Текст книги "Королевство смерти. Запятнанный ангел. Убийца на вечеринке с шампанским"

Автор книги: Хью Пентикост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

– Итак, вор входит в номер, – продолжал Куист. – Эдди в спальне упаковывает вещи, слышит какие–то звуки, думает, не вор ли это, и вступает в борьбу за свою жизнь. Вор хватает первое, что подвернулось под руку, – подсвечник – и разбивает им голову Эдди.

– Почему же никто ничего не слышал? Почему Уизмер не звал на помощь?

– Эти комнаты звуконепроницаемые, – объяснил Додд. – Он мог кричать до хрипоты, все равно никто его не услышал бы.

Кривич сощурился, в глазах появился холодок.

– Вы считаете, что именно так все произошло, Куист?

– Нет, – ответил Куист, – но могло произойти и так. – Он посмотрел на Додда. – Никто не видел, чтобы кто–нибудь входил или выходил? Телефонные звонки в номер – кого–то из вестибюля?

Додд начал проявлять признаки раздражения.

– Мы не охраняли мистера Сандза, – заявил он. – Конечно, можно было бы предположить, что юнцы, поклонники могли попытаться пробраться к нему. Автографы. Шанс посмотреть на Джонни Сандза, прикоснуться к нему, сорвать на память пуговицу с его одежды. Мы и были настороже в вестибюле на случай подобных акций. Дежурная по этажу получила приказ приглядывать за любым человеком, который слоняется без дела около номера 14б. Но мы не предусматривали какой–то особой защиты. Мистер Шабрен следит за тем, чтобы почетные гости не подвергались оскорблениям, которые может повлечь за собой их необычная репутация.

– Кто такой мистер Шабрен? – спросил Кривич.

Додд явно не поверил своим ушам.

– Мой босс. Управляющий. Я хочу сказать вот что: когда у нас останавливается известный политик или дипломат, мы выслеживаем психически неуравновешенных, пикетчиков, людей, которые действительно могут быть опасны. В случае с мистером Сандзом мы были настороже относительно поклонниц.

– Должен я оставаться здесь, лейтенант? – спросил Джонни. – Мне надо выпить, я остро нуждаюсь в этом. И не хочу пить в этой комнате. Мне не хочется оставаться здесь ни минуты – конечно, если только это не необходимо.

– Мы распорядимся, чтобы ваши вещи перенесли в другой номер, мистер Сандз, – успокоил его Додд. – Лакей ждет только вашего решения, чтобы приступить к их упаковке.

– Так я могу идти? – спросил Джонни.

– Мне нужно получить от вас полное и подробное объяснение, – возразил Кривич. – Если вы хотите перебраться в другой номер, я вернусь через полчаса с полицейской стенографисткой.

– Мне очень хотелось бы остановиться у тебя, Джулиан, – заявил Джонни.

– Сегодня вечером мне нужно шаг за шагом пройтись с вами по всему делу, – вмешался Кривич.

– Дай мне знать, когда будешь свободен, приятель, – попросил Куист.

Куист вышел в коридор вместе с Доддом. Появился лакей, чтобы помочь Джонни собрать вещи.

– Что там такое с вашей теорией, какой–то схемой? – спросил Додд.

– Длинная история, – ответил Куист. – Моя проблема в том, что хоть я и подозревал, что Эдди в опасности, но не сумел убедить его, насколько она серьезна… или, наверное, не убедил себя самого. Цепь убийств за последние сорок восемь часов. Я подумал, что следующим мог оказаться Эдди. К несчастью, я оказался прав.

– И кто–то на очереди?

– Вполне возможно.

– Очевидно, Сандз.

– Джонни мог быть следующим и последним в списке.

– Кривич знает?

– Да.

– Это в какой–то степени снимает с меня груз ответственности, – заметил Додд. – Но если в этой гостинице случится еще какой–то акт насилия, мистер Шабрен отошлет меня в весьма захудалое заведение с очень плохой кухней.

– Я наслышан о вашем мистере Шабрене. О его гостиничном бизнесе ходят легенды.

– Он интересуется, очень вежливо, не найдется ли у вас минутка, чтобы поговорить с ним до того, как вы уйдете, – сказал Додд.

– Откуда он знает, что я здесь?

