Текст книги "Салка Валка"

Автор книги: Халлдор Лакснесс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Глава 17

В новом сезоне не произошло ничего значительного, достойного упоминания, за исключением разве того, что пропала одна из лодок Стейнтора Стейнссона. Из всей команды в четыре человека уцелел только один – сам Стейнтор Стейнссон. В сильнейший шторм он целые сутки продержался на киле. Это, конечно, был героический подвиг. Об этом случае писали все газеты, но больше всего распространялась газета «Народ», руководимая Кристофером Турфдалем и бесплатно рассылаемая каждому жителю в поселке, живому и мертвому. Моторная лодка «Русалка», принадлежащая Свейну Паулссону, наткнулась на Стейнтора за шхерами Иллюга. Он был в таком состоянии, что не мог вымолвить ни слова: весь израненный, полузамерзший. До конца весны он пролежал в постели, вызывая всеобщее восхищение своим героизмом и мужеством. Когда на следующее утро после его спасения священник отправился к одной женщине с печальным известием, что ее муж погиб вместе с лодкой, она тотчас же разразилась слезами – так глиняный горшок раскалывается от первого же удара. За ней заголосила ее старуха мать, прикованная к постели; невинных малышей удивило странное поведение матери, и они принялись так громко хохотать, что, казалось, никогда не остановятся. А ночью, во сне, к женщине явился муж с того света. Он рассказал ей, что Стейнтор Стейнссон столкнул его с киля и завладел им сам. Поэтому многие ожидали, что после первого же рейса погибнет и оставшаяся лодка; но этого не случилось – погибла только одна.

Трудно представить себе, какой однообразной, скучной и неинтересной была бы жизнь в Осейри в этом сезоне, если бы в поселок не приехал новый доктор на смену старому, отправленному в больницу куда-то в другую часть страны. Новый доктор был холостяк. Он привез с собой много лекарств, в особенности водки. Теперь болели все, даже если не было денег, и главным образом женщины. И в самом деле, новый доктор прибыл вовремя, тем более что в поселке недавно умер один человек, выпив спирту из корабельного компаса, а другой потерял глаз в драке.

Кооперативный союз разместился в старой пристройке, служившей первоначально сараем, затем складом для наживки, а после этого конюшней; и всегда шли споры, кому же принадлежит это помещение. Но теперь люди самовольно заняли этот сарай, превратив его в дом кооперативной торговли. В магазин прибыли мешки с ржаной мукой и крупами, ящики с сахаром, новый сорт витаминизированного маргарина, пачки табаку, сыр, изюм, кофе и керосин – что за божественные запахи! Это была собственная лавка народа: все могут заходить и смотреть. У Арнальдура появилась масса хлопот. Приходилось выталкивать бездельников, зевак, пьяниц, нахальных мальчишек, клянчивших изюм, и скромных стариков, делавших вид, что пришли за солью, по поглядывавших на табак. Все считали, что, раз это их лавка, они могут оставаться здесь сколько им вздумается. У Арнальдура не было иного выхода, как воздвигнуть посреди лавки стойку в виде крепостного вала, чтобы оградить товары от всех собственников магазина. Стефенсен, управляющий фирмы, заглядывал туда по нескольку раз на дню, чтобы высказать все, что он думает о кооперативе вообще, оскорбить Кристофера Турфдаля и поживиться табачком. Как раз в это время в столице произошло знаменательное событие: Кристофер Турфдаль использовал свое влияние в альтинге и уговорил отвергнуть предложение правительства о государственной гарантии Национальному банку в тридцать пять миллионов крон. Он убедил нескольких видных деятелей из правительства поддержать его в этом вопросе. Правительству был выражен вотум недоверия. Альтинг, вопреки конституции, был распущен. Судьба банка повисла в воздухе. Теперь стало ясно – основной банковский капитал, сбережения частных лиц пропали – об этом ясно было сказано в газете «Народ». Все деньги по-братски поделили между собой несколько спекулянтов, живущих в разных районах страны. Чего только не писали в газете «Народ» о Клаусе Хансене и других высокопоставленных лицах. Но, с другой стороны, «Вечерняя газета» в свою очередь неоспоримо доказывала, что никогда еще независимость нации не находилась в такой опасности, как сейчас, когда этот гнусный мятежник Кристофер Турфдаль вмешивается в дела альтинга и подкупает законодательные власти, чтобы лишить нас источника жизни в тяжкий час испытания.

