Текст книги "Дважды укушенный (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Нейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
К тому времени, когда он упал на пол, я выровняла свою катану и держала ее перед собой, затем посмотрела на его более низкого друга.
– Что относительно тебя, зародыш? Ты так же хочешь попробовать напасть на меня?
Его глаза были широко открыты и в них была паника – воздух стал густым от страха и магии – он сделал несколько нетвердых шагов прежде, чем повернуться к выходу. Но прибыла помощь – два блондинистых брата Киин стояли в проходе, скрестив руки и со знанием смотрели на предателей в их среде.
Они, должно быть, ощутили проблему – или Фэллон послала их сюда, чтобы следить за мной и Этаном. Умная девочка.
– Вы вовремя, – сказала я, следя за человеком на полу, пока они не подошли к нему.
Оба более высокие и более мускулистые, чем нарушители, которые оказались у них в руках за несколько секунд.
– Мы делаем то, что можем, – сказал брат Киин слева, держа за воротник человека, которого я сбила.
– Мне кажется мы не встречались.
– Я Кристофер.
– Бен, – сказал другой, который держал за шею более пожилого и низкого человека.
Человек неуклюже боролся, но Бен даже не моргнул.
Я усмехнулась.
– Приятно познакомиться, – сказала я, затем оглянулась на Этана.
Он смотрел на меня, и серебро наполняло его глаза. Думаю, я сумела произвести на него впечатление.
– Не плохо для "обычного солдата", а? – спокойно спросила я, затем вложила катану в ножны и направилась в часовню.
Я чувствовала, как он пристально смотрит мне вслед, поэтому решила подразнить его немного. У двери в церковь я остановилась, оглянулась через плечо и соблазнительно улыбнулась из-под полуприкрытых век.
– Идешь?
Не дожидаясь, я пошла внутрь.
Это то, что мы вампиры, называем красивым уходом.
Глава 18
ДАЙТЕ ПИЩУ ДЛЯ СПЛЕТЕН
Часовня была почти полной, когда мы вернулись, комната гудела от большого количества магии и оружия, это давало мне возбуждение а-ля кофеин.
Габриэль стоял за трибуной, беседуя с Адамом и двумя другими незнакомыми оборотнями. Когда мы шли к нему, я заметила нашу потенциальную компанию, сидевшую на скамье с коробкой на коленях, которая непринужденно беседовала с оборотнями рядом с ними.
– На одну минуту, – отозвал Габриэля Этан, и тот извинился перед остальными.
– Я слышал шум в коридоре?
Этан кивнул.
– Мы, кажется, нашли тех, кто принял заказ на убийство. Мы подслушали их, когда они говорили о деньгах и о нападении. И они были хорошо вооружены.
Брови Габлиэля поднялись.
– Парни, посланные меня убить, говорили о нападении прямо в церкви?
– Не у всех на виду, – вставила я.
Кристофер и Бен подошли к Адаму, затем наклонились и что-то прошептали ему. Адам кивнул, затем подал сигнал Габриэлю.
– О них позаботились, – сказал Габриэль резко. От его тона у меня на затылке волосы встали дыбом, и я напомнила себе никогда не злить его.
– Мы продолжим?
– Есть шанс, что тот, кто попробовал раз, попробует снова, – предупредил его Этан. – То, что мы справились с этими двумя, не означает, что мы устранили риск.
Габриэль протянул руку и мужественно пожал ее.
– Шоу должно продолжаться.
Без фанфар, молча, Габриэль подошел к кафедре. Этан и я заняли позиции справа от него. Непосредственно слева стояли Робин и Джейсон. Адам и Фэллон заняли места с краю слева.
Я нашла Джеффа в толпе, сидящего на конце второй скамьи, скрестив руки на груди, с каменным лицом.
Габриэль заговорил, его голос гремел на всю церковь, отражаясь от каменных стен.
