Текст книги "Слишком сладко (ЛП)"
Автор книги: И. А. Дайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
– Вытащите ее на улицу! – кричит Джонни, указывая на выход.
Коди хватает меня за запястье, прокладывая путь сквозь толпу зрителей. Никто из присутствующих больше не танцует. Все остановились, чтобы посмотреть, как двадцать мужчин бросаются с кулаками.
Как только мы оказываемся на улице, я дважды вздрагиваю, набирая в легкие хрустящий вечерний воздух.
– Тебя стошнит? Черт, твоя сумка наверху.
– Я в порядке, – бормочу я, прислонившись к стене. – Пожалуйста, не говори Нико о призе. Пожалуйста, обещай…
– Ни за что! Не проси меня держать это в секрете. – Он отступает назад, ероша волосы на голове. – Почему ты нам не сказала?! Как давно это происходит?!
– С вечеринки в честь Весенних каникул, – бормочу я, глядя на землю под ногами. Я должна была остаться дома… ничего бы не случилось, если бы я просто осталась дома сегодня вечером.
Да кого я обманываю?
Тройняшки узнали бы об этом довольно быстро, и я была бы там, где сейчас нахожусь, – готова потерять мужчину, которого люблю.
Как только Нико поймет, что помимо всех моих недостатков, я приношу с собой кучу проблем и драмы, он поставит под сомнение наши отношения.
Он уйдет.
Возможно, сейчас я его возбуждаю, но в долгосрочной перспективе мало что говорит в мою пользу. В наше время феминизма, сильных личностей и уверенных в себе женщин, которые знают, чего хотят и как это получить, я – фрик. Аномалия. Кто-то, над кем можно поиздеваться и посмеяться.
Я осторожная, слабая и застенчивая. Я боюсь темноты и нервничаю при виде незнакомцев. Я неловкая, неуверенная в себе и неопытная.
Нико заслуживает женщину, которая будет владеть каждой комнатой, в которую войдет. Впусти меня в эту комнату, и единственное, что мне будет принадлежать, – это лучший угол, в котором можно спрятаться. Он заслуживает ту, кто будет ему ровней и бросит вызов на каждом шагу.
Женщина, которая сделает его жизнь интересной и в то же время легкой. Ему и без меня хватает забот, чтобы добавить к ним глупую драму в колледже.
– Кто тебе сказал? – спрашиваю я, разочарование сжимает мое сердце.
Даже если Нико не отпустит меня, как только узнает, наши отношения скоро закончатся.
– Грейсон, – огрызается Коди. – Но это должна была быть ты! Господи, Мия! – он обхватывает меня за плечи, притягивая к себе. – Ты хоть понимаешь, что могло случиться, Жучок? Ты должна была рассказать нам. Ты должна была рассказать Нико.
Я качаю головой, мое дыхание становится поверхностным, а слезы грозят пролиться.
– Он последний, кому я хочу об этом рассказать.
– Почему? – он отталкивает меня. – Он позаботится об этом.
Я отступаю назад, заправляя за уши выбившиеся пряди волос.
– Он также поймет, что я приношу только проблемы. Он дает мне все, что я когда-либо хотела, а я… Я просто фаза.
– Ты не чертова фаза, Мия, он…
– Все в порядке, – говорю я, дрожа подбородком. – Он стоил того, чтобы ждать, и он стоит слез. – Я сжимаю губы, заставляя себя улыбнуться. – Я возьму свою сумку. Уверена, Джонни уже позвонил ему, и он уже в пути.
– Оставайся здесь. Я возьму твою сумку.
– Нет, не возьмешь, – говорит вышибала, охраняющий дверь. – Тебе нельзя возвращаться.
– Я не дрался, – кричит Коди. – Она не пойдет туда одна, мужик. – Вышибала пожимает плечами и отходит в сторону, когда Джонни выходит из клуба, держа Брэндона и Кольта за воротники, и выталкивает их на улицу.
Коди бросается вперед, как пружина, и обхватывает Брэндона за шею.
– Ты отменишь это. Сегодня вечером, ты понял?!
Воспользовавшись секундой их невнимания, я возвращаюсь внутрь. Джонни вытаскивает еще двух парней, и еще один вышибала идет за Конором, подталкивая его к выходу.