От этой же газеты немало доставалось русским и датчанам. Каждое воскресенье здесь печаталось не менее шести резких ругательных статей против этих далеких народов, не имевших возможности ничего сказать в свою защиту. В столице, при содействии сынов независимости и государственного аппарата, советский режим в России осуждался датским и исландским королем дважды с угрожающей силой. Газета «Народ» печатала фамилии высокопоставленных лиц с указанием адреса и перечисляла, кто из них что уворовал; верховного судью называли «бандитом» и прочими оскорбительными именами. Одновременно стало известно, что, согласно заключению врачей, Кристофер Турфдаль, автор этой опасной писанины, душевнобольной – результат длительного употребления наркотиков. Однажды в ресторане он ни с того ни с сего набросился на английского торговца, схватил его за горло, потом он избил шофера, повстречавшегося ему на улице. Выяснились и еще кое-какие подробности. Например, что, еще будучи мальчишкой, он вел себя дурно со своими товарищами на западе, в Даларнах. Все это подтверждалось свидетельскими показаниями. Недавно лучшие специалисты страны обнаружили в его крови наличие бактерий, вызывающих безумие; и в Осейри точно было известно, что к нему приставили шесть человек, которые стерегут его денно и нощно. Он так безумствует, что они еле-еле справляются с ним.

Но как бы там ни было со здоровьем Кристофера Турфдаля и с политикой вообще, нельзя отрицать, что именно он прислал в Осейри почти половину товаров для кооператива. При весьма сомнительной гарантийности второй половины. Те, кто имел более или менее солидное положение в фирме Йохана Богесена, поминали Кристофера Турфдаля недобрым словом. В кооперативной же лавке посетители, получавшие бесплатные понюшки, приятно волнующие их обоняние и вкус, превозносили его до небес. Да, да, они даже просили Арнальдура послать ему от их имени благодарность и выражали надежду, что милостивый господь воздаст ему со всей божеской щедростью в то самое время, когда он будет больше всего в этом нуждаться. Бейнтейн из Крука был один из тех, кто пришел с таким благодарственным письмом. Он опять стал «красным». Оказывается, теперь он нисколько не возражает, если председатель кооператива перейдет к нему на квартиру, он только никак не может понять, почему девчонка, его дочь, до сих пор не обзавелась ребенком от Арнальдура. Известное дело, трудно заставить человека жениться, пока не появится ребенок. Нужно сказать, что в Осейри давно ходили слухи, что Арнальдур имел таинственное французское средство против беременности. А как же могло быть иначе? Ведь здесь в поселке не раз убеждались, что стоит притронуться к девушке пальцем, и через положенный срок она разрешается от бремени. Приписывали это питательным свойствам рыбы и икры. Поэтому французское средство Арнальдура пользовалось в здешних краях самой дурной славой и применение его считали кощунством. Особенно негодовали те, кто имел от девяти до восемнадцати детей. Они называли это страшнейшим развратом. И хотя не все были так уж набожны, тем не менее все держались единого мнения, что женщинам и мужчинам положено иметь столько детей, сколько бог пошлет; как раз в это время новая жена Магнуса Переплетчика ходила в положении, а ведь многие готовы были поклясться, что она вышла из того возраста, когда рожают детей. Сообща порешили, что, очевидно, на то воля божья. Правда, невольно возникал тревожный вопрос, как удастся приходу содержать всю эту ораву. С другой стороны, настоящим заботливым родителям ничто не могло доставить большего огорчения, чем видеть своих дочерей в обществе председателя союза.

