Текст книги "История Финляндии. Линии, структуры, переломные моменты"

Автор книги: Хенрик Мейнандер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Активная внешняя политика

Фигурой, часто появлявшейся на финских телеэкранах, естественно, был президент Кекконен. Его пребывание у власти совпало с распространением телевидения, и президент сумел извлечь немалую выгоду из нового средства массовой информации. Еще в молодости Кекконен охотно писал статьи, а также был автором других публикаций, а с годами его способность выгодно подать себя развилась – в частности, благодаря активному участию в политических радиодебатах, которые стали устраиваться после Второй мировой войны. Пиаровская выучка в школе СМИ дала свои плоды. Высокий, подтянутый Кекконен обладал четкой дикцией и к тому же владел искусством коротко и понятно излагать свои мысли. Этим редко отличались его конкуренты в политике: у одних внешность была слишком заурядной, другие с появлением телекамер зажимались и не могли выдать мимоходом ни одной реплики.

Число внешнеполитических инициатив Кекконена заметно возросло после того, как весной 1962 г. его избрали на второй срок со столь убедительным числом голосов, что ему больше не было нужды опасаться конкуренции во внутренней политике. Также в целом положение вещей благоприятствовало укреплению внешнеполитического профиля Кекконена. Два кризиса – Берлинский и Кубинский (Карибский) – крайне обострили в 1961–1962 гг. отношения между обеими сверхдержавами. Все больше людей осознавало, что человечество может погибнуть, если ихсоперничество перерастет в глобальную ядерную войну. Это удерживало оба лагеря в рамках разумного, создав ситуацию равновесия террора в Европе. В то же время усиливался политический нажим сверхдержав на страны «третьего мира», по мере исчезновения старых, колониальных форм владычества.

Однако равновесие террора ни в коей мере не сдерживало гонку ядерных вооружений сверхдержав. Поэтому во многих странах мира получила распространение концепция безъядерных зон. Весной 1963 г. надежды на образование таких зон выразили главы Югославии и Мексики, осознававшие, насколько уязвимы будут их страны в случае атомной войны. В мае того же года их инициативу использовал Кекконен, официально предложив создать безъядерные зоны также в Скандинавии. В других Скандинавских странах его предложение не вызвало большого энтузиазма, так как оно было несовместимо с членством в НАТО Дании и Норвегии, предполагавшим готовность отразить ядерный удар в случае войны. Сдержанной была и реакция шведского правительства: в Швеции считали, что подобная зона должна включать также часть территории Советского Союза, имевшего ряд крупных военных баз в Прибалтике.

Кекконен, конечно, осознавал, что ни Дания, ни Норвегия не могут выйти из НАТО. Равновесие Северной Европы в сфере политики безопасности вплоть до 90-х годов основывалось на порядке вещей, возникшем в конце 40-х. Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Финляндией и СССР уравновешивался более строгим нейтралитетом Швеции, а также датско-норвежским участием в НАТО. Любые перемены в этом порядке, несомненно, повлекли бы утрату внутрискандинавского равновесия. Несмотря на это, Финляндия и в последующие годы «холодной войны» поднимала вопрос о превращении Скандинавии в безъядерную зону. Обществоведам не удалось выяснить, что именно стояло за этими противоречиями, но многое говорит за то, что упорство Кекконена коренилось в хитром расчете. Поддерживая доктрину о безъядерной зоне, правительство Финляндии пыталось уменьшить риск того, что СССР в связи с войной сверхдержав потребует военных консультаций и прав на размещение ядерного оружия в Финляндии.

Другим проявлением сознательного повышения рейтинга Кекконена стали его утверждения второй половины 60-х годов о том, что Финляндия проводит активную политику нейтралитета. Эти утверждения не противоречили обязанностям страны по отношению к восточному соседу, так как страна, согласно Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, стремилась оставаться в стороне от противоречий между интересами великих держав. Вначале подмостками для этой политики нейтралитета стала штаб-квартира ООН в Нью-Йорке. Там Финляндия могла конструктивно высказываться о кризисах «третьего мира», не особенно рискуя вызвать раздражение СССР. В конце 60-х Финляндия все же получила шанс продемонстрировать, что ее активная политика нейтралитета может принести выгоду также в деле европейской безопасности. Вторжение сил Варшавского договора в Чехословакию в 1968 г. повредило репутации Советского Союза на Западе. Чтобы уравновесить ситуацию, Москва весной 1969 г. выступила с предложением организовать конференцию по безопасности для всех стран Европы и заключить договор, который бы стабилизировал отношения и закрепил политическое раздвоение, образовавшееся в Европе после подписания в 1947 г. Парижского мирного договора.

