Текст книги "Город и его ненадежные стены"

Автор книги: Харуки Мураками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Это лечебный порошок из корня женьшеня, алисматиса, семян аралии и цветков ореховой травы. Это поможет от любых болей.

– Это как принимать нужно? – спросил я, принимая пакет. – Втирать? Нюхать?

– Разведете в стакане воды чайную ложку порошка и выпейте. Боль пройдет уже через пять минут. Примите, а я вам пока рецепт выпишу на грибной сбор – для того, чтобы усилить ваши потоки.

– Договорились, – кивнул я, рассматривая пакет с порошком. К черту все предубеждения, выпить эту штуку нужно уже прямо сейчас, потому что в ушах уже звенело от надвигающейся волны.

– Какого черта⁈ – словно гром вдруг раскатился голос Вакедо, невольно привлекая к себе взгляды остальных людей. – Что тут…

Он вдруг встрепенулся, принялся осматриваться по сторонам, ничего не понимая, будто только что проснулся. Потом, поняв, что все это время таскал осветительные приборы, начал краснеть от злости.

– Это чего еще… – прошипел он. – Исао!

К нему тут же подскочил мой недавний собеседник.

– Это почему… Почему не работаете? – прорычал он, сжав ладони в кулаки. – Почему Акиро не работает?

– Вакедо-сан, так он это… – парень растерянно глянул в мою сторону. – Так его госпожа Татуми сейчас осматривает. Она уже заканчивает. И мы сразу же продолжим работать.

Вакедо продолжал осматриваться, словно не веря сам себе. В глазах читалась целая гамма чувств – от изумления, до гнева. Остальные работники тоже украдкой посматривали на него с удивлением, и он ловил на себе эти взгляды, от чего злился еще больше.

– Что за черт? – совсем тихо прошептал он себе под нос. И поспешно отошел в сторону. Он хотел направиться в мою сторону, но увидев рядом со мной Такуми, остановился. Видимо не хотел мешать. Значит допрос с пристрастием откладывается.

Тем временем Татуми написала на бумажке необходимое название лекарства, протянула его мне.

– Вот. Придешь в травную лавку господина Сю, он тебе все продаст.

– Спасибо, Такуми-сан – кивнул я, пряча бумажку в карман.

Татуми уже собиралась уходить, как задумалась, сказала:

– А завтра, Акиро, зайди ко мне в кабинет. Я хочу еще раз посмотреть… Общее состояние хочу проверить.

– Хорошо, – кивнул я, уже выискивая поблизости кулер с водой.

Боль надвигалась неумолимо, огромным черным валом, грозя свести меня с ума. Внутри что-то громко бурлило, будто там образовалась огромная чёрная дыра и спешила поглотить меня изнутри. Я подскочил к водопою, трясущимися руками налил воды, сыпнул туда порошка. На вид питье получилось мерзким. Впрочем, на вкус тоже. Но в этот момент мне было уже плевать на такие мелочи, как вкус. Я в два глотка выпил горькое питье, сморщился. И вдруг начал ощущать, как волна боли стихает! Постояв немного возле кулера и дождавшись, когда боль полностью уйдет, я облегченно выдохнул. А эта Татуми знает толк в своем деле!

В животе требовательно забурлило, и тут я понял, чем был вызван такой приступ слабости. Да я ведь чертовски проголодался. Видимо дар нужно подпитывать еще и калориями.

Выгадав момент, когда Вакедо отвлекся, я шмыгнул на выход. Я понятия не имел, как идти в столовую, поэтому доверился рефлексам и инстинктам. И они не подвели меня – привели в большую столовую телевидения. Она была просторной, светлой. А посетители… Было видно, что она предназначена не только для простого персонала, потому что, то и дело тут ходили люди в дорогих красивых пиджаках и красивые девушки – ведущие, дикторы, журналисты.

Стараясь не слишком выделяться из толпы, я быстро прошел к стойке, посмотрел на меню. Названия странные и ничего не говорящие – сусими, тонкацу, карааге, рамен. Я мысленно поблагодарил того человека, который составил это меню, потому что рядом с названиями виднелась хоть и плохая, но все же фотография блюда. Судя по ним тонкацу это что-то вроде котлеток в кляре, а карааге – кусочки курицы в кисло-сладком соусе.

