Текст книги "Магистр бессильных слов (СИ)"
Автор книги: И Краткое
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Глава 14. Сложности семейных отношений
В далеком детстве обнаружен
Был мною парадокс такой –
Больней в семье, где ты не нужен,
Чем не имея никакой.
Й.
– И ты уверен, что этот очень экспрессивный господин смотритель не может быть индуктором проклятья? – в который раз уже повторила Мия, пока они шли вокруг Ратуши. – Или ты готов поручиться за него, потому что вы приятели-собутыльники?
– Покружники тогда уж, – возразил Иштван. – Иногда я захожу с ним в трактир выпить по кружке пива.
– А после пятой начинаешь нести ахинею? – припомнила магичка.
– После пятого, – поправил Иштван с усмешкой. – Сорт пива так называется “Бьорское пятое”. Хочешь попробовать?
– А седьмое есть? – заинтересовалась магичка.
– Нету, – разочаровал ее Иштван. – Есть зато “Черный демон”.
– Оно нравится черным магам?
– Не знаю, не любитель, – не сумел удовлетворить ее любопытство Иштван. – Нантор Денеш не может быть индуктором, потому что у него вся экспрессия внешняя, показная на публику. Он орет и ругается, из-за того, что боится выглядеть слабым и добрым интеллигентом. Но злиться по-настоящему он не умеет. Ему неловко теперь за свои сбывшиеся слова и, насколько я его знаю, могу предположить, что он сам и собирал рассыпавшиеся монеты маляра, да еще и своих наверняка добавил. Нет, для проклятия нужны глубокие чувства.
Мия задумалась. В молчании они обогнули Ратушу, и тогда магичка спохватилась:
– А куда это мы идем? Кажется, я видела это здание из того узкого проходного двора, что исследовала вчера ночью.
– Это здание – бьорский театр, вид сзади, – отрекомендовал Иштван. – А идем мы в гости к Якобу, его тетя – капельдинер и живет поблизости.
Небольшая квартирка мадам Фружины Неметне находилась во втором этаже старого мрачного дома примерно в квартале от театра. Вход в нее был со двора по черной лестнице. Иштван бывал тут пару раз, когда вместе с остальными трубадурами навещал подхватившего как-то по весне простуду младшего. С мадам Неметне им тогда познакомиться не удалось, но квартиру он запомнил.
Лестница, хоть и называлась черной, но выглядела отремонтированной и чистой, словно ее только что отмыли до блеска, даже ступени еще не успели высохнуть. Такое же впечатление производила и дверь со старомодным звонком-колокольчиком, такой же оказалась и хозяйка, что в строгом домашнем платье, вызывавшем ассоциации со служебной формой, возможно, даже военной, вопросительно приподняв тонкие в ниточку брови, взирала на непрошенных гостей с порога своей чистенькой прихожей.
– Здравствуйте, мадам Неметне, – начал Иштван, – Якоб дома? – и, сообразив, что прозвучало так, будто он ровесник младшего трубадура и пришел звать его на улицу, поспешил представиться: – Я учитель Йонаш из гимназии.
Суховатое лицо мадам Неметне не стало приветливее – напротив, ниточки ее бровей сошлись на переносице, а тонкие бледные губы поджались тоже в ниточку параллельно бровям.
– Бывший учитель Йонаш, как я слышала, – процедила она сквозь сжатые губы. – Полагаю, раз вы больше не служите в гимназии, а находитесь под следствием, вам незачем интересоваться делами моего племянника, что бы этот щенок там еще ни натворил!
Иштван, не ожидавший такой скорости распространения слухов в городе и подобной на них реакции, слегка опешил и позволил бы, наверное, негостеприимной хозяйке захлопнуть дверь перед своим носом, но тут, отодвинув его, вперед выступила Мия.
– Старший инспектор Вессне, – предъявила она свой служебный магический жетон. – Мадам Неметне, можем мы поговорить о том, что натворил ваш племянник в более конфиденциальной обстановке? А подследственный бывший учитель Йонаш, – быстро добавила магичка, перехватив неприязненный взгляд хозяйки на Иштвана, – подождет на лестнице!
Мадам Неметне подумала и отступила в прихожую, пропуская Мию в свою крепость. Магичка вошла и прикрыла за собой дверь резко, но не плотно, так чтобы замок не защелкнулся. Иштван осторожно потянул за ручку, увеличивая щель. Женщины, видимо, прошли в комнату, но благодаря крошечным размерам квартиры, голоса можно было расслышать.