Предложение было адресовано всем европейским государствам. Поэтому Кекконен получил возможность активно действовать, не рискуя сразу же подвергнуться обвинениям в том, что он является рупором Москвы. Вскоре президент сформулировал собственную инициативу, сводившуюся к тому, что стороны должны были начать подготовительные переговоры без предварительных условий, а поскольку НАТО принадлежала центральная роль в этом деле, к участию в переговорах приглашались также Соединенные Штаты и Канада. В то же время Финляндия предлагала выступить в роли координатора переговоров и организатора самой конференции в верхах. Инициативу Кекконена одобрили обе сверхдержавы, так как она соответствовала их параллельным планам по проведению взаимных переговоров об ограничении ядерных вооружений. Тотчас же начались приготовления. Шесть лет спустя великая мечта Кекконена сбылась: в Хельсинки собрались главы почти всех европейских государств, чтобы подписать Заключительный акт Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству (ОБСЕ).

Путь к этому был долгим и включал преодоление многих спорных вопросов европейской политики безопасности и отношений между сверхдержавами, Самыми крепкими орешками были вопрос о Германии, а также продолжавшиеся одновременно с совещанием переговоры великих держав о разоружении, которые отражались на всех остальных крупных сферах международной политики. Вторжение сил Варшавского договора в Чехословакию в 1968 г. было вызвано подозрениями Москвы в том, что государства – сателлиты СССР пытаются отделиться от блока соцстран. Чтобы опровергнуть мнение о том, что ФРГ постоянно ратует за воссоединение обеих Германий, канцлер ФРГ Вилли Брандт заключил в 1970–1971 гг. договор с СССР, Польшей и Чехословакией, в котором признавались послевоенные границы указанных государств. Это проложило путь стабилизирующему соглашению между четырьмя оккупационными властями Берлина, выработанному в сентябре 1971 г. В данном соглашении Западный Берлин был однозначно признан частью Западной Германии, то есть Федеративной Республики Германии. Чуть более полугода спустя сверхдержавы договорились об ограничении количества ядерных боеголовок. Это благотворно отразилось на Общеевропейском совещании по безопасности, проходящем под руководством Финляндии.

Частью этих приготовлений было заключение Финляндией в январе 1973 г. дипломатических отношений с обеими Германиями. Таким образом, репутация Финляндии как нейтрального участника европейской политики безопасности укрепилась. В том же году началась работа над текстом Заключительного акта, состоявшего из трех разделов. Во-первых, стороны совместно признавали существующие политические границы Европы, что означало окончательное закрепление раскола Германии надвое. Во-вторых, были сформулированы принципы сотрудничества в торговле, исследованиях в области техники, а также в сфере охраны окружающей среды. В-третьих, все европейские страны обязывались заботиться о качестве жизни своих граждан и об их возможностях заниматься свободной гражданской деятельностью. Последнее впоследствии дало Соединенным Штатам шанс критиковать Советский Союз за нарушение прав человека.

Активное участие финского государственного руководства в создании ОБСЕ коренилось в осознании того, что деятельность организации служила также делу Финляндии. Страна получила возможность укрепить свой нейтральный статус. Одновременно разрядка международной напряженности облегчила Финляндии обеспечение своих торговых и политических интересов на Западе. Осенью 1973 г. был заключен выгодный договор с ЕЭС о свободе торговли, гарантировавший финляндской бумажной индустрии рынки в Западной Европе, а также в целом стимулировавший экономическую интеграцию страны с Западом. То, что ЕЭС пошло Финляндии навстречу, объяснялось стремлением крепче привязать экономику страны к западному лагерю. Надо отметить, что данное обстоятельство не афишировалось, учитывая щекотливые отношения Финляндии с восточным соседом. Ранее Кекконен уже усыпил недоверие СССР, заключив аналогичный договор с блоком соцстран, но экономическое значение этого договора было значительно меньше.

Внешнеполитический триумф Кекконена состоялся в июле-августе 1975 г., когда Кекконен выступал представителем страны проведения ОБСЕ, где был подписан Заключительный акт. Меры по обеспечению безопасности в Хельсинки были тщательно отрепетированы. Никогда ранее здесь не собиралось одновременно столько глав великих держав. Будто в честь встречи в верхах стояла солнечная, теплая погода. Непринужденной атмосфере способствовало то, что руководители как США, так и СССР видели в совещании возможность утвердиться в качестве дипломатов мирового класса. Стремясь пожать лавры в преддверии президентских выборов следующего года, президент Джеральд Форд особо подчеркивал вопрос о правах человека в соглашении. Престарелый генсек КПСС Леонид Брежнев воспринял совещание как окончательное признание его собственной доктрины о нерушимости восточного блока.

