Текст книги "Соль и сирень (СИ)"

Автор книги: Грета Раш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Умеют управлять стихиями, – ответил мне Сократ вместо соседки.

– Правда? – подхватилась я от удивления и восхищения одновременно. – А так бывает?

– Почему нет? – хмыкнул ушастый, насмешливо покосившись на меня своим хитрым глазом. – Конечно, бывает. Только это врожденный дар, научиться управлять стихиями практически невозможно. Внутри самого факультета существует еще деление на группы – воздушники, огневики, водники и земляки. Перед тем, как зачислить студента в ту или иную группу, его подвергают проверке с целью выявить, к какой из четырех стихий у будущего студента наиболее выражена склонность.

– А что за испытание? – заинтересовалась я.

– На самом деле, та еще веселуха, – заявила Мика, а пушистый насмешливо фыркнул, едва не подавившись. Я услужливо похлопала кота по загривку, пару раз с удовольствием ткнув его мордой в недоеденную кашу, а Мика, тем временем, рассказывала: – Всех, поступающих на факультет стихийников, заставляют держать трехдневную голодовку, а потом дают выпить специальный отвар, который замешан на достаточно ядовитых травах. Это пойло высвобождает скрытые магические ресурсы. Дальше ребят по очереди заставляют взаимодействовать с каждой стихией, например, просят ступить в костер или нырнуть в озеро, та стихия, которая не наносит вреда и является доминирующей.

– Жестко, – нахмурилась я. – Так, получается, что они могут управлять всеми четырьмя стихиями?

– Могут, но мало у кого хватает на это сил и таланта. Последний маг, который управлял всеми стихиями умер почти пятьсот лет назад. С тех пор подобных ему больше не было.

– А демоны? – понизила я голос еще сильнее.

– Демоны? – переспросила Мика так, словно уже успела позабыть об их существовании. – А при чем здесь они?

– Ты же говорил, – я обратилась к Сократу, – что у них в том, другом облике, из пасти огонь, из глаз – искры, а из задницы, предположительно, дым.

Сократ закашлялся, выпучив на меня свой единственный глаз.

– Ничего я такого про дым и искры не говорил!

– Не говорил, – тут же согласилась я. – Я просто творчески доработала, но про огонь ты точно говорил.

– Про огонь – не спорю, – теперь уже пришла очередь ушастого соглашаться. – Но здесь другое. Стихийники всего лишь управляют стихией, то есть, они могут взять под контроль то, что уже существует в нашем мире.

– А демоны?

– А демоны рождены из огня, – повел ушами Сократ и покосился куда-то мне за спину. – Огонь – часть их самих. И управлять они могут им только в пределах собственного тела, но вызвать огненную стихию из пустоты и подчинить её себе они не могут. Впрочем, им это и не нужно. Силы в демонах столько, что ни один стихийник не сравнится. Помимо мага четырех стихий, конечно. Но таких уже давно нет.

– Так значит, сильнее демонов в школе никого нет?

– Ну, целители и прорицатели вообще из другой лиги, тут даже сравнивать нечего, – начала перебирать Мика. – Алхимики и артефакторы тоже не бойцы. Проклятийники с ними не сравнятся, чтобы демона с ног свалить проклятье такой силы нужно, что сам проклинающий тут же и загнется. А среди стихийников настолько могущественных уже давно нет.

– Ну, не скажи, – не согласился Сократ, который, наконец, с самым довольным видом отвалился от тарелки и, развалившись на лавке, приступил к перевариванию съеденного. – Алхимики хороши в зельях, а талантливые артефакторы во все времена были на вес золота.

– Это да, – кивнула Мика, начав складывать на поднос пустую посуду, в том числе, и нашу с Сократом. – Но у демонов врожденная устойчивость как к зельям, так и к артефактам.

– Не ко всем.

– Те артефакты, которые могли справиться с демонами уже давно уничтожены, – выразительно округлила глаза Мика и кратко качнула головой в сторону. – Самими же демонами.

– А некроманты? – вставила я.

