Текст книги "Помни о русалке (ЛП)"

Автор книги: Х. Мэллори

Соавторы: Х. Мэллори
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Я не могу передать тебе, как сильно я ценю… все.

* * *

Выбравшись из озера, мы оба стоим на берегу, промокшие до нитки и полуголые. Намотав полотенце на голову, я выжимаю влагу с волос и стараюсь не обращать такого пристального внимания на его… впечатляющее тело. На нем только пара темно – синих плавательных шорт, которые облегают его бедра и мало что оставляют воображению.

Конечно, у меня был секс раньше – с Эвардом и только с Эвардом. Однако теперь я не могу не задаться вопросом, на что был бы похож секс с человеческим мужчиной, а точнее, с этим человеческим мужчиной. Я замираю достаточно надолго, чтобы мой взгляд скользнул по его обнаженным мышцам, ряби его пресса и четко очерченным плечам. Он ловит мой взгляд и подмигивает.

– Ты смотришь так, словно раздеваешь меня глазами, – усмехается он.

– Гм, это звучит почти правильно.

Он бросает на меня взгляд, от которого в глубине души начинают происходить забавные вещи.

– Так друзья должны смотреть друг на друга, Ева?

Я не знаю, что сказать, поэтому я просто тяжело сглатываю и отвожу взгляд. Он прав – я просто пялилась, и теперь мне стыдно за этот факт.

– Кстати, я просто пошутил, – говорит он с громким смехом. – Мне нравится, что тебе нравится смотреть на меня, – я поворачиваюсь к нему и обнаруживаю жар в его взгляде. – Мне нравится смотреть на тебя.

Я ничего не говорю, но торопливо и застенчиво улыбаюсь ему, заканчивая вытираться, проводя полотенцем по верхней части тела. Моя кожа не совсем сухая, но этого достаточно, чтобы я уже не была промокшей. Превращение из русалки в человека всегда неприятное, что – то вроде покалывания, онемения. Но я настолько привыкаю к ​​жизни на суше, что уже почти не замечаю странности ощущения.

– Невероятно, как быстро ты можешь меняться, – говорит Сойер, глядя на меня с удивлением, написанным на всем его лице. Очевидно, он меняет тему, потому что она сворачивает на опасную территорию.

– Ты привыкнешь, – поддразниваю я, пытаясь хоть немного ослабить напряжение между нами – а напряжение между нами определенно есть, плотского рода. С тех пор, как мы признались на пляже, оно было там – густое, тяжелое и нуждающееся чувство, которое не исчезнет.

Сойер следует за мной в дом, его мокрые ноги оставляют следы на деревянном полу. Я бегу в свою комнату, думая только о том, чтобы переодеться во что – то, чтобы покрыть все мое тело, чтобы подавить часть этого желания между нами. Я замечаю, что Сойер не следует за мной, а остается в гостиной, что тоже хорошо – идея о том, что он в моем личном пространстве – с моей кроватью, не очень удачное сочетание. Особенно учитывая тот факт, что мы пытаемся быть ответственными.

Как только я переоделась, расчесала волосы и нанесла немного туши, румян и помады на лицо, я возвращаюсь вниз. Сойер смотрит на меня и собирается что – то сказать, когда открывается входная дверь, и вдруг я оказываюсь лицом к лицу с Марой. Она разглядывает меня с головы до ног, приподняв критически бровь.

– Почему ты одета… так? – спрашивает она. Я замечаю, что она не удосужилась поздороваться с Сойером, что неправильно. Она может злиться на меня сколько угодно, но она не имеет права грубить моим друзьям.

– О, гм, – быстро отвечаю я, внезапно смущенная тем, что приложила дополнительные усилия, чтобы привести себя в презентабельный вид. Кашлянув, я меняю тему. – Ты не видела мою сумочку? Я уверена, что оставила ее в холле.

– Она здесь! – кричит Сойер из кухни, протягивая мне мою сумочку. Его рубашка влажная, прилипает к груди, и я замечаю, как Мара поворачивается к нему, а затем явно пялится на него, выглядя немного взволнованной. Меня вдруг охватывает необъяснимое чувство ревности, как мне кажется. Будто инстинктивно мне не нравится, что она смотрит на него. Какое странное чувство, которого у меня никогда не было.

