Текст книги "Город и его ненадежные стены"

Автор книги: Харуки Мураками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

А потом старик и вовсе запел. Да так чисто, что даже оператор рот раскрыл.

«Вот это да! Такого я точно не ожидал!» – подумал я, глядя на Йоши.

Потом, чтобы сверить свои эмоции с другими людьми, я глянул в студию. Да, старик обворожил не только меня. Остальные – осветители, звукачи, оператор и помощники, – смотрели на гостя, затаив дыхание. Кто-то даже украдкой снимал его на сотовый телефон. Исао и вовсе пританцовывал.

Песня, которую исполнял Йоши, была минорной, но не печальной. Статист, принесший гитару, пригласил на танец свою коллегу, и они бесшумно кружились в уголке студии, явно получая удовольствие от такого незапланированного концерта. А Йоши продолжал петь, входя все больше во вкус. Он аккомпанировал себе так ловко, перемежая игру с соло на гитаре и выводя голосом достаточно сложные вокальные партии, что я невольно заслушался.

«Вот ведь старик! А казался ворчуном!»

Было видно, что Йоши в этот самый момент счастлив как никогда. Он словно бы помолодел, морщины на лбу разгладились, а сутулая осанка выпрямилась.

Песня умолкла, и старик, любовно погладив гитару и радостно хохоча, поклонился сначала мне, а потом отвесил поклон и на камеру.

– Спасибо вы сделали меня счастливым и заставили вспомнить молодость! – произнес он, возвращая инструмент статисту.

Кто-то из студии совсем тихо произнес:

– Может, что-то еще сыграете?

Но над камерой загорелась красная лампа, означающая, что интервью пора заканчивать.

– На этой веселой ноте мы должны завершить нашу передачу «Страницы истории» и поблагодарить нашего гостя, за то, что он не только интересно рассказал про свою жизнь, но еще и так здорово спел.

– И вам спасибо, что пригласили! – ответил Йоши, сияя от счастья.

Мы пожали друг другу руки.

– Стоп! – сказала Хайнако, и камеры перестали снимать.

Вид у неё был такой, будто это интервью забрало у неё семь лет жизни.

Я ощутил внутри легкую грусть – уже успел вжиться в роль журналиста и прощаться с ней не хотелось.

* * *

– Ну, как все прошло? – спросил Вакедо, лукаво улыбаясь.

Он явно ожидал от Хайнако потока ругательств, направленных в мою сторону. Уверен, что и бланк заявления об увольнении он тоже прихватил с собой, чтобы сразу же вышвырнуть меня за дверь. Но девушка удивила Вакедо, ответив:

– Нормально.

– Нормально? – переспросил он, с подозрением глядя на меня.

– Да. Акиро достаточно хорошо справился, хоть и отклонился немного от сценария, – она глянула на меня с таким видом, что я сразу понял, каких неимоверных усилий ей стоит эта фраза.

– Ты ничего не путаешь?

– Нет, – покачал головой Хайнако. – Все вышло необычно. Думаю, выпуск получится очень хорошим. Сейчас отправлю материал на монтажный стол, а вечером уже пойдет в эфир.

– Х-м-м… – недовольно протянул Вакедо, злобно зыркая на меня.

В его голове шли напряженные мыслительные процессы, явно касающиеся меня и того, как мне отомстить за то, что я заставил его работать. Но ничего толкового не рождалось.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Пускайте в эфир. А ты… – он перевел строгий взгляд на меня, но договорить не успел, его перебили.

– Господин Вакедо!

Мы все одновременно обернулись. К нам подошла женщина. Я ее уже раньше видел, в столовой. Именно ей ее приятель вешал лапшу о гипнозе и прочих паранормальных явлениях.

– Вакедо-сама! Как хорошо, что я вас тут застала.

– Госпожа Асуна! – обернулся начальник, расплываясь в улыбке. И вдруг забеспокоился. – Что-то с программой «Краски»? Ее передвинули по сетке?

– Нет, я не по работе к вам подошла.

– Ох, можно вздохнуть облегченно! – выдохнул Вакедо. – А то уж я думал, что программу нужно согласовать подвинуть. А вы знаете, как я этого не хочу. Я понимаю, что новости важная программа, но мне бы хотелось «Краски» оставить в дневном прайм-тайме. У нее есть все шансы взять хорошие рейтинги, – начальник вдруг встрепенулся. – Постойте, тогда что же случилось? Зачем вы меня искали?