– Могут, – кивнула Мика. – Но сила некроманта зависит от внутреннего источника. У колдуний, кстати, также. И чтобы справиться с демоном нужен крайне могущественный некромант. Именно могущественный от рождения плюс великолепно обученный и имеющий отточенные навыки боевой магии.

– На самом деле, против демона не многие способны выступить, – задумчиво протянул Сократ. – Из тех, кто сейчас есть в Академии, лишь парочка некромантов с последних курсов да, может быть, несколько боевиков.

– Боевиков?

– Так называют тех, кто осваивает боевую магию, – с трудом садясь, пояснил Сократ. – Там, на самом деле, не факультет, а сборная разного сброда. Кого только нет – и эльфы, и оборотни, и вампиры, и инкубы, и даже парочка валькирий найдется.

Микаэлла поднялась, подхватила поднос и направилась туда, где предписывалось оставлять грязную посуду.

– Что, размышляешь, кого вербовать в личную гвардию? – хмыкнув, спросил Сократ, едва Мика отошла.

– С чего ты взял? – деланно удивилась я. – Просто интересно.

– Мне-то не ври, – огрызнулся Сократ, который тут же растерял всю свою ленцу и самодовольство. – Только слепой не заметил бы, как Сатус твою голову взглядом сверлил. Ты, кстати, как?

– Дырок нет, – пожала я плечами. – Значит, такой себе из него сверлильщик.

– Не до шуток, – одернул меня ушастый. – Мысль про поиск сторонников хорошая, вот только действовать надо аккуратно. И раньше времени не рыпаться.

Я ничего не успела ответить, так как вернулась Мика. Я подхватила усатую морду на руки и не оглядываясь, хотя очень хотелось, потопала на выход.

Глава XVII

По пути в свою комнату, мы зашли к кастелянше. Перед этим нас покинул Сократ, заявив, что ему надо прогуляться после сытного обеда и нагулять сон. Я противиться не стала и пожелала коту приятного променада. Расстались мы возле дверей кабинета мадам Жюстин, которой оказалась большая, ростом под два метра и таких же размеров в ширину женщина с ядовито-зелеными волосами, зачесанными назад, большими карими глазами, крупными носом и губами, за которыми скрывались мелкие желтые зубки. Получив два набора формы и еще кипу каких-то тряпок в добавок, я с испугом и облегчением одновременно выползла из большой, но мрачной комнаты кастелянши, где в темных углах мне мерещились огромные пауки и плотоядные жуки.

– Бог мой, – простонала я, подхватывая постоянно норовящую выскользнуть из рук одежду. – Что это было? Вернее, кто это был?

– Мадам Жюстин собственной персоной, – хихикнула Мика, забирая у меня часть вещей. – Она – полукровка, наполовину гоблин, наполовину человек. Не самая приятная личность, так что постарайся её не злить.

– Как я могу её разозлить? – растерянно спросила я, рассматривая нечто, похожее на очень узкие и кажущиеся на пару размеров меньше, чем надо штаны ярко-кровавого цвета.

– Например, порвать форму. Она этого ох, как не любит!

– Слушай, а что это такое? – и я тряхнула перед лицом соседки штанами.

– Запасная тренировочная форма, – пояснила Мика, ступая на крутящуюся лестницу.

– Тренировочная? Зачем? – недоумевала я, поднимаясь на следующую ступеньку.

– Чтобы тренироваться, – пожала плечами девчонка.

– Вот ты сейчас офигенно все объяснила, – проворчала я.

– Сейчас придем в комнату, и ты всё поймешь, – заверила меня новая подруга и мы синхронно устремили взгляды вверх, ожидая остановки на своем этаже.

