Текст книги "Бесчувственные сердца (ЛП)"

Автор книги: Харпер Слоан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

Стильный спортивный автомобиль Торна мчится по улицам Вегаса с опасной скоростью, он мастерски разгоняется в потоке машин. Туман желания, от которого у меня кружилась голова с тех пор, как я стала свидетельницей его выступления на сцене в «Алиби», заставил меня висеть на грани сознания с того момента, как я умоляла его взять меня уже через тридцать секунд. Я никогда не видела ничего подобного, но даже в стриптиз-клубе, полном незнакомцев, были только я и он... и то, что он делал с моим телом. И вот мы мчимся в неизвестном направлении. Единственный звук, который слышен за рычанием его машины, это наше одинаково прерывистое дыхание.

Его глубокий голос прерывался лишь редким бормотанием и глубокими вибрациями его груди. Я лишь могу догадываться, что его грудь вздымается из-за сильного желания, такого же, как у меня.

Моё желание, короткое и болезненное, присутствует в каждом вдохе и выдохе.

Я хочу его всецело из-за него самого и из-за руки, которую он положил между моих ног.

Одна только мысль о том, как мы дошли до этого момента, заставляет мои внутренности сжиматься вокруг его пальцев, а спираль глубоко внутри моего тела закручиваться ещё сильнее. Моё возбуждение чудовищно, оно увеличивается сильнее и сильнее с каждым движением его возмутительно искусных пальцев.

Торн не успел сделать и нескольких шагов с того места, где я сидела в клубе, как мне стало ясно, что я не успеваю за его торопливыми шагами. Только это не имело никакого отношения к его гигантским ногам, это было связано с войной, бушующей внутри моего тела, которая делала меня медлительной и неуклюжей. Я очутилась в его объятиях прежде, чем успела моргнуть, и мне показалось, что уже через секунду мы оба были в его машине, рванувшей со стоянки. Прежде чем мы успели добраться до первого светофора, его рука легла на моё бедро. Когда стон сорвался с моих губ, он начал медленно двигать рукой к вершине моих бедер. Тем не менее, я почти уверена, что это был вздох нужды, эхом раздавшийся вокруг нас. Это заставило его зацепиться пальцами за мои трусики, чтобы убрать их со своей дороги и войти в меня без раздумий.

Остаток пути, каждая секунда, которая вела нас туда, где мы сейчас находимся – это просто вспышка возбуждения и его невообразимого таланта. Он крепко держит меня, и я всего в нескольких секундах от того, чтобы сорваться.

Это будет невероятно.

Это будет ошеломляюще.

Это будет... всем.

– Не кончай, – предупреждает Торн сквозь сжатые губы.

Его рука двигается между моих раздвинутых ног, а два пальца проникают в меня невероятно глубоко. Я шиплю на выдохе, крепко закрываю глаза и откидываю голову на кожаную обивку.

– Не кончай, бл*дь, пока я не прикоснусь ртом к этой киске.

– Я не могу... это слишком… О, Боже, что ты со мной делаешь? – я вздрагиваю, чувствуя, как оргазм нарастает внутри меня.

Я прикладываю все усилия, чтобы сдержаться. Мгновенное влечение, которое я почувствовала к этому мужчине, когда впервые увидела, как только он вошёл в «Тренд», просто доказывает, что я была права, доверяя своей интуиции – мощный поток ощущений, ревущий во мне, говорит о том, что я никогда не испытывала ничего подобного.

Ничего.

Разум и тело.

Всепоглощающе.

Подавляюще.

Всем телом.

Нет ни одного дюйма на моей коже, который бы не чувствовал жар моей нужды. Нет ни единого чувства, которое бы не тонуло в нём. Стремление к большему опьяняет меня нуждой в нём.

– Торн. Пожалуйста.

– Ты не кончишь. Не смей, бл*дь, – ворчит он, его пальцы сгибаются и погружаются в моё тело.