– Я вам тут принесла, – сказала женщина, и немного смущаясь, протянула небольшую коробочку.

– Спасибо! А что это? – Вакедо принялся рассматривать подарок и даже понюхал его. – Пахнет ванилью!

– Это ванильные печеньки, – ответила Асуна, незаметно бросив на меня взгляд и подмигнув. – Я принесла их вам.

– Огромное спасибо! Вы очень хорошо знаете меня. И знаете, что я питаю слабость к сладкому!

– Все мы питаем слабость к сладкому, господин Вакедо!

– А по какому поводу подарок? Ведь день рождения у меня еще не скоро. Или я пропустил какой-то корпоративный праздник? – начальник всполошился.

– Нет, вы ничего не пропустили, господин Вакедо, успокойтесь! – Асуна погладила его по плечу. – Успокойтесь. Вам лучше не нервничать.

– Это уж точно! – кивнул Вакедо, тщетно пытаясь раскрыть коробку. – Нервы в последнее время стали ни к черту!

– Я вас прекрасно понимаю, – покачала головой Асуна. – Порой самые близкие уходят так рано.

– Я не совсем понимаю о чем вы, – Вакедо недоуменно глянул на женщину.

– Вы главное не переживайте.

– Так я и не переживаю, – смутившись, произнес начальник.

– Вот и хорошо. Вы очень хороший человек. Да, требовательный, да порой и вовсе невыносимый. Но хороший.

Вакедо даже перестал мучить коробку, круглыми глазами глядя на женщину.

– Вы как-то странно себя ведете. Асуна, что вы имеете ввиду?

– И не нужно, – отмахнулась женщина, рассмеявшись. – Главное, что вы не унываете. Впрочем, хранить в себе это все тоже не нужно.

– Что хранить? Асуна…

– Кому-то может показаться, что это ерунда. Ну подумаешь, просто кошка или собака, или крыса. А ведь они как дети.

– Кто дети? Крысы – дети? Что за ересь вы несете⁈ С вами все в порядке⁈

– Вакедо-сама, просто знайте – я всегда рядом, – Асуна положила руку ему на плечо. – Если хотите и если понадобится – только дайте мне знать и я немедленно примчусь к вам.

И наклонившись, поцеловала в щеку, оставляя ярко-алый отпечаток губной помады.

– Спасибо, – окончательно растерявшись, промямлил Вакедо, наливаясь краской.

Женщина вновь едва заметно кивнула мне и ушла.

– Что это было? – спросил начальник, с таким видом, будто его ударили из-за угла мешком.

– А вы разве не поняли? – сказал я, примерно понимая что произошло и судорожно соображая как выправить ситуацию. Решение пришло неожиданно, и я тут же выпалил: – Вы небезразличны госпоже Асуне.

– Что⁈

Вакедо начал нервно теребить в руках коробку с печеньем.

– Что это значит – не безразличны?

– Ну посудите сами. Она вам печенье принесла? Принесла. У русских есть выражение – путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Вот она и начала его прокладывать. Да и последняя фраза вполне красноречивая.

– Какая еще последняя фраза?

– Вакедо-сама, она ведь вам практически открыто сказала: соскучитесь – звоните, она тут же приедет к вам и скрасит ваше одиночество.

Признаться последнее было лишним, но я не мог отказать себе в искушении придумать маленькую месть за козни Вакедо. Всё же этот командир с бородавкой на носу, не самый приятный тип.

– Так и сказала? – ошарашено прошептал Вакедо. – Мне показалось, что она другое имела ввиду. Но сам не понял, что именно. Асуну будто подменили.

– Ну так любовь меняет людей.

– Какая еще любовь⁈ – Полный негодования, прошипел Вакедо. – Хайнако, что он несет такое⁈

Но девушка лишь пожала плечами. Она тоже не понимала поведение Асуны.

– Акиро! Иди работай! – пробурчал Вакедо. – И это забери!

Он сунул мне в руки коробку с печеньем и направился на выход. Но сделав два шага, вдруг остановился.

– Нет, это я все же заберу с собой! – он выхватил у меня коробку и широкими шагами ушел из студии.