– Он сказал, что вы прибудете вместе с Джонни Сандзом.

– Как он узнал?

– У нас здесь все уверены, что он видит сквозь кирпичные стены, – признался Додд. – Могу я проводить вас к нему?

– Почему бы нет? Мне хотелось бы познакомиться с ним.

Как ни странно, Куисту еще не приходилось встречаться с Пьером Шабреном. Дюжины его клиентов останавливались здесь, в отеле «Бомон». Сам Куист бывал здесь сотни раз, ужинал с Лидией в ресторане, пил коктейли в баре «Трапиз», но при всей обширности своих связей никогда не встречался с гениальным управляющим одного из роскошнейших отелей в мире.

Кабинет Шабрена на втором этаже ничем не напоминал служебное помещение. Это была просторная комната, прекрасно меблированная в стиле ренессанс. Ничто в ее обстановке не напоминало кабинет делового человека, за исключением четырех телефонов на флорентийском столе, украшенном красивой резьбой. Комната была похожа на изящно убранную гостиную. В дальнем углу стоял буфет, на котором разместилась изысканно украшенная турецкая кофеварка. Обращали на себя внимание красивые вазочки для коктейля, высокие стаканы для виски и старомодные бокалы, а также разнообразнейший ассортимент алкогольных напитков и ликеров. Внимание Куиста прежде всего привлекла великолепная картина Пикассо голубого периода, висевшая на стене напротив стола. Затем его внимание приковал человек, сидевший за столом. Додд представил Куиста Пьеру Шабрену.

Шабрен был крепко скроенным приземистым человеком с темными волосами и темно–карими глазами в глубоких глазницах. Его взгляд был настолько проницательным, что Куист подумал: «Он прочитал имя изготовителя на воротнике моей рубашки».

– Громадное удовольствие познакомиться, наконец, с вами, мистер Куист, – обратился к нему Шабрен. Куист знал, что владелец отеля француз, но в его речи не слышалось ни малейшего акцента.

– Взаимно, – ответил Куист.

– Что–нибудь выпьете или составите мне компанию за чашкой кофе по–турецки? Предупреждаю вас: к нему следует привыкнуть, иначе он покажется вам слишком крепким. Я люблю очень крепкий кофе.

– Если не возражаете, я налью себе бренди.

– Есть несколько марок на выбор, – предложил Шабрен. Глубоко посаженные глаза наблюдали за Куистом, пока он направлялся к буфету. – Итальянский, – произнес он.

Куист обернулся:

– Простите, не понял?

– Итальянский. Ваш костюм. Великолепный покрой, позвольте вам сказать.

– Благодарю за комплимент.

– Присаживайтесь. Для вас это был, вероятно, утомительный вечер.

– Убийство не относится к числу моих любимых видов спорта, – ответил Куист. Он сел в удобное кресло напротив Шабрена. Управляющий отелем курил плоские египетские сигареты.

– Любопытство может стать надоедливой привычкой, – заметил Шабрен. – К сожалению, она укоренилась во мне. Управлять таким отелем – все равно что управлять небольшим городом. У нас собственные магазины, рестораны, бары, прачечные, химчистки, банковские сейфы, полицейские и тысяча одна мелочь всевозможного жизнеобеспечения. Только сохраняя свою любознательность, я могу оставаться в курсе последних достижений. Нам не раз приходилось сталкиваться с насилием, точно так же, как с ним сталкиваются в самом благоустроенном городе. Но я воспринимаю это как личный вызов.

– Понимаю вас.

– Когда дело касается человека, имеющего самый высокий общественный рейтинг в городе, я считаю, что это имеет отношение ко мне. Убийство – плохая реклама для отеля. Мне кажется, что это не заурядное убийство, мистер Куист. Это дело рук не неловкого воришки или человека, который ненавидел Эдуарда Уизмера.

– Вот как?

– Пресса еще не провела никаких параллелей, но я это сделал, – заявил Шабрен, глаза которого превратились в узкие щелочки. – Человек по имени Макс Либман часто останавливался в нашем отеле. Он позвонил мне в субботу вечером, чтобы выяснить, когда должен появиться Джонни Сандз. Он позвонил мне, а не в отдел регистрации, потому что мы с ним старые друзья. Позднее он умер насильственной смертью. За несколько часов до этого, кажется, человек по имени Луи Сейбол был убит в Чикагском аэропорту. Выясняется, что он был другом Джонни Сандза. Теперь здесь, в моем отеле, убит еще один друг Джонни Сандза. Я чувствую, что между ними есть связь, мистер Куист.

