Текст книги "Бесчувственные сердца (ЛП)"
Автор книги: Харпер Слоан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
«Не просто зелёные», – размышляю я, не давая себе времени проанализировать то, что они выражают. Глупо или нет, но это всё, на чем я могу сосредоточиться. На его глазах. Это самый гипнотизирующий микс голубого и миллиона различных оттенков зелёного. Они ошеломляющие.
– Я могу доказать, что они принадлежат мне, если это необходимо.
Я просматриваю еще несколько фотографий, пытаясь справиться с порхающими бабочками, которые этот мужчина вызвал в моём животе.
– Не хочется проявить неуважение, но учитывая размеры этой коллекции и всё остальное…
Когда я добираюсь до последней фотографии, я всё ещё не могу поверить, с каким количеством необыкновенных вещей расстаётся этот человек. С другой стороны, что он будет делать с ними, если настоящего владельца, которой мог бы ими наслаждаться, больше нет? Не похоже, что он собирается ими пользоваться.
Лёгкая усмешка срывается с моих губ при этой мысли, и мои щёки горят. Я прочищаю горло, пытаясь скрыть смех, смущённая своей неспособностью вести себя как взрослая женщина рядом с этим мужчиной.
– Когда бы вы могли встретиться со мной, чтобы я могла взглянуть на них? Это бы избавило вас от необходимости привозить их сюда.
Его глаза сверкают, и эти глупые бабочки в моем животе устраивают абсолютный хаос.
– А если прямо сейчас?
– Сейчас? – взвизгиваю я.
– Это самый подходящий момент. У меня впереди напряжённая ночь и ещё более напряжённая неделя, так что это лучшее время, которое я могу вам предложить, по крайней мере, в ближайшие несколько недель.
Я смотрю на замечательные фотографии, зная, что сделка такого рода пополнит мой банковский счёт значительной суммой, но мысль о том, чтобы отправиться в неизвестность с этим незнакомцем, не совсем то, как я планировала провести свой пятничный вечер. Кроме того, он может быть серийным убийцей, который пытается заманить в ловушку ничего не подозревающую хозяйку магазина.
– Дом находится в Орчарде. Если вам станет легче, ваша подруга может сфотографировать мои водительские права, и вы можете всё время говорить с ней по телефону. Мне просто нужно избавиться от этого барахла, чтобы наконец-то продать это чёртово место.
И, кажется, в миллионный раз с тех пор, как он десять минут назад вошёл в мой магазин, моё лицо из бледного превращается в красное.
– Показывайте дорогу, – отвечаю я, не до конца понимая, самая ли это большая ошибка в моей жизни или самое лучшее решение для моего бизнеса?
Глава 4
– Орчард. Из всех дурацких мест, в которые я могла бы поехать, чтобы попасть в страну обетованную с предметами роскоши, это обязательно должен был быть долбанный Орчард, – я включаю поворотник и осторожно следую за мужчиной впереди меня, не слишком близко подъезжая к его чёрному байку. – Пайпер, серьезно, Орчард.
– Знаю, Ари. Я не виню тебя за то, что ты не испытываешь восторга от всего этого, но просто подумай: всё это добро появиться в «Тренде», ты добилась этого, подруга! Мы говорим о том, что кредит за твой дом и машину будет выплачен, и ты наконец-то сможешь отпустить меня в отпуск в тур по Европе, о котором я всегда мечтала. Кроме того, Орчард огромен. Шансы на то, что ты столкнёшься с кем-то, кого знаешь, невелики.
– Не так уж и велики, – ворчу я, моё сердце бешено колотится, когда мы останавливаемся у ворот.
Охранник выходит из своего маленького домика у входа в комплекс, чтобы поговорить с «просто Торном». Когда они оба поворачиваются в мою сторону, я машу им, как идиотка, стараясь, чтобы салат, который я ела на обед, не вышел наружу.
– Моя машина уже выплачена, а тур по Европе тебе может оплатить и Мэтт.
