Текст книги "Одержимость (ЛП)"

Автор книги: Гретхен МакНил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

16

«АЛЛИЛУЙЯ! АЛЛИЛУЙЯ!

Аллилуйя! Аллилуйя! Алли-и-луйя!»

ПО РЕШИТЕЛЬНОМУ КИВКУ МИССИС ТЕМПЛТОН Бриджет подалась вперёд и перевернула первую страницу партитуры, ловкие пальцы пианиста не упустили ни единой ноты. Взмах указки мистера Винсента и под сводами церкви прозвучал припев из знаменитого хора Генделя[25]25
  Геóрг Фри́дрих Ге́ндель (5 марта 1685, Галле – 14 апреля 1759, Лондон) – немецкий и английский композитор эпохи барокко, известный своими операми, ораториями и концертами. В число его наиболее знаменитых произведений входят «Мессия», «Музыка на воде» и «Музыка для королевского фейерверка». Самый известный фрагмент оратории «Месси́я» – хор «Аллилуйя», который завершает вторую из трёх частей. Текст взят из трёх стихов Апокалипсиса.


[Закрыть]. Палочка, приподнявшегося на носочки, хормейстера двигалась твёрдо и размерено, словно командуя ротой солдат.

«For the Lord God Omnipotent reigneth[26]26
  Ибо воцарился Господь Бог Вседержитель.


[Закрыть].

Аллилуйя! Аллилуйя!»

Бриджет зевнула. Она никак не могла сосредоточиться. Её мысли вновь и вновь обращались к государственной психиатрической больнице Сономы[27]27
  Сонома – округ, расположенный на северном побережье штата Калифорния.


[Закрыть], в которой содержался Милтон Андермейер. Почему её отец захотел, чтобы она встретилась с тем, кто его убил?

Пятое правило. Они врут. Да, да, ей уже не раз доводилось сталкиваться с подобным. Но тот демон, Пенемуэль, отличался от остальных. Он действовал самостоятельно, а не как часть хаотичной заразы, ради очищения которой её туда и привели. «Он называет тебя зайкой-тыковкой. Он говорит, ты поймёшь».

Конечно, вполне возможно демон просто знал прозвище, данное ей отцом. Монсеньор предупреждал её, что демоны обретают власть над своими жертвами, обещая им приоткрыть завесу будущего и наделить знаниями неведомого. Вот только Пенемуэль был не таким как другие демоны, с которыми она сталкивалась ранее.

У него имелось для неё сообщение, и когда он его передал, Бриджет готова была поклясться, что нарисованное лицо куклы изменилось, приняв выражение абсолютной эйфории. «Моё искупление завершено. Я свободен!»

– Бриджет! – прошипела мисс Темплтон.

Бриджет подскочила и перевернула страницу.

– Простите.

«The kingdom of this world, Is become the kingdom of our Lord»[28]28
  Царство мира соделалось Царством Господа нашего и Христа Его.


[Закрыть].

Не считая великолепного тенора Гектора, немногочисленная мужская половина хора проглатывала слова и частенько вступала абсолютно не вовремя. Сопрано звучало уныло, а альты исполняли партии сопрано, потому что не могли запомнить свои собственные. Однако мистеру Винсенту было всё нипочём, он размахивал своей палочкой, словно представляя себя Джеймсом Ливайн[29]29
  Джеймс Ливайн – известный американский дирижёр и пианист, художественный руководитель Метрополитен-опера.


[Закрыть] в Метрополитен-опера, дирижируя певцами, которые абсолютно не обращали на него внимания. Исполнение одного из лучших произведений Генделя хору церкви святого Михаила явно не по силам.

Ещё один кивок от миссис Темплтон, ещё одна перевёрнутая страница, и Бриджет внутренне перекосило. С седьмой страницы начиналось собственное творение мистера Винсента.