Машина поворачивает так, что я прижимаюсь к двери, он не замедляет хода, и я слышу, как шины жалобно визжат по асфальту. Его рука не останавливается ни на секунду, ритм держится ровно. Зад его машины дёргается из стороны в сторону всего на секунду, прежде чем я чувствую толчок от того, что мы снова ускоряемся. Мои бёдра прижимаются к его руке. К несчастью для меня, вместо того, чтобы остановиться, он толкает пальцы глубже и продолжает свои движения, задевая что-то слишком приятное.

– Ох, – задыхаюсь я. – Я собираюсь... – мой живот сжимается и дёргается в тандеме с моей сердцевиной, и я чувствую, как начинается оргазм.

Затем он выдергивает руку, и я сразу чувствую пустоту.

– Чёрт! – рявкает он, хлопая ладонью по рулю. Той самой, которая была всего в одной секунде от того, чтобы дать мне то, что должно было стать самым сильным оргазмом, который я когда-либо испытывала в своей жизни.

Я откидываю голову на спинку сиденья и смотрю на него сквозь полуприкрытые веки. Теперь на его красивом лице нет равнодушия. Он явно так же нетерпелив, как и я. Он оглядывается и подносит пальцы к носу, глубоко вдыхая, прежде чем снова посмотреть на дорогу. Он подносит эти пальцы к губам и сосёт их.

– Чёрт возьми, – бормочет он. – Никогда не пробовал ничего вкуснее.

Я не отвожу взгляда, наблюдая, как он слизывает моё возбуждение с пальцев. Когда он заканчивает, кладя руку мне на бедро и оставляя её там, я всё ещё не могу отвести взгляд. Я была так потеряна в нём, что даже не поняла, как мы остановились около дома в Орчарде, в котором я была ранее.

– Где мы? – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Разве это имеет значение?

Я задумываюсь над его вопросом. Волнует ли меня, где я нахожусь? Следовало бы. Следовало бы, но меня это не волнует. В этом нет никакого смысла, но я верю, что он не сделает со мной ничего такого, чего бы я ни хотела. Безрассудно? Может быть. Но я не собираюсь игнорировать то, что он заставляет меня чувствовать, или переоценивать то, что происходит между нами.

Он вернул мне то, что я потеряла уже очень давно... влечение к другому человеку и уверенность в себе, без страха, который обычно удерживает меня от связи с кем-то.

Он не давал мне никаких обещаний, кроме уверенности в том, что это будет того стоить.

Мне не нужны сердечки, цветы и обещания вечности.

В прошлый раз это не сработало.

Так что на этот раз я собираюсь жить сегодняшним днём без каких-либо сожалений.

– Нет, не думаю.

Я знаю, что ответила правильно, когда он дарит мне то, чем не часто меня одаривал – полную и душераздирающую улыбку.

Матерь. Божья.

Да, это того стоит. Утром я решу, что делать дальше. Сегодня вечером я буду чертовски наслаждаться этим мужчиной.

– Подожди здесь, – говорит он глубоким голосом, заглушая двигатель и выходя из машины.

Я не спускаю с него глаз, пока он обходит капот и останавливается у моей двери. Мне приходится снова сжать ноги, когда я замечаю его эрекцию, упирающуюся в штаны.

Боже милостивый, одно это стоит того, что случится, когда закончится эта ночь.

Дверь открывается, и с его помощью я оказываюсь рядом с ним. Напряжённость в его взгляде заставляет меня покачиваться на каблуках. Его руки оказываются на моих бёдрах прежде, чем я успеваю сдвинуться хотя бы на дюйм, не давая мне упасть к его ногам. Мы стоим и смотрим друг на друга, пока у меня лопается терпение. Моё намерение, должно быть, ясно как божий день, потому что всё, что я делаю, это слегка сгибаю ноги, намереваясь взобраться на этого мужчину, как на чёртово дерево. И он помогает мне оторваться от земли, пока мои ноги не обхватывают его бёдра, и эта красивая выпуклость между его ног прижимается к моему сверхчувствительному телу.

– Пожалуйста, поторопись, – умоляю я, облизывая губы, прежде чем прикусить кожу на его подбородке.

