Текст книги "Фланкер"

Автор книги: Густав Эмар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА XXIII. Летучий Орел

Индейцы по своей жизни и воспитанию имеют самый подозрительный и недоверчивый характер. Лишь только Верный Прицел произнес приговор над доном Эстебаном, как среди охотников начался небольшой беспорядок: ряды их смешались, они принялись рассуждать и спорить между собой. Летучий Орел воспользовался этим переполохом, сделал знак Дикой Розе, призывая ее следовать за собой, и тихонько и незаметно от всех скрылся вместе с ней в зарослях кустарника. Минут через двадцать, основательно углубившись в чащу леса, они наконец остановились и стали выбирать место, где бы им удобнее было укрыться от случайной встречи, как вдруг неподалеку послышался громкий шорох и треск ломавшихся сучьев. Индеец, схватив свой аркан, бросился в ту сторону и, подкравшись к тому месту, откуда происходил шум, неожиданно увидел перед собой великолепного коня. В ту минуту, когда испуганное животное готовилось ускакать в чащу, аркан свистнул в воздухе, и индеец с гордостью взглянул на пойманного им превосходного арабского скакуна, принадлежавшего дону Эстебану и убежавшего от него во время схватки.

Подведя коня к Дикой Розе и налюбовавшись им, вождь уселся на траву и глубоко задумался.

– Вот и они! – воскликнул вдруг индеец, быстро вставая. – Слышишь?

– Да, – сказала молодая женщина, – я слышу лошадиный топот.

– Это бледнолицые возвращаются в свой лагерь.

– Мы пойдем за ними?

– Никогда Летучий Орел без причины не сворачивает с выбранного раз пути. Один бледнолицый друг Летучего Орла в настоящую минуту находится в опасности, надо поспешить, чтобы спасти его, или отомстить за его смерть.

– Я готова идти за вождем.

– Пойдем, уже пора.

Индеец вскочил на коня, а Дикая Роза пошла за ним – индианки во время преследования врагов никогда не ездят ни с мужьями, ни с братьями; в своих семьях они исполняют все тяжелые работы, в пути переносят все его трудности без малейших жалоб. Они немедленно направились к той поляне, где был зарыт осужденный.

Не дойдя до нее нескольких шагов, они услышали выстрел.

– Что там происходит? – проговорил индеец. – Неужели я обманулся?

Немедленно сойдя с коня, он передал узду своей жене, приказав ей издали следить за ним, а сам поспешил на поляну, обеспокоенный выстрелом и не зная, чему его приписать. Он опасался несчастья с другом и торопился рассеять свои подозрения.

Выбравшись на поляну, он осторожно раздвинул ветви и принялся вглядываться в темноту. Вдруг в глубочайшей тишине раздались торопливые шаги, ближайшие кусты с шумом раздвинулись, и человек, словно демон, проскочил мимо него с необыкновенной быстротой и пропал в темноте.

Тяжелое предчувствие сдавило сердце краснокожего, он хотел было пуститься за незнакомцем, но передумал.

– Посмотрим прежде, что случилось с приговоренным, – прошептал он, – а этот человек от меня не уйдет, я найду его, когда будет нужно.

Вождь быстро подошел к тому месту, где была вырыта яма. Она была пуста, дон Эстебан пропал; вблизи ее вниз лицом и без малейшего движения лежал человек. Летучий Орел наклонился к нему и внимательно прислушался.

– Я так и знал! – прошептал он, выпрямляясь с презрительной улыбкой. – Этого следовало ожидать, бледнолицые – настоящие старые болтливые бабы, неблагодарность их порок, мщение же есть добродетель краснокожих.

Вождь стоял перед раненым, устремив на него задумчивый взгляд.

Вдруг он почувствовал, что кто-то положил руку на его плечо, и услышал робкий голос:

– Этот бледнолицый – друг Седой Головы, который спас Летучего Орла. Вождь узнал его?

– Дикая Роза знает этого охотника? – спросил индеец.

– Дикая Роза видела, как храбро он спас друга вождя два дня тому назад.

