Текст книги "Фармацистка (СИ)"
Автор книги: И Краткое
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Лерра Де Вейк, куда это вы? А как же наше лечение? – а, разглядев капитана, и за сердце схватилась: – Неужто все же женишка своего бросаете?! Пропадет ведь без вас совсем, непутевый!
– Непременно так и поступлю, – угрюмо подтвердил возвратившийся из подвала Эмил.
– Я по делу и скоро вернусь, – пришлось отчитаться раздраженной Марлене. – А вы, лерра Тисс, пожалуйста, уж окажите любезность, проследите, чтобы мой непутевый женишок никуда не делся!
В экипаже капитан Кестлин некоторое время изучающе разглядывал сердитую Марлену, затем задумчиво произнес:
– Прослушка, другое имя, путаница с женихами… Это ведь не только с событиями в Гастенхазе и сочувствием дэген-фендриха Ван Ланге заговорщикам связано? Ничего не хотите мне рассказать, лерра Неллер?
– Не пытайтесь на меня влиять, капитан Кестлин! – ответила она твердо. – У меня вы желание бегать вокруг казарм все равно не вызовете. Я готова сообщить вам о том, что происходит, но сначала вы расскажите мне о том, что могут и умеют сильные менталисты.
Глава 23. Губернатор Ван Ланге
Капитан Кестлин, как и акула пера из “Норгатен зейт”, тоже обладал какими-то особыми полномочиями, что позволило им с Марленой пройти на портальную площадку, минуя очереди на контрольном пункте, и избавило от тщательной проверки и сличения представленных ими документов и всех выданных им анкет, совсем избежать заполнения которых все же не удалось.
На выходе из портальной станции их встретило яркое солнце, в лучах которого, льющихся с безоблачного высокого неба, даже пыльные улицы суетливого и шумного Эльдерена показались Марлене светлыми и красивыми и напомнили симпатичный и беззаботный приморский Видельзее, где Дилану хотелось провести с ней отпуск, а удалось пробыть лишь пару часов.
А где именно он теперь проводит время в Эльдерене стало ясно, когда капитан Кестлин махнул проезжающему извозчику, давая знак остановиться, и пояснил:
– Подъедем до полицейского участка.
Капитан помог Марлене забраться в экипаж и, усаживаясь напротив, продолжил:
– Возле участка я вас высажу и буду ждать где-нибудь поблизости.
– Жаль, что вы со мной не пойдете, – пробормотала Марлена немного испуганно, осознав, что лишается только что приобретенного союзника.
– Ни старший Ван Ланге, ни теперь уже и младший мне не обрадуются, – усмехнулся капитан невесело. – Мое появление все только усложнит.
– А там будет и губернатор? – еще сильнее испугалась Марлена: – Я с ним не знакома. Лерр Кестлин, что вы можете сказать про него?
Капитан глянул на нее так, что Марлене мгновенно сделалось понятно, что сказать он может многое, но далеко не все из этого многого полагает уместным говорить.
– Губернатор Ван Ланге желает баллотироваться в Сенат, – наконец ответил он. – И прекрасно понимает, что биографию кандидата в сенаторы очень украсят наличие сына – молодого офицера-огневика и раскрытие ячейки заговорщиков в крупном городе Южно-Нессенской области. И совсем не украсит информация о том, что заговорщикам в результате его неудачной операции все же удалось скрыться, а арестован был лишь его собственный сын.
– Значит, губернатору выгодно скрыть арест сына! – обрадовалась Марлена. – И нужно только, чтобы Дилан дал какое-то приемлемое объяснение своего появления в доме заговорщиков, так?
– При аресте Дилан такое объяснение дал, – сообщил капитан. – Он заявил, что просто зашел к парикмахеру перед тем, как отправиться в Видельзее навестить мать. Адрес запомнил, потому что здесь когда-то делала прическу его невеста. А что скрывшийся заговорщик-куафер был исключительно женским мастером, понятия не имел. Версия так себе, но может и сработать. Для тех, разумеется, кто не в курсе давних связей Дилана с заговорщиками. А губернатор о них знает.
– А у Дилана ничего при аресте не нашли? – осторожно поинтересовалась Марлена. – Я имею в виду ничего, противоречившего его версии с парикмахером?
