Текст книги "Кульбиты крафта (СИ)"

Автор книги: И. Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Отчего и высказанное мне вчера желание Инги помочь Вале с мафиозо воспринял как подарок. Пусть устраивает взрывы где-нибудь подальше от уникального памятника истории и архитектуры. А лучше – вообще ничего не взрывает, а лишь разминирует.

–

Среда (24.05)

Без взрывов позавчера не обошлось. Но мы были ни при чём, виновато ИГ. На него и ссылалась проинструктированная Хасей Джулия, ставшая официальной консильери дона Макони, во время её вчерашнего визита на сходку донов во Флоренции.

Пошла она туда вместе с Валей и Ингой, выполняющих функцию её телохранительниц. Конечно, моей официальной представительнице не поверили, но поделать ничего не могли, да и события в расположенной неподалёку Англии это подтверждали.

Пока мне в тот день делали операцию, на "Манчестер Арене" во время концерта подорвался смертник, а ответственность за теракт взяло ИГ, ссылаясь на свою месть за британские авиаудары в Ираке и Сирии. Вешая всех собак на международных террористов, Джулии удалось отбить от нас все претензии, чему очень поспособствовал наш отказ от бизнеса убиенных нами донов.

Продолжать заниматься криминалом я не желал, так что мы ограничились лишь затрофееными денежными средствами, предметами искусства, объектами недвижимость и движимости. Это было воспринято выжившими мафиозо с энтузиазмом. После нашего ухода, они принялись делить между собой освободившиеся сферы влияния.

Чем больше передерутся, тем лучше. Главное, чтобы к нашей вилле с Джулией внутри не лезли. Это поместье понравилось всем жёнам и Адъютантшам. Катя уже начала руссонизацию этой дачи, разбив на территории поместья, грядки с помидорами. Урожай обещала сказочный. Такой же, как мы получили после последних Рейдов.

Добытое в Италии КСЕ позволило мне, отошедшему от наркоза, дать Вале тридцать седьмой Уровень, а Доре одиннадцатый. Медиумше я к тому же заказал Мод на Внутренние органы, обеспечив перед этом Ингу ЭлектроМодом.

Они вообще молодцы. Совместный труд по выкорчёвыванию сорняков в Италии добавил между участницами этого дела Синхронизации. Отношения Дора // Инга – 4, Валя // Алёна – 6. При этом ОтношенияДора // Люда тоже подросли до трёх, что я отношу к благодарности медиумши за вправленный хилершей заворот кишок.

Недомогание Доры объяснялось травмами её живота во время перестрелок, частым употребления экзотических для питербурженки итальянских разносолов, а также постоянным употреблением Машиного допинга, которым она пыталась сократить отставание, в сравнении с остальными Спутницами, значений своих Параметров.

Чтобы ускорить процесс её развития я только на неё тратил Бонусные очки, которых оставалось всё меньше и меньше. Надеюсь, на медиумшу их хватит. Подбив бюджет, я размял затёкшие мышцы на шее. Третий день лежу в Лазарете, не выхожу на радость кудахчущей вокруг меня Люды. Осталось недолго, ещё два дня и можно будет самому сходить на вылазки. Для этого будет прекрасный повод.

Если за два дня до конца недели всё пройдёт по плану, то с работой в Италии мы завершим, и это нужно будет отметить. А то, что останется ещё Сицилия, так это – другое. Этот "железный" аргумент постоянно прокатывает у наших либерастов, сойдёт и для моей совести.

–

Воскресенье (28.05)

"Железная" логика не подвела, так что вчера и сегодня я смог приятно провести время, осторожно тестируя свою пересаженную конечность. Делал я это в Сан-Джиминьяно, неподалёку от Флоренции. Этот городок сохранил свой средневековый облик, и его присмотрела Юля, когда шла на встречу с боссами мафии.

Гулял я тут в компании Спутниц, добираясь по узким улочкам до местных достопримечательностей, четырнадцати башен, построенных древними итальянскими олигархами. Представлял себя этаким рыцарем с мечом, идущим на штурм укреплений.

