Текст книги "Соль и сирень (СИ)"

Автор книги: Грета Раш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава XIII

Кот помолчал, а потом с глубоким вздохом огорчения продолжил:

– Эмпузами называли прекрасных девушек определенного… мммм… происхождения. Поговаривали, что эмпузы – первородные создания, самые древние из всех живых существ, появившиеся одновременно с образованием первого мира, из которого уже позже образовались все остальные миры. Обладая определенным способностями, эмпузы, по сути, являются прародительницами нынешних вампиров, вот только в отличие от них, они питались не только кровью, но и магической силой, которую могли отнимать вместе с жизнью. Эмпузы умели чувствовать, определять носителей мощной магии, находить их и отбирать у них всё.

– А еще они могли убивать, просто так, потому что захотелось, – вставила Мика, покивав для убедительности. – Из-за этого их и боялись. Очень.

– Да, но большим утешением для многих служило то, что подобных женщин, а эмпузы были созданиями исключительно женского пола, существовало не так много. Их количествр всегда равнялось тринадцати. Не знаю, почему именно такое ограничение, но они сами регулировали свою популяцию и не допускали ни увеличения, ни уменьшения в своих рядах. Друг для друга они были сестрами, но подробности как их рождения, так и их смерти всегда оставались в тайне. Возможно, имеет значение то, что сливая свои силы в один поток, они могли творить невероятную магию, вплоть до изменения будущего.

– Но они редко это делали, – опять вставила Микаэлла. – Чаще всего эмпузы скрывали свою личность, выступая сторонними наблюдателями и не особенно вмешивались в дела других. Чужая судьба их мало интересовала. Они просто бродили по мирам, появляясь то здесь, то там. Где-то кого-то убили, где-то кого-то спасли и так тысячелетия за тысячелетиями.

– Так, значит, эмпузы – это женщины, которые были сильными магами, но при этом существовали на задворках мироздания, потому что им ни до чего не было дела? – подытожила я услышанное.

– Примерно так, – подтвердил Сократ.

– Они могли жить очень долго, при этом сохраняя внешнюю молодость, но когда ты обошел все миры и видел жизнь со всех сторон, то тебя уже ничто не способно удивить. Всё становится просто… безразличным.

– Но почему вы оба говорите о них в прошедшем времени? – заметила я.

Сократ погрустнел, Мика скривилась.

– Насколько мне известно из рассказов бабушки, а ей из рассказов её бабушки, – начала перечислять Мика, а я в душе быстренько помолилась, чтобы на “второй бабушке” экскурс в семейную историю моей новой знакомой и закончился. – Эмпузы хоть и были сильны, но как это часто бывает – на любой молоток найдется молоток побольше. В какой-то момент на них начали вести охоту. Польза от обладания эмпузой стала слишком очевидной, а желающих заполучить ту, которая способна управлять самой жизнью и воспользоваться её способностями в личных целях, стало так много, что они начали объединяться в отряды. Многие подобные формирования создавались под руководством правителей различных стран, которые стремились с помощью порабощенной эмпузы упрочнить свою власть, устранить конкурентов, завоевать новые территории. Все это привело к тому, что эмпузы начали скрываться, выдавая себя за обычных девушек и отказались от использования магии, боясь пленения.

– Как можно пленить практически божество? – удивилась я.

– У каждого есть слабое место, – мрачно заметил Сократ. – Эмпузы были слабостью друг для друга. Между сестрами была особенная связь, они чувствовали друг друга. И если одной причиняли боль, то её переживали все тринадцать. А смерть одной была равносильна убийству всех.

– А еще есть камень, который называется «шартрез». При соприкосновении с ним эмпуза слабела. Только никто не знает, что это за камень и как он выглядит.

– Так, куда делись эмпузы?

– Их истребили, – просто ответила Мика, глядя на меня во все свои огромные глаза. – Каждый год в канун праздника Остара, когда день и ночь равны между собой, эмпузы посещали первый храм Богини-Матери, чтобы зажечь священный огонь в алтаре.

