Текст книги "Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944"

Автор книги: Хассо Стахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Уцелевшие солдаты 1-й пд, мечтавшие отдохнуть после возращения из ада Дубровки, привести себя в порядок и в безопасном месте преодолеть шок пережитого, вновь безжалостно возвращаются в кошмарную реальность. Потрепанные подразделения придаются другим дивизиям и бросаются в сражение, которое вскоре разгорается на всем участке фронта от Ладоги до озера Ильмень против якобы уж поверженных красноармейцев. Один из батальонов возвращается оттуда, имея в своем составе одного офицера, одного унтер-офицера и шестерых солдат.

Многие солдаты 1-й пд гибнут затем при ликвидации в конце апреля 1942 года плацдарма в Дубровке. Лед на Неве с повышением температуры пришел в движение. Теперь русским становится труднее обеспечивать снабжение через несколько сотен метров речного пространства. У них нет достаточных сил, чтобы противостоять яростному порыву солдат из Восточной Пруссии. Спустя два часа немцы прорываются к берегу Невы. Но проходят еще несколько дней, прежде чем 28 апреля будет сломлено сопротивление последнего из защитников плацдарма. Тем временем картина боев под Ленинградом настолько изменилась, что достигнутый с огромным трудом и большими потерями успех восточно-прусских солдат отошел на второй план и поэтому даже не был упомянут в официальном сообщении. Никто и не мог предположить, что спустя всего лишь четыре месяца красноармейцы вновь будут стоять на том же самом месте на восточном берегу Невы.

Но давайте вернемся назад, в октябрь 1941 года, когда 11-я и 21-я пехотные дивизии получают приказ готовиться к прорыву в устье Волхова на Ладожском озере и к захвату электростанции на Волховстрое. Что происходит в эти дни?

Ленинградка Елена Скрябина записывает плохо слушающимися пальцами в своем дневнике: «Картошка закончилась. Последняя крупа съедена. Очереди перед магазинами становятся все длиннее, как только что-нибудь попадает в продажу. Сильные выталкивают из очереди слабых. Женщинам вообще невозможно проникнуть внутрь через двери магазина. Иногда приходится вставать уже в четыре утра». В эти дни сменный мастер В. Абакумов на ленинградской кондитерской фабрике «X» перевыполнил норму по выпуску «Венских пирожных», а на 2-й кондитерской фабрике идет изготовление «Ромовых баб». Они предназначены для ленинградской партийной верхушки.

В эти дни 16-я армия отмечает признаки отхода русских по всему фронту. В эти дни саперы Красной Армии уже целый месяц высокими темпами оборудуют позиции в низовьях Волхова. Немцам это неведомо. Позднее им стало известно, что в истории исключительно редко случалось так, чтобы руководство, как это было с германским вермахтом, имело бы такие большие победоносные планы над противником, истинную боевую мощь которого они себе так мало представляли.

Барон фон Альмейер-Бек, в то время офицер 21-й пехотной дивизии, является прилежным и сведущим летописцем. Он сообщает не только о недостатках в вооружении своей дивизии, он также знает, что в ней перед началом наступления через Волхов на Волховстрой был некомплект по штату 29 строевых офицеров, 277 унтер-офицеров и 1501 солдат. Хуже того, полностью отсутствовало зимнее обмундирование. Подшлемники, перчатки и теплые носки были выделены лишь тогда, когда солдаты уже давно вели бои. Но и они оказались непригодными в условиях резко понизившейся температуры. Не готовым оказалось также и зимнее оборудование для автомобилей. Отсутствуют как средства против замерзания, так и цепи противоскольжения, а также автомобильные печки и кожухи для защиты от холода автомобильных моторов.

Снег начинает падать большими хлопьями как раз тогда, когда солдаты в летнем обмундировании занимают исходные позиции на Волхове. Единственное осуществленное мероприятие по подготовке к войне в зимних условиях – это покраска в белый цвет стальных касок. При температуре минус 10 градусов солдаты ждут сигнала атаки, в то время как подвесные моторы надувных штурмовых лодок начинают отказывать из-за обледенения.