Палочка мистера Винсента выдержала театральную паузу, и со следующим взмахом темп поменялся кардинально. Аккомпанемент миссис Темплтон был уже не изящной музыкой Генделя, а походил скорее на какую-то её поп-вариацию. Из первого ряда хористов отделились четверо сопрано и начали танцевать прямо как в последнем эпизоде телешоу «Танцы». Остальной хор разделился на две половины, и между ними на алтарь встал Гектор, взявший с пюпитра[30]30
  Пюпитр – подставка для нот.


[Закрыть] мистера Винсента микрофон – и Кристина Агилера в мужском обличии затянула «Хип-Хор-луйя», в аранжировке Блэра Винсента, по произведению Г.Ф. Генделя.

«King of kings and lord of lords.

And He shall reign forever and ever»[31]31
  Царь царей и Господь господствующих. И он будет царствовать во веки веков.


[Закрыть].

Хор вступил, когда Гектор закончил петь ведущую партию, вокруг него кружились танцоры.

Бриджет была уверена – от такого Гендель сейчас точно переворачивается в могиле.

При всей отвратительности действа в целом, Бриджет была вынуждена признать, что Гектор – настоящая звезда. Он излучал такую уверенность, будто ему плевать на чьё-либо мнение, что вызывало у Бриджет жгучую зависть. У неё всегда имелись трения с мамой, братом, школой. Даже фортепьяно, её надёжное убежище от жестокого окружающего мира стало тяжким бременем после того, как Бриджет запрягли быть вторым аккомпаниатором при хоре. Она прямо-таки чувствовала, как крохотные кусочки её души умирают всякий раз, когда шедевры классической музыки превращались в отстойные заготовки «Фабрики Звёзд», и она ничего не могла…

– Бриджет!

Миссис Темплтон так яростно перевернула страницу, что ноты соскользнули с держателя и шлёпнулись на клавиши, внеся кошмарный диссонанс в аккорд.

Бриджет закрыла глаза и поморщилась. Сколько страниц она пропустила? Она не знала. В голове было совсем пусто.

Тишину прорезал гнусавый голос мистера Винсента.

– Проблемы, миссис Темплтон?

– Небольшая техническая накладка, – произнесла она, стрельнув в Бриджет взглядом. – С переворачиванием страниц.

– За этим постоянно должен следить второй аккомпаниатор. – Мистер Винсент пристально посмотрел на неё. – Мне нужно твоё полное внимание, Бриджет, как если бы ты сама сидела за фортепьяно. Или же я могу, – он помахал палочкой вокруг своей головы, – посадить кого-то другого переворачивать страницы.

– Мне правда жаль.

– Мистер Винсент? – От омерзительно сладкого голоса Алексы Бриджет покрылась мурашками. – Если у второго аккомпаниатора проблемы с концентрацией, я с удовольствием помогу переворачивать страницы.

Мистер Винсент улыбнулся.

– Очень мило с твоей стороны, Алекса, но нам не обойтись без твоего сопрано. Ты единственная, кто может исполнить облигато в хоре.

По хору прокатилось согласное бормотание. Алекса захлопала своими длинными каштановыми ресницами и изобразила смущение.

– Хорошо. Как скажете, мистер Винсент.

Сучка.

Мистер Винсент вздохнул и вновь обратил внимание на Бриджет.

– Бриджет, почему бы тебе не отдохнуть немного перед второй частью репетиции? Мне необходимо, чтобы ты сосредоточилась на игре, до зимнего концерта осталась всего неделя.

Спустившись с алтаря, Бриджет закатила глаза. «Отдых» точно не поможет ей сосредоточиться. Она медленно шла вдоль рядов скамеек, когда мистер Винсент постучал палочкой, чтобы привлечь к себе внимание хора.

– Начинаем с такта два-пятьдесят-восемь, миссис Темплтон. И раз, два, три, четыре.