Вечеринка снова в разгаре, драка под контролем. Я поднимаюсь по лестнице и обнаруживаю Грейсона в кабинке с несколькими друзьями, моя сумка надежно спрятана у него за спиной. Взяв ее, я захожу в туалет, чтобы собраться с мыслями.
Миновав двух девушек в дверях, я обнаруживаю, что в туалете пусто и немного тише, чем в остальной части клуба. Музыка не смолкала, пока двадцать с лишним парней наносили удары. Она все еще звучит, пока Сикс играет свой любимый сет.
Я хватаюсь обеими руками за раковину, глядя в свои стеклянные, слезящиеся глаза в зеркале.
Один день, чтобы прожить настоящим.
Именно это я твердила себе с тех пор, как поцеловала Нико. Я знала, что это слишком хорошо, чтобы продолжаться, и боролась с тем, чтобы не устроиться слишком комфортно, не позволить своей романтической стороне взять бразды правления в свои руки и представить будущее, которого у меня никогда не будет.
Я вытираю щеки, когда дверь распахивается внутрь, заливая уборную песней Сикса I Got 5 on It, которая заглушает торнадо мыслей, рождающихся в моей голове.
На секунду я перестаю понимать, что это не уборная унисекс.
Я не понимаю, что эти три парня не должны здесь находиться…
Все встает на свои места, когда мои глаза встречаются с его глазами.
Он немного изменился со времен школы: сбросил вес, который никогда не был лишним. Его кожа пепельного цвета, глаза тусклые, но в них отчетливо светится презрение, а огромный холодный кулак сжимает мой живот.
Воздух мгновенно меняется. Неумолимая аура надвигающейся гибели заполняет пространство, когда его лучший друг, Майкл, наклеивает на дверь импровизированную табличку «Не работает», а затем захлопывает ее. Он стоит на своем, загораживая выход своим крупным телом и приветствуя меня хитрой ухмылкой.
Мне нет дела ни до него, ни до Джесси, который пристально смотрит на меня сузившимися глазами. Мое внимание приковано к Джейку Грею, к его стально-серым радужным оболочкам, почти полностью поглощенным дутыми зрачками, к тому, как он скрежещет зубами взад-вперед, к дрожанию его рук…
– Скучала по мне, губки для минета? – спрашивает он, небрежно опираясь бедром о раковину.
Холодный страх закрадывается в мое нутро, ведь между нами меньше пяти футов. У меня нет ни единого шанса, но я хватаю с раковины свою сумку и застегиваю молнию.
– Хватай ее! – кричит Джейк.
Я почти дотягиваюсь рукой до перцового баллончика. Так близко, но Джесси вырывает сумку из моих рук, отбрасывает ее в сторону и заводит мои руки за спину, его костлявые пальцы больно впиваются мне в запястья.
Начинается паника. Беспричинный, нервный, будоражащий кровь и воду ужас проносится по моим венам, делая меня на мгновение беспомощным.
– Успокойся, – усмехается Джейк. – Я здесь, чтобы помочь.
– Помочь? – я задыхаюсь, глядя направо и налево, вверх и вниз, оценивая свое положение, расстояние до перцового баллончика, который выкатился из моей сумки и остановился неподалеку от того места, где Майкл забаррикадировал дверь. – Помочь с чем?
Он достает свой телефон, постукивая по экрану.
– Я слышал, Брэндон Прайс играет с тобой в игры. Он назначил приз первому парню, который тебя трахнет, так? – он поднимает взгляд от экрана, его ноздри раздуваются. – Верно?!
Я киваю, сопротивляясь прикосновениям Джесси.
– Отпусти меня.
– Не так быстро, – говорит Джейк, делая несколько шатких шагов от раковин и указывая на землю перед собой. – Поставь ее на колени.
– Н-нет, – заикаюсь я. – Пожалуйста, просто…
– Пожалуйста, просто остановись, – передразнивает Джейк, подражая моему голосу. – Расслабься. Это будет весело. Я хотел, чтобы твой пухлый ротик обхватил мой член с тех самых пор, как я прозвал тебя «Губки для минета» еще в гребаной средней школе, – говорит он, расстегивая ремень.