Его ответное рычание вибрирует в моей груди, делая мои соски ещё твёрже. Я трусь о его грудь и промежность, нуждаясь в гораздо большем, чем могла себе представить.

– Поцелуй меня, – продолжаю я, по-прежнему желая знать, каков его поцелуй на вкус.

– Нет, – отказ жалит меня, но я быстро отмахиваюсь от него, принимая всё, что могу получить.

Его шаги сотрясают моё тело, заставляя задыхаться. Его руки болезненно сжимают мои бёдра. Я продолжаю держаться, целуя и облизывая его обнаженную кожу. Я даже не могу сказать, сколько проходит времени. В ту же секунду, как он начал идти, я была не в состоянии что-либо делать, кроме как водить губами и языком по его мощной шее. Его сильная хватка на моих бёдрах подталкивает моё тело к его твёрдому, как камень, теплу с каждым шагом, намеренно сводя меня с ума.

Когда я лечу в воздухе, клатч, который всё это время был между нашими телами, летит вместе со мной. Я приземляюсь на шёлковые простыни, и ко мне возвращается частичка осознания. Он стоит надо мной, рядом с кроватью, на которую я приземлилась, часто дыша и срывая с себя одежду.

Он не отводит взгляда, и я тоже. Даже когда он срывает последнюю вещь со своего тела, спустив вниз по бёдрам. Даже когда он тянется к моим лодыжкам, рывком сдвигая меня к краю кровати, я выдерживаю его взгляд.

Я задыхаюсь.

Он хмыкает.

Потом одна из его бровей приподнимается, и он переворачивает меня на живот.

Я подпрыгиваю, когда его пальцы касаются верхней части молнии моего платья, низкий стон срывается с моих губ, когда он тянет ее вниз. Его губы следуют за прикосновениями, целуя мою кожу в тех местах, где она становится обнажённой. Я наслаждаюсь нежностью, которой наполнены его действия. До того момента, пока он не добирается до моего лифчика – тогда исчезает всякая нежность, и наружу выходит зверь. Звук благодарности вырывается из его рта, а затем рывком расстегивается остальная часть молнии, платье быстро слетает с меня, и я снова лежу на спине. Его голодные глаза блуждают по моему телу, останавливаясь, чтобы насладиться красным кружевом, которое всё ещё на мне.

– Я планировал не торопиться. Но я не ожидал увидеть это, – его слова, произнесённые шёпотом, но такие резкие, заставляют меня вздрогнуть.

Кончик его пальца скользит по верху моего кружевного лифчика, прямо по выпуклости груди. Его глаза смотрят между моих ног.

– Скажи, чтобы я тебя трахнул. Скажи, что мне не нужно играть с этой хорошенькой киской, чтобы ты была готова впустить меня. Скажи мне трахнуть тебя так сильно, чтобы ты никогда не забыла, какового это, когда я нахожусь в тебе.

– Пожалуйста.

Он качает головой, его палец скользит вниз по моему животу и останавливается на верхней части моих кружевных трусиков.

– Пожалуйста, – я снова задыхаюсь, чувствуя, что упаду в обморок, если не получу всё, что он предлагает в этот самый момент.

Он наклоняется, его губы нависают над моими.

– Скажи это.

Я качаю головой, мои руки тянутся, пока тепло его спины не касается моих ладоней, и я отчаянно пытаюсь притянуть его к себе.

– Трахни меня, Торн. Завладей мной, Торн. Сделай мою киску своей, Торн, – продолжает он. – Скажи это.

– Пожалуйста, – задыхаюсь я, когда его рот смыкается вокруг одного покрытого кружевом соска, покусывая и посасывая его. – Трахни меня, Торн. Завладей мной и сделай мою киску своей, – выпаливаю я, нуждаясь в этом.

Я даже не успеваю закончить, когда Торн поднимает руки к моим бёдрам и срывает с меня трусики без особого усилия. Он останавливается только для того, чтобы дотянуться до края кровати и взять презерватив. Мои руки блуждают по его обнаженной груди, пока он быстро надевает резинку. Его пресс сжимается под моими пальцами, по коже пляшут мурашки, показывая мне, что его слова не то, чем являются на самом деле.