Это чувство, которое я надеюсь никогда больше не испытать.

– Ну, наверное, мне пора домой, – говорит Сойер с широкой улыбкой. – Я напишу тебе позже, Ева.

А затем, прежде чем я успеваю полностью осознать, что происходит, он подходит и наклоняется, сжимая мою руку, когда его губы встречаются с моими, но у меня едва хватает времени насладиться поцелуем. Затем он разворачивается и исчезает через парадную дверь, которую Мара оставила открытой.

Когда я поворачиваюсь к ней лицом, она смотрит на меня.

– Значит, между вами явно что – то происходит? – она хмурится.

– Да, – отвечаю я, не зная, что еще сказать. У меня нет ни времени, ни желания рассказывать ей обо всем, что произошло на пляже, и о том, что я не совсем уверена в том, что происходит между мной и Сойером.

– Ты и человек? – повторяет она.

– Что такого? – спрашиваю я. – Я не замужем, а это значит, что я свободна принимать собственные решения, – потом мне кое – что приходит в голову. – И ты тоже могла бы, Мара.

– Я… замужем, – настаивает она.

Я качаю головой.

– Ты изгнана, и изгнание освобождает от обязательств перед Калленом, – я многозначительно смотрю на нее. – И ты это знаешь.

Глаза Мары становятся пустыми, а плечи сутулятся.

– Тебе не нужно казаться такой счастливой из – за всего этого, – бормочет она, и я удивлена, потому что я не знала, что это звучит радостно. – Некоторые из нас были довольны Корсикой и хотели бы вернуться.

– Прости, – начинаю я, но она не дает мне времени сказать что – то еще.

– Все в порядке, – лжет она. Судя по ее тону, выражению лица и позе, скрещенной на груди, все явно не в порядке. Она глубоко вдыхает. – Я собираюсь поискать Майера.

– Поискать Майера? – спрашиваю я, хотя мне и приходит в голову, что я не видела его с тех пор, как мы с Сойером вернулись. Я наполовину ожидала, что Майер был в доме, позволяя Сойеру и мне уединиться, но, видимо, я ошиблась.

– Он исчез, – сообщает мне Мара. – Вероятно, выдает нас Каллену.

Кожу покалывает от беспокойства, но у меня нет времени уделять этому много внимания. Если Майер вернулся в океан и, в конце концов, в Корсику и к Каллену, он будет разочарован приемом. Но я сильно сомневаюсь, что это так.

– Ну, в любом случае, мы не можем держать его взаперти в этом доме вечно, – говорю я.

– Хочешь сказать, что мы не должны?

– Я говорю… он взрослый мужчина и на земле у него есть права. И эти права позволяют ему делать то, что он хочет, и идти, куда он хочет.

– Это не значит, что мы должны ему доверять, – возражает она.

– Я никогда не говорила так, – отвечаю я, когда она направляется к входной двери, прежде чем снова повернуться ко мне.

– Увидимся позже.

Я киваю.

– Удачи в поисках, и если ты его найдешь, не убивай его, пожалуйста.

Улыбка Мары – мрачная полоска юмора на ее лице, когда она отворачивается от меня.

– Не обещаю.

Глава девятая

На следующий день я решаю, что было бы неплохо воспользоваться предложением Майера обучить меня искусству самообороны. Прошло около недели после нападения Каллена на пляже, и я очень хорошо осознала, что, поскольку мое тело в основном исцелилось, его тоже.

Когда я говорю об этом Майеру, он, кажется, в восторге от моего решения и, не теряя времени, ведет меня на траву прямо в моем заднем дворе.

– Я буду учить тебя точно так же, как меня учили в королевской гвардии, – говорит Майер.

Я киваю.

– Первое, что нужно понять, это то, что когда ты находишься в разгаре нападения, ты будешь испытывать страх и панику, а также естественный прилив адреналина. И ты можешь использовать этот прилив адреналина, чтобы увеличить свою силу.

– Сила, которая все равно не сравнится с Калленом.

