Текст книги "История Франции и Европы"

Автор книги: Густав Эрве

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Глава III
Буржуазная республика и реакция месяца термидора
(9 термидора II года—18 брюмера VIII года)

Умиротворенная буржуазия отправляет на казнь Бабёфа, первоучителя социализма

Революционная буржуазия возвращается к власти. – С 9 термидора II года (июль 1794 г.) по 18 брюмера VIII г. (ноябрь 1799 г.) Францией управляла, как и при учредительном собрании, революционная буржуазия. Но в то время, как при учредительном собрании, на заре революции, эта буржуазия была доверчива, проникнута энтузиазмом, полна идеалов, термидорская буржуазия представляла класс людей разочарованных, деморализованных, лишенных идеалов, людей, знавших только одно: наслаждаться жизнью и стараться разбогатеть.

В несколько лет были созданы многочисленные богатства при помощи счастливых спекуляций с ассигнациями национальным имуществом, продуктами первой необходимости; все те, которым удалось попользоваться от революции, сплотились после 9 термидора за спиною членов конвента, враждебных террористической демократии. Жирондисты, скрывавшиеся после государственного переворота 2 июня и избегнувшие гильотины, вошли в конвент и образовали вместе со всеми умеренными элементами собрания, осмелившимися наконец обнаружить свои настоящие мнения, большинство, решившее устранить народ от общественных дел.

Кроме того, теперь не было и надобности в народе; ибо, разве республика не оказалась победительницею на всех своих границах? Не она ли продиктовала только что, весною 1795 года, мир в Базеле королю Пруссии, признавшему за нею владение правым берегом Рейна, и королю Испании, уступившему ей испанскую часть острова Сан-Доминго.

Термидорская реакция была реваншем республиканской буржуазии над демократией.

В конце деятельности конвента, термидорское большинство великого собрания голосовало конституцию III года, посредством которой оно надеялось продолжить свое господство: эта конституция, как и конституция 91 года, отнимала у всех бедняков право голоса, ибо для голосования в первоначальных собраниях нужно было платить непосредственный налог. Избиратели первой ступени назначали избирателей второй, которые уже выбирали депутатов. Таким образом, чтобы попасть в выборщики второй ступени, надо было обладать действительным достатком.

Законодательная власть возлагалась на две палаты: совет пятисот и совет старейшин, обновляемых ежегодно на одну треть; исполнительная власть должна была принадлежать директории из 5 членов, обновляемой ежегодно на одну пятую своего состава. И для того, чтобы обеспечить себе сохранение власти, термидорская партия прежде, чем был распущен в конце 1795 года конвент, позаботилась издать постановление о том, что две трети обоих советов должны быть выбраны из среды самого конвента. 5 первых директоров принадлежали к той же партии.

Обезоруженный и задавленный народ. – Народ, и особенно парижский народ, хотел поддержать остатки монтаньяров, еще верных демократии; агитация в клубах возобновилась. Но термидорцы закрыли клубы; клуб якобинцев прикрылся сам. Несколько Главарей террористов были гильотинированы.

В то же время отмена закона относительно цен сразу повысила цены на все припасы; чтобы покупать предметы потребления, рабочий класс обладал только ассигнациями, все больше и больше терявшими ценность; когда принудительный курс был уничтожен, то ассигнация в сто франков в конце концов упала до нескольких сантимов.

Богатые купцы, спекулируя на общественной бедности, скупали съестные припасы, чтобы перепродавать их по чудовищной цене. Рядом с нищетой народа, богачи блеснули теперь – когда террор пришел к концу – неслыханною роскошью; начались блестящие празднества и балы. Потеряв надежду, голодный народ предместий дважды наводнял собою в апреле (жерминаль) и мае (прериаль) 1795 года конвент. Он требовал: «Хлеба и конституции 93 года!» На этот раз оба народные восстания были подавлены самым жестоким образом; несколько главарей монтаньяров были гильотинированы; большое количество мятежников было расстреляно, и все рабочие кварталы разоружены.