У меня вновь забурлило в живот и стянуло узлом. Рот наполнился тягучей слюной. Запахи доносящиеся до меня из-за стойки, только усугубляли ситуацию. Есть хотелось так, что у меня даже колени стали подгибаться, а руки сами собой потянулись к еде.

Есть хотелось неимоверно. Я пошарил по карманам, нашел пару сотен иен. Это много или мало? Пришлось вновь заглядывать в меню, чтобы прицениться. Хватало на порцию тонкацу. Ладно, ее и возьму.

Я заказал еду, прошел до кассы, оплатил и забрал поднос с тарелкой вкусноты. Пока шел до свободного столика ощущал, как желудок стягивает так, что он будто превращается в камень. Однако испытания только начинались.

Палочки для еды… Никогда не умел ими есть, поэтому пришлось срочно приспосабливаться. Я взял палочки точно так же, как и все остальные, но незаметно втыкал ими в кусочки мяса и живо отправлял в рот. К слову, сам не заметил, как у меня стало неплохо получаться. Будто я всю жизнь только так и питался, а вилки и ложки это так, для души.

Вкус у еды оказался вполне приличным и за считанные секунды я расправился с порцией. Требовательное урчание в животе прошло, да и желудок перестало стягивать. Я сыто откинулся на спинку стула. Даже почувствовал себя обновлённым и полным сил.

Стал невольно прислушиваться к окружающей обстановке. Интересно ведь! Совсем другая страна. Все только и обсуждали, что внезапное необычное поведение начальника Вакедо. Мне показалось сначала это веселым – забавно, когда начальник работает за своих подчиненных. Но потом мне это резко перестало нравиться, когда соседние посетителю буфета начали всерьез обсуждать возможность проверки Вакедо психиатром.

– У него с головой не в порядке! – сказал один посетитель, высокий парень в сером костюме.

– У него всегда было не в порядке с головой, – меланхолично заметила его собеседница, взрослая женщина, с суровым взглядом, попивая чай.

– Но сегодня… его будто подменили. Или загипнотизировали!

– Загипнотизировали? – заинтересованно повторила женщина.

– Ну да. Его проверить нужно у врача. Вдруг у него такие помутнения будут теперь постоянно?

– Это было бы здорово, – вздохнула женщина. – Чтобы такие помутнения у него иногда случались. А то как начинает требовать квартальный отчет, так прохода нет от него, каждые полчаса надоедает. А так сам бы составил и не приставал.

– А если это не в гипнозе дело, и не в помутнении? – задумчиво произнес парень.

– А в чём тогда? – спросила у него миловидная девушка.

– А что, если что-то в студии воздействует так на его голову, и изменило поведение? Какое-то облучение? У нас вон сколько техники, и от каждой идет излучение. Вон он и попал под это воздействие.

– Что-то сомнительно, – фыркнула женщина.

Но парень все никак не мог угомониться.

– А что, если кто-то из высшего руководства оказывает на него воздействие⁈

– Как это?

– Ну как гипноз. Что, если этот кто-то ментально на него оказал воздействие и заставил это делать? Ведь он может и других людей так загипнотизировать. Вплоть до того, что заставить нас забраться на крышу и прыгнуть с нее.

– Такеши-сан, ты слишком много смотришь фантастических фильмов. Твоя теория меня пугает.

– Но ведь она вполне жизнеспособна!

– Я извиняюсь, что влезаю в диалог, – произнес я, поворачиваясь к соседнему столику. – Так вышло, что я ваш разговор слышал невольно, за что прошу у вас извинений. Сами понимаете, сидим близко, а вы так живо обсуждали эту тему с господином Вакедо.

Парень и женщина вопросительно и немного растерянно посмотрели на меня, соображая – кто я такой?

Я же продолжал выправлять ситуацию, которую сам и заварил. Особенно меня напрягал этот парнишка, который придумывал такие фантастические версии необычного поведения господина Вакедо, что попал в самую десятку. Да еще и суетной он, сейчас этой дамочке мозги промоет, потом пойдет еще кому-то рассказывать про инопланетян и ментальное воздействие. И ведь найдутся люди, кто ему поверит. И тогда могут выйти и на меня, что не так-то на самом деле и сложно. Вакедо на кого орал? На меня. А потом что случилось? Верно, начальник принялся за меня выполнять мою работу.