Когда-то являющийся центром итальянской жизни, теперь этот город был захолустьем, в котором, однако, было уютно. Пока жёны ушли на Базу готовиться к вечерней посиделке в местном ресторане, разыгрывая между собой, с кем именно из них их муж будет испытывать на прочность кровать в гостиничном номере, я пошёл в него заселяться.

Поставив свою подпись в журнале регистрации, я двинулся по скрипучей лестнице к арендованному Катей номеру. Завтра уже на работу, а сегодня позволю себе напоследок насладиться итальянским колоритом. Надеюсь, кровать тут достаточно большая, так как спать на ней мне предстоит минимум с двумя, а скорее всего четырьмя страстными женщинами.

Отдохнув, я чувствовал в себе подъём сил и совершить этот подвиг мне по плечу. Хоть мне это и будет не просто, жёны останутся довольными. В голове появился образ спрута с его тентаклями. Во время игрищ, которые грозили затянуться до утра, они бы мне не помешали.

Выбросив пошлые мысли с японскими фантазиями, я, достав из кармана, взглянул на писчую ручку, которой только что расписался. Она оказалась у меня после Парижа, и я пользовался ей всю неделю, подписывая Хасе документы. Ручка была зачётной, все люди, когда видят её, сразу добавляли мне балл в Харизму.

Но слишком быстро заканчиваются чернила. Уже вчера они в ней закончились, и я добыл у Маши новый стержень. Сейчас, расписавшись ей, цвет автографа, оставленного мною на радость будущим потомкам, которые когда-нибудь "несомненно" будут писать мою "героическую" биографию, показался мне немного странным. Он был каким-то бледным, не ярким.

Поперёк коридора неожиданно проскочила чёрная кошка. Она выбежала из открытой двери номера и юркнула в подсобное помещение, не дав мне возможности как следует себя разглядеть. Настроение начало меняться, подсознание давало сигналы о чём-то нехорошем. Ерунда какая!

Если даже допустить, что приметы иногда говорят правду, то что такого недоброго может случиться с нами? Те несчастья, которые нами уже испытаны, так велики, что трудно придумать что-нибудь еще хуже. Морально я уже готов ко всему.

Почти войдя в номер, я услышал за спиной звук торопливо приближающихся ко мне шагов. Оглянувшись, увидел портье, держащего в руках книгу для регистрации. Агрессивный какой-то. Чем он так недоволен?

Глава 11. Час быка

29 мая – 14 июня 2017

Понедельник (29.05)

Агрессивность портье в Италии объяснялась таинственным исчезновением моей подписи в журнале регистрации. Не зря меня засмущал тогда новый цвет чернил в моей крафтовой ручке. Изготовила её, балуясь с Ремёслами, Хася, но наполнение стержня было за Машей.

Зельеварше тоже иногда было скучно, поэтому между Рейдами она экспериментировала с химическими составами, в результате чего мне вчера пришлось извиняться перед недовольным итальянцем. Новые чернила оказались исчезающими, что вызвало удивление не только у портье и меня, но и у Маши.

Как она потом уверяла меня, пока я натягивал её на кровати в гостиничном номере, на Базе ничего подобного не наблюдалось. То ли им нужно было настояться, то ли от майской итальянской жары и повышенной влажности изменился химический состав.

Так или иначе, но утром, после моей побудки, выдоив мой стержень, она сразу ушла домой и заправила мне ручку заново. Уже без самодеятельности, надоила чернила из купленных в Роспечати ручек. Расписавший на пробу на её ягодице, я выждал время, в течение которого булки у зельеварши немного покраснели от ударов с моим пахом, убедился в том, что мой автограф не пропадает, после чего отправил довольную жену готовиться к выходу наружу.

После Италии Рейды мы перенесём в Испанию, но там сегодня участвовать в Фарме мы с ней не будем. Мне предстояло познакомиться её родственниками, которых я до сих пор в живую не видел. Выполняя обещанное ей перед принятием в гарем, лечением племянницы зельеварши занимались жёны, я участвовал в этом процессе лишь косвенно.

–

Оказавшись в Каталонии, я с Машей поехал по дороге из Сант Кирсе дель Вальеса в сторону побережья. Горная местность не позволила местным дорожникам сделать трассу прямой, постоянные повороты заставляли сжимать баранку руля всё крепче.