Осознание того, что сейчас произойдет, сжимает мое горло, словно холодные, мертвые руки, которые сжимают его достаточно сильно, чтобы перекрыть доступ воздуха. Все приемы самообороны, которым меня учили тройняшки, испаряются из моей головы.
У меня ничего нет. Мое сознание отключается. Паника стремительно нарастает, уничтожая рациональное мышление.
Я дергаюсь, проигрывая битву еще до ее начала. Джесси подтаскивает меня к тому месту, где стоит Джейк. Он ударяет меня сзади по коленям, и я падаю на землю, вздрагивая от резкой боли в ногах.
– Ты ненавидел меня годами, – задыхаюсь я, ухватившись за единственную рациональную мысль: сыграть на время. Тройняшки снаружи. Скоро они начнут меня искать. Я и так пробыла здесь слишком долго. Мне просто нужно потянуть время. – Ты весь детский сад не хотел, чтобы я к тебе прикасалась, а теперь хочешь, чтобы я тебе отсосала?
Он вцепился в мои волосы и дернул меня назад так сильно, что я вскрикнула.
– Ты не обязана мне нравиться. Думаю, тот факт, что ты мне не нравишься, делает это еще более захватывающим.
Слезы стекают по моему носу.
Мой живот сворачивается в твердый, горячий клубок, и я вся дрожу, пока Джесси держит мои руки за спиной.
– Что случилось? – я задыхаюсь от того, что мои волосы чуть не вырвали из черепа. – Ты хвастался, что девчонки каждый день падают с ног, чтобы попробовать тебя на вкус, еще в школе. Больше никто не хочет отсосать тебе добровольно?
Джейк насмехается, протягивая руку, в которой держит телефон, и ухмыляется, как маньяк.
– Пристегнись, Прайс. – Он поворачивает телефон, наклоняя его вниз, чтобы меня было видно на экране. Красная точка внизу говорит мне, что он ведет запись. – Шоу вот-вот начнется. – Он отпускает мои волосы, расстегивает молнию на джинсах и освобождает свой твердый член, с гордостью демонстрируя его перед камерой. – Давай. Не делай этого неловко. Люди смотрят. – Он снова смотрит в камеру, подталкивая свой член ближе к моим губам. – Возьми ручку, Прайс. Я скоро заберу этот чек.
Деньги? Ему нужны деньги? Смятение выбивает дыхание из моей груди. Джейк при деньгах. Его отец…
О, Боже.
Разговор Нико с его помощницей несколько недель назад всплывает в памяти, как толчок после землетрясения.
Арнольд Грей вытащил все свои деньги на прошлой неделе и только что позвонил, чтобы сказать, что потерял все.
Тогда я не придала этому значения, но теперь все стало понятно. Арнольд Грей. Отец Джейка.
Они разорены…
Я смотрю на Джейка, крепко стиснув зубы, когда головка его члена оказывается менее чем в дюйме от моих губ.
Пятнадцать лет назад он и близко не подходил ко мне, боясь заразиться венерическими болезнями.
Десять лет назад я была слишком пухлой, чтобы он считал меня чем-то иным, кроме как отвратительной.
Пять лет назад он называл меня четырехглазой и при любой возможности уничтожал мои очки, смеясь, когда я держалась за стену, потому что не могла видеть.
И вот теперь он стоит перед девушкой, которую и палкой не тронул бы, глаза горят, штаны спущены, эрекция подергивается от спермы, а в голове одна цель: выиграть двадцать пять тысяч.
– Не будь такой, – воркует он, искусственно дружелюбный на секунду, прежде чем его слова становятся густыми от ненависти. – Будет приятнее, если ты не будешь сопротивляться.
Я крепко стискиваю зубы. Пульс бьется в моей шее, как птица в коробке, и слезы подступают все сильнее. Высокие, истеричные всхлипы отражаются от плитки, как плач скрипки.
Джейк даже не представляет, во что ввязался. Я больше не изгой и не одиночка. В моей жизни есть люди, которым я небезразличен. Люди, которые сделают все, чтобы защитить меня.
Парень, который разорвет его на части, когда узнает, что Джейк пытается причинить мне боль. Я хочу закричать, сказать ему, чью девушку он собирается трогать, но если я разомкну губы, то проиграю.
– Открой ей рот, – огрызается Джейк на Джесси, который тут же впивается большим и указательным пальцами в шарнирные соединения моей челюсти.