– Дело в том, что у господина Вакедо несчастье, – произнес я, глядя парню прямо в глаза, одновременно с этим сочиняя наиболее правдоподобную версию. – У него умерла его любимая собачка Тефтелька.

– У него была собачка? – переспросила женщина, округлив глаза и прикрыв рот ладонью.

– Да, у него была собачка, – с нажимом повторил я. – И она умерла. Вот он и горюет. Сильно переживает. Места себе не находит. Порой вот-вот на слезы сорвется, но держится, свою боль никому не показывает. Начальнику как самураю – не принято показывать слабость. А сегодня смотрю – а у него слезы текут по щекам и сопли под носом развел. Я к господину Вакедо подошел, хотел спросить, что случилось. А он как увидел, что я к нему иду, так сразу схватил светильники и начал их передвигать. Я сразу понял, что его лучше не беспокоить, не хочет он свои слезы людям показывать.

– Х-м-м… – задумчиво произнес парень. – Это все объясняет.

– Только я вас прошу, – добавил я. – Вы к нему не подходите с расспросами. Еще рано. Пусть отойдет сначала. Постороннее вмешательство сейчас губительно для него.

– Да-да, конечно! – тут же закивала головой женщина. И повернувшись к своему спутнику, с укором произнесла: – Порой все так просто объяснимо. И весьма убедительно.

«Еще бы, – подумал я, облегченно выдохнув и отсаживаясь. – Убедительнее некуда!».

И да, я использовал дар, чтобы убедить этих двоих в своей правоте. А был ли у меня другой выбор?

Глава 3

– Акиро!

Это должно было произойти рано или поздно. Я это знал и я этого ожидал. Но я этого не хотел и всеми фибрами души оттягивал момент до последнего.

– Акиро! – грозно повторил начальник, вылавливая меня у входа в столовую. Специально что ли караулил?

– Слушаю вас, господин Вакедо, – любезно произнес я, понимая, что укрыться уже не получится.

– Разве у нас сейчас перерыв на обед? – он взглянул на свои наручные часы. Весьма дорогие, надо отметить, часы. – Опять бездельничаешь?

– По последним исследованиям британских ученых принимать обед следует чуть раньше официального рабочего расписания, – произнес я тоном профессора, – это способствует притоку крови к голове и увеличению продуктивности работника.

Я подумывал о том, чтобы вновь запудрить мозги Вакедо, но едва только сконцентрировался, как вновь почувствовал неимоверную боль в голове. А сам дар ни как не хотел активироваться, лишь колючим ежом ворочался где-то под сердцем, заставляя морщиться. Понятно. Батареи разряжены и нужна подзарядка, на которую потребуется время. Значит сейчас дар мне не помощник, нужно выкручиваться собственными силами.

– Что ты несешь⁈ – прошипел Вакедо, раскрасневшись от злости.

– Да я…

– А ну молчать!

Он схватил меня за локоть и оттащил в сторону.

– Я не знаю, как это сделал… – Вакедо пыхтел, кряхтел и всячески старался выразить словами тот гнев и негодование, которые переполняли его. Но никак не мог этого сделать. – Почему я работал вместо тебя…

– Возможно, потому что мы очень дружный и сплоченный коллектив? Мы готовы прийти на выручку любому своему коллеге, подставить ему свое мужественное крепкое плечо, – предложил я свою версию.

– Акиро! – буквально прорычал начальник, вновь принявшись шипеть и пыхтеть, словно закипающий чайник. – Ты… я… работать… заставлять…

– Вы что-то хотели сказать, господин Вакедо? – спросил я, как можно беззаботнее улыбнувшись. – Я вас не совсем понимаю.

Начальник закрыл глаза. Сделал глубокий вдох. Выдох.

– В общем так, Акиро Харуки, – взяв себя в руки, произнес он. Тон его голоса изменился, стал более деловым и спокойным, что меня насторожило. – На самом деле ты верные слова говоришь.

