Текст книги "История Финляндии. Линии, структуры, переломные моменты"

Автор книги: Хенрик Мейнандер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

9. Финляндия и Европа

Распад советской империи в 1989–1991 гг. имел решающие последствия для развития всей Европы и для политики великих держав в целом. Падение СССР привело в 1990 г. к воссоединению Германии – событию, которое положило начало процессу экономической и политической интеграции Европы, принявшей форму Европейского союза, число стран-членов которого в течение последующих пятнадцати лет возросло с 12 до 25. Эти цепные реакции управляли также развитием Финляндии. Финляндско-советский Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи утратил силу. Весной 1992 г. финское правительство начало ускоренную переориентацию. Три года спустя страна стала членом Евросоюза и начала систематически сотрудничать с НАТО.

Ситуация приобрела еще больший драматизм, когда соседние Прибалтийские республики осенью 1991 г. вновь обрели независимость. В то же время в Финляндии разразился глубокий экономический кризис, приведший к крупным структурным преобразованиям в хозяйственной жизни страны, став также отправной точкой для прироста – по европейским меркам, сильного и стабильного. Важной составляющей этого прироста являлось то, что страна стала одним из лидеров производства и применения мобильных телефонов и других информационных технологий. Волна ИТ размыла культуру национального единства Финляндии, одновременно дав новый инструмент для обеспечения и улучшения услуг, связанных со всеобщим благосостоянием жителей.

Быстрая переориентация на Запад

Государственные деятели Финляндии и руководители финских предприятий регулярно посещали Советский Союз. Ленинград являлся популярным центром туризма для широких слоев населения Финляндии. Таким образом, финны имели представление о трудностях советской экономики конца 80-х годов. Тем не менее, окончательный распад Советского Союза осенью 1991 г. был воспринят с изумлением – как в Финляндии, так и во всех остальных странах Европы. Финские средства массовой информации старательно освещали процесс политического отделения Прибалтийских союзных республик и при этом, как правило, отражали спонтанную поддержку, которую финны оказывали прибалтам. И все же, в Финляндии не смогли предугадать, что ликвидация огромной советской империи осуществится мирным путем. Многие, подобно президенту Койвисто, опасались, что этот процесс окончится вооруженными столкновениями, которые могли бы поколебать политическую стабильность всего Балтийского региона. Уже самая мысль о том, что Советская армия может добровольно уйти с завоеванных в 1945 г. форпостов, воспринималась как совершенно нереальная и даже почти безрассудная.

Падение Берлинской стены в конце осени 1989 г. стало началом конца «великого и могучего Советского Союза» и его сателлитов. В течение года началась ликвидация баз Советской армии в восточной половине Центральной Европы. Одновременно население Прибалтики принялось открыто и громогласно требовать полного освобождения от советского владычества, теперь уже открыто напоминая, что советизация Прибалтики в 1940 г. произошла насильственным путем. В Финляндии наибольшее сочувствие, естественно, вызывала освободительная борьба в Эстонии, но при этом финское руководство очень старалось не испортить добрых отношений с Советским Союзом. Весной 1990 г. президент Койвисто в своем интервью дал понять, что СССР имеет в Прибалтике законные интересы, связанные с политикой безопасности. Данное высказывание вызвало критику как в Прибалтике, так и в Скандинавии: официальную линию Финляндии называли трусливой и эгоистичной.

В Финляндии критика президента Койвисто была более сдержанной. Это объяснялось не только его президентским авторитетом. Сдержанность официальной Финляндии коренилась в конечном счете в тяжелом опыте Зимней войны, когда страна превратилась в пешку в политической игре великих держав и, несмотря на бурные проявления международного сочувствия, не получила ни существенной военной поддержки, ни помощи. В январе 1991 г., во время кровавых стычек советских сил госбезопасности с активистами освободительных движений в Вильнюсе и Риге, Койвисто приводил в защиту выжидательной позиции Финляндии два резких аргумента. Во-первых, страна должна держаться в стороне от конфликтов, которые могли бы повредить ее отношениям с СССР. Во-вторых, было бы безответственно поддерживать прибалтийские народы в развитии конфликта, если Финляндия не готова оказать им военную помощь в случае вооруженных столкновений.

