», а сейчас впервые подумала, что, может быть, Дилан, не смотря на весь его легкомысленный вид, об их проблемах вовсе и не забывал.
– Не замерзла? – обеспокоился он и намотал на палец прядь ее еще не совсем просохших волос.
– С тобой это невозможно, – улыбнулась Марлена, прижимаясь щекой к его плечу. – Ты слишком горяч. Ночью это будет полезно.
– Не сочти, что я отказываюсь согревать тебя ночами, – шепнул он ей куда-то в путаницу волос на затылке, – но по-моему еще более полезной была бы крыша над головой. Или ты предпочитаешь романтичную ночевку на пляже?
– Предпочла бы романтичную ночь под крышей, – призналась Марлена.
– Тогда идем! – Дилан легко поднялся и потянул Марлену за собой.
– Куда? – удивилась она.
– Здесь на берегу полно загородных домов, чьи хозяева приезжают только на время отпуска или на выходные, – объяснил Дилан. – Найдем пустующий, и будет у нас крыша.
– Это же… – она чуть не выпалила «незаконно», но осеклась, вспомнив, что не далее, как сегодня утром покушалась на убийство, а может и убила, министра и собственного дядю, и что теперь она террористка и в любом случае по другую сторону закона, и закончила: – Отличная идея!
Темнота южной ночи упала резко, словно театральный занавес. Полоска пляжа, по которой цепляясь за руку Дилана, уверенно шагающего с ее сумкой на плече, шла Марлена, как будто сузилась. С одной стороны темной громадой возвышались то ли выросшие, то ли приблизившиеся скалы, с другой хрипло дышала черная масса воды, над головой с черного же провала неба холодно смотрели льдинки звезд. Остывший уже влажный песок поскрипывал под вязнувшими в нем босыми ногами. Не видя куда ступает, Марлена двигалась неуклюже.
Подхватив в очередной раз споткнувшуюся девушку Дилан шепнул с извиняющейся интонацией:
– Я бы зажег тебе факел, но не хочу, чтобы нас кто-нибудь заметил.
– А разве у тебя есть факел? – слабо удивилась Марлена.
– Я сам себе осветительный прибор, забыла? – усмехнулся он и, сняв с плеча сумку, вынул ее туфли. – Надень. Здесь уже недалеко, но дальше сплошные камни.
«Недалеко» Дилана, видимо, означало расстояние по вертикали, потому что им пришлось подниматься вверх какой-то едва различимой узкой тропинкой меж валунов и скалистых выступов. Под подошвами туфель шуршали и перекатывались мелкие камешки, а подол юбки постоянно цеплялся за острые края каменистых обломков побольше, которые больно царапали руки, когда Марлена пыталась за них ухватиться.
Дилан двигался впереди неутомимо и абсолютно бесшумно, как большой ловкий зверь, отлично видящий в темноте и прекрасно ориентирующийся в окружающей обстановке. Для Марлены же в этом беспросветном и опасном новом мире единственной надежной опорой оставалась его рука, направляющая ее и поддерживающая, и позволяющая сохранять остатки уверенности и силы. И когда Дилан втащил ее на уступ, куда она без его помощи ни за что бы не влезла, Марлена, исполненная благодарности, прильнула к нему и прошептала взволнованно:
– Спасибо!
– Да не за что, – отозвался он со смешком. – Как говорится, своя ноша не тянет.
– Спасибо, что ты со мной! – уточнила Марлена.
– Я хочу быть с тобой, всезнайка, – произнес он уже серьезно. – И обещаю… Нет, заверять, что буду рядом всегда, не стану, было бы лицемерием давать клятвы, исполнение которых может оказаться не в моей власти. Я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы быть с тобой! Но и ты пообещай, что больше не вздумаешь ни убегать сама, ни гнать меня от себя только для того, чтобы, как тебе кажется, от чего-то спасти.
– Убегать не вздумаю, – согласилась она. – А гнать, чтобы спасти, наверное, уже поздно. Ты – жених террористки, Дилан!