Боже мой.

Затем он толкает моё тело вверх по кровати одновременно с тем, как входит в меня. Он движется так глубоко, что я кричу от боли, умоляя его продолжать в том же духе. Он растягивает меня так, как никто никогда не делал прежде. Наши тела неистово сближаются. С привычной лёгкостью он расстегивает мой лифчик, прежде чем наклониться и втянуть мой сосок в свой рот, глубоко посасывая его. Затем тоже самое проделывает с другим, его руки обвивают мои плечи, притягивая к себе с каждым мощным толчком.

Я делаю единственное, на что способна: держусь за него. Его мышцы сокращаются, когда я сильнее сжимаю свои пальцы, пока не понимаю, что мои ногти оставят следы на его спине. Мои ноги, обхватившие его бёдра, позволяют легко покачивать бёдрами, встречая каждый резкий толчок. Открыв рот, я кричу от удовольствия, когда сжимаюсь вокруг его длины. Всё моё тело оживает, когда оргазм проносится сквозь меня.

Я отдаю ему себя.

Принадлежу ему.

И чувствую, как страшное осознание приходит ко мне в ту секунду, когда он проникает невероятно глубоко, дёргается внутри меня и со стоном утыкается лицом в мою шею – что я никогда не буду прежней.

Затем он двигается снова, что-то бормоча, пока заканчивает наслаждаться собственным оргазмом. Прилив влаги покидает моё тело, когда я снова кончаю, просто от одного глубокого скольжения его члена, кончающего в меня.

К сожалению, мне даже не приходит в голову, что, пока я испытывала нечто столь великолепное, мужчина, который подарил мне это, даже ни разу не поцеловал меня. И я даже не думаю о том, что, когда он встанет с кровати и направится к двери в другом конце комнаты, я окажусь по уши в дерьме.

Нет. Я чувствую себя слишком уставшей, чтобы сделать нечто большее, чем просто подвинуться, когда он возвращается, падает на кровать со стоном и натягивает на нас простыни. Моё тело без раздумий двигается, обвиваясь вокруг него. И если бы он не был так хорош в искусстве овладения моим телом, то, возможно, меня заботил бы тот факт, что наши тела касались лишь в тех местах, где я прижималась к нему.

Но когда мной овладевает сон, все, что я могу чувствовать, это то, что меня очень красиво использовали.

Мою кожу покалывает. Мягкая тяжесть тела Ари на моей коже обжигает до костей. Мой член, всё ещё чертовски твердый, умоляет меня толкнуть её на спину и снова войти в эту горячую грёбаную киску.

Никогда, ни разу, я не чувствовал ничего более тугого, чем её киска.

Никогда.

Она была такой тугой, что я проверил, нет ли на презервативе крови, прежде чем смыть его в унитаз, наполовину убежденный, что она была девственницей. Она признала, что давно не занималась сексом, но было похоже, будто она не делала этого никогда. Одна эта мысль взволновала меня больше, чем следовало.

Уставившись в потолок, я продолжаю игнорировать желание взять её снова. Я не позволяю себе наклониться и крепче прижать её к себе. Я отказываюсь сильнее прижимать нежную руку к своей груди. Я отрицаю шепчущий голос в моей голове, который кричит на меня за то, что я слишком облажался, потому что не знаю, как предложить ей то, что удержало бы её в моей постели подольше.

Я должен быть счастлив. Я получил то, что хотел. Она была подо мной. Я могу отпустить её и довольствоваться тем, что мне даже не пришлось так много работать, чтобы затащить очередную доступную киску в свою постель.

Но я не счастлив, потому что, чёрт бы меня побрал, всё это не было ложью.

Уайлдер был прав, когда сказал, что ни одна киска не стоит того, чтобы работать так усердно, как я, чтобы получить Ари, даже если это было не так уж и трудно. Только в другом он ошибался, потому что теперь, когда я получил это, я знаю, что работал бы чертовски усерднее, чтобы получить не только её киску... но и её саму.