Капитан покачал головой:
– Не слышал, чтобы что-то находили. А у него было?
Марлена обреченно кивнула.
– Что именно? – быстро спросил капитан и сам догадался: – Фальшивый паспорт?
– Два, – призналась Марлена. – Второй для Эмила остался недоделанным. Дилан и пошел в дом к этому заговорщику, чтобы он завершил работу над документом.
– Адрес того дома помните?
Марлена назвала адрес, не очень понимая, зачем это капитану, и снова вернулась к предмету своей тревоги.
– Если какая-то приемлемая версия появления Дилана в доме заговорщика имеется, то что же еще губернатор Ван Ланге от него хочет? – растерянно спросила она. – Добровольного признания в связях с подпольщиками? Но ведь тогда ему придется давать этому делу ход!
– Вам, наверное, известно, что ваш упрямый жених уже более трех лет отказывается сказать отцу хотя бы слово? – заметил капитан. – Так как вы думаете, чего в первую очередь хочет губернатор?
– Воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы заставить Дилана снова заговорить с ним, – медленно выговорила Марлена. – И, наверное, не просто заговорить, а униженно просить о помощи!
Капитан лишь молча смотрел на нее, никак не подтверждая и не опровергая ее догадку.
– А если Дилан так и не станет просить? – безнадежно прошептала Марлена. – Тогда губернатор все-таки даст делу ход? Ведь отдать под суд собственного сына-заговорщика – жест, который, несомненно способен украсить биографию будущего сенатора!
– Вы быстро учитесь, Марлена, – похвалил капитан мрачно. – Мы уже на месте и точно в условленное время. Лерра Ван Ланге встретит вас внутри. А если, когда закончите, меня не будет поблизости, то увидимся на портальной станции.
В вестибюле эльдеренского полицейского участка, казенной запыленностью обстановки неуловимо напоминавшем проходную контрольно-пропускного пункта в Гастенхазе, Марлену ожидали сразу две дамы – лерра Ивенна и боцман Инза, обе в темно-синих, не по погоде, платьях и почти одинаковых синих же шляпках, сидели рядом на поставленных у стены стульях.
– Благодарю вас, что приехали, лерра Неллер! – поднимаясь, воскликнула мать Дилана и шагнула навстречу, намереваясь обнять.
– Пожалуйста, называйте меня по имени, – попросила Марлена, отвечая на объятие, и кивнула тоже поднявшейся боцману Инзе: – Здравствуйте, лерра Филдер.
– Я написала вам, Марлена, сразу, как узнала о случившемся,– заговорила лерра Ивенна взволнованно. – Но вы не ответили. Пришлось просить Деса… капитана Кестлина разыскать вас. К счастью, он был в Норгатене.
– Я так переволновалась, когда Дилан не вернулся вовремя, что даже не догадалась проверить ваш почтовый ящик, – призналась Марлена. – Спасибо, что известили меня. Как Дилан? Вы его видели?
– Вчера. И он сказал мне больше не приходить, – вздохнула лерра Ивенна, поправляя выбившуюся из-под шляпы русую прядь. – Надеюсь, вам как-то удастся убедить его не губить себя! Положение достаточно серьезно, губернатор требует полного сотрудничества, а Лан отказывается давать показания…
– Наскочила подковка на булыжник! – пробормотала боцман Инза угрюмо.
– Я, конечно, еще постараюсь повлиять на мужа, – начала лерра Ивенна, – но, боюсь, он не отступит от своей позиции…
– Ива! – перебила ее лерра Инза резко. – Лан просил тебя не вмешиваться. Ты сделаешь только хуже!
– Да куда уже хуже, – расстроенно махнула рукой лерра Ван Ланге.
– Хуже всегда есть куда, – рассматривая Марлену, буркнула боцман Инза и, переведя взгляд за плечо девушки, добавила: – Булыжник уговаривать бесполезно… А вот и он, кстати.
Марлена оглянулась.