Возбуждение поднялось снова в народной среде под влиянием молодого журналиста Бабёфа, которого можно считать – отцом французского социализма. Он первый во Франции вполне открыто осмелился осудить принцип частной собственности, который до сих пор всеми представителями революции рассматривался, как священный.

По мнению Бабёфа, революция потерпела неудачу, так как в ее результате образовалось два класса, один богатый и блестящий, другой бедный и несчастный; богатство одних есть результат бедности других; превосходство таланта само по себе не должно давать человеку права пользоваться чрезмерными богатствами во вред своим согражданам, менее одаренным; республика будет осуществлена в действительности только тогда, когда будут уничтожены имущественные неравенства.

Для того, чтобы этого достигнуть, нужно требовать не раздела имущества, как это предполагали некоторые революционеры; ибо на другой день после аграрного закона социальное неравенство снова воскреснет. Единственное средство заключается в том, чтобы передать общине, т. е. государству, все земли и все средства производства; государство должно организовать труд и распределять поровну продукты; оно должно взять на себя обязанность давать всем детям одно общее воспитание, немощным и старым оказывать широкую поддержку.

Обвиненный в 1796 году в заговоре против директории, Бабёф был казнен в следующем году.

Год спустя после его смерти, при частичном обновлении обеих палат, демократы получили большинство; директория тогда кассировала выборы (22 флореаля VI года).

Таким образом, легальная дорога к власти была закрыта для демократической партии; революционные средства у нее были тоже отняты; не было более ни клубов, ни оружия, ни руководителей. Опасность миновала.

Роялисты подавлены. – Точно также поступила термидорская буржуазия с роялистами.

После 9 термидора, провозгласив конец террора, она, решила отменить декреты, направленные против знати и непокорного духовенства; все культы были признаны свободными, и ни одного из них не должно было поддерживать государство; две католических церкви тогда существовавшие, конституционная и непокорная, получали поддержку только от своих сторонников. Так жила Франция несколько лет с отделением церкви от государства.

Подстрекаемые знатью и духовенством, роялисты подняли голову.

В Провансе и на всем юге после падения Робеспьера, стали собираться банды людей с белою кокардою, резать революционеров и грабить их имущество; начинался белый террор. Термидорцы его подавили.

В Бретани, под влиянием священников, вспыхнуло крестьянское восстание: шуаннерия. Английский флот высадил у Квиберона три полка эмигрантов. Генерал Гош взял их в плен и по приказанию конвента расстрелял, как изменников (1795).

И в самом Париже в последние дни конвента роялистские банды осмелились восстать на собрание; то было движение вандемьера IV года; пушечные выстрелы подавили его.

Через два года (1797), при директории, роялисты получили большинство на частичных выборах; их руководитель генерал Пишегрю вступил в сношения с претендентом, братом Людовика ХVI. Директория кассировала выборы (18 фруктидора V года); и многие священники и эмигранты были отправлены в ссылку. Роялистская партия не осмеливалась более поднять голову. Реставрация королевской власти слишком затрагивала общие интересы, слишком непосредственно угрожала всем обладателям общественных богатств, всем прежним деятелям революции, чтобы она получила теперь шансы на успех.

Опасность для термидорской буржуазии шла с другой стороны, а именно со стороны армии и военноначальников.

Первые кампании Бонапарта. – При правлении конвента солдаты республики были горячими республиканцами, которые, защищая национальную территорию, в то же время защищали и свои политические верования и все дело революции; во главе их стояли полководцы, их достойные; Марсо и Гош представляют типичные фигуры республиканских солдат, преклоняющихся перед законом. Гош, кроме того, был выдающимся полководцем; к несчастью для республики, он умер в 1796 году, 29 лет от роду, находясь во главе рейнской армии.

При директории, солдаты республики незаметно и непроизвольно превратились в наемников, находящихся всецело в руках своих предводителей. Они получили вкус к войне, к поживе, ею доставляемой: чинам и добыче. Итальянская армия первая заразилась этим новым духом.