– Чёрт, – шиплю я, потирая лицо рукой и, наконец, позволяя другой руке обвиться вокруг её тела, притягивая ближе к себе.

Я знал, что между нами что-то есть. Я, чёрт возьми, знал это. Но я не готовился к тому, что это дерьмо будет таким чертовски сильным. Я был готов забыть все уроки, которые выучил за сорок лет, и быть мужчиной, ради которого женщина захотела бы столкнуться со всеми моими проклятыми проблемами.

И из-за того, что я так облажался, понятия не имею, что мне делать теперь.

Ари двигается, прерывая мои мысли, и закидывает на меня одну ногу, расслабляясь ещё сильнее, пока я не чувствую её влажную киску на своем бедре. Её рука скользит по моей груди и останавливается в тот момент, когда полностью пересекает мое тело. Только тогда удовлетворенный вздох слетает с её губ.

На хрен.

Я позволяю себе двигаться, притягивая её расслабленное тело ближе, сплетая наши ноги вместе, и опускаю свободную руку на ее, покоящуюся у меня на груди.

Завтра я всё выясню.

Завтра я сделаю всё возможное, чтобы убедить её и дальше мне отдаваться.

Завтра я сделаю то, чего никогда не делал в своей жизни.

Заставлю женщину быть большим, чем просто тело для траха.

Я делаю глубокий вдох, стараясь не потревожить спящую в моих объятиях Ари. Смотрю вниз на красивое лицо, даже во сне слегка наклонённое в мою сторону. И только тогда наклоняю голову и прижимаюсь губами к её расслабленным губам. Я чувствую, как этот односторонний поцелуй отдаёт такой грубой силой, словно в броне железного ящика, в котором заключено моё сердце, впервые в жизни нашлось слабое место.

Глава 12

Тепло. Так тепло, что я сгораю заживо от жары.

Это, а также сияние пота, которым я покрыта, первое, что замечаю, когда мой вялый разум начинает понемногу пробуждаться.

Я начинаю потягиваться, всё моё тело болит, как будто я пробежала марафон. Я мгновенно просыпаюсь, когда чувствую твёрдость позади меня, что может говорить только об одном.

Это мужчина. А точнее – Торн.

О, Боже мой!

Осознание того, что между нами случилось, обрушивается на меня настолько ошеломляюще, что я не могу справиться с чудовищностью того, что чувствую. Я просто знаю, что мне нужно скорее убираться отсюда. Паника побеждает все эмоции, которые тянут меня в разные стороны.

Кажется, уходит целая вечность на то, чтобы вытащить его тяжелую руку из-под меня. Он даже не дёргается, когда я начинаю выскальзывать из-под него. Я быстро хватаю подушку с огромной кровати и заменяю своё тело ею, осторожно опуская на неё его руку. Холод от потери его тепла охватывает мою обнажённую кожу.

Он выглядит таким умиротворенным. Той жёсткости, которую я привыкла видеть в его чертах, больше нет. Внушительная сила, которой он, я не сомневаюсь, обладает, не такая пугающая, когда он расслаблен во сне. Я заставляю себя двигаться, не тратя времени на наслаждение его обнажённой кожей, едва прикрытой тёмно-синими простынями.

Я игнорирую свой мочевой пузырь и мечусь по комнате, чтобы схватить свою одежду – точнее то, что мне удаётся найти. Моё платье и туфли, лежащие на полу рядом с кроватью, – это первое, что я хватаю. Мой клатч лежит чуть дальше, напоминая мне о том, как он летел вместе со мной прошлой ночью. Когда я нахожу свои трусики, то бросаю их обратно на пол, понимая, что в них нет толка, потому что они разорваны. Где мой лифчик?

Я отчаянно кручу головой, но, когда в сумке начинает звонить мой телефон, голая выбегаю из комнаты. Меня не заботит, что у меня под платьем не будет нижнего белья и, что я пройду по аллее позора, если это означает, что мой телефон не разбудит Торна, прежде чем я смогу сбежать.

