355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гвидо Соспиро » Запретная книга » Текст книги (страница 14)
Запретная книга
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 05:54

Текст книги "Запретная книга"


Автор книги: Гвидо Соспиро


Соавторы: Джоселин Годвин

Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 16

В иудейском таргуме Книги Бытия [46]46
  Имеется и виду Книга Юбилеев – апокрифическая часть Книги Бытия (малая Книга Бытия), написанная на арамейском языке и содержащая в себе описание различных обрядов и ритуалов.


[Закрыть]
сказано, что древние иудеи доставали этот плод украдкой, а именно: отрезали голову первенцу, мумифицировали ее в соли и специях и водружали на стену. Под язык помещали золотую пластинку с заклинаниями. Такой талисман, именовавшийся терафим, отвечал на любые вопросы о прошлом и будущем.

Лео затошнило от описания обряда. Похоже, Чезаре искренне верил в отвратительные басни. Он стал читать дальше:

И в наши дни встречаются бедные тщеславцы, кто занимается предсказаниями посредством искусства некромантии. Они не убивают собственных первенцев, но оскверняют трупы убиенных на поле брани или же в миру и пользуются древней наукой гаруспиков, гадавших на внутренностях. Столь грубые методы могут сойти для людей кровожадных, как тигры, и низких, отвратительных, словно жабы. Герой не следует этим путем, ибо Древо жизни не следует искать среди мертвых. Оно среди живых и тех, кто более, чем живой.

Лео поразился отсутствию у Чезаре моральных принципов: автору некромантия была не по душе, но не потому, что требовала человеческого трупа, а потому, что представлялась алхимику «грубым методом». Ривьера сомневался в результатах таких гаданий. Подобные практики могли без ведома гадателя создать разлом, через который придут «хаотичные и безличные» силы. «Они суть угроза душе, ибо приводят к ее разрушению и потере, к тому, что суеверные люди именуют вечным проклятием», тогда как герой должен стремиться к преображению и переходу в высшую форму, «состоянию, которое более, чем жизнь».

Опасна любая магическая практика, предупреждал Чезаре, особо выделив это предложение в манускрипте. Даже успешные магические действия могут вызвать «сыпь на коже и понос». Автор давал список лечебных трав: agrimonia, [47]47
  Репейник (лат.).


[Закрыть]
lysimachia, [48]48
  Вербейник обыкновенный (лат.).


[Закрыть]
potentilla, [49]49
  Переломная трава (лат.).


[Закрыть]
verbascum. [50]50
  Коровяк (лат.).


[Закрыть]
В целях общей защиты Чезаре побуждал героя перед занятиями магией произносить речь – чтобы отпугнуть «ненужных» духов – и призыв – чтобы привлечь «нужных». Подобные духи не «демоны и не ангелы, как учит думать о них церковь»; их не должно называть «Злом» или «Добром»; это духи, свободно обитающие в природе, которые могут либо помочь герою, либо ему помешать.

Поскольку разуму трудно вообразить безличные силы, Чезаре приводил проверенные временем формулы призыва и изгнания, дополняя их именами и традиционным знаком пылающей пентаграммы:

Пусть герой обратится к углам Земли и призовет их по именам четырех ветров, всем известных: «О Бореас (и прочие имена), повелеваю тебе сдержать вред и предательство во чреве своем!» Говоря так, герой должен начертить в воздухе пентакль указующим перстом правой руки: сначала провести черту вниз к левой стопе, затем от правого плеча к левому, далее – к правой стопе, потом – подняв руку над головой, провести черту вновь к левой стопе и указать себе на сердце, воображая символ пылающей пятиконечной звезды. Точно так должно поступать и с остальными ветрами.

Затем, полный решимости, герой очищается серой и солью и входит в Пещеру Меркурия.

Лео знал, что последние наставления относятся к состоянию внутренней сосредоточенности, необходимой для работы с образами. Он перешел к дыхательному упражнению, предписанному в комментарии: «Вдыхай на протяжении четырех ударов сердца или шагов. Задержи дыхание на время двух ударов и выдыхай на протяжении шести шагов». Эту последовательность необходимо было выполнить двенадцать раз, чтобы вызвать легкий эффект гипервентиляции.