– … Совсем от рук отбился – не слушается, дерзит, рук с улицы не моет и обувь не переодевает, так и прется в комнаты, – утомленно перечисляла грехи Якоба его чистюля-тетушка. – От гимназии никакой помощи, воспитанием не занимаются, только наоборот – чуть что, сразу родственники виноваты. А комендантский час этот? Поймают мальчишку после двадцати одного на улице, еще и штраф плати! А как я его удержу дома, если у меня работа вечерняя? Запирала, так он через окно вылезать начал. Приходится теперь с собой таскать в театр, благо хоть от этого он никогда не отказывается.
– Понимаю, как вам тяжело, – сочувственно поддержала Мия. – Вы совсем одна племянника воспитываете? Где его родители?
– Да кто же их, паршивцев, знает? – воскликнула мадам Неметне, заметно оживляясь. – Сестрица моя, мать его, актриса она, понимаете ли, творческая натура! Нагуляла себе прицеп не пойми с кем, да на меня и скинула, а сама гастролирует теперь по миру! А я тоже навсегда заботиться не нанималася, мне свою жизнь устраивать пора!
– Значит, кто отец Якоба, вам неизвестно? – уточнила магичка. – Можно же попробовать привлечь его к ответственности.
– Да боюсь, что и самой сестрице моей это неизвестно, – вздохнула мадам капельдинер. – Уж простите за выражение, сучка она гулящая всегда была, и кобели ейные ей под стать – то с актерами мутила, то с режиссерами… Ну чего хорошего могло из мальчишки вырасти? Вот и шляется теперь тоже как приблудный. Уже несколько дней дома не появлялся. Даже пожрать и переночевать перестал являться. Так что если заловили его, я штрафы больше платить не намерена, так себе и запишите!
Когда Мия вышла из квартиры, и дверь за ее спиной закрылась теперь по-настоящему, Иштван уже бежал по лестнице вниз и остановился только во дворе, мрачно уставясь на чахлый городской одуванчик, пробившийся сквозь булыжную мостовую. Мия сочувственно коснулась его напряженного плеча:
– Ты не виноват, – сказала она тихо. – Это просто жизнь.
– Я должен был знать, – возразил он горько. – Хотя бы поинтересоваться, какая у ребят обстановка в семьях, какие отношения с родными. Более-менее представлял я только атмосферу в семье Аннели, потому что бывал в доме Шекая регулярно. Да и то, как оказалось, даже предположить не мог истинных намерений графа в отношении дочери. А Якоб никогда не жаловался, никогда не рассказывал, что его тетка такая… тварь. У нее-то чувства настоящие!
– У подростков очень часто сложные отношения с родственниками, – заметила Мия, осторожно беря его под руку и увлекая в сторону улицы. – У тебя самого разве было иначе?
Иштван удивленно посмотрел на нее, задумался, будто не мог сразу вспомнить, потом усмехнулся:
– Всегда догадывался, что в вопросе каких-либо отношений, в том числе семейных, я точно не показатель. Представь себе, у меня не было никаких сложных отношений с родственниками. К моему подростковому возрасту они уже нашли способ отослать меня подальше. А у тебя были сложности?
Мия воскликнула:
– Конечно! Я с детства играла только в войну и хотела стать генералом. Что неудивительно, когда у тебя два старших брата, и каждый пытается командовать. В подростковом возрасте я изводила родителей, обещая, что сбегу и поступлю в военную школу под мужским именем.
– А они грозили тебе фрейлинским корпусом? – заинтересовался Иштван.
– У родителей не хватило бы ни денег, ни связей на фрейлинский корпус, – улыбнулась Мия. – Мне обычно грозили тем, что запрут в своей комнате без книг, пару раз выбивалкой для ковров и позже – выдать замуж за сына соседа.
– Ты вспоминаешь все это с теплотой, – отметил Иштван, – значит, эти сложности не были так уж трагичны?
– Для подростков все трагично, – вздохнула Мия. – Хорошо, когда с взрослением подобные трагедии кажутся все смешнее. Мы примирились с родителями на разрешении поступать в магическую академию в Скалле.
– В военную школу пошли твои братья?
Мия рассмеялась:
– Они и не собирались! В какой-то момент им наскучили игры в войну, появились другие увлечения и собственные конфликты с родителями.
– А Марцель? – даже приостановился Иштван. – Неужели у него тоже проблемы дома? Он всегда казался таким правильным, что я даже радовался небольшим проявлениям бунта – руки там в карманах, прическа не по уставу. Но вчера он тоже бродил ночью!