– Вот, смотри, – когда мы вошли в спальню, дверь в которую я ни разу не видела, чтобы закрывали на ключ, Мика забрала у меня всё полученное от кастелянши и начала рассказывать, одновременно раскладывая вещи на моей кровати. – Вот это, – она указала на два одинаковых комплекта, состоящих из красной клетчатой юбки в складку, белой блузки и красного пиджака, – повседневная форма. Вот это, – она указала на длинное платье темно-бордового цвета и в комплект к нему серебряную мантию. Похожие я видела на тех девицах из столовой, – ритуальное платье и накидка, их надевают, когда предстоит совершать какой-то обряд. В обрядах, как правило, участвую семь ведьм, создающих ритуальный круг. Вот это, – Мика указала на те самые облегающие штаны и предлагающуюся к ним в пару кофту с высоким воротником, – часть дуэльной формы. Все студенты Академии обучаются навыкам поединка на шпагах. Здесь, – соседка тряхнула тряпичным мешком, – обувь, там сама уже разберешься какая к чему. А это, – она указала на длинный плащ без рукавов, с завязками спереди, сшитый из плотной мягкой ткани, напоминающей бархат, – твоя мантия, она очень теплая, так что, смотри сама, надо тебе её надевать или нет. В принципе, большинство достают мантии только с наступлением холодов.

– Мне придется учиться драться на шпагах? – это было единственным, что задержалось в моем мозгу.

Мика отошла от моей кровати и начала распускать свои косички.

– Ага, как и всем здесь. Это обязательная для каждого факультета дисциплина, независимо от возраста и специализации. Так что, увильнуть не получиться.

Она отбросила две тоненькие ленты, которыми перевязывала волосы в сторону и с размаху плюхнулась на свою постель.

– Но ты не переживай, – попыталась утешить меня соседка. – Мистер Итан хороший преподаватель, ты у него быстро всему научишься. Хотя… некоторые его методы обучения вызывают, конечно, вопросы.

– Это что еще за методы такие? – пробурчала я, начав аккуратно складывать разбросанную Микой одежду, чтобы убрать в шкаф.

– Ну, например, он очень любит совершать со своими студентами лесные вылазки, – протянула Мика, разглядывая потолок и поигрывая прядкой волос, которые из-за косичек стали чуть волнистыми.

– А здесь есть, куда вылазить? – удивилась я.

– Ага, к северу от школы начинается пустошь, а за ней – Дикая Чаща. И дикой она называется не просто так, там кто только не живет. Опасное местечко, тебя там может сожрать даже цветок, а потому одной в те места вообще лучше не соваться. Но мистер Итан любит ходить в Чащу, знает там все тропки и частенько берет с собой студентов. Главное – ни на шаг от него не отходить и постоянно держать в поле зрения, потому что есть у него такая привычка – забывать своих подопечных.

– Забывать? – замерла я посредине комнаты с парой закрытых черных туфелек на каблуках.

– Ага, мне студент с факультета некромантии рассказывал, как несколькими годами ранее отправились они с Итаном в лес с ночевкой. Спать улеглись на деревьях и один из парней так крепко заснул, что проспал побудку и не услышал, как вся группа снялась со стоянки и ушла. В общем, нашли этого студента только спустя одиннадцать лун. Он пытался сварить суп из пчёл, при этом разговаривая с бревном. Поговаривают, так до сих пор с этим бревном и гуляет, все никак расстаться не может.

Я гулко сглотнула, представив себе эту картину.

– Да расслабься ты! – швырнула в меня подушкой Мика, но не попала. Я успела увернуться. – Первогодок никто в походы не берет. Мы же еще зеленее весенней травы, связываться с нами – себе дороже. И за фехтование не переживай, там все будут такие, как ты. В смысле, те, кто не знает с какой стороны к шпаге подойти.

– А ты знаешь?

– Конечно, – гордо приосанилась девчонка. – Забыла? Мой папа – оружейник, я не только шпагу, а даже боевой топор в руке держала…

Договорить ей не дала громко распахнувшаяся дверь, после чего в комнату влетела девчонка – маленькая, меньше меня ростом, пухленькая, но эта была не та пухлость, которая подчеркивала все женские выпуклости и впуклости, а та, которая делала фигуру похожей на колобок. На голове у колобка имелась копна курчавых волос, торчащих во все стороны так, словно девчонка спала в трансформаторной будке.

– Микаэлла! – заорала она с порога, а потом увидела меня и тут же умолкла, прикрывая рот рукой. – Ой, прости, я не знала, что ты не одна.