– Мне нравится, – одобрил Дилан. – Но «Моя жена – террористка» звучит еще лучше, прямо как название приключенческого романа. Всегда любил книжки с приключениями, я тебе рассказывал?
– И даже обещал читать их вслух перед сном.
– Прямо не терпится приступить к этому занятию, – пробормотал Дилан, оглядываясь по сторонам. – Идем искать крышу. Кажется, нам туда.
И повел Марлену куда-то в темноту в направлении для нее ничем не отличающемся от всех прочих, но по крайней мере лежащем в горизонтальной плоскости. Подъем по каменистой тропинке кончился. Теперь они двигались между черных расплывчатых очертаний кустов, задевая ветки Марлена чувствовала сладковатый запах акации, а иногда и сирени.
– Через ограду сможешь перелезть? – шепнул Дилан деловито.
Марлена растерялась:
– Не знаю… Никогда не пробовала.
– Девчонка, – фыркнул Дилан необидно. – Ладно, жди здесь.
«Не оставляй меня!» – чуть не вскрикнула девушка, но он уже сбросил ее сумку на землю, нырнул под ветки, и дальше она успела увидеть только как он подпрыгнул, будто взлетел, и исчез где-то вверху в темноте.
Без Дилана сразу стало одиноко и страшно. Марлена подобрала сумку и, прижав ее к себе, напряженно застыла, всматриваясь в темные кусты. Потом за ними что-то скрипнуло и приглушенный голос Дилана позвал:
– Иди сюда.
Марлена поспешно полезла сквозь акацию. Дилан ждал, приоткрыв небольшую калитку в высокой ограде и, приложив палец одной руки к губам в призывающем к тишине жесте, другой втянул Марлену за ограду и аккуратно прикрыл калитку, задвинув запирающий ее засов.
– Вот и крыша, а так же стены и все остальное, – шепнул он, указывая на чернеющий за деревьями силуэт небольшого коттеджа. – В окнах темно, думаю, хозяева уехали до выходных, но все же шуметь не стоит.
Соблюдая молчание и стараясь ступать беззвучно, что на садовой дорожке, посыпанной гравием, оказалось не так уж просто, они приблизились к домику, и Дилан знаком велел Марлене остаться под прикрытием разросшегося куста сирени, а сам, крадучись, пошел вдоль кирпичной стены коттеджа, пробуя открыть раму на каждом из окон. Уже третье по счету оказалось незапертым, рама с тихим скрипом поднялась. Дилан заглянул в открытое окно, подтянулся и одним движением перескочил подоконник, затем высунулся обратно и замахал Марлене.
Втащенная им внутрь, девушка замерла у подоконника и тоскливо вздохнула:
– Теперь мы еще и взломщики.
– Я ничего не взламывал! – возмутился Дилан, отодвигая ее в сторону. – Окна закрывать надо!
Он опустил раму и накинул крючок, потом плотно задвинул шторы на всех окнах и щелчком пальцев зажег оставленную кем-то на столике возле двери свечу.
– Располагайся, – широким жестом махнул рукой Дилан, – а я пока схожу на разведку, – и выскользнул за дверь.
Свечу он оставил, и Марлена, все еще испуганно прижимающая к себе сумку и не решающаяся сделать ни шага на этой чужой территории, с опаской огляделась.
Комната, куда они вломились, была, судя по обстановке, чьим-то рабочим кабинетом. В простенке меж окон стоял большой письменный стол с покрытой темно-зеленой замшей поверхностью, справа от него, развернутое сидением к окну, накрытое клетчатым пледом кресло-качалка, две стены почти полностью занимали ряды застекленных книжных полок, у третьей рядом с дверью размещались небольшой столик, кожаный диван с набросанными в беспорядке разноцветными подушками и заваленная папками и стопками бумаг этажерка. В противоположном от двери углу имелся небольшой камин с придвинутым к нему старинным расписным экраном.