В таких условиях элитная дивизия приступает к операции против упорного противника в сложной местности и погодных условиях, требующих напряжения всех сил даже у хорошо оснащенных войск. Ужасная авантюра начинается. Русским стало известно время начала немецкого наступления, и, к изумлению немцев, они подтянули дополнительные силы на противоположном берегу Волхова. Позднее в подобных ситуациях или при смене позиций никто уже не удивляется, когда из русских громкоговорителей несутся наименования дивизий и даже называются фамилии их офицеров. И сегодня ветераны гадают, каким образом русским удавалось через передний край поименно обращаться к немецким солдатам как раз тогда, когда те готовились пойти в баню.

Пережившие войну солдаты постов перехвата, подслушивавшие телефонные разговоры, рассказывают истории, от которых волосы встают дыбом: о несоблюдении дисциплины переговоров немецкими командными инстанциями и о безалаберности, из-за чего вражеской разведке, подключившейся к телефонным линиям, становились известны сроки, боевой состав, оснащенность оружием и результаты боевых операций.

Впрочем, тогда уже было совершенно безразлично, где могла образоваться утечка в системе связи. В ходе наступления 21-й пехотной дивизии момент внезапности больше не играл роли. Чистая случайность то, что русские к этому времени и в этом месте не подтянули дополнительные силы для отражения атак. Тем не менее атакующие неожиданно встретили сильное сопротивление. И лишь после того как обер-лейтенанту Паульсу удалось с несколькими солдатами ворваться в хорошо укрепленный пункт Грузино (бывшее имение Аракчеева. – Ю. Л.) и пробить себе дорогу к русскому узлу корректировки огня, находившемуся на чердаке, сопротивление противника было сломлено. Успехи первых двух дней боев стоили дивизии потери 18 офицеров и 671 солдата, включая унтер-офицеров и рядовых.

Но солдаты не ведают, что с того времени, как за чашкой чая в ставке фюрера было принято решение об этой операции, между высокими и высшими штабами возникло расхождение во мнениях. Хотя приказы и однозначны, тем не менее они противоречат друг другу. Поэтому в 21-й дивизии гадают: является ли прорыв к устью Волхова через Волховстрой первостепенной задачей, или это фланговое прикрытие сил, наступающих в это же самое время на Тихвин? Должен ли противник, зажатый между двумя наступающими флангами, быть взят в кольцо окружения? Должны ли мы, следуя за дивизиями, наступающими на Тихвин, идти в поперечном направлении для прикрытия другого фланга? Это, в конечном итоге, вытекало из спонтанно рождавшихся идей Гитлера, его самомнения, презрения к человеку, иллюзий о быстрых, гениальных победах, которые, по его мнению, могли быть одержаны одним движением руки на карте боевых действий. В последующем это привело ко многим катастрофам. Но кто об этом знает на плацдарме Грузино, кто об этом вообще хочет знать, если его волнуют совсем другие проблемы?

Имеется лишь один путь доставки предметов снабжения к полкам 21-й дивизии. Но вскоре эта дорога забивается транспортом и разбита настолько, что ее периодически закрывают для ремонта. Каждый килограмм муки, каждый ящик с боеприпасами, каждая канистра с бензином проделывают долгий и мучительный путь из Германии по железной дороге до Чудово, затем по шоссе в грузовых автомобилях, потом на баржах по Волхову вверх по течению и, наконец, на санях дальше к месту назначения. Поэтому доставка предметов снабжения сопровождается большими трудностями. На самоходных баржах выходят из строя двигатели, вконец разбитые дороги приходится преодолевать вьючным способом. А тем временем сопротивление красноармейцев нарастает. К ним на подмогу подходят по-зимнему оснащенные новые части. Связь с соседней, 11-й пехотной дивизией, которая ведет бои по другую сторону Волхова, поддерживается с большим трудом. К тому же наступают сильные холода. Немногие уцелевшие дома в деревнях становятся целями русской артиллерии, чтобы немцы не могли их использовать для своего размещения. Солдаты вынуждены проводить ночи на улице при температуре минус 20 градусов. А противник становится все сильнее. Дважды ему удается отбить деревню Пчева. Все больше становится случаев обморожения. Русские же укрываются на своих оборонительных позициях в тулупах, ватных полушубках и валенках.

