Текст книги "Слишком сладко (ЛП)"

Автор книги: И. А. Дайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Ты сломала ему нос, потому что он не ожидал, что ты вырвешься на свободу. Брэндон много о себе думает, Мия. Любой, кто нападет на тебя, будет знать, как эффективно ограничить твои действия. Брэндон заставил тебя встать на колени, верно?

– Его ошибка. Всегда можно найти слабое место, как бы мужчина меня ни хватал.

Нет, не всегда. По крайней мере, не очевидное.

– Останови ее движение рук и ног, а потом покажи ей, как освободиться, – говорю я Коди.

– Мы не будем отрабатывать больные, извращенные сценарии. Это слишком экстремально. Базовой самообороны будет достаточно, чтобы справиться с Брэндоном, если он снова попытает счастья.

Ты, мать твою, должен с ним разобраться.

К нам присоединяются Кольт и Конор, оба одетые для выхода. Они приветствуют меня, а затем усаживаются на диван и молча наблюдают за происходящим.

– Я не говорил, что ты должен ее связать. Просто ограничь ее движения.

Коди изучает меня, потом смотрит на Кольта и Конора, словно ищет поддержки. Или, может быть, второго мнения. Я не могу сказать.

– Я не знаю, как ее так обездвижить, – признается он. – Как мне это сделать?

Я пытаюсь объяснить, как он должен схватить Мию, но у него ничего не получается. То ли он боится, что напугает ее, то ли боится причинить ей боль, то ли не может следовать инструкциям, потому что Мия каждый раз освобождает свой локоть. Он не прикладывает достаточно сил для удержания.

– Можно я попробую? – спрашиваю я. Он скрежещет зубами, но один раз качает головой, а его глаза стреляют в мою сторону кинжалами. Я не даю ему времени на раздумья и смотрю на Мию. – Ты не сможешь двигаться, как только я схвачу тебя, поэтому ты должна верить, что я не причиню тебе вреда.

Это может оказаться сложной задачей… Не думаю, что она мне доверяет. Она пуглива, как олененок, и вздрагивает при каждом моем приближении.

Пугающий – так все описывают меня одним словом. Талия и Кэсс признались, что я их пугаю, как бешеная собака. Ничего нового. Большинство людей выпрямляют спину в моем присутствии, но меня бесит, когда я вижу это от Мии.

Всю свою жизнь я добивался женщин, которые заставляли меня чувствовать себя так, будто я слизываю мед со свежезаточенного острия ножа. Мия даже не тупая сторона ножа. Она мягкая. Хрупкая, словно собранная из нежных мыльных пузырей.

Я понятия не имею, как с этим справиться. Я рядом с ней – как бык в гребаном китайском магазине. Тройняшки молча наблюдают за разворачивающейся сценой. С каждой секундой я заглушаю их, пока не перестаю их видеть. Остались только хамоватый я и нежная она. Она тяжело сглатывает и делает несколько маленьких, торопливых шагов по дивану.

Как только она оказывается в пределах досягаемости, я сжимаю ее запястье, внутренне ругаясь, когда она вздрагивает от настоятельности моего прикосновения.

Одержимо. Именно так я себя чувствую, когда она находится в моем личном пространстве. Собака с костью.

Я тяну ее за руку, заставляя прижаться идеальной попкой к пространству между моими ногами. Я никогда не был таким застенчивым, никогда не задумывался, не слишком ли сильно я схватил, дернул или сжал женщину… Теперь я прекрасно осознаю, что делаю, и думаю, что моя хватка на запястье Мии может быть слишком крепкой.

Я также осознаю, что это была плохая идея.

Волоски на моей шее встают дыбом. Кровь в моих венах течет как вишневая жижа. Мой пульс учащается в ту секунду, когда она изгибается в моих объятиях, идеально прижимаясь ко мне. Запах соцветий от ее духов или лосьона для тела просто одурманивает. Хорошо, что я выбрал сегодня футболку с длинным рукавом, иначе то, что она заставляет меня чувствовать, было бы хорошо видно моим братьям.