Марлена опустила сумку на покрытый ковром пол и медленно пошла вдоль книжных полок, пытаясь в тусклом свете одинокой свечи рассмотреть названия на книжных корешках. Библиотека была до странности разнообразной. Она узнала знакомые темные с золотым теснением тома популярной энциклопедии, с ними соседствовали яркие обложки серии современных романов, встречались книги на бетанском языке и тут же попадались детские издания.
– Представляешь, – обернулась она к возвратившемуся Дилану, – здесь и твои любимые книжки про виконта Де Мольена есть.
– Главное, что здесь есть штрудель! – отозвался Дилан с воодушевлением. – То есть не здесь, а там, на кухне. Идем скорее, я удержался и даже не попробовал без тебя.
Наверное, поедание чужого пирога можно было счесть не самым тяжким грехом по сравнению с покушением на министра пропаганды, но Марлене все равно было очень и очень не по себе, когда мгновенно проснувшееся от аппетитного запаха яблок с корицей одуряющее чувство голода все-таки заставило ее впиться зубами в отломленный кусок штруделя.
Она сидела напротив Дилана за покрытым красивой скатертью деревянным столом на маленькой аккуратной кухоньке, бездумно рассматривала посуду на полках над небольшой плитой, жевала и глотала, почти не чувствуя вкуса, а сосущее ощущение внутри не только не проходило, а только все более усиливалось.
Что-то было не так, но Марлена настолько устала и изнервничалась, что ей никак не удавалось понять, что именно ее больше всего сейчас беспокоит. То есть, конечно, теперь все было кошмарно не так, очень тревожно и изнурительно страшно, но что-то именно в данный момент как будто сигналило о близкой опасности. Наконец она сообразила:
– Хозяева не уехали до следующих выходных, штрудель же совсем свежий!
– Утром пекли, – подтвердил звучный голос, и в проеме оставленной Диланом открыто кухонной двери показалась темная фигура со вскинутым двуствольным ружьем в руках.
Глава 9. Видельзее
Марлена, кажется, перестала дышать, пальцы ее сами собой сжались так сильно, что недоеденный кусок штруделя крошками осыпался на скатерть. Дилан уже надвигался на темную фигуру с ружьем, на ходу странным образом растопыривая руки. В каждую секунду ожидая грохота рокового выстрела, Марлена вскочила и отчаянно выкрикнула:
– Нет! Не стреляйте! – судорожно вдохнула и сбивчиво попыталась объяснить: – Мы не воры, мы просто заблудились, а окно было открыто… Мы заплатим за штрудель… – с каждым словом голос ее все слабел, и она окончательно умолкла, непонимающе глядя как Дилан, обхватив, прижимает к себе странную фигуру, а та, роняя разом и ружье, и темную накидку с плеч, вскидывает руки и обнимает его за шею.
Разжав, наконец, объятия, оба синхронно повернулись и уставились на остолбеневшую изумленную Марлену одинаковыми глазами цвета вишен в шоколаде.
– Мама, – радостно и подчеркнуто торжественно заговорил Дилан и простер руку в сторону ошеломленной девушки, – позволь представить тебе лерру Марлену Неллер! Она – моя будущая жена-терро… фармацистка. Мы учились вместе в Энденской академии. Марлена, познакомься, это лерра Ивена Ван Ланге, моя мама.
– Дддобрый ввечер, – только и смогла пробормотать Марлена и в изнеможении схватилась за спинку стула, ноги ее дрожали и подгибались от пережитого ужаса.
Лерра Ван Ланге, без накидки оказавшаяся высокой дамой средних лет, рассматривала девушку с доброжелательным интересом.
– Рада познакомиться, лерра Неллер, – сказала она с улыбкой. – Простите, что напугала вас, я решила, что забрались воры. Дилан не предупредил меня, что вы собираетесь нанести визит сегодня.
– Меня он тоже не предупредил, что мы навещаем вас, лерра Ван Ланге, – чувствуя, что вот уже второй раз за этот день ей хочется кого-то убить, кинула на довольного жениха сердитый взгляд Марлена. – Я считала, что мы в поисках ночлега влезли в чужой дом и очень переживала из-за этого.