– Видать паршиво они умели скрываться, раз все были в курсе, где и когда их следует поджидать, – ворчливо прокомментировала я.

– Храм Богини – это священное место, которое находится в Восточном Королевстве, – тут же приступила к объяснениям моя соседка. – Он затерян высоко в горах, где никогда не тает снег и полно диких зверей. Мало, кто способен найти дорогу к храму, потому что горы там не простые, а зачарованные сильнейшей магией. Тропы запутанные и способные сбить с пути любого, кто идет в храм со злыми намерениями. А вот тому, кто направляется к месту паломничества с чистыми, светлыми помыслами путь сам открывается к нужному месту.

– Вот в этом храме у не разожжённого алтаря и нашли тринадцать мертвых девушек, – с затаенной тоской промолвил кот, у которого даже усы грустно повисли вниз. – На них напали в момент проведения обряда. И сделал это кто-то очень сильный, кто смог обмануть горы и не побоялся возмездия.

– Любой, кто прольёт кровь в храме Богини будет покаран страшнейшим проклятьем, – в ответ на мои округлившиеся глаза произнесла Мика, а после быстренько добавила: – Но каким именно – неизвестно, до гибели эмпуз никто не решался на подобное кощунство.

– Но если они все погибли в храме, почему тогда этот эльф решил, что я одна из них? – тихо спросила я, окончательно растерявшись.

И эти двое начали переглядываться да перемигиваться.

Я покрепче сцепила зубы, чтобы не заорать.

– Понимаешь, – замялся Сократ. – После гибели эмпуз начали ходить слухи, которые со временем переросли в нечто вроде легенды.

– И? Что это за слухи? – поторопила я ушастого.

– Мать моя Богиня, да скажи уже ей! – всплеснула руками Мика и выжидающе уставилась на кота, но уже спустя несколько мгновений сама не выдержала и затараторила: – Говорят, что в храме нашли только двенадцать тел. Тело тринадцатой, самой старшей сестры не нашли, оно пропало.

И оба уставились на меня.

– Чего вы на меня так смотрите? – попятилась я. – Думаете, что я и есть та самая тринадцатая сестра? Но это невозможно, если бы я прожила на свете несколько сотен лет, я бы об этом знала.

– Нет, Мира, – заговорил кот. – Я не думаю, что это ты. Я думаю, что это – твоя мама.

– Мозг включи, – искренне посоветовала я. – Моей маме не было и тридцати, когда она умерла. И она умерла! Я была на её похоронах, я видела, как гроб с её телом заехал в печь крематория!

– Мира, – примиряюще произнес ушастый, делая шаг ко мне. – Я всё понимаю, у тебя сейчас рушится прежнее представление о мире. То, что ты знала, то, во что ты верила вдруг оказалось… не настолько истинным, как тебе представлялось. И тебе очень трудно принимать новую информацию. Особенно ту, которая может затрагивать твою семью. Но сейчас это очень важно.

– Что важно? – развела я руками, а после зло топнула ногой, едва не заорав: – Этот мужик с молотком ошибся!

– Не с молотком, а с молотом, – уверенно поправил Сократ в то время, как Мика позади него глядела на меня не мигая, яростно грызя ногти. – Это во-первых. А во-вторых, мужик с молотом – не простой эльф, его предки родом из Туманного Леса. Туманных эльфов невозможно обмануть, им невозможно соврать, именно поэтому многие из них состоят в Судейской Гильдии. Они глядят в самую душу человека, видят его суть. Если он принял тебя за эмпузу…

И ушастый тактично умолк, посматривая на меня мягко, чуть снисходительно, совсем не требовательно и очень понимающе.

– …значит, это правда, – закончила за Сократа Микаэлла, которая решила озвучить их общую позицию вслух.

– Но это невозможно, – всхлипнула я, ощущая себя абсолютно раздавлено. – Этого просто не может быть.

И упала на колени, неистово вцепляясь в собственные волосы. Что со мной происходило – я и сама не понимала, но что-то внутри меня ломалось, крушилось и осыпалось.