Советская империя распадалась все быстрее. В конце лета 1991 г. консервативная фаланга КПСС предприняла неудачную попытку переворота в Москве. Последствия были драматическими. Попытку переворота решительными методами подавил либерально настроенный Президент РСФСР Борис Ельцин, который постепенно принялся противодействовать авторитету Горбачева и, наконец, предстал в качестве великого героя. Борьба за власть в Москве была выгодна прибалтийским народам, поскольку Ельцин по тактическим соображениям поддерживал их освободительные движения. В момент предотвращения московского переворота Эстония и Латвия объявили себя независимыми республиками. После того как Россия 24 августа 1991 г. признала суверенитет сначала Эстонии, а затем и других Прибалтийских государств, ее примеру последовали ряд западных стран – в частности, Финляндия. Тем самым Горбачев потерял реальную власть. В начале декабря 1991 г. президенты России, Украины и Белоруссии заключили соглашение о создании Содружества Независимых Государств, в результате чего СССР перестал существовать, а Горбачев остался без работы.

Финляндское государственное руководство последовательно избегало принимать чью-либо сторону во время драматических событий в Москве. Однако за кулисами в Финляндии осуществлялись актуальные подвижки в ее внешней политике. Они вызывались не только постепенным распадом советской империи, но и одновременной экономической и политической интеграцией Европы. Весной 1989 г. интенсифицировались переговоры по поводу превращения таможенных союзов ЕС и ЕАСТ в общий рынок. Воссоединение Германии в 1990 г. ускорило решение о преобразовании ЕС в политический союз. Такого экономического гиганта, как Германия, надо было надежно привязать к соседним странам. Наиболее боязливые говорили о предотвращении создания Четвертого рейха. В конце зимы 1991/92 г. страны Европейского содружества подписали в Маастрихте договор, в котором была выработана обширная программа интеграции, а также отражено решение о переименовании Европейского содружества в Европейский союз. Формально переименование состоялось 1 ноября 1993 г.

Главнейшие рынки сбыта Финляндии всегда находились в Западной Европе. Этим обуславливалось активное участие Финляндии в процессе интеграции. Осенью 1990 г. стало ясно, что нейтральные страны ЕАСТ – Австрия и Швеция – стремятся к полноценному членству в Евросоюзе. Это увеличило давление на Финляндию, которая шла по тому же пути. Дело осложнялось тем, что членство в ЕС не сочеталось с обязательствами в сфере безопасности, которые Финляндия имела согласно Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с СССР. Поэтому той же осенью финское правительство объявило, что в результате воссоединения Германии и процесса интеграции в Европе статьи Договора, касающиеся обязательств Финляндии отразить собственно германскую агрессию, утратили свою силу. Учитывая это, Финляндия также перестала считать себя связанной ограничениями, касающимися численности финских вооруженных сил в мирное время и технологии вооружений в соответствии с постановлениями мирного договора 1947 г.

Сразу же после неудавшейся попытки переворота в Москве, в августе 1991 г., правительство Финляндии выступило с инициативой переговоров о новом соглашении с Советским Союзом – соглашении, по которому Финляндия не имела бы обязательств в сфере военного сотрудничества. Парализованная Москва была готова к компромиссам, и результат переговоров был вскоре достигнут. В конце осени 1991 г. договаривающиеся стороны выработали текст договора, согласно которому у Финляндии отныне отсутствовали препятствия для заключения политических или военных альянсов с третьей стороной. Распад Советского Союза помешал ратификации этого договора в декабре 1991 г., но уже через месяц его смогли в торжественной форме подписать в Хельсинки правительство Финляндии и Россия – государство, ставшее наследником СССР.

Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи управлял внешней политикой Финляндии почти 43 года, в большой степени способствуя стабилизации и улучшению отношений страны с восточным соседом. Однако в конце весны 1992 г. Финляндия не имела ни времени на анализ этого обстоятельства, ни интереса к нему. Седьмого февраля 1992 г., в день подписания Маастрихтского договора, президент Койвисто заявил, что настало время для вступления Финляндии в ЕЭС. Через месяц с небольшим заявка финского правительства была передана в Комиссию ЕЭС. Подготовка шла на многих фронтах одновременно. Тактичная ликвидация Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи сочеталась с неофициальным зондированием почвы в Комиссии ЕЭС, которая с пониманием отнеслась к доселе весьма осторожному отношению Финляндии к интеграции с Западной Европой в сфере политики и безопасности. В то же время парламент активно лоббировал идею интеграции, причем подавляющее большинство одобряло предложение правительства о подаче заявления в ЕЭС.

Государственное руководство сознательно избегало обсуждения связанных с политикой безопасности соображений, по которым Финляндия стремилась в ЕЭС/ЕС, а также последствий возможного членства. Положение в России оставалось нестабильным. Поэтому выгоднее было не слишком афишировать этот аспект западной ориентации Финляндии – особенно потому, что членство в ЕС стране отнюдь не гарантировалось. Сначала нужно достичь результата на переговорах с Комиссией ЕЭС/ЕС, затем договор о вступлении в союз должен стать предметом национального референдума. Таким образом, официальные дебаты велись, прежде всего, относительно экономических последствий членства в ЕС. Больше всего дискуссий вызвали финские национальные субсидии в сельское хозяйство: опасались, что в результате вступления страны в ЕС они исчезнут. Это было на руку правительству, которое сознательно уводило дебаты в сторону менее важных вопросов, чтобы не обозначать свою позицию в вопросе политических последствий западной ориентации.

В 1991–1995 гг. у власти в Финляндии находилось буржуазное правительство большинства. Его ведущей силой была Партия центра, пользовавшаяся широкой поддержкой сельских жителей. Данное обстоятельство гарантировало первоочередность таких вопросов, как сельскохозяйственные субсидии и будущее сельского хозяйства вообще. В тайне и большой спешке готовилось также крупное политическое решение в сфере обороны – покупка 64 сверхсовременных самолетов-истребителей F/A-18 «Хорнет», изготовленных одним из ведущих производителей военной авиационной техники в США, Эта мера мотивировалась тем, что в течение «холодной войны» у Финляндии отсутствовали реальные средства воздушной обороны – факт, объяснявшийся прежними ограничениями Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.

По сравнению с прежними затратами Финляндии на оборону это было гигантское капиталовложение: даже без вооружения стоимость самолетов достигала 2 млрд. долларов. Прежде чем дело прошло окончательное слушание в парламенте, финские военные специалисты провели детальное техническое сопоставление истребителей этого типа с рядом конкурирующих моделей. Выбор пал именно на «Хорнет» – прежде всего, благодаря превосходящей боеспособности данной модели, а также из-за наличия готовых и доступных систем вооружений. Названный фактор имел первейшее значение, но, когда закупка истребителей была в мае 1992 г. принята большинством в парламенте, на деле это означало, что американская сторона, продавшая самолеты, обязывалась организовать ответную закупку товаров на соответствующую сумму.