Стук ботинок Бриджет по мрамору потонул в нарастающем звучании фортепьяно и хора. Церковь святого Михаила сильно отличалась от солнечного и живописного храма при школе святой Цецилии, её прошлому приходу. Она была вполовину меньше, более старинная и мрачная. Пугающая в своём европейском стиле, с тёмными витражами, изображающими страдания мучеников и святых – забитых камнями, пронзённых стрелами, сожжённых на костре – на которых сверху взирают ангелы. Не херувимы, милосердные ангелы с розовыми щёчками и светлыми кудряшками, коих можно увидеть в других церквях, а угрюмые, зловещие ангелы с сероватой кожей и холодным выражением лица абсолютно лишённым сострадания. О, и каждый из них держал меч, у некоторых он даже был покрыт ярко-красной кровью. Никаких сантиментов.

Её отец каждый год 29 сентября в день святого Михаила водил сюда семью на литургию, и каждый раз Бриджет с ужасом ожидала этого дня. Однажды, в детстве она готова была поклясться, что ангелы смотрели на неё. Вот вообще не айс.

Есть что-то ироничное в том, что Бриджет в итоге всё же оказалась в школе именно при этой церкви, хотя, учитывая имеющийся выбор католических школ, она могла угодить и в старшую школу Мерси для девочек. Это был бы самый настоящий ад.

Бриджет остановилась возле старой исповедальни, что переделали в нишу для демонстрации главной драгоценности церкви: в закреплённой на стене витрине под оргстеклом лежал огромный меч.

Меч святого Михаила, некогда принадлежащий архангелу и вроде как воссозданный по секретным ватиканским чертежам подлинного меча. Бриджет слышала эту историю много раз на уроке религии и каждый раз она закатывала глаза. Секретный ватиканский чертёж меча? Серьёзно? Да кто поверит в эту чушь?

Меч являлся сокровищем церкви святого Михаила, к которому относились с особым почтением. У Бриджет он, как и церковь в целом, всегда вызывал некую тревогу. Золотой клинок был длинной два фута, тусклый с темными пятнами и царапинами, словно его, в самом деле, когда-то использовали. Рукоять тоже из золота с выгравированными на ней витиеватыми символами и завитками, которые она не могла расшифровать.

Под мечом располагалась, наверное, самая тревожная вещь из всего здесь имеющегося – табличка с надписью:

Меч святого архангела Михаила

Реплика

Преподнесена в дар семейством Дарлингтон

при освящении церкви святого Михаила, 1922 год

«Уничтожает зло, сокрытое внутри»

– Очень жаль, что ты не можешь уничтожить вон то зло, – проговорила Бриджет, прислонившись к гладкому камню стены и кивнув в направлении хора

– Она действительно так думает? – прошелестел чей-то голос.

Бриджет резко обернулась. Неужели в церкви есть кто-то ещё?

Позади неё тянулись пустые ряды одинаковых деревянных скамеек.

– Люди глупы. Нам ли не знать, Корас.

Нет, невозможно. Здесь не может быть демонов. Это же церковь.

– Ты как всегда прав, Мекадриэль, – второй голос раздался прямо у неё над головой, прозвучав вполне отчётливо, несмотря на музыку.

– Ты слышал? – продолжил второй голос. – Появился наблюдатель.

Бриджет застыла. Наблюдатель? Именно так ее называли куклы: наблюдатель и предатель.

– «Аллилуйя! Аллилуйя!»

– Слуги Повелителя позаботятся о наблюдателе, как они делали из века в век.

– Да, Мекадриэль. Да. Будет очень весело.

Бриджет неслась по проходу, осматривая скамейки вплоть до последнего ряда, чтобы убедиться, что никто больше тут не прячется. Затем она распахнула все двери исповедальни – сначала две двери для исповедующихся, следом дверь священника для пущей уверенности, что там действительно пусто. Здесь должен быть кто-то кто над ней прикалывается. Непременно должен.

– Бриджет Лю!

Она захлопнула дверь исповедальни. Мистер Винсент, миссис Темплтон и весь поголовно хор глазели на неё.

– Что ты делаешь?

– Э-э, ничего?

– Что ж если ты закончила свои изыскания, может займёшь своё место для исполнения рождественского попурри?