– Прошло четыре сотни лет с тех пор, как эмпуз видели в последний раз, – тихо проговорил кот, и я ощутила прикосновение мягкой пушистой лапки к руке. – За это время всякое могло случиться. Даже самое невероятное.

– Но если это правда, если её мама, как ты сказал, и была тринадцатой сестрой, – вновь вмешалась в разговор любопытная соседка. – То, как она смогла выжить в той бойне? Как смогла пережить смерть своих сестер, ведь считается, что это невозможно? И как она оказалась в не магическом мире? Регулярные проходы туда закрыли очень давно, ей пришлось бы прокладывать свой собственный, а без помощи работающих на пограничных пунктах колдуний это невозможно. Значит, у неё должны были быть сообщники…

– Вряд ли мы когда-нибудь узнаем ответы на эти вопросы, – мудро произнес Сократ, заглядывая мне в глаза. – Сейчас главное одно – никому не говорить о наших… догадках. Все случившееся должно остаться строго между нами тремя.

И он оглянулся на Микаэллу. Та тут же отреагировала, подняв руки вверх и продемонстрировав нам свои ладони:

– Я – могила. Честное слово, клянусь всеми Богами и Богинями. Никому и никогда.

Сократ деловито кивнул, словно принимая эту своеобразную клятву.

– Тебе надо отдохнуть, прийти в себя, – посоветовал он мне. – Возвращайся к холму, а мы с твоей соседкой пробежимся по рынку и возьмём все, что тебе потребуется для учебы.

Я кивнула, не особо прислушиваясь к его словам. Вытащила из-за пазухи мешочек с деньгами, сунула Мике и направилась туда, откуда мы пришли. Они еще о чем-то перешептывались за моей спиной пока я уходила, но мне уже не хотелось слушать.

Добравшись до тропинки, по которой мы спустились с холма, я сошла на траву, села и, сорвав стебелек, начала поигрывать им, размышляя о своём. В основном, я думала о маме. Вспоминала, какой она была, какой её описывали папа и бабушка. Что я вообще о ней знаю.

Оказалось, мало. Очень мало.

Я помнила её руки с узкими ладонями и длинными изящными пальцами, на одном из которых всегда было надето крупное кольцо с ярко-желтым камнем. Помнила чуть сладковатый запах её волос. Помнила тепло, которое от неё исходило.

Я помнила, как она читала мне сказки народов мира на ночь, как целовала в лоб перед уходом, как всегда подтыкала одеяло и оставляла включенным свет, потому что я боялась оставаться в темноте. Я помнила, как она готовила мне завтрак, всегда одно и тоже – яичница «кусочками» и поджаренный хлеб с маслом и повидлом. Уже потом папа рассказал, что мама не умела и не любила готовить, но ради меня делала исключение, и яичница была тем немногим, что она могла сделать вкусно. Все остальное, как рассказывал отец, было несъедобным, сколько бы она не пыталась научиться.

– Грустишь? – вторгся в моё сознание голос соседки, рывком вырывая из воспоминаний.

Я вздохнула.

– Нет, просто думаю.

– О чем?

– О маме, – я не стала врать.

Микаэлла присела рядом со мной на травку и устремила взгляд поверх островерхих торговых палаток, задумчиво рассматривая потемневший горизонт, который в преддверии грядущего заката начало затягивать малиновой дымкой.

– Знаешь, на самом деле, не все так плохо, как может показаться на первый взгляд, – вскоре произнесла она.

– И почему же? – не разделяла я её энтузиазма.

– Быть эмпузой не так уж и плохо, – с улыбкой заметила моя соседка. – Во-первых, это значит, что ты будешь жить долго и на протяжении всего этого срока будешь оставаться молодой.

– То есть, я застряну в своём нынешнем возрасте? – мрачно поинтересовалась я.

– Я не уверена в этом, – покачала девчонка головой, отчего её косички смешно заскакали вокруг головы. – Эмпузы – ближайшие родственники вампиров, а вампиры перестают стареть сразу же после достижения совершеннолетия, это примерно на двадцатом году жизни.