Государственное руководство Финляндии решительно отрицало, что за приобретением «Хорнетов» стоит оборонно-политический расчет. Однако все факты говорят о том, что он присутствовал. Закупка современной военной техники всегда имеет политический аспект, поскольку укомплектование и содержание техники предполагает постоянное сотрудничество с иностранным поставщиком. Таким образом, приобретение истребителей доказывает, что силы воздушной обороны Финляндии могли быть приведены в соответствие со стандартами авиации НАТО. Примерно за два месяца до этого страна подала заявление в ЕЭС/ЕС, причем сделала все возможное, для того чтобы ее считали государством, чья оборона и политика безопасности не станут обузой для Евросоюза. Вскоре финские пилоты отправились получать образование в США, а в 1995 г. первые истребители пересекли Атлантический океан. В 1996–2000 гг. сотрудничество еще более углубилось: 56 из этих самолетов были собраны в Финляндии и поэтапно включены в спутниковую систему НАТО, а также в другие технические инфраструктуры.

В конце зимы 1993/94 г. Финляндия и другие государства-соискатели достигли желаемого результата на переговорах с Евросоюзом. Правительство Финляндии стремилось сохранить свои национальные сельскохозяйственные субсидии, с помощью которых поощрялась производительность аграрного сектора, но в данном вопросе пришлось уступить в пользу системы поддержки сельского хозяйства, принятой в ЕС и основанной на учете местных природных условий. Для равновесия Евросоюз согласился считать значительную часть обрабатываемых финских земель непродуктивной в течение переходного срока, что позволило финским фермерам получать более высокие местные субсидии. Этому моменту уделялось много внимания в финской прессе, но в реальности переговоры проходили довольно безболезненно. Страны Европы во главе с Германией приветствовали вступление богатых стран всеобщего благосостояния в союз, так как это укрепило его центр тяжести на севере и дало возможность лучше субсидировать более бедных членов ЕС в Южной Европе.

Прежде чем членство Финляндии в ЕС вступило в силу, договор должен был пройти всенародное голосование. Подавляющее большинство населения республики уже с самого начала положительно относилось к идее членства. Это положение сохранялось вплоть до октября 1994 г., когда состоялся референдум. Президент Койвисто ратовал за вступление страны в ЕС. Так же был настроен Мартти Ахтисаари, в марте 1994 г. сменивший Койвисто на президентском посту. Будучи дипломатом с большим опытом работы в ООН, Ахтисаари убедительно отстаивал идею вступления в Евросоюз. Как Ахтисаари, так и правительство энергично подчеркивали экономические преимущества вступления в ЕС, в то время как противники этой идеи заявляли, что политическая интеграция в Евросоюз приведет к потере Финляндией национального суверенитета и втягиванию страны в лагерь НАТО. Однако значительная часть финнов поддерживала идею вступления в ЕС: ожидалось, что это укрепит внешнюю безопасность страны, а также ее связи с Центральной Европой. Таким образом, большинство населения (56,9 %) проголосовало за присоединение к Евросоюзу. Первого января 1995 г. членство Финляндии, Швеции и Австрии в ЕС вступило в силу.

Жители Швеции и Австрии не считали вступление в ЕС серьезным переломным моментом в истории своих государств. В Финляндии, напротив, атмосфера была почти торжественной. Суверенитет страны в течение XX в. неоднократно подвергалось реальной угрозе с Востока, и многие полагали, что присоединение страны к ЕС станет залогом продолжения ее существования как нации, а также сохранения западноевропейского культурного наследия. Ощущение нового старта усиливалось тем, что Финляндия именно в это время начала выходить из глубокого экономического кризиса. Весной 1995 г. в стране было сформировано «красно-синее» правительство большинства во главе с социал-демократом Пааво Липпоненом. За восемь лет пребывания на посту премьер-министра Липпонен способствовал тому, что Финляндия активно поддерживала развитие политически сильного и экономически интегрированного Евросоюза.

Кризис и обновление

Финляндия была отнюдь не единственной европейской страной, которую в начале 90-х годов поразил экономический кризис. Дерегуляция международных денежных рынков в середине 80-х привела к быстрому и недисциплинированному увеличению кредитования во всем западном мире. Следствием явилось резкое повышение биржевых курсов и цен на жилье. Весной 1990 г. произошел перелом, и экономика Западной Европы вошла в стадию общей рецессии. Такому перелому способствовали политические катаклизмы в Европе. Воссоединение Германии стало мало-помалу изнурительным для ее ранее столь сильной экономики. Это увеличило проблемы во многих меньших экономических системах, которые вели оживленную торговлю с Германией, – например, в Швеции и Финляндии.

