Текст книги "Фланкер"

Автор книги: Густав Эмар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА XXVI. Преследование

Лица, собравшиеся в палатке дона Мигеля, не могли не выразить удивления и даже ужаса при неожиданном появлении Вольной Пули, бледного, окровавленного, в беспорядочной одежде. Охотник остановился при входе в палатку, угрюмо оглядывая всех; лицо его выражало горе и глубокое уныние.

Дон Мигель первым пришел в себя и заговорил с вновь пришедшим.

– Что с вами случилось, Вольная Пуля? – спросил он не совсем спокойным голосом. – С какой неприятной новостью являетесь вы к нам?

– Я должен объявить вам ужасную новость! – ответил охотник тихо, невнятно, утирая рукой выступивший на лбу холодный пот и подозрительно оглядывая всех присутствующих.

– Мы охотно выслушаем ее, какова бы она ни была, хороших вестей мы и не ждем, – ответил дон Мигель спокойным тоном, но со стесненным сердцем.

– Я вас предал! Подло предал! – твердо произнес Вольная Пуля после некоторого колебания, с лихорадочной краснотой в лице.

– Вы! – воскликнули Верный Прицел и дон Мигель, пожав плечами.

– Да, я, – решительно ответил охотник. Все с изумлением переглянулись.

– Гм! – проговорил вполголоса Верный Прицел, печально качая головой. – Тут что-то кроется; позвольте уж мне узнать это, – обратился он к дону Мигелю, готовившемуся снова расспрашивать охотника, – я знаю, как можно заставить его говорить.

Сказав это, он встал с места, подошел к Вольной Пуле и дружески положил ему руку на плечо. Охотник при этом вздрогнул, поднял голову и печально посмотрел на друга.

– Послушай, Вольная Пуля, мой старый товарищ, – сказал Верный Прицел, улыбаясь, – что с тобой случилось? Отчего этот испуганный вид, как будто небо сейчас обрушится на наши головы? Что значит эта так называемая измена, в которой ты сам себя обвиняешь и в невозможности которой ручаюсь я, знающий тебя уже сорок лет.

– Не спеши, брат, – ответил Вольная Пуля глухим голосом, – повторяю: я изменил закону прерий, я предал вас.

– Но объяснись же! Не можешь же ты…

– Подождите! – вмешался вдруг дон Мариано, все время угрюмо молчавший. – Я догадываюсь, что вы сделали, и благодарю вас за это. Я должен оправдать вас перед вашими друзьями; позвольте же мне исполнить это, – сказал он Вольной Пуле.

Все с любопытством взглянули на говорившего.

– Кабальерос, – продолжал он, – этот достойный человек обвиняет себя перед вами в измене, оказав мне величайшую услугу; одним словом, он спас моего брата!

– Возможно ли! – сердито воскликнул дон Мигель. Вольная Пуля утвердительно кивнул головой.

– Несчастный! Что вы наделали! – обратился дон Ми гель к дону Мариано.

– Я не хотел быть братоубийцей! – ответил тот благородно.

Эти слова как громом поразили всех присутствующих, они невольно вздрогнули.

– Не укоряйте этого честного охотника в том, что он спас того негодяя, – продолжал дон Мариано. – Не довольно ли был он наказан? Урок был слишком жесток, чтобы не проучить его. Вынужденный признать себя побежденным, под бременем стыда и угрызений совести, он блуждает теперь один без опоры под оком Всемогущего, который, когда настанет час, ниспошлет ему искупление грехам его! Теперь дон Эстебан нам не опасен; никогда больше мы не встретим его на нашем пути…

– Остановитесь! – живо перебил его Вольная Пуля. – Если бы это было так, как вы говорите, я не упрекал бы себя в том, что послушал вас. Нет, дон Мариано, мне следовало отказать вам. Убита ехидна – нет и яда ее! Знаете ли вы, что сделал этот человек? Как только он, благодаря мне, увидел себя спасенным, то захотел предательски отнять у меня ту жизнь, которую я возвратил ему. Взгляните на эту рану, – добавил он, снимая нахлобученную на лицо шляпу и показывая повязку на голове, – вот доказательство его благодарности, оставленное мне при расставании.