Куист слегка улыбнулся:

– Ваш служащий Додд утверждает, что вы можете видеть сквозь кирпичную стену.

– Так я прав?

– Думаю, что правы. Джонни думает, что вы правы. Мы пытаемся убедить полицию, что мы правы.

– Не логично ли утверждать, что следующим может быть Джонни Сандз?

– Да, если во всем этом есть какая–то логика.

– Что ж, – произнес Шабрен, глаза его заблестели, – этого не случится здесь, в моем отеле. – Он затянулся сигаретой, играя зажигалкой, лежавшей перед ним на столе, поворачивая и вертя ее из стороны в сторону. – Вновь моя любознательность. Существует какая–то связь между этими тремя покойниками, помимо их дружбы с Джонни Сандзом; какое–то событие, что–то, что они сделали вместе в прошлом?

Куист заколебался. Его озадачила удивительная прозорливость невысокого человека, сидевшего за столом.

– Ваши догадки, конечно, не беспочвенны, но я не вправе рассказать вам, в чем дело. Это история Джонни – а сейчас она также принадлежит полиции. Но я расскажу вам кое–что. Существует четвертый человек. Он был отставным полицейским в Лос—Анджелесе. Его нашли в пятницу утром у подножия скалы с проломленным, как у Эдди Уизмера, черепом, – но это не явилось результатом падения.

Шабрен облизал губы.

– Так, значит, первое происшествие в деле, о котором вы не хотите говорить, имело место в Голливуде, где все они жили. – Это не было вопросом. Он поднял набрякшие веки и посмотрел на Куиста. – Ни одно из происходящих сейчас событий не является тем, чем кажется, мистер Куист. Мы наблюдаем по телевизору за премьер–министром или президентом; он рассказывает нам о своих благородных целях и планах, но за всем этим стоит его собственная попустительская и маневрирующая политика. За чопорным лицом глубоко порядочной матери семейства скрывается вожделение к мужу соседки. В теле сильного на вид мужчины сидит рак, пожирающий его внутренности. Человек, щедро раздающий чаевые в моем баре, является потенциальным банкротом. Истина редко лежит на поверхности.

– Интересное, но не слишком глубокое наблюдение, – заметил Куист. – Как это привязать к четырем убийствам, мистер Шабрен?

– Я оплачу вам лучший обед в городе, если вы откроете правду там, где что–то только кажется правдой, – улыбнулся Шабрен. – Не имея на руках всех фактов, я просто занимаюсь игрой. Фокусник привлекает ваше внимание к тому, что кажется правдой, чтобы вы не заметили двойного дна в его цилиндре. Конечно, это фальшивое дно и есть единственная правда. Вы будете в гораздо большей безопасности, мистер Куист, пока охотитесь за убийцей, если будете помнить об этой простой истине.

– Я, вероятно, слишком устал, чтобы как следует обдумать все это, – ответил Куист. – Но я запомню, что вы предупредили меня.

– Молодец, – сказал Шабрен. Он поднялся и протянул руку. – Если смогу чем–то помочь вам, дайте мне знать. Можете быть уверены, что с Джонни Сандзом в этом отеле ничего не случится. А вот в другом месте я не могу поручиться за его безопасность. Спасибо, что заглянули ко мне.

Куист улыбнулся.

– Мне это доставило удовольствие, – ответил он.

Глава 2

Куист направился к себе домой. Он не лгал, говоря Шабрену, что смертельно устал. И, честно говоря, он уже слышать не мог о фальшивых правдах и фокусниках. В этом не было никакого смысла, или все–таки смысл был?..

Куист устал, но спать не хотелось. Он ослабил узел галстука и расстегнул воротник рубашки. Подошел к бару и налил себе бренди. Потом, услышав шум, обернулся. Лидия спускалась по лестнице со второго этажа. На ней все еще был тот костюм, в котором она была на приеме.