– Как-то неопределенно, – заметила я, по-прежнему не излучая особой радости.

– У каждого по-разному, – Микая подтянула колени к груди. – Все зависит от того, насколько силён вампир. Чем он сильнее, тем раньше входит в стадию зрелости. Скорее всего, у эмпуз также, ведь они похожи.

Мы помолчали, и тут я вспомнила:

– А во-вторых?

– Что во-вторых? – удивленно моргнула Мика.

– Ты начала с «во-первых», значит, должно быть и «во-вторых».

– Аааа, – протянула девчонка. – Ну, во-вторых, я хотела сказать, что эмпузы – высокоодаренные создания. С их магией может сравниться разве что магия демонов, а в некоторых случаях, даже превзойти её. Если твоя мать действительно была старшей из тринадцати, то это значит, что она была сильнейшей из сестер, самой могущественной. Возможно, именно это и помогло ей выжить. А тебе, возможно, это поможет выжить в Академии. Конечно, с учетом того, что твоя магия проявилась только сейчас, то её уровень не настолько велик, как у матери, и ты вряд ли когда-либо дотянешь до демонов, но, по крайней мере, не будешь уступать большинству. А это уже многое, больше, чем, например, у меня.

На лицо Микаэллы набежала тень.

– Но тебя же приняли на факультет, – напомнила я, поняв, что не у меня одной здесь есть проблемы. – Значит, ты тоже владеешь магией.

– Не совсем так, – повела худым плечом Мика. – Моя бабушка была колдуньей, из-за этого меня и взяли. Из-за этого и из-за того, что у моей мачехи, чтоб её кобыла лягнула, имеются знакомые в Совете Академии. У бабушки они тоже были, ведь и она в своем время закончила Академию, будучи весьма способной студенткой. Но сама по себе я мало, на что способна. Зачатки магии есть, но они минимальные, в том числе, потому что, мой отец – человек. Он не владеет магией ни в каком виде, зато он отличный оружейник. На его фирменное оружие много желающих!

И Мика с гордостью улыбнулась, подняв лицо к теряющему свои краски небу. Кажется, день в этом странном мире начал подходить к концу.

– Человек? – переспросила я. – В твоем королевстве они тоже есть?

Мика снисходительно глянула на меня из-под длинных черных ресниц.

– Конечно, люди живут много где, правда, живут по-разному. В Южном Королевстве они – на равных с остальными. А, например, у демонов люди находятся с состоянии угнетения, многие из них – прислуга. И мало, у кого есть шансы занять достойное положение в обществе.

– Это ужасно, – искренне выдохнула я, вдруг явственно представив себе, как Тай Сатус с плеткой в руке прохаживается между рядами согнувшихся в низком поклоне грязных и тощих людей. Меня тут же передернуло от отвращения.

– В каждом государстве свои порядки, – пожала плечами Мика, очевидно было, что она уже давно привыкла к такому положению вещей. – У нас – так, у них – по-другому. Они сами решают, как им жить, и никто не станет вмешиваться во внутренние дела другой страны.

– А у нас вмешиваются, – пробормотала я, припоминив школьные уроки по истории и политологии.

– И чем это заканчивается? – глянула на меня Микая.

Теперь уже я пожала плечами.

– Как правило, ничем хорошим. Войнами и массовой гибелью мирных жителей.

– Вот видишь, – хмыкнула Микаэлла. – Именно поэтому у нас каждый живет в своей норке и к другим не лезет. Жертвовать своим народом ради благополучия чужого – верх глупости. А воевать с демонами – так вообще идиотизм. Многие благодарны им уже за то, что они живут обособленно и не претендуют на чужие территории. Сойтись даже с одним демоном в битве никто не захочет, про целую армию я уже молчу.

– Значит, ты – полукровка, – проговорила я, меняя тему. – И поэтому слаба в магии?