– Мадре Миа, осторожней, – выразила недовольство Маша, когда мы едва не ухнули в кювет, избегнув встречи с вылетевшим на встречку невидимым из-за поворота грузовиком.

– Я здесь причём? Сама видела, что я не виноват.

– Ходэ́! Я вижу, что ты гонишь под сто сорок километров в час. Кага́да! Тахометр зашкаливает.

– Маш, не ты ли меня торопила? Мол, опаздывать не вежливо.

– Бэ́са ми ку́ло! Не обвиняй меня в своих грехах. Видит бог, не я стала причиной нашего опоздания. Твоя ручка могла бы потерпеть и до вечера.

– Предпочитаю, чтобы экипировка была всегда полной. Исправлять ошибки нужно не откладывая.

– Мадре Миа, да если бы тебе понадобилось где-либо расписаться, я нашла бы для тебя, чем именно. Ходэ́! Ты слишком прямолинеен, не способен мыслить гибко.

– Соглашусь, что гибкость не мой конёк. Прогибаться не люблю.

– Вот-вот. Ку́трэ! А в жизни нельзя быть таким твердолобым.

– Маш, нельзя быть столь невнимательной. От твоих экспериментов постоянно готовлюсь к нежданчикам. Не удивлён, что ты тогда в лаборатории во время аварии лишилась ног и рук.

– Ку́трэ! Бьёшь ниже пояса, – ответила зельеварша, отвернув от меня лицо. – В том несчастном случае я совсем не виновата, и ты об этом прекрасно знаешь. Комиссия установила, что реактивы не соответствовали требованиям, отчего химическая реакция вышла из-под контроля. Бэ́са ми ку́ло, я технику безопасности блюду от и до. Ходэ́! Или ты считаешь, что я дурочка?

– Иногда, – честно признался я. – После глюков в Пхеньяне, приклеенной намертво бороды и едва не провонявшего из-за марины подпространства, подобные мысли отчего-то изредка посещают.

– Мадре Миа! Ты просто меня не любишь! Пиняешь меня, третируешь. Ходэ́! Не видела, чтобы ты так как сейчас общался с этой корсиканской Джулькой.

– Не обманывай. И ей доставалось. И всем остальным тоже. Но, честно говоря, ты действительно огребаешь чаще всех.

– Именно! Ходэ́! Это несправедливо. У меня самое опасное направление, и я требую к себе особого отношения. Ку́трэ! Я и без твоих подколок вся на нервах, как оголённый провод.

Самое опасное, ага. У Инги со взывчаткой, у Вали со стрельбой не считается. Не буду спорить, сейчас это и бесполезно, и не имеет смысла. Ну ткну её носом в двойные стандарты, и что изменится? Эта горячая полуиспанка только ещё больше распалиться.

– Успокойся. Есть в этом и плюсы. Моим вниманием ты пользуешься чаще других. Даже начинаю подозревать, что ты специально косячишь, чтобы потом я тебя отчитывал.

– Баста! – заявила Маша, улыбнувшись краем рта. – Полный бред!

– Оно и видно, – примиряющее закончил я этот глупый диалог. – Позвони лучше своим родственникам. Предупреди, что мы уже через десять минут будем на месте.

– Не буду. С твоей манерой вождения это совершенно не очевидно, – тут её отповедь неожиданно кардинально поменяла направление. – Кага́да, дерьмо! Посигналь этому идиоту впереди, чтобы прижался к обочине. Плетётся как ишак. Обгоняй его, веди себя как мужчина!

Открыв своё стекло, зельеварша высунулась в окно по пояс и начала экспрессивно кричать притихшему водителю, которого мы обогнали. Он её не слышал, но жесты понял, отчего начал краснеть. Рот его искривился в злой гримасе и расстояние между нашими машинами начало вновь сокращаться.

Приказав Маше сидеть смирно, я втопил педаль газа, набирая скорость и стремясь удалиться от его малолитражки подальше. Вот глупая баба! На пустом месте вывела человека из себя. Он теперь как бык за нами гоняться будет. Мы то, если что, выживем, а ему придётся плохо. Зельеварша, неспособная после Приказа жестикулировать, яростно мычала сквозь сомкнутые губы. Ядерный темперамент, как они тут живут?