Все вскрикнули от ужаса.

Тогда Вольная Пуля рассказал им обо всем случившемся со всеми подробностями.

– Необходимо как можно быстрее покончить с ним, – произнес Верный Прицел после некоторого раздумья, – кто знает, что делает этот разбойник теперь, пока мы тут рассуждаем? Поднимем лагерь как можно скорее и поспешим к пленницам – их следует спасти прежде всего, – а затем уж мы сумеем разрушить все преступные замыслы этого негодяя!

– Да! – воскликнул дон Мигель! – В дорогу, скорее в дорогу! Дай Бог, чтобы мы поспели вовремя!

Дон Мариано, удрученный новым горем, угрюмо молчал, сознавая свою ошибку.

– Позвольте одно слово, – сказал Вольная Пуля, несколько взбодренный после признания в своем проступке. – Не допустим же обмануть себя в этот раз; выслушайте, что я предложу вам.

– Говорите, – ответил дон Лео.

– Вот что я предлагаю: дон Мигель и его отряд должны немедленно пуститься по следам дона Эстебана. Верьте мне, что всего необходимее нам найти его, и – клянусь Богом! – я сделаю для этого все возможное; я должен свести с ним счеты, – добавил он с плохо скрытой ненавистью.

– Но что же будет с девушками? – спросил дон Лео.

– Заботу о них предоставьте Верному Прицелу: будьте уверены, что он выполнит это дело лучше вас самих.

Дон Лео де Торрес задумался; Верный Прицел взял его за руку и, дружески пожав ее, сказал:

– Вольная Пуля дал дельный совет, в настоящих обстоятельствах мы только ему и можем последовать; мы должны перехитрить наших противников: только хитростью мы можем разрушить их козни. Предоставьте это мне – недаром же меня прозвали Фланкером! Клянусь вам своей жизнью, что я возвращу вам обеих девушек.

– Поступайте как найдете лучше, – печально ответил дон Лео, – я слаб и не в силах взяться за это великое дело.

– Теперь, Верный Прицел, назначьте место, где мы должны сойтись, когда исполним возложенное на нас дело, – сказал Вольная Пуля.

– Правда, это необходимо, – ответил охотник. – Было бы хорошо, если б часть людей дона Мигеля отправилась прямо на избранное место свидания, чтобы в случае необходимости каждая группа могла найти в них помощь или подкрепление.

– Хорошо, пятнадцать человек немедленно пойдут на то место, куда вы укажете, – сказал дон Мигель, – чтобы быть готовыми к оказанию помощи.

– Руперто как старый опытный охотник – согласно, конечно, вашей воле, дон Мигель, – продолжал Верный Прицел, – примет начальство над ними и отправится к Амату, месту, где река разделяется на несколько рукавов.

– О! Я отлично знаю это место, – прервал его Руперто, – я часто охотился там на бобров и выдр.

– Полагаю, однако, что вы не один отправитесь?

–Я иду вместе с Верным Прицелом, – сказал дон Мариано.

– Еще с нами пойдет Доминго: по некоторым причинам, известным только мне, я хочу постоянно иметь его под рукой. Не будут лишними также Бермудес и Хуанито: они храбры и преданы мне. Больше мне никто не нужен.

Спустя минуту дон Лео вышел из палатки.

Тотчас же все пришло в движение: мексиканцы стали разбирать укрепления, нагружать телеги, седлать коней; все готовились к быстрому отъезду.

– Вы мне, кажется, сказали, Вольная Пуля, – спросил Верный Прицел, – что вас привел в чувство Летучий Орел?

– Да, действительно, он помог мне и вместе с Дикой Розой проводил меня до лагеря.

– Слава Богу! Он тоже пойдет со мной; это храбрый и опытный воин, его помощь мне очень даже понадобится при исполнении моих замыслов. Где он остался?