– Я передумала, – сказала она своим хрипловатым голосом. – Приехала сюда, вместо того чтобы отправиться к себе, как ты предлагал.

– Я рад, – ответил Куист. – Выпьешь?

– Налью себе шотландского виски со льдом. Ты ждешь кого–нибудь?

– Возможно, позднее приедет Джонни. Он сильно потрясен, не хочет оставаться в «Бомоне». – Он достал одну из своих длинных тонких сигар из шкатулки, стоявшей на столе, и закурил.

– Я не разыгрывала романтической истории, приехав сюда, Джулиан, – сказала Лидия, приготовив себе выпивку. – Юный мистер Дуглас Хедман был чересчур настойчив. Он непременно хотел увидеть меня в домашней обстановке. В моем доме нет швейцара, и у меня возникло ощущение, что положение может оказаться слишком затруднительным. Поэтому я дала этот адрес и распрощалась с ним в вестибюле под бдительным оком дежурного.

– Бедняга Хедман, – с усмешкой заметил Куист. – Такая пища для юношеских фантазий. Ты заставляешь людей предаваться несбыточным мечтам, дорогая.

– Расскажешь мне об Эдди или ты слишком устал?

Куист глубоко затянулся сигарой.

– Достаточно необычное дело, – произнес он. – Кто–то огрел его по голове серебряным подсвечником. Никаких посетителей, кроме нас с тобой, насколько известно, не было. Ты оставила следы губной помады на сигаретных окурках и отпечатки пальцев на своем стакане.

– Как убийца проник в апартаменты? – спросила Лидия.

– Может, воспользовался поддельным ключом, может, Эдди впустил его, ничего не подозревая.

– Бедняжка!..

– Бедный Эдди, бедный Хедман. Молодых людей, которые имеют на тебя виды, стоит пожалеть.

– Прекрати, Джулиан. Это не смешно. Что дальше?

Куист пожал плечами:

– Кривич в курсе всей истории, с начала до конца. Сейчас дело за ним. Нам остается только оказывать Джонни моральную поддержку, если он попросит об этом. Он в шоке и, мне кажется, напуган.

– А ты на его месте не был бы? – спросила Лидия. – Какой–то маньяк убирает их одного за другим.

– И я был бы. Я боюсь за него, – ответил Куист. – Что произошло после того, как мы ушли с вечеринки?

– Люди не поняли, что Джонни ушел надолго. Все решили, что его позвали к телефону, или он вышел в туалет, или что–то еще. Наконец миссис Шир объявила, что с его близким другом случилось несчастье и Джонни уехал помочь ему. – Лидия с горечью рассмеялась. – Я была довольно основательно занята тем, что удерживала молодого Хедмана на расстоянии, он готов был изнасиловать меня публично. Как только миссис Шир сделала свое заявление, народ стал расходиться. Хедман тупо настаивал, чтобы я ответила, поедем ли мы к нему или ко мне. Я сказала «ко мне», имея в виду – сюда. Миссис Шир выглядела расстроенной, а три куколки Джонни – потерянными. Я пыталась убедить Хедмана, что он должен вместо Джонни позаботиться о его куколках, что едва ли когда–нибудь еще ему выпадет случай сопровождать трех роскошных потаскушек.

– Одно замечание относительно мистера Хедмана: он обладает хорошим вкусом, – прервал ее Куист. – Дэн объявился?

– Нет. Я надеялась, что он появится, но его не было.

– Странно, – заметил Куист. – Он вернулся. Это от него Кривич узнал, что мы на вечере у Мариан Шир. Он разговаривал с Дэном по телефону.

Дэн Гарви был нетерпеливым человеком. Когда он занимался какой–либо работой, то стремился разделаться с ней как можно быстрее. Он не ходил вокруг да около и, когда хотел получить информацию, обращался непосредственно к надежным источникам. Относительно этого дела у него сложилось свое мнение: шантажистом был отец, брат или бывший дружок Беверли Трент. Шантажист был убийцей.