Боль бьет по нервным окончаниям. Чем сильнее я сжимаю зубы, тем сильнее становится боль.
Джейк наклоняется к телефону и снимает, как он гладит свой твердый член, размазывая мелкие капельки того, что капает с конца, по пирсингу «Принц Альберт». Он был нелепо горд, когда сделал его. Фотография точно такого же члена с точно таким же пирсингом была приклеена к моему шкафчику ежедневно в течение нескольких недель до окончания школы.
Слезы стекают по моему носу и подбородку, набирая обороты по мере того, как Джесси усиливает давление. Такое ощущение, что мое лицо сжимают металлические зажимы и в любую секунду кости могут переломиться.
Я больше не могу этого выносить. Я хнычу, и, несмотря на все мои попытки, рот открывается, а слез становится еще больше.
Боже, где Коди? Где Кольт?
– Хорошо, – хмыкает Джейк, проводя большим пальцем по моим нижним зубам. – Хорошенькая, хорошенькая, хорошенькая, – напевает он. – Расслабься. Я знаю, что он большой, но если ты будешь держать рот широко открытым, я отлично туда влезу.
Я дергаюсь, пытаясь вырваться, но Джесси крепко держит меня за запястья и надавливает всей голенью на заднюю поверхность моих лодыжек, чтобы удержать меня на месте.
Я бессильна. Я не могу остановить его, когда он рывком подается вперед, направляя себя в мой рот. Его пирсинг касается моего языка, и он отцепляет большой палец от моих зубов, чтобы спустить штаны.
Его яйца выскочили из своего заточения и повисли низко, в опасной близости от моего подбородка. Мускусный, потный запах заставляет мои кишки ползти вверх по горлу, а пятнадцать лет издевательств мелькают перед глазами в безумном клипе жестокости, и мой разум напоминает перекресток со слишком интенсивным движением.
Каждый раз, когда Джейк ставил подножки, толкал и пихал меня, возвращается, как отдача от выстрела. Каждое нецензурное слово, все, что он когда-либо бросал в мой адрес, каждый раз, когда он заставлял меня плакать, – все это всплывает в памяти. Все бутерброды, которые я ела в туалете, боясь зайти в кафетерий. Все вещи, которые он уничтожил…
Я – кастрюля с кипящим молоком. Во мне больше нет места. Я не могу больше терпеть, и впервые меня охватила острая потребность бороться.
Он загнал меня в угол.
Моя реакция «бей или беги» включается на максимальную мощность. Одна рациональная мысль, подобно белоснежной молнии, воспламеняет мои чувства, и я делаю единственное, что могу, не раздумывая… Я вцепляюсь зубами в его пирсинг и сжимаю со всей силы.
Я вырываю его.
Теплая металлическая кровь заливает мне рот за секунду до того, как Джейк чувствует мучительную боль.
– Черт! – рычит он, отпрыгивая назад. Его телефон падает на пол. – Гребаная шлюха! – он сжимает руку в кулак и наносит мощный удар по моему лицу. – Ты грязная сука!
У меня кружится голова… голова идет кругом… Я впадаю в оцепенение, когда Джейк отстраняется, держа свой член, брызжущий кровью в багровой эякуляции.
Я выплевываю его пирсинг, дрожа, как новорожденный щенок, вынюхивающий еду. В большинстве других стрессовых ситуаций меня бы уже вырвало с корнем, но тошнота еще не прошла. Инстинкт выживания обостряет мои чувства, проясняет голову и подстегивает меня.
Майкл бледнеет, продолжая стоять у двери, его решимость иссякает. Вьюга неуверенности искажает его лицо, когда он наблюдает за Джейком. Через два удара сердца он срывается с места, выбегая так быстро, что едва не спотыкается о ноги.
Джесси все еще держит меня за руки, но уже встает на ноги, бормоча имя Джейка. Кровь брызжет мне на лицо, шею и платье, словно из водяного пистолета.
Я не трачу ни секунды на обдумывание своего положения. Я действую, превращая адреналин в смелость, бросаясь вперед, а затем откидываясь назад и ударяясь затылком в пах Джесси.