– Верно, – кивает он, но потом качает головой. – Но это не относится к делу. Дело не в том, чтобы быть сильным, как Каллен. Речь идет о возможности защитить себя от него.

Затем он хмурится, как бы говоря, что не ценит, что я прерываю.

– Извини, продолжай.

Он кивает.

– Главное, что нужно помнить, происходит задолго до нападения. А это значит доверять своим инстинктам. Не игнорируй тихий голосок в затылке, который говорит, что что – то не так. Твой инстинкт – лучший детектор опасности. В следующий раз, когда вы услышишь этот тихий голос, послушай, что он говорит, и подготовься к этому.

– Хорошо.

– Во – вторых, если у тебя есть возможность сбежать от Каллена и его прихвостней, используй ее. Если дело дойдет до нас с тобой… позволь мне встретиться с ним и с ними. Драться с Калленом следует только в том случае, если нет других альтернатив.

Я упираюсь руками в бедра.

– Что заставляет тебя думать, что ты вообще будешь там, когда Каллен снова покажет свое уродливое лицо? – спрашиваю я, прищурившись, но лишь отчасти в шутку. С того момента, как я решила принять предложение Майера тренировать меня, я фактически признала (по крайней мере, себе), что Майер не был тем монстром, как я раньше считала. В глубине души я верю, что ему можно доверять. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Он глубоко вздыхает и, кажется, не знает, как справиться с моим комментарием.

– Ну, скажем так, я надеюсь, что буду там, – отвечает он. – Что касается меня, я останусь с тобой, пока ты не скажешь мне уйти.

Я не знаю, что делать с этим заявлением, поэтому просто киваю.

– Хорошо, продолжай.

– В ситуации самообороны одним из секретных орудий является элемент неожиданности.

– Что это значит?

– Это означает, что Каллен будет уверен, что ты не будешь защищаться, и ты должна извлечь выгоду из этого заблуждения. Но ты и не хочешь, чтобы он знал, что ты тренировалась, иначе он станет еще сильнее. Вместо этого встань в расслабленную позу, когда бедра и плечи выдвинуты вперед, руки согнуты, а ладони подняты и открыты.

Он принимает такую ​​позу, чтобы показать мне, и я тут же теряюсь.

– Что? С поднятыми руками? Это будет выглядеть так, будто я сдаюсь.

Майер кивает.

– В яблочко. Это заставит его думать, что ты напугана, слаба и готова подчиняться его требованиям. Таким образом… когда ты, наконец, нанесешь удар, он не будет к этому готов и не узнает, что его ударило, – он улыбается, и я не могу не заметить, какой он по – мальчишески красивый. – В прямом и переносном смысле.

Злясь на себя за то, что я это заметила, я не могу сдержать разочарования, которое звучит в моем тоне, когда я говорю:

– Хорошо… Я не знала, что так много самообороны связано с тем, что происходит до того, как вступишь в драку с кем – то.

– Ну, разве ты не счастлива, что согласилась тренироваться со мной? – спрашивает он с еще одной обаятельной улыбкой, и я тяжело сглатываю.

– Продолжай, – отвечаю я, хмурясь.

– Каллен решит, что ты не можешь защитить себя, Ева. Так что стоит воспользоваться элементом неожиданности. Если говоришь с ним, у тебя есть возможность удивить его, и ты увеличиваешь свои шансы нанести первый удар.

– Ладно, это звучит хорошо.

Он кивает.

– Теперь мы собираемся перейти к реальной тактике. Первое, чему я научу тебя, это «Удар центром ладони», – он занимает стойку, делая один шаг перед другим и поднимая ладонь так, чтобы она была обращена ко мне. – Удары открытой ладонью уменьшают вероятность того, что ты повредишь руку.

– Итак, если Каллен войдет в мою зону комфорта…

– Он получает прямо в лицо.

Я смеюсь над этим.

– Как сильно я хотела бы это увидеть?

Он смеется вместе со мной.

– Как бы нам обоим хотелось это увидеть!

– Сильно, – отвечаю я, сглотнув, и это не имеет никакого отношения к удару Каллена.