– Привет, Рояна, – кивнула Мика и представила меня: – Это Мирослава, моя соседка. Она новенькая, только сегодня прибыла.

– Знаю, – выдала с понимающей усмешкой толстушка, окидывая меня оценивающим взглядом. – О тебе вся школа гудит.

Я сложила руки на груди.

– С чего бы это?

– Ну, – Рояна небрежно пожала плечами, в пару шагов пересекла комнату и прыгнула на кровать Мики. – Не так много шельм удостаивают чести обучаться в нашей Академии. На самом деле, ты – первая за долгое время, принятая в школу на особых условиях. Всем интересно, кто ты такая и что в тебе такого особенного?

– Отстань от неё, – одернула толстушку Мика, бросив на меня сочувствующий взгляд. – Ей и так нелегко, а тут еще ты со своими расспросами.

– А что я? – невинно взмахнула ресницами девица. – Просто интересно знать, кто с нами будет жить и учиться ближайшие несколько лет. Если, конечно, она не вылетит раньше.

Прозвучало одновременно злорадно и угрожающе. И в то же время… восхитительно обнадеживающе!

– А отсюда можно вылететь? – тут же спросила я.

– Конечно, – снисходительно хмыкнула Рояна. – Если завалишь на годовых экзаменах хотя бы один предмет, то будет рассматриваться вопрос о твоем отчислении. На сдачу одной дисциплины даётся три попытки, не справляешься – на выход.

– И что дальше? – я села на кровать и с надеждой уставилась на Мику, которая, кажется, поняла направление моих мыслей.

– Ничего, – ответила соседка. – Тебе очищают память и отправляют домой.

– В смысле, очищают память? – подскочила я, не ожидая услышать подобного.

– Очень просто, – встряла Рояна. – Накладывают специальное заклинание, и ты забываешь последние два-три года своей жизни. Процедура малоприятная, к тому же, заклинание не всегда стабильно. Бывали случаи, когда подвергнувшиеся ему начинали страдать прогрессирующими провалами в памяти, а вскоре вообще забывали даже собственное имя. Но… такова плата за ошибки. Не можешь учиться – проваливай. Но, так как здесь дают особенные знания и навыки, преподаватели не могут отпустить в мир студента, не закончившего обучение. Вдруг он решит использовать то, чему здесь научился, но из-за недостатка навыков или отсутствия дополнительных знаний натворит бед? Это как держать бочку с порохом над костром – рано или поздно взорвется. А потому, лучше просто все удалить.

– Ясно, – кивнула я, поняв, что таким образом мне отсюда не выбраться. Слишком уж я дорожила собственной памятью и здравым рассудком.

– Так что, в твоих же интересах попытаться не отставать от программы, – высокомерно глянула на меня Рояна. – Но предупреждаю сразу, это будет не легко. Обучение у нас сложное, особенно на факультете колдовства. Не каждый справляется.

– Ничего, как-нибудь вытяну, – натянуто улыбнулась я. – Если даже эти ваши красавчики справляются, то я – тем более.

– Ты про кого? – вздернула бровь Рояна.

– Про семерых наследников, – негромко подсказала Мика. Кажется, поведение подруги и её начало напрягать.

– Да, как ты можешь себя с ними сравнивать? – чуть ли не схватилась за сердце Рояна, изобразив такое оскорбление, как будто я сплясала джигу на могиле её прадедушки.

– А что, они какие-то особенные? – выразительно округлила я глаза.

– Конечно! – тут же воскликнула Рояна, вскакивая. – Они самые лучшие!

– Вот эта сомнительная теория требует основательных доказательств, – проворчала я, отворачиваясь.

– Не смей о них так говорить! – зашипела вдруг на меня кучеряшка, мигом став похожей на мелкую, но очень откормленную злобную собачку. – Ты не имеешь права так говорить! Да как ты!…, – она аж задохнулась от возмущения, рывком обернулась к Мике и закричала: – Как ты можешь позволять ей говорить такое!?