Еще более странным было то, что он читал стихи. Думаю, это был Йейтс [42]42
Уильям Батлер Йейтс (англ. William Butler Yeats, также транслитерируется как Йитс, Йетс, Ейтс) (13 июня 1865 – 28 января 1939) – ирландский англоязычный поэт, драматург. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1923 года.
[Закрыть], конечно, если моя кандидатская по английской литературе, которую я почти закончила, работала безошибочно.
– Слабый гром голубиный гремел мне в Семи Лесах, – произнес он.
– Мне гудели пчелы в ветках цветущих лип;
– Я забыл свою горечь, забыл свой бесплодный крик,
Я ничего не могла поделать, у меня отвисла челюсть.
Три сотни оборотней, одетых в кожу и джинсы, вооруженные до зубов, восхищенно смотрели на вожака Северо-Американской Центральной Стаи, пока он читал стихотворение о природе. Они признательно склонили головы, подобно праведным церковным прихожанам, и полагаю, что сейчас они не притворялись.
– Выжигающий сердце, забыл на единый миг,
– Что подрезаны корни Тары, высокий захвачен трон
– Торжествующей пошлостью – слышишь уличный рев?
– Там бумажные розы летят со столба на столб,
– То-то радости нынче у неотесанных толп.
– Я спокоен,
Гейб замолчал, поднял взгляд и протянул руки к толпе. Все закричали в знак признания, некоторые вставали со своих мест, другие подняли руки и от восторга закрыли глаза, прославляя мир и выказывая свое согласие.
По моим рукам побежали мурашки, но не только из-за магии в зале, которая достигла электрического уровня.
– Я знаю: заветная наша Тишь
– Бродит, смеясь, насыщая сердце свое
– У голубей и пчел, покуда Великий Стрелец
– Дожидается часа, покуда висит вдали
– Колчанообразное облако
– Над Паирк-на-ли. – они закончили все вместе и зал разразился бурными аплодисментами.
Не дожидаясь, когда шум утихнет, Габриэль подкинул бомбу.
– Тони Марино, вожак Северо-Американской Стаи, мертв.
Вся церковь замолкла.
– Сегодня здесь собрались четыре Стаи, но всего трое Альф. Когда все закончится, Великая Северо-Западная будет выбирать нового вожака, представляющего мнение общины для нашей большой семьи. Но сегодня мы должны решить более актуальные на данный момент вопросы.
Высокий, худощавый, грубоватого вида мужчина поднялся посреди зала и указал пальцем в сторону Гейба.
– На хуй это. – произнес он. – Наш Апекс, наш отец мертв, а ты говоришь нам об этом только сейчас? Все это дерьмо собачье.
Другие оборотни повскакивали со своих мест, и возмущенные возгласы объединились в шумный гвалт. Можно было увидеть боль на их лицах, шок от утраты. Но ничто нельзя было сравнить с раздражением, которое у них вызывал Альфа Северо-Американской Центральной Стаи.
Адам, Джейсон и остальные напряглись и сделали полшага вперед, будто готовясь к неизбежному столкновению.
Я подняла правую руку к рукоятке своей катаны, так будет легче освободить ее при необходимости.
– И ты привел проклятых вампиров на собрание! – обвинил другой человек, подстриженный в военном стиле – ежиком. – Это наша встреча, наше собрание. Сбор Стай, родных и близких. Они загрязняют его.
Габриэль скрестил руки на груди, ожидая, когда они закончат выкрикивать оскорбления и гнев в его сторону. Его будто не тревожили обвинения, однако я почувствовала магию раздражения, липкими волнами исходившую от его тела.
С другой стороны, теперь я поняла, почему он настоял на том, чтобы собрание состоялось.
Зал наполнился разными эмоциями, и все они выплескивались на Габриэля, а не наружу, не на остальную часть Чикаго.
У Гейба были широкие плечи; я не сомневалась в том, что он сможет справиться с градом нападок.
