Текст книги "Выше облаков (СИ)"
Автор книги: Хельга Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Геральд опустился на стул рядом с опоздавшим коллегой-преподавателем, что-то незаметно уронив в карман плаща Мамона, спрятанный в одной из многочисленных глубоких складок накидки. Демон обернулся, странно взглянув на него, но потом, вновь погрузившись в себя, тихо под столом нашарил карман и юркнул внутрь. Пальцы наткнулись на что-то острое, и в следующую секунду Арий отдернул руку, сжал зубы и резко втянул сквозь них воздух с характерным звуком «с-с-с-с-с». Но в общем гуле, который образовался вновь с приходом недостающих участников Гильдий, на это никто не обратил внимания. На пальце мужчины образовалась небольшая капелька крови. Тут он понял, что возвратил ему товарищ, и хотел было достать предмет, но Геральд остановил его руку, говоря одним взглядом: «Здесь много ушей и глаз. Когда собрание закончится, я все поясню». Мамон еле заметно кивнул головой, усаживаясь на стуле удобнее и стараясь отогнать от себя тяжелые мысли, хоть это у него и не получалось.
– Я собрал вас, – начал Сатана, и все разом смолкли. – чтобы сообщить, что с этого дня каждая Гильдия будет фланкировать отдельный участок Гряд. Вы обязаны мне докладывать через определенный интервал времени обстановку на территориях, вам доверенных. Все, что происходит непонятное и из ряда вон выходящее, докладываете незамедлительно, вне регламента времени! Вам все ясно?
– Да, Правитель! – хором ответили ему присутствующие.
– Асмодей, вы будете защищать Нижние Гряды вместе с вашей Гильдией. Люцифер – для тебя я подготовил несколько поручений особой важности, после зайдешь ко мне. Бельфегор и Мамон – вы станете на защиту врат Высшего Града; Агилар будет докладывать обстановку; Геральд и его подчиненные – находитесь в Школе Ангелов и Демонов, отстаивайте ее. Силы Мрака уже близко…
На этой фразе он поднялся с трона, расправил свои бардовые, кожистые крылья, оканчивающиеся наверху парой острых шипов, и, взмахнув ими, покинул Зал, оставив подчиненных в некотором недоумении.
========== Глава 18. Тайный знак ==========
По окончании заседания Высшие начали расходиться по своим постам. Мамон, протиснувшись одним из первых к двери, ждал в правом пролете коридора Геральда; тот через некоторое время подошел к нему, отводя подальше от Залы:
– Значит так, мои философские трактаты сегодня тебе не по душе, да и теперь мне нет на них особо времени – пора возвращаться в Школу, уже получил извещение от Кроули… – хмуро произнес тот. – Да, я увидел Мими раньше, чем ты, Арий, и нашел при ней твой амулет. Решив, что начальству школы не обязательно это знать, я посчитал правильным вернуть его законному владельцу. Тем более, Эмилии сейчас он уже не поможет – ей нужно дождаться, пока на Гряду вернется священный луч Шепфа, а до того момента она будет пребывать в состоянии сна.
Преподаватель заметил, как у его коллеги кисти рук сами собой сжались в кулаки. Геральд похлопал его по предплечью, произнеся:
– Я понимаю твою заботу и боль, но поверь мне, пускай даже на слово, – Эмилия в безопасности. И, скажу тебе, даже в большей безопасности, чем все обитатели крепости, поэтому ей ничего не грозит.
Мамон поднял глаза на него, одним взглядом и кратким мимолетным чеканным наклоном головы поблагодарив его за поддержку и помощь. Потом, задумавшись, пошарил в кармане, и, нащупав в его глубине амулет, вытащил, протянув его Геральду:
– Я дарю его тебе. Надеюсь, моя жертва в этой войне не будет напрасна, и Свет победит Тьму, – после этих слов Мамон замолчал, схватив резко руку демона и, положив на нее янтарную брошь, набросил поверх черный плащ. – Мне нужно тебе кое-что рассказать об этом предмете. Но не на территории Ада – очень рискованно. Я сообщу чуть позже, где и когда…
В следующую секунду Арий развернулся на пятках и, чеканя шаг, направился в противоположную сторону коридора – туда, где догорал один единственный ночной факел.