– Да, – вздохнула Мика. – Но я не жалею, что пошла в папу, я его очень люблю, хоть он и не умеет разбираться в женщинах. Наверное, именно поэтому ты мне сразу понравилась, – она лучезарно улыбнулась, поворачиваясь ко мне. – Вы с ним очень похожи! У вас одинаковый идеализированный взгляд на мир. Наверное, это у всех людей так?

– Не знаю, никогда не думала об этом. Получается, я – тоже полукровка, – протянула я, начав хоть немножко соображать в особенностях местной генетики. – У меня ведь тоже папа – человек.

– А ты уверена? – хитро прищурилась Мика. – Ведь если твоя мама была эмпузой, то и отец может быть кем угодно. В любом случае, кем бы они ни был, ты пошла в мать. Подробности размножения эмпуз никому не известны, но достоверно установлено одно – их дочери всегда наследуют способности матери. Но… свою магию тебе лучше пока больше никому не демонстрировать. Потому что все сразу поймут, кто ты такая. А это опасно, очень опасно.

Я потерла лоб.

– Вообще-то, я и так ничего не демонстрировала. Понятия не имею, почему этот эльф на меня накинулся.

– Да ладно! – воскликнула Мика, хватая меня за запястье. – То, что произошло в палатке кузнеца нельзя назвать «я ничего не сделала»!

– Мира! – донесся до нас голос Сократа. Мы с соседкой синхронно повернули головы и увидели нашего котика, деловито вышагивающего вдоль торгового ряда, а за ним, пыхтя и отдуваясь, нес бесчисленные свертки серокожий парень в балахоне. Вот только одежда на нем была на тон светлее, чем у остальных. А еще он был заметно моложе других торговцев, в чертах его лица просматривалась некоторая щенячья припухлость, из чего я решила, что перед нами – ребенок. – Я все купил!

– Молодец, – машинально похвалила я с подозрением поглядывая на выпадающие из рук эльфа бежевые свертки.

– Теперь можно идти домой, – выдохнул кот, подошел ко мне и устало опустился на травку.

– А вот это всё добро, я так понимаю, ты предлагаешь тащить мне, – заподозрила я неладное, когда эльф подошел и одним неловким движением сгрузил свою рассыпающуюся ношу мне под ноги. А после, поклонившись, попятился назад и, сделав с десяток шагов попой вперед, ловко крутанулся на месте и растворился в толпе, будто его и не было.

– Кто это был? – спросила Мика, пытаясь рассмотреть, куда подевался парнишка.

– Кто? – переспросил Сократ, лениво лизнув переднюю лапку. – А, этот? Да так, мальчишка местный, на подхвате у торговцев трудится. И за небольшую дополнительную плату подрабатывает носильщиком.

– Симпатичный, – мечтательно протянула Мика, почему-то поглаживая свой живот.

Я подумала несколько минут, поняла, что не хочу знать подробности, согласно кивнула собственным мыслям и вскочила на ноги:

– Ну что, идем? Только я сама все это не унесу, – и, наклонившись к соседке, широко заулыбалась.

– Ладно, – вздохнула она, тоже вставая. – Давай, помогу тебе.

Вместе мы разделили имеющиеся свертки на две примерно одинаковые кучки, но тут уже я засомневалась:

– Нет, так их нести невозможно, всё будет падать.

– А есть какие-то другие варианты? – Мика замахала ладошкой на своё вспотевшее лицо.

А закусила губу и начала соображать.

Чтобы такое придумать, чтоб нести поклажу было проще?

И не придумала ничего лучше, как снять с себя плащ-накидку, завязать узлом подол и рукава, а после начать запихивать внутрь самодельной котомки свою половину свертков. Понаблюдав с минуту за моими действиями, Микаэлла со вздохом сняла собственную верхнюю одежду и приступила к аналогичным манипуляциям. Когда все было готово, мы закинули свои поклажи на спины и отправились в обратный путь под недовольное ворчание Сократа, которому наше поведение почему-то показалось неприличным.