–

Сидя в беседке у частного дома, расположенного в Рипольете, небольшом, как они все тут, муниципалитете комарки, района по-нашенски, Вальес-Оксиденталь возле столицы автономного сообщества, Барселоны, я потягивал херес, ожидая, пока хозяйка пригласит всех к столу.

Компанию мне составлял глава семейства, крепенький пятидесятилетний мужик, брат умершей матери Марии, сеньор Диего. Вместе с ним, испанский алкогольный напиток медленно смаковали и остальные представители многочисленного семейства моей жены.

И не всем я был рад, двое из них, явные представители секс-меньшинства, были накрашенными, скабрезно шутили, но я терпел. Пока руки не распустили, будут жить, я Маше пообещал. Сама она вместе с женской половиной занималась сейчас сервировкой в доме под руководством жены сеньора, несравненной сеньорой Каталиной. МодоСлух доносил женский гвалт и смешки, обсуждали там не столько кулинарные темы, сколько нас, а если точнее, меня.

Маша чувствовала себя там словно звезда. Она едко описывала свою жизнь в России, давала ехидные комментарии обо мне, при этом резко заставляла прикусывать острые языки тем, кто отзывался обо мне плохо. Ухмыляясь от подслушанного, я одновременно беседовал с испанцами на корявом каталонском, который, благодаря Лике и Марии, знал на уровне троечника.

– Удивлён, что у вас в России такая хорошая медицина, – поделился со мной своими мыслями Диего. – И Машу вылечили, и нашу маленькую Изабелл от смерти спасли.

Не став комментировать, я лишь пожал плечами.

– Мы очень вам благодарны за операцию у дочери. Если вам будет нужна наша помощь, мы готовы сделать всё, что угодно.

– Буду иметь это в виду, – ответил я. – Вряд ли нам что-либо от вас понадобится, кроме как пользоваться вашим гостеприимством. Маша здесь расцветает, для меня этого достаточно.

– Насчёт этого даже не заикайтесь. Мы от нашей Марии не отказывались даже в самые тяжёлые времена.

Кивнув согласно головой, я отхлебнул из фужера херес. Ёлки-иголки, какой он всё-таки приторно сладкий.

– Надеюсь, если мы решимся приехать к вам в гости, вы нас тоже примете, – продолжил дискутировать Диего. – Вы же на Урале живёте? Это восточнее Москвы, под Тверью?

– Почти, – ответил я, не став оспаривать географические познания хозяина.

– А медведи у вас по улицам ходят?

– А у вас быков на улицах после завтрака забивают? – ответил я вопросом на вопрос.

– Какая глупость! – вклинился в диалог дальний родственник зельеварши с помадой на губах. – Этого варварства у нас давно нет.

– Всего лишь в 2011-м была последняя коррида, – поправил я его. – Шесть лет назад.

– И что? Мы всегда были против насилия над животными. Не то, что у вас в стране.

– Педро, остынь! – остановил Диего поток возмущения заднеприводного родственника. – Иван – наш гость, а ты его провоцируешь. Нельзя упрекать его в том, что творится в его стране. Ты же знаешь, как там со свободой слова. Он не может ничему протестовать, иначе сразу отправится в ГУЛАГ.

– Не переживайте, у нас со свободой всё в порядке, – уверил я испанцев.

– Вы грязный путинист! – воскликнул пришедший с Педро такой же мужичонка. – Все знают, что у вас убивают прямо на улицах и сажают в лагеря за каждое неосторожное слово.

– А у вас никого не убивают и не сажают?

– У нас это делают по закону!

– Ты бы заткнулся, дятел, – перешёл я на грубость. – Тебе о референдуме про независимость Каталонии напомнить? Где сейчас те, кто его организовал? Уже сидят? Семьсот уголовных дел завели.

Ничем возразить мне этот любитель радужной свободы не смог и сердито засопел. Педро его обнял и поцеловал в губы, от вида чего меня передёрнуло. Все вокруг начали делать вид, что ничего не произошло, избегая в мою сторону даже смотреть.