Оплотом договора стало, несомненно, взаимное признание политического разделения Европы. Кекконен в качестве председателя совещания умело воспользовался шансом подчеркнуть, что активная политика нейтралитета Финляндии полностью созвучна принципам государственного суверенитета и независимости, которые собирались подтвердить собравшиеся руководители 35 европейских и североамериканских государств. Намеченная линия была адресована, в частности, Москве, которая до сих пор весьма неодобрительно относилась к статусу Финляндии как нейтрального государства. Советское руководство также в дальнейшем, в 70-х годах, выражало свое раздражение в связи с тем, что Финляндия совершенно «непропорционально» подчеркивает свой статус нейтрального государства. Но в то время было уже поздно что-либо менять. В оставшиеся шесть лет на президентском посту Кекконен неоднократно напоминал об общих принципах, утвержденных в 1975 г., хладнокровно отклоняя советские поползновения достичь военного сотрудничества с Финляндией.

Ястребы из западных держав, в свою очередь, не замедлили заклеймить Заключительный акт ОБСЕ как апофеоз советской пропаганды. Однако в последующие пятнадцать лет новые встречи в рамках ОБСЕ состоялись в Белграде, Мадриде и Вене. На них СССР и другие страны восточного блока подверглись критике за нарушения соглашений акта, касающихся прав человека. Акт ОБСЕ вдохновил политических диссидентов социалистического блока на создание особых «хельсинкских групп», через которые информация о подобных нарушениях просачивалась на Запад. По мнению некоторых специалистов, эти диссиденты даже способствовали распаду советской империи – в частности, благодаря «Солидарности» – польскому движению протеста, появившемуся в 1981 г. «Солидарность» стала фактором, указавшим путь и вдохновившим диссидентов на акции протеста в других странах восточного блока.

Поэтому своего рода иронией судьбы стало обнародование осенью 1975 г. норвежским Нобелевским комитетом имени очередного лауреата Нобелевской премии мира: советский диссидент Андрей Сахаров незначительным большинством голосов обошел Кекконена. Значение дипломатического вклада Кекконена в дело стабильности и безопасности в Европе вряд ли можно было отрицать. Однако камнем преткновения стал тот факт, что вклад Кекконена также служил интересам Советского Союза. Поэтому Кекконен так и не смог снискать однозначное одобрение внутри западного блока – хотя равновесие Финляндии в сфере политики безопасности Востока и Запада воспринималось во многих соцстранах как образцовое, тем самым косвенно способствуя распаду советской империи. Кроме того, если рассматривать внешнюю политику Кекконена в узком национальном разрезе, ее итог был явно положительным. При вступлении Кекконена на президентский пост в 1956 г. у Финляндии были очень ограниченные возможности действовать независимо на международной арене. К тому моменту, когда Кекконен в 1981 г. ушел в отставку, Финляндия уже завоевала репутацию нейтрального государства – с помощью мелких, но систематических мер по расширению своей свободы действий. В то же время экономика страны извлекла заметные выгоды из искусного балансирования государственного руководства между могущественными блоками.

Смены власти

Важной предпосылкой внешнеполитического равновесия являлась достаточно стабильная внутренняя политика. Ситуация, безусловно, укреплялась тем, что положению Кекконена как президента после 1962 г. ничто не угрожало, и в 1966 г. впервые после 1959 г. было сформировано так называемое красно-зеленое правительство, преодолевшее границы внутриполитических блоков. В этом правительстве участвовали также коммунисты, что ощутимо способствовало смягчению противоречий в обществе, заложив также основу для широких коалиций такого типа, появившихся в 70-х годах. И все же рекордно быстрые структурные преобразования в обществе оставили свой след в партийной политике. Весной 1970 г. оппозиционная аграрная Сельская партия Финляндии получила на выборах в парламент почти 10 % всех голосов. Одновременно с этим старый Аграрный союз в своем новом облике Партии центра потерял массу избирателей. Сельская партия Финляндии открыто критиковала Кекконена и его макиавеллизм. На протяжении 70-х эта партия подвергала резкой критике всю верхушку страны под девизом: «Народ знает лучше».