«Опять пронесло!» – облегченно вздохнул я.

Вернувшись в студию, я вновь почувствовал эту странную грусть и только одно желание – чтобы шоу продолжалось.

– Так мы все сняли? – спросил Йоши, явно не желая заканчивать.

– Сняли, – кивнул я.

– Жаль конечно, что так быстро закончилось, – сказал старик, протягивая мне руку. – Спасибо вам.

– За что? – удивился я.

– За этот праздник. Было очень здоров. Кстати, я приглашаю вас к себе в гости. И обязательно возьмите свою бабушку!

«Вряд ли бабушку выпишут из Сызрани, – подумал я, тяжело вздохнув. – Да и как ей объяснить, что её внук теперь японец?».

В груди резанула тоскливая мысль, – а ведь где-то там я же умер. Вот наверное бабуля расстроилась. А мама как это пережила?

Стараясь гнать грустные мысли прочь, я пожал руку Йоши, мы попрощались и я направился к выходу из студии, где меня с грозным видом уже ждала Хайнако, явно желая поговорить по душам.

Глава 5

– Акиро! – раздался за спиной протяжный дребезжащий голос.

Вечер вступил в свои права, и я возвращался в свое убежище.

Сначала даже впал в ступор, куда возвращаться-то? Но постепенно моя память и память Акиро объединялась. Я с удивлением обнаружил, что знаю куда идти, и где находится мой дом.

Шагал по ярко светящимся улицам Токио и глазел по сторонам. Как будто на другой планете оказался. Энтузиазма было полно, а вот ноги едва шевелились. Всё же устал я чертовски. Хотелось только одно – упасть в кровать и уснуть.

По мере того как память возвращалась, я стал понимать что пешком домой не вернусь, и надо спускаться в метро.

Внутренне порадовался, что работаю не по стандартному графику, и в метро сейчас нет толчеи. Не знаю отчего, но в голове Акиро был подсознательный ужас перед метро в час пик. И с чего бы это? Но проверять не хотелось.

В итоге еще сорок минут потратил на дорогу.

Добрался до дома плохо соображая откуда и куда иду. Не думаю, что у Акиро такой слабый организм. Видимо Перенос и применение способностей дают о себе знать.

Кровать стала для меня чем-то настолько желанным, что я как зомби шагал вперёд, думая только о ней.

Но тут вдруг случилось это.

– Акиро!

Я вздрогнул и оглянулся, хотя чувствовал, что делать этого совершенно не нужно. Передо мной стояла девушка. Или женщина. Или старушка? Я совершенно не мог понять, сколько ей лет, хотя и пытался уловить хоть какой-то намек на ее возраст. Лицо широкое, без морщин, припудренное в три слоя пудрой, глаза густо накрашены черной тушью, а волосы уложены в высокую прическу, похожую на замершее торнадо. Одежда у незнакомки была под стать ее образу. Короткая обтягивающая юбка, огромные пушистые тапки в форме зайцев (это куда она им ноги получается засунула?), и старушечий шелковый платок, в который она была завернута плотно на манер шаурмы. Толстые короткие пальцы незнакомки были украшены массивными кольцами с разноцветными камнями, а на шее висело несколько амулетов.

– Акиро! – повторила незнакомка, выпячивая толстую нижнюю губу и потрясая рукой.

– Я вас слушаю? – осторожно произнес я. Благо одёрнул себя вовремя и не спросил знакомы ли мы.

Незнакомка выпучила глаза. Эта фраза ее явно удивила.

– И зачем это ты меня слушаешь? Я от тебя не это хочу услышать! – с каждым произнесенным словом голос ее креп и звенел, намекая на то, что вскоре разразиться буря.

Я принялся лихорадочно перебирать в голове варианты кто это может быть. Японская версия Фрекен Бок?

«Гушикен!» – выплыло из закромов памяти нужное имя.

– Госпожа Гушикен! – произнес я, внимательно следя за реакцией.

Та молчала, ожидая, что я скажу дальше. Ага, значит, имя вспомнил правильно. Так, а кто она такая?

И вновь смутные картинки начали роиться в голове. Не подруга и не родственница. Какая-то малоприятная особа, связанная со мной ежемесячной повинностью. Арендодатель!