Я аж удивленно открыл рот. Не ожидал услышать от начальника, которого совсем недавно заставил работать вместо себя, такие странные слова.

– Все правильно, – кивнул Вакедо. – Коллектив у нас и в самом деле сплоченный, дружный. И готовый прийти на выручку друг другу.

– Ну… – протянул я, еще не понимая, к чему он ведет.

– Так вот выручи и ты нас, дорогой наш Акиро. У нас на сегодня были запланированы съемки интервью с нашим постоянным гостем – старцем Йоши. Но к великому сожалению журналист, который должен был брать это интервью, заболел. Так вот, – Вакедо улыбнулся шире, хитро сверкнув глазами, – подмени его.

– Что⁈

И только теперь я понял, отчего глаза Вакедо так довольно блестели. Вот ведь какую хитрую ловушку мне подстроил! Решил на амбразуры меня бросить. Подумал, что я не смогу записать с этим стариком Йоши интервью.

А я смогу? Понятия не имею. Я даже не знаю, кто такой этот старик и о чем его спрашивать!

Легкий укол паники заставил меня вздрогнуть. Так, стоп! Не паниковать. Разве зря я трудился на фронте Саранского ТЮЗа? Разве зря ночами зубрил главные роли великих пьес? Я со всем справлюсь!

– Ну что, поможешь? – Вакедо хитро улыбнулся и я понял, что отказать ему не смогу – в противном случае он тут же уволит меня по причине отказа.

– Так я же вроде осветитель, а не журналист, – смутился я, исключительно для вида.

– А я начальник студии, а не осветитель, – резонно ответил Вакедо. – И тем не менее… Ну, что скажешь? Или не поможешь?

Он ждал, что я откажу.

– Помогу, – ответил я, старательно отыгрывая растерянность. Получилось так себе, но Вакедо поверил. По крайней мере, выглядел крайне довольным собой и своей мерзопакостностью.

– Ну вот и отлично! Тогда прямо сейчас отправляйся.

Его план понятен. Либо я откажусь, и буду уволен, либо провалю неважное в сущности интервью, и тоже буду уволен.

Не хотелось бы так начинать новую жизнь в незнакомой стране. Но каков выбор? Никакого.

Чтобы не выругаться пришлось использовать всю свою силу воли. Ладно, без паники. Пора в полной мере вспомнить свою прошлую профессию. Я в первую очередь артист. А значит, смогу перевоплотиться в любую роль. Сейчас необходимо сыграть журналиста. Я смогу. У меня получится. Станиславский, взываю, лунная призма дай мне силу! Или что там кричат японцы, чтобы приободриться?

– Акиро, это что, правда? – подошел ко мне худой паренек, в черной засаленной футболке и видеокамерой на плече. Видимо, оператор. – Начальник сказал, что интервью у Йоши будешь брать ты. Вакедо что, продолжает с ума сходить?

– Нет, не продолжает, – ответил я. – Он говорит серьезно. Я буду вести это интервью.

– Ты⁈ – он с явным недоверием смерил меня с ног до головы взглядом.

– А почему нет?

Я закрыл глаза, сконцентрировался. Вспомнил все театральные уроки. Я не пытаюсь стать другим человеком. Я он и есть. Чувства журналиста – теперь мои собственные чувства. Опыт его – мой опыт.

– Я готов, – произнес я, открыв глаза.

Преображение мое заметил оператор и несколько смутился.

– Ну… хорошо, давай попробуем.

– Где гость?

– Он в третьей студии.

– Пошли.

Я махнул оператору и быстрым шагом направился к двери.

– Акиро, стой! – окликнул меня оператор.

– Ну что еще?

– Ты бы хотя бы робу снял свою, да в костюмерную заглянул, – он кивнул на мою одежду. – Чтобы в кадре выглядеть как настоящий журналист.

Я глянул на себя и только сейчас понял, что собираюсь брать интервью в рабочей одежде.

* * *

Решить проблему с одеждой удалось скоро. Мы зашли в костюмерную, и я стащил первый попавшийся черный пиджак, идеально подошедший мне. С новой одеждой я ощутил еще большую уверенность. Я теперь ощущал себя журналистом на девяносто девять процентов.