Через несколько минут он поднял руки. И когда это не сработало, он заорал – с магией в словах через комнату. – Тихо! – Усмиряя мужчин в церкви.
И когда Габриэль заговорил снова, то не осталось сомнений кто здесь Глава, или какие последствия ждут того, кто не прислушается к его слову.
– Вы здесь потому, что Стаи созвали Совет. Если вы желаете, чтобы проблемы были решены без вашего участия, вам нет необходимости здесь находиться. Любой из вас может покинуть эту комнату без последствий наказания. – Он склонился над кафедрой. – Но уйдете ли вы или останетесь, черт побери, вы будете следовать любому приказу Стаи. Это наш путь. Это единственный способ. И это не обсуждается!
Коллективная энергия в комнате уменьшилась, как будто оборотни в часовне поджали свои хвосты.
– Вы правы, – продолжил он. – Среди нас есть вампиры, и это изменение в протоколе Стаи. Мы не похожи на них, и, возможно, нам никогда не залечить раны между нашими народами. Но будьте уверены, идет война, хотим мы этого или нет. И вы правы – есть вампиры, которых мало заботят Стаи, так же, как есть участники Стаи, которые готовы убить свих Альф. Но я видел предсказание.
Можно было услышать, как муха пролетает по комнате, после этого откровения.
Участники Стаи, должно быть, доверяли любому пророчеству, которое собирался сделать Габриэль.
– Я видел будущее, – сказал он. – Я видел будущее своего ребенка. – Он ударил кулаком по своей груди. – Моего сына. Я видел лица тех, кто будет охранять его, когда настанут самые трудные для всех нас времена.
Он опустил взгляд, а когда поднял его снова, то повернул голову... и посмотрел на меня. В его глазах была мольба.
Мои губы приоткрылись.
– Вампиры будут охранять его, – сказал он, и мы уставились друг на друга.
Передо мной промчались события моего будущего – в мои глаза из его глаз.
Без всякой сюжетной линии, никаких дат, но я увидела достаточно глазами его ребенка, и другую пару зеленых детских глаз, глаза, которые были мне незнакомы, кроме того, что они были такие же, как у Этана.
У меня не было возможности узнать, как сильны и насколько точны были видения оборотней... но это было мощно. Глаза защипало от слез.
Габриэль снова отвел взгляд.
Я опустила взгляд в пол, пытаясь осмыслить то, что он показал, пытаясь выровнять дыхание, ставшее столь поверхностным, что я боялась упасть в обморок прямо тут.
"Мерит?" – мысленно спросил Этан, но я отрицательно покачала головой.
Это необходимо осмыслить, прежде чем я буду готова обсудить это... если я когда-нибудь буду готова это обсудить.
Важность информации Габриэля успокоила собравшихся, заставила их задуматься и подойти серьезно к рассмотрению вопросов, которые он им задал.
– Вы будете смотреть в лицо смерти, – сказал он им. – Тони мертв, возможно погибнут и другие, если мы останемся. Но мы будем смотреть в глаза смерти, если мы уйдем. Мир – жестокое место. Мы знаем это. Мы живем его кодексом – отличающимся от кодекса вампиров или людей – но все равно нашим кодексом. Это решение, которое вы должны принять сегодня вечером. – Он поднял руки. – Пусть начнется обсуждение.
"Обсуждение" было правильным словом того, что началось.
Как только Габриэль открыл дебаты, большинство тех, кто орал на Габриэля, покинули собрание. Это побудило оставшиеся двести оборотней стоять и кричать на дезертиров.
Действительно, хаос.
Габриэль закатил глаза, но приветствовал стычку.
– Пусть они идут, – сказал он в микрофон. – Они не обязаны оставаться. Ни один из вас не обязан оставаться. Но решите ли вы уйти, или остаться и участвовать, вы подчинитесь решению, принятому здесь.
