Текст книги "Соль и сирень (СИ)"

Автор книги: Грета Раш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава XI

– Надо же, сколько торговцев, – удивилась я, рассматривая выстроенные неровными рядами матерчатые и почему-то похожие на цирковые палатки, между которыми шныряли люди. Ну, или те, кто был на них похож.

Большинство прохаживающихся по рядам фигур были одеты в оранжевые длинные накидки, покрывающие голову и касающиеся подолом земли. Под накидками виднелись светлые штаны и рубашки. Оранжевое сосредоточение разбавляло несколько человек, а именно три парня и две девушки на пару-тройку лет старше меня, глядя на которых невольно возникали ассоциации с британскими денди. Видела таких на обложках старых виниловых пластинок, выставленных на полках в кабинете отца. Все пятеро, держащиеся поближе друг к другу, демонстрировали миру форменную одежду в синих тонах. На девушках красовались приталенные блейзеры и юбки в сине-голубую клетку. Стройные длинные ноги украшали высокие носки до колен, которые дополняли элегантные туфельки на невысоком квадратном каблучке. Одежда парней была близка к тому, что в моем мире назвали бы пуловерами, главным отличием которых являлись крупные вырезы у горла, с выглядывающими из-под них воротничками белых рубашек. На ногах – темно-синие брюки и туфли на шнуровке. Вид у пятерки был достаточно современным даже для моего мира, а на фоне укутанных, словно бедуины в пустыне, в оранжевые ткани людей они казались совсем уже чем-то инородным.

– Выпендрежники, – презрительно выдохнула Мика и отвернулась.

– Студенты с факультета целительства, – пояснил ушастый в ответ на мой удивленный взгляд.

– Они выглядят так, словно прибыли из моего мира, – растерянно пробормотала я, сбитая с толку.

– И не только из твоего, – отмахнулся кот. – Ты удивишься, когда узнаешь, что многое из существующего в твоем мире присутствует где-то еще. Путешественники часто прихватывают что-то с собой из чужих миров – на память, в качестве подарка или для использования в личных целях.

– Ааа, понятно, – покивала я и мы начали спуск вниз. Идти, на первый взгляд, было недалеко, но тропинка, ведущая к рынку, круто извивалась и приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не ускорить спуск путем падения и не скатиться к рынку на попе.

– Микаэлла, – позвала я через пару минут, когда идти в тишине надоело. – А что ты, в принципе, знаешь об этом шаромыжнике, кроме того, что он сволочь.

– Мммм, ты про кого? – не поняла соседушка.

– Ну, про красавчика этого, – раздраженно бросила я. – Про Сатуса.

– А что значит шаромыжник?

Я споткнулась.

– Это значит…, – на мгновение запнулась. – Ну… «Нехороший человек», вот, что это значит.

– Аааа, – с пониманием протянула Мика. – Да, Тай… не хороший, но к людям он не имеет никакого отношения, в его роду их никогда не было.

– А что по поводу тех, остальных демонов, которые здесь вместе с ним?

– Это его друзья и, в определенной степени, родственники. Сказать про них можно многое… даже не знаю, с чего начать.

– А ты давай кратко и по существу, – распорядилась я. – Не растекайся маслом по хлебу.

Повисло молчание. Я шла впереди, все свое внимание сосредоточив на извилистой тропинке, поэтому не могла видеть лицо Микаэллы, а оглядываться было лень, да к тому же страшно, ведь потерять равновесие было очень легко.

– Знаешь, иногда я тебя совсем не понимаю, – пробормотала соседка.

– Не ты одна, – флегматично отозвался виляющий хвостом в полушаге от меня Сократ.

– Ну, вы еще коалицию создайте, – проворчала я и бросила через плечо: – Так, что там с друзьями?

Явственное нежелание соседки делиться информацией только сильнее подстегивало меня докопаться до того, что она пыталась скрыть.

Мика шумно вздохнула и все-таки начала рассказывать:

– Их шестеро, и они все – Великие Герцоги из Аттеры, империи тьмы.

Я резко остановилась, да так, что со спины на меня налетела Мика. Развернувшись, мы оказались нос к носу. Настолько близко, что я смогла рассмотреть потемневшую радужку и внезапно расширившиеся зрачки соседки:

– Так, я запуталась, они что, братья?

– Нет, – ответила Мика чуть растерянно, быстро заморгав.

– То есть, шаромыжник – прынц, – решила уточнить я, особо не выбирая слова, – а те шестеро, что прикатились сюда вместе с ним – все, как один, герцоги?