– В нескольких шагах отсюда. Пойдем к нему, мне тоже надо кое-что ему сказать.

Оба охотника, выйдя из палатки, заметили Летучего Орла, сидевшего на корточках перед огнем и курившего свою индейскую трубку; Дикая Роза сидела возле него.

Завидев охотников, вождь вынул изо рта трубку и вежливо им поклонился. Вольная Пуля знал, что команч снял несколько мерок со следа дона Эстебана, и хотел попросить у него одну для себя. Команч без малейших возражений подал ему мерку, и охотник тотчас же спрятал ее за пазуху, как драгоценность. Между тем Верный Прицел сел подле индейца.

– Мой краснокожий брат думает еще вернуться в свое племя? – спросил он.

– Давно уже вождь в отсутствии, – ответил индеец, – воины его ждут.

– Да, Летучий Орел – известный вождь, он нужен своим воинам.

– Команчи слишком умны, чтобы чувствовать недостаток в отсутствии одного воина. Бледнолицые снимают лагерь?

– Да, они идут на охоту вниз по бесконечной реке с золотыми волнами.

– Великий охотник тоже идет со своими братьями?

– Нет, я не иду с ними, – ответил Верный Прицел.

– О-о-а! Брат мой шутит; что будет с бледнолицыми, если брат мой не пойдет с ними?

– Я поеду по направлению к солнцу, в вечнозеленые страны, на берега прекрасной реки Атонатиу.

Индеец вздрогнул и пытливо поглядел на собеседника.

– Брат мой не знает разве, что земля, о которой он говорит, священна; никогда нога бледнолицего не попирала ее безнаказанно.

– Я это знаю, – ответил охотник небрежно.

– Брат мой знает это и все равно хочет идти туда?

– Да, пойду.

Индеец задумался; помолчав несколько минут, он проговорил наставительно:

– Каждому своя судьба. Брату моему, вероятно, крайне необходимо туда идти.

– Вождь не ошибается, очень важные причины вынуждают меня на это.

– Хорошо. Я не хочу знать секретов моего брата. Летучий Орел – великий вождь, он идет по той же дороге; если намерения моего брата честны, он проводит его.

– Намерения мои самые честные.

– О-о-а! Мой брат получил слово вождя. Я все сказал. Проговорив эти слова, индеец снова взялся за свою трубку и принялся молча курить. Верный Прицел, зная индейские нравы, не настаивал долее; радуясь, что приобрел такого значительного союзника, он пошел торопить отъезд.

У мексиканцев все уже было готово, они только ждали сигнала к отъезду.

Дон Мигель выбрал пятнадцать наиболее опытных человек и, наказав им во всем слушаться командира, передал их Руперто, взяв с них клятву в повиновении.

Потом он подозвал Доминго и отдал ему приказ безотлучно находиться при охотнике Верном Прицеле. Это распоряжение не очень-то понравилось Доминго; затаив неудовольствие, он дал себе слово действовать как можно осторожнее.

Отдав все необходимые распоряжения, дон Мигель с трудом сел на коня и, став во главе своего отряда, рядом с Вольной Пулей, сделал дону Мариано и Верному Прицелу последний прощальный знак, после чего дал сигнал к отъезду.

Оба отряда немедленно пустились в путь: отряд Руперто направился к горам, а отряд Вольной Пули двинулся по течению Рубио.

В покинутом лагере остались Верный Прицел, дон Мариано, Летучий Орел, Дикая Роза, Бермудес, Хуанито и Доминго, завистливо следивший за удалявшимися и скоро скрывшимися в лесу товарищами.

Оставшаяся группа состояла из семи человек: одной женщины и шестерых мужчин.

Старый охотник, по причинам, известным только ему одному, не хотел пускаться в дорогу раньше заката солнца. Едва дневное светило скрылось за горизонтом, как наступила глубокая ночь и окрестности немедленно погрузились в густой мрак.

Со времени отъезда первых двух отрядов Верный Прицел не проговорил ни слова, он был задумчив и молчалив, но тишь только настала ночь, он быстро встал:

– В дорогу, – сказал он коротко. Все тотчас же поднялись с мест.

