Текст книги "Кульбиты крафта (СИ)"

Автор книги: И. Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Пришлось побегать по стране, Сканируя пожилых преподавателей, а потом с их полученными воспоминаниями, корректировать у бамблби возраст, отматывая его на пол столетия. Но всё получилось, Дора до сих пор иногда зависала, не понимая в каком времени мы сейчас живём.

Развернув обёртку с эскимо, я откусил кусочек, наблюдая за бегающими жёнами. Вкуснота! Маша, вернувшись из "СССР" смогла воспроизвести состав этого легендарного лакомства, и теперь мы им регулярно лакомились. От этого, наверное, между зельеваршей и Катей с Ликой подросла Синхронизация. Отношения Маша // Катя – 5, Маша // Лика – 4.

Капля с подтаявшего мороженого полетела вниз и приземлилась на плечо Томы. Та дёрнулась, потеряла контроль, отчего Валя добилась успеха и выбила у неё скачущий по паркету мяч. Драйверша погрозила мне кулаком, но не стала ругаться, а устремилась за рейнджершей.

Прекратив совершать диверсии, я торопливо запихал остаток пломбира в рот и решил распределить добытое КСЕ. Несмотря на происходящие события в нашей стране и в мире, Фармили мы по плану. Не помешали нам ни позавчерашние, третьего апреля, взрывы в питерском метро, ни вчерашняя новость о возбуждении в Удмуртии следственным комитетом уголовного дела в отношении главы региона из-за взяток, ни то, что в тот же день правительственные войска в Сирии расколошматили то ли химзавод, то ли большой склад химоружия и от химических отравляющих веществ погибло более семидесяти человек.

Пропустив фоном мимо себя эти страсти, мы закончили Рейды по Германии, очистив самое развитое государство Европы полностью. Энергии хватало на многое. Вале я назначил ЭлектроМод, чтобы она тоже перестала бояться совать пальцы в розетку. «Полезное» дело! Потом пошёл по Уровням. Двадцать восьмой Инге, двадцать первый Алёне, восемнадцатый Маше и седьмой Доре.

Вместе потягают штанги, попрыгают на батутах, поплавают в Бассейне и поломают извилины над математическими задачами. Похоже, что их команда сегодня тоже проиграет. Вот пусть и оттачивают своё взаимодействие.

Пробежавшую подо мной Тому на этот раз ничто не отвлекло. Высоко подпрыгнув, она воткнула баскетбольный мяч прямо в корзину. Чуть щит не разбила, ёлки-иголки. Но получилось красиво. Впрочем, этот вид игры я выбрал не из-за подобной зрелищности, а из-за гренадёрского роста жён. Мой стандарт в сто девяносто восемь сантиметров среди футболисток и хоккеисток был "не особо" распространён.

Чтобы подогнать под эту планку всех баскетболисток, остатки КСЕ я потратил на Рост, заказав сантиметр для Томы, Инги, Алёны, Маши и Доры. Может быть из-за того, что отстают среди остальных в этом показателе, они постоянно и проигрывают. Хотя вон Хася в команде высокорослых Кати и Вали себя показывает неплохо. Скачет, будто кузнечик, никто мяч забрать не может. Кузнец-кузнечик, «смешной» каламбур. Улыбка с моего лица слетела, когда в голову…

Глава 8. Металлурги на полставки

6 – 23 апреля 2017

Четверг (06.04)

Попадание в мою голову баскетбольным мячом, снёсшее меня с моего летающего трона после снайперского пинка разозлённой Хаси, заставило уделить крафтерше более пристальное внимание прошедшей ночью. Такую агрессивность надо нивелировать на ранних стадиях, иначе в голову будут прилетать не мячи, а что-то иное.

Поэтому после завтрака уже мне пришлось загонять её, утомлённую утренним секс-спринтом, пинками на Рейд. Пусть я делал их лишь символическими, лишь обозначая шлепками ладонью по упругим полушариям, но Хасифа реагировала на них недовольными гримасками.