– Да, – продолжала односложно отвечать Мика, явно не понимая, что здесь не так.

– И при этом, они не братья?

– Не совсем. Понимаешь, – Мика отбросила косичку за плечо. – В Аттере одновременно и есть, и нет наследуемой монархии. То есть, правитель, взошедший на трон, правит в течение всей своей жизни, но он может передать трон своим детям только в одном случае – если отпрыск действующего императора победит в Битве Девяти. Она проводится каждые четыреста лет. В ней могут участвовать все достигшие половозрелого возраста члены Девяти Великих Семей, но не больше двух камо от каждой Семьи.

– Камо? – переспросила я.

– На древне-атавийском языке, который раньше использовался в Аттере, это значит “достойный воин”. Чтобы получить статус камо надо пройти серию испытаний, а потом регулярно доказывать своё право называться камо в поединках с другими претендентами, потому что количество демонов, которые могут называться камо в одно и тоже время ограничено. Девять Великих Семей – это правящие кланы, по сути, элита из элиты. Каждая Семья самостоятельно выбирает, кого из своего рода отправить на Битву, но, как правило, ставку делают на Великих Герцогов, то есть, на глав Семей, как на наиболее сильных демонов.

Я устало потерла щеки. Информации было слишком много. Развернулась, и вновь потопала по дорожке, размышляя вслух:

– Так, значит, хмыренышь – это сын действующего императора, верно?

– Если под хмыренышем ты подразумеваешь Сатуса, то да, – хмыкнув, понял мою мысль Сократ, покорно последовав за мной. – Остальные шестеро – Великие Герцоги.

– То есть, они все уже главы своих семей? – усомнилась я. – Если моя логическая цепочка верна, то эту почетную должность должен занимать самый старший в семье – дед, отец, дядя. Ну, или хотя бы старший брат! Разве, они не слишком молоды для этого? Сколько им? Девятнадцать? Двадцать?

– Жизнь демона намного продолжительней, чем жизнь человека или даже колдуньи, – Сократ обогнал меня, вновь гордо продемонстрировав свой пушистый филей и пошел впереди. – Я не знаю, сколько лет этим демонам, но думаю, что, как минимум, раза в два больше, чем тебе.

Я постаралась не сильно удивиться. А просто спокойно взять эту информацию, аккуратно сложить и засунуть на полочку с названием “То, в чем я не буду пытаться разобраться, иначе тронусь кукухой”.

– К тому же, предыдущие Великие Герцоги, то есть, те самые отцы и деды, по всей вероятности, погибли во время последней Битвы, там же сражение идет не на жизнь, а на смерть, – безразлично пояснила Мика. – А их место заняли прямые наследники.

– Ладно, – постаралась и я быть сдержанной в собственных высказываниях. – Императорская семья ведь тоже входит в это число – девять?

– Да, – подтвердил ушастый.

– Итого, семь, – быстро произвела я в уме нехитрые математические расчеты. – А где еще двое потерялись?

– Почему потерялись? Сидят себе дома, готовятся в Битве. Она ведь уже через два года.

– Да ладно? – выпучила я глаза.

– Да, вскоре после выпуска высокородной семерки из Академии. Поэтому они здесь и отираются, – фыркнул Сократ со всей пренебрежительностью. – Пытаются использовать все возможные ресурсы, в числе которых – и Академия. А вернее, знания, которые тут дают.

– Так, значит, у них скоро большая драка, – плотоядно заулыбалась я и даже потерла ручки в классически злодейском стиле. – И возможно, кто-то умрет.

– Ага, – бросил Сократ. – А, возможно, и нет.

Улыбаться я перестала.

– Что значит, возможно и нет? – меня такой расклад не устраивал. – Вы же сами сказали, что они дерутся на смерть.

– Так было раньше. В старые времена главы Семей часто между собой враждовали. Всё было – отравленная прислуга, задушенные младенцы, сожженные замки, зарезанные любовницы. Периодически открытая ненависть друг к другу переходила в состояние индифферентного противостояния, когда страсти немного затухали, – заключил кот с таким умным видом, что захотелось погладить его лопатой. – А потом к власти пришел нынешний император, Адриан. И все изменилось. При нем Семьи начали выстраивать отношения друг с другом. Появилась традиция создавать пары из членов разных правящих кланов. Теперь это уже устоявшееся правило. Породнившись, Семьи стали меньше конфликтовать друг с другом, ведь более, чем за триста лет многие уже стали родственниками. И, хотя в Аттере наличие кровной связи не гарантирует безопасность и не способно уберечь от междоусобного конфликта со смертельным исходом, это помогло снизить градус накала между претендентами на трон.