Верный Прицел, пытливо оглядевшись, обратился к Хуанито, державшему коней.

– Лошади нам не нужны, – сказал он, – мы отправляемся не путешествовать, а преследовать человека. Движения наши не должны быть стеснены, след, по которому пойдем, трудно будет искать. Вы, Хуанито, останетесь здесь с лошадьми до получения известия от нас. Слуга выразил неудовольствие.

– Я предпочел бы идти с вами и не покидать моего господина, – сказал он.

– Я понимаю это, но нам нужен умный и храбрый человек, который сберег бы наших коней, и я выбрал вас; к тому же, я полагаю, вы не долго будете один. Но так как мы не знаем еще, по какой дороге пойдем и какие препятствия встретим на пути, то вы выстройте себе шалаш, охотьтесь, занимайтесь чем хотите, только помните, что без моего приказа вы не должны двигаться с места.

– Хорошо, приятель, – ответил Хуанито, – отправляйтесь спокойно и, хотя бы вы проходили полгода, будьте уверены, что по возвращении найдете меня здесь же.

– Я вполне полагаюсь на вас, – сказал Верный Прицел.

Затем он свистнул своего коня, который тотчас же подошел к нему; охотник, приласкав его, снял с седла кольцом свернутый аркан и обмотал его вокруг своего пояса, потом легко хлопнул его рукой по спине, и конь удалился.

Товарищи охотника запаслись оружием и провизией, состоящей из сушеного и истертого в порошок бизоньего мяса и маисовых лепешек.

– Теперь в дорогу! – воскликнул охотник, вскидывая ружье на плечо.

– В дорогу! – повторили другие.

– Счастливого пути и удачи, – сказал Хуанито с тяжелым вздохом.

Все поблагодарили его и вышли из лагеря. В лесу они пошли индейской нитью, то есть один за другим, стараясь ступать след в след, последний же должен был старательно уничтожать следы, оставленные им самим и прошедшими товарищами.

Хуанито провожал их глазами, пока они не сошли с горки, на которой был расположен лагерь, и не скрылись в лесу; тогда он лениво подошел к огню и лег подле него.

– Гм, не очень-то мне тут будет весело, – проворчал он, – но что же делать, если так надо.

Рассудив так, достойный мексиканец закурил сигаретку и, вдыхая ее ароматный дым, задумчиво следил, как, поднимаясь тонкой спиралью, он растворялся в воздухе.

ГЛАВА XXVII. Совет

После четырехдневного трудного пути, останавливаясь, где их застигала ночь, и то на самый короткий, крайне необходимый отдых, наши храбрецы добрались наконец до одной пещеры, где и решили остановиться на целые сутки, чтобы хорошенько отдохнуть и собраться с силами на дальнейший путь.

Подробно осмотрев пещеру с зажженным факелом и убедившись, что в ней есть два выхода, которые в случае нападения многочисленных врагов могли способствовать их бегству, они вернулись ко входу, уничтожили свои следы и, запасшись хворостом и ветками для факелов, вошли в грот, надеясь наконец-то спокойно отдохнуть.

Все эти приготовления заняли немало времени; давно уже наступила ночь, когда наши преследователи, подкрепив свои силы скудным ужином, завернулись в покрывала и легли на землю ногами к огню и с ружьями подле себя. Ничто не нарушило их сна, продолжавшегося до первых лучей солнца, озаривших горизонт пурпурным отблеском. Верный Прицел проснулся первым.

Летучего Орла в гроте не оказалось, но его отсутствие нисколько не беспокоило охотника: он слишком хорошо знал вождя, чтобы усомниться в его честности.

– Вставайте! – крикнул Верный Прицел спящим товарищам. – Солнце уже высоко, мы отдохнули достаточно, время подумать о наших делах.

Через несколько минут все были на ногах.

