Текст книги "Подвиги русских врачей
(Из истории борьбы с заразными болезнями)"
Автор книги: Григорий Вайндрах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Очерк пятый
ДИФТЕРИЯ[24]24
Этот очерк просмотрен до сдачи в печать профессором Т. И. Гордышевским. О дружеской и внимательной помощи его, вдумчивого специалиста, автор вспоминает с чувством глубокой симпатии и признательности.
[Закрыть]
Много лет назад, еще студентом, мне пришлось работать с одной фельдшерицей. Она была сердечным человеком и очень опытным работником. Во время совместных дежурств Татьяна Михайловна (так звали фельдшерицу) рассказывала о своей прошлой деятельности. Опыт у нее был большой – она работала уже больше тридцати лет во многих местах России. Как сейчас помню, однажды Татьяна Михайловна рассказывала о своей службе в Херсонской губернии в начале 90-х годов. В губернии свирепствовал «дифтерит», как тогда называли дифтерию.
«В борьбе с этим несчастьем, – рассказывала она, – мы были бессильны. Я только кончила школу и отправилась в народ, чтобы помогать, лечить и облегчать его страдания, но мои добрые намерения остались безуспешными. Женщины, которые приносили ко мне на фельдшерский пункт больных „горлянкой“ детей (крестьяне этим словом называли дифтерию), не получали от меня помощи. Я не могла видеть их страданий, и я знала, что средства, мною применяемые, бессильны. А сколько было больных дифтерией, и сколько новых крестов появлялось на кладбищах после этих страшных эпидемий… Советовалась с ближайшим земским врачом. Он на мои вопросы лишь ответил – Я умею лечить не лучше Вас, зайдите ко мне на квартиру. У моей жены трясется голова, это последствие постигшего нас несчастья; два года назад у меня от дифтерии погибли двое детей. Я ли не старался их спасти!».
Французский писатель Ги де Мопассан в своем произведении «На воде» посвятил «дифтериту» несколько страниц. Во Франции было то же, что безыскусно рассказала мне Татьяна Михайловна. Мопассан писал: «Я подходил уже к дому, когда среди поля на дороге заметил кабриолет доктора. Вдруг кабриолет остановился; высунулась голова доктора, он сказал:
– Не поможете ли мне полечить дифтеритную больную? Я один, и надо бы ее подержать, пока я буду снимать пленки в горле.
Больны были мать и дочь. Отец и сын погибли раньше. Мы подъехали к ферме. Доктор привязал лошадь к суку яблони перед дверью, и мы вошли в помещение. Из темного угла слышался шум хриплого и частого дыхания. Это дышала девочка. Мать, лежавшая на чем-то вроде большого деревянного ящика – обычной деревянной кровати – и накрытая ветхими одеялами и ветхим рваньем, казалась спокойной. Доктор зажег свет и провел меня в глубь помещения, к постели девочки. Она тяжело дышала, щеки ее осунулись, глаза блестели, волосы спутались; она была страшна. Я взял ее за плечи, а доктор, заставив ее раскрыть рот, вытащил из горла большую беловатую пленку, показавшуюся мне сухой, как кусок кожи. Девочке сразу стало лучше дышать и она немного отпила. Мать, приподнявшись на локте, смотрела на нас. Она пробормотала:
– Готово?
– Да, готово.
– Мы так и останемся одни?
Голос ее дрожал от страха, от ужасного страха перед этим одиночеством, этой заброшенностью, темнотой и смертью, которую она ощущала так близко».
Это было написано Мопассаном в 1888 г.
Цифры в статистических данных принято называть холодными. Но для того, кто за каждой единицей их видит человеческую жизнь, кто понимает их значение, они покажутся волнующими. Эти цифры громко кричат о горе, пролитых слезах и потерянных жизнях.