– И? – все еще не понимала я. – Что это значит?

– А то, что во время последней Битвы Девяти, камо воспринимали друг друга исключительно как врагов, а потому никого не жалели, – объяснил Сократ. – Теперь же на поле битвы выйдут знакомые с детства воины. Да, суровые, взращённые в строгости и ярости, но все же неспособные быть беспристрастными. Многие нынешние главы Семей не только друзья, они имеют общую кровь. Ходят слухи, что впервые за много тысяч лет Битва Девяти может не состоятся в том виде, в котором все ожидают её увидеть.

– Ожидают? – меня почему-то передернуло.

– Конечно! – подпрыгнула за моей спиной Мика. – Ты что! Это ведь невероятное событие! Родиться именно в то время, когда должна состояться Битва, удивительное везение! Ведь стать живым свидетелем такого масштабного события просто невероятно!

Проигнорировав фонтанирующую эмоциями соседку, я обратилась к Сократу:

– А ты что думаешь?

– Думаю, что если эти ребята всё-таки решатся нарушить традиции, то это все изменит, – какие-то нехорошие нотки послышались мне в словах пушистого. Я уже хотела спросить почему, но тут вдруг тропинка закончилась, я по инерции сделала еще один широкий шаг и с размаху шагнула на вымощенное брусчаткой пространство. Подняв голову, уткнулась взглядом в рыночную площадь.

– Ой, как мы быстро дошли! – воскликнула мне в затылок Мика и выскочила из-за моего плеча.

Я же осталась стоять, растерянно рассматривая снующих туда-сюда, громко переговаривающихся на каком-то гортанном наречии, активно размахивающих руками и постоянно что-то перекладывающих на прилавках в палатках-шатрах существ в оранжевых балахонах, которые лишь издали были похожи на людей, но теперь я могла рассмотреть их в подробностях.

Глава XII

Они все были высокими, значительно выше меня, и весьма худощавыми. Серая кожа выглядела так, словно её основательно припорошили бетонной пылью. Глаза отличались белой радужкой с черной окантовкой и красными зрачками. Прижатые к головам и при этом практически касающиеся их внешним краем уши значительно отличались от человеческих своей заостренной кверху частью. Головы созданий в балахонах были гладко выбриты по бокам с оставленной на макушке полоской длинных волос, которые они заплетали в косички – у кого-то была одна косичка, у кого-то две, у кого-то три. И что-то мне подсказывало, что количество косичек определяло статус их носителя. Потому что прямо перед нами вальяжно вышагивая, двигался вдоль торгового ряда человек с одной косичкой, а те, у кого было по две вежливо кланялись ему, но не настолько низко, как это делали носители трех косичек.

– Это эльфы из Восточного Королевства, – тихо проговорила мне на ухо Мика, очевидно, углядев мой ошарашенный взгляд, а после потянула за руку, вынуждая двигаться вслед за ней. – Многие из них состоят в Гильдии Торговцев, потому что вся экономика их государства держится на земледелии и ремесленничестве. Так же среди них много талантливых кузнецов.

И она указала пальцем на палатку, мимо которой мы в этот момент проходили. Под насыщенно канареечного цвета шатром, никого не стесняясь и ни на кого не обращая внимания, работал обнаженный по пояс кузнец. По центру импровизированной кузни стояла наковальня, чуть сбоку, пылая жаром и рассыпая искры, горел неестественным ярко-алым огнем большой очаг, напомнивший мне тот, что остался в доме Милены. Мужчина, который был как две капли воды похож тех, что в одеждах цвета апельсина, только крупнее, чем стандартный их представитель, и с кожей, которая обтягивала не жилы и кости, а сухие, как высушенные морской солью и закаленные суровым ветром корабельные канаты, мышцы.

Сильными, четко выверенными ударами, он ковал раскаленный до бела металл молотом, размером с мою голову. При каждом взмахе было видно, как напрягается все тело кузнеца, как вздуваются вены и перекатываются бугры мускул, как проступают связки. И так снова, и снова, и снова.

Удар, еще один удар, и еще один.