Мне понадобилась секунда, чтобы успеть вытащить телефон, не выронив платье и туфли, и быстро нажать: «Ответить», прежде чем успевает раздаться второй звонок. Я подтягиваю платье к ногам, сжимая мобильник между плечом и ухом.

– Да, – выдыхаю я, не обращая особого внимания на телефон, потому что в этот момент проскакиваю в платье и наполовину застёгиваю молнию.

Меня приветствует тишина, когда я проскальзываю в туфли, заканчиваю застегивать молнию на платье и начинаю искать выход из этого дома. Несколько раз я чуть не роняю клатч, но к тому времени, когда нахожу лестницу, беру телефон в одну руку, а другой хватаюсь за перила.

– Алло? – повторяю я, бросаясь вниз по ступенькам.

– Ты всё время появляешься там, где не должна быть.

Я резко останавливаюсь у подножия лестницы. Большое фойе воспринимается слегка ошеломляюще, но голос сестры парализует меня.

– Годами ты не берёшь трубку! Ты держишься в стороне, и у тебя это даже неплохо получается. Без постоянного напоминания о тебе я наконец-то смогла сделать его счастливым. И тут, каждый день ты начинаешь появляться просто повсюду! И всё, что я слышу в эти грёбаные несколько дней – это Пэрис, Пэрис, Пэрис!

– Лондон, – шепчу я.

– Нет, Пэрис. Ты слишком долго игнорировала мои звонки и сообщения. Пришло время выслушать то, что я должна тебе сказать. Я сделала всё возможное, чтобы стереть тебя из нашей жизни, но ты, чёрт возьми, просто так не уходишь, поэтому я все скажу! В годовщину смерти наших родителей, именно в это время, ты, бл*дь, появляешься повсюду! Мне нужно еще раз напомнить тебе, черт возьми, что ты забрала, когда пыталась удержать мужчину?! Что было потеряно из-за тебя?!

Я не отвечаю, не в силах говорить из-за комка в горле, и отключаю связь. На этот раз я бросаюсь к двери с другим чувством, наполняющим меня. С чувством, напоминающим боль. В меня врезаются воспоминания о прошлом, и это чудо, что я вообще в состоянии выбежать на улицу, и в какой-то момент, заказать «Убер».

Только когда через десять минут за мной приезжает такси, я снова могу дышать. Дрожь не прекращается, пока машина не останавливается на пустой стоянке у ресторана «Хантинг Граунд». Но слезы все равно не идут. Не по дороге домой. Не по пути от гаража к дому. Нет, пока я не оказываюсь в гардеробной в своей гостевой комнате с разбросанными по полу фотографиями.

Я с сестрой, нам около шестнадцати лет, задолго до того, как мы уехали в колледж, и она начала меня ненавидеть.

Мои родители, ещё живые, рождественским утром, за несколько лет до смерти.

Моя мама и я в «Тренде». Моя сестра и папа в саду.

Моя сестра. Мои родители.

Моё разбитое сердце.

Дуайт присоединяется ко мне, сворачиваясь калачиком рядом со мной, пока я чувствую боль от того, что слышу её голос снова и снова.

Вот почему у меня никого нет.

Вот почему я держусь особняком, не позволяя своему сердцу открыться для того, что может причинить мне боль, как причинили все они. Я думала, что познала боль, когда мы потеряли родителей. Даже если Лондон начала ненавидеть меня по непонятным мне причинам, их смерть означала, что я потеряла единственную связь, которая гарантировала, что я не потеряю её полностью. Только сестра позаботилась о том, чтобы разорвать эту связь без шанса на восстановление. И, поступая таким образом, уверила меня, что я навсегда останусь одна.

Единственный человек, который остался рядом, это тот, кто отказался уйти – моя Пайпер.

Я задыхаюсь, рыдания застревают в горле, когда я прижимаю Дуайта к груди и встаю. Я спотыкаюсь о собственные ноги, всё ещё ощущая в усталых мышцах боль, которой наградил меня Торн. Затем хватаю домашний телефон рядом с кроватью в гостевой комнате. Набрав номер Пайпер, я сворачиваюсь калачиком на покрывале.