Вот некоторые данные, показывающие, сколько заболевало и умирало от дифтерии в то время: в лондонских больницах с 1890 по 1894 г. погибло 29,7 %, в венских в 1891 г. – 35,4 % (дети, больные дифтерией, в возрасте до года и годовалые – даже 73,5 и 59,7 %), в Петербурге смертность детей до года в это время доходила до 48,8 %, а от года до пяти лет – 48,9 %.
Для спасения погибающих врачи прибегали к героическим мерам. Чтобы дать возможность детям дышать и освободить горло от пленок, о которых писал Мопассан, они отсасывали пленки через трубочки, рискуя своим здоровьем и жизнью.
С 1894 г. после открытия противодифтерийной сыворотки картина болезни изменилась, а число смертельных случаев («летальных исходов») резко снизилось. Вот что писал о первом применении сыворотки старый земский врач Н. И. Тезяков: «Не могу не припомнить первых своих опытов применения антидифтерийной сыворотки в Елисаветградском уезде Херсонской губ., в конце 1894 года. В уезде в то время как раз наблюдалось резкое повышение дифтерийных эпидемий с обычною для того времени огромною смертностью – в 60 и более процентов. На мою долю выпало редкое, незабываемое счастье – произвести с другими своими товарищами первые опыты применения антидифтерийной сыворотки в русской деревне. С небольшим запасом (около 40–50 флаконов) впервые только что полученной сыворотки мы выехали в с. Благодатное Елисаветградского уезда, полные сомнений и боязни за успех нового, столь желанного средства. Первые 20 лечебных впрыскиваний изменили не только настроение нас, врачей, но и населения. Все мы воочию убедились, что в антидифтерийной сыворотке мы получили действительно надежное, могучее средство против дифтерии».
Периоды до и после открытия сывороточного лечения – это две эпохи в борьбе с дифтерией. Третьим периодом борьбы с дифтерией является предохранение от заболевания. Мало лечить от дифтерии, нам недостаточно излечивать заболевших. Нужно сделать, чтобы вообще не было заболеваний дифтерией. Эта работа проводится в Советском Союзе с каждым годом все шире и шире, давая поразительные результаты.
Дифтерия – коварный и злой враг, она оставляет следы на всю жизнь в виде поражения сердца, почек и нервной системы. Дифтерия совершенно справедливо считалась одной из опаснейших болезней. Она проявляется различно, и врачи подразделяли дифтерию на дифтерию зева и гортани (круп); часто наблюдается дифтерия носа, редкие формы могут иметь место в виде поражения слизистой – соединительнотканной оболочки глаза, редчайшей является дифтерия ран.
В далеком прошлом, до введения сывороточного лечения, врачи особенно боялись крупа – дифтерии гортани, которую испанцы характерно называли garotillo – петля удавленника. 20–30 % всех случаев падало на эту форму, поражающую главным образом маленьких детей.
Все течение крупа – всех его периодов – в прежнее время продолжалось несколько дней. В 4–5 суток родители лишались ребенка из-за отравления ядом самой дифтерии, задушения вследствие образования налетов, закрывающих дыхательное горло, и спазмы гортани.
Возбудитель дифтерии – бактерии. Первоначально ученый Клебс в тончайших срезах дифтерийных пленок, обработанных специальными способами, увидел под микроскопом бактерии и высказал предположение, что они являются возбудителями страшной дифтерии; через год ученик Коха Лефлер получил возбудителей в так называемой чистой культуре, размножая их на свернутой кровяной сыворотке.
Интересно посмотреть под микроскопом окрашенных убитых бактерий, в мазке: перед глазами наблюдателя лежит огромное количество этих, уже безопасных микроорганизмов. Представьте обыкновенные булавки, брошенные на стол: некоторые будут расположены рядком в виде частокола, другие лягут под углом или поместятся перпендикулярно друг к другу – очень похожий вид под микроскопом имеют дифтерийные палочки.