Этой части её тела сильно досталось во время утех, но тут я был ни при чём. Это она сама требовала пожёстче, вот и получила. Об этом я знаю точно. Получающая такие же шлепки слишком медленная Маша после моих аналогичных командирских направлений лишь улыбалась с каким-то предвкушением.

Возможно, её улыбки были связаны с тем, что загонял я жён не в коровник, а в куда более интересное для них место. Местом нашего Фарма будет город Амстердам, в котором мы когда-то отдыхали, и где Лика едва не утонула в одном из многочисленных каналов.

Сейчас подобного произойти уже не могло. У всех жён, кроме Доры, Плавание было развитым, а их непотопляемость я проверял неоднократно лично, резвясь с ними в Бассейне. После моих бросков, все они всплывали быстро и держались на поверхности потом уверенно, наверняка из-за своих развитых буйков на грудине. Безопасность – это главное! Единственное, что чем я пренебрёг перед выходом, это тем, что не стал настаивать, чтобы они надели лифчики оранжевого цвета с люминофорами.

– Кага́да, дерьмо! – услышал я, оказавшись в Голландии последним. – Мадре Миа! Ну и вонища!

Зельеварша, потирая правую ягодицу, другой рукой зажимала свой нос. Запахи тут действительно стояли на любителя. Причиной была близость места нашего десантирования к грязному каналу. Тут сильно пахло тухлой рыбой и канализацией.

– Ах-х! – застонала жена игривым тоном. – Ходэ́! Да помоги же мне, Вань! Умира-а-ю!

– Что же я, милая, сделаю? – поддержал я заданный тон зельеварши. – Я не доктор… Могу нашатыря дать. Жахнешь пятьдесят грамм, и никакие запахи тебя мучить не будут сто процентов. Или вот ещё, держи.

Я протянул Маше флакон гвоздичного одеколона "Гвоздика", выпуска ещё времён СССР, неведомо как затесавшийся в мой Инвентарь.

– Прекрасное средство от всего. Тотальная дезинфекция. Не то что запахи, даже комары и слепни отпугнёт.

Зельеварша сердито фыркнула, "отчего то" отказавшись от моего предложения. Со стороны жён раздались смешки.

– Нашла у кого помощи просить! – обернувшись к нам, сказала Хася, потирая свою опухшую после ночных и утренних забав попу. – Ваня у нас бесчувственный! Никогда нам не сочувствовал, мучитель! Ой-вей, да кому я это говорю, он сейчас даже не слушает. У нас дома сплошной харасмент, пробы ставить негде! Одно слово – тиран.

– И сатрап, – добавила свои пять копеек с ехидной улыбкой Лика.

– Вандал, – подключилась Катя и перевела тему на филологические рельсы. – Валь, тебе на "Л".

– Ландскнехт, – выдала Валя.

– Трамвай, – произнесла в свою очередь Тома.

Остальные Спутницы, споткнувшись на "й", продолжить игру не спешили. Проигнорировав эти эпитеты, я погрозил им кулаком. Пискнув, жёны прекратили «необоснованную» критику и ускорили шаг. Увернувшись от моего подгоняющего взмаха, Маша поспешила, чтобы догнать уже удалившихся от нас на десяток метров остальных жён.

В отличие от зельеварши, они носы не воротили, а быстро среагировали на амбре, понизив чувствительность своего МодоНюха. Сделав так же, как они, я стал догонять их вместе с Машей, разбираясь заодно с Картой. Планировка в этом старом города была сложной.

Сквозных проходов между дворами не было, почти все они были тупиковыми, поэтому маршрут к ближайшему маркеру заражённого составлялся не просто. Нам требовалось добраться на окраину, где станет полегче, там с дорогами будет попроще.

Двигаясь по выложенным почти сплошь брусчаткой пешеходным улочкам, мы петляли между домами, сокращая расстояние до первой цели. Всё удаляясь от центра к окраине, я замечал, как архитектура стала всё более напоминать мне советские микрорайоны. Но, конечно, тут было аккуратней, красивее, ухоженнее, хотя сушащиеся на балконах бельё всю эту красоту слегка портило.

Когда до танита оставалось полста метров, я скомандовал остановку. Рассевшись по лавочкам на примитивной и убогой детской площадке во дворе, я попросил Алёну отправить на разведку летающих петов.