– Когда будет оплата за квартиру? – подтверждая моё предположение прорычала Гушикен, злобно сверкнув взглядом. – Ты не платишь уже третий месяц!

Третий месяц? Похоже, что у Акиро здесь дела не лучше, чем были у меня в Саранске.

– Госпожа Гушикен, ну что вы так нервничаете? – попытался я снизить накал. – Оплата обязательно будет.

– Когда?

– Скоро. Очень скоро.

Я некоторое время размышлял о том, чтобы применить дар и убедить Гушикен в том, что оплата произведена, но быстро отверг эту мысль. Это не поможет. Гушикен отвлечется, даже уйдет. Но утром, когда туман рассеется, она поймет, что денег у нее нет. И тогда вновь придет ко мне. Договориться в таком случае едва ли вообще получится. Да и не хочется обманывать. А так есть хотя бы маломальский шанс договориться.

– Скоро? – прогрохотала Гушикен. – Мне нужно сейчас!

– Так сейчас же вечер, – произнес я, стараясь придать тону голоса статную убедительность. Я глянул на амулеты, висящие на ее шее и решил опробовать одну идею. Я выпрямил спину, сделал невозмутимым строгий вид, словно граф Калиостро и начал вещать: – Всем известно, что деньги ночью притягиваю к себе негативную энергию. Все, что накопилось у людей плохого за день, купюры впитывают в себя. И тот, кто берет эти деньги, забирает весь этот негатив на себя. Отсюда все болезни – различные недомогания, преждевременное старение, простуда, головная боль и другие жуткие заболевания.

Гушикен такая информация была явно не знакома, и она на некоторое время даже стояла опешив. Потом, немного опомнившись, зарычала:

– Да что ты такое несешь⁈

– Вот видите! – тут же подхватил я. Интонации я уже начал отыгрывать Кашпировского. – Неконтролируемая злость – это первый признак. Прислушайтесь к себе. Прислушайтесь! Как часто деньги на ночь глядя берёте?

Гушикен вновь растерялась. Открыв рот, она закатила глаза, словно желая не только прислушаться к себе, но еще и увидеть себя изнутри.

– Чувствуете? – продолжил я нагнетать атмосферу. – Это происходит прямо сейчас! Вы чувствуете.

– Нет, – растерянно ответила она. Однако моя цель была достигнута. Агрессор был смущён и деморализован.

– Злость. Ярость. Жадность. – продолжил я закреплять успех. – Есть такое?

– Не знаю… – еще больше смутилась она.

– Есть! Я аж отсюда чувствую! А это всё из-за денег. Негативная энергия летает вокруг вас. Очень густая, как сироп. Вам, наверное, и ходить тяжело.

Гушикен принялась осматриваться и даже принялась совершать жесты, будто отмахиваться от невидимых мух.

– Мне неприятно, что ты говоришь! – простонала женщина.

– Правда горька, – драматичным голосом продекламировал я. – Ни в коем случае нельзя трогать деньги вечером. Это зло.

Гушикен вцепилась пальцами в один из амулетов и быстро начала тараторить:

– Значит так, Акиро. Слушай меня внимательно. Это последнее мое тебе предупреждение. Если до завтра ты не погасишь полностью свой долг в размере двухсот тысяч иен, то я выгоняю тебя из квартиры. И можешь выматываться на улицу!

С этими словами она резко развернулась, от чего ее тапки-зайцы жалобно пискнули. Сверкнув глазами, женщина пошла прочь, громко топая и позвякивая амулетами. Ситуация, прямо сказать, начинала быть паршивой. Весь негатив от несуществующих денег обрушился на меня.

А потом я зашел к себе в квартиру…

Квартира! Даже язык не повернется назвать эти семь с половиной квадратных метров таким громким словом! На входе – узенький тамбур с дешёвым пластиковым ковриком и полкой для обуви, где стоит пара стоптанных ботинок и изношенные кроссовки. За ним – комната, совмещающая в себе спальню, гостиную и столовую. В углу, возле стены, скромно устроился небольшой раскладной футон, покрытый тёмным одеялом, которое явно видало лучшие дни. Рядом – низкий деревянный столик, служивший и обеденным, и рабочим местом. На нём покоится пачка лапши быстрого приготовления, зажигалка и несколько старых газет, свернутых в рулон.