Мне больно, и я могу только представить, сколько боли я ему причинила. Он отпускает мои запястья, шипя ругательства под нос, в то время как Джейк все еще находится в двух футах от меня и плачет настоящими слезами. Он падает на колени, судорожно пытаясь остановить кровотечение, зубы стучат от боли, шока или того и другого.
Я вскакиваю на слабые ноги, покачиваясь на шпильках. Мне нужно оружие. Я слишком мала, чтобы причинить много вреда своими кулаками, поэтому мне нужно что-то, чем можно ударить. Я плохо соображаю, не взвешиваю последствия, когда врываюсь в первую кабинку и хватаюсь за керамическую крышку водяного бачка на унитазе.
Я срываю ее, спотыкаясь, отступаю на шаг назад, а затем кручусь, поднимая ее над плечом, как бейсбольную биту. Она тяжелая. При обычных обстоятельствах мне не хватило бы сил поднять ее с такой легкостью, но нет ничего невозможного, когда ты на взводе от адреналина.
– Ты с ума сошла, сучка! – рычит Джесси, вскакивая на ноги и протягивая руки, словно хочет поймать меня.
Он меня не тронет.
Я не позволю ни одному из них дотронуться до меня.
Я качусь на пятках, тяжелая крышка почти опрокидывает меня. Я использую импульс в своих интересах и бью Джесси по голове, мои мышцы жжет от усилий.
Крышка разбивается о его голову, и бессознательное тело Джесси падает на залитый кровью кафель. Его голова стучит по полу, а дверь уборной распахивается и с грохотом ударяется о стену.
Джонни занимает всю высоту рамы, его лицо пылает красным цветом.
– Что за… – он приостанавливается, быстро оглядывается по сторонам, его лицо бледнеет. – Черт… черт! – он медленно входит, подняв руки, словно хочет показать мне, что у него нет плохих намерений, но я спотыкаюсь, вывихивая лодыжку, и едва удерживаю равновесие. – Спокойно, все в порядке, – тихо бормочет он. – Все хорошо, Мия, ты в порядке. Я не буду… – он снова обрывает себя и останавливается на полушаге, его щеки становятся пепельными.
Я не знаю, почему.
Все, что я знаю, – это то, что я отступаю от него. Все смешивается. Звуки искажаются. Музыка затихает, маскируясь громоподобным пульсом, бьющимся в моих ушах…
Ярость, охватившая каждую клеточку моего тела, распадается, оставляя меня беззащитной.
Тошнота подкатывает к животу, когда я слежу за Джонни. Вот почему он замолчал. Пирсинг Джейка блестит на полу с кусочками плоти. Я думала, что порвала только пирсинг, но Джейк остался без члена.
Я мельком вижу свое отражение в зеркалах над раковинами и делаю непроизвольный шаг назад. Кровь смешивается со слезами на моем лице, шее и платье, и это зрелище напоминает кадры из дешевого фильма ужасов.
Джейк все еще плачет, разрывая на себе футболку, вероятно, пытаясь остановить кровотечение, не понимая, что происходит вокруг. Думаю, он даже не заметил появления Джонни.
У меня подкашиваются ноги.
Я падаю на колени, адреналин давно выветрился, тело обмякло, замерзло и обессилело. Я заползаю в кабинку, дрожа всем телом, когда хватаюсь обеими руками за унитаз и меня наконец-то тошнит.
– Черт! – бубнит Джонни. – Мия! Мия… черт! Подожди, мне нужно… – его голос прерывается, когда вспоминается все, что я съела сегодня.
– Нико… – прохрипела я, кашляя, задыхаясь и хватая ртом воздух. Холодный пот покрывает мою спину, вызывая дрожь. Я крепче вцепилась в унитаз, держась за него изо всех сил, умоляя: —…пожалуйста, позови Нико.
ГЛАВА 31
Нико
Мой телефон звонит в кармане, когда Тео ставит на стол очередную порцию пива. Я достаю его, и мои руки становятся липкими, когда на экране появляется Джонни Q.
– С ней все в порядке? – спрашиваю я.
Его голос заполняет мое ухо прежде, чем слова полностью слетают с языка.
– Ты должен приехать сюда прямо сейчас! – бубнит он. – Как быстро ты можешь… – он делает паузу, затем его голос понижается, хотя он все еще кричит. – Эй! Стой там, кусок дерьма, или я сломаю твою гребаную шею!