Охотник не обманулся; едва принялись разводить огонь для приготовления завтрака, как появился Летучий Орел. Вождь нес на плечах великолепного оленя. Опустив его на землю перед костром, он подошел к Дикой Розе и молча сел возле нее.

– Ей-Богу, вождь! – весело заметил Верный Прицел. – Вы самый предусмотрительный человек, ваша добыча очень кстати – наши запасы совсем истощились.

Команч вместо ответа довольно улыбнулся замечанию охотника.

По знаку Верного Прицела Доминго принялся за оленя: вырезав вкусное мясо и поджарив его сочными ломтями на углях, он приготовил чрезвычайно вкусный завтрак; мясо запили несколькими глотками хорошего вина, от которого отказались только Летучий Орел и Дикая Роза.

Потом все молча закурили сигары и трубки.

После некоторого размышления Верный Прицел проговорил:

– Кабальерос, – сказал он, – мы пришли к месту, с которого начинается самое трудное наше путешествие; пора сообщить вам, куда мы идем. Как только мы перейдем этот лес, опушка которого уже близка, перед нами откроется необозримая равнина, в центре которой возвышается город, названный индейцами Небесным городом; в этот самый город мы и идем, потому что в нем скрыты две молодые мексиканки, которых мы должны спасти. Это священный индейский город. Гибель европейцу или вообще бледнолицему, которого встретят хотя бы в его окрестностях! Признаюсь вам, опасности, которым мы подвергались до сих пор, ничтожны в сравнении с предстоящими. Невозможно и думать, чтобы мы все проникли в город; попытка эта была бы безумна и привела бы только к поголовному нашему избиению. Возможно, нам понадобится помощь наших верных друзей. Вот что я решил: Бермудес вернется по нашим следам к тому месту, где остался Хуанито; потом, вместе с ним и с нашими конями, он отправится к месту свидания, назначенному отрядам Руперто и Вольной Пули, если это будет возможно, и приведет их сюда… Что вы думаете об этом, кабальерос? Одобряете ли вы мой план?

– Во всех отношениях, – ответил дон Мариано с поклоном.

– А вы, вождь?

– Брат мой осторожен: то, что он делает, хорошо.

– Я вас покину? – спросил Бермудес своего господина.

– Так надо, друг мой, – ответил тот, – но, надеюсь, ненадолго.

– Постарайтесь, Бермудес, хорошенько запомнить путь, по которому пойдете, чтобы не ошибиться, возвращаясь к нам, – заметил охотник.

– Э-э! Старый охотник, – усмехаясь, заметил Доминго, – отчего бы вам не послать меня? Я – житель этих лесов, знаю эти места как свои пять пальцев. К чему посылать этого беднягу, который, я уверен, оставит свои кости на дороге?

Верный Прицел поглядел на него так проницательно, что негодяй, невольно покраснев, опустил голову.

– Я потому не посылаю тебя, друг Доминго, – ответил охотник, делая ударение на каждом слове, – что чувствую к тебе такую сильную привязанность, по которой никак не могу согласиться потерять тебя из вида ни на одну минуту; ты понимаешь меня, не так ли?

– Совершенно, совершенно, – проговорил мексиканец, – не сердись, я остаюсь, охотник; вызвался же я идти, собственно, исключительно для вашей пользы.

– Я ценю твое предложение, – насмешливо ответил охотник, – не будем больше говорить об этом.

Затем он обратился к Бермудесу:

– Так как скоро нам может понадобиться помощь, то старайся по возможности возвращаться прямой и кратчайшей дорогой.

– Постараюсь.

– Этот грот глубок и обширен, он может быть отличным убежищем для всех вас вместе с лошадьми. Вы не должны покидать его, не получив на то моего приказа, слышите?

– Слышу и понимаю, не беспокойтесь, я очень хорошо вижу всю важность вашего поручения и исполню его со всей тщательностью.

– Еще одно, последнее слово. Я уже сказал вам, что для успеха нашего предприятия нам необходимо найти здесь в случае необходимости надежное подкрепление; накажите же Руперто удвоить осторожность и по возможности избегать не только драки с индейцами, но даже встречи с ними.