По тону его голоса и угрозе в глазах было ясно, что он обращался не с просьбой. Он отдал приказ, напоминая Стаям их обязательства. Те, кто предпочел игнорировать эти обязательства, делал это на свой страх и риск. Те, кто остались, станут обсуждать свое будущее всерьез.
Микрофон был поставлен в середине прохода в центре церкви для использования оборотнями. Хотя такое расположение не было особенно удачным, оно давало любому, кто подходил к микрофону, возможность выстрелить в Габриэля в упор, я не сходила с ума по этому поводу.
Но это не значит, что я не могла проявить инициативу. Не спрашивая разрешения Этана – я видела страх в его глазах после того, как помогла Берне в баре – я покинула свой пост рядом с ним и прошла к передней части церкви, которая была прямо перед трибуной.
Пули и оборотни, те кто захочет выстрелить в Габриэля, должны будут пройти сначала через меня.
"Хорошая мысль", – молча похвалил Этан, – "Но один на один было бы лучше".
"Лучше попросить прощения, чем разрешения", – напомнила я ему.
При всем многообразии форм, габаритов и цвета кожи присутствующих здесь оборотней, настроения, которые они высказывали, были двух направлений.
Половина из них была обозлена мыслью о необходимости покинуть свои дома и бизнес в Авроре. В основном они кричали на нас, на Габриэля, делали неприличные жесты.
Другая половина не хотела иметь ничего общего с вампирами или вампирской политикой, и они были убеждены – это угроза для их благополучия, поскольку общество было вампирским по происхождению.
После долгих минут ядовитых монологов, последний говорящий достиг микрофона. Он был высоким и дородным, гигантский черный кожаный жилет на бочкообразной груди. Он носил бандану, а его длинная борода была собрана пучками. Он терпеливо ждал своей очереди, чтобы выступить, затем подошел к микрофону и показал на Габриэля.
– Вы знаете меня, сэр. Я не приверженец слов и болтовни, вы знаете, я много работаю, следую закону и стараюсь быть полезным своей семье.
Я не могла видеть лицо Габриэля, но, учитывая мягкую серьезность в голосе этого большого человека, подумала, что он понимающе кивнул.
– Я не вижу будущего, поэтому не знаю о войне. Я склонен придерживаться своего рода, и я не знаю много о вампирах и тому подобное. Я не знаю того, что будет в будущем, какие вещи мы увидим, когда поднимется пыль, или когда она снова осядет. Честно говоря, я не знаю точно, почему мы здесь, или почему мы должны бежать.
Он сглотнул. – Но я жил среди людей много, много лун. Я участвовал в человеческой войне и сражался рядом с ними, когда я думал, что это необходимо. Они встали, чтобы защитить меня. Я также слышал разговоры, что эти вампиры сделали нам добро. И они здесь снова, пришли, чтобы защитить вас, и они готовы принять любую опасность защищая вас.
Он скромно пожал плечами.
– Политика и все такое – не мое дело, но я знаю, что правильно. Они сделали шаг вперед, а мы нет? – он покачал головой. – Я не имею в виду неуважение к вам или вашей семье, но это неправильно. Это просто не так.
Он кивнул мне, этот человек в кожаном жилете, затем повернулся и пошел смиренно к своей скамье в середине церкви. Он сел и заморгал в ожидании последствий.
Мое сердце болело от волнения.
Я не могла покинуть свой пост, но наблюдала за ним, пока не встретилась с его глазами и кивнула. Он кивнул в ответ, два потенциальных врага признавали силу друг друга.
Жизнь как вампира была не такой, как я ожидала.
– На скамьях церкви два вида записок, которые решат, какой путь мы выберем. – сказал Габриэль в тишине церкви. – Одна черная, другая белая. Черная – мы возвращаемся домой к святым Семи Лесам. Белая – мы остаемся. Мы рискуем боем независимо от борьбы, которая может быть. Положите свой голос в коробку, когда передадут. Если вы уполномочены голосовать от имени других, отдайте голоса и за них. Отдайте свои бюллетени по совести, – сказал он.