Майер не отвечает, но смягчает позу и снова смотрит на меня с серьезной решимостью, написанной на его лице.

– Далее – «Удар в глаза». Удар в глаза можно использовать в положении стоя или лежа. Просто направив пальцы к глазам Каллена, ты заставишь его отстраниться.

– Мне действительно нужно выкалывать ему глаза? – с отвращением спрашиваю я.

– Нет, даже если ты не вступишь в контакт, попадание ему в глаза создаст пространство для более разрушительного удара позже.

– Хорошо, – я хмурюсь, глядя ему в лицо. – Ты просто собираешься объяснять мне это или покажешь, как это сделать?

Он усмехается.

– Полегче, мисс Нетерпение.

– Ну? – требую я, все еще злясь на себя.

– Сначала объяснение, потом обучение, – отвечает он быстрым кивком. – Далее – «Удар коленом». Удар коленом в пах может немедленно положить конец драке.

Он продолжает объяснять, что я, вероятно, окажусь на земле в битве с Калленом. Очевидная хорошая новость заключается в том, что Каллен не опытный наземный боец, особенно потому, что он не привык к своим наземным ногам или вообще находиться на земле. По словам Майера, удары ладонью и в глаза хорошо работают на земле.

Именно тогда он знакомит меня с так называемым «боковым ударом ногой», который даст мне преимущество, если я буду на земле, а Каллен нет, потому что мои ноги длиннее его рук. Это означает, что Каллену придется подставлять свое тело под мой удар, если он захочет приблизиться ко мне.

Судя по всему, удары коленом эффективно работают на земле. Майер указывает, что пока я борюсь с Калленом, он, вероятно, не защитит свой пах. И как только я увижу брешь, я должна подобраться достаточно близко, чтобы ударить в его промежность.

– Борьба не окончена, пока угроза не исчезнет, ​​– продолжает Майер. – Поэтому ты должна быть полностью предана битве. Если будешь сопротивляться, а затем сделаешь паузу, ты потеряешь первоначальное преимущество, полученное благодаря использованию элемента неожиданности.

– Хорошо.

– И как только твой противник узнает, что ты можешь сражаться, становится труднее победить. Чтобы выжить, нужно продолжать атаковать, пока он не потеряет сознание или не умрет, и ты сможешь сбежать, – он делает глубокий вдох, а затем улыбается. – Итак, это все, что касается теории… готова получить по заднице?

Я глубоко вдыхаю, а затем улыбаюсь и киваю.

– Давай.

Оказывается, он обеспечивает это сполна.

После двадцати минут борьбы с ним или попыток держать его подальше от себя, пока он говорил мне, что я все делаю неправильно, мое сердце бешено колотится, и я задыхаюсь. Кстати, ветер поднимается и бьет по моей потной коже, и я чувствую, как лед покалывает по всему телу. Воздух влажный, жжет мне нос и глаза солью.

Но мы не останавливаемся. Майер продолжает бороться со мной, несколько раз бросая меня на землю, пока я не перестаю видеть ровно и не злюсь больше, чем рак – отшельник без панциря.

– Ударь коленом! – кричит он, снова опуская меня на землю, и мы катаемся по траве, пока я пытаюсь освободиться от его захвата. Когда я получаю хорошую брешь, я поднимаю колено, но останавливаюсь как раз перед тем, как ударить его по бубенцам. – Браво! – говорит он с широкой улыбкой. – Это бы сразу вывело меня из строя.

Я лежу на земле, лицом к нему, он наклоняется надо мной, и когда я думаю, что он переместится, чтобы снова встать на ноги, он этого не сделает. Он просто остается на мне, глядя на меня сверху вниз, в то время как я смотрю на него, и мое сердце начинает гудеть в груди.

– Значит, я правильно поняла одно? – шучу я, и мой голос звучит с дрожью и совершенно неуверенно.

– Одно, – отвечает он, но в его тоне нет юмора, а взгляд тяжелеет, когда он глубоко вдыхает, глядя на меня сверху вниз. Я чувствую тепло, исходящее от его тела, и оно соответствует теплу его изумрудных глаз.