– Я передам ему это. Дай Бог, чтобы вам удалось спасти нашу бедную малютку, – произнес старый слуга с волнением, которого он не мог преодолеть. – Я с радостью отдал бы за нее свою жизнь.

– Будь спокоен, друг мой, – ответил охотник, – я уже жертвую для нее своей.

Все вышли из грота, предварительно осторожно осмотревшись. Глубокое молчание царило в непроницаемой лесной чаще. Простившись со всеми, Бермудес удалился скорым, но осторожным шагом, провожаемый долгими задумчивыми взглядами оставшихся.

Летучий Орел, положив на плечо охотнику руку, прервал общее раздумье:

– Вождь команчей хотел бы посоветоваться с моим братом, – сказал он, – дело очень важное.

– Вождь прав, вернемся в грот. Наши действия должны соединяться с величайшей осторожностью, чтобы в данную минуту не сделать непоправимого промаха, который может безвозвратно испортить успех нашего дела.

Команч утвердительно кивнул головой и вместе со всеми вернулся в пещеру. Подбросив хворосту в угасавший костер, все четверо уселись вокруг него.

Тогда индеец отвязал от пояса свою трубку, набил ее табаком, зажег и, медленно затянувшись два-три раза табачным дымом, передал ее Верному Прицелу. Таким образом трубка поочередно обходила всех четверых до тех пор, пока не выкурили весь табак; оставшийся в ней пепел вождь высыпал на угли, трубку Заложил за пояс и повернулся к Верному Прицелу.

– Вождь хочет говорить, – сказал он.

– Брат мой может говорить, – ответил с поклоном охотник, – наши уши открыты.

Вождь жестом приказал своей жене немедленно удалиться вглубь грота; она тотчас повиновалась, как того требовал индейский обычай. После этого индеец начал:

– Брат мой, бледнолицый охотник, хочет войти в Небесный город, где скрыты две бледнолицые женщины, одна из которых – дочь вождя с седой бородой. Обе эти женщины были вверены одному вождю апачей по имени Олень. Мой брат спешит войти в город, потому что опасается измены апача, который, как он подозревает, находится в заговоре с человеком, приговоренным бледнолицыми, чтобы вместе похитить белых женщин и скрыть их. Ни одному бледнолицему еще не удавалось войти в Небесный город, но брат мой хочет во что бы то ни стало проникнуть в него, чтобы собрать необходимые сведения об обеих женщинах. К сожалению, брат не знает, как выполнить свой замысел и каким образом спасти женщин, если они окажутся в опасном положении. У Летучего Орла есть в городе друзья и родные, вход в него вождю не запрещен, он может собрать сведения, необходимые охотнику.

– Благодарю, вождь, я сам думал об этом и хотел просить вашей помощи, полагая, что вы не откажете мне.

– Я сделаю лучше, – ответил индеец. – Пусть брат мой слушает. Дикая Роза – женщина, никто не обратит на нее внимания, она незаметно войдет в город и лучше вождя наведет все справки, необходимые моему брату. Когда же настанет время действовать, Летучий Орел поможет охотнику. Пустим же Дикую Розу вперед, чтобы брат мой скорей получил желаемые им сведения.

Дон Мариано подошел к команчу и сказал ему с чувством, пожимая руку:

– Благодарю за эту прекрасную мысль, вождь, у вас благородное, великодушное сердце, оно умеет сочувствовать горестям отца. Благодарю еще раз.

Индеец отвернулся, чтобы скрыть явно овладевшее им волнение, что, по его понятию, считалось недостойным вождя.

– В самом деле, – проговорил Верный Прицел, – то, что предлагает вождь, поможет нам выиграть золотое время. Я нахожу его мысль превосходной!

– Братья мои одобряют мое намерение? Нравится оно им?

– Да-да, вождь, – сказал старый охотник, – твоя жена ловка, я уверен, что поручение ей удастся, позови же ее поскорее.