Гробовую тишину развеяла подошедшая Маша. В её руке был бокал с кроваво-красным напитком, в котором плавали кусочки фруктов. Увидев мой заинтересованный взгляд, она дала мне попробовать и объяснила, что это сангрия, слабоалкогольный коктейль, называемый иногда "винной окрошкой".

Попробовав, он мне понравился куда более хереса, так что посуду я жене не вернул. Зельеварша сделала на лице недовольную гримасу, но отбирать добычу у меня не стала, а позвала всех домой к столу, который наконец-то завершили накрывать.

–

Дегустация каталонской кухни избавила меня от необходимости отвечать на провокационные вопросы никак не угомоняющихся гомосексуалистов. Работая челюстями, я оценил конил-амб-каргол, кролика в ароматизированном соусе с улитками, потом фидеуа, паэлью с креветками и курицей, где рис был заменён на макароны, а затем настал черёд фирменного блюда синьоры Каталины. Широкое блюдо передо мной поставила зельеварша, накидав в мою тарелку из него ложкой нечто чёрное.

– Ходэ́! Это аррос негре, чёрный рис, – увидев моё сомнение, начала объяснять зельеварша. – Тётя отлично его делает. Обычный рис, окрашенный чернилами каракатицы. Очень вкусно.

– А у меня эмаль на зубах не окрасится? – спросил я недоверчиво.

– Мадре Миа, конечно же нет. Гляди, раз мне не веришь, – Маша закинула себе в рот кусочек из моей тарелки. – Бэ́са ми ку́ло, ешь давай, не обижай тётю. Она очень старалась.

Последовав совету жены, я начал переправлять себе в желудок новое для меня яство. Действительно вкусно, особенно вон с тем соусом. Когда моя тарелка опустела, я благодушно похлопал по своему животу. Ему каталонские блюда понравились тоже, протестов из желудка не возникало.

– Видишь, как вкусно, – сказала сидящая рядом со мной Маша. – А ты боялся. Надеюсь, у тебя осталось место для десерта?

Уверив жену, что в меня войдёт ещё столько же, сколько уже было слопано, я налил себе ещё сангрии. За столом все обсуждали семейные дела, которые были для нас непонятными. Кто женился, кто умер, как учатся дети, сколько стоит рыба на рынке. К Маше подбежала девочка, одетая в лёгкое платьице, украшенное цветочным орнаментом.

– Тётя Мария, скажите папе, что я уже совсем здоровая, и мне можно играть с остальными.

– А во что вы собрались играть? – спросила зельеварша.

– Конечно же в пелоту! Но меня не отпускают.

– Хорошо, Изабелл, но только в моём присутствии.

Встав из-за стола, Маша направилась к родителям племянницы. Прислушавшись к себе, я решил составить ей компанию. Посмотреть, во что играют в Испании дети интереснее, чем не замечать косые взгляды голубков, сидящий по диагонали напротив, а также слушать местные сплетни. Меня расспрашивать о России сеньоры и синьориты опасались. Тореадоры подсознательно чувствовали, что разозлить меня, уральского бычару, просто, а вот справиться потом почти невозможно.

–

Вторник (30.05)

Весело проведя вчера время с Машей, я, наконец, приступил к работе, отправившись на очередной Рейд. Игра в пелоту, оказавшуюся разновидностью сквоша, стала причиной того, что зельеварша с нами в Кордову не пойдёт. Ей требовалось урегулировать возникшие после нашего визита проблемы.

Кто ж знал, что этот Педро такой хлипкий? Пока я, сидя на удобном кресле с рюмкой водки, нашедшейся для меня в кладовых у хозяев, любовался своей супругой, выступающей в качестве судьи, он отчего-то решил, что может фамильярно похлопать меня по колену. Кисть я ему сломал качественно, заживёт она быстро, особенно, если будет принимать приготовленные Машей снадобья.

Впрочем, если он от них загнётся, горевать не стану. Нельзя же, в самом деле, быть таким некультурным и распускать свои руки! Может у них так и принято, но я против сексуальных домогательств категорически! Шлёпнув по мягкому месту Ингу, я ускорил её продвижение через Портал.