Черт… Даже я не понимал, насколько сильным является это притяжение между нами. Теперь, когда она рядом, все мое тело гудит от лихорадочной, нетерпеливой, требующей немедленного исполнения энергии.

Я беру ее за руки, обхватывая ее послушную фигуру, как смирительной рубашкой. Мои ноги обхватывают ее ноги, сжимая их вместе, а мои лодыжки перекрещиваются с ее ступнями. Ее дыхание сбивается. Мое дыхание замирает в горле, прежде чем я дрожащими губами проталкиваю его мимо, упираясь подбородком в ее макушку, чтобы она не могла удариться головой о мой нос.

И она, блять, тает на моих руках.

Господи…

Что мне с тобой делать, детка?

Мои легкие сжимаются невидимым железным зажимом, когда ее сердце набирает ритм под моими кончиками пальцев, повторяя бешеный ритм моего.

– Ты паникуешь, – говорю я, мой голос ровный, хотя мой живот скручивается, как выжатое полотенце.

– Успокойся, Жучок, с тобой все в порядке, – добавляет Коди, напоминая мне о своем существовании. – Он не причинит тебе вреда.

Защитное чувство взрывается внутри меня, разбухая, разрастаясь и распространяясь по всей моей структуре. Ни за что на свете я не причиню ей вреда. Она знает, что я этого не сделаю.

По крайней мере, я надеюсь, что знает.

– Тебе нужно сохранять спокойствие, Мия, – продолжаю я. – Страх задушит тебя. Ты не сможешь вырваться, если не будешь ясно мыслить. Сделай глубокий вдох ради меня.

Она так и делает, медленно наполняя легкие. Я дышу вместе с ней, пока мы оба не успокаиваемся.

– Хорошо. Ты в порядке. Я отпущу тебя, если ты попросишь.

– Отпусти меня.

Я отпускаю. Немедленно. Пугать ее – последнее дело в моем списке. Мои ноги раздвигаются, руки поднимаются, но она не шевелится.

– Хорошо. Я просто хотела проверить, – говорит она. – Можешь продолжать.

И я продолжаю. Немедленно. Жажду того мирного состояния, похожего на транс, когда она надежно прижата ко мне.

Секунды спустя я обездвиживаю ее, на этот раз мой подбородок лежит на ее плече, чтобы она не раздавила затылком мое горло.

– А теперь подумай. – Я крепче сжимаю ее пальцы. – Ты не можешь пошевелить ни руками, ни ногами. Ты не можешь оттолкнуть меня. Что ты можешь сделать?

– Эм… – она обдумывает свое положение, пытаясь вывернуться, как в случае с Коди, но это бесполезно.

Теперь, когда она прижалась ко мне, я чувствую ее всеми фибрами своей души. Я не отпущу ее, пока не придется.

– Я могу ударить тебя головой.

– Нет. Никогда не пробуй. Это может сработать, но ты потеряешь сознание, если ударишься виском не в то место.

Инстинктивно, по странному механическому рефлексу, мой большой палец прижимается к ее пальцу.

Я не должен этого делать.

Откуда взялось это желание успокоить ее?

Я всегда был чрезмерно заботливым, но это проявлялось в нездоровой ревности, приступах ярости и бросании кулаков на любого, кто сказал хоть одно неверное слово в адрес моей бывшей. Я никогда не успокаивал Кайю, если только она не плакала навзрыд. Но и тогда у меня плохо получалось, потому что я был скорее раздражен, чем обеспокоен.

Но не сейчас. Необходимость сохранять спокойствие Мии сжимает мое горло так сильно, что я задохнусь, если она не успокоится.

– Смирись с тем, что ты не можешь меня ударить, – продолжаю я. – Ты должна быть более изобретательной.

Проходит мгновение, но она наклоняет голову, случайно касаясь полными, мягкими губами моей челюсти.

– Я могу укусить тебя.