Соседка ответить не успела. Толстушка, покраснев так, словно сию минуту с ней случится как минимум припадок, как максимум – остановка сердца, очень гневно, но очень невнятно что-то провопила и вымелась из нашей комнаты, не прощаясь.

– Очаровательное представление, – проговорила я в приятной тишине.

– Извини за это, – неловко пробормотала Мика, поднимаясь с кровати. – Мы с ней не так, чтобы лучшие подруги, просто общаемся иногда. Она большая поклонница семерки, как ты успела заметить.

– Семерки? – переспросила я. – Так здесь называют демонов?

– Ага, так и еще много как.

– Дай угадаю, – предложила я. – В основном, это бесконечное перечисление восторженных эпитетов от влюбленных поклонниц.

– Ты удивишься, но в школе многие девочки в них влюблены, – осторожно произнесла Мика, очевидно, боясь вызвать негативную реакцию с моей стороны.

– Не удивлена, – пожала я плечами, сбрасывая обувь и забираясь на постель с ногами. – Скорее, разочарована.

– Почему? – свела брови у переносицы соседка.

– Потому что у этих девчонок отвратительный вкус, – пояснила я, подтягивая колени к груди. – Внешне, может быть, они и красивые, но вот внутри – сомневаюсь.

– Почему? – повторилась соседка, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Не знаю, – покачала я головой, укладывая подбородок на колени. – Но есть в них что-то… отталкивающее. Грозящее большими проблемами и… растерзанной душой. Я бы не стала в них влюбляться, так полезнее для эмоционального равновесия. Влюбляться надо в хороших мальчиков, таких, которые принесут тебе лекарства, когда ты болеешь, будут варить тебе горячие супчики и напоминать о времени приема таблеток. Которые будут надевать тебе носки, потому что по ночам у тебя мерзнут ноги. Которые будут помнить все твои любимые песни и фильмы, и пересматривать с тобой в сотый раз “В джазе только девушки”, потому что тебе нравится этот фильм. Будут помогать тебе готовиться к экзаменам и верить в тебя больше, чем ты даже сама в себя когда-либо верила.

– У меня только один вопрос, – спросила по итогу моей пламенной речи соседка. – Что такое фильмы?

Я лишь отмахнулась.

– Потом объясню. Я просто хотела сказать, что надо быть с простыми, честными, добрыми ребятами, а не с теми, которые тобой просто воспользуются, а после выбросят из своей жизни как использованный платочек, поставив галочку на стенке возле кровати, как за сбитый самолет.

И тут же у меня защемило сердце от тоски по дому. И по Тиму, который так и остался ждать меня в машине у ворот кладбища. Где он сейчас? Чем занимается? Вспоминает ли обо мне? Наверное, он просто решил, что я сбежала из дома, бросив и его, и отца.

Горькие слезы подкатили к горлу, но я усилием воли сдержала их. Не время и не место для рыданий.

– Расскажи мне о них, – попросила я, пытаясь думать о чем угодно, лишь бы перед глазами больше не стояло грустное лицо Тима с робкой улыбкой на губах. – Об этой семерке. Все то, чего я еще не знаю.

– Да, хорошие мальчики, это, конечно, мило, но с плохими куда веселее, верно? – хихикнула Мика, заговорщицки подмигнув мне.

Я ничего не стала отвечать, позволив думать так, как ей на то угодно.

Глава XVIII

– Начать, наверное, стоит с Сатуса, – устраиваясь удобнее и обнимая подушку, начала Мика. – Хотя даже не знаю, что еще о нем можно рассказать. Про него много разных слухов гуляет, как забавных, так и не очень. Но чего у него не отнять – это стальной характер. Принц Тьмы единственный ребенок у своего отца. Мать Тая умерла во время родов. Я не знаю, да и никому достоверно не известно, но поговаривали, что по прибытию в школу по силе он уступал даже артефакторам, хотя демоны от рождения владеют значительной силой. В то время, как перед большинством стоит задача развить свои возможности, демоны учатся контролировать свою мощь. Не знаю, почему с Сатусом вышло по-другому, но за время обучения ему удалось не только догнать сверстников, но и превзойти их. Сейчас он – лучший, и не только на своем курсе, но и во всей школе. Чем обусловлен такой рывок никто не знает, но мне рассказывали, что Сатуса часто видели возвращающимся под утро из тренировочного зала боевиков.