Что вошедший в участок в сопровождении нескольких полицейских человек – отец Дилана, она, наверное, догадалась бы и без этой рекомендации лерры Инзы. Ростом, разворотом плеч, цветом волос, посадкой головы и в целом невольно притягивающей взгляд яркой привлекательностью старший и младший Ван Ланге были очень схожи. В отличие от еще юношески-легкого и быстрого в движениях Дилана, губернатор выглядел более массивным и основательным, что, в сочетании со степенной величавой походкой, образ создавало весьма представительный и будущему сенатору подходящий.
Слегка портило впечатление лишь надменное выражение строгого лица, с которым приблизившийся к женщинам губернатор бросил вместо приветствия:
– Ивенна, я же предупреждал – никаких посторонних!
– Я подожду на улице! – тут же объявила боцман Инза и двинулась было к выходу, но лерра Ивенна схватила ее за руку.
– Ты не посторонняя, Инза, – твердо сказала она и повернулась к Марлене. – А это лерра Неллер – невеста Дилана.
– Не знал, что помолвка имела место! – бросил губернатор презрительно. – Что, Ивенна, сама со своим сыном не можешь справиться, вызвала на помощь одну из его девиц? Ладно, идемте!
Резко развернувшись, он направился к лестнице, где дожидались пришедшие вместе с ним полицейские.
– Конрат! – кинув Марлене извиняющийся взгляд, лерра Ивенна поспешила за мужем. – Позволь лерре Неллер поговорить с Диланом наедине!
– Никакого непотизма и поблажек! – отрезал губернатор. – Свидание на общих основаниях.
Марлена посмотрела на воинственно вздернувшую подбородок разъяренную Инзу, вспомнила утверждение Дилана о том, что ему папочку обычно хочется убить уже минут через десять общения, и позавидовала выдержке жениха – десяти минут с момента появления губернатора еще точно не прошло.
Свидание на общих основаниях должно было произойти в помещении, поделенном на неравные части двумя рядами решеток, находящихся друг от друга на расстоянии примерно метров двух. Как в зверинце, – невольно подумала Марлена, когда все они вслед за губернатором вошли в большую огороженную часть и остановились на некотором отдалении от решетки, сохраняя напряженное молчание.
Дверь в углу меньшей огороженной части комнаты открылась, пропуская Дилана, и он решительно направился к решетке, раздраженно воскликнув сходу:
– Мама, ну я же просил!
И резко остановился, увидев Марлену.
Она, не отрывая взгляда от жениха, пошла к решетке со своей стороны и, только подойдя к ней вплотную, осознала жестокость двойного ряда ограждений – Дилан был рядом, напротив, но как бы ни протягивали они сейчас руки, внутреннее расстояние между решетками сомкнуться их пальцам не позволило бы. Поэтому они и тянуть не стали, замерли каждый со своей стороны, всматриваясь в лица друг друга.
Дилан казался осунувшимся, усталым и потускневшим, словно припорошенным какой-то пылью – глаза под упавшей на лоб утратившей золотистый блеск челкой запали и потемнели, и всегда будто улыбающиеся четко очерченные губы сейчас были плотно сжаты, придавая лицу выражение упрямое и холодное, делающее сходство его с отцом еще более полным и неприятным.
– Подкрепление прибыло, – процедил он сквозь зубы. – Можно подумать, мне тут цепей в виде мамы и Инзы недостаточно… Зря ты приехала! Возвращайся в Норгатен.
Марлена не ответила, судорожно сжимая одной рукой ворот платья, она неотрывно всматривалась в это застывшее как маска отчужденное лицо, тщетно выискивая в нем черты того, кого любила.
Дилан шагнул назад и небрежно взмахнул рукой:
– Все, представление окончено! Можете расходиться, – и отвернулся, намереваясь уйти обратно в оставленную им приоткрытой дверь в углу, за которой маячил кто-то в полицейской форме.
– Ну как, Ивенна, – насмешливым голосом осведомился где-то за спиной Марлены губернатор, – других невест у тебя не припасено?
Тогда Марлена вскинула голову и четко и громко произнесла:
– Дилан, стой!
Жених, на показ нехотя, но все-таки остановился и оглянулся все с той же гримасой холодного высокомерия.
– Ну что еще?
– А вот что! – продолжила Марлена с яростью. – Тогда на пляже в Видельзее ты обещал, что будешь со мной всегда… Ты нарушил эту клятву! И даже не собираешься ничего предпринимать, чтобы ситуацию исправить. Ты обманул меня и предал! Я разрываю помолвку, забери свое кольцо!