Первое описание дифтерийного возбудителя было сделано в 1883 г., и хотя Лефлер через год после открытия получил его в чистой культуре, он никак не мог решиться назвать полученную бактерию возбудителем дифтерии. Решил вопрос друг Мечникова и ученик Пастера – Ру; в 1888 г., размножая бактерии в питательной жидкой среде – бульоне, он подметил, что этот бульон, после выращивания в нем бактерий, становится ядовитым и не теряет этого свойства даже после фильтрации, освобождающей от бактерий. Впрыснутый под кожу чувствительного животного – морской свинки, он вызывает у нее те же явления, что и бактерии…
Бактерии дифтерии – паразиты человека. Изучение их свойств, начатое около 70 лет назад, не закончилось и до сих пор, как не закончилось и изучение дифтерии. Для бактерий дифтерии губительны как физические воздействия (нагревание, высушивание), так и химические. Раствор сулемы (1 г на тысячу см3) и 5 %-ный раствор карболки убивают их в течение минуты. Но эти наблюдения над чистой культурой не всегда соответствуют тому, что случается в обычных условиях в жизни; например, если бактерии покрыты слизью – они становятся во много раз устойчивее к внешним влияниям. Так, например, на поверхности детских игрушек они обнаруживались в течение трех месяцев после того, как ими пользовался больной ребенок.
После заражения дифтерией заболевание наступает через 2–5 дней (скрытый период). Отравление организма происходит под влиянием выделяемого бактериями страшного яда – дифтерийного токсина; хотя исследования последних лет показали, что бактерии проникают и в ток крови, все же наибольшее влияние при заболевании оказывает токсин.
Источником заболевания является больной человек или так называемый бациллоноситель, выздоровевший от дифтерии, но сохранивший в зеве возбудителей. Бациллоносителем также может быть и здоровый, не болевший человек, в зеве которого имеются дифтерийные палочки. Нужно прибавить, однако, что не все заразившиеся заболевают. Восприимчивость к дифтерии тем больше, чем меньше возраст. Так, например, из ста годовалых детей восприимчивы к ней 87, в возрасте в три года – 80, в пять лет – 40, в пятнадцать – 30, а в 25 – лишь 20 %. Интересно то, что трехмесячные младенцы восприимчивы к заражению лишь в 15 %. И это объясняется тем, что в их организме имеется в крови антитоксин, полученный младенцами от матери. С течением времени он исчезает, кровь заменяется новой, и восприимчивость нарастает все больше и больше, а затем уже опять начинает падать. Чем старше человек, тем реже он может заболеть при заражении. Это может быть объяснено тем, что в течение нашей жизни мы неоднократно встречаемся с возбудителем дифтерии и, даже не болея, постепенно вырабатываем невосприимчивость к болезни. Чем старше человек, тем он менее восприимчив. Но, будучи здоровым, заразоноситель тем не менее сам распространяет болезнь дальше и дальше меж теми людьми, которые еще не успели приобрести невосприимчивость.
Возникает вопрос, а какова же вообще заболеваемость дифтерией, каким образом она вычисляется и насколько точно. В Советском Союзе, где нет ни одного населенного пункта без медицинских работников, учет больных осуществляется наиболее полно в отличие от постановки учета в капиталистических странах, где население не пользуется бесплатной медицинской помощью, и врачи не считают нужным сообщать о каждом случае заболевания.
Старый врач Корчак-Чепурковский в своей капитальной работе о дифтерии в Херсонском уезде в 70-х и 80-х годах прошлого столетия, сопоставляя данные о зарегистрированных врачами заболеваниях дифтерией с данными регистрации причин смерти по метрическим записям, пришел к выводу, что в селениях, где живут врачи, регистрировалась половина всех заболеваний, «а в отдаленных от врача селениях едва одна седьмая часть».
У нас в руках потрепанный отчет Управления Главного врачебного инспектора за 1912 г. в России. Посмотрим, что говорят страницы этого отчета о заболеваемости за год. На стр. 31 составитель пишет: «больных дифтерией и крупом в отчетном году зарегистрировано 431 845, что составляет 26,3 на 10 000. Заболеваемость дифтерией в отчетном (1912) году сравнительно с тремя предшествующими годами значительно понизилась, оставаясь, однако, выше заболеваемости ранних годов, как это видно из таблицы». (В 1913 г. эта заболеваемость равнялась 34,4 на 10 тыс.). Нужно, однако, думать, что и в предыдущие годы, в 1891 г., которым начинается таблица, заболеваемость дифтерией была очень велика, но она регистрировалась еще хуже, чем в 1912 г.