А в самый разгар лова кто, вы думаете, вновь появился в поселке, несмотря на всю болтовню о разорении, роспуске парламента и политике? Кто же, как не наш единственный благодетель Йохан Богесен. Он опять наполнил свою лавку товарами, их можно было получать в кредит, а в виде бесплатного приложения экземпляр «Вечерней газеты» и чудесную газету «Ветер», издаваемую в Силисфьорде. Бедные женщины получили к тому же почти даром по куску материи на фартуки и заплатки. Стоило кому-нибудь попасть в беду – ну, например, женщина теряла мужа или корову, – как ее тотчас же вызывали к Йохану Богесену и она возвращалась оттуда с ценными подарками. Никогда еще наш благословенный старик не был так прост и доступен. Люди чувствовали себя увереннее, когда он находился среди них. И чувство уверенности покидало их, когда его не было. Казалось, в его отсутствие люди переставали соображать, в голову лезли какие-то идеи, они теряли голову. Но теперь опять вернулся наш дорогой, любимый купец. Благослови его, господи, и храни во веки веков! Клевета и всякие наговоры совершенно утрачивали свою силу, когда вдалеке показывались его широкие плечи. Все в нем внушало уверенность – его умный лоб, мощные челюсти, гордый взгляд с искорками юмора, щеточка на верхней губе, которую ему приходилось то и дело приглаживать. Люди же должны понять, что он, бедный пожилой человек, не может заниматься рыболовством в эти тяжелые времена, после всех тех огромных потерь, которые ему пришлось понести в последние годы. Он так объяснял положение: если альтинг, собравшись летом, после новых выборов, не будет посредничать и не поможет народному банку, то петля банкротства затянется на шее самых влиятельных предпринимателей страны, вся продукция страны будет гнить в закромах, а народ будет косить голодом. Поэтому очень важно этим летом сделать правильный выбор – избрать таких людей, которые спасут промышленность страны и вместе с тем укрепят ее независимость и обеспечат банку необходимый оборотный капитал, чтобы все отрасли хозяйства вновь процветали. Кое-какие пожилые женщины и отцы многодетных семейств, поддавшиеся соблазну кооперативного союза, теперь молили бога и святого духа просветить их души и направить их на правильный путь. Неразрешенные вопросы терзали человеческие сердца. Ведь вот, если сравнить табак Богесена с кооперативным, кто станет отрицать, что понюшка, полученная от Кристофера Турфдаля, приятнее для носа, нежели табак из лавки Богесена! Люди часами простаивали у прилавка в кооперативном магазине и обсуждали это явление. Однако Арнальдур не хотел давать никаких разъяснений о Кристофере Турфдале, на вопросы отвечал неохотно и уклончиво. Тогда все направлялись в лавку Богесена и там выслушивали самые диковинные истории об этой каналье. Затем они возвращались в кооперативный магазин, чтобы доискаться до всех подробностей. В общем, в местечке было страшно неспокойно. Часто пьяные собирались около домов зажиточных людей и угрожали им Кристофером Турфдалем. Вскоре организовался союз независимой молодежи. Туда тотчас же вступили священник, врач, Йохан Богесен, учитель, управляющий фирмы и многие другие. Свейн Паулссон заявил, что он не считает для себя возможным принимать участие в работе союза молодежи; его поступок подвергался различным толкованиям. Вне союза осталась бесшабашная молодежь с дурными наклонностями, которая курила сигареты, читала безвкусные стихи и мочилась у окон помещений, где шли дебаты об уставе союза; так вела себя чернь в поселке.

Как уже говорилось, Салка Валка вступила в рабочий союз. Во второй раз она вступала в организацию, которая имела то преимущество перед остальным человечеством, что у нее были определенные цели. Эта вполне обеспеченная девушка покинула свой дом из-за нашествия крыс и перенесла комод и кровать на чердак в доме бедного рыбака. Странно относилась она к человеческой жизни. Каждое явление она воспринимала очень серьезно, стараясь понять его. В жизни человека нет ничего более важного, хотя и более пагубного, чем попытка отыскать ее смысл и уверенность, что ты его нашел. И если девушка изменила свои взгляды, так это потому, что она увидела новые горизонты. Теперь она была убеждена, что рыба, добываемая из морских глубин, оправдывает смысл жизни лишь в том случае, если идет на благо детям, у которых от девяти до восемнадцати братьев и сестер. Ей было стыдно, как это она до сих пор не видела, что все кругом суета сует, в том числе и рыба, если люди не могут купить себе комод, а тот, кто ничего не делает, даже пальца не окунет в море, воздвигает себе загородные виллы в Исландии и в других странах света. В поселке никто не имел возможности купить подходящей одежды для своих детей или ознакомить их хоть с первой частью датского учебника, кроме немногих, имевших свой пай в лодке. Можно с уверенностью сказать, что ради рыбы люди охотно дали одурачить себя; единственное наше достижение в воспитании детей – это то, что они лихо ругаются и сквернословят. По утрам женщины вставали злые, гнали детей из дому на берег, чтобы те не путались под ногами, – пусть себе безобразничают на берегу. А что могли женщины поделать, если дети были дерзки и швыряли в своих матерей комья грязи? Даже если бы они и хотели поймать мальчишек и задать им взбучку, где им, вечно беременным, догнать их!