Она подняла руку, демонстративно сорвала с пальца аквамариновый перстень, быстрым движением продела в кольцо уже снятую с шеи цепочку, широко размахнувшись, швырнула все это сквозь ограниченное решетками пространство и сердито добавила:
– И остальные подарки!
Дилан молча наклонился, подобрал украшения, небрежно кинул в карман сюртука, потом шагнул ближе к решетке и криво усмехнулся:
– Платье еще не сняла, а его тоже я дарил!
– Платье – компенсация за мое, прожженное на Едином параде. Его я оставлю! – заявила Марлена надменно, развернулась и пошла к выходу из помещения для свиданий под застывшими взглядами ошеломленной семьи бывшего жениха.
Она выскочила из полицейского участка на улицу и быстро, почти бегом, зашагала прочь, не задумываясь, куда и зачем идет, и даже не вспомнив, что где-то поблизости мог ожидать ее капитан Кестлин. До портальной станции Марлена в результате дошла пешком, благо запас времени до дневного портала в Норгатен это позволял – неудавшееся свидание на общих основаниях уложилось в рекордно малый срок.
Эта прогулка ее несколько успокоила и, увидев в вестибюле портальной станции капитана, взглянувшего на нее поверх развернутой газеты, она почувствовала себя еще лучше. Кестлин отложил газету и поднялся.
– Похоже, можно и не спрашивать, как все прошло, – проницательно заключил он.
– Все прошло ужасно, – подтвердила Марлена. – Мне пришлось разрывать помолвку. Дилан вел себя просто отвратительно. Когда его встретите, отправьте, пожалуйста, в эти ваши пять кругов вокруг чего-нибудь, он это заслужил!
– Уверен, что это уже и у вас самой, Марлена, отлично получится! – заверил капитан и пошел за анкетами.
Дожидаясь его возвращения, Марлена подняла оставленную газету – сегодняшний “Норгатен зейт” с кричащей передовицей: “Уже завтра! Эксклюзивное интервью у министра пропаганды возьмет прямо во время Единого парада наш специальный корреспондент Хелла Тер Вилде!”.
Эмила на подоконнике окна “Герарды” Марлена углядела еще издали и облегченно выдохнула – по крайней мере, хоть один из упрямцев на месте. Эмил тоже ее увидел и встретил в холле пансиона разочарованным восклицанием:
– Ты одна?! А Фокозо когда вернется?
– Не знаю, – призналась Марлена. – Надеюсь, вернется. Подробности позже расскажу. А ты тут как? Думала застать тебя за пианино.
Эмил раздраженно дернул плечом.
– Комендантша Тисс прогнала, – пожаловался он. – Заявила, что от моей игры молоко киснет!
У себя Марлена переоделась, кинула на кровать прежде самое любимое свое голубое платье, равнодушно подумав, что вряд ли ей еще когда-нибудь захочется его надеть, и прошла в комнату ожидающего обещанного разговора Эмила.
– Я приняла решение, – объявила она и предостерегающе подняла руку: – Только выслушай до конца, а потом уже возмущайся. Я расторгла помолвку с Диланом и завтра пойду к Эшенриху.
– Адовы вихррри! – все же ругнулся Эмил. – Не веррю! Марррлена, ты серррьезно?
– Абсолютно, – кивнула Марлена. – Другого выхода не осталось. Паспорта для тебя нет и не будет, Дилан арестован, ждать больше совершенно нечего.
– И ты вот так вот сдашься? – негодующе взвился Эмил. – Ты, которрая прризывала меня борроться! Пррросто отнесешь ему черртову сыворрротку?!
– Я пойду не сдаваться, – поправила Марлена. – А бороться. Раз уж у меня еще осталась сыворотка, надо попытаться применить ее еще раз. Последний.
– У тебя не получится! Эшенрих будет начеку и не даст снова прикоснуться к себе!
– И все-таки я попытаюсь, – сказала Марлена и призналась: – Эмил, я просто больше не в состоянии бояться, бегать и прятаться! Надеялась, что как раз ты сможешь это понять. Ты был прав, мы все теряем себя, пытаясь найти несуществующий компромисс. Я поняла, что должна сделать, и я это сделаю.