Когда пернатые бамблби упорхали в голландское небо, я осматрелся вокруг. Как и у моих жён, оккупировавших скрипучие качели, впечатление о местном благоустройстве у меня было отрицательным. Мало того, что детям тут отдыхать негде, так ещё и вдоль первых этажей предприимчивые местные на газонах под окнами отгородили себе заборчиками палисадники.

Ладно бы картошку выращивали или капусту. Ничего съедобного мой глаз в этих огородиках не увидел. Цветочки всякие, кустарнички, одним словом – несъедобная ересь. Наверное, где-то в таких же местах тут коноплю выращивают. Гашиш и марихуана здесь легализована и пользуется спросом. Забавно, как отличаются традиции. Я в детстве лазил по соседским яблоням, чтобы поесть, а тут приняты иные забавы, дети лазят, чтобы покурить.

Вернувшиеся разведчики прервали мои размышления о времяпрепровождении голландской детворы, и я вместе с обступившими меня Спутницами начал распределять задачи. Скученность застройки в городе была нам на руку. Если перекрыть вон ту улицу, деться таниту, занимающемуся сейчас неподалёку ремонтом своего велосипеда, будет некуда. Лишь бы он летать не начал, но и для этого у меня есть своё ПВО.

Отправив из Кармана на волю Азару, я дал ей команду используя гены хамелеона замимикрироваться, чтобы не отсвечивать перед местными и принять активное участие в Рейде лишь, если случится невероятное, и наша цель вдруг взмоет над местными панельными пятиэтажными домами.

Посмотрев в небо, прищурившись, я постарался разглядеть силуэт улетевшей недовольной дроконихи, но смог сделать это лишь с трудом. Или не смог, белое на фоне белого облака различить крайне сложно. Ещё и солнце в зените, аж глаза заслезились.

–

Суббота (08.04)

Вернувшись с последнего Рейда в Нидерландах домой, мои глаза заслезились снова. Но солнце сейчас было ни при чём, до подобного нашему освещению на потолке было далеко. Помимо глаз, начал бунтовать и желудок. Остальные, участвовавшие в Фарме жёны тоже резко почувствовали себя плохо, согнувшись возле двери Портала в порывах к рвоте.

Мой лужёный желудок оказался крепче женского, поэтому смог удержать обед и не добавил к царившему тут амбре запахов полупереваренного ростбифа, жареной картошки и солёных груздей. Пытающуюся открыть, оказавшуюся заблокированной дверь, Машу, остававшуюся сегодня на хозяйстве в подпространстве, я сперва не узнал.

Причиной было то, что на её голове был военный противогаз, отчего впечатление она создавала жутковатое. После Рейда нервы были расшатанными, поэтому, попав домой, я едва её не пристрелил, остановившись лишь в самый последний момент, когда заметил на тонкой шее чокер с кулоном хамелеона.

– Что тут произошло? – спросила Лика, тут же закашлявшись. – Кто-то умер?

– Баста! Нет, конечно. Всего лишь небольшая утечка марина, – раздался глухой голос из-под пластиковой маски. – Мадре Миа, да не дышите вы хотя бы ещё пару минут, сейчас всё рассосётся.

Половина вернувшихся со мной Спутниц, услышав это наставление, рефлекторно сделала глубокий вдох, отчего звуки исторгаемой пищи усилились. Вторая половина, и я в том числе, начали медленно краснеть, удерживая в лёгких то, что в них ещё оставалось. Что за марин такой?

Пуча глаза, я начал переписку с Кузьмой. Оказалось, что пока мы Фармили на севере Голландии, очищая небольшую деревушку Маркен, отделённую от материка проливом, стремясь, чтобы живущие там смогли продолжить хранить свою особую атмосферу деревенской жизни и самобытность нидерландского народа, у нас дома Маша изобрела новый вид отравляющего вещества.

Назвала она его "марин" отнюдь не из-за сильного запаха тухлой рыбы. Это был симбиоз "зарина" и имени изобретательницы. Две минуты, в течение которых мы старались не шевелиться, истекли, и я сделал осторожный вдох. Аромат зловонного марина исчез, сменившись резким металлическим, как бывает после сильного озонирования в поликлиниках.