Австрийское правительство, не участвовавшее подобно Пруссии в Базельском договоре, владело большой итальянской провинцией: Ломбардией. В 1796 году директория доверила командование итальянской армией одному молодому офицеру корсиканского происхождения, Наполеону Бонапарту, который проявил себя выдающимся полководцем. Победитель двух австрийских армий при Арколе и Риволи, он продиктовал мир при Кампо-Формио (1797). Не сообразуясь с приказаниями директории, он отдал Австрии территорию венецианской республики, независимого государства, распоряжаться которым он не имел никакого права, взамен за Ломбардию; эту последнюю он взял у Австрии для того, чтобы устроить итальянскую республику под протекторатом Франции. Кроме того, Австрия признала, как то сделала Пруссия по договору в Базеле, присоединение к Франции Бельгии и всего правого берега Рейна.

Директория не осмелилась протестовать против нарушения дисциплины победоносным генералом; она знала, что Бонапарт был идолом своих войск; он нашел их в рубище – и одел их и накормил за счет Италии, а также сквозь пальцы смотрел на их грабежи. Директория боялась возбудить недовольство армии удалением Бонапарта.

Только одна Англия стояла еще с оружием в руках. Бонапарт мечтал двинуться на завоевание Египта, который принадлежал союзнику Франции, константинопольскому султану. Отсюда он надеялся завязать сношения с несколькими возмутившимися против Англии индусскими князьями и поднять против нее весь Индостан. Честолюбивый генерал мечтал особенно поразить своих современников новыми подвигами на Востоке.

Он выступил в поход, взяв с собою ученых для исследования памятников египетских древностей. Армия вступила в Каир, выиграв битву вблизи пирамид (1798); но английский флот разбил около Александрии нри Абукире французский флот, высадивший армию, и эта последняя оказалась пленницею среди своих завоеваний.

Английское правительство воспользовалось тогда случаем для того, чтобы побудить правительство австрийское искать реванша; русский царь вступил в коалицию. Русский генерал Суворов прогнал французские войска из Италии.

Получив такие известия, Бонапарт сел на судно, оставив свою армию, и вернулся во Францию, где вторжение врага было уже отражено, ибо генерал Массена одержал действительно блестящую победу при Цюрихе.

Переворот 18 брюмера (ноябрь 1799 года). – Возвратившись во Францию, Бонапарт приобрел громадную популярность. Экспедиция в Египет только увеличила его славу.

Наоборот директория пользовалась слабой популярностью; роялисты и демократы, придавленные ею, ненавидели ее. Еще большее число умеренных без определенного политического направления, мирных обладателей национального имущества жаловалось на продолжение войны и необеспеченность ближайшего будущего; одно время, до победы Массены при Цюрихе, можно было опасаться нового вторжения неприятеля; директория с ее постоянными переворотами не внушала никакого доверия.

Все взоры обращались на победителя при Арколе, при Риволи, на завоевателя Египта.

Он же, пожираемый скрытым честолюбием, не отталкивал ничьих надежд.

Мирным людям он обещал положить конец этим беспрестанным войнам блестящими победами и совершенно уничтожить всякие поводы для беспокойства обладателей национальными землями.

Солдатам он обещал новые баталии, новые лавры, новые позументы.

Демократам, многочисленным еще в армии и в Париже, он сулил восстановление всеобщего избирательного права.

Священникам и католикам он позволял думать о восстановлении единства католической церкви и даже о восстановлении церковного бюджета.

Его дом был открыт интриганам всех партий.

В союзе с тремя из пяти директоров и несколькими из депутатов он подготовил государственный переворот.

18 брюмера VIII года (ноябрь 1799), под предлогом якобинского заговора, обе палаты были переведены из Парижа в Сен-Клу и поручены для охраны генералу Бонапарту. На другой день генерал наводнил совет пятисот своими солдатами; барабанная дробь покрыла протесты термидорского большинства; депутаты были разогнаны. Приверженные Бонанарту депутаты собрались отдельно и доверили исполнительную власть трем консулам, из которых один, сам Бонапарт, под именем первого консула, получил полномочия диктатора.