– А я? – тихо спросил Эмил. – Я могу что-то сделать?
– Ты меня подстрахуешь, – подтвердила Марлена.
– Это мне нравится больше! – оживился Эмил. – Но Дилан нас точно потом прикончит! Если, конечно, твой Эшенрих не сделает этого раньше.
– Поэтому мы и осуществим мой план, пока Дилана тут нет, – заключила Марлена.
– А, кстати, что ты там говорила на счет расторгнутой помолвки? – все-таки вспомнил Эмил. – Или мне это в шоковом состоянии послышалось?
– Не послышалось, – вздохнула Марлена. – Я самым грубым образом разорвала ее на глазах родителей Дилана. Представляю, что они все сейчас обо мне думают…
– Ну, Фокозо-то точно думает лишь о том, как заполучить свою королеву обратно, – заверил Эмил. – Поэтому нам стоит поторопиться!
Глава 24. Интервью
В дверь небольшого, но очень красивого дома лерры Тер Вилде, расположенного в тихом, зеленом и весьма дорогом районе в центре Норгатена, Марлена позвонила в десять утра, и когда никто не открыл, испугалась, что опоздала, и журналистка уже ушла, хотя начало Единого парада назначено было только на полдень. Однако после того, как она в отчаянии продержала кнопку звонка нажатой минут пять, наверное, не меньше, и для верности еще постучала кулаком, замок все-таки щелкнул, и выглянула сама акула пера, заспанная и взъерошенная.
Окинув Марлену равнодушным взглядом, журналистка откровенно зевнула и лениво осведомилась:
– Брата, что ли, разыскиваете, лерра Де Вейк? Так его здесь нет.
И собиралась уже захлопнуть дверь, но Марлена поспешно ухватилась за ручку и воскликнула умоляюще:
– У меня дело к вам, лерра Тер Вилде! Точнее, огромная просьба. Пожалуйста, устройте мне сегодня встречу с министром Эшенрихом! Вы же можете! Уверяю вас, это вопрос жизни и смерти!
Акула взглянула уже более заинтересовано.
– А вот это даже занятно… – протянула она, прищурясь. – И зачем вам эта встреча понадобилось?
– Вы все узнаете, – пообещала Марлена. – И уверяю вас, разочарованы не будете. Но рассказать я должна самому господину министру!
Сомневалась лерра Тер Вилде недолго.
– Заходи! – скомандовала она, распахнув дверь. – Но тебе придется подождать, мне еще надо привести себя в порядок.
Пребывая, должно быть, с утра в беспорядке полном, Хелла возилась в ванной и у зеркала настолько долго, что для находящейся и так почти на пределе своих сил Марлены ожидание это сделалось дополнительным испытанием: ей хотелось уже только одного – чтобы вся эта еще толком и не начавшаяся безумная авантюра так или иначе поскорее закончилась.
Наконец журналистка вышла, броско-эффектная и в то же время подчернуто-профессиональная в вишневого цвета костюме строгого покроя и с собранными в аккуратную прическу смоляными локонами.
– Едем! – скомандовала она. – Лерр Эшенрих не терпит опозданий.
Последнее Марлена и без нее знала и, встав, взглянула на часы на стене – до назначенного времени оставалось чуть больше часа.
К счастью извозчик подкатил сразу, как только они вышли на улицу. Журналистка назвала адрес и юркнула в карету. Марлена молча последовала за ней.
– Не совершаю ли я ошибку? – пробормотала Хелла, искоса взглянув на севшую напротив Марлену. – Чувствую, написать все равно не позволят, как и о событиях в Гастенхазе… Но ты пробудила мое любопытство! Хочу разобраться, что все это значит.
Отвечать Марлена не стала. Судя по адресу, ехать было недалеко. Разумеется, могущественный министр Эшенрих и должен был проживать в том же аристократическом районе, но где именно, Марлена не знала – прежде дядя всегда навещал ее сам и в гости к себе никогда не приглашал.