Сосредоточенная целенаправленная и методичная работа, наблюдая за которой я впала в своеобразный транс. До меня доносились звуки, я осознавала, где нахожусь, я понимала, кто я, и все же моё зрение и все моё восприятие сузилось до одной единственной точки – этого мужчины и его кузнечного молота. Медленно, словно пробираясь сквозь густой туман, до меня дошло осознание, что я могла бы простоять вот так вот всю свою жизнь, просто наблюдая за кузнецом и его работой. Было во всем этом действе нечто священное, затягивающее, завораживающее. Что-то к чему хотелось прикоснуться, попробовать на вкус, на запах, проверить на твердость, пробежаться пальцами…

И вдруг незнакомец вздрогнул, остановился, не донеся молот до цели, и взглянул прямо мне в глаза.

Зло, недобро так взглянул.

– Разве тебе не говорили, что использование магии на живых существах до завершения обучения в Академии запрещено, манира? – проговорил он низким вибрирующим голосом, от которого, кажется, задрожали внутренние органы.

Я порывисто вздохнула, выходя из прострации. Звуки сразу же стали звонче, краски окружающего мира насыщеннее, а запахи интенсивнее. В нос тут же ударил аромат крепкого мужского пота, а еще гари, пыли, тлеющего дерева и теплой кожи, от чего сразу же начало зудеть где-то глубоко в носоглотке.

Я тут же оглушительно чихнула, да так, что звездочки заскакали перед глазами, которые я поспешила закрыть, хватаясь за голову.

– Мира? – со странной интонацией позвал меня Сократ.

Я громко шмыгнула в ответ, потом с силой почесала зудящий нос, снова чихнула и со стоном разлепила глаза.

– Ой! – вырвалось у меня непроизвольно. Попыталась отскочить назад, но нависающий надо мной пугающей грозной горой эльф не дал мне этого сделать. Ухватив одной рукой за воротник платья, он подтянул мое лицо к своему и прошипел:

– Ты что пыталась сделать, а, манира?

– Ничего, – пискнула я, рассматривая капельки пота, выступившие на его высоком гладком лбу без единой морщинки. – Совсем ничего. И я не Манира, вы меня с кем-то спутали.

Эльф недоуменно моргнул и внимательно всмотрелся в моё лицо. Не знаю, что он там сумел разглядеть, но после минутного молчания, он медленно разжал пальцы, демонстративно выпуская край моей одежды из своей цепкой хватки.

– Следи за своей эйра, – проговорил эльф с нажимом, обращаясь почему-то к Сократу, а после непродолжительного молчания сердито добавил: – Чем ты вообще думал, приводя сюда эмпузу?

И, окатив меня волной откровенной неприязни, кузнец вернулся к наковальне. Вновь взявшись за молот с таким лицом, словно нашей изумленно застывшей троицы вообще не существовало, эльф покрепче перехватил резную деревянную рукоять и с утроенным усердием обрушил мощь кувалды на уже успевший потемнеть кусок металла. Да так, что от резанувшего уши лязга, казалось, всколыхнулись не только стены шатра, но и содрогнулась земля под ногами.

Схватившись за уши, оглянулась на Мику и ушастого, и поняла, что изумлялась и превращалась в соляную статую здесь только я. Соседка с очень заинтересованным видом рассматривала собственные ногти, а Сократ переводил свой единственный глаз с меня на кузнеца, попеременно успевая корчить мне рожи.

– Что? – не поняла я.

Пушистый тут же яростно фыркнул на меня, и я второй раз за пять минут испытала едва сдерживаемое желание куда-нибудь смыться. Желательно, далеко и желательно – безвозвратно.

– Иди на улицу, – сквозь маленькие, но острые зубки прошипел Сократ в перерыве между ударами металла об металл, выразительно округлив глаз и им же указав озвученное направление.

Я, уже совсем ничего не понимая, просто развернулась и вышла.

Микаэлла двигалась шаг в шаг со мной, очевидно, для того, чтобы не дать мне остановиться посреди торгового ряда, а, подпихивая в спину кулачками, дотолкать в самый конец, туда, где рынок заканчивался и над землей, на фоне густого темно-зеленого горного леса, возвышалось лишь несколько одиноких полусобранных пустых шатров.

– Что, блин, это сейчас такое было? – тут же накинулась на меня Мика с какими-то явными, но мною не понятыми, претензиями.

– А почему ты у меня спрашиваешь? – угрюмо отошла от неё я. – Пойди, у мужика этого спроси.

– Это не мужик, это эльф! – воскликнула Мика таким тоном, словно это всё объясняло.