– Моя жена говорит правду, – ответил индеец, – это храбрый воин, у него честное сердце, он друг краснокожих. Летучий Орел – великий вождь, прославившийся своим великодушием, он не оставит бледнолицего на растерзание волкам.

– Летучий Орел – великий воин своего племени, в его голове много ума, он делает хорошее дело.

– Осмотрим раны этого человека, – с самодовольной улыбкой произнес Летучий Орел.

Дикая Роза зажгла сучок орехового дерева, оба склонились над раненым и при свете факела внимательно осмотрели его.

Вольная Пуля был неопасно ранен в голову ударом рукояткой пистолета; от сильной потери крови он впал в беспамятство, и если бы не индеец, подоспевший вовремя, охотник был бы заживо растерзан хищными зверями, вышедшими на1 ловлю добычи.

Все индейцы, отправляясь в путь, берут с собой на перевязи сумочку вроде охотничьей, которую они называют «сумкой для лекарств»; в ней они хранят все необходимые средства для излечения ран, получаемых в сражениях, хирургические инструменты и порошок для лечения лихорадки. I

Осмотрев рану Вольной Пули, вождь выказал удовлетворение; он принялся немедленно ее перевязывать, прежде обмыв и приложив известные ему травы. Через десять минут' после перевязки охотник глубоко вздохнул, открыл глаза и сел, осматриваясь по сторонам, как человек, с испугом очнувшийся от глубокого сна и не понявший еще, где он и что с ним случилось.

Но организм Вольной Пули был очень крепким, бессознательное состояние охотника продолжалось недолго, скоро мысли его пришли в порядок, он вспомнил о происшедшем, об измене, совершенной в отношении его человеком, спасенным им.

– Благодарю, краснокожий, – сказал он слабым голосом, протягивая вождю руку.

– Как чувствует себя брат мой? – спросил тот, дружески сжимая ее.

– Мне так хорошо, как будто ничего не произошло.

– О-о-а! Брат мой отомстит своему врагу?

– Уж положитесь на меня, изменник не ускользнет, это так же верно, как и то, что я зовусь Вольной Пулей, – ответил охотник решительно.

– Брат мой убьет врага и повесит его волосы перед входом в свой шалаш.

– Нет-нет, вождь, так мстят краснокожие, но не бледнолицые.

– Как же поступит мой брат?

Охотник улыбнулся и через несколько секунд ответил вопросом на вопрос индейца.

– Сколько времени прошло с тех пор, как я здесь? – спросил он.

– Около часа, не больше.

– Слава Богу! Мой убийца не должен уйти далеко.

– Что же хочет сделать брат мой?

– Пока что не знаю; положение мое очень щекотливое, – ответил Вольная Пуля, задумчиво качая головой. – Побуждаемый порывом сердца и воспоминанием об услуге, оказанной мне очень давно, я совершил поступок, который может быть объяснен различно. Сознаю, что я сделал ошибку… Между прочим, признаюсь вам, вождь, меня сильно волнует и то, что я подвергнусь упрекам своих друзей: в мои-то года, с седыми волосами, тяжело услышать, что ты сглупил, как мальчишка.

– Однако должен же брат мой на что-нибудь решиться.

– Я знаю; это-то меня и мучает – тем более что необходимо, чтобы дон Мигель и дон Мариано были извещены о случившемся как можно скорее, чтобы они могли принять меры для исправления моей глупости.

– Слушай, брат, я понимаю, как трудно тебе будет признаться в твоем проступке; если ты согласишься, я возьму на себя задачу известить их о случившемся. Пока ты отправишься с Дикой Розой, я пойду к бледнолицым, предостерегу их от врага, и тебе нечего будет бояться их гнева.

При этом предложении индейского вождя лицо охотника покраснело от негодования.

– Нет! – воскликнул он. – Я не прибавлю низости к своей ошибке, я сумею перенести последствия своего проступка! Благодарю вас, вождь, ваше предложение исходило от доброго сердца, но я не могу согласиться на это.

– Поступай, брат, как хочешь.