Орчард.
Я ненавижу это место.
На самом деле, я ненавижу его так сильно, что ни разу не была здесь с тех пор, как уехала из этого ада почти семь лет назад.
Мотоцикл газует, когда ворота открываются, а затем «просто Торн» начинает двигаться вперёд. Охранник машет мне рукой, показывая, что я должна следовать за ним. Я не отрываю глаз от задней части мотоцикла Торна – на самом деле, от его задницы. Ну, просто это то, что находится у меня перед глазами. Я отказываюсь смотреть по сторонам, просто на случай, если кто-то знакомый увидит, как я проезжаю мимо. И по правде говоря, могу сказать, что передо мной действительно отличная задница, даже учитывая, что она сидит на мотоцикле. Я только надеюсь, что, если меня заметят, то будут больше шокированы тем, что я здесь, чем тем фактом, что я следую за каким-то мужчиной по улицам моего прошлого. По крайней мере, если меня заметят, мне не придётся смотреть людям в глаза.
– Знаешь, как бы там ни было, я не думаю, что он убьёт тебя после того, как показал тебе свой дом. – Я подпрыгиваю, когда голос Пайпер эхом отдаётся в динамике. Я так глубоко погрузился в свои мысли, что забыла о подруге на том конце телефона.
– Очень смешно, Пайп.
– Я могу приехать, если ты всё ещё волнуешься. У меня в телефоне фотография его прав. Я записала всю информацию и оставила её на рабочем столе, а также переслала её по СМС нам обеим. То есть, если ты пропадёшь, я знаю, где тебя искать и непременно расскажу об этом полиции.
Я вздыхаю.
– Я не волнуюсь. Ты же знаешь, как я себя веду с привлекательными мужчинами.
– Он всего лишь мужчина, Ари. Как будто у тебя нет друзей мужчин.
– У меня есть друзья геи, Пайп, но они больше похожи на знакомых, и ты это знаешь. Большая разница. Во мне нет ничего, что привлекает таких мужчин, как он, я понимаю. Но, несмотря на это, мне всё равно нелегко с ними общаться.
– Просто думай о Торне Эвансе как о знакомом гее, которого ты не привлекаешь как женщина.
– Даже имя у него сексуальное, Пайп. Скажем так, если мне каким-то чудесным образом удастся убедить себя в том, что он гей и не заинтересован во мне, всё ещё будет невозможно не хотеть его. Мой разум тогда будет кричать: «заставь его сменить сторону». Но ты же видела его. Он всем своим видом говорит «я могу заставить тебя забыть всех, кого ты когда-либо знала до меня, и тебе это понравится». Такой опасный мужчина может причинить много вреда. Боже, что я делаю? Я не чувствовала себя так уже... ну, наверное, с тех пор, как побывала в последний раз в этом долбаном Орчарде.
– Ари, не позволяй ему разрушить то, что потенциально может стать отличным сексом на одну ночь, – резко ворчит Пайпер, но напоминание о «нём» заставляет мой желудок скручиваться.
– Вот тебе обязательно было заводить о нём разговор? – я медленно поворачиваю вслед за мотоциклом, радуясь, что мы не оказались на улице, где я жила много лет назад.
– Формально, ты первой заговорила о нём. Прошло слишком много времени, чтобы позволить им напугать тебя, и ты знаешь об этом. Так что задери юбочку повыше и на этот раз возьми быка за рога и наслаждайся.
Она замолкает, но прежде чем я успеваю заговорить, продолжает:
– Дорогая, прошло уже почти семь лет. Они уже давно могли связаться с тобой, но этого до сих пор не произошло. Думаю, было бы неплохо, если бы ты начала двигаться дальше, чтобы жить и начать работать над будущим, которое не включает в себя дом, полный кошек.
– Легче сказать, чем сделать, – бормочу я, выезжая на кольцевую дорогу и благодаря себя за то, что перестала рассказывать Пайпер о звонках много лет назад. – Мне пора, Пайп, мы уже на месте.