Солдаты 21-й пехотной дивизии, сохраняя высокий моральный настрой, продолжают свое наступление. Но вновь 15 офицеров и 447 унтер-офицеров и солдат выбывают из строя убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Одни батальоны расформировываются, остатки других пополняются новым личным составом. Будто сквозь стиснутые зубы рассказывает летописец 21-й пехотной дивизии о «скорее двояком впечатлении» этой операции: «Размеры потерь, а также измотанность подразделений, которые днем и ночью, в снег и ледяной холод противостояли врагу, затрудняли закрепление тактического успеха, а точнее, немедленное преследование противника». Это означает, что немцы хотя и смогли заставить противника отступать, для дальнейшего продвижения сил больше не имели.

После небольшой паузы наступление на север продолжается. Бои в лесу сменяются ночными сражениями, захватом населенных пунктов с уличными перестрелками и отражением контратак. Бои ведутся то в отрыве от основных сил, то в условиях круговой обороны. Орудия и автомобили опрокидываются на обледенелых, разъезженных дорогах, имеются потери в результате подрыва на минах. Постоянно ощущается нехватка боеприпасов и продовольствия. В каждой из автомобильных колонн выходят из строя от шести до десяти машин. Лошади настолько измождены, что не в состоянии тащить даже пустые повозки.

В конце концов передовые силы выходят к окраинам Волховстроя на расстояние прямой видимости. Дивизия с боями прошла 100 километров. Верные своему долгу солдаты вынуждены на себе испытывать все тяготы 100-километрового ледяного пути как следствие легкомысленных решений, принятых за чашкой чая в штаб-квартире фюрера. И вот приходит последнее и горькое разочарование: на заключительные 5000 метров, отделяющие от взятия Волховстроя, сил уже больше не остается. Но совсем без триумфа эта ужасная авантюра не может завершиться. Под прикрытием боевых разведывательных групп саперы скрытно преодолевают советскую линию обороны. Углубившись в тыл на десять километров, они взрывают полотно мурманской железной дороги, основной артерии снабжения красноармейцев под Ленинградом. Хотя это лишь символический акт, но в мире он вызывает резонанс.

Солдаты 21-й дивизии измотаны до состояния полной апатии. Роты «перемолоты» и частично восполнены за счет выздоравливающих. Оружия и автомобилей не хватает, артиллерийские стволы выработали свой ресурс. Температура опускается до минус 40 градусов. Заканчивается середина декабря. До сих пор еще никто из авторов этой операции, сидящих в глубоком тылу в тепле и безопасности, не позаботился об обеспечении 21-й пехотной дивизии зимним обмундированием. Поэтому дивизия сама посылает весь наличный штат снабженцев на родину, в Эльблонг, для доставки зимних вещей, которые поступают солдатам в виде пожертвований от местных жителей. Хотя они и не могут конкурировать с обмундированием «славянских недочеловеков», тем не менее их помощь очевидна. После трех недель пути протяженностью около 2300 километров колонна возвращается назад. Конечно, это большое достижение, но отнюдь не знак несокрушимой мощи немцев.

За несколько недель до этого русские уже перебросили воздушным путем и по льду Ладожского озера солдат из полков, разбитых под Ленинградом, и рабочих закрывшихся заводов, которых доставили на участок фронта перед 11-й и 21-й пехотными дивизиями. Теперь, после того как немцы безуспешно завершают свою авантюру под Тихвином отступлением с большими потерями по льду и снегу, генерал армии Мерецков может выдвинуть освободившиеся силы к Волхову. Таким образом, 191-я стрелковая дивизия русских появляется напротив фланга 21-й дивизии. И тут, в самое нужное время, следует приказ на отступление.