Во время своего непродолжительного путешествия в Голливуд Дэн задавал вопросы повсюду, куда приходил. Кто знал Беверли Трент? Кто были ее друзья? Он наткнулся на имя человека, которого знал, – Тоби Тайлера. Тайлер мечтал стать актером, приехал за славой и богатством в Голливуд, потерпел фиаско и перековался в талантливого агента, пытаясь найти работу для людей, которые точно так же, как он сам, не подавали никаких надежд на актерском поприще. Девушка в офисе Луи Сейбола вспомнила, что одним из клиентов Тайлера была Беверли Трент, обделенная талантом девушка с незаурядными физическими данными. Тоби Тайлера больше не было в Голливуде. Он свернул свое дело приблизительно год назад и вернулся в Нью—Йорк, где работал представителем по связям с прессой для целого ряда кинотеатров. Именно в этом качестве Гарви и познакомился с Тайлером. В одном из фильмов, который тот продвигал, снимался клиент Куиста, и Тайлер заглядывал несколько раз в офис Ассоциации Джулиана Куиста для коротких переговоров.

Когда Гарви вернулся с побережья в Нью—Йорк, он нашел записку Куиста, в которой тот просил его прийти на прием к Мариан Шир. Но сначала Гарви решил заглянуть в офис, чтобы выяснить, нельзя ли найти адрес Тоби Тайлера. Пока он искал его там, раздался звонок от лейтенанта Кривича, который спросил, где найти Джонни Сандза. Гарви рассказал ему о приеме. Кривич не упомянул имени Эдди Уизмера. Гарви был уверен, что Куист наконец убедил Джонни обратиться в полицию.

Гарви нашел Тайлера по телефону, который оказался у них в офисе, и каким–то чудом застал его дома. Тайлер с готовностью согласился встретиться с Гарви где угодно, чтобы пропустить стаканчик. Гарви предложил ресторан Уилларда, где великолепно готовили мясо. Почему бы ему и не пообедать, пока он будет разговаривать с Тайлером? Черт с ней, с вечеринкой! Гораздо важнее напасть на след давно потерянного брата, отца или бывшего дружка.

Это обойдется ему в два бифштекса, но Гарви решил, что дело того стоит.

Тоби Тайлер, вероятно, не был хорошим актером или процветающим агентом, но он оказался чрезвычайно приятным молодым человеком, привлекательным, не озлобленным неудачами. Он был здорово голоден.

Гарви купил ему мартини, заказал ужин и начал задавать свои вопросы.

– Меня интересует девушка по имени Беверли Трент, – сказал он.

– Давно умерла, – ответил Тайлер. – Бедняжка, пышногрудая Луиза Хауптман. Это было ее настоящее имя, понимаете. Она в конце концов не смогла добиться успеха, выпила галлон алкоголя и заглотнула пузырек депрессантов – пуф! Конец несбыточным мечтам. Таких в Голливуде сотни, и это было всегда, даже в те дни, когда Голливуд был Голливудом.

– Вы помните что–нибудь о ней?

Тайлер усмехнулся:

– Насколько личный характер имеют ваши вопросы?

– Насколько я понимаю, она спала с кем–то. Я не спрашиваю лично о вас.

– Джонни Сандз был ее главной мечтой, – ответил Тайлер. Он уже выпил свой бокал мартини и вопросительно посмотрел на Гарви. Дэн подал знак официанту повторить. – На самом деле она покончила с собой после вечеринки у Джонни. Он был сыт по горло, и я полагаю, что она получила полную отставку.

– Всем известно, что она присутствовала на вечеринке с шампанским у Джонни?

– Не знаю, насколько всем, но я‑то знаю точно, потому что сам был там.

– На вечеринке у Джонни?

– Да. Я был у Чейсена, когда это закрутилось, и присоединился к толпе. Надо признать, вырубился я довольно быстро. У меня слабая голова на шампанское.

– Беверли явилась без приглашения. Верно?

– Верно. Они прибыла уже мертвецки пьяная. Пропустила пару бокалов и, устроив скандал на полную катушку, убралась восвояси.

Гарви прикусил язык, чтобы не проболтаться, что она не убралась.

– Она приехала на вечеринку одна?

Тайлер отпил из второго бокала мартини.

– У меня такое впечатление, что ее сопровождал парень, бородатый зануда, которого я не раз встречал. Повторяю: это мое впечатление, потому что я не видел, что они пришли вместе. Но он какое–то время был на вечеринке, в этом я уверен.

– Он уехал с ней?