Джейсон сошел с платформы с деревянным ящиком в руках. Он отнес его в конец церкви, и вручил последнему человеку, сидящему в самом дальнем ряду.
Для подсчета поданных голосов потребовалось восемнадцать разрушающих нервы минут, в течении которых почти каждый из тех, кто находился в комнате бросал на меня то любопытные, то мрачные взгляды.
Я должна была работать, как бы они не пытались давлением пристальных взглядов заставить меня испытывать неловкость.
Когда коробка обошла всю церковь, Джейсон вернул ее обратно в переднюю часть комнаты, а затем начали подсчет.
Длинная доска, мало чем отличавшаяся от доски для игры в Криббедж [43]43
Криббедж (криббидж, крибедж) англ. cribbage – карточная игра для 2 игроков, популярная в Англии и США. По одной из версий, придумана в начале XVII века английским поэтом Джоном Саклингом. Для игры используется полная колода – 52 карты. Старшинство карт – от туза до короля: туз – 1 очко, десятка, валет, дама, король – по 10 очков, все прочие карты оцениваются по числу очков на карте. Козырей нет. Цель игры – раньше противника набрать 121 очко, составляя и различные комбинации с помощью своих карт и карт соперника. Очки добываются в нескольких сдачах, каждая из которых состоит из игры и показа, или «хвалёнки». Подсчёт очков ведётся с помощью специальной доски с отверстиями и колышками, либо просто делаются записи на бумаге.
[Закрыть], была положена на стол, где стоял ящик. Когда все записки были извлечены из ящика, его вернули на старое место и зафиксировали крепежами.
Черная, затем белая, черная, потом три белых, затем шесть черных, и так далее.
Хотя мой новый друг говорил красноречиво, оборотни не были полностью убеждены. Независимо от голосования, оно не будет единогласным.
После нескольких минут подсчета, Габриэль сошел с трибуны, мимо меня, приближаясь к толпе. Это было символическое воссоединение, и следовало его принять, какое бы оно не было.
Габриэль поднял кулак.
– Заключительная записка. Решающая. – Он открыл ладонь. – Мраморно белый.
Они остаются.
Пять секунд стояла тишина. А потом разразился хаос.
Мы были правы, к сожалению.
Возможно мужчины в коридоре имели зуб на Габриэля, но они были в этом не единственными. И они не заботились о голосовании – они планировали повлиять на баланс сил потом.
В комнате послышались звуки, того как оборотни спешат к помосту, доставая оружие и ножи из их ножен.
Я была ближе всех к Габриэлю, так что обнажила меч и вскочила перед ним до того, как Этан и Адам начали оттаскивать его прочь за трибуну.
Защищая Габриэля, Фэллон, Джейсон и Робин спрыгнули на пол часовни. Фэллон вытащила двойные кинжалы из голенища своих сапог и присоединилась ко мне на фронте. Джейсон и Робин отдали распоряжение Джеффу, затем рассредоточились по сторонам часовни, чтобы предотвратить атаки с флангов.
Они были не единственными, кто ринулся на защиту Габриэля, неважно, что оборотни думали о голосовании, жребий был брошен, и решение было принято. Остальные будут соблюдать решение. Они должны были остаться и бороться. И они не потерпят предателей в своей среде.
Отправив Кристофера и Бена к входной двери, я мысленно сказала Этану, – "Если это выльется на улицу, то кто-нибудь обязательно вызовет полицию/ Нам нельзя этого допустить".
Фэллон и я поклонились друг другу, готовые пустить в дело нашу сталь.
Первая волна была всеобщей бравадой. Человек в кожаной куртке пошел на меня с убийственной улыбкой и револьвером.
– О, это пожалуй, слишком легко, – сказала я с улыбкой, и прежде чем он смог отшатнутся, я обхватила его запястья и вывернула их вверх, удерживая пистолет дулом в потолок и от греха подальше. Я использовала момент, чтобы согнуть локоть, он упал на колени и его сухожилия, связки и кости напряглись до предела.