– Маш, как так то? – задал я вопрос, восстановив дыхание.

– Ходэ́! Случайно вышло. Это всё из-за Мука. Спрятался тут дурашка, я на него наступила и споткнулась. Кага́да, дерьмо, в этом противогазе ни черта не видно. Баллончик выронила, он упал на пол, немного повредился, и произошла утечка.

Пет зельеварши, хамелеон Мук, действительно лежал лапками вверх неподалёку от ног хозяйки. Язык высунут, глаза закрыты. Питомец производил впечатление дохлого, не дышал. Но меня не обманешь, услышав своё имя, он чуточку дёрнулся, так что когда я поднял его за хвост с пола и поднял на уровень глаз, то был готов к тому, что животина попытается убежать.

– Лекарь-пекарь, Маш, антидот ты, надеюсь, тоже изготовила?

– Конечно. И испытала на заключённых в Тюрьме. Почти без побочных эффектов, сыпь только кое-где появилась. Нам, с Модификациями, это не грозит. Наверное…

Услышав многообещающее "наверное", Лика, Люда и Инга поспешили забрать у снявшей противогаз Маши ярко красные таблетки. Я же, понадеявшись на свою Химзащиту полностью, отпустил Мука на волю и подошёл к стоящему в Сенях возле стены аппарату для газировки.

Вчера Хася починила эту машину, использованную мною для первоапрельского розыгрыша, и теперь я, экономя три копейки, смог совершенно бесплатно, на халяву, получить стакан лимонада. Опрокинув в горло пузырящуюся жидкость, я почувствовал, как советский напиток освежает пересохшее горло.

Укоризненно качая головой в сторону шаркающей перед собой ногой Маши, я поставил посуду на место. С такими косяками у неё, в отличие от крафтерши, Отношения с нами будут расти медленно. Хася с утра подняла их, со мной и Людой уже до восьми, а с Алёной до семёрочки.

– Ауч, вкус во рту просто террибл, – пожаловалась Инга. – А зачем ты этот марин несла наружу?

– Мадре Миа, для натурных испытаний. В США опять уличные беспорядки, там слезоточивый газ применяют, меня бы никто не заметил.

– Ясно. Кузьма, ты дверь разблокировал? – спросил я вслух. – Мы можем выйти?

– Никак нет, барин, – раздался голос из-под потолка. – Ещё пару секунд. Кстати, зря ты лимонад выпил.

– ?!

– Сухой остаток марина на поверхностях я нейтрализовать не успел, поэтому это вещество на соплах автомата ещё было и успело раствориться в подаваемую тебе в стакан газировку.

В животе резко и громко заурчало, после чего я почувствовал неодолимую тягу присесть. Желательно на что-то, оборудованное стульчаком. Словно фанфары, от двери раздался щелчок разблокированного замка. Согнувшись, я сорвался с места в направлении ближайшего туалета. Это что ж за ядрёную смесь наварила зельеварша, ёлки-иголки?

–

Понедельник (10.04)

В Бельгию жёны отправились без меня. Диверсия, совершённая Машей, потребовала от меня остаться дома так же, как и вчера, когда я бегал в туалет, вместо того, чтобы съездить к празднующей свой День рождения бабушке.

Хоть сейчас я и чувствовал себя не в пример лучше, но решил не рисковать. К тому же мой новый, сорок седьмой Уровень, требовал более интенсивных занятий, а в Льеже заражённых было не особо много. Таниты обосновались в двух точках этого административного центра, в порту и в больнице Ситатель в самом центре города.

Прислушиваясь к желудку и тягая штангу, я наблюдал по трансляции, как жёны расправляются с портовыми грузчиками. Несмотря на то, что порт там был третьим по грузообороту, после Дуйсбурга и Парижа, в Европе, многочисленностью приспешников таниты не обладали.