На первый взгляд республика еще существовала, но на самом деле Франция получила повелителя. Она снова возвратилась к монархии и притом к самой грубой ее форме, к военному деспотизму.

Глава IV
Внутренняя политика Наполеона

Наполеон и папский легат подписывают конкордат в 1801 г.

Восстановление монархии. – Между консульством (1799–1804) и империей (1804–1815) различие было только в этикете и обстановке. И там и здесь царил один порядок, единоличное правление Наполеона Бонапарта, человека, одаренного удивительной умственной организациею, одинаково пригодной как для войны, так и для административной деятельности; ему недоставало только морального чувства и человечности для того, чтобы заслужить удивление всех людей. Конституция VIII года, выработанная Бонапартом и его единомышленниками, была провозглашена чрез несколько недель после государственного переворота. Она предоставляла всю исполнительную власть, право объявления войны и заключения мира, право назначения чиновников и депутатов Бонапарту, названному первым консулом. Кроме того, первый консул получил и львиную долю законодательной власти, так как конституция предоставляла ему одному право предлагать законы.

Чтобы сохранить всю видимость признания народного верховенства, было произведено всеобщее голосование или плебисцит, давший якобы народу возможность высказать свое мнение по поводу конституции; все граждане имели право вотировать, но голосование производилось открыто. Эта комедия, в которой все подневольные выборщики должны были голосовать за правительство, равно как и действительная популярность Бонапарта, объясняют результат плебисцита: тысяча пятьсот «нет» против 3 миллионов «да». С той же целью рядом с первым консулом было оставлено еще два консула, носивших только почетное имя. Народ должен был голосовать списки нотаблей, из которых главный правитель государства выбирал судей, депутатов и чиновников; но эти списки заключали в себе слишком достаточно имен, чтобы первый консул затруднился избрать и назначить на один из этих важных постов своих единомышленников.

Наконец, рядом с Бонапартом было четыре собрания: государственный совет, который разрабатывал проекты законов первого консула; трибунал (уничтоженный в 1806 году), их обсуждавший, но без права решения; законодательный корпус, который их не обсуждал, а голосовал среди молчания, – настоящее собрание немых, языки которых освободились только при его уничтожении; и, наконец, сенат, который предназначался быть хранителем конституции.

Но, так как все члены этих собраний назначались Бонапартом, то они могли только одобрять проекты законов, предложенные повелителем. Простое голосование в сенате или сенатское решение, в конце концов, к тому же заменяло собою во многих случаях эту длинную и сложную канитель.

К 1804 году популярность первого консула еще более выросла после его первых правительственных действий; тогда он побудил сенат дать себе титул наследственного императора. Только один член трибунала имел отвагу протестовать против этого: республиканец Лазарь Карно, которого Бонапарт не осмелился исключить из этого собрания тотчас же после 18 брюмера.

И в то время, как республиканский этикет постепенно исчезал, новый повелитель государства окружал себя все больше и больше пышностью старой монархии; он имел свой двор, высоких сановников и крупных судебных и военных чиновников: маршалов, обер-епископа, обер-камергера, обер-шталмейстера, обер-церемониймейстера, которые получали большие оклады. В 1807 году он учредил даже наследственное имперское дворянство для крупных чиновников: некоторые из них получили графство, другие – баронство. Во главе всей этой знати стояли принцы крови, братья и сестры императора.

В конце концов монархия по праву народному была заменена снова старой монархией по праву божественному; и, как до 89 года, судьба народа находилась в руках одного повелителя. В этом отношении революция потерпела крушение.

Что из приобретений революции было Наполеоном удержано. – Но восстановить старый порядок полностью было сверх сил Наполеона, да это и не входило к тому же в его планы.

Между старым порядком и новым обществом протекли реки крови и лежали груды обломков, переступить через которые назад нельзя было заставить поколение, сделавшее 89 и 93 годы.

Поэтому, большинство великих социальных реформ революции сохранились сами собою.

Продажа национальных имуществ не была отменена.