Однако народная поддержка Сельской партии вскоре иссякла, и в 1973 г. Кекконен вновь, путем принятия чрезвычайного закона, продлил свои президентские полномочия на четырехлетний срок (1974–1978). При этом его поддержало подавляющее большинство всех членов парламента – пять шестых. В 70-х годах президент все чаще полагался на Социал-демократическую партию. Ее многолетний председатель Калеви Сорса занимал пост премьер-министра в ряде правительств. Кекконен, очевидно, рассчитывал, что Сорса со временем сменит его в качестве президента. Сорса успешно «приручил» коммунистическую партию, сделав ее послушным партнером в составе правительства. В то же время Сорса совместно с Партией центра провел в жизнь ряд крупных общественных реформ. В 70-х Партия центра наряду с социал-демократами составляла основу почти всех правительств независимо от успехов на выборах. Проигравшей оказалась консервативная Национальная коалиционная партия. Ее годность как участника правительства была подвергнута сомнению, в конечном счете, из-за недоверия к ней Советского Союза. Хотя успехи этой партии возрастали почти на всех парламентских выборах 70-х годов, в правительство она вошла лишь в 1987 г.

Советское влияние на внутреннюю политику Финляндии имело также другие обличья. Государственное руководство республики, начиная с Паасикиви (на президентском посту в 1946–1956 гг.), тщательно следило за тем, чтобы финские СМИ тактично писали о восточном соседе. В 70-х годах эта самоцензура порой вызывала перекос в освещении международных новостей. Это, естественно, давало почву для слухов о «финляндизации» в Финляндии. Положение осложнялось тем, что представители советского дипломатического корпуса в Хельсинки могли завязывать неформальные, но действенные контакты с ведущими промышленниками и политиками почти из всех партий Финляндии. Существование такой социальной сети существенно облегчало общение между руководящими звеньями обоих государств, а в центре сети находился сам Кекконен. Одновременно это способствовало тому, что советские дипломаты и офицеры разведывательной службы получали отменный доступ к информации о финской внутренней политике и в некоторых случаях могли на нее влиять.

В конце 70-х скорый уход в отставку Кекконена становился все более очевидным. В 1978 г. он был переизбран еще на шесть лет, но состояние его здоровья ухудшалось, а за кулисами поджидало несколько заинтересованных кандидатов на президентский пост. С начала 70-х годов исследования общественного мнения доказывали, что наиболее популярным кандидатом являлся социал-демократ Мауно Койвисто. Народная поддержка Койвисто еще более увеличилась после того, как он в 1979 г. стал премьер-министром широкого коалиционного правительства и принялся открыто противодействовать ранее столь непоколебимому авторитету Кекконена. Осенью 1981 г. последний был вынужден уйти в отставку до окончания своего мандатного срока в связи с болезнью. Несмотря на то что политические соперники Койвисто делали все возможное, чтобы помешать его продвижению наверх, в конце зимы 1981/82 г. подавляющим большинством голосов он был избран президентом страны.

Напрасно указывали финские противники Койвисто на то, что он является непопулярной фигурой в Москве. Наоборот, это обстоятельство укрепило позиции Койвисто в предвыборной борьбе. Многие считали, что братание с русскими зашло слишком далеко, и потому приветствовали нового главу государства, не принадлежавшего к числу приближенных Кекконена. Широкая общественность расценила те двенадцать лет (1982–1994), в которые Койвисто был президентом, как возврат к западноевропейскому парламентаризму и ограничение политического влияния Москвы. Такое мнение можно назвать верным, поскольку Койвисто, в противоположность Кекконену, не использовал конституционное право роспуска парламента и правительств, чтобы осуществлять свою волю. Все правительства оставались у власти в течение четырехлетних мандатных периодов, а в 1987 г. была сформирована «красно-синяя» правительственная коалиция социал-демократов и Национальной коалиционной партии. Лишь за несколько лет до того подобная коалиция была бы невозможна.

Койвисто нередко считали более стойким, чем Кекконена, в политике по отношению к СССР. Однако первый крайне внимательно относился к налаженным связям с Москвой. До наступления 80-х годов не было предпринято ни одного значительного внешнеполитического демарша. Этому в большой степени способствовал вакуум власти, который образовался в Москве, когда в 1982–1985 гг. один за другим скончались на своем посту трое пожилых советских руководителей – Брежнев, Андропов и Черненко. Отсутствие сильного политического руководства в Кремле дало себя знать уже в конце 70-х. Поведение сверхдержавы на международной арене подчинялось военному мышлению, в результате чего был допущен ряд роковых просчетов в политике.