Дивизия должна совершить отход в четыре этапа. Кодовые наименования операций: «Ледяная дорога 1… – ледяная дорога 4». Также, как до этого прорыв через Волхов к Волховстрою был военным успехом, так и данный отход является не менее важным мероприятием. Отступление – это самая мягкая оценка происходившего. Противник делает все для того, чтобы нанести немцам поражение. Немецкие батареи расходуют немыслимое количество боеприпасов, и под постоянной угрозой прорыва противника на флангах, благодаря сохранению чувства товарищества и дисциплины солдатам 21-й дивизии удается осуществить планомерный отход.

Русские пытаются отрезать части дивизии от моста через Волхов. Их атаки удается отразить. Под огнем преследователя и в сильнейший мороз последние группы отходят по льду реки на западный берег. У населенного пункта Кириши удается создать плацдарм, который позднее обретет крайне печальную славу. Ни одной единицы тяжелой техники, ни одного орудия не достается противнику. Ни одна из деревень не поджигается. Последние дома должны быть взорваны, чтобы не дать красноармейцам возможности какого-либо размещения. Но когда дивизия получает на это приказ, то его не доводят до подчиненных подразделений. Авантюра у Волховстроя завершена. Но авантюра с Тихвином стала сигналом к повороту, который начинает осуществляться в ходе боев за Ленинград.

Вспомним: Тихвин должен был стать первым захваченным крупным населенным пунктом на пути к Свири – той реки, что соединяет Онежское и Ладожское озера. Там стоят финские войска. Если немцам удастся на Свири соединиться с ними, то большая ловушка захлопнется. Ленинград будет полностью блокирован, бесполезной станет также и ледяная дорога через Ладожское озеро. За чаепитием у Гитлера генералы по этому поводу быстро пришли к единому мнению. Чего не скажешь об их оценке возможностей сил своих и противника, состояния путей снабжения и времени проведения операции. Риттер фон Лееб предпочел бы вначале расширить восточную оконечность 15-километрового клина, который немцы вывели до берега Ладожского озера. Позднее этот узкий клин, названный «Бутылочным горлом», станет играть роль постоянного кризисного очага. Однако удар по Тихвину – вопрос решенный, и немцы начинают наступление.

Едва ли можно поверить тому, что немецкие войска, наступавшие на Тихвин, имели в своем распоряжении только карты масштаба 1:300 000. Если 1 сантиметр карты соответствует трем километрам местности, то как можно там ориентироваться командному составу? Единственная пригодная дорога проходит большей частью вдоль непролазных болот.

Вестфальская 126-я пехотная дивизия, которая переправляется у Кузино через 250-метровый мост, уже на подходе к нему начинает понимать, что ее ожидает в скором времени. Автомобили с приготовленными частями сборного моста застревают на дорогах, которые из-за дождя и снега становятся непроходимыми. Когда мост все-таки удается собрать и расчистить подходы к нему, бомбы, сброшенные со штурмовиков с красными звездами, повреждают его так, что он вновь закрывается для движения. Когда же движение возобновляется, то оказывается, что дороги, ведущие на восток, искусно заминированы, а местность там настолько сильно заболочена, что даже танки не всегда в состоянии ее преодолеть. Штеттинская 12-я танковая дивизия, помогающая 21-й пехотной дивизии преодолеть реку Оскуя, хотя и моторизована, тем не менее передвигается со скоростью пешехода: пять километров в час.