Третья студия располагалась этажом ниже. Была она необычной. Высокие окна, затемненные бархатными шторами, впускали мягкий свет, освещая потемневшие от времени рабочие столы. В углу стоял старинный граммофон с растрескавшейся трубой. На стенах висели черно-белые фотографии с отблесками прошедшей эпохи. Повсюду висел старинный реквизит – подсвечники, лампы.

– А что за передача? – шепнул я оператору. – «Пыль истории»?

– Почти. «Страницы истории».

Я тяжело вздохнул. Ну и скука! Кто вообще у них тут креативный директор? Или он давно умер, и его засушили между этими самыми страницами истории, как прошлогодний лист?

Я прошел дальше.

– Вы кто? – остановила меня девушка.

Изящный силуэт незнакомки невольно привлек внимание. Длинные черные волосы были гладко уложены в аккуратный пучок на затылке, лишь несколько прядей выбивались, мягко обрамляя лицо. В чертах лица читается спокойная сосредоточенность. Миндалевидные глаза, оттененные легкими тенями, смотрели пристально, отслеживая каждый момент съемочного процесса.

Строгий темный пиджак и прямая юбка подсказали мне, что девушка эта не последний тут, на съемочной площадке, человек.

– Журналист, – ответил я, ни секунды не колеблясь. – Интервью у Йоши брать буду.

Девушка растерялась, принялась листать бумажки.

– Как ваша фамилия? Я что-то не видела в списках замену.

– Хайнако, – отвлек ее оператор. – Это Акиро. Его прислал Вакедо-сама, чтобы он взял интервью у Йоши.

Девушка удивленно посмотрела на парня, потом перевела взгляд на меня.

– Он? Но меня никто не предупреждал!

– Гэндзи заболел, – сказал оператор. – Вакедо-сама сказал, что вместо него будет Акиро.

– Х-м… – задумчиво протянула девушка. – Ладно, готовьтесь.

И ушла.

– Это кто? – тихонько спросил я оператора, провожая девушку взглядом, особенно остановившись на ее бедрах.

– Хайнако, помощница режиссера. Отвечает за весь съемочный процесс передачи.

Мы двинули дальше. На съемочной площадке суетились люди – осветители, среди которых я увидел уже знакомого мне Исао, помощники, звукачи. Все были заняты своим делом. А в глубине студии, у огромного рабочего стола, сидел степенный господин преклонных лет – тот самый Йоши.

Приблизившись, я смог рассмотреть его лучше. Старик, закутанный в шерстяной кардиган, с белоснежной бородой и задумчивыми глазами, напоминал мудрого деда из фильмов про самураев. В его руках лежала толстая книга в кожаном переплете. Йоши сосредоточенно читал.

«Важный дядька», – понял я. Громко произнес:

– Добрый день, уважаемый господин!

Йоши медленно поднял глаза, внимательно разглядывая меня, с некоторым пренебрежением.

– И вам добрый день, молодой человек, – проскрипел он, закрыв книгу.

– Начнем интервью Йоши-сан? – предложил я.

– Это вы-то его у меня брать будете? – с надменностью спросил он, ухмыльнувшись.

– А почему бы и нет? Или вас что-то не устраивает?

– Сколько вам лет? – спросил старик, примериваясь взглядом.

– А вам зачем?

– В моем возрасте такие молодые люди не то, что в студию не заходили, им туалеты не разрешали чистить на телевидении.

– А кто же тогда их чистил?

– Что?

– Ну вы говорите, что даже не разрешали чистить туалеты. А кто тогда их чистил? Сами журналисты?

Старик выпучил глаза.

– Какая неслыханная наглость!

– Мне просто любопытно, – пожал я плечами.

– Журналист должен быть опытным! Перед тем, как взять в руки микрофон, он должен множество лет оттачивать свое мастерство.

«Ну ты, я вижу, отточил к своим сединам только собственный язык! – подумал я, поглядывая на старика. – Теперь понятно, почему журналист, который должен был брать у тебя интервью, вдруг внезапно заболел».

– А сейчас сплошные задиристые дерзкие… молокососы! – последнее слово он сказал так, будто погладил мерзкого слизняка, с отвращением.