– Хорошая девочка. – Я делаю едва заметный глубокий вдох, подавляя желание, вновь разгорающееся в моем нутре. – Укуси достаточно сильно, и парень отпустит тебя. Это рефлекс. Руки идут туда, где больно. Как только ты сможешь использовать свои руки, ты поймешь, что делать, верно?

Она кивает, и я с большой неохотой отпускаю ее.

– Отлично, – говорит она Коди, поднимаясь на ноги. – Мы можем потренироваться сегодня вечером, но обещай, что возьмешь меня с собой в игровые автоматы на этой неделе.

– Ты знаешь еще какие-нибудь подобные приемы? – спрашивает меня Кольт, и на его лбу появляются складки. – Есть что-нибудь, чему мы можем ее научить?

К сожалению, знаю. Я научился сдерживать женщину, когда встречался с Каей. Она была алкоголичкой. Неконтролируемой. Когда она напивалась, то либо швыряла в меня всем, что попадалось под руку, либо пыталась причинить себе боль.

– Да. Я кое-что знаю.

Мы просмотрели еще два сценария. После нескольких попыток объяснить, как Коди должен это делать, он отмахивается от меня и оставляет меня за главного.

Меня это устраивает.

Через полминуты я прижимаю Мию к стене, ее запястья зажаты в моих руках, ноги зажаты одной из моих. Я спокойно объясняю ей, каким должно быть ее следующее действие, а сам кричу в голове, приучая себя не делать глупостей.

Есть еще много вещей, которым она должна научиться, много вещей, которые я мог бы ей показать, но ей придется лечь, а если я накрою ее тело своим, рационализации не будет.

И поэтому вместо того чтобы настраивать брата против себя, на этой ноте я заканчиваю свои уроки.

ГЛАВА 6

Мия

Первый день в детском саду

– Вши! – кричит Джейк, тыча в меня пальцем. – У нее вши! Не подходи!

Все остальные дети визжат и шарахаются назад, оставляя меня одну посреди комнаты.

– У меня нет вшей! – говорю я, голос у меня писклявый.

– Есть! У тебя есть вши! Не трогай меня!

– У меня нет вшей! – Я снова плачу и делаю шаг вперед. Слезы наворачиваются на глаза, когда все остальные дети начинают убегать каждый раз, когда я делаю шаг навстречу.

Я не хочу быть здесь. Я скучаю по папе и сестре.

Дети злые, а от миссис Джеффри пахнет луком.

– Не позволяй ей трогать игрушки! – снова командует Джейк. – У нее вши! Если ты к ней прикоснешься, то тоже заразишься!

Он бегает вокруг, сгребает игрушки с пола и бросает их в угол. Все остальные дети следуют его примеру, пока все игрушки не оказываются вне пределов моей досягаемости.

– Так, так, Джейк, это некрасиво, не так ли? – спрашивает миссис Джеффри, поднимая голову от стопки бумаг на своем столе. – Играйте дружно. Все вы. – Она опускает глаза, а Джейк шепчется с другими девочками, показывая на меня пальцем и смеясь, пока я стою там, одна, грустная и плачущая.

***

Я выхожу из класса, избегая встречаться взглядом с другими учениками, как я делала это в начальной, средней и старшей школе. У меня больше нет причин прятаться, но от этой привычки я не могу избавиться. После многих лет издевательств держаться подальше от всех стало второй натурой. Я мастер избегания.

Здесь учатся студенты со всей страны, но большая часть переехала из одной частной средней школы в Ньюпорте. К счастью, влиятельный отец Джейка Грея отправил его в Браун. Поскольку зачинщик травли, которую я терпела годами, ушел, преследования в колледже почти прекратились.

Его друзья до сих пор находят развлечение в том, чтобы иногда обзывать меня, хотя это случается нечасто, и после окончания колледжа никто не толкал меня, не ставил подножки и не запускал в меня из рогатки плевательницу.

Приятная перемена.

Шесть месяцев я провела в полном бездействии, занимаясь своими делами. Студенты почти не замечали моего существования… до вечеринки в честь весенних каникул. Теперь на меня снова обращено внимание. Правда, совсем не так, как я привыкла.