Карета остановилась перед отделенным от тихой и пустынной улицы рядом высоких деревьев особняком. Не очень большим и с виду совсем не роскошным, но несомненно старинным, насколько Марлена смогла понять, следуя за журналисткой по неширокой дорожке меж деревьев к высоким темным дверям с сверкающими бронзовыми ручками и петлями и таким же древним на вид звонком сбоку.
Открыл им охранник лерра Эшенриха. Журналистку с молчаливым поклоном пропустил, а на Марлену уставился с удивлением, но быстро опомнился и, поприветствовав:
– Добрый день, лерра Неллер, – пригласил войти.
– Спасибо, Франс, – поблагодарила Марлена, вступая в широкий полутемный холл.
– Все интереснее и интереснее! – шепнула Хелла, когда они, оставив охранника внизу, начали подниматься по широкой лестнице. – Ты полна сюрпризов! Как он тебя назвал?
– Скоро узнаешь, – буркнула Марлена.
Встреча с охранником окончательно заставила ее осознать, что все происходящее – всерьез, и совсем скоро она действительно предстанет перед лерром Эшенрихом – этим жутким человеком, погубившим ее отца, и, весьма вероятно, не забывшим, что она тоже пыталась его убить.
Журналистка, уверенно ориентируясь в пустынном доме, декорированном тоже старинной на вид мебелью и с потемневшими от времени картинами на стенах, провела Марлену через длинное помещение, заставленное высокими, под потолок, застекленными шкафами с книгами, и в конце его толкнула двусворчатую дверь.
– Аксе-ель! – пропела она оживленно. – Посмотри, кого я привела. Ты удивишься!
– Не удивлюсь, – возразил лерр Эшенрих, поднимаясь из-за роскошного письменного стола, за которым что-то писал. – Я ждал тебя, Хелена. Правда, ты явилась даже раньше. Я уже, признаться, думал, что вы с женихом будете продолжать эти детские игры в догонялки без водящего вплоть до конца его отпуска. И вот зачем было убегать? Разве я не обещал, что и так отпущу вас на море? – он укоризненно покачал головой, а затем ослепительно улыбнулся: – Надеюсь, ты пришла сообщить, что готова приступить к работе?
Марлена так и стояла, молча, на пороге, а журналистка, не терпящая оказываться не в центре внимания, прошла в кабинет и недовольно потребовала:
– Может кто-нибудь объяснит мне все-таки, что тут происходит?
– Лерра Тер Вилде, покиньте нас и подождите в библиотеке, – велел ей лерр Эшенрих. – Мне нужно поговорить с этой девушкой наедине.
– Ну уж нет! – возмутилась журналистка. – Я имею право знать. Может, я ревную! Я выполнила твое поручение, Аксель, а ты меня даже не поцеловал…
Она кокетливо улыбнулась и двинулась к лерру Эшенриху, призывно протягивая руки.
– Хелла, не приближайся! – рявкнул министр, и журналистка так и застыла с нелепо вытянутыми в его сторону руками.
Эшенрих вышел из-за стола, обогнул замершую журналистку, заметив небрежно:
– К сожалению, принципиальное отличие прямого ментального воздействия от нашей сыворотки в том, что его не скроешь – Хелла все будет помнить… Ну, да так ей и надо! – и остановился напротив настороженно наблюдающей за ним Марлены. – По-хорошему у нас с тобой не получилось, – спокойно констатировал он. – Но ведь в любом случае бы не получилось, не так ли, Хелена-премудрая? Я, знаешь ли, очень высоко ценю твои умственные способности и не сомневаюсь, что о роли лерры Тер Вилде в этом деле ты уже давно догадалась.
– О том, что она была послана вами следить за мной и Диланом в Гастенхазе? – стараясь не паниковать и говорить ровно и медленно, уточнила Марлена. – Да, я догадалась. После того, как сообразила, кто подарил ей экстренный портал с министерским уровнем допуска.
– А я, представь себе, догадался, что именно Хелла на этот раз должна была ввести мне сыворотку, – усмехнулся лерр Эшенрих. – Боюсь, тут ты недооценила мои умственные способности.
– На этот раз… – повторила Марлена задумчиво. – Значит, вы помните первый? Получается, сыворотка не подействовала, и воспоминания все-таки остаются?
– Подействовала, – буркнул министр. – И помню я не все. Но в том, что ты сумела мне ее ввести, не сомневаюсь. А когда вы успели обработать Хеллу?