Я тяжело вздохнул, едва сдерживаясь. Гость вредный попался, но нужно держаться, чтобы не нарваться на еще большие неприятности. А дед только начал показывать свой непростой характер.

– Как же у вас тут жарко! – Йоши принялся театрально обмахивать себя.

– Так может снимите теплую одежду? – предложил я, кивая на кардиган.

– Это такой у вас тут в студии уровень обслуживания гостей? – повысив голос, произнес Йоши.

К нам подошла Хайнако.

– Что случилось?

– Гостю жарко, – буркнул я.

– У нас работает кондиционер.

– Мне все равно жарко!

– Ну… давайте дверь откроем в студию, чтобы был приток свежего воздуха?

– Хорошо, – кивнул старик с таким выражением лица, словно делал нам огромное одолжение.

Учитель культурологии в театральном училище увлекался японской культурой и их нескладными трёхстишиями. Видимо во мне активизировались какие-то скрытые резервы памяти, потому как я на память продекламировал:

О нет, готовых

Я для тебя сравнений не найду,

Трехдневный месяц!

Выдержав паузу, повторил вопрос:

– А вы готовы к интервью?

Старик поджал губы, смерил меня взглядом.

– Нечасто встретишь тех, кто помнит имя Басё. – задумчиво произнёс он. – Затем, едва заметно качнув головой, произнёс:

– Готов, – тряхнув щеками, ответил старик.

Я сделал вздох. И начал играть свою роль.

* * *

Я понятия не имел кто такой этот старик Йоши. Я не знал о чем его нужно спрашивать. Я даже не представлял, о чем может быть эта передача! Какие-то истории из жизни стариков, которые видели мамонтов?

Но актерское вдохновение говорило – смело иди вперед, в неизвестность, и талант поможет разобраться во всем.

– Камера? – я глянул в сторону оператора.

Тот показал мне знак, что все работает.

– Звук?

Худой парнишка с треногой, на которой крепился микрофон, показал жестом «ок».

– Свет?

Исао закатил глаза, явно показывая, что я слишком заигрался.

– Итак, – повернулся я к старику, взяв в руки микрофон. – Начнем.

Уже позже анализируя прошлое, я неизменно приходил к выводу, что именно с этого самого момента моя жизнь круто изменилась, начав путь, приведший меня к тому, что случилось потом. И не будь этого интервью ничего бы не было потом.

Глава 4

– Господин Йоши, спасибо, что согласились на интервью, – произнес я, стараясь сконцентрироваться на своем госте. Где-то читал, что при интервью важен непрерывный зрительный контакт. Тогда многие каверзные вопросы возникают в процессе общения. Мне же, нужно было понять, кто он вообще такой и почему у него надо брать интервью.

Ведь от этого многое зависит. В том числе и то, куда пойдет наш диалог. Если он какой-нибудь политик, то и вопросы должны быть соответствующие, острые, злободневные. Если он писатель, то говорить нужно о творчестве и книгах. А если он какой-нибудь актер, то… впрочем, какой он к черту актер? Ни посадки правильной, ни подачи. Сидит вон весь ссутулившись. Максимум ему играть каких-нибудь старцев-долгожителей. Стоп!

Меня осенило. Я вдруг понял, кем является гость и задал ему соответствующий вопрос:

– Расскажите, пожалуйста, как вам удалось прожить столько лет? В чем ваш секрет?

Старик встрепенулся, улыбнулся. Ответил:

– Два правила, сынок. Первое: не есть вчерашние сусими. И второе: беречь нервы. Вот и все! – он бесшумно рассмеялся, довольный своей шутке. Потом, посмеявшись в кулак, Йоши уже серьезно ответил: – На самом деле много факторов влияет. Должны быть полезные привычки.

Кажется, лёд тронулся, господа присяжные.

Я едва удержался чтобы не выдохнуть с облегчением. Вместо этого сфокусировался на следующем вопросе.

– А какие полезные привычки вы себе выработали за этот век?

Йоши протянул вперед жилистую руку, начал загибать пальцы.

– Я каждое утро встаю в пять часов, чтобы… посмотреть, как жена ставит чайник, а потом снова ложусь. Очень полезно для моего спокойствия! А то знаешь этих женщин – могут и розетки перепутать! Ну и сознание, и тело в чистоте держать.