Когда он пробормотал несколько нелицеприятных эпитетов, я решила, что он был бы счастливее, будь он без сознания. Я выдернула пистолет у него из рук, и удар по голове вывел его из строя.
Я взглянула на ворона на браслете на моем запястье. Он ничего не мог бы поделать с враждебностью к вампирам, но это было здорово, когда ты в такой заднице.
Следующий оборотень выбрал нож, и он был быстрее, чем его отдыхающий друг. Он наносил короткие направленные удары и прибил бы меня, если бы я была медленнее вампира. Но я была быстрой, и могла хитрить, да и он был не самым лучшим бойцом. К сожалению для него, у него были короткие удары и он их наносил снова и снова.
Снять его было легко, и я ударила его коленом прямо в грудь, это выбило из него воздух.
Я огляделась и увидела, что Фэллон с развлечением рассматривает меня.
– Ты мне нравишься. – сказала она. У ее ног лежала груда окровавленных оборотней. – Ты очень аккуратна.
Я усмехнулась.
– Я не люблю беспорядок.
У нас была передышка и я решила посмотреть, что происходит вокруг. Киины разместились у задней и боковой дверей церкви, чтобы предотвратить ближний бой.
Джейсон и Робин стояли в проходах, сдерживая собственные группы сердитых оборотней. Отсутствие у Робина чистых ударов не влияло на их эффективность.
Около одной трети собравшихся по-прежнему сидело, остальные две трети боролись друг с другом в любом удобном месте, которое они смогли найти.
– Хватит переговоров, – пробормотала я, принимая положение для второго раунда.
Вторая волна нападающих, в отличии от первой, уже видела нас в деле, так что лица их были не так уверены. Но они были мрачными, фанатичными, их не волновало, выиграют они или нет, это была борьба из принципа. Они также были умнее бойцов, они подождали, чтобы увидеть движение пехоты, и они знали, как мы сражаемся.
По крайней мере, я могла использовать свой меч для этого раунда.
Первым оборотнем была женщина, маленькая с пышными волосами с химической завивкой, и готическими кинжалами в руках. Она была проворна со своим оружием и хорошо защищалась от моих ударов.
Но она не нападала, все ее движения были оборонительные. Это означало, по крайней мере я так предполагала, что она вымотается раньше меня. Но не было никакого смысла в затягивании неизбежного. Когда она резанула меня по предплечью, я воплотила финальный план в действие.
Я скользнула вперед, меняя наши позиции так, чтобы она стояла в нескольких футах перед первым рядом, спиной к сиденью. Боковой удар в туловище отбросил ее на спинку скамьи. Она ударилась о церковную скамью со спинкой и упала, ударившись об пол, еще в вертикальном положении, головой вперед, как бы во сне.
– Сзади! – крикнула Фэллон.
Я пригнулась и услышала свист от удара над моей головой. Я перекатилась и ударила обеими ногами оборотня позади меня. Я была недостаточно близка для прямого попадания, так что он отступил назад, прежде чем выровняться и снова пойти на меня.
Фэллон, закончившая со своей кучкой предателей, одной рукой заправила за ухо длинные локоны волос, а затем изящно вытянула обутую ногу.
Мужчина споткнулся и начал заваливаться, размахивая руками, прежде чем упал на пол. Фэллон перевернула его на спину и давила ему ботинком на шею, пока он не потерял сознание от нехватки кислорода.
С руками на бедрах, она посмотрела на меня.
– Я ценю помощь, – сказала я ей.
– В любое время. А ты хороша.
– Ты тоже, – сказала я с улыбкой, думая что Джефф определенно нажил уйму забот.
В святилище был беспорядок. Несколько скамей были сломаны. Свечи были опрокинуты, проливая воск на пол, а в мраморных колоннах виднелись пулевые отверстия.