Другими словами, можно считать, что количество случаев дифтерии в 1912 г. много больше указанного.
Цифры показывают, что в СССР количество заболеваний по сравнению с 1912 г. уменьшилось в пять раз.
Однако, если учесть все недостатки регистрации больных до революции и точный учет в наше время, то можно смело утверждать, что снижение заболеваемости произошло не в пять, а во много больше раз (15–20). Это – достижение науки и главным образом советского строя, обеспечивающего учет и лечение больных и организацию всей системы борьбы с дифтерией.
Жизнь ребенка для матери – все, и болезнь его – огромное несчастье. Бессонные ночи, трепетные дни тревог и страха… «Если бы у меня было детей столько, сколько песчинок на морском берегу, – говорит мать в старой сказке, – то и тогда потеря одного ребенка была бы так же ужасна, как если бы этих детей у меня было всего два-три».
* * *
Если взять старые учебники 80-х годов, в главах о лечении «дифтерита» можно найти перечисление десятков средств, которыми пользовались врачи. У всех этих многочисленных средств было одно общее – все они были недейственны.
«Давайте пить раствор шестихлористого железа и заставьте ребенка полоскать рот слабым раствором его», – рекомендовали одни; «нет, протирайте настойкой йода пораженные миндалины в зеве, а внутрь назначайте хинин», – предлагали другие; «и то, и другое, настаивали третьи, бесполезно, делайте согревающие компрессы и горячие припарки на шею – чудодейственное средство»; кровопускание и рвотное – все применялось при лечении дифтерии, а процент смертельных исходов заболевших оставался одним и тем же для всего мира. Казалось, все зависит от счастливого жребия.
Открытие возбудителя дифтерии и дифтерийного токсина дало новое направление в борьбе с дифтерией – была приготовлена сыворотка. Известно, что ее открыли знаменитые немецкий и французский ученые – Беринг и Ру. Сыворотка получается путем введения животным токсина дифтерийных бактерий, ослабленного тем или другим способом (в первое время применялся даже неослабленный токсин), в увеличивающихся медленно и постепенно дозах, начиная с минимальных, не вызывающих у животных вредных последствий. Организм животного в ответ на введение этого яда вырабатывал противоядие – антитоксин, который находился в крови. Сывороткой крови таких подготовленных животных и пользуются с огромным успехом для лечения больных. В производственных целях для получения больших количеств сыворотки Ру использовал лошадей.
Человек болен, в крови, во всем организме циркулирует страшный яд – токсин, вырабатываемый дифтерийным возбудителем; он отравляет больного, нарушает деятельность нервной системы и сердца. Он приводит к смерти. Мы вводим больному лошадиную сыворотку, содержащую антитоксин. Эта сыворотка, своевременно и в достаточном количестве введенная в организм человека, обезвреживает дифтерийный яд. Открытие сыворотки было поистине чудесным открытием.
Лечебная сила противодифтерийной сыворотки измеряется в настоящее время с большой точностью в так называемых антитоксических единицах. То наименьшее количество сыворотки, которое может обезвредить 80—100 наименьших смертельных доз токсина (для морской свинки), носит название одной антитоксической единицы.
В настоящее время вырабатываются сыворотки в тысячах антитоксических единиц в одном кубическом сантиметре (миллилитре), о чем раньше и не мечтали.
В Советском Союзе используют и сыворотку концентрированную: в одном миллилитре заключается столько антитоксина, что им можно предохранить десятки тысяч морских свинок.
Много труда было затрачено на усовершенствование методов получения сыворотки, улучшение ее и очистку от ненужных (балластных) веществ.