– Эй, подружка! Я не думала, что услышу тебя так рано! Ну, как…

– Ты нужна мне, – плачу я в трубку, перебивая её.

Я не вешаю трубку, пока она не говорит, что уже едет. Затем отключаюсь и позволяю телефону выскользнуть из моей руки на пол. Дуайт, в кои-то веки, разрешает мне крепко обнять его, не сопротивляясь этому.

Пайпер не требуется много времени. Кажется, что прошло всего несколько секунд, и вскоре после того, как я повесила трубку, слышу, как она громко входит в дом. Хлопает входная дверь, её ключи и остальные вещи падают на стол, потом её торопливые шаги эхом разносятся по всему дому. Всё это время она громко выкрикивает моё имя.

– О Боже, Ари! Что случилось?! – она падает на кровать, заставляя тем самым Дуайта зашипеть, после чего он убегает.

Она кладёт одну руку мне на плечо и опускается вниз, пока не смотрит мне в глаза.

– Он сделал тебе больно? Если он причинил тебе боль... – она замолкает, и я ненавижу боль, которую слышу в её голосе.

– Он не причинил мне вреда, – шепчу я, крепко зажмурившись от воспоминаний о Торне.

– Тогда кто это сделал? Он же был последним человеком, с которым ты была!

– Не думаю, что он причинил бы мне боль, – признаюсь я.

– Не думаешь или не думала?

– Он не причинил мне никакого вреда! Он даже не знает, что я ушла!

Я поднимаю глаза, вижу её замешательство и вздыхаю.

– Звонила Лондон. Звонила Лондон, а я была так занята, пытаясь улизнуть из дома Торна, что даже не подумала проверить номер на своём мобильном, прежде чем ответить. Звонила Лондон, а я была слишком занята, чтобы проверить, кто звонит, в страхе убегая от того, что Торн заставил меня почувствовать. А я всегда проверяю!

– Ох, Ари.

– Я совсем забыла, понимаешь? Прошло так много времени с тех пор, как я позволяла кому-то быть настолько близко, чтобы заставить меня снова чувствовать. Я забыла, что чувствовала, когда их не стало. Я забыла, каково это. Не могу поверить, что я это сделала, но я забыла.

– Ари, прекрати, – умоляет Пайпер хриплым от волнения голосом.

– Нет! Неужели ты не понимаешь? Я совсем забыла. Семь лет бесконечных воспоминаний, и я забыла. А Лондон просто напомнила мне о том, что происходит, когда я перестаю быть одна. Когда подпускаю кого-то близко, как сделала с Торном, я просто причиняю людям боль.

– Твоя сестра ошибается. Ничего из того, что произошло, не является твоей виной. Твои родители не хотели бы, чтобы ты была одна, дорогая. Как твоё сближение с Торном может причинить кому-то боль? Он холост. Ты одинока. В этом нет ничего плохого. Вы заслуживаете шанс.

– Она, наверное, видела меня, – продолжаю я, не слыша Пайпер. – Должно быть, она видела нас. Я не знаю, когда, но уверена, что я не выглядела несчастной в его присутствии прошлым вечером. А должна была. Я должна была, особенно рядом с годовщиной того дня, когда узнала о том, что такое настоящая боль! Я ЗАБЫЛА! Совсем забыла!

– Ты прекратишь это?! – кричит Пайпер, тряся меня за плечи. – Ты не забыла, чёрт возьми! Ты начала исцеляться! Я так долго ждала, когда это произойдет, и я отказываюсь позволить твоей суке сестре всё испортить, когда ты наконец-то на пути к тому, чтобы все отпустить и исцелиться. Все те извращённые вещи, которые она говорила и делала с тобой, это то, что ты забываешь. И, слава Богу, что это так. Ты занята тем, что складываешь кусочки вместе, и, дорогая, ты не забываешь, ты учишься жить заново!

Я качаю головой, не веря ей.