В основание общественного устройства было положено: равенство перед законом и налогом, право всех граждан на доступ ко всем общественным должностям, свобода культа для всех религий и свобода совести для всех людей, свобода труда и свобода конкуренции, хотя рабство, уничтоженное конвентом, было снова восстановлено в колониях.

Наполеон оставил все эти завоевания. Но обязаны французы ими, конечно, революции.

Учреждения консульства и империи; новый административный режим. – Наполеон сохранил разделение на департаменты, округи (старые уезды) и коммуны, установленное учредительным собранием; но в то время, как эти различные округи раньше управлялись (по конституции 1791 года) выборными советами, которых не контролировали представители центрального правительства, Наполеон отдал управление департаментами префектам, управление округами суб-префектам, а управление коммунами мерам, назначаемым им самим. В помощь этим чиновникам давались советы (главный, окружной, муниципальный), избираемые опять-таки им по списку нотаблей; эти советы, впрочем, не имели действительного значения. Коммуны находились под полною опекою префекта, т. е. центрального правительства; в новом строе префекты, представители всей местной администрации, заняли место интендантов старого монархического режима.

Другие крупные административные органы, введенные учредительным собранием и конвентом, были переделаны в том же духе.

В области судопроизводства был сохранен кантональный мировой судья, трибунал первой инстанции, гражданский и уголовный одновременно – для округов, уголовный суд с присяжными для департамента и кассационная палата; организация эта была пополнена еще апелляционной палатой. Но самым крупным новшеством была, конечно, замена выборного начала при назначении судей определением их властью правителя государства; для того чтобы гарантировать независимость судей, была признана несменяемость их. Что же касается до чиновников министерства юстиции, то они были не только назначаемы, но и сменяемы правительством.

Университет, которому предоставлялась монополия образования, был обязан подготовлять в лицеях хороших чиновников и служителей правительства; народ же считалось бесполезным, а может быть даже и небезопасным, наделять образованием; поэтому, низшее образование было в таком же пренебрежении, как и до 1789 года.

Провозглашением конкордата 1801 года Наполеон надеялся устроить в духовенстве организацию чиновников столь же полезную, как жандармерия в деле укрепления духа подчиненности и повиновения среди масс.

Конкордат и органические стати. – В начале правления Наполеона во Франции не было такой религии, которая бы находилась на иждивении у государства, протестантские пасторы, еврейские раввины, папистское католическое духовенство, конституционное католическое духовенство поддержку себе находили только у своих пасомых.

Папа с тоскою видел, что раскол в среде французского духовенства упрочивается, и опасался, чтобы французская церковь, лишенная своих прежних доходов, лишенная даже жалования, которое назначило ему учредительное собрание в вознаграждение за потерю имущества, не впала в нищету и полное бессилие.

В свою очередь и первый консул, особенно в начале консульства, нуждался в папе. Не придерживаясь сам никакого религиозного принципа, Наполеон знал, что часть населения признает римскую церковь; он постарался снискать симпатии этой части народа особенно в начале своего консульства, в то время значит, когда он уже мечтал о том, чтобы, как сказал ему это Лафайет: «разбить над своею головой маленький пузырек святого масла». Католическое духовенство казалось ему к тому же по характеру своего воспитания весьма подходящим для роли «священной жандармерии», употребляя его собственные слова.

Нуждаясь друг в друге, папа и Бонапарт не медлили соглашением. Конвенцией, получившей название конкордата (1801) режим разделения церкви и государства, продолжавший существовать во время конвента, был уничтожен; конституционное духовенство должно было вступить в лоно римской церкви и государство согласилось выдавать жалование епископам и кантональным священникам.

Взамен этих уступок папа согласился на продажу церковных имуществ и признал за правительством право назначать епископов, которые уже сами назначали священников. Конкордат был пополнен еще органическими статьями, против которых папа протестовал, что, впрочем, не помешало ему прибыть в Нотр-Дам для венчания Наполеона на императорство.

Этими органическими статьями государство принимало против церковной власти меры предосторожности; ни один собор не мог собраться во Франции, никакая архиерейская булла – быть обнародована без разрешения правительства; преподавание в семинариях, так же как и преподавание катехизиса не должно было содержать ничего такого, что противно закону или враждебно правительству.