Одним из таких просчетов стало решение СССР о модификации и дополнительном размещении ракет средней дальности в Восточной Европе, невзирая на громкие протесты лагеря НАТО, который начал ответную модификацию своих ракет в Западной Европе. В результате оба блока оказались втянуты в очередной виток гонки вооружений невиданного масштаба. Это перенапрягло и без того истощенную советскую экономику, явившись в 1989–1991 гг. одной из основных причин распада всего блока соцстран. Другим необдуманным решением было советское вторжение в Афганистан в конце осени 1979 г. Это вторжение, наряду с польским движением протеста «Солидарность», лишь с трудом подавленного в 1981 г., укрепило образ советской империи как корабля «без руля и без ветрил».

Обстановка обострения политических противоречий сверхдержав в определенной степени сказалась на политике Финляндии в сфере обороны. Дежурные фразы финского руководства об активной политике нейтралитета не могли изменить основного обстоятельства: вооруженные силы страны были обязаны, согласно советско-финскому Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, сотрудничать с Советской армией – в случае если обе стороны сочтут, что Советский Союз может подвергнуться военному вторжению через территорию Финляндии. Этим обязательством мотивировалось наличие в Финляндии армии, формируемой за счет призывников, а также гарантированное поддержание военного профессионализма, несмотря на то что затраты страны на оборону в течение всей «холодной войны» были незначительны. В 60-х годах приняли положение о территориальной обороне на случай партизанской войны. Финляндия была поделена на семь военных округов, каждый из которых способен самостоятельно отразить нападение агрессора. Эта система основывалась на опыте Второй мировой войны, причем примером служили также уроки различных освободительных войн, происходивших в странах «третьего мира». Одновременно территориальная оборона была направлена на предотвращение советских попыток вторжения, что являлось ее первейшей, но, естественно, неафишируемой целью.

Ахиллесовой пятой Финляндии была, пожалуй, ее авиация, которая в течение всей «холодной войны» являлась недостаточной для надежной защиты собственного воздушного пространства. Все сценарии, связанные с политикой безопасности, исходили из того, что в реальной ситуации кризиса Советский Союз может потребовать расширения своего стратегического воздушного пространства за счет Финляндии. Это было одной из причин, по которым Кекконен ратовал за безъядерную Скандинавию. Это также побудило Койвисто в 1983–1985 гг. неоднократно выразить тревогу по поводу усовершенствования ядерных вооружений сверхдержав в Европе. Технические достижения в создании оружия все более увеличивали возможность запуска ядерных ракет с моря и с воздуха. В итоге фокус военной напряженности в Северной Европе переместился на советские военно-морские базы на Кольском полуострове. Тем самым в область повышенной напряженности попали также Лапландия и вся Северная Финляндия.

Кардинальным поворотным пунктом в политике сверхдержав стала весна 1985 г., когда новым руководителем КПСС был избран энергичный Михаил Горбачев. Он немедленно выступил инициатором многих экономических реформ у себя на родине, в том же году возобновив также переговоры с США о разоружении. Новый советский руководитель отдавал себе отчет в том, насколько плохи дела в экономике СССР, понимая и то, что социалистический блок не может конкурировать с лагерем НАТО в сфере оборонной промышленности. В конце осени 1987 г. Горбачев и президент США Рональд Рейган подписали договор о ликвидации в Европе всех стационарных ракет средней дальности с дистанционным управлением. В последующие три года Горбачеву пришлось стать свидетелем распада Советского Союза, однако весной 1985 г. Горбачева вовсе не воспринимали как проигравшего. Наоборот, западные советологи исходили из того, что именно Горбачев – тот человек, который мог бы вывести СССР из тупика и привести страну к новому золотому веку.

К этим оптимистам принадлежал президент Финляндии Койвисто, чье положительное мнение о Горбачеве укрепилось в результате их первой встречи в Москве в сентябре 1985 г. Советский руководитель не возражал против пожеланий Финляндии превратить свое ассоциативное членство в ЕАСТ в полноценное. Безотлагательной причиной было наличие такого членства для равноправного участия Финляндии в начатом по инициативе Франции проекте высоких технологий, необходимом всем государствам – членам ЕС и ЕАСТ. Здесь также присутствовало более дальновидное стремление укрепить экономическую и общественную интеграцию Финляндии с Западной Европой. С превращением Финляндии в ноябре 1985 г. в полноценного члена ЕАСТ началась новая фаза интеграции, которая десять лет спустя дала стране возможность вступить в Европейский союз.