Бриджет ощутила, как в груди нарастает жар, пока она плелась обратно к роялю. Миссис Темплтон уже собрала все свои папки, оставив на фортепьяно лишь ноты Бриджет.

Может она всё выдумала? Может причина в недосыпании? Она выкинула из своей головы все мысли о невидимых голосах и пролистала страницы, проверяя, не перепутались ли они, после чего подготовилась и выжидательно посмотрела на мистера Винсента.

По взмаху его руки Бриджет заиграла мелодию «Ангелы поют с небес». Она сосредоточилась на музыке. Это всё же церковь, обитель Бога. Они никак не могут быть здесь. Не могут, не могут, не могут.

Вдруг под потолком раздались голоса, перекрикивающие пение хора:

– Слава Люциферу.

– Нет! – Бриджет отпрянула от рояля, свалилась со скамейки и ударилась головой о мраморный пол алтаря.

Голоса смолкли.

Гектор придержал её за плечи, помогая подняться на ноги.

– Бриджет? Что с тобой?

– Прошу прощения. Я… я должна… – Она попятилась, её глаза обшаривали алтарь. Они здесь. Как они смогли здесь оказаться?

– Ты должна, что? – спросил мистер Винсент.

Все взгляды ожидаемо скрестились на ней, словно у неё вдруг выросла вторая голова. Но ей было плевать. Церковь таит в себе некое зло, нечто, что по всем законам небес и ада не должно быть тут.

Мрачное убранство святилища завертелось перед её глазами, стены искажались и вытягивались. Стоило ей сделать шаг от фортепьяно, как ангелы на витражах, находящихся над алтарём повернулись в её сторону, на их лицах играли холодные ухмылки.

– Бридж? – Голос Гектора прорвался сквозь охватившее её помешательство, помогая вновь сфокусироваться на хоре. Его лицо было белым, как мел, а глаза утратили свой обычный блеск. – Ты в норме?

Её ладони взмокли, и она чувствовала, как по спине стекают капельки пота.

– Нет… Я не…

– Ты очень бледная. Может тебе стоит сходить в медпункт?

Внимание Бриджет привлекло движение рыжеватых локонов на заднем ряду, и она встретилась взглядом с парой зелёных глаз, прищуренных, похожих на кошачьи и смотрящих на неё не мигая. В следующее мгновенье Алекса слегка наклонила голову, и бахрома её ресниц полностью скрыла глаза.

– Слышит нас. Слышит нас. Она слышит нас.

– Невозможно, Повелитель говорит, он знает всех, кто слышит.

– Посмотри на неё! Она знает. Знает!

С резким вздохом, эти пронзительные глаза распахнулись.

Алекса тоже слышала голоса.

– Мне надо идти. – Бриджет схватила рюкзак и кинулась к выходу.

17

ВЫБЕЖАВ ИЗ ЦЕРКВИ ЧЕРЕЗ БОКОВУЮ дверь, Бриджет слетела по гранитной лестнице в школьный двор. Демоны в церкви? Этого не может быть, правда? Правда, ведь?

Она остановилась и начала жадно хватать ртом свежий воздух. Алекса тоже слышала голоса. Она в этом уверена. Как она и Алекса могут быть связанны с теми… странностями?

Она хотела поговорить с Алексой, но какие собственно у неё варианты действий? Пойти обратно в церковь и потребовать у Алексы объяснений, почему она слышит бесплотные голоса? Ага, место в психушке ей тогда гарантировано.

Нет уж. Ей нужны ответы. И немедленно.

Бриджет развернулась и направилась к дому священника. Она с такой силой распахнула дверь, что распятие, висевшее на стене в коридоре, подпрыгнуло. Перепрыгивая через одну ступеньку, она ворвалась в кабинет монсеньора.

– Монсеньор, нам надо погово…

В столе монсеньора рылся отец Сантос. При появлении Бриджет он сразу же вскочил. Его лицо стремительно заливала краска.

– Бриджет! Чт-что ты здесь д-делаешь?

– Я? – вскинула бровь Бриджет.