Следуя указаниям Чезаре, Лео представил себе стену пещеры, закрытую усыпанной звездами черной занавеской. Рядом следовало вообразить Меркурия и, войдя в состояние идеальной сосредоточенности, попросить бога открыть вход в пещеру.

В первый раз воображение сыграло с Лео шутку: за занавеской оказался номер отеля, где Лео лежал на кровати, а обстановка комнаты была видна расплывчато, как в камере-обскуре.

Во второй раз за занавеской оказалось лицо Лео, словно отраженное в зеркале, как будто посланная энергия, отразившись, ударила в самого Лео.

Он проделал эксперимент еще несколько раз, предваряя ритуал десятью минутами дыхательных упражнений и концентрации, но безрезультатно. Лео встал с кровати и разочарованно прошелся по комнате. Учащенное дыхание и энергичная ходьба не помогли согреться. Лео выпил стакан воды. Сейчас бы горячего чаю…

Он перечитал наставления в комментариях: в них часто упоминалась фраза типа «поместить больший мир внутри меньшего», которую Лео счел типичным примером герменевтического жаргона. При более внимательном прочтении выражение напомнило указания из первой части: уроки измененного восприятия мира.

«Трудновато, – в Лео проснулся лингвист, – освоить сослагательное наклонение, не пройдя настоящего времени». Какая самонадеянность – пытаться в совершенстве освоить магический язык героев в обход подготовительных упражнений! С другой стороны, разве не обладал он «тайным огнем» желания? «И намерения мои чисты», – подстегнули остатки католического супер-эго.

Лео отвернулся от книги. Уронил голову на руки и стал вспоминать измененное представление о мирах и диаграмму, схематически изображающую голову героя, с концентрическими кругами элементов, планет и звезд.

В воображении Лео унесся в межзвездное пространство: вокруг по пересекающимся орбитам плыли, вращаясь, планеты. Полыхали красным, лиловым и зеленым бесчисленные звезды, формируя галактики, закручиваясь в спирали, собираясь в туманности и взрываясь белой пеной. Немая часть разума подсказала Лео, что это Млечный Путь. Затем, при помощи растворения и свертывания, Лео вернулся в физическую реальность, ощутил шершавость языка во рту, глаза, легкий зуд на кончике носа, тихий шелест в ушах. Когда он вернулся в пещеры разума, там ждало звездное небо. Планеты дремали, звезды светили ровно, складываясь в созвездия: Медведица, Орион, Скорпион и прочие.

Сознание продолжало то возвращаться, то улетать в глубины космоса в размеренном ритме. Лео спросил себя: «Кто этим управляет?» Может, вне макрокосма и микрокосма присутствует некто, определяющий ритм переходов, будто какой-нибудь кукловод? Безмолвный ответ нашелся моментально: «Твоя Воля». Как писал в комментарии Чезаре: «В магическом мире Воля героя предшествует знанию, и в своей свободе герой презирает Богиню обстоятельств».

Постепенно Лео вошел в состояние полутранса. События внутри сознания казались реальнее физического окружения, конкретнее мыслей. Идея воли, преодолевающей любые границы, расширила поле внутреннего зрения – оно уподобилось внезапно надутому воздушному шару. И вместе с этим пришел холод, превосходящий прохладу, которую Лео чувствовал в начале упражнения. То был холод межзвездного пространства, от которого не защитят ни огонь, ни одежда.

В этом космическом пространстве Лео встречался с Анжелой, но тогда он был рабом или жертвой события. Теперь он ощущал себя богом, взирающим на творение рук своих. На языке, которому не нужны слова, он призвал Меркурия и велел открыть вход в пещеру.