Мика потянулась к стоящему на тумбочке возле её кровати кувшину и начала наливать воду в стакан.

– Про него мне все уже понятно, – кивнула я. – Давай дальше. Что там с остальными?

– С кого начать? – отпив воды, спросила Мика.

– С кого хочешь, – мне было, в общем-то, все равно.

– Ладно, – в предвкушении потерла ладошки новая подружка, а я поняла, что живу с одной из тех девчонок, про которых соседка сама же говорила двумя минутами ранее. То есть, с влюбленной поклонницей. – Тогда начнем с Феликса Янга. Он сидел в столовой рядом с Таем. Темноволосый, ростом пониже.

Я поморщилась, напрягая память, пока перед глазами не всплыл образ худощавого парня в форменной черной одежде, с задумчивым взглядом ореховых чуть раскосых глаз. На самом деле, именно форма глаз была тем, что объединяло всех семерых, как я успела заметить. Но вот то, что эти глаза показывали миру – различалось. Если в глазах Сатуса сквозила высокомерность, злость и презрение, то в глазах того, другого, была скорее скука. Он как будто бы познал все области этой жизни, испытал на себе все её проявления, а потому уже ничему не удивлялся. И от этого ему бесконечно скучно.

– Тощий такой, моль в обмороке? – уточнила я.

– Сама ты моль в обмороке, – огрызнулась Мика. – А он просто стройный.

– Ага, такой стройный, что когда ветер дует, его на облачка уносит, – рассмеялась я.

– Ты – дура, – вынесла вердикт Мика, надувшись, а я сразу поняла, кто из семерых нравится моей соседке. Хотя изначально предполагала, что все семеро.

– Я на звание умной и так не претендую, – не стала обижаться я. – Ладно, рассказывай про этого Феликса.

– Его род – самый древний и наиболее влиятельный в Аттере, – нехотя проговорила Мика, но потом вошла во вкус и заговорила уже охотнее: – Даже нынешняя императорская семья не имеет такой истории, как род Янгов. В отличии от Тая, Феликс не любит шпаги и мечи, его любимое оружие – арбалет. Он – лучший стрелок в школе.

– Содержательно, – оценила я с ехидцей.

И тут услышала какой-то странный звук, который шел непонятно откуда. Соскочив с кровати, я подошла к единственному в комнате окну. Оно, как выяснилось, выходило на противоположную от центрального входа сторону. Осмотревшись, я поняла, что это еще один внутренний двор – в центре зеленого газона шумел небольшой трехъярусный фонтан, вокруг которого расположились скамейки, а между ними – кусты с цветами, распустившимися крупными фиолетовыми бутонами. Уже стемнело, но территория была хорошо освещена за счет фонарей, которые привычные мне фонари напоминали лишь отдаленно. На самом деле, это были грозди яростно светящихся шаров, которые держали на вытянутых к чернильно-черному небу каменные статуи.

Глянув вниз, прямо под окно, я поняла, откуда шел привлекший мое внимание звук.

– Что они здесь забыли в такое время? – пробормотала я.

Мика подхватилась с кровати и в два прыжка подскочила ко мне.

– Ух, ты! – восхищенно выдохнула она, приподнимаясь на цыпочки и опираясь на узкий подоконник.

Я недовольно покосилась на соседку и осуждающе покачала головой. На самом деле, осуждала я не только её. Но и тех пятерых, которые решили посостязаться на мечах на ночь глядя. Именно звук удара металла об металл и заставил меня встать с кровати. Среди пятерки облаченных в широкие брюки и свободные рубашки с коротким рукавом ребят я не без труда узнала своего недавнего знакомца. И тут же отвела от него взгляд, так как в отличие от других, на нем рубашка отсутствовала вовсе, давая возможность убедиться в его хорошей физической форме.