– А да. Да конечно. – Отец Сантос вышел из-за стола. – Я тут, эм, книгу ищу. Да, книгу, я одолжил её монсеньору Рено.

– Книгу. – В его руках не было никакой книги, только отвёртка, которую он безуспешно пытался затолкать в рукав своего пиджака.

Отец Сантос поднял голову.

– С тобой всё хорошо?

– Да, – соврала она.

– Ты хотела поговорить с монсеньором? По-моему, он сегодня у миссис Лаво, в кукольном магазине.

И почему никого никогда нет, когда ей так необходимо?

– Может… может я смогу чем-то помочь?

– Оу. – Бриджет ошеломлённо замерла. Она как-то не думала, что можно расспросить отца Сантоса, главным образом, потому что в их прошлое тет-а-тет он на неё ни с того ни с сего набросился. Тогда они вели вполне нормальный разговор, как вдруг он увидел браслет, и у него снесло крышу. Нормальный, но крайне странный разговор о длани Божьей… Стоп! Вот от кого она впервые услышала о наблюдателях. От отца Сантоса.

– Кто такие наблюдатели? – выпалила она.

Чёрные как бусинки глаза отца Сантоса расширились.

– Монсеньор упоминал их при тебе?

– Нет.

– Кто-то другой?

– Да.

Отец Сантос потёр шею и поморщился.

– В магазине кукол?

Бриджет кивнула.

– Сколько до начала следующего урока?

Бриджет посмотрела на настенные часы.

– Пятнадцать минут.

– Что ж, тогда хорошо.

Он вышел в коридор. Ни знаком, ни словом не предложив ей следовать за ним. Дойдя до своего кабинета, он обернулся и не увидел за собой Бриджет.

– И? – со вздохом спросил он. – Ты хочешь узнать о наблюдателях или нет?

Бриджет бросила взгляд на стол монсеньора. Отец Сантос определённо пытался вскрыть выдвижной ящик, запертый на ключ. Но зачем? Двое священников явно не ладят друг с другом, однако, что может быть у монсеньора такого, из-за чего отец Сантос решился на кражу со взломом?

Отец Сантос скрылся в своём кабинете. У него есть ответы на её вопросы, но хочет ли она снова оказаться с ним наедине в закрытой комнате? Или же ей надо дождаться монсеньора?

Нет. Это не может ждать. Похоже, ей придётся-таки столкнуться с раздвоением личности отца Сантоса.

Бриджет поправила лямку рюкзака на плече и последовала за священником в кабинет.

– Я собираюсь рассказать тебе одну историю, – начал отец Сантос устроившись за своим столом.

Бриджет закатила глаза. Да, вряд ли это будет увлекательно.

Отец Сантос поднял руку.

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь и всё же наберись терпения.

– Ладно. – Бриджет откинулась на спинку стула и задумалась, не ошиблась ли она, придя к нему.

Отец Сантос крутанулся на стуле лицом к антикварному стенному шкафчику, которого, Бриджет готова биться об заклад, здесь не было в её прошлое посещение данной комнаты. Он отпер шкафчик маленьким ключиком и извлёк оттуда плоскую деревянную шкатулку с гладкой отполированной крышкой и небольшой латунной щеколдой сбоку. Отец Сантос с благоговением расположил шкатулку на столе. Он взял пару белых перчаток и с особой тщательностью их одел, словно врач, перед тем как войти в операционную. Убедившись, что на перчатках нет ни единого пятнышка, он открыл шкатулку и достал папку, в которой лежали какие-то бумаги.

Отец Сантос вытащил из пластикового конверта жёлтые обветшалые страницы, и Бриджет заметила, что с одной стороны у них неровный зазубренный край, как если бы их вырвали из книги. Текст был написан крупными витиеватыми завитками похожими на латынь.

– Восьмой век, – произнёс отец Сантос, поглаживая пальцами края страниц. – Всё что осталось от манускрипта монастыря Скеллинг-Майкл, переведённого августинскими монахами графства Керри, что на юго-западе Ирландии. Ватикан получил их после того, как они были тайно вывезены с острова во время завоевания Кромвелем Ирландии, и с тех самых пор хранились в архиве.