– Повыше юбку, подруга! – кричит она в трубку.
Быстро отключившись, она оставляет за собой тишину, которая заполняет всё пространство вокруг меня. Я открываю дверь, стараясь успокоить нервы, и вылезаю наружу. Мои каблуки стучат по подъездной дорожке, когда я иду к Торну, который стоит у входа в большой – просто огромный – современный дом серого цвета. Свечение Вегаса позади него и тень от гор сбоку оставляют золотой свет, тепло сияющий через множество окон дома.
Он ничего не говорит, когда я останавливаюсь рядом с ним, просто поворачивается и отпирает дверь, быстро вводя длинную последовательность цифр на замке. Не дожидаясь приглашения, так как ясно, что я здесь, чтобы следовать за ним, именно это и делаю. Остановившись в фойе, жду, пока он отключит сигнализацию, и осматриваю дом. Тот, кто декорировал это место, явно предпочитал только одно – белый цвет и стекло с редкими акцентами в виде кристаллов и золотых статуй. Одно я знаю точно: среди того, что я вижу, ничего не говорит о том, что это место принадлежит Торну Эвансу.
– Не то, что вы ожидали? – догадывается он, и я поднимаю голову – очень высоко – чтобы посмотреть на него. Я знала, что он высокий, но, чёрт возьми, он, по меньшей мере, шесть футов четыре дюйма, если не выше. И каждый дюйм его тела состоит из каменных мышц.
– Можно и так сказать.
– Если бы мне было хоть какое-то дело до этого места, я попросил бы вас разуться, но мне наплевать, так что делайте, что хотите.
Я открываю рот, опуская взгляд вниз и поднимая каждую ногу, чтобы убедиться, что я не оставляю следы на белом камне. Конечно, в ту секунду, когда я понимаю, что он говорил буквально, мое лицо вспыхивает миллионом оттенков красного. Возьми себя в руки!
– Странно говорить такое о доме, который, очевидно, был построен с любовью.
– Требуется нечто большее, чем то, что здесь было, чтобы считать его своим домом.
– И всё же… – неубедительно добавляю я и чувствую себя ещё более глупо, выглядя как маленькая девочка, а не женщина, которой являюсь.
– Кроме того, он был построен не мной.
– Ну, значит, это не то, что я хотела сказать.
Он слегка отворачивается, но я успеваю заметить лёгкую ухмылку, играющую на его полных губах. Я рада, что внимательно наблюдала за ним, иначе бы её упустила. В одну секунду она была там, а в следующую исчезла.
– Чёрт, – грохочет он, поворачивая по коридору налево.
Этот человек сбивает меня с толку.
Я следую за ним, наблюдая больше за его спиной и за тем, как она движется, а не рассматривая дом. Я вынуждена отвести взгляд, когда мы подходим к лестнице. Не желая ухудшать своего положения, я поднимаюсь, держась рукой за железные перила. Единственный звук, который заполняет тишину, это звук моих каблуков, стучащих о каждую ступеньку. Не поднимая глаз, я делаю каждый шаг медленно, так как моё сердце разрывается, ускоряясь по мере того, как мы идём дальше. Мои ноги еле идут, помня о жестоких поворотах судьбы в моем прошлом... моё сердце старается забыть каждую его секунду и готово к новым приключениям.
– Мне нужно сделать несколько звонков, но вы не торопитесь, и поверьте мне, вам понадобится много времени, – он прижимает большой палец к сканеру, висящему на стене рядом с дверью, и дверь без ручки мгновенно открывается.