– Поспешим, мы и так потеряли много времени, – сказал охотник, – Бог знает, какие несчастья могут теперь произойти из-за меня. Пойдемте же немедленно в лагерь.

С этими словами охотник поднялся на ноги с лихорадочным нетерпением.

– Я без оружия, – сказал он, – негодяй унес все, что было при мне.

– Пусть мой брат не беспокоится об этом, в лагере он найдет все необходимое, – ответил индеец.

– Правда. Возьмем же лошадь, оставленную мной здесь неподалеку.

– Твой враг овладел ею.

– Что же мне делать? – проговорил охотник уныло.

– Брат мой сядет на моего коня, у вождя есть другой. Охотник был рад услышать эти слова индейца.

По знаку Летучего Орла Дикая Роза подвела коня.

Оба вскочили в седла; вождь посадил сзади себя свою жену, и они поскакали во весь опор к лагерю мексиканцев, куда и добрались через час без каких-либо приключений.

ГЛАВА XXIV. Небесный город

Теперь нам необходимо вернуться к двум главным лицам нашего рассказа, давно уже оставленным нами, и обратиться к тому времени, когда Олень с обеими девушками, вверенными ему доном Мигелем, направился к городу Небесная Гора, или Небесному городу.

Отойдя от охотников на некоторое расстояние, индейский вождь вздумал было обеих прекрасных пленниц – так он расценивал их – увести прямо в свое селение, но по некоторым причинам тотчас же отказался от этого замысла: во-первых, расстояние было огромным, девушки не вынесли бы всех трудностей путешествия; во-вторых, город находился всего в двух милях от них, народу появлялось все больше и больше, и тем стеснялась свобода его действий; наконец, темные силуэты охотников, стоявших на вершине холма, предупреждали его, что при малейшем подозрительном поступке оба грозных врага погонятся за ним.

Поступая поневоле добродетельно, он решился исполнить наказ, явно войдя в город, но по своему усмотрению поручил обеих девушек своему молочному брату, колдуну Небесного города, который, в качестве главного священника храма Солнца, имел возможность скрыть их от всех до того дня, когда все препятствия будут устранены и ему будет можно свободно взять пленниц к себе.

Несчастные девушки, насильно разлученные со своими последними друзьями, впали в такое уныние, что не заметили колебаний и уверток бесчестного проводника, во власти которого находились. Они уповали на Бога и с христианским смирением готовились перенести все испытания, которым, без сомнения, они подвергнутся в продолжение своего пребывания среди индейцев.

Смешавшись с толпой, сгущавшейся по мере их приближения к городу, они скоро подошли к краю оврага, пытливо оглядываемые окружавшими их дикарями, тотчас заметившими молодых испанок.

Олень, наказав спутницам быть осторожнее, принял самый беспечный вид, хотя сердце его билось с удвоенной силой, и подошел к воротам.

Вдруг копье опустилось перед ними и загородило им проход.

Человек в богатом костюме, по которому легко было узнать в нем значительное лицо города, поднялся со скамьи, на которой небрежно сидел, подошел к ним мерным шагом и стал внимательно их осматривать.

Индеец, сперва удивленный и испуганный этим неприязненным поступком, почти тотчас же пришел в себя. Радость сверкнула в его глазах; он наклонился к караульному и прошептал ему на ухо несколько слов.

Краснокожий немедленно поднял копье с выражением глубокого уважения и отступил назад. Они вошли. Олень быстрым шагом направился к храму Солнца, радуясь, что так легко избежал опасности, висевшей над его головой.

Молодые девушки покорно следовали за ним, сознавая невозможность избежать участи, которой они так опасались.

Пока они идут по городу, мы в нескольких словах опишем его.

Узкие улицы подходят со всех сторон к огромной площади, находящейся посреди города и называющейся площадью Солнца. Вероятно, в угоду этому светилу, индейцы устроили эту площадь так, что от нее улицы расходились лучами во все стороны.