В настоящее время никто уже, например, не вводит лошадям необезвреженный токсин. Для этого пользуются так называемым анатоксином, т. е. тем токсином, который подвергся действию формалина, прибавленного к токсину в количестве 4–5 %, и в течение месяца содержался при температуре в 38–40°. Токсин в силу этого теряет целиком свою ядовитость, но сохраняет замечательное свойство – вызывает в организме животного появление противоядия – антитоксина.
После открытия сыворотки в 90-х годах появились энтузиасты этого лечения. Меньше чем через полгода после введения этого лечебного средства замечательный врач – специалист по детским болезням – профессор Н. Ф. Филатов с сотрудниками писал, что «под влиянием сыворотки не только сокращается течение болезни, но заметно уменьшается и процент смертности»[25]25
«Медицинское обозрение», 1895, № 13.
[Закрыть].
Н. Ф. Филатов (1847–1902).
Мной были просмотрены почти все русские медицинские журналы за 1895–1900 гг., и можно сказать, что это чтение не было скучным. В каждой статье чувствовалось, что автор ее – профессор, рядовой врач или руководитель санитарной организации – с одинаковым чувством удовлетворения пишет о победе науки над страшным злом. Проникновенны строки, в которых подытоживаются наблюдения. Один из энтузиастов сывороточного лечения – К. А. Раухфус – на XII международном Съезде врачей сделал доклад о результатах сывороточного лечения.
До сих пор этот доклад представляет интерес. К нему готовились долго и тщательно, внимательно и любовно, целой комиссией. В нее вошли наиболее известные и активные представители русской медицины того времени: С. С. Боткин, сын Сергея Петровича Боткина, Б. В. Верховский, Н. И. Грус, С. А. Острогорский, В. Ф. Фельдт. Раньше всего комиссия разработала «Статистический листок по лечению дифтерии сывороткой», размножила его типографским способом и разослала на места отдельным лицам и учреждениям. Этот листок приложен к одному из номеров газеты «Врач» за 1896 г.
Всего были получены сведения из 51 губернии и области (из общего числа 89), не считая Финляндии. Сыворотка проникла повсюду. «Статистические листки» содержали в себе сведения о резком уменьшении летальности среди заболевших (почти в два с половиной раза).
В конце книги Раухфуса «Успехи применения противодифтерийной сыворотки в России» помещен указатель материалов соединенной комиссии. Здесь перечислены ответы корреспондентов комиссии и вышедшие в свет литературные данные. Откуда только не поступали эти листки, проникнутые торжеством победы над дифтерией: и из каких-то Новоселок Муромского уезда Владимирской губернии, и из города Петропавловска Акмолинской области, и из заброшенного села Черновского Сергачского уезда Нижегородской губернии, и из далекой Ферганской области – из города Нового Маргелана. С востока и запада, севера и юга были получены эти сведения, говорившие о победе человеческого разума над жестокой стихией болезни и, казалось бы, слепого рока.
Комиссия, конечно, пришла к заключению об успешности применения сыворотки. По количеству наблюдений это исследование было в те годы единственным в мире.
Независимо от чисто специальных замечаний о некоторых методических недостатках этой работы, русские ученые смело подытожили результаты многочисленных случаев применения нового способа лечения, против которого выступали в то время даже некоторые «европейские знаменитости».
Теперь, оглядываясь на прошлое, можно сказать, что действие сыворотки и не нуждалось, по существу, в заключении специальной комиссии. Можно смело и категорически утверждать, что этот способ лечения был радостно принят всем населением. Врачам нужно было лишь использовать это средство. Говорят, что лучшая пропаганда – это пропаганда действием; здесь же была пропаганда успехом и успехом неоспоримым.