По всему огромному залу начинают загораться лампочки, которые расположены над встроенными в стены стеллажами, а несколько ламп размещены ещё и над островком в центре комнаты. У меня отвисает челюсть, и я без колебаний иду вперёд, мои ладони зудят от желания прикоснуться к тому великолепию, которое окружает меня. Моя сумочка начинает соскальзывать с плеч и почти падает на пол. Я ловлю её, но прежде, чем успеваю надеть ремешок обратно на плечо, её выхватывают. Я смотрю вниз на большую руку, которая обвивает мою сумку, и затем мой взгляд скользит к лицу Торна. Он наклоняет голову, и я следую за ним к маленькому столику прямо в дверном проеме, явно предназначенному для того, чтобы размещать там сумку, которой посчастливилось быть выбранной владельцем. Он бесшумно подходит к нему, с тихим стуком ставя мою сумку. На самом деле, то, что он бережно обходится с моей сумочкой, не должно вызывает дрожь в моём теле. Но это так, потому что большой, огромный, мужественный Торн Эванс выглядит до смешного прекрасно, держа женскую сумку с осторожностью, когда вы и предположить не могли, что он способен сделать что-то подобное.
– Вот эти четыре стеллажа. Вам надо закончить до того, как я вернусь. Я буду рядом.
Затем он уходит, двигаясь быстрее, чем на это способен любой другой человек его размеров.
И больше не отвлекаясь на него, я позволяю себе наслаждаться раем.
Почти два часа спустя я имею пятьдесят две сумки, пятнадцать рюкзаков, тридцать клатчей, два огромных чемодана и девяносто шесть маленьких кожаных изделий. Я буквально нахожусь в раю. Ну, по крайней мере, в моей версии рая.
Я кладу свой телефон рядом с блокнотом, в котором делала заметки, производя инвентаризацию содержимого комнаты и быстро проверяя подлинность каждого предмета. Когда заканчиваю, мне кажется, что прошло пару минут, но, взглянув на цифру, которая получилась на моём калькуляторе, я не могу поверить, что была здесь так долго, чтобы насчитать такую огромную сумму. Размеры улова для «Тренда» вызывает у меня головокружение.
Более четырех миллионов долларов только в этой комнате. Если не больше.
Четыре. Миллиона. Долларов.
Если я предложу ему только ту сумму, которую мы обычно используем для выкупа, я получу прибыль более миллиона долларов. Мы чертовски хорошо зарабатываем в «Тренде», но нам понадобится много месяцев, чтобы заработать подобную сумму. Я бы не стала перепродавать ни единой вещи из этой комнаты.
Пайпер не ошиблась. На вырученные деньги я бы могла отвезти нас в миллион европейских поездок. Миллион. Поездок.
– Вот это дааа, – выдыхаю я, снова оглядывая комнату.
Мне приходится опереться руками о центральный стеллаж, над которым я работала, мои руки удерживают вес моего тела, когда я позволяю своей голове и плечам расслабиться. Мой мозг был слишком занят подсчетами, чтобы делать что-то ещё.
Кажется глупым заводиться от такой ерунды. Знаю, что многие люди, которые видят меня и видят «Тренд», предполагают, что я какой-то заносчивый сноб, но это суждение далеко от истины. Сколько я себя помню, мне нравилось всё, что связано с модой. Когда я росла, изучение истории всех модных домов было для меня сродни походу в кондитерскую для большинства детей. Это была любовь и ценность, которые я разделяла со своей мамой, учась уважать бренды и тяжёлую работу, которая стоит за их развитием. Я изучила историю каждого бренда почти так же, как изучала свои школьные предметы, которые, кстати, обожала. Ни один человек не удивился, когда я стала лицензированным оценщиком ещё до окончания медицинской школы. Большинство людей видят сумки, кричащие наряды и ненужные драгоценные камни… Я вижу искусство. Когда я потеряла маму – и всё остальное, что последовало за её смертью – радость, которую эти «вещи» приносили в мою жизнь, вытащила меня из кромешной тьмы.
Торн понятия не имеет, что для меня значит тот факт, что он привёл меня в это место. Это один из лучших дней, который максимально приблизил меня к маме.
– Закончили?