Когда он опускает свое лицо ко мне, кажется, что время замирает. Я слышу свое дыхание, мое сердце бьется быстрее, а грудь начинает вздыматься и опускаться в такт. Лицо Майера опускается еще ниже, и нас разделяет всего несколько дюймов воздуха.

– Майер, – начинаю я.

Когда он опускает голову и касается моих губ своими, я выгибаюсь под ним и поворачиваю лицо, подставляя ему щеку. Это единственное, что я могу придумать, кроме как ударить его коленом в бубенцы по – настоящему.

Он тут же отстраняется и кашляет.

– Возможно… хватит тренировок на один день, – выдавливаю я.

Глава десятая

В тот вечер я беру с собой в постель ноутбук, теперь сильнее настроенная найти как можно заработков за наличные. Конечно, я даже не знаю, с чего начать поиск таких позиций.

Экран светится в темноте, я смотрю на бесконечный список заданий, требующих документы. Хоть мои глаза с трудом остаются открытыми, и я хочу только свернуться калачиком под одеялом, я заставляю себя продолжать крутить список.

Автор для статей о совместимости зодиаков в любви. Нужен цифровой архиватор. Виртуальный помощник, срочный прокат.

Большинство записей читается как иностранный язык. Что такое зодиак?

Я стону, падая головой на подушку. Надо мной потолок темный, несмотря на нити лунного света, струящиеся сквозь прозрачные занавески. Моя комната представляет собой бесформенный беспорядок вокруг меня, с вещами, сваленными в небрежные кучи на полу. В синем свете ноутбука я замечаю время в углу экрана: два часа ночи.

Я уставшая.

И мое тело болит от тренировок с Майером.

Не только это, но и близкий поцелуй между нами испортил хорошее настроение, в котором я была. Хорошее настроение, вызванное тем, что расцветает между мной и Сойером. Теперь я просто хочу зарыться поглубже в одеяло и заснуть, чтобы никогда больше не просыпаться.

Поднявшись, я убрала ноутбук, сунув его в случайный ящик стола у двери. В моем доме есть настоящий кабинет с уютным набором мебели в соседней комнате. Большой дубовый стол, который, должно быть, принадлежал Сойеру, напоминает мне об обломках кораблекрушения, которые я собирала вокруг подводного особняка Эварда. Простые книжные полки встроены в стену, но я не могу использовать их, пока в моей коллекции так мало книг. Сегодня кровать казалась лучшим местом. Утешение после прожитого дня.

Мои мысли обрываются, когда я слышу скрип, разносящийся ниже по лестнице. Мара легла спать несколько часов назад, и как только Майер вернулся – после того, как его не было до конца дня, – он сразу после ужина поднялся и, похоже, был не в особо разговорчивом настроении. Не то чтобы я могла винить его – я была не единственной, кого потрясло то, что произошло между нами.

Что касается Майера, и независимо от того, доверяю я ему или нет, я все еще разрываюсь. Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что он никак не может вернуться к Каллену или в Корсику. После того, что произошло, когда Майер ясно провел свою линию на песке, напав на Каллена от моего имени, очевидно, на чьей стороне его верность. Может, конечно, все и не так началось, но я уверена, что так все закончилось. Кроме того, я совершенно уверена, что Майер не причинит мне вреда. Я не знаю, могу ли я полностью доверять ему, но я могу поверить, что он изгнан с Корсики без надежды вернуться. А это значит, что он больше на моей стороне, чем на стороне Каллена.

Я снова слышу скрип половиц, и на этот раз звук будто исходит снизу, прямо подо мной. Я замираю. Часть меня жаждет проверить, кто это, хотя бы для того, чтобы убедиться, что это только мои соседи по комнате, но… что, если внизу не Мара или Майер? Я более чем уверена, что Каллен каким – то образом следит за мной, и вполне реально думать, что у него есть еще один или два союзника в резерве. Даже если этот шпион не Майер (а я убеждена, что это не так), Каллен мог легко найти кого – то другого на место Майера.

Готова ли я опробовать свои новые навыки защиты? Это глупый вопрос с очень определенным ответом, потому что Майер неоднократно «надрал мне задницу», как он так искусно выразился. Так что нет, я не готова снова встретиться с Калленом, но, похоже, это не имеет значения.