Сначала страх сжимает мое горло, за ним следует беспокойство, извергающееся в моей груди, как гребаный вулкан, наполняющий вены раскаленной лавой. Я никогда не перестаю беспокоиться о Мие, но это контролируемый вид беспокойства. В какой-то степени я могу его контролировать.
По крайней мере, мне нравится думать, что я могу.
А сейчас? Сейчас это смесь неослабевающего страха и ярости, которая в доли секунды заставляет меня подняться на ноги.
– Что, черт возьми, произошло? – я срываюсь на полпути к выходу из здания, не говоря ни слова ни Логану, ни Тео. Они прекрасно уловили тон моего голоса и последовали моему примеру, их стулья заскрежетали по полу, когда они вскарабкались на ноги.
– У меня тут двое парней, – говорит Джонни, тяжело дыша, словно пробежал десять лестничных пролетов. – Один без сознания, другому откусили кусок члена, а у твоей девушки истерика.
Моя кровь превращается в вишневую жижу, а желудок опускается вниз, как взлетевший лифт.
– Где ты?
Мои братья догоняют меня, когда двигатель моего G Wagon оживает, нарушая тихий вечер. Они запрыгивают в машину, оба такие же напряженные, как и я, и молчат, когда срабатывает система громкой связи и из динамиков доносится голос Джонни.
– Туалет наверху. Выглядит не очень. Мне так чертовски жаль! Я был с ней, я все время за ней наблюдал, но твои братья затеяли драку внизу. Тридцать придурков присоединились! Мы их выгнали и… – он делает дрожащий вдох через нос. – Мия вернулась, чтобы взять свою сумку… – на заднем плане раздается громкий удар, и кто-то вскрикивает от боли. – Что я сказал?! Оставайся на месте! Не двигайся, мать твою!
– Джонни! – я огрызаюсь, крепче сжимаю руль, выезжая с парковки, колеса визжат. – Где Мия?
– Ее тошнит. Черт, здесь кровавая баня. Я не знаю, что произошло, но, судя по тому, что я могу сказать, это уже слишком. Ее не было максимум пять минут, прежде чем мы начали искать! – еще один удар, на этот раз тише. Больше похоже на стук, как будто он ударил кулаком по стене. – Черт возьми! Где ты?!
– Уже еду. Десять минут. Возьми себя в руки. – Я нажимаю на педаль, представляя себе сцену из той скудной информации, что у меня есть. Кровь. Мия напугана до рвоты. Двое мужчин. Я скрежещу зубами, молясь, чтобы эти ублюдки не тронули ее. – Она ранена? – я хриплю, мое горло сжато, слова даются с трудом.
– Не думаю. Она ничего не сказала. Просто сказала, чтобы я тебя позвал. Я думаю… о, черт… – хнычет он, явно расстроенный. – Здесь повсюду кровь. – Он делает несколько шагов; звук его тяжелых ботинок доносится из динамиков. Еще один удар – судя по кашлю и хныканью, кого-то ударили в живот. – Что ты с ней сделал?!
– Джонни! – я снова кричу, руки трясутся, как будто я пришел в себя после недельной пьянки. – Скажи Мие, что я уже в пути. Ты позвонил в полицию? Тройняшки там?
– Да, они здесь. Я не звонил в полицию, пока нет.
Мне не нужно говорить братьям, чтобы они это сделали. Тео тут же достает свой телефон.
– Очистите клуб и не дайте этим ублюдкам уйти.
– Выполняю, – быстро говорит он. – Я займусь этим, босс.
Я снова бью по рулю, когда он обрывает звонок. Мой пульс учащается настолько, что стук в ушах становится болезненным.
– Шон уже в пути, – говорит Тео, взвешивая каждое слово.
Он знает, что я едва сохраняю самообладание, пока набираю номер Джонни.
– Оставайся на этой гребаной линии! – огрызаюсь я, когда он отвечает. – Шон скоро будет. Как Мия?
– Ее перестало тошнить. Она в порядке, не пострадала.
Я должен быть там с ней. Я должен держать ее. Успокоить ее. Успокоить себя. Вместо этого я объезжаю пробки на Мэйн-стрит, нарушая слишком много законов и желая поскорее проехать несколько миль.