Я вздрагиваю, когда глубокий голос Торна нарушает тишину вокруг меня, как будто мои мысли материализовали его.
Отбросив все мрачные мысли в сторону, я оглядываю комнату, прежде чем обратиться к нему.
– Знаете, у вас здесь целая коллекция. Я потрясена, что вы готовы расстаться с ней. Это коллекция совершенно точно собиралась с огромной гордостью. – Я поднимаю голову и смотрю через плечо на впечатляющего мужчину, стоящего на входе в комнату.
– Всё это принадлежало моей бабушке. Мне плевать на это больше, чем на что-либо ещё. Поверьте, в этой комнате нет ничего, до чего мне есть дело. И уж тем более я не ощущаю никакой гордости, глядя на всё это.
Его слова шокируют меня. Не потому, что слышу в них уверенность, а потому, что это самая длинная фраза, которою он произнес с тех пор, как вошёл в «Тренд». Зная, когда лучше оставить людей в покое, я поворачиваюсь и беру блокнот в одну руку, а телефон в другую. Используя это время, чтобы сделать несколько глубоких вдохов, я молюсь, чтобы это помогло мне чувствовать себя профессионалом по отношению к этому мужчине.
– Мне неприятно спрашивать об этом, и я не хочу никого обидеть, из-за... ну, всего этого, – произношу я, запинаясь на словах и обводя рукой комнату. – Ну, в общем, мне нужно увидеть квитанции об оплате, а также доказательства того, что вы являетесь владельцем и имеете право распоряжаться этими вещами.
Не отвечая, он поворачивается и уходит. И что, чёрт возьми, мне теперь делать? Идти за ним или остаться на месте? Оглядев комнату, как будто это может мне чем-то помочь, я вздыхаю и иду к двери. Когда Торн вновь появляется, неся толстую папку, я резко останавливаюсь, и мой блокнот с телефоном выскальзывают из рук и падают на пол.
Идиотка.
Тридцатидвухлетняя женщина не должна вести себя, как неуклюжая дурочка рядом с мужчиной только потому, что он привлекателен. Как деловая женщина, я должна уверенно стоять рядом с ним и не вести себя так, будто я никогда прежде не встречала красивых мужчин. Я должна. И всё же... вот она я.
Я ругаю себя, когда наклоняюсь, но из-за того, что слишком погрузилась в свои мысли, не замечаю, что Торн тоже начал двигаться в моём направлении, но становится слишком поздно. Я вскрикиваю, когда наши головы сталкиваются, заставляя меня распластаться по полу лицом вниз.
– Конечно, почему бы не упасть к его ногам, – бормочу себе под нос.
– Детка, обычно мне не требуется так много времени, чтобы заставить женщину упасть к моим ногам, так что не кори себя за свою нерасторопность.
– О, боже, – чуть ли не хриплю я, когда понимаю, что он услышал мое бормотание.
У меня занимает несколько секунд, чтобы подняться на ноги в этом платье, но, тем не менее, мне это удаётся, не унизив себя в очередной раз – точнее, не устроив шоу. Я мысленно делаю себе заметку купить несколько юбок и платьев, которые не так сильно обтягивают мои формы.
Не желая больше привлекать внимание к своему поведению, я продолжаю:
– Это для меня? – спрашиваю я, указывая на папку, которую он держит в руках. Конечно, после этого я понимаю, что мой мозг всё ещё работает со скоростью улитки, потому что там, куда я показываю, находится его промежность. – Убейте меня. Пожалуйста, просто убейте меня.
Звук, похожий на раскат грома, вырывается из его груди, и мои щёки горят, пока он наслаждается шоу.
– Так, ладно, – выдыхаю я, закрывая глаза и считая до трёх, прежде чем посмотреть на его красивое лицо. – Давайте просто начнём всё сначала. – Я перекладываю телефон в другую руку, прижимаю блокнот к груди и протягиваю руку. – Меня зовут Ари Дэниэлс. Обычно я не такая... неуклюжая. Мы можем просто обвинить во всём эту комнату и те многообещающие фотографии, которые я видела до этого. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы перестать вести себя как глупая девчонка и как можно скорее оставить вас в покое.