Глава XIV

Однако вскоре степень кошачьего возмущения возросла вдвое, потому что спустя минут десять после начала восхождения на холм, я начала обильно потеть и задыхаться от духоты. Платье Милены оказалось хоть и тонким на ощупь, но очень теплым и совершенно неприспособленным для интенсивных движений и, тем более, марш-бросков с ношей за спиной. Недолго думая, я остановилась, уронила импровизированную котомку на траву и начала раздеваться, потому что терпеть струи пота, змеящиеся вниз по позвоночнику не было ни сил, ни желания.

Первым делом я подобрала подол и, скомкав, связала ткань узлом в районе бедра. По голым ногам тут же пробежал ветер, охлаждая кожу и принося желанное облегчение. После подкатала рукава до самых предплечий и расстегнула все пуговицы, которые имелись. Да, мой внешний вид претерпел значительные изменения, однако чувствовать я себя стала намного лучше.

Подавив улыбку, Микаэлла приступила к усовершенствованию своего наряда – подтянула рукава повыше, оголяя руки, и подвязала длинный низ рубахи над пупком, подставив под легкий ветерок живот. Шаровары так же не остались без внимания – штанины соседка с едва скрываемым хихиканьем подняла выше колен, с легким удивлением уставившись на собственные тощие щиколотки. Кажется, все происходящее казалось ей забавным приключением, включая знакомство со мной.

– Если Мелинда увидит вас в таком виде, у неё волосы дыбом встанут, – мрачно заявил Сократ, когда мы с соседкой возобновили восхождение на холм. – Причем на всех частях тела. И поверьте мне, у неё есть чему вставать, там такая опушка не скошенная…

– Так, – выдохнула я, останавливаясь и гневно оборачиваясь к коту. Подъем был и так непростым, ведь мы шли с грузом, а тут еще и коту вздумалось побурчать. – Подробности о физиологических особенностях данной мадам оставь при себе, не надо делиться воспоминаниями с классом, ладно?

– Да, – отдуваясь, согласилась Мика. – А то меня сейчас стошнит.

– Какие все впечатлительные, – оскорбился кот и, задрав морду повыше, отвернулся. Мы с Микой переглянулись, пожали плечами и отправились дальше.

Я шла, глядя исключительно себе под ноги, потому как выдохлась быстро и начала спотыкаться. Не желая рухнуть на спину, как черепашка, лапками к небу, я сосредоточила всё своё внимание на дороге.

И пропустила появление новых знакомых.

Когда до кованных ворот, обозначающих вход в парк, нам оставалось всего ничего, каких-то семь-десять метров, вдруг раздалось насмешливое:

– Ух, ты! Какая встреча!

Все-таки споткнувшись и едва устояв на ногах, я подняла голову и узрела на дорожке компанию ребят из семи человек, которые уверенно и неумолимо двигались нам на встречу.

Все примерно одного возраста, но старше нас с Микой как минимум года на четыре. Все с наглыми улыбками и красивые настолько, что мы, вспотевшие, растрепанные, уставшие, с покрытой слоем пыли обувью, кое-как одетые, а потому не особо нарядные на их фоне выглядели как крестьянки, только что вернувшиеся с сенокоса. Но самое главное, среди них был тот самый парень, встреча с которым оставила неизгладимое впечатление в моей душе. Настолько неизгладимое, что до сих пор присутствовало желание помыться, основательно потерев кожу щеткой.

– А чего это вы в таком… гх-м… виде? – Тай Сатус, изогнув губы в презрительной ухмылке, выступил из толпы друзей и сделал шаг нам навстречу, окинув меня цепким взглядом с ног до головы. И тут же появилось ощущение, что на меня не просто посмотрели, меня словно просканировали, едва ли не до внутренностей. – Кавалеров ищете или так, демонстрируя исподнее, прогуляться решили?

– Сам, что ли, не видишь? – не выдержав, буркнула я. – Покупки несем.

И, сделав шаг, попыталась его обойти, но мне не дали этого сделать. Одним плавным и мягким движением он вновь заступил мне дорогу.

– А покупки обязательно нести голой? – любезно поинтересовался парень, глядя на меня таким взглядом, что даже самой себе я показалась беспомощной букашкой.