– Вот так обстоит дело с воспитанием детей в капиталистическом обществе, – вторила девушка за Арнальдуром, наслушавшись его пламенных речей.

Иногда в местечке занимались воспитанием благородства чувств в широком масштабе – это в тех случаях, когда хотели уберечь человека, чтобы он не попал на иждивение прихода. Возьмем, к примеру, Сеселью из Родгуля, Прошлой осенью она потеряла мужа. Он умер от заражения крови, оставив ей одиннадцать детей; крючок вонзился ему в тело в тот самый момент, когда он прилежно ловил рыбу для этих одиннадцати душ. И вот на голову прихода свалилась целая орава. По этому поводу было срочно созвано совещание, на нем порешили: разделить семью на части и пристроить детей в разных местах. Пять человек отослали в долину, остальных устроили в поселке к богатым людям. Здесь они могли вдоволь есть отбросы рыбы. Вот только по воскресеньям их колотили другие дети, потому что у этих бедняков не было воскресной одежды. Свейн Паулссон, председатель приходского совета, взял к себе вдову; он нанял ее стряпать и чинить одежду и поместил у себя в подвале, где хранился посадочный материал. Йохан Богесен подарил ей кусок ситца, чтобы она была нарядной. И некоторое время спустя в большой ежедневной газете, издаваемой в столице на средства рыбопромышленников, появилось следующее благодарственное письмо:

«Этим посланием я хочу выразить большую благодарность. Когда в ноябре месяце меня постигло ужасное несчастье и я потеряла своего любимого законного супруга, которого смерть оторвала от ловли рыбы и от детей, многие друзья, живущие здесь и в других местах, разделили мою печаль и вошли в мое тяжелое положение. Одни взяли к себе моих бесприютных сирот, другие помогали мне, чем только могли, третьи оказали совсем не заслуженную мной помощь. Невозможно перечислить все благодеяния, совершенные ими для меня. Я не называю их имен. Бог знает, кто они. Всем своим благодетелям я выражаю сердечную признательность. Я молю небесного отца не забывать их всех небесными благами, когда они больше всего будут в этом нуждаться.

Осейри, январь

Сеселья Йоунсдоттир из Родгуля».

С тех пор как Салка Валка вступила в новый союз, она не сидела сложа руки. День-деньской она бегала по поселку от одного дома к другому, пробуждая сознание у людей, и в особенности у женщин, потому что женщины первыми идут на уступки, когда речь заходит о заработке. Просто удивительно, до чего они невежественны. Никак в толк не возьмут, для чего вся эта борьба, и изводят мужей сердитыми вопросами, не собираются ли они уморить своих детей голодом.

– Мы, рабочие, имеем право на доход, который приносит рыба, – говорила Салка Валка, – потому что мы строим лодки, мастерим снасти, ловим рыбу, потрошим ее, чистим и сушим. Никто, кроме нас, не имеет права на доход.

– В прошлом году, когда у тебя все шло хорошо, ты так не говорила, – замечают женщины.

– Разве я не могла поумнеть немного с прошлого года?

– Когда ты была маленькая, Богесен и его семья не раз были добры к тебе, – продолжали женщины. – Было время, когда ты ходила в одежде из купеческого дома.