Боевая группа бранденбургской 8-й танковой дивизии оказывается не более быстроходной. Она может передвигаться лишь по единственной одноколейной железнодорожной насыпи. Если автомобиль останавливается, то его приходится сбрасывать под откос. В скором времени сотни из них скользят вниз по насыпи, многие бесследно исчезают в болоте. В дневнике дивизии есть запись о том, что при попытке обойти воронку, образовавшуюся при разрыве авиабомбы посреди лежневой дороги, семь танков завязли в болоте. Других путей обхода не имеется. Продвижение прервано на целый день. Ничего удивительного в том, что солдаты каждый раз ликуют, когда им удается заполучить проходимую всюду обычную телегу. У населенного пункта Гряды целый участок лежневой насыпи вдруг просел под проходившей колонной. Солдаты оказываются по колено, а автомобили по самый кузов в грязи. Позднее, когда мороз достиг минус 35 градусов, мотоциклетный батальон 8-й танковой дивизии лишился сразу 30 мотоциклов с колясками и всех полевых кухонь. По существу это составило каждое четвертое транспортное средство.

Вновь из-за нехватки резервов начинается перетасовка подразделений. 8-я танковая дивизия время от времени выделяет другим дивизиям в полном составе свои батальоны, роты, батареи. Температура держится свыше 30 градусов мороза. В истории 8-й танковой дивизии Вернер Хаупт приводит слова командира 80-го артиллерийского полка подполковника фон Скотти: «Под орудиями разжигался небольшой костер, чтобы не замерзала тормозная жидкость при откате ствола во время стрельбы. Артиллеристы прятали затворы орудий в карманы курток поближе к теплому телу. Также поступали и с хлебом. Естественно, наблюдались случаи массовых обморожений. Лишь 17 ноября, через месяц после начала наступления, наконец поступает первая партия теплого обмундирования. Его постоянно приходится подвозить издалека. 8-я танковая дивизия получает его не с родины, как 21-я дивизия. Бои в таких условиях приводят к наиболее крупным потерям, причем число обмороженных намного превышает количество раненых. 29 ноября 1941 года 8-я танковая дивизия докладывает о наличии боевого состава: 28 офицеров, 146 унтер-офицеров и 750 солдат. Полгода назад это число соответствовало полноценно укомплектованному батальону. Дивизия теперь считается „неспособной к ведению наступательных действий“, а лишь „предназначенной для обороны“ – 70 процентов всех боевых машин выведено из строя. В конце концов она объявляется „небоеготовой“. Из ее остатков формируются строительные батальоны, боеспособные подразделения переподчиняются другим дивизиям или боевым группам. Так, небольшую группу можно встретить спустя несколько дней в боях с красноармейцами, прорвавшимися на занятый немцами берег Волхова, другую группу, во время лесных боев с партизанами, а строительный батальон – спустя три недели в огне Волховского сражения».

Является ли судьба 8-й танковой дивизии исключительным случаем? Ни в коей мере. 61-я пехотная дивизия из Кенигсберга отправляется к Тихвину также без зимнего оснащения. Когда она достигает цели и входит с боями в город, тот в результате многодневных артиллерийских дуэлей оказывается разрушенным и наполовину сожженным. В результате дивизия не может получить пристанища. Уже во время наступления начался массовый падеж лошадей, которые замерзали в грязи. Все большее число пулеметов отказывает во время стрельбы, затворы орудий замерзают, моторы больше не запускаются. Что означает в этих условиях взятие Тихвина? Что означают 20 000 красноармейцев, взятых в плен, 179 захваченных орудий, почти 100 уничтоженных танков? Сводка вермахта с триумфом сообщает, что штабу 4-й советской армии удалось избежать плена лишь ценой бегства, зато он оставил все автомобили и важные документы. Русские подтягивают новые силы и новую технику. А немцы не в состоянии закрепиться в развалинах Тихвина со своими погибшими, обмороженными и ранеными. 5 декабря температура достигает минус 35 градусов. Три дня спустя генерал-лейтенант Хеннике самовольно отдает приказ на отход. Он чувствует себя ответственным за жизнь оставшихся в живых. Фон Лееб приказ подтверждает. Он перекладывает с Хеннике на себя ответственность перед верховным главнокомандующим, который в эти дни отдает исключительно приказы с требованием держаться до конца. Перед этим фон Лееб постоянно предостерегал воздерживаться от решающих операций против Ленинграда до тех пор, пока его группе армий не будут дополнительно выделены десять полнокровных дивизий. Снежная метель настигает саперов, которые подрывают склады с имуществом и боеприпасами, мосты и железнодорожные сооружения, создавая тем самым другим солдатам возможность для отхода. Взрывами уничтожаются также 42 орудия и 46 минометов, так как отсутствуют средства для их транспортировки. 190 выведенных из строя пулеметов и свыше 100 уничтоженных автомобилей остаются между развалинами домов. Ночью начинается отход. Зимнего обмундирования солдаты 61-й пехотной дивизии по-прежнему не имеют.