Тайлер покачал головой:

– К тому времени, приятель, я не в состоянии был сказать, кто с кем уехал. Я был в отключке.

– Вы знали того бородача?

– Это был какой–то чокнутый хиппи, – объяснил Тайлер. – Он обычно ошивался около тех мест, где собирается народ, большей частью заглядывая без приглашения. У него был выводок неопрятных девиц, которые всегда таскались за ним следом. – Тайлер покачал головой. – Знаете, когда я впервые увидел фотографию Чарльза Мэнсона, то подумал, что это Предводитель.

– Предводитель?

– У этого парня не было имени. Народ обращался к нему «Предводитель». «Предводитель» и его скво. По–моему, Беверли была какое–то время в его шайке. Или, возможно, он встречался с ней отдельно. Как бы то ни было, я время от времени видел ее в его компании. – Тайлер выловил оливку из своего мартини и съел ее. – Этот Предводитель имел плохую репутацию. Последнее, что мне известно о нем: он исчез с голливудской орбиты. Одна из его девчонок попала на большой прием, устроенный на открытом воздухе каким–то крупным режиссером, и подожгла себя.

– Как это? – Гарви был так поражен, что не обратил внимания на шипящий бифштекс, который поставил перед ним официант.

– Она облила свою одежду бензином, – ответил Тайлер. – Вспыхнула, как факел. Полиция разыскивала Предводителя, потому что они опознали в этом большом куске поджаренного мяса одну из его скво. Но Предводитель оторвался от общества, исчез. Насколько я знаю, его так и не поймали.

Гарви опустил глаза на свой бифштекс.

– Эта история возбуждает аппетит, – заметил он. – Однако… – Он принялся за свой бифштекс. Тайлер с энтузиазмом набросился на свой. На некоторое время заживо сгоревшая девушка была забыта. Наконец Гарви вернулся к предмету разговора: – Вы были агентом у Беверли?

Тайлер молча кивнул с набитым ртом. Потом сказал:

– Господи, этот поджаренный лук великолепен. Чем я заслужил все это, Дэн?

– Вероятно, вы вывели меня на след убийцы, – ответил Гарви. – Вы читали о приятелях Джонни Сандза – Сейболе и Максе Либмане?

– Да. Как это связано с Беверли Трент?

– Не знаю. Пытаюсь выяснить. Вы занимались ее устройством, вероятно, вам известно такое, о значении чего вы сами не догадываетесь. Расскажите о ней.

– Как–то раз она пришла в мою контору. – На лице Тайлера появилось робкое выражение. – Моя контора, смею вам сказать, пользовалась большей популярностью, чем лучшие кошерные деликатесы. Конечно, особы с бриллиантами туда не приходили, но я был в желтом справочнике. Так что эта курочка зашла в один прекрасный день, и, только мельком взглянув на ее фасад, я сказал себе, что мог бы с ее помощью завязать деловые отношения с продюсером фильмов о Джеймсе Бонде. Какое у нее было тело! Но когда она заговорила, у меня заныло сердце. Приятель, с произношением у нее были проблемы. Она бочком пробралась ко мне и заявила, что готова делать все, что понадобится, чтобы получить теплое местечко. Я сказал ей, что прошу всего десять процентов, она должна приберечь основной капитал для какого–нибудь продюсера или режиссера. Но я записал ее основные данные, а также имя – Луиза Хауптман. Я сказал ей, что имя никуда не годится, потому что напоминает людям о похищении ребенка Линдберга. Так что мы тут же придумали псевдоним. Беверли, по Беверли—Хиллз. Трент взято от имени героини любимой мыльной оперы моей матушки, которую транслировали по радио, – Хелен Трент. Я направил девицу в одно место, где проводили отбор девушек для шоу. Пару месяцев она не появлялась. Кто–то запал на ее внешность и закрутился. Когда она вернулась ко мне, у нее появились кое–какая одежда и дешевые драгоценности. Достаточно много для первой экскурсии. Я послал ее куда–то еще, и она опять исчезла на пару месяцев. В следующий раз, когда она вернулась, я объяснил ей, что я театральный агент, а не сутенер. Это положило конец нашему деловому сотрудничеству. Как–то я наткнулся на нее в гардеробной второразрядного ночного клуба. Там и увидел ее Джонни Сандз. Он пришел туда послушать какого–то молодого певца, которого он продвигал. Так что Беверли на какое–то время взлетела наверх. На этот раз ее платья были великолепны, драгоценности – самые настоящие. Тем не менее подозреваю, что во всех своих шикарных туалетах она оставалась самой большой занудой в Соединенных Штатах. Так что Джонни, как говорят, дал ей отставку, и она умерла, пытаясь воплями пробить себе дорогу назад, к своему любимому.