– Он же влюблен в исчезнувшую Аннель и ревнует ее к тебе, так? Наверняка он пытается найти девочку самостоятельно.
– Надеюсь, ему это удастся, – вздохнул Иштван. – И чувствую, тогда пропавшими будут считаться уже все трое.
– Мы найдем твоих учеников, – пообещала она. – Всех. Ты ведь тоже предполагаешь, что Аннель и Якоб где-то прячутся вместе?
Иштван кивнул.
– Вчера, когда мы ехали из участка, у Якоба был с собой ореховый рулет, который так любит Аннель, и он обмолвился, что заходил за ним в кондитерскую еще до начала уроков. Я подумал, что если он покупал ретеш для Аннели, значит, встретился с ней ночью и, скорее всего, помог где-то спрятаться.
– А его странная неприязнь ко мне, похожая на ревность? – подхватила Мия. – Помнишь, что он сказал тебе на прощанье?
– Еще бы! – с усмешкой ответил Иштван. – В тот момент я ужаснулся, что Якоб прочитал мои тайные мысли, ведь я никак не мог заставить себя перестать думать, что хочу целовать тебя снова, – и наклоняясь, шепнул: – И ведь так и не перестал!
– Думать или хотеть? – лукаво уточнила она. – И ты все еще не любишь магов? А я тогда решила, что мальчишка сказал тебе «Вот и целуйтесь с вашей мадам», потому что знал, что это уже случалось. И что злится он на нас с тобой из-за того, что ты предпочел меня, и тем обидел Аннель, которая и рассказала ему о поцелуе.
– Ты так уверена, что Аннель видела нас вдвоем в ту ночь в переулке? – встревожился Иштван. – Ты сама заметила ее там?
– Не до того немного было, – улыбнулась Мия. – Но это объясняет, почему девочка передумала с тобой встречаться и развернула коня.
– Подозреваю, что могут быть и другие объяснения, – пробормотал Иштван хмуро. – Ты просто сразу вообразила, что моя ученица должна быть в меня влюблена, вот и рассматриваешь события, исходя из этой гипотезы.
– Ну, надеюсь, хоть с эпидемией проклятий эти другие объяснения не связаны, – не стала спорить Мия. – Что предпримем дальше?
– Мы уже почти у «Жасмина», зайдем узнать, как прошел визит мадам Эпине в лечебницу к домоправительнице Шекая, – решил Иштван.
Разумеется просто зайти, узнать и выйти обратно у них не получилось. Мадам Эпине вознамерилась непременно накормить их и бросилась на кухню, уверяя, что у нее все-все вот-вот уже будет совершенно готово.
Зато уже за столом она обстоятельно и в лицах рассказала, как обнадежена и просто воспрянула бедная Дора, то есть мадам Сабоне, потому что сумела наконец не только подержать собственную блузку, но и надеть ее и даже самостоятельно застегнуть пуговицы!
– Лекари говорят, что это просто чудо, – передала мадам Эпине восторженно. – Дора поверила в возможность излечиться и будет очень-очень стараться. Думаю предложить ей поселиться в «Жасмине», когда бедняжке позволят покинуть лечебницу.
– Замечательная идея. Первое время мадам Сабоне будет не обойтись без помощи, – поддержал Иштван. – А вещи в доме подруги все же не совсем чужие, особенно, если подруга пригласит чувствовать себя как дома, – шепнул он Мие, когда мадам Эпине вышла за чайником, и не удержался, чмокнул магичку возле ушка.
Она как кошка потерлась об его щеку и пообещала, зевнув:
– Если съем еще хоть кусочек, то упаду со стула и засну прямо на ковре.
– Хочу это увидеть, – признался Иштван и подсунул ей блюдо с рогаликами.
Но на десерт их ожидало кое-что иное.
– Иштван, милый, к вам гость, – объявила вернувшаяся мадам Эпине с видом чрезвычайно удивленным и посторонилась, пропуская вперед графа Шекая собственной персоной.
В дверной раме на пороге столовой «Белого жасмина» граф уже не производил впечатление победительного монарха, скорее, наоборот, осознавшего собственную уязвимость и вынуждаемого к заключению постыдного мира. И даже неизменная звезда Королевского креста на его лацкане, попытка почистить которую стоила мадам Сабоне столь дорого, выглядела действительно потускневшей.