– И они что, просто взяли и разрешили вам забрать их из Ватикана? – Не очень-то похоже на знакомую ей с детства католическую церковь.

Отец Сантос откашлялся.

– У меня, э-э, есть кое-какие привилегии.

– Ясно. – Походу дела он их просто украл. Здорово, он не только чудак, шизик, но ещё и клептоман.

– Как я говорил, – торопливо продолжил отец Сантос. – Манускрипт Скеллинг-Майкл рассказывает необычную версию того как группа ангелов была изгнана с небес, версию, которую никто и никогда не озвучивал.

Бриджет приподняла бровь.

– Ау, я вообще-то в католической школе учусь. Я слышала её сотни раз.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о наблюдателях или нет?

– Ладно.

– Хорошо. Сперва случилось первое падение, когда Сатана восстал против Бога и был повержен архангелом Михаилом. Уверен, именно об этом вам рассказывали в школе. Но было ещё одно изгнание с небес – второе падение. Ангел Шамхазай увёл с собой две сотни ангелов на Землю, где они вступили, м-м, в определённые отношения с человеческими женщинами.

– Оу.

Отец Сантос нервно рассмеялся.

– Да, в общем, Шамхазая и его ангелов низвергли в бездну, где они стали князьями ада во главе с Сатаной.

Бриджет пришлось подавить зевок. У неё голова шла кругом от всей этой библейской чепухи.

– Да, конечно. Почему бы и нет?

Он понимающе улыбнулся.

– Не волнуйся, тут начинается самое интересное.

Бриджет очень на это надеялась.

– Согласно апокрифам Библии, Шамхазай со своими последователями были известны как наблюдатели.

Бриджет резко выпрямилась. Такого она точно не ожидала.

– Не может быть.

– Может. Их же человеческие любовницы породили расу полу ангелов – полу людей, исполинов прозванных нефилимами.

– Но почему тогда демоны в магазине кукол обвиняли меня в том, что я падший ангел? Бессмыслица какая-то.

– Я как раз к этому веду. Нефилимы были злыми, и своим влиянием они развращали людей. В конце концов, Бог послал Великий Потом дабы отчистить Землю от нефилимов, но… – Отец Сантос бережно перевернул первую страницу манускрипта и указал пальцем на строчку на следующей странице. – Согласно написанному тут, нефилимы выжили и остались верными своим изгнанным прародителям. По сей день, они ожидают возможности призвать князей ада на Землю и отомстить Богу за их изгнание.

Бриджет пребывала в некоторой растерянности.

– А это плохо, так?

Отец Сантос склонил голову на бок.

– Да, ничего хорошего это не принесёт.

– О. Окей, поняла.

– И здесь на сцену выходишь ты.

Бриджет скривилась.

– Если вы сейчас скажете, что обо мне написано в этой книге, я заблюю вам весь стол.

– Хм. – Отец Сантос осторожно перевернул ещё одну страницу манускрипта. – Некоторые наблюдатели, – продолжил он, – раскаялись и пожелали загладить свою вину перед Богом. Но ангел, единожды изгнанный с небес, уже не может искупить свои грехи. Вместо этого, Бог сжалился над их потомками. Он разделил нефилимов на две группы: эмимов, отпрысков нераскаявшихся падших ангелов, и наблюдателей, детей раскаявшихся ангелов, которым поручили преуспеть там, где их отцы потерпели неудачу. Бог даровал наблюдателям кое-какую силу – прикосновение длани Божьей, позволяющую им сдерживать эмимов. В их обязанности входило не допускать, чтобы эмимы призвали в наш мир своих дьявольских отцов.

Всё это звучало как самый настоящий бред. Бриджет громко расхохоталась.

Отец Сантос выглядел задетым.

– Что смешного?

– Вы пытаетесь мне сейчас сказать, что я наполовину ангел? Так что ли?