В 70-х годах Финляндия не очень пострадала из-за низкой конъюнктуры международного рынка. Также на протяжении 80-х стране удавалось смягчать небольшие экономические спады посредством регулярной девальвации национальной валюты, а также благодаря стабильной клиринговой торговле с Советским Союзом. В 80-х годах по сравнению с другими странами ОЭСР Финляндия имела самые высокие темпы экономического роста. Это увеличивало доходы государства и одновременно давало возможность существенно развивать социальные услуги и льготы. Когда в подобной ситуации высокой рыночной конъюнктуры банки стали все более щедро выделять кредиты, в конце концов, произошел перегрев экономики, результатом которого стал в 1990–1991 гг. резкий экономический спад.

Тяжелое положение усугубилось, когда Советский Союз летом 1990 г. сообщил, что переходит с клиринговой торговли на обычную валютную. К этому времени проблемы советской экономики уже привели к уменьшению объемов финского экспорта в СССР. Весной 1991 г. экспорт почти полностью прекратился, так как у Советского Союза не было валюты, чтобы рассчитываться за товары. Перерыв в торговле с восточным соседом был недолгим – уже в следующем году дело пошло на поправку, но психологическое воздействие этого перерыва оказалось значительным, поскольку оно совпало с волной банкротств предприятий и галопирующей безработицей. Короче говоря, весной 1991 г. экономика Финляндии пребывала в состоянии свободного падения. Убытки банков по кредитам увеличивались с нарастающей скоростью, число безработных возрастало почти на 10 тыс. человек в месяц. До конца года Банк Финляндии был вынужден девальвировать финскую марку более чем на 12 %.

Девальвация произошла раньше чем через полгода после решения правительства привязать стоимость финской марки к экю, условной валютной единице стран ЕЭС – предшественнице евро, нынешней общей валюты Евросоюза. Столь скорый пересмотр валютного соотношения, разумеется, наносил урон престижу Финляндии, но никаких реальных альтернатив не было. Сокращение экономического развития постоянно давало пищу слухам о девальвации. В ожидании перемены курса валюты предприятия медлили с обменом своих экспортных прибылей на финские марки. Это быстро истощило валютные запасы Банка Финляндии – в частности, из-за систематической спекуляции валютой. Проблемы не исчезли и после девальвации. Осенью 1992 г. страна была вынуждена полностью отказаться от твердого обменного курса и, подобно другим государствам, валюта которых была привязана к экю, отпустить стоимость марки в свободное плавание, то есть отдать ее во власть текущего рыночного спроса.

Мера возымела желаемое воздействие. Рекордно подскочившие процентные ставки по кредитам тотчас же поползли вниз, и в 1995 г. стоимость марки достигла того уровня, на котором она находилась, прежде чем был отменен фиксированный курс. Однако путь к этому возрождению был тяжелым. Резкое понижение курса валюты привело не только к тому, что все щедро полученные валютные кредиты вдруг стали значительно дороже. Понижение курса валюты также вызвало общее падение цен и продолжение банкротства предприятий. Кредитные убытки банков достигли таких огромных размеров, что ряд банков был вынужден воспользоваться государственными субсидиями или пойти на слияние с другими банками. Весной 1995 г. объединились два крупнейших промышленных банка страны, Kansallis-Osake-Pankkiи Объединенный банк Финляндии, а пять лет спустя этот новый банк, в свою очередь, был слит с тремя скандинавскими банками, приняв название «Мерита» (ныне «Нордеа»),