***
Кабинет Серафима Кроули был настолько мал и тесен, что, по сравнению с комнатами учащихся, он скорее походил на коморку Низших-разнорабочих, хранящих в ней необходимый инвентарь для поддержания респектабельного вида Школы. Однако это не мешало директору принимать у себя приближенных, пока он по долгу службы задержался в этой дыре. Одним из тех, кому он доверял, был Ангел Фенцио, который стоит сейчас перед ним, почему-то даже немного робея. «Что ты задумал снова? Опять напортачил на Земле с людишками, как тогда, с Уокер Старшей?» – беззвучно спросил он, украдкой пробираясь в сокровенные мысли мужчины, слой за слоем снимая изнутри старые воспоминания в попытке докопаться до истинных намерений Ангела. Вдруг в глазах его защипало, комната резко покрылась красными пятнышками, перед глазами пошли «звездочки». Фенцио ухмыльнулся, умело отмахнувшись от напора Серафима и как будто бы произнося: «И не думай, со мной этот фокус не пройдет! Знаю я ваши уловки!». Кроули, рыкнув что-то себе под нос, натянул улыбочку, словно ничего не произошло, и вновь обратился к нему:
– Зачем вам отпуск, дорогой Алтман Фенцио? Поясните пожалуйста конструктивную причину, для того чтобы я мог вас отпустить.
– Я устал, премногоуважаемый Азраил Кроули. Я трудился без перерывов на этом поприще много веков, и хотел бы получить заслуженный покой, хоть и на небольшой срок, – с долей иронии размеренно произнес учитель.
– Но раньше вам не нужен был никакой отдых – энергия прямо лилась рекой, не видя берегов… Теряете хватку?
– Может и так, может и так… Однако я настаиваю на рассмотрении моей просьбы.
– Скажите мне правду – зачем вам нужно удалиться из Школы? Вы понимаете, насколько непроста сейчас ситуация между мирами? Алтман, вы в первую очередь – преподаватель, и присягали Школе, что будете защищать ее стены и приемников, живущих тут, до того момента, пока не отправитесь в Небытие.
– Я все прекрасно помню, дорогой директор, и никогда – никогда, заметьте! – еще не изменял своим клятвам… но все же Кодекс Труда Высших Существ также никто не отменял, так что хотя бы поэтому…
– Нашли, конечно, чем аргументировать свое отсутствие! Смешно до коликов. Я не могу так просто отпустить вас; вы сильный ангел и нужны мне здесь. Около часа назад прошло заседание Гильдий, и вот какой вердикт вынесло их начальство…
Рассказав ему вкратце то, что услышал от Геральда, Серафим бросил тяжелый взгляд на подопечного, подобный фразе: «а я же говорил!», и, скрестив руки на груди, откинулся спиной в широком кресле, загораживающем половину окна, выходящего на центральные ворота. Но ангел уже не слушал – в его голову закрался еще один план, ибо отступать преподаватель был не намерен:
– Директор, у меня встречное предложение: скоро вам придется денно и нощно отчитываться перед начальством, находясь постоянно «на посылках» – так почему же на время не поменяться ролями?
– Ты что, подсиживать меня вздумал, хитрюга? Не выйдет, я не согласен, – отрицательно покачал головой из стороны в сторону Кроули.
– Вовсе нет, я о том, что я мог бы выполнять вашу миссию, ибо морскому дракону тоже нужен отдых, а ваши крылья… – начал было преподаватель, но директор его перебил.
– Не смей… говорить… больше… Вы свободны, профессор, и можете вернуться к своим непосредственным обязанностям.
Фенцио сначала замер, вперив пустой взгляд на серафима, а потом повернулся к нему спиной и направился к двери. Когда мужчина взялся за дверную ручку, он услышал фразу, которая для него трактовалась очевидным образом:
– Я подумаю над твоим предложением, Алтман Фенцио.