– Господин Йонаш, – выговорил граф с явным усилием, – позвольте принести вам искренние извинения за все имевшие между нами в последние дни недоразумения, заверить в том, что вы восстановлены в должности домашнего учителя моей дочери, и все понесенные вами моральные издержки будут соответствующим образом компенсированы. А также разрешите вручить вам приглашение на празднование шестнадцатилетия Аннели, которое состоится в ближайшую пятницу в моем городском доме.
Граф поклонился, положил на край стола конверт с приглашением и глухо спросил у застывшего, задумчиво глядя не на гостя, а в окно, Иштвана:
– Вы принимаете мои извинения?
– Приму, если вы ответите на мой вопрос, – сказал Иштван, поворачиваясь к нему.
– Если ваш вопрос не касается Аннели, – озвучил встречное условие граф.
– Не Аннели, но ее коня, – согласился Иштван. – Скажите, черный конь, на котором она покинула «Кленовый лог», вернулся в конюшню городского дома?
– Да, – сказал граф. – Так вас ждать в пятницу?
– Да, – подтвердил Иштван. – И я буду с дамой.
Граф скривился, догадываясь, что за даму он имел в виду, но возражать не стал. Еще раз поклонился и направился вслед за примолкшей от изумления мадам Эпине к выходу.
– И что все это означает? – поинтересовалась Мия, вертя в руках приглашение.
– Думаю, это означает, что Аннель выдвинула ультиматум, – бодро объявил Иштван, вскакивая. – И теперь самое время одной когтистой кошечке пожелать посетить экскурсию по подвалам и подземельям. Идем искать Денеша!
Глава 15. Подземелья и черный демон
Цвет тьмы ассоциируют извечно
С бедой и смертью, черноту клянут!
И где тут смысл, когда возьмут беспечно
И пиво «Черный демон» назовут?
Й.
Найти энергичного господина Денеша в вечернем городе оказалось задачей непростой. На воротах Ратуши красовался внушительный замок, красноречиво свидетельствуя, что рабочий день смотрителя окончен. На двери его дома посетителей встретил замок поменьше, но с той же степенью красноречия подтвердивший, что хозяин еще не возвратился с работы.
– «Борщ и клюква» – любимый трактир Нантора, – представил Иштван следующий наиболее вероятный пункт в своем плане поиска неуловимого приятеля.
– Историческое место, где вы с господином смотрителем за кружкой «Бьорского пятого» ведете ученые беседы о медиавистской архитектуре? – улыбнулась Мия.
– Я оценил твою тактичность, – буркнул Иштван. – Но почему-то все равно слышу «наклюкавшись, несете ахинею».
– Голос нечистой совести? – невинно подсказала магичка.
Хозяин трактира покачал головой в залихватски сдвинутой на затылок бандане:
– Нет, сегодня господин Денеш еще не появлялся. Вчера был, как обычно, да, только даже более взволнованный, чем всегда. Если увижу, передам, что вы, господин учитель, его разыскиваете, – хозяин посмотрел на Мию в ее официальном костюме и добавил неуверенно: – А полиция уже заходила недавно, тоже про господина смотрителя спрашивали.
– Заглянем в участок? – предложила Мия, когда они вышли из трактира на улицу. – Если полицейские нашли смотрителя, то он должен быть там. Да и мне не помешает показаться и хоть сводки просмотреть да отчет отправить.
– Полицейских, как и нас, больше интересует ключ от Ратуши, а не сам Денеш, – высказал свои предположения Иштван. – А господин смотритель, насколько понимаю, отдавать ключи в чужие руки не собирался и от полиции скорее всего прячется. И если он надумал скрываться, то я могу назвать только одно место, где по мнению Нантора искать его точно никто не станет.
– И что это за место?
– Его нелюбимый трактир.
Перед нелюбимым трактиром смотрителя стояла карета Бороша, в которую два трактирных подавальщика как раз загружали объемную корзину для пикников, звякнувшую стеклом, когда ее затолкнули под сиденье.
– Упакуйте-ка, пожалуйста, еще одну такую же, – попросил подавальщиков Иштван, останавливаясь рядом.
– Словесник, тебе не понравится! – донеслось из кареты. – Я не ждал тебя.
– Ну, не возвращаться же теперь в «Борщ и клюкву», – пожал плечами Иштван и крикнул подавальщикам вслед: – Добавьте еще что-то безалкогольное и, пожалуй, фрукты. И поскорее! – он поздоровался с Борошем и повернулся к Мие: – Залезай, начнем нашу программу с обзорной экскурсии.