Оказавшись на территории, где в одиннадцатом веке располагался один из халифатов арабских завоевателей из северной Африки, пока их не выгнали испанцы, я двинулся, посматривая на небо, за жёнами в сторону алькасара, как здесь ранее назывались замки.

Вчера, пока мы были в Испании, в Москве случился страшный шторм, наделавший дел в столице как в далёком 1904 году. Здесь же, на пиренейском полуострове, царила тишь да гладь. Погода стояла солнечная, безветренная.

Чудит климат на планете, может это как-то связано с танитами? Пердят интенсивно, парниковый эффект усугубляют. Смайл в Интерфейсе показал мне большой палец, широко разулыбавшись. Тоже улыбнувшись, я подумал о Фарме. Предстоящая схватка с заражёнными, окопавшимися в средневековой крепости, будет интересней, чем та, что произошла вчера у Спутниц.

Пока я вчера ломал кости гомосексуалисту Педро, жёны неподалёку от нас расчленяли заражённых монахов на горе Монсерат под Барселоной. Заступничество расположенной там уникальной статуи Черной Девы Монсерратской танитам не помогла, видимо правильно молиться паразиты не научились.

Уверен, что и в алькасаре молитвы танитам не помогут. Уж больно место там загаженное негативной энергетикой. Сначала арабов резали, потом свирепствовала инквизиция, а затем использовалось в качестве тюрьмы.

Дора, следующая во второй тройке энергично крутящих передо мной бёдрами жён, поёжилась. Среди нас ей приходилось тяжелее всех, так как она единственная не обладала встроенным климат – контролем. Несмотря на конец мая, по уральским меркам тут стояла настоящая жара. Да и для дождливого Питера здесь было душновато.

После Фарма, первое, что сделаю, обеспечу её Термомодом. Жёлтый мне с утра дал добро на эту Модификацию медиумши, так что не долго ей осталось ёжиться. Мне же не долго осталось гулять по Испании. Вечером, надеюсь, мне хватит КСЕ для сорок восьмого Уровня. Значит, завтра я получу на несколько дней прописку в Тренажёрке. За размышлениями, жёлтые башни и зубцы на стенах крепости становились всё ближе.

Туристов было много, место пользовалось популярностью. Фонтаны, деревья, аккуратные газоны, цветочные клумбы и пешеходные дорожки. Красиво жили короли Испании, не то, что в наше время. Кто тут сейчас официальный король? Лика подсказала, что Филипп шестой, из Бурбонов-Анжуйских.

Точно, он три года назад взошёл на престол, когда его отец отрёкся. Тому нечем похвастаться, кроме участия в охоте слонов в Африке и убийстве медведя Митрофана под Вологдой. Сменивший его сын вроде дядька посерьёзней. Парламент успел после кризиса распустить, каталонцев во время борьбы за независимость прижучить.

– Таки я не понимаю, почему ты отпустил с Машей Ингу, – обратилась ко мне крафтерша, когда мы остановились в теньке под стенами крепости. – Нам бы очень пригодились её знания. Эйхо обнаружил здесь сеть подземных ходов. Там должны быть ловушки.

– Инга вчера ногу поранила, – объяснил я. – Не хочу ею рисковать.

– Ой-вей, меня эти гои в католических рясах тоже по рёбрам порезали.

– Хась, у тебя там царапина, а у неё едва бедренную артерию не рассекли.

– Всё равно тебе её жальче, чем меня. Ты заставляешь мои глаза плакать от несправедливости!

Из-за глупых заявлений крафтерши во мне вспыхнул гнев. Однако, посмотрев ей в глаза, он сразу прошёл. Стало немного больно и стыдно за то, что заставляю её, человека, занимающегося интеллектуальным трудом, избалованную вниманием восторгающихся ею родителей, и, быть может, действительно не совсем здоровую, больную, заниматься на такой жаре чёрной работой мясника.

Но я же тащу её на бойню не только для своей, но и для всеобщей пользы. Нельзя среди Спутниц никого выделять, иначе начнутся интриги. Но и не стоит забывать, что это женщины. Им требуется внимание, от одних рациональных указаний они чахнут.