Четыре великолепных дворца возвышаются в четырех главных пунктах: на западе находится огромный храм, называемый Дворцом Колдуна, окруженный бесконечным множеством колонн, золотых и серебряных.

Вид этого здания самый величественный; к дверям в него ведет лестница в двадцать ступеней, каждая из которых сделана из цельного камня; стены его очень высоки, а плоская крыша заканчивается террасой. Внутреннее устройство храма довольно просто: стены покрывает вышитое разноцветными перьями сукно, на котором иероглифами написана вся индейская религия. В центре храма стоит алтарь, над которым висит ослепительного блеска золотое Солнце, усыпанное драгоценными камнями, над большой священной черепахой. Каждое утро первые лучи восходящего солнца падают через окно на этого ослепительного идола, искрящегося бесчисленными огнями, которые кажутся оживляющими и освежающими все окружающие его предметы. Перед алтарем стоит жертвенник – огромный мраморный камень. В глубине храма есть углубление, скрытое плотным занавесом, недоступное для простого народа. Этот занавес скрывает вход на лестницу, ведущую в обширные подземелья, находящиеся под храмом, в которые никто, кроме священников, не имеет права входить. В самом отдаленном и самом священном месте этих подземелий горит неугасимый священный огонь Монтесумы. Порог храма усеян листьями и цветами, сменяемыми каждое утро.

В южной части площади возвышается Дворец Вождя. Огромные залы и такие же дворы этого дворца служат для городских воинов местом их военных упражнений и хранят всевозможные орудия и оружие.

На этой же площади находится Дворец Весталок, в котором живут и умирают девы Солнца. Ни один мужчина, исключая старшего священника, не может проникнуть во внутренность этого храма, назначенного для женщин, посвятивших себя Солнцу; ужасной смертью должен был бы умереть дерзкий, осмелившийся преступить этот закон. Жизнь индейских весталок во многом похожа на жизнь монахинь европейских монастырей. Им дозволяется говорить только с отцами и братьями – и то в присутствии других, через решетку, с закрытым лицом.

Когда они участвуют в церемониях или присутствуют в храме во время религиозных празднеств, то плотно укутываются покрывалами; если которая из них покажет свое лицо мужчине – она приговаривается к смертной казни.

Обеты их добровольные: ни одна девушка не будет допущена к весталкам, если она не по своей воле решилась вступить в их общество и скажет об этом старшему священнику.

Весталки занимаются всеми женскими работами и исполнением обрядов их религии.

Наконец, четвертый дворец называется Дворец Пророков; в нем живут индейские священники. Это великолепнейший и вместе с тем самый мрачный дворец из всех четырех. Священники очень почитаются всеми индейцами, они умеют заставить любить себя; можно сказать, что после вождя священник – могущественнейший человек из всего племени.

Европеец, привыкший к городскому шуму и толкотне, к пестроте и роскоши своих магазинов, может быть поражен тишиной и спокойствием индейского города.

Из плотно закрытых домов наружу не вырывается никакой шум. Жизнь индейцев сосредоточена в семействе; на улицах не бывает ссор, драк, как это часто случается в цивилизованных странах.

Торговцы собираются на огромных базарах, где они торгуют до полудня овощами, фруктами, мясом; другого рода торговля индейцам не знакома; каждое семейство само делает все нужное для себя: одежду, мебель, необходимую хозяйственную утварь и инструменты. После полудня базары запираются, и все индейские торговцы, которые, как правило, живут за городом, выходят из него и на другой день приходят со свежими съестным припасами. Каждый закупает провизию на день.

Торговля идет не на деньги, а на обмен.

Теперь, ознакомив читателя с Небесным городом, закончим эту главу, сказав, что Олень со своими спутницами, пройдя несколько длинных улиц, подошел ко Дворцу Пророков. Индейский вождь нашел в старшем священнике любезного помощника, который поклялся ему своей головой с самым тщательным вниманием охранять пленниц, вверенных ему.