Летучий Орел жестом подозвал Дикую Розу и объяснил ей на своем языке, что она должна сделать. Поняв, чего от нее ожидают, она с улыбкой повернулась к дону Мариано и Верному Прицелу и приятным голосом проговорила:

– Дикая Роза все узнает.

Эти добрые, ласковые слова наполнили радостью и надеждой сердце бедного отца.

– Да вознаградит тебя Ваконда за твою доброту, – сказал он ей.

Поклонившись всем присутствующим, Дикая Роза быстро удалилась легкой, грациозной поступью, провожаемая долгим взглядом Летучего Орла.

Так как преследователям теперь не было нужды спешить, то они, переждав жгучую жару, пустились в дорогу, когда солнце стало закатываться. Шли они очень долго; непроницаемая чаща преграждала им путь, поэтому нередко приходилось пробивать дорогу топором.

Наконец после очень утомительной четырехдневной ходьбы они заметили, что деревья стали редеть, и между ними увидели открытый чистый горизонт.

К вечеру пятого дня, в ту минуту, когда они готовились расположиться лагерем на ночь на обширной луговине, неподалеку от ручья, Верный Прицел, шедший во главе преследователей, вдруг остановился и наклонился к земле, выражая величайшее удивление.

– Что там такое? – спросил его дон Мариано. Верный Прицел не ответил ему; повернувшись к индейскому вождю, он проговорил с заметным беспокойством:

– Поглядите сами, вождь, мне кажется это непонятным.

Летучий Орел припал к земле и в свою очередь внимательно всмотрелся в следы, сильно обеспокоившие старого охотника.

– Недавно здесь проехал отряд всадников, – сказал наконец вождь, поднимаясь с земли.

– Я вижу это, – нетерпеливо ответил охотник, – но какие это всадники? Откуда они? Вот что хотел бы я знать.

– Здесь проехали бледнолицые, – сказал индеец.

– Как! Бледнолицые?! – воскликнул Верный Прицел с плохо скрываемым волнением. – Но это невозможно! Вспомните, где мы находимся; ни один белый никогда не смел проникнуть в эти края.

– Это бледнолицые, – повторил индеец. – Видишь, один из них останавливался здесь, сходил с коня; вот его следы – он наступил на этот пучок травы, гвоздь его сапога провел темную царапину на этом камне.

– Правда, – прошептал Верный Прицел, – индейские мокасины не оставляют таких следов… Кто же они? Как проникли сюда? Куда направляются?..

Между тем Летучий Орел отошел на несколько шагов, внимательно всматриваясь в явные, свежие следы.

– Ну что, вождь, – спросил охотник, – нашли ли вы какое-нибудь разъяснение этому факту?

– О-о-а! – ответил индеец. – Следы самые свежие, всадники недалеко! Летучий Орел попробует удовлетворить любопытство моего брата. Пусть бледнолицые дождутся здесь моего возвращения – вождь пойдет по следу и скоро скажет брату, враги ли это прошли или друзья.

– И я пойду с вами, вождь, – живо возразил Верный Прицел, – несправедливо подвергать вас опасности ради нашей пользы и не быть при этом вместе с вами, – а вдруг вам понадобится помощь друзей?

– Не надо, – возразил индеец, – брат мой должен остаться здесь, вождь справится один.

Охотник знал, что если индеец решился на что-то, то уж своего решения не изменит.

– Хорошо, – сказал он, – отправляйтесь, вождь, и действуйте по своему усмотрению; я знаю, что все, сделанное вами, будет благоразумно.

Команч вскинул ружье на плечо, лег на землю, пополз, как змея, и исчез в кустарнике.

– А мы что будем делать? – спросил дон Мариано.

– Дождемся возвращения вождя, – ответил Верный Прицел, – а пока что займемся приготовлением ужина, в котором вы, как и я, без сомнения, чувствуете потребность.

Преследователи расположились, как могли, и стали готовится к ужину.

Между тем отсутствие индейца было гораздо продолжительнее, нежели он предполагал; уже наступила глубокая ночь, а он все еще не появлялся.