М-да, даже у дворника Петровича, что работал в ТЮЗе, каморка была и то больше. Но зато здесь чисто. Гораздо чище чем у дворника.

Оценив чистоту пола, разулся, прошел внутрь. Единственное окно выходило на кирпичную стену соседнего дома, пропуская скудный свет. Шторы висели криво, словно кто-то вешал их наспех, одна их сторона была слегка порвана.

Почему у этого парня так все плохо с деньгами? Почему он не может заплатить за аренду квартиры? Почему снимает такую халупу? Я искренне не знал ответа на этот вопрос. Ведь у него есть работа, причем не самая плохая. Он не дворник и не грузчик в каком-нибудь порту. Монтажер по свету на телевидении. Это по меркам Японии вполне неплохо.

Я плюхнулся на скрипучую кровать, желая только одного – поскорее уснуть.

Но не тут-то было.

Стены квартирки были сделаны словно из картона, и вскоре я услышал протяжный вой – сосед вернулся с прогулки вместе с псом. И кто так жалобно выл ещё оставалось под вопросом.

Я лежал на кровати и слышал каждый звук – вот сосед хлопнул дверью, вот тяжело вздохнул, вот прошаркал до холодильника. Взял банку газировки, шумно выпил. Потом отрыгнул так, что задрожали занавески. От этого шума всполошилась собака, начала лаять. Сосед выругался, потом уселся на кресло и включил телевизор. Я был бы очень рад, если бы он начал сейчас смотреть «Страницы истории», причем старые выпуски – размеренная беседа убаюкивала. Но сосед включил рестлинг и пространство наполнилось диким ором. Еще и собака подключилась, видимо тоже получая удовольствие от того, как двуногие мутузят друг друга.

Злясь, я взял подушку, закрыл ей голову, чтобы только не слышать этих звуков.

* * *

Проснуться звездой – это всего лишь выражение. По крайней мере, так говорили заслуженные артисты в курилке. В реальности такого нет – говорили они.

Звездность настигает не так сразу, не в одно мгновение. Для этого нужно время, пусть даже и небольшое, но достаточное, чтобы проснуться несколько раз обычным человеком. Или восходящей звездой.

Да уж разумничался.

Уж я то, звезда Саранского ТЮЗа, играющий таракана в «Мухе Цокотухе», это точно знаю.

Если честно, мысль о том что я сам вёл передачу, заставила меня понадеяться что я теперь стану известным. Было этакое предвкушение чуда. Хотя это очень наивно. За один выпуск, да еще и ранним утром звёздами не становятся. Но почему бы и не помечтать?

Утром я пришел на работу и обнаружил, что все было по-прежнему – цветы мне никто не нес, ручки в глаза не совал с просьбой дать автограф и рубашку мою на сувениры не рвал.

Но все же что-то незримо ощущалось в атмосфере студии, какое-то изменение. И изменение это было в людях. Точнее в их взглядах.

Еще вчера меня словно вовсе не замечали, будто я был частью интерьера, то теперь на меня обращали внимание и даже приветственно кивали. Мимо меня прошла женщина в деловом костюме. Она улыбнулась и кивнула, как будто мы были старыми знакомыми. Я вежливо кивнул в ответ, но в голове тут же возник вопрос: откуда она меня знает?

Я двинул дальше, в техническую студию и на каждом шагу люди оборачивались, смотрели украдкой, едва заметно. Один из сотрудников, проходя мимо, уважительно поздоровался, словно мы с ним старые знакомые. Я на такие знаки внимания приветливо улыбался и отвечал, но сердце начинало биться быстрее. Лица вокруг казались знакомыми и чужими одновременно. Как будто все они участвовали в странной игре, в которой только я один не знал правил.

Я прошел мимо группы коллег, те вдруг замолкли и посмотрели на меня так, будто ждали чего-то важного. Я замедлил шаг, на мгновение почувствовал их пристальные взгляды, но потом они сразу же отвернулись и вернулись к своему разговору, как будто ничего не произошло.

«Что происходит? Я что, ширинку забыл застегнуть?»

Однако не один я был растерян. Издалека я заметил рассеянно почёсывающего затылок Вакедо.