В книге «Успехи применения противодифтерийной сыворотки в России» К. А. Раухфуса, в вводной ее части, можно прочесть: «Первые опыты применения противодифтерийной сыворотки в России осенью 1894 года начались в Москве (Филатовым. – Г. В.) и в С.-Петербурге (Раухфусом. – Г. В.), в Полтавской и Саратовской губерниях; с начала 1895 года новое лечение дифтерии стало применяться в Черниговской, Самарской, Екатеринославской и Московской губерниях и в течение того же года уже в большинстве губерний и областей Российской империи (подчеркнуто нами. – Г. В.). За короткое время антидифтерийная сыворотка завоевала общее признание. Уже в течение 1895 года возникают в России 10 лабораторий для приготовления противодифтерийной сыворотки, одни при существующих научных учреждениях, другие самостоятельно.
Собирались добровольные пожертвования для приобретения сыворотки.
Матери заболевших детей не следили за статистическими выкладками и теоретическими спорами, они требовали лечения детей „уколами“ и только „уколами“. „Ничто не имеет такого успеха, как успех“».
Некоторые немецкие авторы получали будто бы довольно удовлетворительные результаты при лечении больных дифтерией обыкновенной (нормальной) лошадиной сывороткой. Однако благоприятный и далеко не постоянный результат, как известно теперь, получался не потому, что действовала нормальная дифтерийная сыворотка лошадей а потому, что в крови даже «неподготовленных» лошадей можно обнаружить иногда дифтерийный антитоксин. Появление его вернее всего объясняется тем, что лошади, подвергаясь действию попадающих в их организм дифтерийных возбудителей, хотя и не заболевают дифтерией, но вырабатывают в своем организме противоядие.
Русскому ученому С. К. Дзержговскому первому принадлежит честь обнаружения этого факта (1898 г.) и, таким образом, объяснения, почему нормальная лошадиная сыворотка иногда может оказаться целительной. Подчеркиваем – иногда.
Честь приготовления сыворотки в России для широкого применения принадлежит Г. Н. Габричевскому (1860–1907 гг.). Это ученый, не отделявший теорию от практики, человек бескорыстный, разносторонний, бесстрашный и не склонявший головы перед авторитетами.
Г. Н. Габричевский (1860–1907).
Немедленно после открытия сыворотки против дифтерии он отправился в Пастеровский институт. В нем тогда работал И. И. Мечников и его талантливые ученики, не находившие приложения своим силам в официальных учреждениях царского правительства.
Здесь работали и В. М. Хавкин, и А. М. Безредка, и М. В. Вейнберг и Л. С. Вольман, впоследствии во время оккупации Парижа убитый гитлеровцами. Здесь писали свои диссертации и готовились к научной деятельности будущие русские микробиологи – известные впоследствии в России и за ее пределами ученые Л. А. Тарасевич, В. А. Оппель, В. В. Иванов, И. 3. Лорис-Меликов, И. М. Гиммель, Н. Д. Благовещенский, П. В. Циклинская, H. С. Протопопов, И. О. Сявцилло, В. И. Никольский, Л. М. Горовиц-Власова, А. М. Лункевич и многие-многие другие.
Сюда-то и приехал Габричевский, работавший одно время в Пастеровском институте у Мечникова. Русский ученый пользовался в Институте особой симпатией. Друг Мечникова – Ру сказал о нем: «Мы сохранили от посещений Габричевского замечательные воспоминания. Было радостно видеть Габричевского среди нас во время его приездов в Париж. Это был ученый, горящий священным огнем, полный достоинства, и больше того, обладавший благородным, обаятельным характером»[26]26
Письмо Эм. Ру П. В. Циклинской по поводу смерти Г. Н. Габричевского.
[Закрыть].