– Экскурсия? – всполошился, услышав заветное слово, притаившийся в глубине кареты господин смотритель. – Миечка, вы желаете экскурсию по городу? Может лучше в другой день? Сейчас уже темнеет, и у меня на вечер были некоторые планы.
– Думаю, наши вечерние планы совпадают с твоими, Нантор, – оповестил его Иштван, усаживаясь на сиденье рядом с Мией.
– Вы тоже любители ночной ловли? – нарочито изумился господин Денеш.
– В ночной ловле мы, можно сказать, уже профессионалы, – заверила его Мия и повернулась к Иштвану: – Господин Денеш ведь не рыбалку имеет в виду?
– Скорее охоту, Миечка, – откликнулся сам смотритель. – Но на большую рыбу. Я хочу потолковать с этим Пепельным старцем, что повадился в мою Ратушу!
– Я тоже, – кивнул Иштван. – И желательно без полиции, – он покосился на Мию и уточнил: – Местной, имею в виду.
Возвратившиеся подавальщики загрузили под вторую лавку еще одну корзину, и смотритель стукнул в стенку кареты, давая Борошу знак, что можно трогаться.
– Нантор, тебя ищут полицейские, – предупредил Иштван. – И наверняка караулят около входа в Ратушу.
– Знаю, – бодро отозвался смотритель. – Пусть караулят. Мы пойдем иным путем!
Иной путь начался в каком-то темном и мрачном, неизвестно как давно и чьими стараниями превращенном в помойку, заднем дворе под крышкой канализационного люка, в который Иштвану с трудом удалось пропихнуть сначала жалобно позвякивающие корзины – смотритель и Мия сообща принимали их снизу, а потом и себя. Узкая ржавая лесенка заскрипела, но выдержала.
– Крышку верни на место, – скомандовал Денеш и, как только Иштван закрыл отверстие люка, чиркнул спичкой, зажигая два масляных фонаря, стоявших на полу у входа, и пафосно провозгласил:
– Добро пожаловать в знаменитые бьорские подземелья!
– И чем же они знамениты? – скептически осведомилась Мия, отряхивая плохо приспособленную для лазания по канализационным люкам узкую длинную юбку.
– История создания подземных тоннелей под городом Бьором чрезвычайно интересна и исключительно драматична… – с хорошо отработанными интонациями профессионального гида забубнил смотритель.
– И абсолютно недостоверна, – перебил его Иштван, вглядываясь в темноту за пределами тускло освещенного лампой Денеша пространства возле лестницы. – Лучше скажи, из любого люка можно попасть в катакомбы?
– Разумеется, нет! – воскликнул Денеш. – Таких входов лишь три, – и поправился: – Известных мне, имею в виду. И я держу их запертыми, – он передал один фонарь Мие и вытащил из внутреннего кармана внушительную связку ключей. – Не хватало еще чтоб кто ни попадя по подземельям тут бродил – заплутают, ищи их потом!
Звякая ключами, смотритель отпер небольшую дверцу в стене, с усилием распахнул ее и, шмыгнув в черноту открывшегося прохода, втянул за собой корзину. Мия вздохнула, подняла фонарь, другой рукой подобрала юбку и нырнула следом.
– Словесник, замок запри! – донесся будто издалека голос Денеша, и Мия снова выглянула и протянула Иштвану фонарь и ключи.
Подхватив их, Иштван перетащил через порог вторую корзину, шагнул в тоннель и прикрыл за собой дверь.
Фонарь Денеша слабым маячком мерцал впереди, указывая направление. Низкий свод тоннеля вынуждал пригибать голову. Откуда-то доносилось еле слышное журчание воды, но камень на потолке и стенах узкого коридора был сухим, и под ногами больше ничего не хлюпало, поэтому Иштван все чаще останавливался, опускал свою корзину на пол и принимался то приседать, то наклоняться, пытаясь размять затекшие шею и плечи.
– Этот короб, будь он неладен, как будто с каждым шагом только тяжелеет! – жалобно посетовал где-то вдали невидимый смотритель, а голос магички насмешливо заметил:
– И это мы тащим ваш груз вдвоем. И как вы только собирались справляться с ним в одиночку?
– Ожидал, что будет точненько наоборот, – охотно разъяснил Денеш, – чем дальше, тем легче!
– Магическая обработка корзины на снижение веса пропорционально пронесенному расстоянию? – удивилась магичка. – Почему было не облегчить ее сразу?
– Вы, маги, слишком избалованы своим даром, – проворчал Денеш сокрушенно. – И потому мыслите шаблонно. Нам же, простым смертным, приходится применять смекалку.