Государственные субсидии банкам стали тяжким бременем для экономики Финляндии, но дороже всего государству обошлась безработица, уровень которой в 1990–1994 гг. подскочил с 3 до 16 %. Наиболее трудным периодом стала осень-весна 1993–1994 гг.: за это полугодие власти официально зарегистрировали более полумиллиона лиц, ищущих работу. Подобный провал в сфере занятости наблюдался лишь в США в 30-х годах. Резко возросли расходы на выплату пособий по безработице и на повышение занятости. Это сопровождалось значительным пробелом в доходах от налогообложения. Следствием явился огромный дефицит бюджета в 1992–1993 гг., когда почти 15 % своих расходов государство вынуждено было компенсировать с помощью займов. Правительство осуществило ряд мер, которые ограничили систему всеобщего благосостояния, но благодаря стойкой позиции профсоюзов размер пособий по безработице не уменьшился.

Осенью 1993 г. экономическая ситуация стабилизировалась, и в последующие пять лет в Финляндии наблюдался рост примерно в размере 5 % – значительно лучший показатель, чем в среднем по странам ОЭСР. Эта тенденция сохранилась и после начала нового тысячелетия, причем ежегодный рост составлял 3–4 % – значительно больше, чем в среднем в Евросоюзе. Несмотря на экономное отношение финского общества к расходам, «защитная сеть» всеобщего благосостояния почти не пострадала. Это противодействовало возникновению конфликтов и способствовало быстрому выходу из экономического кризиса. И все же кризис 90-х отразился на финском обществе и экономике страны. Быстрое повышение рентабельности промышленности произошло в основном за счет того, что в годы кризиса производство продукции, не сулившей выгоды, было приостановлено, так же как не использовалась невыгодная рабочая сила. В более стабильных условиях столь радикальное сокращение затрат на производство вряд ли бы можно было осуществить. Таким образом, кризис существенно ускорил адаптацию всей экономики страны к новым рыночным условиям, но, поскольку этот процесс происходил в первую очередь за счет автоматизации или переноса предприятий в другую местность, в сфере занятости перемены к лучшему шли вовсе не столь быстрыми темпами. Лишь спустя шесть лет интенсивного роста экономики, к началу нового тысячелетия, безработица снизилась до менее чем 10 %.

Новые рабочие места создавались, прежде всего, в сфере обслуживания, где уже в начале 70-х годов была занята половина всего трудоспособного населения. В 2005 г. эта цифра возросла почти до 70 %. Благодаря развитию общества всеобщего благосостояния работодателями в этой отрасли вплоть до 90-х годов становились в основном именно государство и местная администрация. После 90-х увеличение числа рабочих мест происходило лишь за счет развития частного сектора обслуживания. Рост числа занятых наблюдался во всех профессиях сферы услуг, но заметнее всего было расширение частного сектора обслуживания, в сфере недвижимости и торговли товарами. Ряд старых универмагов, охватывающих всю страну, еще выдерживал натиск новых конкурентов. В целом же рынок завоевывали магазины, входящие в международные сети и специализирующиеся на известных торговых марках, косметические салоны и фитнес-клубы, центры телефонной связи и Интернет-услуг, а также фирмы, торгующие спортивным снаряжением и товарами для отдыха.

На 90-е годы пришелся также взлет современных информационных технологий. Во многих отношениях Финляндия шла в авангарде этих глобальных тенденций, но, поскольку для отрасли ИТ характерны постоянное обновление и автоматизация, здесь не создавались новые рабочие места в том же темпе, в котором увеличивалась ее рентабельность. Лесная промышленность и традиционная металлургия уже с 50-х годов давали по 30 % прироста каждая от ежегодного валового национального продукта. За период девяностых годов электроника стала почти столь же значительной ветвью экономики. Когда флагман электронной промышленности «Нокиа» решил сосредоточиться на производстве мобильных телефонов, во всей отрасли наступил небывалый рост. В 1995–2001 гг. доля электроники в ежегодном валовом национальном продукте удвоилась, то есть возросла с 8 до чуть менее 16 %. Среди государств-членов ОЭСР подобным приростом в своей отрасли ИТ могла похвастаться одна лишь Чехия. Таким образом, во второй половине 90-х Финляндия превратилась в центр технических и культурных знаний для всей глобальной индустрии информационных технологий.