– Но это была моя вина, – выдыхаю я, и слёзы текут сильнее. – Я не заслуживаю того, чтобы жить заново!

– Да, да! Ты заслуживаешь! Ты заслуживаешь красивой жизни. Они погибли, и это была трагедия и неудачное стечение обстоятельств, но это было не из-за тебя.

– Они бы не вышли в ту ночь, если бы не я.

– Не правда. Это не так! Сколько раз тебе это повторять?

– Это не имеет значения.

– Чертовски имеет, если из-за того, что Лондон разворошила прошлое, ты собираешься оттолкнуть человека, благодаря которому ты ожила впервые за семь проклятых лет!

– Все кончено.

– Что именно?

– С Торном. Он получил то, что хотел. Бумаги подписаны. Все просто... кончено, – признав это и чувствуя вкус этих слов на губах, я хочу взять их обратно.

– Не делай этого, Ари.

Мои мысли находятся в другом месте, я отталкиваю свою боль и сажусь. Мое движение заставляет Пайпер наклониться.

– Мне нужно, чтобы ты прикрыла меня в магазине, если не возражаешь. Думаю, мне потребуется немного времени, чтобы привести голову в порядок.

– Конечно, но, Ари, нам нужно поговорить об этом.

– Хочешь остаться на завтрак? Я могу приготовить нам что-нибудь, – я смотрю на часы на комоде в другом конце комнаты и хмурюсь.

– Ари, – продолжает она.

– Вообще-то, – вздыхаю я, не слушая её и нуждаясь в том, чтобы сосредоточиться на чём-то, что отвлечёт моё внимание, – я не уверена, что у меня есть продукты для позднего завтрака, и уже почти обед, так что мы просто можем заказать еду, или я всё же могу приготовить нам обед.

– Я, бл*дь, не голодна!

Я моргаю, затем поднимаюсь с кровати и выхожу из гостевой комнаты.

– Ари, серьёзно.

Я продолжаю идти, направляясь в свою спальню, и протягиваю руку назад, чтобы расстегнуть молнию. Выйдя из платья и отшвырнув его в сторону корзины для белья, я захожу в ванную комнату. Включаю душ, и слова сестры эхом раздаются у меня в голове. Но когда я слышу, как Пайпер ахает в дверях, они исчезают.

– Это отпечатки рук? – она вскрикивает, не сводя глаз с моего тела.

Я смотрю в зеркало, замечаю метку Торна на своей коже и отталкиваю мысли, которые говорят мне бежать обратно к нему. Затем встречаю отражение потрясённого лица Пайпер и пожимаю плечами, притворяясь безразличной.

– Да.

– Да? И это всё? Просто да?

– Что ещё ты хочешь от меня услышать? – кричу я, поворачиваясь и глядя на свою лучшую подругу. – Что, да, это отпечатки рук? Отметины от самого удивительного опыта, которым я когда-либо делилась с мужчиной? Что они являются напоминанием о том, насколько потрясающим был этот опыт? Что чувствительный синяк будет единственной вещью, которая осталась после него, потому что все кончено?!

– Милая, – говорит она тихо, её голос полон жалости. – Нам надо…

– Нет. Мы не будем говорить об этом. Мне нужно, чтобы ты была здесь со мной и отвлекла меня от того, что сказала моя сестра. Мне нужно, чтобы ты была моей лучшей подругой, которая отказалась уйти, когда я потеряла всё, и не пыталась уговорить меня на то, к чему я не готова. Вот что мне нужно. Я собираюсь принять душ, чтобы больше не чувствовать запах воспоминаний о прошлой ночи. Затем оденусь, чтобы не видеть, что я разделила с мужчиной, которого не могу себе позволить. Договорились?

Она изучает меня, потом печально кивает. – Ладно, Ари. Хорошо.

– Хорошо, – повторяю я, забираясь в душ и смывая с себя прекрасную ночь. Боль от потери его запаха с моего тела – от потери его – почти такая же сильная, как от звонка моей сестры, который напомнил мне о том, что я позволила себе забыть.

Почти.