Следует прибавить, что Олень сообщил старшему священнику, что вверенные ему девушки – дочери могущественного вельможи в Мехико, и чтобы принудить его оказывать покровительство индейцам, он решил жениться на одной из них; но так как обе девушки нравились ему одинаково и он не знал еще, которую из них выбрать, то не указал ни на одну из них, а только добавил, зная скупость старшего священника, что щедро отблагодарит его за опеку.

Успокоенный судьбой обеих девушек и первой удачей своего замысла, Олень поспешил воспользоваться и второй: простившись с теми, которым он поклялся покровительствовать и которым предательски изменил, он, вскочив на коня, выехал из города и направился к броду Рубио, где надеялся встретить дона Мигеля.

ГЛАВА XXV. Три бездельника

Дон Эстебан отыскал коня Вольной Пули, вскочил на него, пришпорил изо всех сил и помчался через лес, стараясь как можно скорее удалиться от несчастной поляны, едва не похоронившей его. Он не управлял конем, не держался никакого направления, только гнал его и мчался все вперед в каком-то суеверном страхе. Мало-помалу спокойствие водворилось в голове и душе этого неукротимого разбойника, справедливо приговоренного к казни по закону Линча. Вместо того чтобы видеть в своем спасении промысел Провидения, дарующего ему тем самым путь к раскаянию, он считал его делом случайным и лелеял только одно намерение: отомстить людям, во власти которых он только что находился.

Вся ночь прошла в бешеной скачке. С восходом солнца он наконец остановился и огляделся.

Деревья в этом месте были очень редки; в просвете между ними он увидел перед собой голую равнину, заканчивающуюся вдали высокими горами, синеватые вершины которых сливались на горизонте с небом; довольно широкая река спокойно протекала между крутыми обнаженными берегами.

Дон Эстебан легко вздохнул; полагая, что уже никто не пустится по его следам, он медленным шагом выехал на опушку, решаясь отдохнуть часа два и дать коню возможность собраться с силами для дальнейшего путешествия.

Осмотревшись, нет ли кого поблизости, успокоенный тишиной и спокойствием, царившими вокруг, он сошел с коня, расседлал его, спутав ему ноги, пустил на траву, лег и сам на землю и стал размышлять.

Долго пробыл он в глубоком раздумье о своем трудном положении, как вдруг, сильно вздрогнув, быстро вскочил с места.

Чья-то рука осторожно коснулась его плеча.

Дон Эстебан обернулся; перед ним стояли два индейца.

Это были Олень и Красный Волк.

Радость сверкнула в глазах дона Эстебана: интуиция подсказывала ему, что эти люди – его союзники. Он желал встречи с ними, но не знал, где их найти.

Олень устремил на него проницательный взгляд.

– О-о-а! – произнес он. – Мой бледнолицый брат спит с открытыми глазами; кажется, он очень измучен.

– Да, измучен, – ответил дон Эстебан.

– Олень не надеялся так скоро найти моего брата, да еще в таком приятном положении, – заметил индеец. – Я шел с Красным Волком и его воинами на помощь к бледнолицему.

– Благодарю, – сказал мексиканец недоверчиво и с иронией, – мне не нужна ничья помощь.

– Тем лучше, это меня не удивляет: мой брат – великий воин в своем племени; но, может быть, помощь, ненужная ему до сих пор, пригодится впоследствии.

– Послушай, краснокожий, – сказал дон Эстебан, – перестанем хитрить, будем говорить прямо. Ты знаешь о моих делах больше, чем я хотел бы; как проведал ты о них, мне все равно, но я вижу, что ты хочешь сделать мне какое-то предложение, на которое, по твоему мнению, я соглашусь. В таком случае говори коротко и ясно, а не теряй время на пустые околичности.

– Брат мой хорошо говорит, – сказал Олень приторным тоном, лукаво улыбаясь, – ум его велик. Я буду откровенен с ним. Он нуждается во мне, я хочу ему служить.

– Вот это уже дело, этим я доволен! Продолжай, вождь: если конец твоей речи похож на начало, то, надеюсь, мы поймем друг друга.