В катехизисе времен империи можно прочесть: «Мы обязаны особенно по отношению к императору оказывать любовь, почтение, повиновение, верность, нести военную службу, платить установленные налоги – для защиты империи и ее трона. Почитать императора и служить ему, это то же самое, что почитать и служить самому Богу… Те люди, которые будут грешить в своих обязанностях по отношению к нашему императору – достойны вечного осуждения».

Судьи и жандармы, профессора и священнослужители – все были обязаны в различных направлениях и соответствующими средствами побуждать народ к повиновению.

Рекрутские наборы, которые были сохранены, дали государству много солдат; что касается денег, то в общественных кассах их было теперь в изобилии благодаря прямым налогам, установленным конвентом, и благодаря косвенным налогам на потребление, уничтоженным революцией, но восстановленным императором. Администрация прямых сборов с ее сборщиками для каждой группы коммун, с ее особыми сборщиками для каждого окружного городка, с ее генеральными казначеями для главного города в департаменте, обеспечили регулярное поступление четырех прямых налогов (поземельного, личного, на окна и двери и на право торговли) в то время, как администрация косвенных налогов с армией своих акцизных чиновников, своих «подвальных крыс», скоро ставших столь же непопулярными, как соляные надсмотрщики старого порядка, следила за циркуляцией и продажей питей, чтобы воспрепятствовать тем, кто подлежит подати, избежать самых тяжелых косвенных налогов.

Чтобы пробудить рвение чиновников всякого рода, Наполеон, уже распоряжавшийся производством в чинах, создал новое побудительное средство: Почетный легион, дававшийся за гражданские и военные заслуги и за верность правительству.

Административная централизация. – При старом порядке государство никогда не имело в своем распоряжении такого простого и такого усовершенствованного административного механизма для обеспечения общественной службы, водворения повсюду порядка, извлечения о самыми малыми издержками и без особой тягости для обложенных налогами масс, такого количества денег или солдат.

Администрация старого порядка уже сосредоточила в руках короля чудовищную власть; административная организация, созданная Наполеоном, продолжала и закончила работу королевского деспотизма. Это триумф бюрократизма и административной централизации.

Новый правящий класс: буржуазия. – Политическая конституция, данная Франции Наполеоном, могла измениться, но социальная и административная организация сохранилась и до наших дней почти в своем первоначальном виде. Эта перестройка общества и администрации была совершена не одним только Наполеоном; она носит на себе печать его сотрудников, государственных советников, помогавших ему в этом социальном переустройстве. Среди этих советников не было ни одного рабочего, ни одного крестьянина. Все они принадлежали к классу буржуазии, который благодаря своей просвещенности, своему богатству и своей энергии произвел революцию и сумел руководить революционным движением всегда сообразно своим собственным интересам. Потому общество, которое они создали вместе с Бонапартом, человеком тоже из их класса, хоть и – было менее аристократическим, чем общество старого порядка, но еще заключало в себе правящий и привилегированный класс; этот класс составляла буржуазия, в состав которой входили все те, кто имел достаточно денег, чтобы оплатить свое среднее образование и не работать физически.

Всем тем, кто родился в буржуазной семье, была предоставлена монополия образования, открывающая доступ почти что ко всем должностям; им были предоставлены все так называемые свободные профессии, должности поверенных, нотариуса, – судебного пристава, которые так же продавались, как это было и до революции; места судей, предоставлявшиеся только после дорого стоившей подготовки; в индустрии, торговле и земледелии на их долю выпал труд по управлению и надзору, который льстил тщеславию, привлекал внимание, давал досуг и доставлял иногда роскошь и богатство, и всегда удобство и благополучие, так широко раскрывшиеся всем имущим, благодаря успехам науки и ее применениям; им же выпадало иногда на долю и права жить с своих доходов, наследственно не работая и тем не менее не уменьшая нисколько своих капиталов, так как их деньги были помещены в доходных предприятиях. И наряду с благами материальными в их распоряжении находились также и блага умственные, наслаждения искусством и литературою. Наконец, прекрасные связи позволяли им в случае неблагоприятной фортуны избегать кары закона, а влияние, которым они пользовались, давало им возможность избегать отчасти или совсем воинской повинности (богатые могли тогда покупать себе заместителя).