Я втягиваю воздух и подхожу ближе к двери моей спальни, чуть – чуть приоткрывая ее, прикладывая ухо к щели и прислушиваясь.

Коридор возле моей спальни темный, пахнет диффузором мятного масла из ванной. Я выглядываю из – за двери и вижу только свет ночника.

Лестница выглядит пустой.

В углах не прячутся темные фигуры. Может, звуки – это просто стоны и скрипы оседающего старого дома? Я не привыкла к таким вещам. В Корсике вода все заглушает, поэтому звуки жизни остаются незамеченными. Одной из первых вещей, которые мне пришлось принять, было то, насколько громкой может быть жизнь на суше.

Несмотря ни на что, здесь никого нет.

Может, думаю я, мне стоит проверить внизу. На всякий случай.

Ступени скрипят, когда я спускаюсь по ним одна за другой.

Как только я касаюсь нижней ступеньки, поворачиваю голову в сторону и замечаю, что входная дверь открыта ровно настолько, чтобы впустить холодный ночной воздух. Мгновенно раздражение наполняет меня, когда я полагаю, что Мара или Майер, должно быть, не закрыли ее полностью. Они должны были запереть и перепроверить, закрыли ли они каждую дверь и окно, а не оставлять входную дверь приоткрытой по неосторожности.

Включается свет на кухне, заливая комнату флуоресцентным светом, и у меня перехватывает дыхание.

– Кто – нибудь есть? – голос Майера зовет из кухни.

У меня вырывается недостойный выдох, а сердце начинает биться быстрее, пока я не напоминаю себе, что это всего лишь Майер. Он замечает выражение моего лица, и его лицо меняется с беспокойного на раздраженное.

Я закрываю входную дверь, щелчок эхом разносится по всему дому, когда я запираю ее на засов, а затем повторяю выражение его лица, которое он только что показал мне.

– Ты оставил входную дверь незапертой, – выдавливаю я, ожидая, пока мое сердцебиение уймется.

– Я ничего не оставлял открытым. Я просто спустился выпить стакан воды.

Я хмурюсь.

– Тогда это, должно быть, была Мара. Я… я поговорю с ней об этом утром.

Он прислоняется бедром к стойке, все еще жалея левый бок после столкновения с Калленом… или, может, это было из – за его тренировок со мной. В любом случае, мысль о Каллене немедленно заставляет меня напрячься, и меня покалывает подозрение. Может, это не Мара оставила входную дверь незапертой, а, может, это Майер, потому что он только что вернулся откуда – то?

– Ты выходил? – мой голос звучит более укоряюще, чем я хотела, но Майер лишь пренебрежительно пожимает плечами.

– Нет, я просто спустился выпить, как я и сказал, – он поднимает стакан с водой. Затем его лицо мрачнеет. – У тебя все нормально? Ты бледная.

Я могу только представить, каким призраком я, должно быть, выгляжу, потому что я уверена, что весь цвет покинул меня, когда я увидела, что дверь не только не заперта, но и приоткрыта.

– Я в порядке, – быстро отвечаю я.

Взгляд Майера укоряющий, и я отвечаю ему тем же. Насколько я знаю, он все еще мог быть на связи с Калленом, и, может, именно туда он уходил раньше, и потому дверь все еще была открыта. Может, он буквально только что прошел внутрь? Но, глядя на него, я понимаю, что он одет только в трусы – боксеры.

Да, он в одних трусах, и его грудь, которая чудесно наделена мышцами, смотрит на меня.

Я кашляю.

Я могу сказать, что он зол, по положению его плеч, но он ничего не говорит. Долгий миг единственный звук – это ветер снаружи.

– Ну, Ева, тебе не о чем волноваться, внизу только я, – наконец, говорит Майер, будто давая мне повод вернуться в спальню.

Я киваю.

– Нам нужно убедиться, что все двери и окна заперты.

– Я поговорю об этом с Марой завтра.

Я снова киваю.

– Но, к сведению, я сомневаюсь, что Каллен поджидает в каком – нибудь темном уголке твоего дома. Это не его стиль. Он и его стража выломают дверь, а не будут ждать, пока кто – нибудь оставит ее незапертой.