– Это что за ночные пляски с тесаками? – нахмурившись, едко поинтересовалась я, наблюдая за тем, как Тай делает красивый выпад вперед, удерживая очень тяжёлое на вид холодное оружие одной рукой, да так легко, словно оно был изготовлено из фольги. – Дуэль?

– Нет, – рассмеялась Мика, – просто тренировка. Хотя странно…

Она закусила губу и наморщила лоб.

– Что? – занервничала я, опять глянув вниз как раз в тот момент, когда Тай запросто, словно играючи, отбил удар своего противника. Его я, кстати, тоже узнала, он был и в столовой, и на холме.

– Обычно они тренируются в отдельном зале, куда вход имеется только у боевиков. А сегодня решили выйти на улицу. Это странно…

– Может там убрать забыли, – проронила я безразлично. – Они же аристократы, голубая кровь! Наверняка, привыкли, чтобы за ними хвосты на каждом повороте заносили…

Мика раздраженно глянула на меня сверху вниз.

– Все никак не могу привыкнуть к твоим странным словечкам.

Присмотревшись, я заметила во дворе еще одного парня. Им оказался недавно упомянутый Феликс Янг, который устроился прямо на земле, облокотившись об одну из статуй, лениво наблюдая за разворачивающимся на его глазах поединком.

– Не хочешь – не привыкай, – мне опять же было все равно. – А кто это в паре с Сатусом?

– Это Шэйн Джеро, – с удовольствием ответила мне Мика, а я, тем временем, наблюдала за мягкими, но сильными движениями парня, которые своей грацией напоминали движения ягуара, крадущегося к жертве, удивительным образом сочетая необыкновенную, какую-то дикую красоту, благородство и хищные повадки. – Он самый младший из всех. И единственный среди семерых, помимо Сатуса, кто занимает главенствующую позицию в своей Семье лишь условно. По факту, титул Великого Герцога принадлежит его старшему брату, который был взят под стражу за подозрение в государственной измене, когда Шэйн был еще маленьким. И с тех пор остается в королевской темнице. То есть, получается дилемма – брат жив, но не может исполнять свои обязанности, поэтому Шэйн делает это за него, являясь главой Семьи временно – до освобождения брата. Хотя, кажется, уже никто не верит, что это произойдет. В фехтовании Джеро хорош, но не настолько, чтобы справиться с Таем. А вот в рукопашном бою ему нет равных.

– Ты уверена, что он – самый младший? – удивленно переспросила я, как раз в тот момент, когда Тай эффектно ушел от меча Шэйна, поднырнув под его руку. В результате этого маневра он оказался рядом с Янгом, который что-то сказал другу, после чего тот вдруг поднял голову и посмотрел в сторону нашего окна. А вернее, прямо на нас с Микой, которая, едва осознав это, тут же отпрянула назад.

Я сперва удивленно оценила кривую усмешку Феликса, а после оглянулась на подругу.

– Ты чего?

– Он нас увидел, – громко зашептала Мика, испуганно прикладывая руки к груди.

– Кто?

– Тай!

– И что? – не поняла я. – Уверена, что он нас и до этого видел. И не в самом лучшем виде, но кому какая разница?

– Но тогда мы не наблюдали за ними, – продолжала громко шептать моя соседка, хотя я, хоть убей, не понимала почему. Кроме нас ведь в комнате никого не было, и я сильно сомневалась в том, что кто-то мог подслушивать нас, грея ухо о дверь.

– А это что, противозаконно? – хмыкнула я и вновь выглянула в окно.

Расстановка парней изменилась. Теперь Тай занял место возле статуи, небрежно облокотившись о постамент, Феликс вольготно растянулся на земле, а тяжело дышащий и взмокший Шэйн упал на травку рядом. К его высокому лбу картинно прилипли прядки иссиня-черных волос, которые он пару раз отбросил назад, отирая пот, но они упрямо падали обратно. По ширине плеч Шэйн не уступал Феликсу, но вот мышечной массы у первого явно было побольше, о чем явственно свидетельствовала почти полностью расстегнутая рубашка приоткрывавшая вид на крепкие руки и рельефный живот.