– И как же смекалка простых смертных уменьшает вес поклажи с расстоянием? – хмыкнула уязвленная магичка.
– Ах, Миечка, позвольте прямо сейчас продемонстрировать! – возликовал смотритель. Что-то зашуршало, звякнуло стекло, узнаваемо чпокнула вынутая пробка. Голос Денеша радушно предложил: – Угощайтесь.
– Тот самый «Черный демон»! – засмеялась Мия. – Господин Йонаш о нем рассказывал. Правда, так и не признался, почему сам не жалует эту марку.
– Максималист он, наш славный словесник, – объявил Денеш громогласно. – И будучи однажды разочарованным, не дает второго шанса. Можете ему и не предлагать.
– Ммм… а мне нравится! Привкус карамели с неожиданной свежей горчинкой, – и обернулась, помахав Иштвану пивной бутылкой. – Господин учитель, похоже, мне по вкусу черные демоны! А что это вы так отстаете? Еще заблудитесь в этих исторических подземельях!
– Я, в отличие от некоторых, свою ношу тащу в одиночку, – проворчал Иштван, в очередной раз опуская корзину. – И в процессе ее не облегчаю. А если боитесь меня потерять, оставляйте на развилках какие-нибудь знаки.
– Например опустошенных черных демонов, – согласилась магичка.
Тут господин смотритель забеспокоился:
– Только ты, словесник, их подбирай по пути! Чтоб никакого мусора в моих подземельях!
– Подберу, – устало пообещал Иштван и снова подхватил свою, действительно делающуюся с каждым шагом все весомее, ношу.
Первую темную бутылку с черно-золотой этикеткой он увидел уже метров через тридцать в уходящем влево ответвлении туннеля, в теряющейся вдали глубине которого еле заметной искоркой мигал огонек фонаря смотрителя. Иштван остановился, поднял бутылку и убрал в корзину. Подумал и положил на ее место апельсин.
Дальше пустые черные демоны стали попадаться с четкой регулярностью и зачастую без всяких уже развилок. И вскоре Иштван перестал их подбирать, потому что складывать стеклотару ему больше было некуда, да и апельсины, которыми Иштван продолжал отмечать свой путь, уже закончились.
Когда он уже не нес, а практически волок за собой свою еще более потяжелевшую корзину, впереди опять послышались голоса.
– А нне иззвестно ли ввам, дорогой госсподин Дденеш, – язык Мии явно уже слегка заплетался, однозначно подтверждая ее неожиданно вспыхнувшую привязанность к черным демонам, – отчего наш сславный ссловессник такк нне ллюбит ммагов?
– А за что же их любить? – отчеканил почти нормальным голосом более закаленный «Бьорским пятым» Денеш.
– Высокомерные снобы! Считают, что раз природой им даны особые возможности, то это делает их лучше остальных. Вот остальные их и не жалуют, – и спохватился: – Простите, Миечка, к присутствующим это, разумеется, не относится! Иштван вами точно совершенно очарован, и я, признаться тоже.
– Оччарооован, – задумчиво протянула магичка. – Ккакое ннеоднозначное оппределение с уччетом оббсуждаемой ттемы…
Иштван замер, боясь звякнуть своей стеклотарой, но обсуждаемая тема уже сменилась.
– А что, деммона ссовсем ббольше нне оссталоссь? – разочарованно вскричала Мия.
– У словесника в корзине полным-полно должно быть, – успокоил ее смотритель.
– Ессли ннаш ммагистр не сниззошел все жже по путти ддо втторого шшансса, – пробормотала Мия.
– Не снизошел, – подтвердил Иштван, вытаскивая на освещенное пространство свой груз. – Хотя это и нелегко далось.
– Ты бутылки пустые собрал? – тут же строго вопросил смотритель, сидящий на ступеньках каменной лесенки, заканчивающейся за его спиной темной узкой дверью.
– Не все, – признался Иштван, потирая ноющую поясницу, – а только сколько влезло. Сейчас освобожу корзину и вернусь соберу. Вы здесь будете?
– Там, – смотритель указал за спину. – Это единственный вход в подвал Ратуши. Кто бы ни приходил побаловаться с колоколом, мимо не просочится, за этой дверью мы его и подкараулим! А ты иди быстрее ликвидируй все наши следы, а то еще спугнешь мне старца, демон!
– Ччерный! – ухмыльнулась Мия, уже успевшая откупорить новую бутылку.