– Уверен, что ты переживала бы еще больше, скажи я, что предстоит знакомство с будущей свекровью! – парировал Дилан. – Я хотел дать тебе спокойно выспаться и рассказать все утром, потому что не ждал, что мама появится здесь раньше. В этом коттедже она только работает днем, а ночует в большом доме на другом конце парка, – и повернулся к матери. – Нам пришлось покидать Норгатен порталом и в жуткой спешке, мам. Кстати, из большого дома ведь свет в коттедже не виден, как ты узнала, что здесь кто-то есть?
– Я и не знала, просто зашла, чтобы взять свой блокнот.
– И захватила ружье? – удивился Дилан, поднимая оружие с пола. – Ты, что, всегда его с собой носишь?
– Конечно, нет! – энергично возразила лерра Ван Ланге. – Днем я ношу пистолет, он гораздо удобнее. Но ночью ружье выглядит внушительнее.
Дилан откинул стволы и заглянул в патронник.
– Да оно даже не заряжено! – воскликнул он. – Лучше бы взяла с собой Инзу, она любых воров разгонит без оружия.
– Инза уже легла спать, когда я обнаружила, что оставила здесь свой блокнот и решила прогуляться за ним, – объяснила лерра Ван Ланге. – А ружье я сама разрядила, чтобы уж точно никого случайно не подстрелить.
– Ясно, – ухмыльнулся Дилан, поставив двустволку в угол у двери. – Наверняка представляла себя своим любимым героем. Кто он у тебя сейчас?
– Один не слишком удачливый сыщик, – уклончиво отозвалась лерра Ван Ланге. – Ты с ним не знаком.
– Но хотел бы познакомиться! Это серьезный роман?
– Детективная повесть.
– Вы писательница! – сообразила, наконец, с недоумением слушавшая этот обмен репликами Марлена. – И виконт Дю Мольен, которого так любит Дилан, тоже ваш персонаж?
– Ее, ее! – засмеялся Дилан. – Когда она приключения своего виконта описывала, то даже уроки фехтования брала со мной вместе, – и предостерег: – Только никому не рассказывай, мама печатается под мужским псевдонимом. Правда, господину губернатору это все равно не нравится. Так что писательница она только здесь, в этом коттедже.
– И поскольку этот домик – всего лишь мой рабочий кабинет, – продолжила лерра Ивенна, – я предлагаю пойти в большой дом, там я накормлю вас нормальным ужином. Все-таки штрудель был хоть и свежим, но, думаю, показался вам слишком маленьким.
– Мам, я не пойду в большой дом, – покачал головой Дилан. – Мне достаточно штруделя и дивана в кабинете. Возьми с собой Марлену, ей надо нормально отдохнуть, день у нее выдался тяжелый
Марлена, которая действительно украдкой потирала сами собой закрывающиеся глаза и с трудом удерживалась, чтобы не зевнуть, осознала, что ей предлагают идти куда-то вдвоем с мамой Дилана и без него самого, и испуганно замотала головой:
– Нет, нет, лерра Ван Ланге, не стоит беспокоиться! Спасибо за приглашение, но я бы хотела остаться с Диланом.
О приличности такого своего пожелания она в этот момент не думала совсем. Но и мама Дилана никак не проявила удивления или неодобрения, Дилан же просто кивнул:
– Тогда диван твой, а мне достанется кресло.
На просторном диване среди множества подушек и под снятым с кресла пледом, которым Марлену несмотря на влажную душность южной ночи заботливо укрыл Дилан, оказалось удобно и даже уютно. Но уснуть не получалось. Усталый мозг ее продолжал лихорадочно искать ответы на все эти пугающие вопросы, обсуждения которых они с Диланом сегодня намеренно избегали, но избежать необходимости решать которые все равно долго не смогут, а приемлемых решений никак не находится. И она все ворочалась, ворочалась без сна, то сбрасывая плед, то снова его натягивая на гудящие от хождений по песку и камням ноги.