Агрессивные оборотни пребывали в основном в бессознательные состоянии, готовые к своему наказанию.
Я вытерла свою катану краем майки, затем вставила ее обратно в ножны. Она заслуживала лучшей очистки, но это может подождать, пока мы снова не будем в безопасности дома.
Я оглядела толпу и обнаружила Джеффа и Фэллон в углу. Они стояли рядышком и беседовали, всем своим видом давая понять, насколько нравятся друг другу... насколько друг другу интересны.
Джефф посмотрел наверх и вокруг.
– Ты в порядке? – спросила я одними губами.
Он поднял два больших пальца и затем повернулся к Фэллон. Для всех он был потерян, подумала я с улыбкой.
Но кто лучше удержит Джеффа занятым и улыбающимся, чем великолепный кинжал, который держит в руках наследница Северо-Американской Центральной Стаи?
Джефф был в безопасности, и я вернулась к трибуне, чтобы проверить телохранителей.
Этан, Адам и Габриэль сидели на хорах.
Этан встретился со мной взглядом и кивнул – работодатель, удовлетворенный успехом своего сотрудника.
К сожалению, на сей раз Габриэль был тем, кто принял удар на себя – выстрел в левый бицепс. Адам позаботился о нем, перевязав рану тканью с алтаря, чтобы остановить кровотечение.
Габриэль посмотрел на меня.
– Итак, – сказал он, с намеком на улыбку на его губах, – Я думаю, мы остаемся.
– Это то, что я слышала, – сказала я, затем приняла тон школьного учителя. – Мне реально хочется увидеть хоть какие-то хорошие манеры у твоих людей.
Он величественно улыбнулся.
– Я действительно наслаждаюсь твоей наглостью, котенок.
Я кивнула в ответ на комплимент, затем взглянула на Этана.
– Ты в порядке?
– Вполне. Ты и Фэллон составили хорошую команду.
– Не подкидывай им идеи, – пробормотал Габриэль, после чего перевел на Адама суженные глаза.
– Не мог бы ты затянуть потуже?
Адам ворчливо улыбнулся, когда затянул временный бандаж.
– Я определенно заметил, что старший брат уже на заднице.
– Да уж, и посмотри как все удачно для меня обернулось, – с сожалением произнес Габриэль, осматривая святилище. – Мы наполовину разрушили церковь. Хотя ущерб не так плох, как от девяносто второго собрания Стаи.
– Или от девяносто четвертого. – добавил Адам со злой улыбкой. Он потер рукой живот. – Девяносто четвертое собрание было бурным.
Габриэль резко хихикнул, затем стукнулся костяшками пальцев со своим братом.
– Правда. Правда.
– Что будет с нападавшими? – спросила я.
Габриэль стоял, поддерживая свою руку.
– У нас состоится небольшая дискуссия о поведении Стаи и что значит соблюдать правила Стаи.
– Они пытались тебя устранить и получат за это просто дискуссию? – подумала я вслух.
Габриэль бросил на меня сардонический взгляд.
– Я не имею ввиду "дискуссию" в буквальном смысле.
– Ты их накажешь в равной степени? – спросил Этан. – Я имею ввиду, тех, кто подготовил нападение и тех, кто фактически пытался устранить тебя?
Гейб что-то пробормотал, но я не расслышала. Учитывая его тон, я предположила, это было что-то нелестное о вампирах.
– Мы не просто выстроим их в линию и начнем расстрел, Салливан. Существует степень виновности, как и в человеческом мире. Что касается собрания, решение было принято. Независимо от договора или нападения, они проголосовали путем голосования, и Стаи останутся.
Он посмотрел на Этана.
– Так что мы обсуждали, дружбу? Мои люди сейчас слишком возбуждены. Может быть в будущем, может быть и никогда, но, конечно, не прямо сейчас.