Меняя тренажёрные снаряды, я всё менее уделял внимание событиям вокруг Спутниц. Ничего экстраординарного там не происходило. Бельгийские таниты мало чем отличались от голландских, хотя могли бы, если вспомнить, что этот город является своеобразной меккой для оружейников. Походу всё, прошла слава непревзойдённых мастеров ружейного дела.

А город интересный, надо будет туда потом и самому сходить, осмотреть. С нашим Челябинском есть много общего. У нас река Миасс, у них – Маас. У нас метро не могут достроить, и там это дело ещё в 1980-м забросили.

Прекратив повышать Силу, я пошёл развивать Ловкость. Надо её тоже немного повысить, перенаправив часть Экстрароста. Жёны, покончив резать заражённых грузчиков в порту, добрались по набережной до горы де Бюрена. Чтобы подняться на холм, где на вершине располагалась больница, внутри которой, судя по Карте, обитали таниты, им предстояло подняться наверх, преодолев триста семьдесят четыре ступени.

Самая экстремальная лестница в мире по версии американского интернет-издания "Хаффингтом Пост". По мне, так в Азии были куда круче, но амеры как всегда к той части света относятся предвзято, вынося всё, что расположено у "диких варваров" за скобки. Однако оценив по трансляции конструкцию перед жёнами, вынужден был с ними частично согласиться. Пусть и не в мире, но в Европе мы такого ещё не встречали.

Жёны, проверив шнуровку на берцах, начали бодро прыгать по ступеням. Двигались они слаженно, по двое. Немногочисленные местные при виде моего гарема с ножнами для Мечей и прочего за плечами и Ножами на лодыжках испуганно прижимались к кирпичным стенам старых домов.

А после того, как услышали русский мат, который изредка произносили эти спортсменки, то вообще постарались не отсвечивать, провожая быстро движущуюся женскую кавалерию испуганными взглядами. И чего испугались, спрашивается?

Генетика, наверное, сработала. Со времён Наполеона, когда европеец видит скачущих русских, то прячет оружие, стоит смирно и претворяется простым поваром или водителем трамвая. А вообще, правильно бельгийцы делают, выражение лиц у моих жён не сулило встречным ничего хорошего. Могут, в запале, и зашибить ненароком.

Где-то на второй трети подъёма, Дора споткнулась. Следующие за ней амантши, обогнули препятствие, а её напарница, Тома, помогла подняться. Прихрамывая, медиумша, которую придерживала драйверша, продолжила подъём, начав всё сильнее отставать.

Пусть доковыляют до больницы, там справятся и без них. Медицинская помощь Доре не требовалась, но там можно будет без свидетелей Прыгнуть домой, а то на этой лестнице слишком людно. Смайл доложил, что падение было хоть и болезненным, но кости остались целыми.

Как домой вернётся, я и без бельгийских врачей квалифицированную медицину Доре обеспечу. Помажу зелёнкой ушиб и на коленку подую, всё само к завтрашнему дню пройдёт. Ёлки-иголки, Инга тоже споткнулась. Надо бы проверить наши запасы бриллиантового зелёного, после этой лестницы их может не хватить.

–

Вторник (13.04)

Доверив интернам, Глебу и Семену продолжить оказывать пострадавшим медицинскую помощь, я с Хасей пошёл наружу на Сиесту. Требовалось переговорить с прилетевшими утром в Челябинск корейцами о нашем сотрудничестве. К тому же этот визит был вызван недавней свадьбой Хйун, которая решила представить мне своего избранника.

Оказавшись в своём кабинете, я по селектору попросил Эльзу и Бригитту пригласить к нам прибывшую пару. Пожилая, но ставшая выглядеть, словно двадцати пятилетняя, бывшая вдова, держа почтительно сложенные ладони перед собой, семеня ногами под длинным платьем, прошла к нашему столу для переговоров первой.

Её супруг, седой пожилой кореец, двигался за ней, опустив голову, демонстрируя своими невербальными сигналами свою полную подчинённость Адъютантше. Однако представив мне своего супруга, Хйун не стала больше ничего говорить, предоставив делать это мужчинам.

После знакомства, мы выслушали предложение корейца, возглавившего наш филиал в Сеуле. Он хотел наше совместное предприятие расширить, начав распространять косметику, изготовленную на фабрике в Нижней Уфалее, по всей Азии.