Я стою в темном коридоре, освещенном только желтым светом с кухни, и дрожу. Когда я оборачиваюсь, я почти ожидаю увидеть кого – то позади меня, но, конечно же, там никого нет. Только Майер, стоящий на кухне и выглядящий… почти голым. Я стараюсь не позволять своему взгляду скользить по его телу, и мне хочется пинать себя за то, как это сложно.

– Ты – то точно знаешь, как думает Каллен, да?

Не хочу показаться подозрительной, но ничего не могу поделать. Будто я хочу поспорить с ним, чтобы отвлечь внимание от его тела. Я злюсь на себя и вымещаю этот гнев на Майере, что вряд ли справедливо.

Майер раздражённо фыркает и, наконец, встречается со мной взглядом. Тени заставляют его глаза казаться темнее и интенсивнее, чем они есть на самом деле.

– Не все обвинения я собираюсь продолжать принимать, – говорит он очень обыденным тоном. – Особенно после того, как мы провели день сегодня.

– Не сердись на меня из – за того, что ты сделал.

– Я не сержусь на тебя, но я и не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я остался здесь, если ты не можешь мне доверять, что бы я ни делал или ни говорил.

– Я хочу, чтобы ты остался здесь… чтобы… приглядывать за тобой, – я держу свой подбородок высоко в воздухе.

– И что хорошего это даст? Если я работаю с Калленом, то ты там, где я хочу. И мы оба знаем, что я могу легко одолеть тебя, если захочу… Я думаю, мы доказали это раньше.

Не знаю почему, но я краснею при мысли о том, что он снова попытается заставить меня подчиниться. Посейдон, со мной что – то не так.

– Дело вот в чем: если ты хочешь, чтобы я ушел, то скажи мне, Ева. Я знаю, что могу обеспечить себе жизнь на суше, потому что уже делал это раньше, – он делает паузу и качает головой, проводя рукой по волосам, и я тяжело сглатываю. – Я хочу помириться с тобой, но ты должна пойти мне навстречу. Ты можешь злиться. Я абсолютно этого заслуживаю. Но никогда не намекай, что я похож на Каллена.

Он прав.

Я жестока к нему, и это несправедливо. Либо я приму решение не доверять ему и отпущу его – пусть он покинет этот дом и начнет свою собственную жизнь – либо я решу, что доверяю ему и… Я полагаюсь на его помощь против Каллена, когда бы она ни понадобилась.

И если он собирается и дальше оставаться со мной, мне придется перестать его оскорблять. А что касается того, что он останется со мной, как долго я планирую держать его здесь? В какой – то момент ему нужно будет свое место. И я более чем уверена, что это всплывет в разговоре с Сойером, потому что он очень ясно выразил свои чувства по этому поводу – ему не нравится Майер, и он не доверяет ему и не хочет, чтобы Майер жил со мной.

Я выдыхаю еще раз.

– Кстати, ты не очень хороша в том, чтобы красться с этими человеческими ногами. Твой хвост тебе больше идет.

Хочется увидеть больше в этих словах. Он думает, что мой хвост мне больше идет, потому что я принадлежу Корсике? Это мнение Мары, и я не могу сказать, что оно мне нравится. Но, помня о недавнем предупреждении Майера, я молчу. Вероятно, это невинное замечание, и я преувеличиваю.

Когда я ловлю взгляд Майера, его глаза блестят, чуть озорные. Улыбка на его лице сводит меня с ума.

Смех начинает выливаться из моего горла сам по себе. Я так устала, всегда на взводе, и смех кажется пузырьками, счищающими тревогу.

Вокруг глаз Майера проступают морщины, когда он приглушает собственный глубокий смех, прикрывая его рукой. Именно тогда я замечаю, что у него на запястье кожаный браслет, которого раньше не было. И это поднимает хороший вопрос…

– Куда ты ходил сегодня… после того, как мы закончили тренировку?

Хорошее настроение Майера испаряется почти через долю секунды после того, как я задаю вопрос.

Он обводит взглядом мою кухню, глядя куда угодно, только не на меня.