Все трое уставились на двух других парней, которые теперь занимали место по центру. В свете фонаря блеснули стальные рукоятки и две фигуры сошлись в поединке.

– Соперники поменялись, – прокомментировала я и тем самым простимулировала Мику все же подойти к окну.

– Ферай Кан и Эдгар Блейн, – тут же ввела меня в курс дела Мика, склоняясь ближе к стеклу и почти утыкаясь в него носом.

– А кто из них кто? – прищурилась я, присматриваясь.

– Тот, который смуглый и с серыми волосами – это Кан, а другой – Блейн.

Эдгар Блейн отличался мягкими чертами лица и словно кукольными губами, которые больше подошли бы девочке, ни никак не парню чьи зрачки периодически вспыхивали ярко-желтым цветом.

– Они хороши, очень хороши. Блейн самый старший из всех, Ферай помладше.

– Так они все разного возраста? Получается, они учатся на разных курсах?

– Нет, на одном. Они поступали все вместе, в один год и на один факультет.

– А почему так? – закусила я губу. Внизу в этот момент продолжалась битва, один наступал – другой пытался не сдавать позиций. И если это была только тренировка, то мне было даже страшно представить, как выглядит настоящий бой, когда сражение нацелено на убийство противника.

– Я точно не знаю, – чуть смущенно ответила Мика. – На самом деле, никто не знает.

– Откуда же ты тогда все это знаешь? В особенности, подробности кто младше, а кто старше?

– В Аттере к тем, кто старше тебя по возрасту обращаются “кахир” или “кахира” – в зависимости от пола. К тем, кто младше обращаются соответственно “катэйр” или “катэйра”.

Пока мы беседовали тренировка Кана и Блейна завершилась победой первого. Ритуально поклонившись и обменявшись дружескими хлопками по плечам, они подошли к Сатусу.

От моего внимания не ускользнуло, как Мика бросила красноречивый взгляд на Феликса, когда он поднялся навстречу к вышедшему из-под арки парню. Новоприбывший был одного с ним роста, но волосы – светлые, да и тело его производило более внушительное впечатление, чем у Янга.

– Откуда ты знаешь про обращения? Непохоже, что вы часто общаетесь.

– Ну, они же не находятся здесь изолированно, – Мика проводила взглядом удаляющегося во тьму Янга, следом за которым последовали Кан и Блейн. – Что-то они рассказывали сами, что-то было… ну, случайно услышано…

– …подслушано, – более честно обозначила я.

– Ну, да, – раздраженно дернула Мика плечом. – Что-то стало очевидно за время их пребывания здесь. Знаешь, мы здесь живем практически изолированно, а потому слухи расходятся быстро.

– Да уж, – цокнула я языком. – Многие барышни наверняка спят и видят себя женами Великих Герцогов. А то и в императорской короне.

– А ты бы не хотела? – вздохнула Мика, пялясь на голую спину Сатуса, которая поражала своим рельефом. Вдоль позвоночника тянулся черный рисунок, но расстояние не позволяло рассмотреть, что именно было изображено на поблескивающей от пота коже.

– Нет, – покачала я головой. – Я в принципе замуж не хочу, не за них, ни за кого-либо еще. Моей маме замужество не принесло счастья и мне, думаю, оно тоже не светит.

Едва я только договорила, как Тай вдруг стремительно обернулся и наши взгляды встретились. Несколько мгновений он глядел на меня не моргая, а я…я просто застыла, ощущая себя так, словно внутренности мои провалились сквозь пол и улетели вниз. Но, вот, он криво изогнул губы и медленно отвернулся назад, к своему собеседнику, который выглянул из-за плеча друга и тоже поднял взгляд на наше окно.

Я не выдержала.

– Давай спать, – сказала я, направляясь к кровати.

– Завтра с утра у нас нет занятий, так что, можно поваляться подольше, – широко зевнув, заявила Мика и полезла под одеяло.

– А как мы проснемся? – взбивая подушку забеспокоилась я. Дома я просыпалась по будильнику, да и то не с первого раза, но тут вряд ли имелось нечто подобное.