Через оставленную приоткрытой дверь падала полоска света из кухоньки, где тихо беседовали Дилан и его мать. Марлене не хотелось подслушивать, но под подушкой, которую она пыталась прижимать к уху, было слишком жарко, и кое-что ей все-таки пришлось расслышать.
– Мам, тебе известно, где сейчас губернатор? – спросил Дилан. – Сегодня утром он был в Норгатене.
– Я не в курсе его планов, – ответила лерра Ван Ланге и уточнила: – Это из-за него вы так спешно оставили столицу?
– Не только.
– Лан, я догадываюсь, что ты специально покинул военную школу чуть не в ту же минуту, как получил в руки диплом и копию приказа о присвоении звания, исчез прямо во время торжественной выпускной церемонии, лишь бы не встречаться лицом к лицу с отцом, который на ней присутствовал. И ты уже три года не приезжал домой, даже чтобы повидаться со мной, по этой же причине. Но не можешь же ты так бегать от него всю жизнь? Рано или поздно вам все равно придется поговорить.
– Не хочу я с ним разговаривать! – бросил Дилан.
– И в большой дом так и не зайдешь?
– Не зайду, – подтвердил Дилан. – Потому что ему сразу же доложат. Мы с Марленой завтра уедем и… Скажи, лерр Аттин может прислать тебе приглашение в Бетанию? Я прошу тебя как можно скорее отправиться к нему в гости.
– Думаю, что Юджинас будет рад, но почему мне надо ехать так срочно? – встревожилась женщина. – Лан, что ты задумал?
– Ты была права, мама, когда хотела, чтобы я поступал в бетанскую академию целительства. Тогда я не послушался, но теперь вот подумываю исправить свою ошибку.
– Выпускнику военной школы в нынешней обстановке ни за что не дадут разрешение на выезд из страны!
– Придется поискать способ выехать без разрешения, – согласился Дилан. – Боюсь, это плохо скажется на реализации политических амбиций господина губернатора, но в конце концов именно он запихнул меня в военную школу… И мне было бы намного спокойнее, если бы ты успела уехать в Бетанию до того, как здесь разразится скандал.
– Я напишу Юджинасу, – сказала лерра Ивенна со вздохом, – но ради всего святого, Дилан, обещай мне не предпринимать ничего радикального, пока не получим ответ. Быть может лерр Аттин сумеет устроить вызов и тебе.
– Мне и Марлене, – поправил Дилан твердо. – Мы поженимся, как только найдем возможность.
– Поздравляю, – ответила его мать просто. – Твоя невеста, кажется, очень серьезная девушка.
– И жутко умная! – дополнил Дилан гордо.
Польщенная Марлена смутилась и снова накрылась подушкой.
Проснулась она, как выяснилось, в объятиях Дилана, и звучало это куда более романтично, чем ощущалось на оказавшемся не таким уж и просторным для двоих диване. Пробравшийся к ней под плед и обхвативший рукой за талию Дилан был большим и жарким и щекотал ей своим дыханием шею над вырезом платья, которое она вчера не стала снимать, и теперь оно, конечно, было измято. Девушка осторожно повернулась, отодвинулась к спинке дивана и принялась рассматривать спящего жениха.
В по-южному ярком утреннем свете взлохмаченные русые вихры Дилана отливали золотом и вид ему придавали какой-то действительно отпускной и легкомысленный, но расслабленно-спокойному выражению лица совсем не соответствовали напряженно сведенные брови. Марлена легко коснулась, пытаясь разгладить, отчетливую складочку между ними. Ресницы Дилана дрогнули.
– А я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – пробормотал он, не открывая глаз.
– О том, что кое-кто собирался довольствоваться креслом, – улыбнулась Марлена.
– Нет, об этом ты думала, пока лежала ко мне спиной, – возразил Дилан, и напряженная складочка вновь возникла меж его приглаженных бровей. – А сейчас – о том, что первый раз мы просыпаемся вместе, а запомнится эта ночь тебе лишь знакомством со свекровью с ружьем. Прости, что так получилось.