– До сих пор я останавливался в гостиничном номере, за который платил один из прихвостней Каллена, но меня выгнали из этого номера, так как Каллен прекратил платить за него, так что… я пошел собрать кое – какие вещи.

Один из прихвостней Каллена.

Сколько связей у Каллена на суше? С тех пор как Каллен пришел к власти, число изгнанников с Корсики почти удвоилось. Я всегда считала, что их просто отсылали, чтобы больше никогда о них не вспоминали. Теперь мне приходит в голову еще худший вариант. Может, Каллен не просто изгоняет преступников, но и держит их под своим контролем после их изгнания. Он мог бы иметь армию изгнанников на побегушках. Изгнанники, готовые на все, чтобы вернуться в сверкающий высокий город Корсика. Холодок пробегает по мне от этой мысли.

Может, Каллен изгоняет людей только для того, чтобы иметь на них влияние. Маня их домом, семьей и друзьями, чтобы заставить их делать все, что он хочет. Это мощный способ завоевать чью – то верность, даже если это неправильно.

Когда я гляжу на Майера, который смотрит на меня со странным выражением лица, часть меня беспокоится за него. Сейчас больше, чем когда – либо прежде, у меня есть подозрения относительно истинной причины, по которой Каллен изгнал стольких за эти годы. Но я не озвучиваю эти мысли и просто устало улыбаюсь Майеру, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

– Возможно… тебе, возможно, придется попытаться понять, как будет выглядеть твоя жизнь на суше, скорее раньше, чем позже, – говорю я.

– Я думал, ты хочешь держать меня здесь, под своей пяткой? – спрашивает он с улыбкой.

– Пока что, но в конечном итоге тебе нужно будет жить своей жизнью, самостоятельно.

Его улыбка увядает.

В любом случае, он не может оставаться здесь навсегда. Я едва могу позаботиться о себе, не говоря уже о том, что мне нужно думать о Маре. Мара… Очевидно, как сильно она не любит Майера, и отношения между нами настолько непростые, что добавление Майера к нам надолго только усилит напряжение в нашей дружбе, возможно, разбивая то, что от нее осталось, вдребезги.

Он замечает нерешительность в моих глазах, потому что его лицо мрачнеет.

– Хорошо, – тихо говорит он, – я понял. Я должен был остаться только до тех пор, пока ты не поверишь, что я больше не работаю на Каллена? – он поднимает свою когда – то раненую руку. – И я исцелился, – раньше кожа была опухшей и покрытой синяками, и на нее было ужасно смотреть, теперь осталось лишь несколько выцветших желтых пятен. Через несколько дней и они исчезнут вместе со шрамами, будто с ним вообще ничего не случилось.

Я не могу смотреть ему в глаза.

Как бы я ни старалась заставить себя, это невозможно. Я не настолько жестока, чтобы вышвырнуть его, но в то же время я скучаю по тому, когда была только я в этом большом доме, с озером в моем распоряжении и никаких забот, кроме того, когда ожидать следующего урока плавания. Это были более легкие времена.

Проще.

Счастливее.

Глава одиннадцатая

Майер кладет руку мне на плечо, и я вздрагиваю, но выражение его лица мягкое.

Хоть я и не хочу этого признавать, я чувствую, как учащается сердцебиение, а дыхание становится мелким.

– Я прожил здесь, на суше, достаточно долго, чтобы знать, как устроен мир, и я выживу, – говорит Майер, делая шаг ко мне. Его улыбка теплая, и хотя я злюсь на себя, я чувствую желание приблизиться к нему.

«Что не так со мной? – думаю я. – Как я могу чувствовать то, что чувствую к Сойеру, а затем чувствовать то же самое к Майеру?».

Я смотрю на руку Майера, и все во мне сжимается. Моя кожа светлая и усеяна крошечными веснушками; теплый загар его кожи прекрасно контрастирует с моей бледностью. Не задумываясь, я кладу свою ладонь на его руку, чувствуя, как мое сердце подскакивает к горлу. Это небольшой жест, но он заставляет меня понять, что я все еще испытываю к нему чувства – даже после всего, что произошло.