Немедленно после поездки – в 1894 г. – Габричевский приступил к изготовлению сыворотки в Москве. Поддержки у него не было никакой, и первая лошадь для иммунизации была приобретена на его собственные скудные средства. Работа была тяжелая. Особых помещений для иммунизации не имелось. Из-за отсутствия подготовленного персонала Габричевскому самому приходилось работать под открытым небом с утра до вечера. Но цель оказалась достигнутой. В результате неутомимой, энергичной деятельности Габричевского к осени 1895 г. были выстроены конюшни для 22 лошадей: 18 иммунизировались для получения противодифтерийной сыворотки, 1 – противостолбнячной и 3 —противострептококковой. Дифтерийная сыворотка была даже с современной точки зрения вполне удовлетворительной. Таким образом организовался Московский бактериологический институт. Дата его основания 12 марта 1895 г. Московских Тит Титычей трудно было убедить в целесообразности вложения капитала даже тогда, когда прямая практическая польза нового начинания была очевидна; государство также не шло навстречу. Лишь ценой неимоверных усилий удалось собрать первоначальные 30 тыс. руб.
Институт не превратился в фабрику «сывороточных изделий»; Габричевский понимал, что учреждение, на которое он потратил столько сил, должно стать научным центром бактериологии. Так оно и было. За десять лет (с 1895 по 1905 г.) из-под пера сотрудников института вышло 200 научных работ. Авторы этих работ – Л. С. Розенталь, H. М. Берестнев, П. В. Циклинская, С. С. Муравьев, В. И. Молчанов, И. Л. Бомштейн, H. С. Стериопуло, В. И. Яковлев. Ежедневно за завтраком на один час собирались все сотрудники. Здесь шла оживленная беседа по вопросам бактериологии и биологии. Л. Чугаев, который много позже произнес речь на заседании X пироговского съезда, посвященного памяти безвременно ушедшего из жизни Габричевского, подчеркивал, что в институте не было «ни эллина, ни иудея, ни варвара», все были равны, и все сотрудники были одинаково спаяны любовью к Науке и Родине. Глава этой маленькой научной республики Г. Н. Габричевский как истинный патриот отказался от лестного предложения занять кафедру во Львове и покинуть Россию.
Еще несколько слов об истории открытия сыворотки. В 1893 г. в № 4 «Южно-русской медицинской газеты», выходившей в Одессе, появились тезисы работ Бардаха. Всего только тезисы, их двенадцать, и последний гласит; «Все приведенные выводы сделаны на основании опытов, производившихся с 1. IX 1891 по сие время более, чем на 400 животных». А в этих выводах Бардах пишет о лечебных и предохранительных свойствах полученной им сыворотки, иммунизирующая сила которой 1: 24 000, т. е. другими словами, она предохраняет животное против 24 000 смертельных доз дифтерийного токсина. В этих же тезисах говорится и о лечебных свойствах сыворотки и о возможности широко ее применить при лечении больных дифтерией.
В 1894 г. появляется докторская диссертация Бардаха «Исследование по дифтерии. К учению о предохранении и лечении дифтерии кровяной сывороткой искусственно невосприимчивых собак». В начале работы он упоминает о трудах Рише и Эрикура по сывороткам и об особых свойствах, которые приобретает кровь под влиянием перенесенных заболеваний или же искусственного введения возбудителя: «Эти свойства крови стали предметом изысканий во всех научных центрах, – пишет Бардах, – и если изучение этих свойств представляет высокий научный интерес, то по отношению к дифтерии он усиливается еще и громадным практическим значением, так как с ним связан вопрос о специфическом лечении и предохранении от этой болезни, которая уносит в России столько жертв (в одной Херсонской губернии треть всей смертности падает на дифтерию). Эти соображения и побудили меня избрать темой настоящей работы некоторые вопросы по дифтерии и ее предохранению». Из этих слов видно, что для Бардаха важно было не только изучение «этих свойств крови», но и «вопрос о специфическом лечении и предохранении от этой болезни», которая в России того времени поражала тысячи жертв.