Мой начальник, стоявший возле входа, тоже был чем-то озадачен, потому что к нему подошла одна из работниц студии и вручила коробку, явно с чем-то съестным.

– Я вам печенье напекла, Вакедо-сама, специально для вас старалась.

Вакедо явно потерял дар речи, переводя взгляд с содержимого коробки, на юную красавицу.

Стоило ей отойти, как подоспела следующая красавица. Эта весьма миловидная девушка с большим бюстом угощала начальника фруктами.

– Господин, Вакедо, это вам, – сказала она, мило улыбнувшись.

– Это еще зачем? – потерянно спросил тот. Вакедо непонимающе оглядывался, видимо решив, что его с кем-то перепутали.

– Ну как же, – пожала плечами девушка. – Вам нужны витамины. Витамины – это лучшая поддержка в трудное время.

Начальник лишь неопределенно кивнул головой, проводив взглядом девушку. Затем перевёл глаза на гостинцы в руках, продолжая качать головой.

– Что происходит? – недоумённым шёпотом спросил Вакедо, глядя куда-то в потолок.

Затем он увидел меня. Видимо мой растерянный вид сыграл роль.

– Акиро, иди-ка сюда, – замахал он мне руками, едва не растеряв гостинцы. Когда я подошёл, мой начальник торопливо зашептал: – Происходит что-то странное, Акиро.

– Да? И что же? – сделав вид, что ничего не понимаю, спросил я.

– Почему они все дарят мне то конфеты, то печенье, то вот фрукты? Почему⁈ Уже второй день! Я ничего не понимаю, Акиро. Неужели все сошли с ума⁈

Он продемонстрировал мне корзинку.

С одной стороны мне было немного жалко старика. У него был такой растерянный вид. Но в то же время, где-то внутри я веселился от души. Старик был той еще врединой. Тем более вреда от такого внимания точно нет. Разве что Вакедо-сама раздобреет, а может, чего доброго, и подобреет.

«Ну что ж, я это заварил, мне это и расхлебывать», – весело подумал я и сказал первое что пришло в голову:

– Вакедо-сама, я же говорил вам уже про то, что некоторые женщины любят выдержанное вино? – сочиняя на ходу поведал я.

– Выдержанное вино? О чем ты? – воскликнул Вакедо.

– Опытные мужчины привлекают женщин гораздо сильней, – тоном опытного ловеласа принялся пояснять я. – Зачем красоткам зеленая молодость, которая ничего не умеет? А вы опытный мужчина. Вот они и реагируют на вашу… эм-м-м… привлекательность. Мужественность не скроешь. Она бьет из вас ревущим потоком, вот они и млеют. Инстинкты, знаете ли, против природы не попрешь.

– Что, правда? – удивленно вскинул брови Вакедо, покосившись в бок. Там было смонтировано зеркало. Видимо он пытался невооруженным взглядом оценить собственную мужественность.

– Ну конечно! – заверил я.

– Вообще-то я не считал себя таким уж и красавцем, – немного покраснев, сконфуженно произнес Вакедо. – Ну какой я в самом деле красавец?

– Так не в красоте дело. Вернее не только в ней. Так бывает, что в один день, всё вдруг меняется и вы будто оказываетесь в новом теле. И мир к вам относится по-другому. По крайней мере сексуальность заключается не только в красоте внешней. Внутренняя суть – вот важное. Привыкайте, господин Вакедо. Вы пробудили в себе хищника.

– Сексуальность… – растерянно произнес Вакедо, глядя куда-то вдаль. Кажется, он готов был сбежать. Хотя, уже через секунду, найдя в себе внутренний ресурс, он приосанился. Вакедо вдруг в самом деле стал чем-то отдаленно напоминать льва – толстого, несуразного, с бородавкой на носу, но все же льва. Осанка начальника выпрямилась, а тощая грудь стала выдаваться вперед.

Кажется, он всерьёз поверил в собственную неотразимость. Боюсь, даже предположить к чему это может привести.

Пока Вакедо стоял в растерянности, я тоже решил было его спросить о том, почему сотрудники пялятся теперь и на меня. Однако, стоило мне раскрыть рот, как начальник, вдруг издав что-то подозрительно похожее на рык, скрылся в дверях выхода. Я проводил его удивленным взглядом и тут увидел Исао.