***
Лететь было на удивление легко и даже приятно: теплый июньский ветерок обволакивал, поглощая тела всадницы и ангела, устремившихся навстречу приключениям. Солнце стояло высоко над головами, но не пекло; облака в некоторых местах расступались, проявляя под собой маленькие клочки земли с ее городами и поселками, садами; по лесам и долинам раскинулись артерии рек, хвастая своими новыми рукавами; в поле, вероятно, трудились люди, в поте лица добывающие свой хлеб под знойными лучами солнца. Для высших существ светило было менее беспощадно, чем для этих беспомощных душ, живущих один раз. Но, несмотря на хорошую погоду и отсутствие духоты, Ангел выглядел немного уставшим. На расспросы Элис и предложение отдохнуть, он отнекивался, говорил, что с ним все в порядке и небольшая головная боль не помешает полету – просто нужно будет выспаться хорошенько, и все пройдет. Девушка оглядела его и остановила свой взгляд на руке, сжимающей кулон:
– У тебя татуировка? – выпучив глаза, она удивленно замерла. – Ничего себе!
– Это… хм, да… татуировка, – не найдя, что ответить, промямлил Дино, уставившись на руку в области локтя. От запястья вверх она начала покрываться тонкими замкнутыми кольцами из букв древнеангельского алфавита.
– А как на это отреагировал наш обожаемый Фенцио? Неужели разрешил? Мне казалось, он такой правильный весь, прям ангел-ангел… Слушай, а кто у вас на Небесах тату-мастер, я тоже хочу себе что-нибудь набить, – засыпала вопросами девушка. – Ты чего? Будто договорился о рандомной картинке тату, а сейчас впервые увидел итог работы…
Но Конрад ничего не ответил и, мотнув головой, посмотрел снова на руку. Иероглифы не исчезли. Он резко откатал рукав рубашки, закрывая область с посланием неизвестной природы. «Разберусь позже… как прибудем на гряду» – подумал ангел, и почувствовал, что его чуть уводит в сторону, и что сам он не пролетит много.
– Элис, я согласен на перерыв. Давай там, – крикнул он, показывая Фыру направление.
– Что-то не так? – сведя брови и приподняв их вверх, переспросила та.
– Нужно отдохнуть. Немного.
Когда их ноги коснулись земли, Дино снял с Фыра поводья-ремни, отпуская его на свободу. Еле волоча ноги, мужчина доплелся до ближайшей тени раскидистой акации и сел на землю. Элис подошла к нему; в ее глазах застыл немой вопрос, но девушка не произнесла ни слова. Ангел протянул к ней руку, взяв кисть Элис и немного потянув на себя, предлагая присесть рядом. Девушка повиновалась. Молчание между высшими существами затянулось, и лишь изредка его прерывали своим щебетом птицы. Девушка какое-то время наблюдала за ними; юноша же, отодвинув край манжета, изучал появившуюся надпись. Через время его лицо стало серее грозовой тучи, а глаза начали сверкать, словно молодые молнии. Ангел обратился к Элис:
– Дай руку. Пожалуйста, – первые три слова, прервавшие звенящую тишину.
Девушка странно посмотрела на мужчину, протянула свою ладонь. Дино вложил в нее предмет.
– Пусть будет у тебя. Так нужно. Я был не прав, не согласившись отдать его в первый день путешествия, – произнес юноша, оставив в руке Элис амулет и заботливо накрыв ладонью ее ладонь. – Береги его как зеницу ока, только это поможет победить.