– Этой ночью, – призналась Марлена неохотно. – Я надеялась, что поцелуи при встрече у вас в обычае. А того суматошного мага-целителя, обронившего в Рюмеле приглашение в Гастенхазе, тоже послали вы?
– Только не утверждай, что и тут сразу сообразила! – воскликнул лерр Эшенрих весело. – Он отличный актер и наверняка справился с ролью превосходно.
– Заподозрила сразу, но уверена не была. Зачем вы помогли нам попасть в Гастенхазе?
– Ну пока вы там сидели, я хоть точно знал, где вы находитесь, – пожал плечами Эшенрих. – Собирался сам нанести туда визит, но вы сбежали раньше.
– А еще утверждали, что в игре в догонялки водящего не было! – припомнила Марлена.
– Я был водящим в игре в прятки! – запротестовал министр. – И в этой игре я выиграл, даже не выходя из кабинета. Ты пришла сюда сама и, как вижу, без своего кольца с ядом. Очень вовремя ты его жениху вернула! А вот почему у тебя в сумочке портрет родителей?
– Боялась, что проиграю, а это – единственный предмет, который я хочу иметь при себе, где бы ни оказалась. А как вы узнали, что портрет со мной?
– Не догадываешься? – удовлетворенно отметил министр. – На нем мой маячок, так что я мог кое-что знать о том, что у вас происходит.
– Ну вот вы выиграли, – сказала Марлена тускло. – И что теперь со мной будет?
– Ты, как и предполагалось, станешь делать мне сыворотку, – заверил Эшенрих и с усмешкой уточнил: – Конечно, уже не в таких комфортных условиях, как я обещал раньше. А объектов для твоей мотивации у меня теперь даже более чем достаточно – беглый осужденный солдат, организовавший его побег молодой офицер да еще этот старый травник.
– Значит, лерр Траубе у вас? – прошептала Марлена безнадежно.
– Конечно, – кивнул министр. – Он слишком много знает о составе сыворотки, его нельзя оставлять на свободе.
– Зачем вам эта сыворотка, лерр Эшенрих?
– А вот это уже тебя не касается!
– Если мне придется ее делать, то еще как касается, – не согласилась Марлена. – Почему никто не должен о ней знать? Как вы планировали ее использовать?
– Это не твое дело! – повторил министр. – Я не скажу!
– Скажете, лерр Аксель, и прямо сейчас, – заверила Марлена и, повысив голос, громко и требовательно произнесла: – Для чего вам эта сыворотка? Отвечайте!
– Не может быть! – министр вздрогнул, непроизвольно попятился, тряхнув головой, пробормотал: – Ты же не могла… Меня никто не касался…
– Стойте, где стоите! – приказала Марлена. – Смотрите мне в глаза и отвечайте, зачем вам сыворотка!
Но Эшенрих все еще сопротивлялся.
– Ты… Неужели… – часто моргая, через силу выговорил он. – Ты тоже…
– Да абраксас! – выкрикнула Марлена, концентрируясь уже на пределе своих возможностей. – Это приказ, Аксель! Говорите, кому вы собирались ее давать!
– Канцлеру! – распахнув глаза, отчеканил министр и снова заморгал, шепча неразборчиво: – Офицеры… Франс… Откуда… здесь…
– Зачем вы намеревались давать сыворотку канцлеру? – еще расслышала Марлена следующий вопрос, заданный уже не ею, но ответ Эшенриха ускользнул от нее, поглощенный навалившейся в это мгновение плотной и черной тишиной.
Почему-то сначала из темноты показалась алая метелка плюмажа с черного кивера огневика, а только потом встревоженные глаза цвета вишен в шоколаде под трагически сведенными бровями, которые ей сразу захотелось разгладить.
– Дилан! – выдохнула Марлена счастливо и потянулась к его лицу.
Дилан поймал ее руку, поцеловал ладонь и тихо спросил:
– Как ты?
– Я с тобой, – шепнула она в ответ, подразумевая “прекрасно”.