– А у эльфов что, отсутствует такое понятие, как “гендерная принадлежность”? Или эльф не может быть мужиком? – въедливо поинтересовалась я.

Соседка тут же сбилась с мысли и задумалась.

– Хм, я об этом не думала, – протянула она с сомнением, прикладывая пальцы к подбородку, но тут же вновь стала атаковать меня вопросами: – Я думала, ты человек! Я слышала, как мадам Мелинда говорила старосте факультета, что ко мне вскоре подселят шельму, девчонку из не магического мира, у которой вдруг проявились магические задатки, да такие, что ради неё решили проигнорировать правила – зачислить на обучение уже после начала учебного года и вообще без вступительных испытаний!

– Ну, и? – воздела я глаза к небу, устало выдыхая.

– Что ты такого сделала, что ради тебя старейшее учебное заведение начихало на собственные правила? – решила насесть на меня соседка.

– Ничего я не сделала, и куда там кто и на что чихал я тоже не в курсе, – пробурчала я, складывая руки на груди, но все-таки решила хоть как-то объясниться. – Просто пришла в госте к колдунье, а она взяла и умерла. А её работа досталась мне… вроде как, по умолчанию.

И тут лицо девчонки, которое и так не отличалось красками, побледнело еще сильнее.

– Милена?

– Ты её знала? – настала моя очередь удивляться.

– Да, – погрустнела и разом как-то сникла Мика. – Её многие знали, она была очень хорошей и многим помогла. Её гибель… шокировала всех. Всех нас.

Подумав, она продолжила:

– То есть, ты та человечка, которая должна занять её место?

Я ковырнула носком ботинка землю.

– Я не знаю, Мика. Так говорят… все вокруг как заведенные только об этом и твердят, но у меня есть своя жизнь… точнее… была…

– Да, ситуация….

И мы грустно замолчали, каждая думая о своем.

Пока не появился Сократ.

– Вот вы где! – воскликнул он, выруливая из-за крайней в ряду палатки, где на прилавках лежали непонятные мне разноцветные свертки.

– Почему кузнец принял её за эмпузу? – тут же бросилась к коту Микаэлла, в секунду позабыв о всякой грусти. – Она же человек! Она не может быть эмпузой!

– А я вот теперь уже не уверен, – приближаясь ко мне, промолвил Сократ с какой-то подозрительностью.

– Вот только не начинай, ладно, – предупредила я ушастого. – Тебе лучше других известно, кто я.

– Эльф, наверняка, что-то напутал, – интенсивно замахала в воздухе руками Мика. – Точно! Вы видели, как в его палатке жарко? У кузнеца просто мозги перегрелись от такой температуры!

– Что это такое – эмпуза? – с трудом вставила я. – И почему этот серокожий назвал меня Манирой?

Сократ и Мика переглянулись.

– Манира – это не имя, – едва сдерживая смех, прыснула Микаэлла. – Это обращение. Так эльфы называют маленьких девочек.

– И дев, – с неподражаемой интонацией подхватил Сократ.

И оба молча уставились на меня.

– Я должна углядеть в этом какую-то логику? – со всем имеющимся у меня скепсисом приподняла я бровь.

– Если эльф назвал тебя манирой, это значит, что он считает тебя девственницей, – с кривой ухмылкой заметила Мика, едва не срываясь на смех. – А если эльф так считает, значит, так оно и есть.

– Ты – девственница, Мира? – на серьезных щах спросил Сократ.

Я зло прищурилась.

– Интимные подробности моей личной жизни – не твоё усатое дело.

Мика вновь как-то искоса глянула на кота с неуловимым подтекстом.

Ну, вот и о чем таком можно настолько красноречиво переглядываться?

– Что такое эмпуза? – решила прервать я их игры в гляделки.

– Кое-что, чего в принципе не может быть, верно? – и Мика уставилась на ушастого в явном стремлении получить поддержку. – Прошло почти четыреста лет.

– Больше, – задумчиво протянул Сократ, глядя в сторону. – Но вдруг слухи правдивы?

– Может уже хватит? – едва сдерживая растущее раздражение, оборвала их я. – Такое ощущение, будто вы говорите на тайном языке. Слова вроде бы все знакомые и понятные, но вот общий смысл как-то ускользает! Я хочу знать! Я имею право знать!

– В этом ты права, – сев, согласно кивнул Сократ. – Если это правда, то такое лучше узнать, как можно раньше.