Отец Сантос переплёл свои пухлые пальцы.

– Да, именно это я и говорю.

– Глупее я ничего в своей жизни не слышала.

– С чего ты сделала такой вывод?

– Послушайте, история классная, но мне как-то не верится, что я одна из последних в череде библейских истребителей демонов. Как по мне это слишком отдаёт «Баффи», понятно?

– Тогда как ты объяснишь, произошедшее с тобой?

Гормоны. Депрессия. Может у неё крыша поехала? Любая из этих причин звучала разумнее истории отца Сантоса.

– У тебя нет объяснения, я прав?

Бриджет вскинула руки.

– Но в этом вообще нет смысла! Это больше похоже на выдумку, сказочку на ночь. – Она ткнула в сторону манускрипта. – Такие вещи не происходят в реальном мире.

Отец Сантос сжал губы и перевернул ещё одну страницу.

– О, в самом деле? Тогда как ты объяснишь вот это?

Бриджет проследила за его пальцем, указывающим на следующую страницу манускрипта. Там была изображена карта, предположительно Европы, Азии и Африки, насколько она могла судить, учитывая неправильную топографию. На части суши были написаны незнакомые Бриджет названия, а из территории вокруг Святой Земли выходили стрелки, на север, юг и восток.

– Это карта восьмого века известного на тот период мира, показывающая пути эмиграции людей из Святой Земли. Эмимы не испытывали страха перед своими кузенами и их силой. Пусть они и не могли собственноручно тронуть или навредить наблюдателям, они вовсю пользовались своим влиянием на людей, чтобы действовать их руками. Эмимы поднимали целые армии, вырезавшие наблюдателей сотнями. Выжившие спасались бегством, разбредаясь по малозаселённым территориям, со временем забывая о своих истоках и своём предназначении. Северная Европа, бесплодные пустыни Африки, северные равнины Китая.

– Китая? – изумилась Бриджет.

– Да, – подтвердил отец Сантос, открывая последнюю страницу манускрипта. – Здесь записаны династии наблюдателей согласно их родовым именам. Как твоя фамилия звучит на латыни?

Бриджет поморщилась.

– Тогда я переведу. – Отец Сантос даже не смотрел на страницу; похоже он помнил манускрипт наизусть. – Одно племя наблюдателей отправилось на восток, в царство, именуемое Хань, под защиту его правителя, императора Гао-цзу, также известного как Лю Бан.

Лю?

– Но тогда это бы значило, что мой отец… – голос её затих.

В голове всплыли воспоминания: отец, спрашивающий слышала ли она когда-нибудь голоса монстров в своей комнате ночью, постоянно напоминающий, что если ей когда-нибудь нужно будет поговорить о чём-то, что она не понимает, то она всегда может прийти к нему. И её браслет. Этот чёртов браслет, который, по всей видимости, является экзорцистским амулетом возрастом в несколько сотен лет. Знал ли он, кем она была? И не потому ли он знал, что сам обладал такой же силой?

– Он бы рассказал мне, – в итоге выдавила она.

– Не обязательно. Твоя сила пробудилась, только когда ты столкнулась лицом к лицу с демоном, что, мягко говоря, большая редкость. Довольно затруднительно определить, сколько наблюдателей за всю свою жизнь так и не приобретают подобный опыт. К тому же, мы не вполне уверены, наделены ли силой все поколения, или же она проявляется случайным образом в роду.

Бриджет вцепилась в подлокотники стула. Её руки дрожали.

– Он умер в прошлом году, – мягко произнёс отец Сантос. – Так ведь?

«Умер» звучит как оскорбление.

– Он был убит.

– Э-э, да. Мужчиной, который вломился в храм при школе святого Михаила?

Милтоном Андермейером. Бриджет кивнула.

– Твой отец несколько раз встречался с мистером Андермейером для диагностики его психического состояния, верно?

Отец Сантос знал слишком много о деле Андермейера для того, кто совсем недавно приехал из Ватикана. Это её пугало.