Обсуждая детали, я выслушал его предложение. Выбор Хйун оказался правильным. Её муж оказался толковым управленцем, собаку съевшим на маркетинге. Но не все его идеи были мне по нутру. С тем, чтобы Хйун и её дочь с невесткой стали рекламным лицом новой торговой марки я согласился.

Кореец был прав, и на мой взгляд, они все стали настоящими айдолами. Получить такую внешность их соотечественницы будут мечтать. А вот сделать подобный финт с моей собственной персоной я отказался наотрез. К славе корейского айдола не тянуло совсем, да и ни к чему мне лишний раз пиариться.

Экономическую составляющую проекта я переложил на Хасю. В отличие от корейцев, я женщин считаю равноправными с мужчинами и затыкать рот им не собираюсь. Мне не сложно признать, что крафтерша в вопросах экономики разбирается куда лучше меня. Так что пока она обменивалась с корейцем словечками из слэнга менеджеров, маркетологов и прочих экономистов, я лишь хлопал ушами, постукивая по столешнице кончиками пальцев.

Через час беседа завершилась к обоюдному удовольствию и семенная пара пошла с Хасей на выход, чтобы потом на вертолёте, управляемым ёк-макарёкающим Гришей, перелететь в Нижний Уфалей и осмотреть производство. Нормально переговорили, если я всё правильно понял, деньги к нам потекут громадные. Несколько смущал лишь сам процесс переговоров.

Поднявшись из-за стола, я застегнул ширинку и пошёл в комнату отдыха, чтобы отправиться оттуда домой. На Зиту и Гиту желания во мне не осталось. Пока крафтерша и кореец вели дискуссию, его жена под столом уже довела меня до разрядки. Оказалась она там сама, совершенно не скрывая своих действий от супруга, чем меня порядком шокировала.

Удивили не столько действия женщины, сколько её мужа. В его биополе никаких всплесков ревности, либо возбуждения я не заметил. Ревнивцем и куколдом он не являлся, и свою супругу действительно любил. Этот человек, увидев, как довольная Хйун, вылезя из-под столешницы, вытирает уголки рта, он протянул ей платок, а после ласково поцеловал в щёку. Да и мне, перед уходом, он почтительно низко поклонился, выразив тем самым мне свою сильную признательность. Азия, ёлки-иголки. Странные обычаи, другой менталитет. Впрочем, и у нас в России своих загонов хватает.

–

Среда (12.04)

Лишь загонами о свободных отношениях, а по сути – распутстве, забродившими в голове Полины, можно было объяснить то, как она вчера распрощалась со своими сотрудниками. Шокированная Дора, прибежавшая ко мне в Кабинет после завтрака, показала мне запись трансляции тех ночных событий.

Переехав в Челябинск, её Адъютантша закрыла свои отделы в Питере и устроила уволенным сотрудникам отходную, накрыв им богатую поляну в ресторане. Это было правильно, по-людски. Но вот зачем той было нужно в конце сабантуя отдаться сразу пятерым подвыпившим мужикам, мне понять было сложно.

В этой ситуации радовало лишь то, что она сама получила от этого удовольствие, продемонстрировав свой завершившийся переход с розовой стороны на нашу, классическую, гетеросексуальную. Никто из Адъютантш, кроме когда-то Жанны, так распущенно себя не вёл. Поэтому своей вины в таком поведении Полины не почувствовал.

Может она, получив у противоположного пола минимальную привлекательность, пустилась во все тяжкие, стремясь наверстать ранее для неё недоступное. Я не психолог, поэтому попросил в этом вопросе разобраться саму Дору.

Оставив дома медиумшу размышлять о подсознательных желаниях её подопечной и качать с уже зажившими коленками свой восьмой Уровень в одиночестве, я оказался снаружи, чтобы отдохнуть от изматывающих тренировок.

После Перехода я попал в Льеж, город, который захотел посетить ещё позавчера. Жёны вчера, пока я с Хасей вёл «трудные» переговоры с корейцами, неподалёку отсюда, возле бельгийского города Гент, расправились с зараженными, работающими в Гравенстене, или, как его ещё называют, замке графов Фландрии.