– Эти ублюдки все еще там?
– Да, оба без сознания. – Он понижает голос до шепота. – Один не дышит, Нико.
Моя нога замирает на педали газа.
Не дышит? Черт. Ужасные сценарии наводняют мой мозг, но я отгоняю их.
Мия в безопасности.
Она отбилась от них.
Она в порядке.
Не ранена.
Я поворачиваю налево, потом направо и снова налево, проносясь по улице на скорости, прежде чем нажать на тормоза и остановиться у обочины. Я выхожу из машины за две секунды.
У входа в Q небольшая толпа. Большинство парней истекают кровью, а некоторые пытаются спорить с вышибалами, чтобы попасть внутрь. Половина футбольной команды колледжа наблюдает, как я отпихиваю парней с дороги.
– Очистите этот гребаный клуб, – говорю я начальнику охраны. – Прямо сейчас. Все на выход!
– Мы сделаем это, босс. Максимум десять минут.
Как только я оказываюсь в здании, мои братья бросаются мне на хвост. Каждая секунда тянется, как жевательная резинка. Мне кажется, что я бежал уже несколько часов, когда я открываю дверь туалета и останавливаюсь, разглядывая обстановку.
Один парень лежит на боку посреди комнаты, без сознания. Из большой раны на его черепе сочится кровь. Его рот открыт, глаза закрыты, спина выгнута в неестественной позе.
Второй парень полусидит, полулежит под раковиной, бледный, как призрак. Вокруг его хромого, пурпурного, израненного члена обвязано что-то похожее на обрывок футболки. Его руки и одежда измазаны кровью. Повсюду, включая гребаные стены, еще больше крови. Красные брызги то тут, то там, как будто кто-то размазал краску по белоснежной плитке.
Пол усеян осколками того, что, должно быть, было керамической крышкой от водяного бачка унитаза.
В голове проносятся образы Мии, раскачивающей тяжелую крышку. Как же ей было страшно, как она была накачана адреналином, чтобы сорвать эту штуку?
Я снова прихожу в движение, когда мой взгляд натыкается на тройняшек. Кольт и Конор стоят у кабинки, а Коди присел рядом с Мией, нежно поглаживая ее по спине, и смотрит на меня, его лицо искажено в недоумении. Все трое выглядят такими же испуганными, как и я.
– Подвинься, – говорю я, локтем прокладывая себе путь к ней.
Она лежит на полу, прижавшись плечом к левой стене кабинки, волосы, лицо, шея и платье испачканы кровью. Она похожа на Кэрри. Бледная, заплаканная, вся в красном, напуганная и такая чертовски беспомощная, что мое сердце разрывается на две части.
Я обхватываю ее запястья, в два счета поднимаю ее с плитки и заключаю в свои объятия, прижимая ее хрупкую фигурку к своей груди, одной рукой обхватывая ее бедра, другой – лопатки.
– Я здесь, – говорю я, прижимаясь губами к ее виску, когда она вздрагивает, прижимаясь ко мне так близко, как это физически возможно. – Я держу тебя, детка. Ты в безопасности.
Я испытываю одновременно облегчение от того, что она не вздрагивает от моей близости, и на грани того, чтобы позволить моей ярости взять верх. Она такая холодная, вся дрожит.
Сцепив пальцы на моем затылке, она утыкается лицом мне в подбородок.
– Я в порядке, – шепчет она, казалось, через несколько секунд готова разрыдаться, но изо всех сил старается не плакать. – Мне не больно. Это не моя кровь.
– Я знаю. Ты в порядке. – Я оборачиваюсь и смотрю на Логана и Тео, стоящих в дверном проеме. – Пойдемте, вы мне нужны.
Я выношу Мию из туалета, ее слезы стекают по моей коже на футболку. Но она не издает ни звука. Мне неприятно, что она так уязвима, но мне также нравится, что она доверяет мне настолько, что не притворяется и не скрывает своих чувств.
– Шшш… – я тихонько посапываю и сползаю на пол, снова прижимаясь к ней. – Шшш, детка, ты в безопасности. Я здесь. Я забочусь о тебе, помнишь? Я никому не позволю тебя обидеть.
Она сильнее прижимается лицом к моей шее, вдыхая короткие, неровные вдохи.