Странные слова, сказанные ангелом, не на шутку обеспокоили Элис. Подумав, что у Дино жар и он бредит, она дотронулась тыльной стороной ладони, зажав в ней обретенный амулет, проверяя температуру. В момент прикосновения юноша вздрогнул и отпрянул, будто бы к его лбу притронулась не рука, а кусок раскаленного металла; в следующий миг, пока Элис придвигалась к нему ближе, Конрад прислонился спиной к дереву, прикрыв глаза и бормоча что-то несвязное, и словно даже не на общем языке. Девушка замерла, ничего не понимая и пытаясь сообразить, что ей делать дальше…
========== Глава 19. Ничто не вечно ==========
Вечер, в отличие от теплого утра, выдался не на шутку ветреным и неприятным: было в его дыхании что-то до боли колючее, едкое и отталкивающее, то, что невозможно облечь в форму. Это было одно из состояний природы, в котором сочетались браком вселенская радость и мировое разочарование, сочное дыхание лета и разлагающаяся бездыханность зимы; здесь соединились начало и конец, Жизнь и Смерть, и в этом бесконечном колесе перерождений, как сложно найти край всего, так и проблемно излить свое мироощущение в законченный образ.
Ади сидел за письменным столом в своей комнате, поглядывая украдкой в окно на группки Ангелов и Демонов, несущих свои чемоданы по направлению к Водовороту. Не прошло и пары часов после указа Серафима Кроули о введении экстренной готовности Школы к защите от вражеских войск Мрака, как вещи учащихся оказались собраны, и сейчас перемещались через параллельные порталы Водоворота домой; вслед за ними улетали и их обладатели. «Директор сказал, собрав всех в общем зале, что не хочет, чтобы в Школе продолжались убийства, и в целях безопасности исконно рожденные ангелы и демоны будут отправлены к родителям. Обучение для них продолжится в дистанционном режиме посредством письменных работ и самостоятельного изучения тем» – прокручивал в голове ученик, переваривая происходящее.
Однако эта новость меньше всего радовала рыжего демоненка. Родительский дом перестал быть таковым, когда юноше пришлось его покинуть по некоторым обстоятельствам. Это случилось не так давно по меркам времяисчисления Высшего Града; для человека этот период показался бы очень долгим, длиною около двух десятилетий. Но, как и для истории мира человеческого двадцать лет – лишь секундная вспышка, так и для Ади время пролетело незаметно. Ему не хотелось вспоминать дни, когда все было хорошо. Он чувствовал при этом какую-то неловкость, будто бы юноша не заслуживал так жить.
Детство его было не из легких – их семья жила относительно неплохо, но после пожара, произошедшего во время грозы, они лишились крова, хозяйства, средств к существованию в Вечности. Совет Высших, естественно, компенсировал часть потерянного, однако это не вернуло все на круги своя – стало только хуже. Отец стал реже уходить работать в поля, начал злоупотреблять пьянящими напитками. Чаще всего это был глифт, иногда – величественный напиток божеств – сома. Матери не по душе это было, и она часто пыталась переубедить пьяного мужа, отвести его от низкой привязанности к игрищам. Долгие ночи она проводила в кроткой молитве в углу Шепфы, где стоял его священный цветок и лежала ритуальная красная лента. Когда Ади просыпался под покровом тьмы, он слышал дрожащий полушепот Таисы – его мамы, молящей Всевышнего помочь ее семье и вывести их на путь истинный, правильный. Да, для ангелов и демонов был один создатель – Шепфа, а Сатана являлся лишь предводителем их подземного жаркого мира. Проговаривая слова на латыни, женщина плакала, а ее слезы бесшумно падали вниз, на земляной пол их временного жилья, ставшего в итоге вторым домом, и оставляли после себя темные пятна размоченного грунта.
В один из тех дней, которые демон старался безрезультатно выбросить из своей головы, в двери их дома постучали демоны-хранители. Открыв, мать в ужасе замерла на пороге: пришедшие объявили ей в устной форме, что им велено арестовать ее мужа за то, что тот не выплатил особо крупный долг игрокам, и если до заката жемчужины не будут предоставлены, то все, что находится в скудно обставленной землянке (в том числе и одежда, украшения на них самих) будет описано и приватизировано. Сообщив такую страшную весть, они повернулись и направились прочь, оставив на руках свиток-подтверждение сказанных слов.