– Ты случаем не знаешь, что происходит? – спросил я товарища, уже отчаявшись понять хоть что-то.

– Ты о чем?

Тот даже не взглянул на меня. Держа в зубах изоленту, он ремонтировал старые провода на осветителе.

– Мне кажется, что все пялятся на меня, – признался я

– А, ты об этом! Так ты не в курсе? – хмыкнул он.

– Был бы в курсе – не спрашивал! – буркнул я.

– Тебе интернет что ли отключили? Тренды не просматриваешь? Кто-то из ассистентов, что был вчера в студии, когда ты вел интервью, записал все на телефон.

– И что дальше? – спросил я, заподозрив неладное.

– Ну и выложил без монтажа, как есть, в сеть. Буквально за ночь нарезка деда, лабающего на электрогитаре, стала локальным мемом. И с тобой хохмы есть, особенно про бабушку и котиков.

– Теперь понятно, – пробурчал я.

Мы принялись устанавливать свет и возились с ним достаточно долго. Потом решили немного отдохнуть и отправились с Исао в коридор, где располагалась кофемашина. Там всегда торчало несколько человек, что-то живо обсуждая. Вот и сейчас там толклись звукачи, увлеченно беседуя. Увидев нас, они принялись одобрительно кивать.

– Акиро! Вот удивил! – воскликнул один из звукорежиссеров. – Мне когда ссылку скинули, я не поверил сначала. Смотрел – и хохотал, в конце даже живот заболел. А старикан, играющий на гитаре – это конечно отдельной похвалы требует.

– Сегодня с утра планерка была, – сказал другой. – Говорят, обсуждают этот выпуск. Хайнако просит пустить передачу раньше в эфир – боится, что слив в интернет заберет весь рейтинг на себя.

– А что толку пускать передачу? – сказал первый. – Ведь монтажеры самое интересное вырежут, что было за кадром. И котов наверняка вырежут.

– Котиков не тронь!

– Да, котики особый шарм передаче сделали, – нервно рассмеявшись, покивал я. – Так что, Хайнако уговорила пустить передачу быстрее по сетке?

Парень пожал плечами.

– Точно неизвестно, но вроде бы да.

Звукачи быстро переключились на виды микрофонов и принялись их оживленно обсуждать. А мы с Исао направились обратно в студию.

– Акиро-сан! – окликнул меня кто-то.

Я обернулся. И увидел уже знакомую мне госпожу Татуми, местного врача.

– Акиро-сан! – повторила она, подходя ближе. – Как вы себя чувствуете?

– Вполне хорошо, – кивнул я. – Спасибо вашему порошку.

– Приступов больше не было?

Девушка подошла еще ближе и взяла меня за руку.

– Нет, приступов больше не было, – ответил я, мягко отстраняясь. Мне это все не нравилось.

Но Татуми не отступала. Она вновь взяла меня за руку в районе запястья.

– Разрешите я все-таки проверю? – мягко, но настойчиво произнесла она.

– Зачем? Не стоит беспокоиться. Я в полном порядке.

– Просто мне не дает покоя этот мой результат, который я получила, когда вас обследовала.

– Ну ошиблись, с кем не бывает? – улыбнулся я, хотя улыбка выдалась нервной. Еще бы, ведь Татуми, проверив мой пульс, сказала, что я словно бы мертв! А что будет, если она вдруг узнает про все это переселение душ? Страшно даже представить. Меня точно упекут в какой-нибудь научный центр, больше напоминающий тюрьму, откуда уже точно не выпустят, обмотают проводами и датчиками, и будут зонды в разные места совать. Нет, такого я точно не хочу.

– Я не ошибаюсь. А еще я выяснила, что вчера на господина Вакедо было произведено некое воздействие, – сказала Татуми.

– Какое воздействие? – насторожено уточнил я.

– Он не просто так начал вам помогать тогда. Когда он вообще кому-то помогал⁈ – девушка хмыкнула. – Я обнаружила какое-то кратковременное ментальное воздействие.