Я кивнул. И вдруг вспомнил свою родню.

– А вы знаете, моя прабабушка тоже долгожительница, прожила до ста семи лет, и говорила, что залог её здоровья – это вино из винограда, которое она сама вырастила и выжала.

Брови Йоши чуть приподнялись.

– И что же, – спросил он, заинтересовавшись. – Ваша бабушка в сто семь лет выжимала виноград?

– Да, еще и картошку полола, – кивнул я. – Правда ей муж помогал.

– Муж⁈ Так сколько же вашему прадедушке было лет⁈

– Это был не мой дедушка, – покачал я головой. – А её ухажёр. Ему было всего шестьдесят, юноша совсем.

Кажется, в студии начался какой-то переполох. Сначала мне показалось, что мной кто-то недоволен, а потом за камерой раздалось едва слышное шипение. Потом кто-то мяукнул.

Взмыленный ассистент пытался кого-то выловить из-под усилителя, но не преуспевал.

Тем временем Йоши рассмеялся.

– Хотел бы я познакомиться с вашей бабушкой!

– Ох поверьте, она тут же вас обворожила бы, и научила пить и курить!

– Она еще и курила⁈ – вздёрнул брови старик.

– Да, и признавала только трубку.

Йоши растянулся в улыбке.

– Кажется, это вашу бабушку следовало пригласить на это интервью!

– Возможно, – ответил я. – Правда знаете, бабушка говорила всегда, что секрет её долгой жизни, это правильные гены от прадедушки. И я склонен ей верить. По крайней мере, все кто пытался её перепить в её деревне, давно уже ласты склеили, – так она говорила и очень ехидно посмеивалась.

– Неплохо! – рассмеялся старик.

В студии творилось что-то неладное. Ребята старательно делали вид что всё нормально, но при этом постоянно бегали из стороны в сторону, будто что-то искали.

– Но давайте вернемся к вам, – сказал я, увидев, как Хайнако отчаянно нам жестикулирует.

– Да, давайте, – кивнул старик, вдруг засуетившись. Он достал из кармана свернутую бумажку, слюнявя пальцы, принялся ее разворачивать. – Я подготовился к интервью и выписал целый список секретов, которые хотел поведать вашей аудитории… – он вдруг замер, задумался. – Но чувствую, что они совсем не актуальны. А расскажите еще про свою бабушку.

Я краем глаза приметил у ног оператора кота. Видимо он пробрался через открытую дверь и теперь выпрашивал у всех еды. Котяра принялся тереться о ноги оператора. Парень, стараясь не отвлекаться от работы пытался шерстяного отогнать, но тот ни в какую не хотел уходить. Но едва парень, бросив камеру, решил его поймать и передать в руки помощников, как кот ловко юркнул в сторону.

Поняв, что это может сорвать все интервью, за котом начала охотиться Хайнако. Выглядело это, с учетом ее обтягивающей юбки и строго пиджака, уморительно. Юбка ее же и подвела. Девушка попыталась юркнуть между камер, задела одну, споткнулась о кабель и едва не налетела на вторую. Вовремя подоспел оператор. Он словно супермен поймал Хайнако одной рукой, второй схватил камеру и поставил обеих на пол.

Все шло не по плану, но было мне так знакомо. В театре подобная суета творилась постоянно, особенно перед спектаклем. А вот для телевизионщиков это, кажется, было впервые и они не знали, что с этим делать.

Эту суету приметил Йоши и весело улыбнулся. Я уже собирался задать другой вопрос, чтобы не допустить неловкой паузы, как кот вдруг в два прыжка оказался у меня на коленях. Я вопросительно глянул на Хайнако. Та была взмылена, волосы из пучка выбились. Хотя мне показалось, что она рвала на себе волосы, и от того они такие растрёпанные. Кажется всё шло не по плану. Мне даже показалось, что девушка уже собиралась остановить интервью и забрать из кадра кота, как Йоши произнес:

– Вы не отвлекайтесь молодой, человек.

Я погладил замурчавшего кота, который разместился у меня на коленях и свернулся в клубок, ища защиты.