– Она спуталась с этим героем, Предводителем, после того, как вы перестали быть ее агентом?

– Да. Послушайте, дружище, дайте мне хоть минутку, чтобы разделаться с этой коровой. Она чертовски хороша, и мне хотелось бы уделить ей все свое внимание.

Гарви ждал с нетерпением, отпивая мелкими глотками великолепное бургундское, пока Тайлер расправлялся со своим бифштексом. Наконец молодой человек со вздохом удовольствия откинулся на спинку стула:

– Задавайте мне вопросы, старина. Я ваш вечный должник.

– Что еще вам известно о личности этого Предводителя? Знаете его настоящее имя?

– Никогда не слышал, чтобы его называли иначе чем Предводитель, – ответил Тайлер. – Извращенец самый настоящий. Черная борода, черные глаза, волосы до плеч. У него были сумасшедшие глаза, сверкающие и горящие.

– Каким способом он питался?

– Пальцами, я полагаю.

– Я имею в виду: на какие деньги? Откуда он получал деньги на питание?

– Подозреваю, что скво просили для него милостыню, занимались для него проституцией, перепродавали что угодно, ничем не гнушались, как говорится. Он их гипнотизировал. Я хочу сказать, что никто не станет поджигать себя на вечеринке, если только его не запугали до смерти. Как я говорил вам, когда я впервые увидел фотографию Мэнсона* и услышал всю эту болтовню относительно его девушек и убийства Тейт, то подумал, что Мэнсон и был тем Предводителем. Рассмотрев более внимательно фотографию, я убедился, что ошибался, но он из той же когорты.

______________

* Мэнсон Чарльз (р. 1934) – убийца актрисы Шэрон Тейт (жены кинорежиссера Романа Полански) и шестерых ее друзей в Беверли—Хиллз в 1969 г.

– Вы никогда не видели его в нашем городе?

– Господи, нет! Вы думаете, он здесь?

– Думаю, что был здесь в субботу ночью и ранним утром в воскресенье, – ответил Гарви.

Расплачиваясь по счету, Гарви еще не знал об Эдди Уизмере. Если бы знал, то расширил бы время пребывания Предводителя в Нью—Йорке.

По пути домой в обществе Тайлера, после вкусной пищи и прекрасного вина, Гарви, довольный собой, попытался поймать Куиста на вечеринке. Один из слуг Мариан Шир сказал ему, что мистер Куист уехал. Какое–то время Гарви безуспешно пытался дозвониться до его квартиры. Наконец Куист ответил.

– Где ты был? Похоже, я добыл кое–какие сведения, – заявил Гарви.

– Мне не удалось сомкнуть глаз из–за Эдди Уизмера. Его убили.

Они сидели на террасе у Куиста, наблюдая, как заходит луна: Куист, Лидия и Гарви.

– Все сходится тютелька в тютельку, – произнес Гарви хриплым голосом. Он был зол из–за того, что случилось с малышом Эдди Уизмером, зол, что не сообщил своих фактов раньше, зол, что не знает, где искать убийцу–маньяка.

– У голливудской полиции могли быть какие–то данные об этом парне, Предводителе, – заговорил Куист. – Если верить твоему приятелю, они интересовались им после жертвоприношения на той вечеринке.

– Все точно совпадает, – подтвердил Гарви. – Этот псих был на вечеринке у Джонни. Джонни должен вспомнить. По словам Тайлера, Предводителя трудно забыть. Он приехал с Беверли или явился туда следом за ней. Он видел, как она поднимается наверх, пошел за ней. Вероятно, попытался заставить ее вытянуть какие–то деньги из Джонни. Это в его духе. Подождал поблизости, надеясь, что Джонни в конце концов присоединится к ней. Бродил по дому в поисках чего–то ценного, чтобы стибрить. Немного погодя отправился проведать Беверли, нашел ее мертвой или умирающей – и увидел записку! Конечно, он тут же исчез, потому что связан с Беверли и не хочет, чтобы копы его допрашивали. Потом, на следующий день или через день, он узнает из газет, что Беверли нашли мертвой в ее квартире. Не надо быть гением, чтобы вычислить, что случилось.