Искорки пляшут в его волшебных глазах, и одна из его рук поднимается, беря меня за руку и крепко её сжимая. И тут я понимаю, что только что нарушила своё обещание. Я такая глупая девчонка.
– Торн Эванс, как ты уже знаешь. И, детка, не думаю, что мне хочется, чтобы ты оставляла меня в покое.
Я резко вырываю свою руку из его хватки и изо всех сил стараюсь удержать то, что осталось от моего профессионализма.
– Не могли бы вы вернуться к коротким ответам, которые не раскрывают всех подробностей? – Его губы дергаются. – Ладно, не обращайте внимания. Отлично, мистер Эванс, – начинаю я, но тут меня перебивают.
– Я же сказал тебе, Ари. Просто Торн.
– Извини... трудно избавиться от этой привычки, – всхлипываю я, отмечая, что мне слишком нравится, как звучит моё имя, когда оно соскальзывает с его губ, издавая глубокий рокот.
Он обходит меня, идя к островку, и громко роняет папку, прежде чем открыть её и начать вытаскивать документ за документом.
– Все квитанции хранятся в нижнем ящике под каждой из коробок. Просто нажимаешь на него, и он открывается. Мне потребовалась целая вечность, чтобы выяснить это, поэтому я не тратил слишком много времени на то, чтобы понять, что все квитанции и доказательства в порядке. Я не проверял их, но, если ты заметишь, что чего-то не хватает, это должно быть где-то тут. Самая важная хрень – вот здесь.
Он вертит в руках квитанцию, которая выглядит хрупкой и старой. Мои глаза расширяются, когда я вижу, что это оригинал квитанции, принадлежащей одному из сундуков, который, как я знаю, относится к началу 1900-х годов.
– Кроме того, вот копия завещания моей бабушки, а также свидетельство о смерти. На пятнадцатой странице ты увидишь список, в котором перечисляются эти вещи как часть её имущества, оставленного мне, – он замолкает, и я просто смотрю на него, неспособная что-либо сделать.
– Что? – спрашивает он, когда я продолжаю просто моргать, глядя на него после того, как он закончил говорить и толкнул ко мне документы.
– Просто не ожидала, что ты можешь выдать такую длинную фразу.
И вновь его губы слега дёргаются, и я встряхиваю себя, прежде чем сосредоточиться на документах передо мной. К счастью, я наконец-то избавлюсь от того, что он заставляет меня чувствовать, и мне не требуется много времени, чтобы взять себя в руки. Я начинаю просматривать каждый из документов, который он мне дал. Когда заканчиваю, то поднимаю глаза и пытаюсь сочувственно улыбнуться ему, просмотрев свидетельство о смерти. Несмотря на то, что его предыдущие комментарии дали ясно понять, что он не был близок с женщиной, которая ранее владела этой коллекцией, мои манеры не позволяют мне не выразить свои соболезнования.
– Спасибо за всё это. И я тебе соболезную, Торн. Понимаю, что некоторые люди хотят расстаться с вещами, напоминающими о любимом человеке, которого больше нет, но я должна спросить: ты уверен, что хочешь продать все это? Если ты решишь оставить несколько вещей, это вряд ли сильно повлияет на общую сумму. Может, ты захочешь что-то передать по наследству?
Его глаза на мгновение становятся жёсткими, прежде чем черты лица разглаживаются:
– Нет, вне всякого сомнения. Мне некому передавать это барахло по наследству, и даже если бы кто-то и был, я бы не оставил эту материальную ерунду ему. В жизни есть более важные вещи, чем вся эта хрень.
– Ладно, в таком случае... – я прокашливаюсь, не желая спорить с ним о наших взглядах на желания и потребности.