Обняв требующую справедливости крафтершу, я запечатал её уста поцелуем, жамкнув ей сосок на груди через надетый сарафан. Возмущённый писк жены я проигнорировал, почувствовав пальцами, как начал набухать холмик под тканью. Отпустив часто задышавшую жену через минуту, я провёл ей пальцем по подбородку.

– Какая ты у меня красивая!

– Хмм.. угумм, – ответила крафтерша, начавшая посасывать фалангу моего пальца.

– Отставить заниматься развратом во время боевых действий, – заявила вернувшаяся после разведки Валя. – Нашли время!

– Мы тоже хотим, – добавили остальные Спутницы.

– Всё будет, – пообещал я, с трудов вернув из челюстей крафтерши себе контроль над кистью. – Валь, докладывай.

Развернув в ИнтерфейсеКарту, я начал слушать уточнения диспозиции. Помимо большой экскурсионной группы китайцев, других сюрпризов не нарисовалось. Ими займутся Люда с Машей, уведя этих нежелательных свидетелей от места событий подальше. Поводом для этого им послужит сбой пожарной сигнализации, доступ к которой получила Лика, Хакнув центральный компьютер.

Хилерша с медиумшей потом присоединятся к Фарму, заблокировав аварийные выходы, чтобы не дать заражённым возможность убежать. Возвращаться в Кордову повторно, чтобы отлавливать беглецов, совсем не хочется.

Раздав указания, я с Катей поспешил к входной двери в надвратную башню, которую выбрал для себя, чтобы расправиться внутри с заражённым экскурсоводом. Особенно меня интересовало слабое излучение, которое шло откуда из-под основания конструкции. Смайл не смог чётко его распознать, но с вероятностью в пятьдесят процентов говорил, что там может быть Артефакт.

Хотелось бы, чтобы он пригодился нам снова для увеличения количества Тановышек. На всю планету не хватает не так уж и немного. Но загадывать не буду. Перед тем, как пройти через вход в башню, я посмотрел, как дела у жён, не участвующих сейчас в Рейде.

Навестив пострадавшего от меня, Маша и Инга сейчас шли по улице Барселоны, мило общаясь и щебеча о всякой ерунде. Сапёрша слегка прихрамывала, опираясь на руку амантши. Проходящие испанцы им широко улыбались, давая невербальные знаки внимания моим нимфам. Куда это они направляются? Рипольете, где живёт Диего с Каталиной в другой стороне.

–

Пятница (02.06)

Новые медальки на чокерах Инги и Маши, означавшие достигший максимум их Синхронизации, появились ещё вчера, когда они вернулись из Барселоны. Урегулировали они там конфликт по-нашенски. Педро, который обратился в полицию из-за такого пустяка, как сломанная рука, теперь вместе со своим сожителем тащится по радуге в Содом и Гоморру.

После почти ночного возвращения от родственников Маша с Ингой почти сразу уснули, наетые и напитые. О том, что они сделали в Барселоне, я узнал уже с утра от Смайла. Убедившись, что Машины родичи теперь обо мне и не вспоминают, потрясённые трагедией, случившейся после взрыва бытового газа в навещённом жёнами голубом гнезде.

Поступок жён я мысленно одобрил. Европейская судебная система к искам от представителей секс меньшинств относится излишне предвзято, а нам здесь ещё работать и работать.

– Вань, у нас получилось! – отвлёк меня от мыслей о юриспруденции голос зельеварши.

Подняв взгляд от табло на велотренажёре, я увидел, как в Тренажёрку вошла сияющая Маша, за которой следовала хилерша. Из-за отправки жён на Рейд я как-то не успел поблагодарить её выбранный способ урегулирования, она скрылась в лабораториях с Людой. Потом я ушёл в Тренажёрку, где уже второй час был занят, качая свои Параметры. Похоже, Маша пришла за этим сейчас, когда все, кроме неё и хилерши, ушли наружу.

– Я в курсе, вы молодцы, одобряю. Лика мне час назад скачала отчёт патологоанатомов из Барселоны. Педро идентифицировали по ДНК.

– Мадре Миа, я тебе не о том гомике. Мы с Людой заживляющий медгель изобрели! Посмотри.