Вернер Хаупт приводит следующие слова из дневника солдата, прикрывавшего отход войск: «От минус 35 до минус 40 градусов. Бешеная перестрелка с группами русских солдат, которые пробиваются через густые леса. Тяжелая батарея русских ведет огонь с западного направления. Вдобавок к этому обстрел из минометов». Солдаты пытаются во время пауз оборудовать убежища. Но в промерзшей земле невозможно окопаться. Преследователи не дают им передышки. Кто засыпает, тот замерзает. Подшлемники, щетина на щеках, ресницы и брови покрываются льдом. Когда же удается соорудить шалаш или разбить палатку, то солдаты тесно прижимаются в них друг к другу у маленьких костерков. Промерзшая древесина выделяет едкий дым, от которого делаются черными лица и слезятся глаза.

О том, какого масштаба бесчинства вызывают бои при отступлении и преследовании, свидетельствует приведенный Йоахимом Хофманном документ 20-й мотопехотной дивизии, в котором говорится, что в середине декабря под Будогощью юго-западнее Тихвина были найдены 72 изувеченных трупа солдат 76-го пехотного полка, часть из которых в плен попала ранеными.

Силезская 18-я мотопехотная дивизия также вынуждена начать обратный марш. Две роты 52-го полка выделены для прикрытия от преследующих по пятам красноармейцев. Ни один из солдат обеих рот не возвращается назад. Они не единственные отряды прикрытия, которые в эти дни навечно пропадают в снегах. Лишь изредка поступают скупые сообщения от групп или отдельных солдат, часами сдерживающих преследователей и в конце концов погибающих в оружием в руках. Силезцы теряют за время тихвинской авантюры, задохнувшейся в грязи, снегу и крови, почти 9000 солдат. Когда дивизия выходит к Волхову, ее боевой состав насчитывает 741 человек.

Сегодня имеются так называемые историки, которые настоятельно предостерегают выражать «слишком большое сочувствие» к немецким солдатам, сражавшимся на Восточном фронте. Громко выдвигаются обвинения исключительно такого рода: «Исторические факты, – говорится, – у нас недостойным образом искажены. Уничтожающая война вермахта является таковой не только с точки зрения нарушения прав народов, но и по причине противоречия ее военным законам. Дисциплина у немцев упала до такой степени, что, по крайней мере в боях с партизанами ее заменил полный беспредел. Один лишь только страх бросал солдат в беспощадный, фанатичный бой, требование о котором звучало в каждом приказе».

В этом перечне нет и намека на желание без предубеждения рассмотреть вопрос о поколениях людей, обвиненных в преступлениях, нет даже тени понимания того крайнего состояния, в котором непрерывно находились люди с обеих сторон в прифронтовых районах и на самом фронте.

Творцы сводок вермахта в то время, разумеется, не были такими наивными, как вышеназванные историки. Но и они также вынуждены были «подправлять» события, затушевывать трагедии тех недель кажущейся объективностью. Поэтому оказывалось, что «в ходе перехода к… позиционной войне в зимние месяцы… предпринимаются необходимые планомерные улучшения очертаний линии фронта».