А на долю народа, на долю массы мелких второстепенных чиновников, мелких торговцев без будущего, крестьян, лишенных капиталов, рабочих и работниц, обладающих только одним богатством – своими руками, или слуг обоего пола оставалось невежество, тяжелый или опротивевший труд, опасные или нездоровые занятия, работа, порождающая отвращение к труду и толкающая мужчин на пьянство, женщин же еще ниже, на позор; на долю только их одних выпадала голодная плата или смехотворная благотворительность, необеспеченность завтрашнего дня, кара законов за малейшее нарушение, а в случае болезни, старости или безработицы – лишения и нищета с целым рядом несчастий и бесчестий, особенно для женщины.

Все люди равны, – провозглашал закон; они все имеют право занимать всякие должности; они свободны выбирать себе какой угодно труд. Революция уничтожила все препятствия к свободе. Без сомнения, да. Но свобода конкуренции, сорвавшись с цепи, скоро превратилась в социальную войну, войну неравных, в которой одни сражались вооруженные всем начиная с зубов, богатые и образованные, другие же выступали на арену борьбы без всякого вооружения, невежественные и лишенные всего.

При помощи труда, экономии, сообразительности или при помощи интриг и бесчестья было не невозможно для человека из народа пробраться в высшие классы или протолкнуть туда своих детей; но при новом порядке большинство рабочих оставалось осужденными на муки и невежество, передаваемые от отца к сыну.

Исчезновение духовенства и дворянства, как привилегированных сословий, эмиграция старой аристократии, потерявшей лучшую часть своих богатств, утрата духовенством своих земельных богатств, своих десятин, своих конгрегаций и монополии воспитания и превращение его в организацию должностных лиц обеспечивали отныне за буржуазиею первое место в обществе; с восстановлением мирной деловой жизни после внутренних неурядиц, с уничтожением таможен и всех прежних пут, наступило царство денег и капиталистической буржуазии. Учреждение в 1800 г. французского банка компанией банкиров, воспользовавшихся привилегией государственного кредита для того, чтобы пустить в ход банковские билеты и совершить ряд. прибыльных кредитных операций, знаменует собою начало этого царства, которое должно было революционизировать науку, торговлю, промышленность и земледелие.

Деспотизм Наполеона. – Правление Наполеона служит еще раз доказательством того, как опасно для народа предаваться во власть одного человека. Наполеоновская монархия, несмотря на формальные обещания Наполеона, с первых же дней превратилась в деспотизм.

Личная свобода была уничтожена. Б 1800 году на Бонапарта было сделано покушение при помощи «адской машины», наполненной порохом кареты, которая должна была взорваться во время пути. Тотчас же обвинили республиканцев; 150 человек было сослано в Кайэнну, где они оставались даже тогда, когда, некоторое время спустя, были открыты и казнены истинные виновники покушения, оказавшиеся в действительности роялистами. Чтобы терроризировать роялистскую партию, на немецкой территории был схвачен принц королевской крови – герцог Энгиенский; военный совет, не допустив ни какой защиты, присудил его к смерти по распоряжению свыше; он был расстрелян.

Кроме того, несколько раз происходили аресты граждан, которых заключали в тюрьму без всякого суда или после жалкой пародии на суд.

Свобода печати более не пользовалась уважением; все книги, все журналы подлежали просмотру правительства, что называлось цензурою. Два самых выдающихся писателя этой эпохи, г-жа Стааль и Шатобриан, должны были отправиться в изгнание; в Париже император довел мало-помалу число газет до 4; кроме того, он и для них сам назначал редакторов, заставлял сочинять хвалебные статьи и при случае помещать там ложные новости; даже частные письма вскрывались в бюро полиции, в черном кабинете; они могли принести своим авторам немилости или тюрьму.