Люди проходят мимо меня, оглядывая меня с одобрительными улыбками, а не с неприязненными хмурыми взглядами. Некоторые даже говорят: «Привет, Мия», когда я спешу по коридору, ведущему во двор.

Похоже, избиение и унижение футбольного капитана творит чудеса с социальным статусом…

Помогает то, что Брэндон – придурок. Многие хотят, чтобы он упал с пьедестала, на который сам себя вознес. Возможно, я немного пошатнула фундамент.

Тем не менее, я ожидала грубых комментариев или случайных толчков со стороны его друзей, пока Брэндон отрывался от учебы, чтобы вылечить нос, но нет. Все жутко милые, поэтому я снова оглядываюсь через плечо.

Прошлый опыт научил меня, что мои сверстники ведут себя хорошо, только если планируют что-то, что мне не понравится.

Пока я жду тройняшек, мое внимание привлекает знакомый силуэт, прислонившийся к низкому столбу, окружающему полулунные бетонные ступени у главного здания.

Брэндон и двое парней из футбольной команды выходят из здания, напыщенная аура окутывает их, как зеленое, нечистое облако. Его глаза встречаются с моими, и на его красивом лице мелькает гнев, а затем его губы кривятся в лукавой ухмылке.

Проклятье… У меня столько проблем. Мне некуда бежать. Негде спрятаться. Я в ловушке, даже здесь, под открытым небом.

Может, его нос и заживет, но эго останется уязвленным. Зная Брэндона, мне может понадобиться бункер, чтобы пережить его гнев.

– Так-так-так, – рычит он, подходя ближе. – Если это не мой вздорный котенок. – Он останавливает своих приспешников щелчком пальцев, а затем зачесывает назад свои пепельно-белокурые волосы.

Мой пульс подскакивает быстрее, чем я успеваю подумать.

Быстрее, чем я успеваю моргнуть.

Я отхожу в сторону, не смея повернуться к нему спиной: зверь на охоте. Лев, преследующий антилопу.

Антилопу, которая опозорила его перед друзьями.

– Прости, – говорю я, и в животе появляются первые признаки тошноты. Я – абсолютная слабачка, делающая шаг назад на каждый его шаг вперед. Через пять шагов я упираюсь спиной в холодную стену здания. – Я предупреждала тебя не трогать меня.

– Да, ты предупреждала, – воркует он, заполняя собой все мое пространство, его бурный взгляд блуждает по моей фигуре. Какая трата красивых глаз – холодных, серо-голубых – на человека с такой уродливой душой. – Я позволил тебе эту дерзость, – мурлычет он, опираясь одной рукой о кирпичную кладку. – Ты – изворотливая. – Он наклоняется ниже, оглядывая меня с хитрой ухмылкой, а его вторая рука поднимается, чтобы коснуться меня. – Но именно поэтому у меня две руки, котенок.

Так, так оригинально. Он – ходячее клише, но от его угрожающего тона у меня дрожат колени. Не думаю, что Брэндон захочет поквитаться, сломав мне нос. При этой мысли меня охватывает дрожь страха.

Он не причинит тебе вреда. Только не здесь, при стольких свидетелях.

Я дергаю головой в сторону, задевая щекой кирпичи, и его пальцы хватают воздух.

Хотела бы я быть жестче. Мне бы не хотелось чувствовать себя подавленной, когда я хоть на дюйм выхожу за пределы своей зоны комфорта. Занятия по самообороне помогают, но мужество труднее набраться против Брэндона, а не против тройняшек. Даже встреча с Нико не так пугает. Несмотря на его устрашающий вид, я знаю, что он не сделает ничего, чего я не хочу.

Я не могу сказать того же о Брэндоне.

– Почему ты такая нервная, котенок? – ухмыляется он, зачесывая несколько локонов мне за ухо, и его прикосновение становится нежным на секунду, прежде чем он схватит меня за челюсть, поворачивая мою голову. – Я пропустил все вечеринки на весенних каникулах из-за тебя. Ты должна мне две недели. Две гребаные недели, когда мой член мог бы развлечься. Ты вернешь долг. Четырнадцать ночей в моей постели. По доброй воле.