В прошлый раз, когда я пыталась доказать, что очень важно ценить то, что ты купил, заработав упорным трудом, у меня был синяк под глазом почти две недели.
– В таком случае я готова предложить тебе единовременную выплату в качестве выкупа за всю коллекцию, но я всё ещё считаю необходимым напомнить, что консигнация была бы более выгодным подходом. Наш выкуп – это всего лишь стандартный процент от стоимости перепродажи, а консигнация позволит нам сделать наценку и повысить прибыль.
– Я же тебе сказал, крошка, что хочу избавиться от всего этого. Мне плевать на прибыль. Оглянись вокруг, меня это совсем не трогает.
– И всё же я обязана проинформировать тебя.
– Считай, что я проинформирован.
– Отлично... Итак, я могу предложить предварительную сумму в три миллиона. Мне понадобится больше времени, чтобы тщательно осмотреть каждое изделие на предмет дефектов, которые могут повлиять на стоимость, а также исследовать несколько изделий, которые, по моему мнению, могут быть из лимитированных коллекций, это также может повлиять на стоимость. Это означает, что сумма может подняться или опуститься, но я бы сказала, что она не будет ниже двух с половиной или выше четырёх миллионов долларов. Мне понадобится около пяти дней, и тогда я смогу вернуться сюда, если тебе так будет удобней.
– Ты сделаешь все за два дня, и я возьму один миллион.
Я делаю шаг назад, как будто мне дали пощечину, и смотрю на него, как на сумасшедшего.
– Ты безумец, – говорю я, озвучивая свои мысли.
– Нет, мне просто плевать на эти вещи, я хочу, чтобы они исчезли, и тогда я смог бы продать этот дом и свалить с этого места. Я бы оставил это барахло здесь и продал его вместе с домом, но по какой-то причине, ты здесь, а я всё ещё просто хочу от этого избавиться. Тебе не нужно пять дней, крошка. Это будет пустой тратой твоего и моего времени, а я не большой любитель тратить своё время впустую. Как я понимаю, ты в выигрыше, и я получу миллион за тот хлам, который не покупал и до которого мне нет дела. Так что ты заберешь это барахло отсюда, это всё, что мне нужно.
– Торн, я не могу принять это с чистой совестью.
– Тогда запятнай свою совесть и неси свою упругую маленькую задницу в банк. Мне наплевать, как всё это исчезнет, и я не собираюсь больше ничего для этого делать.
– Это безумие.
– Безумием будет выбросить всё это на свалку по доброй воле. Я получаю деньги. Ты получаешь деньги. А лучше получения денег может быть только, если кто-то оседлает мой член, детка. – Он подходит ближе, а я отступаю к столу. У меня в груди разгорается пламя, когда я задерживаю дыхание. – Конечно, у меня никогда не было барахла на четыре миллиона, чтобы я мог продать его женщине, которая заставляет мой член вставать, не прикладывая к этому никаких усилий.
– Торн, – шепчу я, кладя руку на его твёрдую грудь, намереваясь оттолкнуть его.
Только в ту же секунду тепло его тела прорывается сквозь рубашку и обжигает мою кожу, так что я не могу сдвинуться ни на дюйм.
– Ари, – издевается он, его глаза блестят.
– Я... Эм... документы…
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своём дыхании и словах, которые не могу сформулировать. Когда моё сердце замедляется настолько, что мне кажется, будто я прямо сейчас могу умереть от сердечного приступа, я снова смотрю на него.
– Из-за тебя у меня плывут мозги, Торн. Пожалуйста, отойди, чтобы я могла ясно мыслить, а моё тело не было на грани смерти.
В уголках его глаз появляются морщинки, когда он продолжает смотреть на меня сверху вниз, но всё же делает шаг назад. Моя рука опускается.