Куист покачал головой:

– Просто уверен, что Предводитель и есть тот, кого мы ищем. Он не уходил, Дэн. Шатался где–то поблизости, чтобы своими глазами увидеть, что случится. Как еще мог он узнать, что Сейбола и Либмана привлекли к перевозке тела Беверли?

– Тогда он шатался поблизости, – нетерпеливо отмахнулся Гарви. – Итак, он увидел и понял, что получил талон на обед до конца своих дней. Джонни скорее согласился вечно платить, чем позволил бы обнародовать правдивые сведения относительно Беверли. И Джонни платил два долгих года. Итак, когда Джонни все это становится невмоготу и он прекращает платежи, приходит конец его карьере. Этот маньяк должен найти способ дать ему снова расслабиться. Он может немного подождать. У него есть небольшое состояние. Джонни явно решил, что скорее пойдет на скандал, чем позволит до конца дней своих тянуть из себя жилы. Вот этот маньяк и выжидал подходящего момента, пока не прочел в газетах, что Джонни собирается в Нью—Йорк, чтобы выступить на благотворительном вечере. Тогда он приводит в действие свой план, чтобы напугать Джонни и заставить его платить. Будучи ненормальным, он начинает неистово убивать.

Лидия передернула плечами. Она потянулась к Куисту. Рука у нее была ледяная.

– Это какой–то кошмар, – сказала она.

Куист молчал, глядя вниз на маленький буксир, прокладывающий себе путь вверх по Ист—Ривер.

– Тебя не устраивает такой вариант? – спросил Гарви, не в состоянии преодолеть свое раздражение.

– Так могло быть, – ответил Куист. – Джонни должен вспомнить, если этот тип, Предводитель, был на его вечеринке. Вероятно, у голливудских полицейских есть кое–что на него. Все так великолепно сходится, Дэн, что я почему–то сомневаюсь, так ли было на самом деле.

– Чего ты хочешь? Письменного признания?

– Не знаю, чего я хочу, Дэн. Я говорю себе, что в этой картине чего–то не хватает, но не могу вспомнить, чего именно.

– Что ж, продолжай думать, потому что для меня все ясно как божий день.

– Цилиндр с двойным дном, – произнес Куист.

– У тебя не все дома? – раздраженно спросил Гарви. – О чем ты толкуешь?

– Один очень умный человек предупредил меня сегодня ночью о цилиндре с двойным дном, – ответил Куист.

– С меня довольно! – воскликнул Гарви. – Хочешь, чтобы я изложил все это в письменном виде для Кривича?

– Сделай это, Дэниел. Он быстрее нас получит результаты от голливудской полиции. Я же попытаюсь оживить воспоминания Джонни относительно вечеринки. Может, он вспомнит, что этот Предводитель был там.

На звонок в новый номер Джонни в «Бомоне» ответил детектив Куилльян, человек Кривича. Джонни все еще допрашивали, и он диктовал заявление для лейтенанта. Куист попросил соединить его с ним, когда он освободится.

– У моего друга Дэна Гарви есть сведения, которые, как он считает, заинтересуют лейтенанта, – объяснил он.

– Это может подождать? – спросил Куилльян.

– Возможно, нет, – ответил Куист. Он жестом подозвал Дэна, который подошел и взял трубку.

Куист вышел на террасу, где все еще сидела Лидия, устроился в полотняном шезлонге. Ночь была теплая, но она, похоже, замерзла. Позади них, из комнаты, доносился голос Гарви.

– Оставь все это, Джулиан, – обратилась к нему Лидия. – Прошу тебя!

– Я выхожу из дела. Теперь в игру вступает Кривич.

– Я лучше знаю. Я знаю тебя. Если Дэн прав относительно того маньяка, достаточно будет, если твоя тень упадет на его дорожку…