– О-о-а! Олень в этом уверен. Но прежде, чем сесть к огню совета, брат мой должен подкрепить свои силы, ослабевшие от усталости и голода. Воины Красного Волка расположились лагерем в лесу неподалеку. Пусть брат мой идет за мной; когда он немного подкрепится пищей, мы продолжим наш разговор.

– Хорошо, иди, а я пойду за тобой, – согласился дон Эстебан.

Все трое отправились в лагерь краснокожих, и в самом деле раскинутый недалеко от того места, где сидел дон Эстебан.

Дон Эстебан был очень любезно принят индейцами. Когда он вполне утолил голод и жажду, Олень проговорил:

– Хочет ли слушать теперь меня брат мой? Открыты ли его уши?

– Уши мои открыты, вождь, я слушаю тебя внимательно.

– Брат мой хочет мстить своим врагам?

– Да, – мрачно ответил дон Эстебан.

– Но враги его сильны и многочисленны; брат мой был уже разбит в борьбе с ними, – человек в одиночестве слабее ребенка.

– Это правда, – прошептал мексиканец.

– Если брат мой согласится уступить Красному Волку и Оленю то, что они у него попросят, вожди краснокожих помогут моему брату в его мщении и не покинут его, не окончив дела.

– Каковы бы ни были ваши условия, – сказал дон Эстебан, – я согласен на них, если вы будете служить мне так, как говорите.

– Пусть брат мой не торопится соглашаться на мои условия – он их еще не знает, – произнес индеец насмешливо, – может быть, он после пожалеет, что поспешил.

– Повторяю, – твердо ответил дон Эстебан, – я принимаю ваши условия, каковы бы они ни были. Скажите же мне их немедленно.

– Я знаю, где скрыты обе девушки, которых напрасно ищет брат мой, – сказал, помолчав несколько минут, индеец.

При этих словах дон Эстебан вскочил как ужаленный.

– Ты знаешь, где они! – воскликнул он, сжав руку индейца и пристально глядя на него.

– Да, знаю, – спокойно ответил индеец.

– Это невероятно!

Индеец презрительно улыбнулся.

– Олень их охранял и сам провел их туда, где они теперь находятся.

– И ты можешь провести меня туда?

– Да, если брат мой согласится на мои условия.

– Хорошо! Говори же, чего хочет вождь?

– Что предпочтет брат мой: этих ли девушек или мщение?

– Конечно, мщение!

– Хорошо. Девушки останутся там, где они находятся в данную минуту. Олень и Красный Волк одиноки, их шалаши пусты, обоим им нужны жены. Воины сражаются, охотятся; жены готовят пищу, нянчат детей… Брат понимает меня?

Эти слова индеец произнес с таким странным ударением, что мексиканец невольно вздрогнул, но тотчас же оправясь, сказал:

– И если я соглашусь?..

– Красный Волк – вождь двух сотен воинов: они в распоряжении моего брата и помогут ему исполнить его мщение.

Дон Эстебан взялся обеими руками за голову; несколько минут он оставался в таком, по-видимому, глубоком раздумье: человек этот, хладнокровно решась на смерть своей племянницы, колебался согласиться на это гнусное предложение – оно казалось ему ужаснее смерти.

Индейцы спокойно ожидали результата внутренней борьбы, происходившей в душе этого человека. Борьба не была продолжительной: скоро дон Эстебан поднял голову, лицо его было спокойно, голос ровен, в нем не было заметно ни малейшего волнения.

– Хорошо, пусть будет так, – сказал он. – Участь их решена; я согласен и сдержу свое слово, но прежде вы сдержите свое.

– Мы исполним свое слово, – ответили индейцы.

– Раньше восхода восьмого солнца, – прибавил Олень, – враги моего брата будут в его власти; он поступит с ними, как захочет.

– Что же теперь делать мне? – спросил дон Эстебан.

– Вот наш план… – сказал Олень, и все втроем они принялись рассуждать о том, как лучше и вернее достигнуть желаемой цели.

Но так как скоро мы на деле познакомимся с их планом действий, то оставим мошенников обдумывать его и обратимся к другим лицам нашего рассказа.