Но покарать всех им не удалось, парочка танитов смогла из помещений музея правосудия, где всем демонстрировались, на моё удивление, орудия пыток от них ускользнуть. Далеко таниты не убежали, спрятавшись сейчас в Льеже.

Меня напрягало то, что я не понимал их намерений. Вчера вечером их там было три, причём третий уже их покинул и сейчас стремительно удалялся на юг. Судя по высокому Уровню, это был тот самый, пока что недосягаемый для нас, Лорд.

Догонять главу европейских заражённых было уже поздно, требовалось обезопасить тылы. Покинутые им паразиты сейчас находились на территории заброшенного коксохимического и сталелитейного завода Haut-Fourneau B, сокращённо HFB.

Пройдя по мосту от домашнего стадиона футбольной команды "Стандарт-Льеж" через Маас, я оказался словно в другом мире. Кризис 2008 года окончательно похоронил надежды на возрождение работы этого предприятия, и всего за девять лет оно превратилось в ржавый могильник, демонстрируемый в сериалах про апокалипсис.

–

Одетые в камуфляжную экипировку, мы двигались вдоль заброшенной железнодорожной ветки, до этого проникнув без особых проблем на территорию заброшенного завода. Судя по свежему мусору и следам на грязной из-за насыщенности влагой после таяния снега почве, популярностью эта дорога пользовалась.

По ней сюда перемещались собиратели цветного лома, как правило, эмигранты из Восточной Европы и Африки. Об этом я узнал, ознакомившись с разведданными полученными от отправленных сюда заранее Петов. Добытчики цветмета действовали небольшими группами, численностью не более трёх человек. До нас сюда прошли две такие бригады, и с территории цехов сейчас доносились звук работающих болгарок.

Помешать нам они бы не смогли, даже если бы осмелились. Занимаясь незаконной деятельностью, вызывать полицию эти люди бы не стали, а убить нас крайне сложно. Но естественно в своих расчётах я их учитывал, поэтому отправил по их души Лику с Ингой и Люду с Томой.

Они должны будут невольных свидетелей не убивать, а обезвредить. Впрочем, как получится. Человеколюбием я не страдал, приоритетом у меня были жизнь и здоровье Спутниц. Разделившись, я с Катей, Валей, Хасей, Машей и Алёной прошёл сквозь широко открытые ворота главного цеха, где-то в глубине которого стояла ещё невидимая отсюда доменная печь, а две команды охотниц юркнули от нас влево и вправо, ориентируясь на визг разрезаемого металла.

Внутри здания было атмосферно. Высоченный свод, лента конвейера по центру с остатками угля, ржавые стальные колонны подпирают кровельные конструкции. Где-то сверху скрипела, покачиваясь на неработающем тельфере, металлическая цепь. Естественное освещение было скудным, а электричества тут не было.

Солнечный свет падал сквозь разбитые высокие окна, расположенные по одной из сторон строения, а также с потолка, где были расположены кровельные, когда-то остеклённые, фонари. Задувания ветра сквозь пустые проёмы немного глушили хруст битого стекла под нашими берцами.

Цех был очень длинным, минимум метров сто. По бокам то и дело встречались двери, ведущие в технические помещения, выстроенные из кирпича и когда-то оштукатуренные и окрашенные белой краской. Царящая здесь сырость не оставила этой отделке ни капли шанса, почти вся она осыпалась, демонстрируя теперь начавшуюся коррозию каменных конструкций.

Тянущиеся, когда здесь кипела жизнь, канаты проводов вдоль стен были уже демонтированы, остались лишь кронштейны и валяющаяся кучами снятая изоляция. Остальным, начавшим уже ржаветь строительным конструкциям, пока что ничего не грозило. Нелегалы – добытчики, изъяв ценный цветной металл, добывать здесь чёрный пока что брезговали.

Наши цели расположились не на земле, а забрались под самую верхотуру многоуровневой паутины переходных мостиков, галерей и разного рода коммуникаций из труб всевозможных форм и диаметров, функцию которых я, строитель, а не металлург, не понимал.