В какой же мере сказанное стало счастливым последствием того, что «Нокиа» сделала ставку на мобильные телефоны? Концерн возник в 1967 г. в результате слияния трех крупных предприятий базовой промышленности Финляндии. Начиная с 20-х годов XX в. у этих предприятий были общие владельцы. Слияние благоприятствовало увеличению масштабов бизнеса, одновременно создав предпосылки для крупного вложения ресурсов в электронную отрасль концерна, которая, впрочем, до конца 80-х заметных прибылей не давала. Важнейшие электронные рынки концерна находились в Финляндии, а также в СССР. В середине 80-х годов «Нокиа» смогла также закрепиться на британских и американских рынках мобильных телефонов, а приблизительно в 1990 г. компания завоевала около 10 % глобальных рынков этой отрасли. Настоящий перелом, однако, произошел лишь в 1992 г., когда концерн после ряда неудачных инвестиций, а также прекращения экспорта в СССР был вынужден определить свой путь. Нишей концерна «Нокиа» стало производство мобильных телефонов. С помощью целенаправленного брендинга и развития продуктов новый глава концерна Йорма Оллила сумел опередить своих соперников на этом рынке.

Самой крупной переменой стал, несомненно, переход от аналоговых систем записи телефонных переговоров к цифровым. За несколько лет переход на так называемый стандарт GSM [27]27
  Global System for Mobile Communications.


[Закрыть]осуществился во всех промышленно развитых странах, создав чрезвычайно благоприятные условия для выгодной продажи мобильных телефонов. Так как «Нокиа» была сильнейшей именно в этой технической отрасли, за пять лет концерну удалось завоевать более трети мирового рынка мобильных телефонов. Однако высокий уровень технического развития и компетентность были лишь одними из причин, по которым «Нокиа» сумела и в начале XXI в. сохранить конкурентные преимущества. Не менее важной причиной явилось то, что «Нокиа» делала ставку на широкий ассортимент, а также придавала большое значение дизайну своих изделий. Это укрепило репутацию предприятия за границей, одновременно улучшив его способность соответствовать глобальному рыночному спросу. В период с 1991 по 2000 г. ежегодные продажи мобильных телефонов на международных рынках возросли с 6 до 402 млн. штук. В начале нового тысячелетия развитие так ускорилось, что, по оценке 2005 г., доступ к мобильным телефонам теперь имело 1,6 млрд. пользователей.

Уже в конце 90-х годов большинство акций концерна «Нокиа» приобрели американские инвестиционные фонды. Значительная часть производства была перенесена поближе к потребителям, в различные части света. Благодаря тому, что оперативное руководство фирмой и важные звенья сферы развития продуктов остались по-прежнему в Финляндии, «Нокиа» все же способствовала появлению динамичной сети контактов, состоящей из финских подрядчиков, научно-исследовательских центров и тех, кто обеспечивал коммерческое применение цифровых решений. Вкладом в новаторскую атмосферу в стране стала, по международным понятиям, ранняя дерегуляция систем связи, находившихся под контролем государства. Эта мера способствовала тому, что творческие круги и лица, обладавшие капиталом, принялись делать ставку на новую технику. Картину дополняло активное участие государства в финансировании научно-исследовательской деятельности предприятий отрасли информационных технологий. Государство также выделяло значительные суммы на процесс превращения Финляндии в общество знания, основанное на сетевых коммуникациях. В результате, по данным некоторых исследований, Финляндия начала XXI в. вошла в число самых развитых информационных обществ в мире. Это было отмечено в ряде исследований известного социолога Мануэля Кастельса, специализирующегося на исследованиях обществ ИТ.