Подойдя ко мне, Маша показала мне свою пустую ладонь. Протерев глаза, я недоумённо посмотрел в её глаза.

– Красивые у тебя пальцы, – на всякий случай выдал я комплимент.

– Спасибо, я это и без тебя знаю.

– Лекарь-пекарь, Вань, у неё час назад там глубокий разрез был. Я сама его в качестве эксперимента скальпелем сделала. А сейчас уже всё зажило, даже шрама не осталось.

– Отлично! Поговори с Хасей, может стоит наладить производство. С таким медзельем мы рынок взорвём. Чую хорошие прибыли.

– Баста! Не получится. Я одного пленника из подручных итальянских донов тоже порезала. Так он кровью истёк. Бэ́са ми ку́ло! Этот медгель работает только на нас. Смайл сказал, что он тесно взаимодействует с нашим биополем. Но это всё равно гигантский прорыв.

Кивнув согласно головой, я продолжил крутить педали, не став пререкаться. Какой ещё прорыв? Итак на нас всё заживает как на собаке.

– Дело в самом факте взаимодействия, – пояснила мне Маша, которую невозмутимое выражение на моём лице в заблуждение не ввело. – Ходэ́! У нас появился способ оказывать влияние на энергетику.

– Именно, лекарь-пекарь! Нужно продолжать эти исследования. Добиться того, чтобы медгель или иные вещества начали реагировать на биополя обычных людей, не столь энергонасыщенных как мы. Тогда мы сможем вызывать процессы заживления у каждого.

Отпустив одной ладонью ручку тренажёра, я показал им большой палец. Полезная тема, мы к ней уже третий год идём с переменным успехом. Жёны, поняв, что больших эмоций от меня им не добиться, понимающе переглянулись и пошли на выход. Вот такой я чёрствый сухарь, ёлки-иголки. Может им по комплекту колюще – режущего подарить из хирургической стали? Люда как-то заикалась за ужином, что у неё орбитокласты для трансорбитальной лоботомии постоянно ломаются.

Гадая о том, над кем именно из пленников хилерша проводит свои операции, я увидел новую картинку на телевизоре. На экране, расположенном на стене напротив, начался выпуск новостей. Диктор вещал, что на Землю вернулся экипаж с МКС. Говорил он об этом так, будто случилось что-то эпохальное. Не понимаю, рядовое же событие.

То ли дело у нас. Вчера я потратил всё КСЕ на Модификацию Базы, после которой Смайл обещал нам прямой доступ на Марс. Жёлтый не ошибся и в Кордове действительно оказался Артефакт. К сожалению, материалы, которые в нём находились, для Тановышек не сгодились, но и другое применение было интересным, правда, лишь на перспективу.

Вечером, как жёны вернуться с Рейда пойдём на Марс все вместе. Скафандры Хася уже подогнала под новый Рост, а Тома всю ночь работала над марсоходом. Первый пикник на красной планете состоится в кратере Королёв.

Там бамблби уже палатки сейчас разбивают, готовясь к нашему приходу. Место выбрано не случайно, там крафтерша хотела исследовать лёд, запасы которого предварительно оценивались астрономами в две тысячи кубометров.

Если так и будет, это позволит в дальнейшем сделать наш Форпост на Марсе более автономным. Глядишь, когда-нибудь и яблони там будут цвести, как пел Владимир Трошин в песне к кинофильму «Мечте навстречу» в далёком 1963-м году. А то пока что, за полста лет, лишь на орбиту летаем, на месте топчемся.

–

Воскресенье (04.06)

Топтание на красных барханах Марса, оказавшихся на самом деле совсем не красными, а очень даже жёлтыми, мало чем отличающимися от тех, что мы наблюдали в пустынях на Земле, помимо новых впечатлений добавило нашей команде сплочённости.

Это сказалось на росте Синхронизации, Катя // Маша – 7, Катя // Дора – 3. То, как медиумша вела себя на красной планете, добавило ей очков и для меня с Ликой. Ваня // Дора – 4, Лика // Дора – 3. Питербурженка не боялась тяжёлой работы, и откапывала свой застрявший в дюнах байк наравне со всеми.