Увиденное должно было поразить Лео, но сейчас он был холоден, как лед, бесстрастен, как природная сила, поднявшись выше личных эмоций и переживаний. Он увидел со спины барона Эммануила, узнав его по прилизанным седым волосам. Одетый в шелковый парчовый халат, барон открыл дверь, в которую вошла Анжела – она не говорила, не улыбалась, не приветствовала дядю. Просто вошла в большую, квадратную гостиную. На стенах висели оленьи рога и прочие трофеи. Закрытые окна отгораживали комнату от ночного неба. На диваны и восточные ковры лился золотистый свет современных светильников.

Пройдя в смежную комнату, Анжела сбросила сандалии и легла на кровать. Эммануил вошел за ней.

Лео не просто видел происходящее – ему открылись мысли Анжелы и барона. Разум Анжелы находился между сном и бодрствованием, движения были автоматические, как у человека, который во сне переворачивается с боку на бок. Эммануил же, напротив, горел желанием, его воля пламенела раскаленным железом – не простым вожделением к хорошенькой семнадцатилетней девушке, а всепоглощающей жаждой власти. Лео интуитивно понял, что барон нацелился на состояние, сходное тому, в котором пребывал он сам: сгусток воли, преодолевший границы времени и пространства и ожидающий только приказа! Все, чего он пожелает, осуществится. Барон пользовался иной техникой – не просто медитацией или визуализацией; это относилось к порядку вещей, которого Лео в обычной жизни не постиг бы, но сейчас он наблюдал за всем без удивления, без эмоций. Эммануил пытался объединить свой разум и разум Анжелы, чтобы использовать последний как канал для передачи своей воли. Цель была скрыта.

Эммануил лег на кровать подле Анжелы, обхватив ее шею ладонью, второй ладонью накрыл себе ухо. Тибетская техника введения жертвы в транс путем перекрытия доступа крови к головному мозгу была весьма опасной – можно нанести непоправимый вред мозгу или хуже… Интуиция подсказывала Лео, что Эммануил и прежде практиковал эту технику с Анжелой.

Когда Эммануил плавно надавил на шею племяннице, девушка вспомнила, что хотела сообщить Орсине нечто важное, и попыталась перебороть забытье.

Эммануил надавил сильнее. Отведя ладонь от уха, он приподнялся, нагнувшись над Анжелой, которая недоуменно распахнула глаза. Барон прижался губами к ее рту, будто намереваясь высосать душу. Анжела позабыла, что у нее есть сестра. Когда к мозгу перестала поступать кровь, нервная система забила тревогу, сердце затрепетало… Бездна раскрыла жадную пасть.

Большим пальцем барон пережал себе сонную артерию, ощутив знакомое давление в черепе, закрыл глаза и мысленно проник в опустевший разум племянницы.

Он словно попал в иной мир и впервые в жизни ощутил полный, наивысший магический экстаз, узрел бога, которого пытался визуализировать ранее. Перед ним появился Митра [51]51
  Древнеиндийское божество, восходящее к индоиранскому (арийскому) периоду, владыка солнца и дневного света, блюститель космического и нравственного миропорядка.


[Закрыть]
в золотом сиянии – жизнерадостный, окруженный ореолом света, в персидском шлеме и усеянном звездами плаще. В руке бог держал короткий меч римских легионеров. Во сне Эммануил осознавал, что он бык, и восхищенно склонил голову. Митра приподнял морду животного и глубоко вонзил меч ему в глотку.

В физическом мире мышцы Эммануила свело судорогой, пальцы вдавились в шею обмякшей Анжелы. Ее сонная артерия начала посылать панические сигналы сердцу, замедляя его ритм. Минут через десять сердце девушки остановилось, но Эммануил не ослабил хватку – его мускулы не отпускала судорога.

Когда он пришел в себя, бездыханная Анжела лежала у него на руках.

Лео не ощущал собственного тела, но чувство нестерпимого холода вернулось. Его, казалось, испытывает и барон.

Эммануил поднялся с кровати, плотно запахнулся в халат и вышел. Перед охотничьим домиком раскинулся огороженный стеной внутренний двор. Барон порылся в бардачке «ланчии», нашел водительские перчатки и вернулся в хижину, где снял с Анжелы футболку, юбку и нижнее белье.