После десятидневного марша из Франции по железной дороге в леса Волхова в конце ноября прибывают первые батальоны баден-вюртембергской 215-й пехотной дивизии. Они попадают прямиком из цивилизации в дикую глушь. Вместе с 20-й мотопехотной дивизией они должны прикрыть более 100 километров открытых флангов других дивизий, которые наступают на Тихвин, чтобы затем где-нибудь и как-нибудь за лесами на Свири соединиться с финнами. О первом впечатлении, которое получают солдаты, когда воинские эшелоны тормозят у платформы Октябрьской железной дороги, повествует история 215-й пехотной дивизии: «Безотрадные дорожные условия, ледяной северо-восточный ветер с крупным колючим снегом, обледеневшие дороги, если они вообще имеются или распознаваемы». В районе боевых действий температура опускается до минус 40 градусов. Зимнего обмундирования нет. Вскоре возникают случаи тяжелых обморожений. Почерневшие от мороза пальцы ног и ступни подлежат ампутации. И здесь тоже действуют разведывательные группы, с которыми сутками нет связи, с некоторыми она теряется навсегда. Вдобавок к этому рвется от холода телефонный кабель и отказывают радиостанции.

Когда центральная тихвинская группа совершает отход вместе с 18-й мотопехотной дивизией и 61-й пехотной дивизией, когда противник намеревается атаковать как легкую добычу измотанные отступлением полки, представляющие превосходную цель для штурмовиков с красными звездами, когда красноармейцы уже видят скатывающиеся с обледеневших дорог под откос автомобили и орудия, отступающие группы ходячих больных и раненых, транспортируемую поврежденную технику – тогда пробивает час 215-й пехотной дивизии. Ей удается предотвратить смертельный прорыв красных стрелковых дивизий и танковых бригад во фланг измотанным немецким дивизиям.

Солдаты с трудом пробивают себе дорогу в полутораметровом снегу. Они постоянно подвергаются нападениям из густых лесов, в том числе и при поддержке танков, которые сибиряки ловко направляют в тыл отрядам прикрытия. Красноармейцы постоянно устраивают засады, особенно на последнем отрезке пути перед Грузино на Волхове. 2-й батальон 380-го полка попадает в ловушку. 50 лошадей гибнут под огнем русских. 15 автомобилей остаются на дороге, между ними убитые и раненые. 10 солдат пропадают без вести.

В истории 215-й пехотной дивизии приводится выдержка из дневника лейтенанта Хокенджоса из 380-го полка: «Дорога была из-за воронок самым ужасным образом закупорена для движения. Опрокинутые повозки, убитые лошади. Под ними и между ними трупы – 30 ездовых. Поодаль стояли лошади с глубокими ранами и опущенными головами. Они, наверное, были самым кошмарным зрелищем в этой сцене. В нескольких метрах взорвалась мина и подбросила в воздух орудие, которое собирались установить на позиции. Везде все трещало и гудело. Прибывали раненые, которым расстегивали обмундирование и снимали сапоги. Рядом стояли солдаты, курили сигареты или жевали хлеб. И только когда уж совсем сильно начинало грохотать, они шли на минутку в укрытие позади лошадей и автомобилей. Было ли это поразительным хладнокровием или омерзительным равнодушием?»

Разумеется, это было равнодушие, вызванное полной измотанностью организма. Безучастность измученных людей, перегруженных морально и физически смертельно усталых от происходящего. Они воспринимали все как сквозь сон и рефлекторно на все реагировали. Типичным для этого крайнего состояния является также и реакция юного лейтенанта, на которого страдающие лошади произвели более сильное впечатление, чем 30 убитых солдат. Животные не способны защищаться. А погибшие солдаты стали повседневным явлением.

За три недели дивизия теряет 1143 солдата, из них свыше половины от обморожений. На них нет ничего, кроме «положенного» зимнего обмундирования: то есть шинелей поверх летней одежды, подшлемников и легких перчаток. Температура колеблется от минус 25 до минус 40 градусов. В рождественский сочельник 1941 года оставшиеся в живых солдаты 215-й пехотной дивизии вновь оказываются на Волхове.