– Я в порядке, – снова произносит она.
Я достаю ключи от машины и бросаю их Логану.
– В багажнике лежит толстовка, а в бардачке – упаковка детских салфеток. Прихвати их для меня.
Единственный кивок и едва слышное «да, конечно» – это все, что я получаю, прежде чем он убегает.
Мия неподвижна, молча захлебываясь слезами. Все, что я могу сделать, – это шептать ей на ухо и гладить ее по спине, пока она переваривает все, что произошло.
Не проходит и двух минут, как приезжает Шон, а за ним четверо полицейских и Логан.
– Она уже что-нибудь сказала? – спрашивает Шон.
– Пока нет. Сначала разберитесь с этими ублюдками. Можешь допросить Мию дома.
Он качает головой, слишком умный, чтобы спорить, пока я так близок к тому, чтобы превратиться в чертова Халка. Внешне я спокоен. Я – все, что нужно Мие: спокойный, сосредоточенный, решительный.
Все, что происходит внутри, – совершенно другое дело.
Я беру у Логана толстовку и натягиваю ее на голову Мии, не заботясь о рукавах. Я натягиваю ткань, пока она не закрывает ее попу, а затем прижимаю ее к себе, заключая в объятия.
Она молчит, а я не давлю. Пока нет. Сначала ей нужно успокоиться. Она слишком жесткая. Ее мышцы не поддаются. Это чертовски неестественно, потому что рядом со мной она всегда как тесто: подстраивается под мой ритм, подчиняется моему господству. Сейчас же она оцепенела. Отстранена.
Пока я вытираю кровь с лица Мии, мои братья отходят на несколько шагов, когда прибывают новые полицейские.
Это нелегко. Убирать засохшую кровь с ее кожи с помощью влажных салфеток – все равно что вытирать красное вино с ковра бумажными полотенцами. Я не добиваюсь особых успехов, но она успокаивается, чем дольше я этим занимаюсь, поэтому я не останавливаюсь.
– Ты чертовски храбрая, – шепчу я, обхватив ее одной рукой. – Хочешь что-нибудь выпить?
Она тихо кивает, и Коди уходит, прежде чем я успеваю попросить кого-нибудь принести бутылку воды из бара.
Шон выходит из туалета, на мгновение подносит телефон к уху, а затем убирает его, почесывая затылок. Судя по его виду, он еще не видел ничего подобного.
– Мия нуждается в медицинской помощи?
– Нет, – шепчет она. – Мне не больно.
Он оглядывает ее, словно убеждаясь, что она не лжет.
– Хорошо, отвези ее домой, Нико. Приведи ее в порядок, а показания мы возьмем позже. Мне понадобятся и ваши показания, – говорит он тройняшкам.
– Мы сделаем это у меня дома, – говорю я, прежде чем Шон оттаскивает Джонни в сторону.
Мия крепче вцепилась в мою рубашку, на ее лице появилась паника, когда я попытался поднять нас с пола.
– Мы идем домой. Я не отпущу тебя, детка.
Но хочу.
Я хочу передать ее Коди и отомстить двум бессознательным ублюдкам за стеной. Я готов рискнуть задержанием, если это означает наказание тех, кто обидел мою девочку, но, сколько бы боли я ни причинил, это не поможет Мие.
Она еще глубже погрузится в свой страх.
На свете есть женщины, которые осудят ее за отсутствие самостоятельности. Они будут тыкать в нее пальцами, пытаться ожесточить ее и учить, что такое феминизм.
Но дело в том, что… Мия прекрасно может позаботиться о себе сама, если у нее нет выбора. Она почти вырастила себя сама, пеняя на отсутствие интереса у матери, карьеру Джимми и любовь Айши к парням и вечеринкам.
Но она не хочет быть независимой. Она не хочет рассчитывать только на себя.
И, наверное, именно поэтому я так быстро влюбился в нее… потому что она так хорошо мне подходит. Она – это все, чего я хотел, сам того не осознавая. Мне нужна была такая девушка, как она. Такая, которая считала бы мою защиту благом, а не поводком.
Она хочет, нуждается и ожидает, что о ней будут заботиться. А я хочу, нуждаюсь и жду, что она позволит мне это делать.
Мы – пара, созданная на гребаных небесах.