А ведь еще несколько месяцев назад я подумывала о том, чтобы попросить этого придурка лишить меня девственности.

Он бы сделал это.

С радостью.

Нет такой девушки, которой он бы отказал, а с его опытом это казалось хорошей идеей.

К счастью, я никогда не спрашивала, но доверилась тогдашней девушке Кольта-Келли. Она показалась мне милой, и мы часто проводили время вместе. Я бы не рассказала ей, если бы знала, что они расстанутся меньше чем через месяц. Как только она закончила с Кольтом, она проболталась всем, кто мог слушать: мое унизительное наказание за то, что я доверилась кому-то, кроме тройняшек.

С тех пор Брэндон пытается сорвать мою вишенку.

Его внимание привлекает рев громкого двигателя. Он бросает взгляд через плечо, скрежеща зубами.

– У тебя есть время, пока я не досчитаю до трех, чтобы отпустить меня, – шепчу я, собирая крошечные крупицы храбрости, дремлющие внутри меня.

Его хватка ослабевает, но вместо того, чтобы отпустить меня, он придвигается ближе, его губы касаются моего уха, когда он тихо произносит.

– Сначала я хочу этого, котенок. Я заставлю тебя кончить так сильно, что ты будешь умолять о большем. Скажи «да».

– Один, – произношу я, переводя взгляд с лица Брэндона на его грудь, а затем на землю. – Ты знаешь, что я сделаю тебе больно. Отпусти меня.

Самодовольная ухмылка говорит мне, что он хотел бы увидеть, как я попытаюсь. Он снова оглядывается по сторонам, его рука все еще сжимает мою челюсть, но ее хватка становится легкой, когда он замечает Коди, пересекающего двор.

– Два.

– Это еще не конец, котенок. – Он наклоняет голову и лижет мое ухо. – Ты сломаешься. Я сломаю тебя. Запомни мои слова. Сдавайся, пока можешь. – Он наклоняется еще ближе, его нос почти касается моей щеки. Он обхватывает мою талию, сжимает в кулак мое платье и глубоко вдыхает. – Черт… Я могу оставить тебя у себя подольше, когда ты станешь моей. У тебя есть время до следующей недели, чтобы принять решение. – Он отталкивается от стены, не дожидаясь ничего другого, и призывает своих приятелей следовать за ним.

Я не могу пошевелиться, прикована к месту, прижата к стене, дыхание неровное, как будто рядом нависают сухие ворохи.

Бросив сумку, я падаю на колени и ищу ополаскиватель для рта. Аромат мяты помогает справиться с тошнотой и спасал меня от рвоты больше раз, чем я могу сосчитать.

Мои руки трясутся. Глаза наполняются слезами, и эта сцена вызывает у меня неловкость. Взгляды многих зрителей прожигают дыры в моем черепе, но я не решаюсь проверить, сколько студентов остановились, чтобы посмотреть на бесплатное развлечение.

– Черт, что сказал Брэндон? – Коди приседает рядом со мной, откручивая полоскание для рта. – Вот так, Жучок. Дыши.

Я глубоко вдыхаю, крепко прижимая тыльную сторону ладони к губам.

– Его раздражает его нос.

– Да, я так и понял, – бормочет он, нежно поглаживая меня по спине. – Пойдем, я отвезу тебя домой.

Еще три раза вдохнув, я убираю бутылку обратно в сумку.

Когда Коди поднимает меня на ноги, первым человеком, которого я вижу, оказывается Блэр – самопровозглашенная девушка Брэндона. Должно быть, она увидела, как он вторгся в мое личное пространство, и ее ревность проявилась, предвещая неприятности. Она молча стоит в тридцати футах от меня и смотрит на меня так, будто представляет, как вырывает один за другим волоски из моего черепа.

Коди обнимает меня за плечи, но этот защитный жест ничуть не смущает Блэр. Она направляется к нам на шпильках, фальшиво улыбаясь, а в ее светло-карих глазах появляется жесткий блеск.