Миновав очередную из запертых, как мне казалось, дверей, ведущую, наверное, в бытовку для рабочих, я был вынужден резко оглянуться назад. От удара изнутри полотно резко открылось, едва не зашибив успевшую отшатнуться Хасю.

Из помещения к нам выскочило пятеро бомжеватого вида мужиков с арабскими чертами на лицах. Чёрные немытые волосы, дешёвые, местами с дырами джинсовые штаны и куртки. В их руках были стальные ломики, гаечные ключи, один крутил ржавой цепью, к которой было прикреплёно что-то убойное.

На ленте конвейера, на которой, как я думал, ничего кроме остатков угля не было, поднялись ещё шестеро. Но это было ещё не всё, засада была организована так, чтобы уж наверняка. Дорогу назад и вперёд нам тоже преградили, а сверху раздались звуки пистолетных выстрелов.

Хася, разрядив свои наручные Арбалеты в тех, кто едва её не зашиб, выхватила из-за спины Меч и атаковала оставшуюся парочку выживших. Свистнувшая цепь обвилась вокруг её правого запястья с оружием. Рывок к себе, которым араб планировал обезоружить крафтершу, к успеху не привёл.

Жена, несмотря на куда менее хрупкую конституцию, стояла мёртво. Перекинув в левую ладонь Меч, она встретила им удар гаечным ключом второго нападавшего. После её взмаха, из обрубка мужской руки хлынула кровь.

Её второй удар Мечом, выполненный параллельно пола, рассёк брюхо, и на загаженный пол вывалилась человеческая требуха. Тоненько завизжав, араб упал на колени, а потом на бок, встретив там третий взмах Хасиного клинка, завершающий его жизненный путь.

Покончив с этим противником, крафтерша начала наматывать на руку цепь, которую тщётно тянул к себе вспотевший мужик. Сделав пару шагов к жене, он понял, что сам приближается к своей смерти и поспешил выпустить своё оружие из рук. Повернувшись в сторону выхода из цеха, он сделал попытку убежать, но Хася не собиралась этого допустить.

Присев, она выхватила из ножен на лодыжке Нож и метнула в его трусливую спину. Цепь на её руке на качество броска не повлияла, лезвие воткнулось под лопатку по рукоять, поразив сердце. Звук падения её противника был не одиноким. Пока крафтерша воевала с напавшими сбоку, мы не стояли на месте, а тоже сражались.

–

Валя взяла на себя стрелков, засевших на верхней галерее. Не реагируя на остальное, она методично выбивала из одного за другим из своего Арбалета, который сняла со спины. Прикрытая щитом, который держала перед ней Маша, рейнджерша, вела прицельную стрельбу, точность которой была на уровне восьмидесяти процентов.

Зельеварша вздрагивала от попадавших сверху в её полицейский щит пуль, но не паниковала. С задачей прикрытия нашей дальнобойной артиллерии она справлялась успешно, не забывая поглядывать и по сторонам. Проскочивший мимо Кати приспешник напрасно полагал, что сможет прекратить смертоубийственный поток арбалетных болтов.

Наткнувшись на Машу, он начал наносить с разных сторон удары по щиту в её руке обрезком трубы, пока она, улучшив момент, не смогла наколоть его на своё копьё. Получив наконечник себе сначала в ногу, а потом в горло, он безуспешно пытался своей продырявленной трахеей вдохнуть воздух, пока замертво не затих, распластавшись на замусоренном полу рядом со своими друзьями по несчастью.

–

Во время того, как Валя щёлкала Арбалетом под прикрытием Маши, Катя орудовала Серпами. Её противниками стали те, кто преградил нам спереди дальнейшую дорогу в глубину цеху. Первого из троицы она обогнула сбоку, сразу устремившись к замыкающему.

По пути ей удалось чиркнуть Серпом по тому, кто был в центре их построения. С рассечённым бицепсом, из которого хлещет кровь, особо не повоюешь, поэтому начать показывать свои навыки боя он не стал, а вместо этого принялся зажимать рану, из которой шустро захлестала кровь.