Барон был невысок, но крепок и силен. Ему не составило труда поднять обмякшее тело и перенести в ванную, где он, не снимая перчаток, омыл тело племянницы, высушил ей волосы феном, вытер ее досуха большими банными полотенцами.

Действуя четко и осознанно, Эммануил снял перчатки, отжал их над раковиной и натянул на руки. Вышел во двор и спрятал тело Анжелы в багажник «ланчии». В хижине Эммануил сбросил халат, собрал постельное белье и полотенца, сложил в стиральную машинку и запустил цикл. Облачившись в сорочку и брюки, барон вышел из домика, заперев за собой дверь.

Ночь была тихой, безлунной и теплой. Включив габаритные огни, Эммануил поехал в усадьбу. На полпути он остановил машину и развернулся. Лео понял его намерения: избавиться не только от тела Анжелы, но и от ее мотороллера. У хижины Эммануил с некоторым трудом перетащил коченеющее тело племянницы на переднее сиденье «ланчии», пристегнул ремнем безопасности, а «веспу» погрузил в багажник, оставив крышку приоткрытой.

Успокоившись, упорядочив мысли, Эммануил задумал проехать мимо усадьбы и где-нибудь по дороге утопить тело вместе с мотороллером, инсценируя аварию.

Но, проезжая мимо дома и заметив «феррари» Найджела, барон передумал. Он погасил огни и заглушил мотор. «Ланчиа» по инерции плавно подкатила к «феррари». Окна дома были темны, словно беззвездная ночь. Эммануил бесшумно открыл багажник «феррари» и перенес в него скрюченное тело Анжелы, после чего сел в свою машину и отъехал, едва нажимая на педаль газа.

Как только усадьба пропала из виду, барон включил фары и на обычной скорости повел машину вдоль берега реки Адидже. Километров через тридцать он остановился у кромки воды, вытащил из багажника «веспу», поставил переключатель скоростей мотороллера на вторую передачу, зажал сцепление и бесшумно вошел с ним в воду. В половине четвертого утра Эммануил вернулся в усадьбу, вошел в дом через заднюю дверь и через полчаса спал у себя в комнате.

Когда сознание барона померкло, Лео пришел в себя. Он лежал на полу весь в холодном поту, лязгая зубами. Любое движение отзывалось болью, будто с него содрали кожу и натирали осколками льда.

– Нельзя ли просто умереть? – простонал Лео, приподнимаясь и открывая глаза.

Похоже, невероятный магический опыт ослепил его, на этот раз окончательно. Может, это кара за обретение запретного знания, от которой Лео будет страдать до конца жизни?

Он ужасно ослаб и дышал с большим трудом.

Покрывшись холодным потом, погруженный во тьму, Лео был не в силах ни двигаться, ни думать.

В одиннадцать утра Гедина в сопровождении Колуччи и пятерых полицейских вошел в гостиницу. Их «альфа-ромео» покрыли расстояние в шестьдесят с лишним миль между Венецией и Больцано с феноменальной скоростью. Все полицейские, кроме инспектора, были в униформе, так что предъявлять удостоверения ошарашенному консьержу не понадобилось.

– Среди ваших постояльцев значится синьор Кавана? – спросил Гедина.

– Да, а что…

– В каком он номере?

Консьерж – старший коллега клерка с заячьей губой – не спешил с ответом.

– Отвечайте быстрее, пожалуйста, – поторопил инспектор, а полицейские достали оружие.

– Он в номере 331, но…

Полицейские взбежали вверх по лестнице. Гедина сначала постучал, а потом и вовсе принялся колотить в дверь.

– Откройте! Полиция!

Нет ответа.

– Мы знаем, что вы там. Откройте дверь, я сказал! Немедленно!

В ответ – тишина.

– Выламывайте, – приказал Гедина.

Подбежал консьерж с ключом, но самый крупный из полицейских уже обрушил свой вес на хлипкую дверь, и та распахнулась. Полицейские отступили.