– У тебя чудесная мама, я рада, что мы познакомились, – Марлена дотянулась и прижалась к неподатливой складочке губами.
Дилан наконец перестал хмуриться и приоткрыл один глаз:
– Ты ей тоже понравилась.
– Это потому что ты не сказал ей, что я пыталась убить министра пропаганды, – вздохнула Марлена.
Дилан подхватил ее и перекатился на спину, так что девушка оказалась лежащей на его груди носом в распахнувшемся вороте его сорочки.
– Об этом, – произнес он чрезвычайно серьезно, – будем знать только мы с тобой. И надеяться, что Эшенрих не вспомнит.
– Ты хочешь сбежать в Бетанию? – подняла голову Марлена, вспомнив подслушанное ночью.
– Не хочу, но придется, – отозвался Дилан уже обычным своим беспечным тоном. – А хочу я тебя и завтракать! Не уверен, что именно в такой последовательности, но раз завтрака все равно нет…
Он подтянул Марлену повыше, и принялся покрывать легкими поцелуями ее лицо, нашел губы и одновременно добрался до пуговичек у ворота платья.
– Корсары, всех наверх! – оглушительный окрик и последовавший за ним пронзительный посвист заставили Марлену дернуться в испуге и скатиться обратно к спинке дивана.
Дилан захохотал и спрыгнул на пол.
– Инза! – воскликнул он и кинулся обнимать маленькую седую женщину в строгом сером платье, остановившуюся на пороге.
– Ты повзрослел, корсар, – громким хрипловатым голосом, плохо сочетающимся с ее хрупкой фигурой, заметила женщина, отступая на шаг и меряя Дилана пристальным взором прищуренных серых глаз.
– А вы совсем не изменились, боцман! – с улыбкой ответил Дилан. – Марлена, это лерра Инза Филдер, мамина подруга, компаньонка и самая первая и преданная читательница. Марлена – моя невеста. Так что за аврал на судне?
– Да просто полундра! – объявила лерра Инза, кивнув вставшей с дивана Марлене. – Губернатор на палубе.
– Быстро он! – со злостью бросил Дилан.
– Час назад прибыл из Эльдерена, – сообщила женщина и показала на саквояж, стоящий у ее ног. – Вот, мать тебе собрала кое-что. Через сорок минут будьте у западной калитки. Лерра Ивенна отправляет меня в Видельзее к портнихе, подброшу вас до города. И не опаздывайте! – скомандовала она напоследок, развернулась и ушла.
– Конечно я рассчитывал побыть тут чуть подольше, – заметил Дилан и, присев, открыл оставленный леррой Инзой саквояж, – но знакомить тебя с будущим свекром категорически не желаю, ты уж извини. Так что придется уносить ноги… О! – обрадовался он, выхватил из саквояжа сверток, отогнул край и впился зубами в содержимое: – Ммммрлена, мама не забыла про завтрак!
– Я бы лучше умылась, – вздохнула Марлена, о том, чтобы еще и успеть расчесать спутанные и жесткие после вчерашнего купания волосы, разумеется, и мечтать не стоило.
– В Видельзее возьмем номер с ванной, – пообещал Дилан, продолжающий одновременно жевать и рыться в саквояже, и тут же поправился: – Нет, пожалуй, лучше просто поищем съемное жилье, в гостинице нас слишком просто будет отыскать. Смотри, мама прислала свой почтовый ящик!
Он прошел к столу и поставил на него небольшую черную шкатулку, позвал:
– Лен, подойди, его надо активировать. Я хочу, чтобы доступ был у нас обоих.
– Но это же ваша личная переписка, – запротестовала Марлена. – Мне не нужен к ней доступ.
– Пусть лучше будет, – возразил Дилан. – Вдруг нам придется расстаться, сможешь хотя бы связаться с мамой.
Он взял руку напуганной даже упоминанием возможного расставания Марлены и приложил ее палец вместе со своим к открывающей шкатулку панели. Крышка щелкнула, показывая, что доступ подтвержден. Дилан заглянул внутрь и вынул из шкатулки конверт и отдельный листок.