– К чему вы клоните? – вопросила она.

Отец Сантос пристально смотрел на неё своими маленькими чёрными глазками.

– Одержимость демонами часто ошибочно принимают за шизофрению. Если твой отец… был похож на тебя, тебе не кажется странным, что его смерть совпала с появлением подобного случая?

– Но…

– Ты когда-нибудь задумывалась, зачем Милтону Андермейеру, школьному смотрителю, надо было вламываться в церковь? У него ведь имелись ключи от любой двери в школе святого Михаила.

– Он был сумасшедшим.

– Или же он был одержим. И он что-то знал, то, что никому не рассказывал. То, что заставило его вломиться в церковь той ночью.

В голове вспыли слова Пенемуэля: «Был отправлен посланник. Его предупреждение не было доставлено. Ты должна найти посланника». Послание от её отца. Послание от наблюдателя.

Бриджет закрыла глаза. Может ли она и дальше отрицать очевидное? Может ли и дальше делать вид, будто ничего не происходит?

– Они называли меня предателем, – проговорила я.

– Кто называл?

– Демоны в магазине кукол. Теперь понятно, что они имели в виду. – Она чувствовала себя будто в ловушке. – Я одна из них, поэтому и предатель. Я тоже демон.

– Это не так.

Бриджет вскочила на ноги.

– Разве? Если всё что вы тут рассказали – правда, то мы сделаны из одного теста – я и те демоны.

Отец Сантос подёргал себя за воротник.

– Ну-у…

– Так значит, вот что я умею делать? Вот какие способности вы и монсеньор считает потрясающими? Как по мне так это хрень полная. Ясно вам?

– Бриджет, давай не будем спешить с выводами.

– Монсеньор говорил, что демоны – зло. Чистейшее. Типа, они только и могут, что сеять зло. Откуда вам знать, что я не связана с ними?

Отец Сантос вздохнул.

– Честно? Я не знаю. – Он откинулся в кресле и потёр рукой лоб. – Но раз ты обладаешь способностью изгонять зло из нашего мира, то разумно предположить, что ты не имеешь к ним отношения.

Будто во всём этом есть хоть что-то разумное.

– Бриджет, я знаю, что тебе сейчас очень тяжело, но ты должна помнить: ты сама делаешь свой выбор, сама выбираешь свою судьбу. Если ты борешься со злом и с силами тьмы, не имеет значения кто твои предки.

Ему легко говорить. Она сильно сомневалась, что у мистера и миссис Сантос в фамильном дереве отметился демонический прадедушка.

– Кстати, – произнёс отец Сантос. Он залез в ящик стола и вынул оттуда клочок бумаги. – Может, ты поможешь мне с этим.

Бриджет пробежалась глазами по листку. Написано от руки, печатными буквами, мелко и аккуратно.

– Это повторяли куклы в магазине, – пояснил он. – То, что я успел записать, прежде чем они начали на меня кидаться.

– Обычный бред.

– Демоны редко говорят что-то не имеющее смысла.

Бриджет склонилась к листку и всмотрелась в слова.

– «Вещь – вне. Я не рискну». Пф, Шекспир отдыхает.

– Возьми домой. Перечитай. Может что-то из услышанного тобой даст разгадку. Я чувствую это нечто важное.

– Конечно. – Всегда одно и то же.

Прозвенел звонок и Бриджет медленно поднялась со стула, рассеянно засунув бумажку в рюкзак. Отец Сантос вновь пытается выудить из неё информацию. Информацию, которой у неё нет. Пофиг. Ей это до лампочки. Наблюдатели, демоны, исчезнувшие племена, запись демонической болтовни, сделанная отцом Сантосом. Все они могут катиться лесом.

– Бриджет?

– Я посмотрю, сказала же.

– Мне ж-жаль, – запнувшись, произнёс отец Сантос.

«Ага», – думала Бриджет, плетясь обратно к зданию школы. Всем жаль. Жалеть легко. Жалеют лишь неудачников.