– Тебе хочется умереть, сучка? – она нагнетает драматизм, выплескивая содержимое своей чашки с кофе на вынос мне в лицо. – Упс, – щебечет она, радуясь, когда карамельный латте стекает с моих ресниц, по подбородку и на переднюю часть моего трикотажного платья. – Я, наверное, споткнулась.

– Какого черта! – буркнул Коди, угрожающе шагнув вперед. – Ты что, совсем охренела?!

Единственный плюс в том, что кофе был не настолько горячим, чтобы обжечься. Я снова на грани рвоты, когда слышу смех друзей Блэр, а вдалеке Брэндон откидывает голову назад, гогоча, как обезумевшая гиена.

Я прожила пятнадцать лет такого отношения. Казалось бы, я уже привыкла к этому, но стыд не уменьшается со временем. И чем старше я становлюсь, тем более унизительно, потому что это подростковое. Это не должно происходить в колледже.

Я очень надеялся, что это не так. Мы же взрослые люди, черт возьми!

Жаль, что не все это поняли.

– Убирайся отсюда, Блэр, или, клянусь, я…

– Что? – она облизнула губы и на секунду оглядела его, задержавшись взглядом на широкой мускулистой груди. – Ты просто болтун, – добавляет она, а затем ее хвост хлещет Коди по лицу, когда она уходит с триумфальной улыбкой, высоко подняв голову и глядя на зеленый «Мерседес», припаркованный там, где ему не положено.

Машинам нет доступа во двор, но как Блэр не получила напоминание о взрослении, так и Нико не получил напоминание о запрете.

Сомневаюсь, что он понимает смысл этой фразы.

Он стоит у своей спортивной машины вместе с Конором и Кольтом, а очки Wayfarers сдвинуты на переносицу.

Я снова на горячем месте. Он управляет мной. Поглощенная тягой, проносящейся между нами. На этот раз мята мне не поможет. Неприятно, когда над тобой смеется половина учеников, но знать, что Нико стал свидетелем этой подростковой драмы, – это уже слишком для моей бесхребетной сущности.

Тугая боль сжимает мой живот, когда я поворачиваюсь на пятках и уверенным шагом поднимаюсь по бетонным ступеням.

Оказавшись внутри, я бегу к ближайшей уборной и с грохотом захлопываю дверь. Я врываюсь в первую же кабинку, в последний момент прижимаясь к унитазу.

Сегодняшний завтрак, обед и две чашки кофе снова появляются на свет. Глаза слезятся. Горькая желчь обжигает горло. Холодный пот покрывает мою спину, пока я отхаркиваюсь, задыхаюсь и трясусь, выбрасывая волну за волной частично переваренной пищи.

Вот почему у меня в сумке всегда есть ополаскиватель для рта – чтобы свести случаи рвоты к минимуму. Они начались в средней школе, когда Блэр украла мою одежду, пока я принимала душ после урока физкультуры, прямо перед обеденным перерывом, во время которого футбольная команда проводила экстренное собрание перед игрой на выпускной.

Пока учитель не пришел мне на помощь, я сидела на полу, прикрывая руками и ногами как можно больше плоти, а мальчишки орали, бросая в меня чашки с холодной водой, чтобы я вздрогнула и случайно обрызгала их.

С тех пор я ни разу не принимала душ в школе.

Как только желудок опустел, я прислонилась к двери кабинки, вдыхая через рот и выдыхая через нос. Я не удивляюсь, когда дверь снова открывается. Тяжелые шаги гулко разносятся по помещению, походка легко узнаваема.

– Ты в порядке, Мия? – Коди останавливается возле кабинки, его ботинки выглядывают из-под двери.

– Да. Все по-старому, все по-старому. – Я выдавливаю из себя жалкий смешок, морщась от мерзкого привкуса рвоты на языке.

Все еще держа в руках ополаскиватель для рта, я поднимаюсь с земли и выхожу из кабинки, чтобы прополоскать рот.