Всего в диссертации 185 страниц, разбитых на 9 глав. Автор – ученик и ревностный последователь Мечникова, считающий, что «учение Мечникова о фагоцитах дает наиболее полное объяснение явлений невосприимчивости». G этой точки зрения автор и рассматривает все свое учение. После первой и второй глав, посвященных историко-литературному изучению вопроса, детально излагаются наблюдения над собаками, которым вводили возрастающие дозы ядовитых дифтерийных культур, а в организме их появлялись защитные против бактерий и их ядов – токсинов – вещества, и в таком большом количестве, что если такую сыворотку впрыснуть больному животному (или человеку), то они выздоравливают. Такую сыворотку можно вводить животным и в качестве предохранительной, если предполагать, что они подвергнутся заражению. Отравляющие вещества бактерий в организме привитого животного не встретят условий для своего развития.
На научном языке это называется «пассивный иммунитет» – больное или предохраняемое животное получает извне уже готовое противоядие. Оно само его не вырабатывает.
В заключение диссертации Бардаха приводятся выводы, Почти полностью совпадающие с тезисами, опубликованными в январе 1893 г.; с нашей современной точки зрения наиболее важным является утверждение о возможности лечения этой сывороткой: сыворотка обладает способностью не только предохранять, но и лечить уже больных дифтерией животных.
Бардах получил чудесную сыворотку, но он, однако, не сделал последнего шага. Имея в руках сыворотку огромной лечебной силы, которая превзойдена только в последние 15 лет, он не прошел, буквально не прошел, небольшого расстояния, отделявшего бактериологическую станцию от помещавшегося против этой станции здания Городской больницы.
В 1891 г. Беринг, вскоре после него Ру и Бардах, иммунизируя различных животных, получили надежное средство борьбы с дифтерией. В 1894 г. Ру, друг Мечникова и ученик Пастера, исчерпывающе описал в «Анналах института Пастера» основы серотерапии дифтерии. В том же номере журнала помещена и другая статья Ру о применении сыворотки в 300 случаях дифтерии, т. е. в количестве, превысившем предшествующие наблюдения. Мы с полным правом можем говорить о сыворотке Беринга – Ру– Бардаха, отдавая русской науке справедливую дань уважения и почета.
Диссертация Бардаха кончается примечательными строками: «Работа эта начата мною в конце 1891 года на Одесской бактериологической станции в то время, когда я ею заведовал. Благодаря любезности профессора О. Буйвида и доктора П. Н. Диатроптова, я имел возможность продолжать свои научные работы на станции и после того, как оставил заведование ею».
Бардах сравнительно много места посвятил в своей диссертации вопросам о предохранительном действии сыворотки. Вряд ли кто в настоящее время будет пользоваться этой сывороткой для предохранения от заболевания. И это понятно. Введенная сыворотка с готовым в ней противоядием довольно быстро выделяется из организма. Пассивный иммунитет нужен лишь у больных, так как некогда ждать, когда заболевший организм выработает сам (активно) невосприимчивость к болезни. Его нужно лечить, и ему вводят уже готовое противоядие. Животное или человек выздоравливает – в этом победа нашего знания.
В настоящее время, как правило, сыворотка подготовленных заранее животных используется для лечения. Желтоватую, прозрачную жидкость, спасавшую тысячи тысяч жизней, с восторгом приняли энтузиасты сывороточного лечения и рядовые врачи.
* * *
Научная мысль не могла остановиться лишь на удачном лечении дифтерии сывороткой. Передовые врачи шли гораздо дальше, их перспективы были много шире. Не только лечить от дифтерии, но и предохранять от нее – вот каковы были эти гордые мечты, выполнение которых возможно в наше время, в нашей стране.
Если спросить современного врача-эпидемиолога или инфекциониста, то он расскажет, что в настоящее время применяется для предохранения от дифтерии впрыскивание так называемого дифтерийного анатоксина – обезвреженного дифтерийного яда. Дальше эпидемиолог расскажет, что применение этого резко ослабленного дифтерийного яда спасает детские жизни, так как в организме ребенка вырабатывается невосприимчивость к дифтерии. Он даже будет утверждать, и это утверждение совершенно правильное, что количество противоядия в крови можно определить точнейшим образом, окажется, что достаточно 1/30 так называемой антитоксической единицы в кубическом сантиметре сыворотки для предохранения человека от заболевания дифтерией.