– Сразу видно, что вы хороший человек, – произнес старик, с любовью поглядывая на кота. – Только к хорошим людям животные тянутся.

– Уверен, вы тоже, – ответил я, немного растерявшись.

Раздалось еще одно мяуканье, и к старику на колени прыгнул другой кот, точная копия первого, правда, чуть меньше, с рыжими пятнами на боку.

Это заставило старика окончательно растаять.

Да уж, забавное кошачье интервью у нас получается.

Я подал знак Хайнако, чтобы она не вмешивалась. Коты на коленях придавали еще больше тепла передаче.

– Да, кстати моя бабуля говорила, что необходимость заботиться о ком-то рождает в ней ответственность, которая только и удерживает ее на этом свете.

– Да я всю жизнь забочусь о ком-то! – кивнул Йоши. – Сначала о жене, потом о детях, потом о внуках! Ваша бабушка знает толк в житейской мудрости, – покачал головой Йоши, поглаживая кота, который уснул на его коленях. – А еще важно служить своему делу. Если с улыбкой просыпаешься и идёшь делать свою работу, то жизнь приобретает смысл, а смерть уходит на задний план.

– А чем вы занимались?

– Я был военным, но это до пятидесяти пяти лет.

– А что делали после выхода на пенсию?

– На пенсию ушёл и всякими хобби занимался, – пожал плечами старик.

– Расскажите про какое-нибудь своё хобби.

Глаза старика едва заметно увлажнились, он улыбнулся, задумчиво глядя сквозь меня, куда-то вдаль.

– Как-то раз, мы с приятелями организовали рок-группу и играли в старом гараже одного моего товарища! Это было веселое время. Потом как-то все не до этого стало.

Я удивленно выпучил глаза.

– И на каком инструменте вы играли⁈

– На электрогитаре! – рассмеялся старик.

«Вот так старик!», – подумал я, уже иначе глядя на него.

– Тогда может, вспомните что-то и сыграете? – предложил я.

– Да почему бы и нет? – немного подумав, пожал плечами Йоши.

Хайнако отчаянно принялась жестикулировать нам, говоря, что всё интервью идет не по плану и играть на гитаре сейчас точно не нужно, но я не обращал на нее внимания. Я играл как настоящий профессионал, будто это моя самая лучшая роль. Сердцем я чувствовал, что все делаю правильно. К тому же старик открылся для меня совсем с другой и неожиданной стороны, и хотелось посмотреть его в деле.

Я кивнул статисту.

– Есть в студии гитара?

Парень если и растерялся, то только на миг.

– Найдем! – кивнул он.

Я увидел в его глазах азарт, какой бывает только в минуты наивысшего вдохновения. Статисту явно нравилось все творящееся тут и он хотел продолжения. Я понимал его. «Страницы истории» снимали скучно, однообразно и столь резкая смена подачи не могла не сыграть свою роль. Остальные участники тоже испытывали творческий подъем.

В соседнем павильоне снимали музыкальную передачу, статист побежал туда, в надежде найти хоть что-то, но ничего, кроме трехструнной штуки, которую он смешно назвал «кокю» не обнаружил.

Помогла Хайнако. Она вспомнила, что совсем недавно приходил на передачу продавец антиквариата и принес вместе с собой какую-то гитару, которую вручил в подарок Вакедо, который благополучно эту самую гитару куда-то и положил в дальний угол одной из студий.

Гитара нашлась у реквизиторщиков, которые пристроили ее к себе в каморку в качестве украшения на стену.

– А неплохо у вас тут всё организовано, – покивал старик, увидев ярко красный угловатый «Ibanez».

Йоши погладил котика, и тот, будто поняв намёк, сполз с колен старика и уселся рядом, позёвывая.

Герой программы, тем временем, взял в руки гитару, пристально ее рассмотрел, подключил к комбику, выводя звук на огромный динамик. Звукорежиссер тут же настроил глубину и громкость, подстраиваясь под студию.

Крючковатые вроде бы неуклюжие пальцы Йоши вдруг пробежались по струнам, выдавая удивительную мелодию.

– Эх, – прокряхтел старик, – тряхнём стариной! Жалко конечно, что у вас ударника нет!

Он принялся играть. Минорные ноты приятным созвучием растеклись по студии.