– Ты собираешься рассказать мне, что на самом деле сказал Брэндон?

– Ничего нового. – Я сплевываю зеленую жидкость в раковину. – Он хочет, чтобы я была в его постели, как и всегда.

– Я бы хотел, чтобы он отстал, – вздыхает он, массируя виски.

– Он недоволен тем, что пропускает вечеринки. – Я достаю из сумки зубную щетку и дважды чищу зубы, прежде чем мы выходим из здания. За последние десять минут двор очистился. Остались только я, тройняшки и Нико.

Он все так же непринужденно опирается на капот своей машины, очки Wayfarers теперь покоятся на его макушке. Он медленно, шаг за шагом, окидывает меня взглядом, и от его пристального взгляда у меня горят щеки.

Я была рядом с ним несколько раз, но не могу забыть его мужскую энергию: весь тестостерон, угроза и секс.

– Я отвезу Мию домой и встречу тебя в автосалоне через час, – говорит Коди, но молчаливое, проницательное внимание Нико остается на мне.

– Ты иди, – говорю я, ковыряя ногти. – Я иду за покупками.

Коди хмурится, обхватывая меня за плечи.

Мне не стоило соглашаться быть его «плюс один» на благотворительном балу. Мы с тройняшками как семья. Мы физически близки. Мы обнимаемся. Кольт почти все обеденные перерывы спит, положив голову мне на колени, а Конор усаживает меня к себе, когда мы делим коробку мороженого. Это чисто платонические отношения, но Коди… что-то изменилось в последнее время. Он целует мою голову, держит меня за руку и прикасается ко мне чаще, чем его братья.

– Ты не в том состоянии, чтобы ходить по магазинам. Тебе нужно принять душ, Мия. Я отвезу тебя домой.

– О… – я смотрю на коричневые пятна на своем платье, прижимая влажную ткань. – Я забыла об этом. По крайней мере, я хорошо пахну.

Тройняшки хихикают, качая головами, но Нико это не забавляет. Я думала, что мы уже прошли через все эти взгляды. Но даже ледяной взгляд его темных, почти черных радужек разжигает мою жгучую боль.

В детстве я смотрела слишком много сказок и мечтала о своем идеальном мужчине еще в подростковом возрасте.

Настоящем джентльмене.

Высоком.

Красивом, с прекрасным чувством юмора.

Умном.

Вежливом.

Нико до этого очень далеко. Половину времени я даже не чувствую себя комфортно рядом с ним. Он редко улыбается, и в его голосе всегда слышны раздраженные нотки.

Я уже влюблялась в нескольких парней. За последний год у меня была дюжина свиданий, но меня никогда не привлекал никто так, как он. Ни один мужчина, встретившийся на моем пути, не пробудил во мне желания отдаться душой и телом… до него.

Просто мне повезло, что ему не нравятся студентки и блондинки.

– Почему Блэр пролила на тебя кофе? – спрашивает он. От его резкого тона у меня сводит живот.

Я не понимаю его.

В девяносто девяти процентах случаев он представляет собой калейдоскоп безжалостности, грубости и высокомерия, но когда мы сидели в его гостиной, он казался непринужденным. Мне показалось, что я прорвалась сквозь его жесткую внешность. В смысле, он улыбнулся. Наверное, это грустно, что заставить его улыбнуться было главным событием моего дня, но это было так.

– Она влюблена в Брэндона, – объясняю я, задирая подол платья. Может, мне стоит выжать кофе… – он подошел ко мне слишком близко.

– Значит, Брэндон влюблен в тебя?

Кольт насмехается, почесывая подбородок.

– Брэндон влюблен только в себя. Он хочет видеть Мию в своей постели, и его расстраивает, что она не хочет быть там.

– Он не может смириться с тем, что она постоянно его отшивает, поэтому он пытается делать всякие глупости, чтобы трахнуть ее, – добавляет Коди, заставляя меня скривиться.

Если мой возраст и цвет волос не были достаточно веской причиной для Нико, чтобы держаться от него подальше, то несомненная драма – точно.