– Дорогая Татуми! – стараясь придать голосу как можно больше ласки и тепла, произнес я. Применять сейчас на ней это самое кратковременное ментальное воздействие сейчас не было и речи, поэтому нужно использовать природный талант и харизму. – Никакого воздействия не было. Просто господин Вакедо…

– Он не испытывает никакой ауры горя и боли, – перебила меня врач. – Многие тут говорят, что у него что-то там в семье случилось, что животное любимое погибло. Но я не почувствовала в его ауре ничего такого. Он ведь каждое утро ко мне заходит, чтобы получить порошки от изжоги. Я незаметно для него проверила и убедилась, что у него все в порядке с душевным спокойствием. Что вы об этом думаете? – задала свой провокационный вопрос, и смотрит на меня. Выжидает.

Я напрягся еще сильней.

– Татуми, я же все-таки считаю, что нет тут ничего необычного, и вы занимаетесь немного не тем. Вы ведь медицинская сестра, а не психолог. Предлагаю лучше вам заняться вопросом чрезмерного потребления кофе. Звукорежиссеры хлещут его по несколько чашек за раз. А это, на минуточку, сплошь пожилые люди. Отгоняйте их от кофемашины, чтобы сердце себе не садили, а то встанут плотным кольцом, и другим кофе не дают! Или вот.

Я остановил проходящего мимо режиссера эфира. Он выходил из своей каморки. Кажется, его звали Озэму.

– Что такое? – растерялся тот, ничего не понимая.

– Посмотрите на господина Озэму.

– Зачем? – не поняла Татуми.

– Действительно, зачем? – смущенно спросил режиссер. Он напоминал кролика из мультика про Винни Пуха, а круглые большие очки, которые он поправлял, морща нос, только усиливали сходство.

– Да у него кожа вся белая как у призрака! Вон, вены синие даже просвечивают. А под глазами серые мешки. Он же в комнате за режиссерским пультом сидит круглыми сутками. А там даже окна нет. Здоровье гробится.

– Знаете, он в чем-то прав, – смущенно заметил Озэму. – Комнатка и в самом деле маленькая, а вентиляция слабая. Устаешь сильно.

– Вот видите!

– Хорошо, – согласилась Татуми, растерянная таким резким поворотом нашей беседы. – Пройдемте, господин Озэму, в мой кабинет. Я вам приготовлю хороший порошок для поправки здоровья.

– Было бы великолепно! – обрадовался тот. – Только давайте я быстренько пультовую закрою на замок?

Он убежал, а потом вернулся, запыхавшийся, но довольный. Явно радуется, что сейчас отправится с красоткой Татуми в ее кабинет, где они совершенно одни будут готовить ему порошки для здоровья. Я даже почувствовал, что Озэму надушился парфюмом.

– А передачи кто ставить будет? – с сомнением спросила врач.

– Я на таймер выставил! – сияя, ответил тот.

Так они и ушли.

Татуми не давала мне покоя. Ее попытки выяснить, что же произошло и чрезмерный интерес к моей персоне заставляли меня напрячься. До чего же любопытная барышня! И чего она ко мне привязалась? Делала бы свои порошки, а не этой чепухой занималась. Может так случится, что она разузнает всю правду про меня. Что тогда? Я тряхнул головой, отгоняя плохие мысли. Нет. Ничего она не выяснит. Просто не буду попадаться ей. И руку давать не буду, а то она по пульсу какие-то просто невероятные вещи может узнавать.

Размышляя над всем этим, я вдруг пришел к неожиданному выводу. Просто так даром пользоваться опасно. Нужно использовать защиту. По принципу ледяной пули, которая поразив цель, растворяется внутри, не оставляя улик. Или стелс-технологии, которые не заметны в радиоэфире. Вот и мне нужно что-то подобное. Дар – штука нужная. И для продвижения вверх необходимая. Но необходимо ее немного прокачать и модернизировать, чтобы так сильно не палиться. Вот только на ком оттачивать это мастерство?

* * *

Ближе к обеду стало известно, что «Страницы истории» выпустят уже сегодня вечером, в самый прайм-тайм, в связи с чем монтажеры усиленно работали, чтобы закончить монтаж передачи.

– Посмотрим прямо тут, – предложил Исао, кивая на студийный телевизор, который висел в коридоре возле кофейного аппарата. – Через час начнется.

– А домой не пойдем? – удивился я.

– Так сегодня вечерняя смена, – ответил Исао. – Сегодня до поздней ночи работаем, или твоя болезнь опять прогрессирует, – хитро поглядел он на меня.