Салка Валка упорно боролась за то, чтобы рабочие были избраны в коммунальное управление, тогда они смогут помешать росту и так непосильных налогов на бедняков и будут следить за тем, чтобы богачи не смогли увильнуть от уплаты своих налогов. Если «красные» получат большинство, они электрифицируют поселок, купят землю в долине и, согласно плану Арнальдура, организуют коллективное ведение хозяйства. Разумные люди в поселке считали эту идею абсурдной. Вероятно, так оно и было на самом деле, потому что в доме этих людей имелись большие лампы и много керосину. А что до Йохана Богесена, то вот уже пятнадцать лет, как его дом обслуживал собственный движок. Кроме того, у лучшей части населения поселка было вдоволь молока и для себя, и для своих дтей. Если их собственные коровы переставали доиться, то молоко доставлялось им из долины за наличные деньги. К тому же осенью они закупали много мяса, и каждый день к столу у них был мясной суп и мясо. Поэтому их мало трогал какой-то там большевизм. Салка Валка и профсоюз мечтали о том, чтобы провести водопровод и канализацию. Здравым людям и эта мысль казалась смешной, ведь в зажиточных домах было вдоволь служанок, чтобы таскать воду и выносить помои. Они только спрашивали: хотели бы мы знать, куда денутся все эти служанки, если не нужно будет выливать помои? Кто даст им работу? Может быть, Кристофер Турфдаль? Подумать только, тот, кто сам ничего не умеет и ничего собой не представляет, требует, чтобы за него все делали другие! Коммуна! Нет погибели на эту коммуну! Ведь яснее ясного, что если государство и коммуна начнут все делать за людей, то – боже благословенный! – это же убьет всю энергию у народа, всю его инициативу, волю к независимости, и неизбежно кончится все это тем, что сейчас мы видим в России, – голодом. Только индивидуальная предприимчивость и смекалка могут спасти народ и сделать его независимым. Посмотрите, например, на Йохана Богесена. Он начал с мальчика на побегушках. Разве коммуна провела ему водопровод, снабдила его дом электричеством или выносила из его дома нечистоты? «Позор для Осейри!» – так начиналась предвыборная статья о социалистах в замечательной силисфьордской газете «Ветер» в связи с тем, что в Осейри допустили возникновение социалистического союза. «Мы, правда, с удовлетворением отмечаем тот радостный факт, что большинство этих бесшабашных юнцов-революционеров – пришельцы. Они понаехали в Осейри из различных мест, вынужденные различными обстоятельствами, поэтому их нельзя считать коренными жителями. Мы уверены, что люди, обладающие здравым смыслом и чувством собственного достоинства, не допустят, чтобы клевета и измышления оказали на них хотя бы малейшее влияние. Наоборот, они сделают все возможное, чтобы выкорчевать эти сорняки, посеянные в сердце общества. Эти революционеры есть и будут в глазах приличных людей ничтожествами; это ядовитые пресмыкающиеся, бездельники, подстрекатели» и так далее, и так далее.

Внизу на этой же полосе помещалась следующая «благодарность» от одной супружеской четы из Осейри:

«Благодарность.

Мы, нижеподписавшиеся, приносим нашу горячую сердечную благодарность всем близким и далеким, проявившим к нам живейшее участие, когда мы прошлой осенью из-за несчастного случая лишились коровы, Это было большим ударом для нашего семейства. В особенности нам хотелось бы упомянуть благородных супругов – шорника Свейна Паулссона и его жену. Они – первые среди наших бескорыстных друзей; это они сделали почин и собрали для нас сорок семь крон пятьдесят эйриров. Многие, и даже дети, приняли участие в этом благородном деле. Наконец, всем известный благодетель купец Йохан Богесен, вернувшийся домой с Юга, преподнес нам накануне лова только что родившегося бычка. Кроме того, он пожертвовал нам разной материи с крупным и мелким узором. Поскольку нет возможности перечислить всех людей, совершивших благодеяния, мы надеемся, что их имейа будут неизгладимо начертаны на скрижалях в более совершенном мире. Всем этим благодетелям, достопочтенным Свейну Паулссону и его супруге и в особенности купцу Йохану Богесену, мы приносим сердечное спасибо, идущее из глубины наших сердец. Мы глубоко уверены, что тот, кто не преминет дать страннику воды, будет вознагражден господом богом из его небесных богатств, когда тот будет больше всего в этом нуждаться.

Гудрун Йоунсдоттир и Сигурд Йоунссон».

Неожиданно наступила весна.