Он, кажется, понял, потому что обхватил и прижал ее к себе еще сильнее, так что она почувствовала сквозь тонкую ткань платья, наверное, все пуговицы и нашивки его мундира, а также где-то под боком и что-то острое и холодное, должно быть эфес шпаги. Они почему-то сидели на диванчике в углу кабинета Эшенриха, то есть на диване сидел Дилан, а Марлена почти лежала на нем, а вокруг сновали какие-то люди в темно-синей форме, перебирали папки и документы в шкафах и ящиках, складывали их в стопки и куда-то уносили.
– Что произошло? – выговорила Марлена еле слышно.
– Эшенрих арестован, – ответил Дилан. – А ты потеряла сознание.
Лежать вот так при посторонних на руках Дилана было как-то неловко и Марлена, шепнув:
– Я хочу встать, – опустила ноги на пол.
Дилан помог ей подняться.
– Уже лучше? – осведомился, подходя, еще один огневик в черном мундире.
Присмотревшись, Марлена узнала капитана Кестлина.
– Да, спасибо, – отозвалась она. – Значит, все получилось?
– Все получилось отлично, – подтвердил капитан. – Вы, Марлена, прекрасно справились со своей ролью.
– Вы слишком поздно пришли ей на помощь, Кестлин! – обвиняюще воскликнул Дилан. – Этот крокодил Эшенрих чуть ее не сломал по вашей вине!
– Дилан, я же сказала кодовое слово, когда почувствовала, что нужна помощь, – запротестовала Марлена, – раньше вмешиваться было нельзя, – и вспомнила: – А лерра Траубе освободят? Вы выяснили, где Эшенрих его держит?
– За ним уже поехали, – успокоил капитан.
– А Хелла? Лерра Тер Вилде?
– Лерру Тер Вилде отправили домой. Правда, с большим трудом, – признался капитан. – Очень настойчивая и любознательная дама. Пришлось даже кое-что подправить в ее воспоминаниях.
– Можем мы с Марленой тоже уже уйти отсюда? – раздраженно вмешался в разговор Дилан.
– Конечно, Ван Ланге, – согласился капитан. – Ступайте найдите извозчика, я провожу вашу невесту вниз.
Дилан глянул недовольно, но все-таки послушался и быстрым шагом отправился выполнять порученное.
– Пойдемте, – Кестлин непринужденно подхватил все еще слабую Марлену под руку и медленно повел из кабинета.
А на безлюдной площадке лестницы второго этажа остановился и вынул из внутреннего кармана паспорт.
– Это для вашего стихийного бедствия.
Марлена с недоумением взяла, раскрыла и, увидев фотографию Эмила со всеми печатями, не сдержала изумленного возгласа:
– Спасибо! Но где вы его взяли?
– Нашел по тому адресу в Эльдерене, – объяснил капитан. – Дилан успел сунуть обе фальшивки за отошедшую от стены панель в прихожей, а эти халтурщики, что до сих пор сидят там в засаде, ничего не заметили. Не волнуйтесь, они меня не вспомнят.
– А печати?
– Я же говорил, у меня сохранились старые связи среди безопасников, – усмехнулся капитан. – Этот паспорт уже можно считать настоящим. А второй я уничтожил. Молодому Ван Ланге он больше не нужен. Вы с ним теперь герои, раскрывшие заговор против канцлера, и можете рассчитывать на любую награду, а не искать пути бегства заграницу. И давайте сюда портрет родителей, сниму с него следящее заклинание Эшенриха. Свою задачу оно сегодня выполнило – как мы и надеялись, не позволило ему почувствовать более слабое подслушивающее мое.
– Свое тоже снимите, пожалуйста, – на всякий случай напомнила Марлена, доставая портрет, и сообразила: – Вы сказали, что ваше более слабое… Значит все произошедшее сегодня все-таки не транслировалось во время парада, как мы планировали?
– Парад сегодня прошел без выступления министра Эшенриха, – подтвердил капитан. – Предавать широкой огласке заговор с участием персоны такого уровня, как министр пропаганды, служба безопасности, разумеется, не позволила. Извините, если рассчитывали на иное, Марлена. Но должен заметить, что и вам, как племяннице бывшего министра, уж поверьте, широкая огласка пользы бы не принесла.
– Вы и про наше родство знаете! – воскликнула Марлена почти с восхищением.