Это ощущение сбивало с толку, но и злило тоже. Основательно так злило.

– Ослеп? – зло скривилась я. – В каком это месте я голая? И вообще, даже если и голая, то что? Это не твоё дело!

И в очередной раз попыталась пройти мимо, невозмутимо продолжив путь, но едва пошевелилась, как меня тут же схватили за локоть, сжимая до боли.

– Какого черта? – заорала я, чувствуя, как под тонкими, но сильными пальцами хрустят мои суставы. И дернувшись, попыталась вырваться, но парень лишь сжимал сильнее, от чего я едва не заскулила.

– Нет, девочка, – зашипела эта высокородная сволочь. – Это моё дело, потому что я – глава студенческого комитета. И тебе следует быть со мной повежливее.

– Это еще почему? – спросила я, стараясь не подавать виду, насколько мне больно.

Он еще ближе склонился ко мне и рыкнул буквально в лицо:

– Потому что именно от меня зависит, насколько легко тебе будет здесь учиться.

И выпустил мою руку. Я непроизвольно попятилась, сделав пару шагов назад, и судорожно выдохнула, не сводя глаз со своего противника:

– Да пошел ты, гамадрил вислоухий! – и рванула вверх по холму, не разбирая дороги и не прислушиваясь, следуют за мной Мика с Сократом или нет. Мне было всё равно. Но добравшись до верха холма, я обернулась и увидела их позади себя.

– Ты бы бегала помедленнее, – с трудом выдохнула Мика, едва ли не валясь с ног. – За нами все равно никто не гонится.

– Наглая самодовольная сволочь, – едва ли не начала плеваться я в сторону, где скрылся Сатус с дружками. – Кто ему сказал, что он имеет право оскорблять других людей?

– Он – демон, Мира, – устало пояснил Сократ, роняя хвостатую попу на дорожку. – И один из девяти претендентов на трон. А мы – без роду, без племени, не ровня ему. И поэтому его отношение вполне понятно.

– А вот мне ни черта не понятно! – еще сильнее разозлилась я. – Не важно, какого он происхождения, главное – оставаться нормальным человеком!

– В том-то и дело, – хмыкнула Мика. – Он – не человек и никогда им не был. Глупо ждать от него какого-то другого поведения. Тай Сатус – высокомерный, высокородный и крайне сволочной демон. Многие стараются с ним вообще не сталкиваться, а если уж сводит судьба на узкой дорожке, то просто молчат и глядят себе под ноги. Так безопаснее. Потому что Сатус не тот, с кем стоит встревать в ссоры. Кроме того, он действительно глава студкомитета и может поспособствовать исключению из Академии любого.

– Наверняка получил эту должность благодаря папочке, – с ненавистью прищурилась я.

– Его избрали в прошлом году, – спокойно пояснила Мика. – Меня тогда здесь еще не было, но одна моя знакомая, которая как раз из прошлогоднего выауска, рассказывала, что он честно заработал это место благодаря своим собственным заслугам.

– Это какие же такие у него могут быть заслуги? – продолжала надрываться я. – Смог самостоятельно себе шнурки завязать?

– Нет, он пятикратный победитель дуэльного турнира, – пожала плечами Мика.

Я чуть осела.

– Что за турнир?

– В нем могут участвовать все желающие, достигшие межмирного возраста совершеннолетия, то есть, семнадцати лет, – вступил в диалог Сократ. – Как мужчины, так и женщины. Но женщины не стремятся попасть на подобные мероприятия, потому что они весьма… жестокие. От участников требуется не только великолепное владением оружием, но и сильные магические навыки.

– При этом, к турниру допускаются все, вне зависимости от расы, – добавила Мика. – А правило только одно – победить при любых условиях и остаться единственным выжившим.

– В смысле – выжившим? – поперхнулась я. – Турнир что, подразумевает смертельные сражения?

– Мира, а ты разве еще не поняла? – одернул меня Сократ. – Здесь все испытания смертельные.