– Как бы тебе ни хотелось, чтобы завтра эта комната была уже освобождена, придётся дождаться понедельника. Нужно будет встретиться с тобой заранее, чтобы подписать некоторые юридические документы о продаже. Но мой адвокат – старый друг семьи, так что мы можем устроить это завтра к обеду, если ты не возражаешь встретиться со мной и все уладить. Я не смогу получить кассовый чек, пока не будут подписаны документы, так что понедельник – это лучшее, что я могу предложить.
– Хочу, чтобы это барахло исчезло как можно быстрее, но думаю, смогу подождать ещё пару дней, если это означает, что у меня будет ещё несколько возможностей попытаться заставить тебя захотеть меня так же сильно, как ты хочешь всё это дерьмо, – отвечает он, его глубокий голос хриплый от желания.
– Господи, ты ведь не остановишься, да?
– Нет, если только ты не попросишь, детка.
– Я думаю, будет лучше, если мы вернемся к нашим профессиональным отношениям, мистер Эванс.
На этот раз на его губах нет и тени улыбки. О, нет. Если до этого момента я считала, что он красив, то я ошибалась. Потому что Торн Эванс дарит мне широкую улыбку и полный желания взгляд, источая огонь, который я чувствую... это выражение мгновенно превращает его из греховно-горячего в неотразимого и останавливающего сердце.
– Мне понадобится всего пять минут, чтобы заставить тебя умолять меня, Мисс Дэниэлс. Признайся.
Обидевшись на мысль, что я легкодоступна, я сужаю глаза. Наконец-то. По крайней мере, гнев – это та эмоция, с которой у меня было много практики.
– Не знаю, к каким женщинам ты привык, но уверяю тебя, я не такая.
– Может быть, три, – странно произносит он, игнорируя меня.
– Что три? – спрашиваю я.
– Три минуты, милая. Три минуты, и ты будешь умолять меня обо всём этом барахле и моём члене.
Мой рот не способен издать ни звука, и я начинаю задыхаться.
– Хотя, я почти уверен, что смогу сделать это меньше, чем за минуту и заставить тебя делать всю работу, пока сам буду просто лежать.
Моя рука поднимается, и прежде чем я успеваю подумать и остановиться, ему прилетает пощёчина.
– Думаю, мы закончили.
Я обхожу его, ища выход и собираясь найти кого-то другого, кто бы мог забрать у него все эти вещи, даже если это убьёт маленькую часть моей души. Когда он хватает мою руку – не больно, но достаточно крепко, чтобы заставить меня остановиться – я хмуро оглядываюсь через плечо. Для человека, которому только что дали пощёчину, он выглядит почти радостным.
– Одну минуту, Ари. Дай мне минуту, и, если ты не будешь готова умолять меня, когда эти шестьдесят секунд истекут, ты можешь забрать всё это и не дать мне ни пенни.
Уходи, Ари. Уходи. Никакие деньги не стоят того, чтобы стать шлюхой для какого-то мужчины.
Рывком я высвобождаю руку и делаю шаг на встречу, приподнимаясь на цыпочки и приближая своё лицо к нему так близко, как только могу. Его запах ошеломляет меня. Тонкие нотки его туалетной воды затуманивают мои мысли, опьяняя меня желанием, и я слегка покачиваюсь, прежде чем прихожу в себя.
– Тридцать секунд, – парирую я, упрямо сжимая челюсти.
Не знаю, кого я шокировала больше – его или себя. Но я получаю ответ, когда вижу победный блеск в его глазах. О боже... что я наделала?
– Хорошо, – соглашается он, в его глазах горит обещание, подкреплённое его дьявольской ухмылкой.
Я киваю, не в силах сделать что-либо ещё, и стою молча, шокированная произошедшим, когда он берёт мой телефон, его большие пальцы быстро двигаются по экрану. Я неясно слышу звон из его кармана, и прежде чем успеваю моргнуть, он протягивает мне мои вещи.
– Завтра я тебе напишу. Сначала документы, а потом ты будешь меня умолять.
Я сглатываю, дёргаю головой, надеясь, что это похоже на кивок согласия, а затем… убегаю.