– Осторожней, босс, – предупредил Колуччи. – Вдруг он вооружен?

Но инспектор, первым заглянувший в номер, остановился на пороге.

– Назад! – велел он, перегородив проход. – Колуччи, срочно звони префекту Венеции. Живо!

Не переступая порога, Гедина включил свет. Весь номер и ванная комната были залиты кровью. Алые потеки растеклись по серому ковролину, покрывали мебель, но тела не было нигде.

– Префект на линии, босс, – сообщил Колуччи с вытаращенными от любопытства глазами.

Гедина выхватил у помощника трубку телефона и объяснил ситуацию шефу местной полиции, попросив немедленно прислать экспертов-криминалистов.

– Среди них обязательно должен быть серолог, – добавил он.

Консьерж тихонечко двинулся в сторону лестницы, собираясь улизнуть, но Гедина окликнул его:

– Постойте. Вы сегодня видели синьора Кавану?

– Да, – робко ответил консьерж.

– Когда? Почему раньше не сказали?

– Я хотел, но вы не дали. Он ушел этим утром.

– Ушел? Во сколько?

– Около десяти.

– Проклятие! Он не сказал, куда направляется?

– Нет. – Консьерж помедлил и произнес: – Вообще-то он меня кое о чем спрашивал.

– О чем же?

– Где находится ближайший книжный магазин.

«Книжный? Какого черта?» – подумал Гедина, а вслух спросил:

– Скажите, как он себя вел? Спешил? Суетился?

– О, выглядел он просто ужасно… Это-то я заметил, синьор.

– «Ужасно»? Что вы имеете в виду?

– Слабый. Изможденный. Бледный, как труп.

Точно так же, впрочем, консьерж мог описать и себя самого.

«Если Кавана в таком состоянии, то зачем ему книжный магазин?» – поразился Гедина.

– Больше ничего не припоминаете? – спросил он.

– Нет.

– Уходя, он взял свой багаж?

– Да. У него были чемодан и рюкзак.

– Все?

– Да.

– Ладно, ступайте. Вы еще можете понадобиться.

Когда консьерж удалился, Гедина велел Колуччи:

– Возьми в подмогу полицейского и спускайся за ним. Следи за консьержем, за всеми входящими и исходящими звонками в отеле. Экспертов немедленно отправь в номер.

Не заходя в комнату, инспектор набросал несколько версий в блокноте. Все они казались притянутыми за уши. Однако стало ясно, что профессор Леонард Кавана задумал недоброе. У него, конечно, имелось железное алиби: через Интерпол Гедина проверил – Кавана на момент убийства Анжелы и похищения Орсины находился в Вашингтоне. Впрочем, это ничего не доказывает: профессор вполне мог быть организатором одного, а то и обоих преступлений.

Незаметно для себя Гедина стал называть сестер-аристократок по имени, жалея и сочувствуя им. Как же досадно, что он упустил Кавану! Необходимо было немедленно известить венецианскую полицию, чтобы она проследила за профессором, пока Гедина не прибыл в город. Инспектор намеренно не сделал этого, оправдывая подобный риск перспективой карьерного роста. Гедина выпестовал идею двойного расследования – ему казалось, что это тонкий, изящный ход. К тому же он намеревался только допросить Кавану, потому что оснований для задержания и ареста профессора не имелось. Подозревать его можно было в адюльтере, но это преступлением не считается.

Кто же знал, что в Венеции Гедина обнаружит кровавую баню?!

– Инспектор Гедина, – угрюмо обратился к нему плотный мужчина. – Я инспектор Джанелли, прибыл в ваше распоряжение.

За Джанелли следовали эксперты и несколько полицейских.

– Благодарю, – ответил Гедина. – Мы тут по самое горло в крови.

– Да, вижу, – сказал Джанелли, заглядывая в комнату.

– Кто из вас серолог?

– Я, – отозвался анемичного вида долговязый эксперт.

– Хорошо. Пройдите в номер. Постарайтесь не наступить в кровь.