Таиса прислонилась затылком к дверному косяку, закрыв глаза; душившие ее рыданья подступали к горлу, но она пыталась их заглушить изнутри. Мальчик направился к ней, прижавшись к ее худощавому, уже немного дряблому телу. Мать заключила сына в объятья, нежно прильнув сухими губами к его пышущему жаром лбу – эту сцену Ади запомнил навсегда. Женщина понимала, что у них не будет чем отплатить, и что Азраил рано или поздно придет за ней и рыженьким мальчуганом, поэтому она быстро произнесла ему на ухо, не выпуская из объятий:
– Домовеночек мой… Прошу, выполни все так, как я сейчас тебе скажу. Ты уже взрослый, и должен позаботиться о своем будущем…
– О нашем будущем, о чем ты говоришь, мама!
– Хорошо… о нашем… тебе нужно взять вон тот фиолетовый платок, в который ты сложишь свои вещи. Не бери много – только самое необходимое. Немного одежды, письменные принадлежности, щетка, расческа… И с этим узелком ты пойдешь к Водовороту. Я знаю, что запрещала тебе приближаться к нему раньше совершеннолетия, но сейчас наступил тот момент, когда пора. Тебя встретят, помогут добраться до Школы Ангелов и Демонов, где ты будешь жить и постигать науки, чтобы в дальнейшем ты смог продвинуться по карьерной лестнице…
– Мам, я…
– Ничего не говори, сынок… Понимаю, ты будешь скучать по мне, по папе, с которым ты проводил очень мало времени, но мы будем видеться. Я буду прилетать к тебе иногда, а на каникулы ты, мой мальчик, будешь возвращаться сюда. Мы решим на счет долга, я постараюсь эту проблему уладить, и все будет хорошо! Только скорее, беги собираться!
Мальчик не мог вспоминать это без тяжелой тоски и грусти, что камнем лежала у него на сердце. «Она обманула меня! Сказала, что все наладится, однако нет… Ничего не случилось… Мама отдала все, что было доме, и, собственно, сам дом и землю, оставшись голой и босой на Окраине Гряды, – возмутился юноша. – Но, если бы не эта женщина, неизвестно, что было бы со мной. Она пожертвовала своей жизнью, чтобы жил я…». Скупая непрошенная слеза так и осталась внутри глазницы юноши, с силой сдерживающей ее.
Ади понимал, что ему больше некуда вернуться…
***
Элис замерла в молчании, не осознавая, что происходит; потом, не отводя взгляда от Конрада, присела на траву, наблюдая за ним – юноша задремал. Сон его продлился недолго, хотя за прошедшее время до пробуждения девушка на нервах успела съесть все те груши и орехи, что были заготовлены для них обоих. Она пыталась понять закономерность событий – когда Дино обернулся Ангелом Фенцио, чтобы спасти ее из Башни, он использовал амулет, при этом все было хорошо. Однако после ритуала очищения на Гряде мужчина не мог до него дотронуться, а рисунок на руке появился недавно, если исходить из изумления Дино, увидевшего иероглифы на своем запястье. Он смог прочитать их, и что-то его подтолкнуло отдать мне амулет… но что… может быть это – пояснение к Пророчеству? Или же ангел нарушил какой-то запрет… – девушка так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как начала произносить их вслух.
– Да, это послание моего отца, – тихо произнес проснувшийся Дино. – он знает, где мы и что ищем.
– А что же мы ищем-то? – спросила в ответ его девушка, явно не ожидая, что юноша встрянет в поток ее мыслей. – И что означают эти знаки у тебя на руке?
– Здесь написано, – продолжил ангел, подняв уголок манжета и обнажив проявившиеся на коже темные знаки. – что тот, кто будет незаконно удерживать чужой амулет у себя будет наказан этой печатью. Поэтому, думаю, я не имею права их хранить, и то, что ты проделала далее, приложив амулет, тому подтверждение. Также здесь говорится о том, что пилигримы следуют всегда за второй звездой, чтобы дойти до конца. И еще есть половина третьей строчки, но она не проявилась еще полностью: «Семью дарами Гряд да отверзнется…».
– Но при чем здесь твой названный отец? Как он этим процессом управляет?
– Это не постоянное послание. Через какой-то промежуток времени оно исчезнет. Однако я не пойму одного: старик не дописал до конца… Возможно, его кто-то отвлек. Чувствую, что-то случилось в Школе…
– Почему ты так думаешь? И что означает этот крестик? – Элис указала на еле заметную отметину в виде равноконечного креста, проявившуюся вначале надписи около основания лучевой кости.
– Это означает, что граница между мирами разрушена. Начинается война, Элис…
Фыр вернулся к паре ангелов, и, чувствуя нагнетенную обстановку, попытался их отвлечь от грустных мыслей, однако его план с треском провалился. Тогда, запропастившись на полчаса, морской дракон вернулся к ним вновь. Картина оставалась той же: сидящие рядом существа молчали, упершись спинами о ствол раскидистой акации, украшенной вереницей бежево-желтых мелких цветков и салатных овальных листиков. В пасти животное зажало ветвь, на которой висели раскрасневшиеся ранние вишни. Оставив дар около ног хозяев, Фыр расправил крылья и взмыл над Грядой, подыскивая место для ночлега.
========== Часть III. Глава 20. Падший ==========
Люцифер, выйдя из кабинета Сатаны, направился к вращающемуся Водовороту, понемногу набирающему скорость. После разговора с отцом он был в лучшей форме, чем ранее, когда демон и Непризнанная задержались на земле и нарушили правило; хотя синевато-багровое пятно, спрятавшееся под немного помятой черной рубашкой, еще долго ему напоминало, кто в Аду пока хозяин. Он не смог перечить Предводителю демонов, направившись на всех парах к самой древней Гряде. На ее краю обитали неприятные на первый взгляд существа – мойры, которые предвидели будущее. Сатана позволил обратиться к ним, так как ситуация зашла в тупик; однако могущественный правитель знал, что за любую информацию придется платить, и причем недешево… Одной жизнью, как в прошлый раз, не обойдешься. Он надеялся лишь на то, что его сын исправно посещал уроки дипломатии, и хоть как-то сможет себя проявить, дабы не опозорить его имя окончательно.
Перелет через портал выдался спокойным, ненавязчивым: после того, как Школа оградила учеников от других Миров, кроме боевых ангелов и демонов-хранителей мало кто пользовался таким транспортом. Через какое-то время Водоворот выбросил мужчину на окраину Высшего Града, где неподалеку находился священный грот противоречивых существ. Подойдя к одиноко стоящей скале, подпирающей природную гранитную стену, демон вытащил из нагрудного кармана небольшую монету. Та зависла в воздухе над его раскрытой ладонью, непрерывно вращаясь вокруг своей невидимой оси. Резко сжав изящные прямые пальцы в кулак, он выудил из него магический предмет и поместил между указательным и большим пальцами. Ощупывая пучками другой руки шероховатую плоскость камня, он наткнулся на небольшое углубление, и вжал в него монету. Громадина пошатнулась и неспешно сдвинулась с места, открывая перед сыном Сатаны мрачный проход, не освещенный ничем. Щелкнув пальцами, демон зажег небольшой огонек и сделал уверенный шаг в неизвестность.
Пробираясь вглубь длинного коридора, демон часто спотыкался о камни и палки, будто бы сами собой появляющиеся под его ногами. Огонек отбрасывал динамичные колышущиеся тени на стены узкого туннеля: казалось, кроме одного человека в нем не поместился бы никто лишний. Однако у Люцифера было ощущение, что за ним по пятам идет кто-то еще. Темнота, образованная вставшим на место камнем на входе и заслонившим природный свет, рисовала перед демоном различные странные картинки из жизни… из снов… порой бывали и такие, что мужчина не мог дать им полноценного объяснения. Вдруг, вырвавшись из общей кучи фантасмагорических образов, перед его глазами возникли фигуры ангелов и демонов, которых он не знал. Они чинно стояли строем около Храма Шепфы; начищенная бронза их защитных кольчуг поблескивала на солнце, отражая тысячи маленьких солнечных зайчиков, посылая их в толпу. Его отец находился около вынесенного на воздух передвижного трона Шепфы, на котором восседал Создатель и, по совместительству, его неродной брат, на голову которого Старейшина водрузил победный лавровый венок.
Сатана, потупив взор, осматривал камешки щебня под его ногами; в эти минуты он выглядел как нашкодивший козленок, съевший ромашки в саду у бабушки, заботливо ухаживавшей за ними круглый год. Немного нагнув голову и опустив подбородок вниз, он исподлобья наблюдал за тем, как коронуют не того, как лютнисты на ходу сочиняют баллады не ему, а его братцу-самозванцу. Да, он, конечно, помогал, не без этого, однако всю черную работу выполнил архидемон, а Шепфа просто «примазался» к победе. Рядом с троном, прикованный цепью за шею, на четвереньках распластался поверженный Мальбонте, ехидно посматривая на него и ухмыляясь.
Не выдержав, Сатана вскинул свои огромные витые фавноподобные рога, запрокинув голову до упора, и взревел. Адреналин, что на сверхзвуковой скорости начал циркулировать в его венах и артериях, выплеснулся наружу в этом зверином крике. Будущий Правитель явно не собирался мириться с несправедливостью. В потоке гнева и ярости он скрестил руки, схватившись за воротник своей черной, как смоль, рясы, и резко развел их в разные стороны, подкрепив этот жест еще одним рыком. Плотная ткань с треском разорвалась, обнажив молодой, красивый торс. Юноша забил кулаками в грудь, крича проклятия и доказывая, что поступок Шепфы не достоин чести. Создатель подал знак рукой, не обращая внимания на младшего сводного братца, и того схватили ангелы и демоны из Его охраны. Сатана вырывался, оскалив небольшие верхние клыки и отбиваясь крыльями. Творец поднял открытую ладонь, и все замерли: окружающие знали, что этот знак означает, что Божество желает вынести свой вердикт. Сатана остановился со всеми, сбросив навалившегося на него со спины тяжелого демона, не двигаясь.
– Молчать! – прогремел голос Шепфа.
Тотчас же воцарилась глубокая звенящая тишина. Он продолжил:
– Брат мой названый! В награду за поимку убийцы ангелов и демонов, бунтаря и развратника умов, я отдаю тебе его самого! Полагаю, в Аду найдется место для нового трофея, ведь ты коллекционер подобного, не так ли? – риторический вопрос канул в тихом шепоте, прошедшем по рядам воинов. – Накажи его, как пожелаешь, однако помни: если он предстанет пред моими глазами еще раз, я покараю не его, а тебя, и накажу так, что запомнишь на всю оставшуюся Вечность. Да будет так!
Ангелы-воины направились к трону и одним движением отомкнули цепь Мальбонте, рывком потянув юношу на себя, лишив равновесия и возможности встать на ноги… Далее картинка стала преображаться, и Люцифер увидел следующую сцену: его возмужавший отец лежал на большой кровати, откинувшись на подушки в своих королевских покоях в Аду, в компании двух симпатичных пышногрудых демониц, затянутых в темно-бардовые корсеты с черными параллельными корректирующими вставками по бокам, ублажавших его. В мерцающем пламени трех десятков свечей контраст цветов одежд и обнаженного тела наполнялся какой-то иной, особой сексуальностью и экстравагантностью. Женские тела двигались в такт разгоряченному дыханию Сатаны, повинуясь самым сокровенным его желаниям. Внезапно дверь в спальню отворилась, и на пороге показалась девушка. Она была худой и очень высокой, отчего походила на тростник, дрожащий на ветру; ее каштановые кудри спускались по плечам на спину и ниже; на ней была надета короткая, едва доходящая до середины бедра, накидка небесно-голубого цвета, которая никак не вписывалась в общий антураж и явно выбивалась. Бежевые ангельские крылышки трепетали за ее спиной; в руках она держала кувшин с вином.
– Ох, точно, я совсем позабыл о тебе, Пташка. Лети сюда, присоединяйся к нашему празднеству, ибо сегодня самый лучший день в моей жизни! – крикнул ей Сатана, чуть отодвинувшись от наложниц. – Чего же ты робеешь, мы ведь все обсудили ранее: я великодушно дарю тебе возможность вернуть самостоятельно былой статус, а ты – играешь этим вечером только по моим правилам…
Девушка виновато опустила глаза, однако потом, собрав всю волю в кулак, оставила сосуд около двери и неспешно двинулась к кровати с тяжелым балдахином. Сатана, одним жестом отослав демониц в соседнюю комнату, приподнялся на локтях в ожидании. В момент, когда девушка-ангел подошла к его постели очень близко, луна, заглянувшая в не зашторенное стрельчатое окно, осветила ее лицо. Также внезапно, как и появилось, ночное светило скрылось за тучами, а девушка подняла согнутую в колене ножку, взбираясь на ложе Сатаны, обвив своими руками шею мужчины, покрывая ее поцелуями лживых губ, затягивая его и себя в омут греха. Люцифер узнал ее, замотал головой и стороны в сторону, стараясь отогнать образ как наваждение. Это была молодая Ребекка Уокер, мать Вики.
В тот же миг тяжелая ткань балдахина упала вниз, сокрыв за собой героев плотских утех, и все вокруг затянуло дымкой. Люцифер шел, не останавливаясь – сейчас в глаза ему въедался белый туман, появившийся внезапно из неоткуда; во рту пересохло, а голова стала похожа на огромный колокол собора без язычка – молчание в ней отдавалось гулким боем, хотя физического источника звука не существовало. Демон замер, увидев, что белая завеса понемногу рассеивается, обнажая последний акт этого действа.
Перед ним, немного вдалеке, прорисовался облик Школы. Вот он может уже видеть ее коридоры и спальни. Вечер, все тихо, бесшумно. Вдалеке, около Комнаты Нужд, послышался тихий шорох и возня. Люцифер метнулся туда, и, догадываясь отдаленно, кому могут принадлежать звучащие голоса, хотел было скрыться вновь за стеной, но на его присутствие никто не обратил внимания. Демон взглянул на свои руки – и не заметил их. Двое, что ругались в коридоре, услышали лишь неясный звук, никому не принадлежавший, отвлекшись от разговора на пару секунд. То, что дальше увидел мужчина, очень его поразило: дверь в Комнату была отворена, а в ее проеме разверзалась лужа алой крови неестественного цвета. Спиной к нему стоял ученик старшего курса – фарфорово-белые пышные крылья, что резко вздымались, выпрямляясь и складываясь в негодовании, передавали его нервозность:
– Ты сошла с ума? Как ты могла? Ты же…
– Девушка? Ангел? Или что? – не унималась, шипя, женская фигура. В ее точеной фигуре узнавались черты Ребекки.
– Скажи мне, что это – не твоих рук дело! – он указал на безжизненное тело.
– Это не моих рук дело. Все, теперь доволен, Ведьмак?
– Нет! – крикнул ей в лицо Геральд, схватив резко за плечи и вжав девушку в стену. – Ты лжешь всем, и мне в том числе… Что здесь произошло?
– Не скажу… – поджав губы, слабо ответила Уокер-старшая, отвернув голову.
Геральд наклонился, взяв рукой за подбородок, и притянул повернутое ухо Ребекки ближе к своему рту, что-то шепнув. Но Люцифер уже не слышал – в коридор ворвались преподаватели с подсвечниками и некоторые ученики. Из-за угла следом появился мужчина. Он был среднего роста и не слишком спортивного телосложения – вначале в пространство коридора протиснулся живот, а после – его обладатель. Одет он был в мантию оранжевого цвета, на ногах – домашние туфли на тюркский манер. Зрачки директора сначала расширились, потом глаза заметно сощурились, а черные точки на белках забегали наперегонки с Геральда на Ребекку, а далее – на ученика. Девушка выглядела неопрятно: волосы спутаны, одежда смята и в некоторых местах порвана, на щеке и рубашке была кровь, как и на руках мужчины-ангела. Нависло ужасающее молчание. Геральд, опомнившись, резким движением выпустил лицо однокурсницы, произнеся ей тихо:
– Бекки, скажи им что-нибудь… Это же…