Этан изрядно потрудился, чтобы сохранить хладнокровие на своем лице после отказа Габриэля, но я знала, внутри него все кипело. Он практически сделал ставку на Дом – или по крайней мере на своего Стража – на возможность союза между Кадоганом и Стаей.
– Я понял, – сказал Этан, – Но договор не был выполнен. Ты все еще жив. Это означает, что все еще есть вероятность, что кто-нибудь сделает выстрел.
Габриэль покачал головой.
– Руководство Стаей передается по семейной линии. Так что, если что-то происходит со мной, Фэллон становится Апексом, затем Эли, и так далее вплоть до Бена и Адама. Оказать влияние на голосование – это была единственная причина, чтобы попытаться меня устранить. Но смерть отступила, поэтому теперь нет никакой вероятности.
Он пожал плечами.
– По моим расчетам, я сорвался с крючка.
Я не была уверена, купилась ли на теорию Габриэля, тем более, что насилие вспыхнуло после подсчета голосов, но я поняла желание двигаться дальше и выкинуть вампиров из своей головы.
Кроме того, мы не могли следить за ним 24 часа в сутки. У нас едва хватает сотрудников, чтобы защитить свой собственный Дом.
Гейб протянул Этану свою неповрежденную руку.
– Еще раз спасибо за вашу помощь. Твой Страж хорошо работает.
Они пожали друг другу руки.
– Это она умеет. – сказал Этан.
– Может быть настало время подумать о повышении.
– Не отталкивай удачу, Страж.
Девушка должна была попытаться.
Я бы сняла кожаную куртку, когда мы вернулись к мерседесу, июньской жары было более чем достаточно. Но через несколько минут езды я обнаружила в кармане крошечный предмет.
– Вот, черт, – пробормотала я.
Этан посмотрел на меня с тревогой.
– Что?
Я полезла в карман куртки и вытащила наушник, который дал мне Люк.
– Я совершенно забыла этим воспользоваться.
Брови Этана поползли вверх, он полез в карман джинсов и достал свой наушник.
Полагаю, я была не единственным забывчивым вампиром.
Он мне таинственно улыбнулся.
– Давай не будем говорить об этом Люку.
– А знаешь, что еще?
– Что еще, Страж?
– Еще я забыла свои голубцы.
Он закатил глаза, но когда он это делал, он улыбался.
– Ты переживешь это, потому что у тебя не хватит средств, чтобы вернуть меня обратно в ту церковь.
– Слишком много оборотней для сегодняшнего вечера?
– В значительной степени, Страж. И ирония в том, что мы убедили их остаться.
– Ну, можно считать это победой, не так ли?
– Учитывая другие наши варианты, я думаю, что да. Ты хорошо сегодня поработала, и я говорю это искренне. Ты продемонстрировала огромную храбрость и хорошо все сделала. Твоя работа прославляет Дом Кадогана.
Тон Этана был торжественен и серьезен. Я слышала, каким тоном благодарит Мастер вампиров, этот тон был другим. Больше похоже на привязанность, чем на профессиональное одобрение.
А так как он был тем, кто оттолкнул меня, на свой страх и риск, я решила проигнорировать скрытый подтекст.
Получить отказ и пытаться остаться профессионалом, вытеснить свои чувства, чтобы сосредоточиться на работе, было сложно в одиночку.
Я не могла вынести его раскаяния, и это было слишком не справедливо для него пытаться использовать меня, чтобы заставить чувствовать себя лучше.
Поэтому я сохранила хорошее расположение духа.
– Меньшее, что я могла сделать.
Он подвинулся на своем сиденье, словно готовясь к монологу. Я быстро подумала, затем сделала свой ход.
Я включила радио, нашла станцию, проигрывающую песню, которой я могла подпеть, затем опустила стекло. Положив локоть на дверь, я повернула лицо к ветру, позволяя городу и звукам окружить меня.
Оставшаяся часть поездки прошла в тишине.
Возможно он понял намек.