– Легко сказать…

Через час место потенциального преступления тщательно осмотрели. Тела найдено не было. Фотограф сделал сотни фотографий, химик-криминалист, помимо крови, искал волосы, жидкостные выделения тела, частицы ногтей, волокна и прочие улики. Серолог разбирался с аномальным количеством крови, собрав множество образцов.

– Здесь что-то не в порядке, – доложил эксперт инспектору. – Я не стану делать заключений, пока не проведу лабораторных анализов.

– Однако же…

– Однако же при множественных или одиночных пулевых, колото-резаных ранах на теле жертвы имеются одно или несколько мест кровотечения. Жертва падает, и на полу остаются лужи крови – чем ближе к ране, тем они больше. В нашем случае жертва, если, конечно, мы имеем дело с человеческим существом…

– Что вы хотите сказать?

– Странно, но, насколько я могу судить на данной стадии анализа, здесь могло быть заколото животное. Коза, например.

Что, черт побери, затеял Кавана?!

– В любом случае, – подытожил серолог, – если мы имеем дело с одним человеком – а это я выясню, сравнив все образцы крови, – то он или она пролили всю свою кровь. На полу я не смог определить участки, на которые пришлось наиболее интенсивное кровотечение. Это весьма необычно.

– Есть другие идеи?

– Есть одна, но она маловероятна.

– И в чем же она состоит?

– Жертва могла заразиться лептоспирозом через воду, загрязненную крысиной мочой.

– Лептоспирозом?

– Да, крысиной лихорадкой. Заболевание вызывает рвоту, понос, жар, головные боли. При острой форме больной потеет кровью. Возможен летальный исход.

– А какова вероятность, что здесь случилось именно это?

– В Венеции? У нас обитают тысячи крыс, так что это вполне могло случиться с тем, кто пил воду из канала. Такова наиболее вероятная версия. Человека, конечно, могли заставить выпить воду, но это выяснять вам. Я придерживаюсь научных фактов. Из анализов крови мы узнаем больше о вашем подозреваемом – если, конечно, кровь принадлежит ему.

Гедина спустился вниз и переговорил с шефом венецианской полиции, лично прибывшим на место происшествия, получив рапорт от инспектора Джанелли.

– Синьор, – сказал Гедина, глядя ему в глаза, – есть веские причины полагать, что Леонард Кавана очень опасен. А поскольку он, предположительно, находится на территории Италии, я настоятельно прошу вас предупредить все полицейские управления страны и все точки пересечения границы: аэропорты, порты и посты вдоль границ с Францией, Швейцарией, Австрией и Словенией. Я свяжусь с управлением полиции Больцано и передам им те же инструкции. Леонард Кавана представляет для общества серьезную угрозу. Возможно, он убийца. Во избежание дальнейших трагедий он должен быть найден и арестован. Мой офис перешлет вам по электронной почте его фотографию и номера паспортов – итальянского и американского. Леонард Кавана не должен покинуть страну.

Шеф венецианской полиции удивился, но Гедина отозвал его в сторонку и переговорил с ним в частном порядке: объяснил, что американец может быть связан с недавними трагическими событиями, постигшими семью Ривьера делла Мотта. Такая доверительность моментально расположила шефа к инспектору. Он гарантировал сотрудничество и помощь во всем. Необходимые меры будут приняты немедленно в национальном масштабе. Леонарда Кавану выследят и арестуют.

Отель и близлежащую улицу заполонили полицейские.

Столпотворение заметил журналист «Иль газеттино ди Венециа». Он моментально сообразил: заваривается нечто интересное. Просочился через толпу в отель, с ходу взял интервью у шефа полиции и у инспектора Джанелли. Гедина комментировать происходящее отказался. Джанелли сообщил репортеру все, что ему рассказал шеф, не осознавая секретности информации, а именно: Леонард Кавана подозревается в похищении баронессы Ривьера.

Репортер пулей помчался в новостное бюро, чтобы пустить сведения в оборот.

Прошло немного времени, и пресса ликующе выдала очередную главу мрачной саги о семействе Ривьера.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю