Текст книги "Стражи леса"

Автор книги: Грэхем МакНилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

КНИГА ВТОРАЯ СЕРОЕ ОТЧАЯНИЕ ЗИМЫ

 
Четверо приплыли
Не на лодке и не на корабле;
Один был желтый с белым,
Другой – коричневый, увитый ветвями.
Третий должен был молотить деревья,
Четвертый – сдирать с них кору.
 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Возвращение в собственное тело было для нее самым трудным. С каждым разом воссоединение тела и души, которая тайными тропами пробиралась в те царства, где не властвуют чувства и где бьется сердце леса, становилось все труднее и опаснее. У Найет начинались краткие приступы клаустрофобии, когда ее душе приходилось возвращаться в тело, вместо того чтобы парить по волнам магии, пронизывающей Лоренский лес.

Найет назвала имена всех эльфийских богов, начиная от древних духов земли и кончая более современными божествами, которым поклонялись дальние родичи-азраи, жившие за морем; наконец ее душа вернулась в тело.

Как всегда после таких сеансов, Найет чувствовала себя слабой и беспомощной, а потому некоторое время просто отдыхала, вытянувшись на своем ложе и широко раскрыв глаза, чтобы удостовериться, что душа действительно вернулась в тело. Рядом раздалось знакомое уханье, и Найет с улыбкой повернула голову, не поднимая ее с подушки из сухих листьев.

– Я знаю, Оту, – сказала провидица, обращаясь к серой сове, сидящей на ветке возле самой ее головы. – Я слишком стара, чтобы бродить по тайным лесным тропам.

Сова снова заухала, вращая глазами, и повернула голову в другую сторону.

– Тебе легко говорить, – сказала Найет, с трудом приподнимаясь. – Но мне это было необходимо. Я должна быть уверена.

Полуденное солнце заливало светом шатер из веток и листьев, где лежала Найет; света было так много, что он скапливался в небольших ямках на полу, образуя солнечные лужи. Найет с улыбкой обвела глазами свое жилище, в котором ее поселил правитель Олдельд, – все было просто и очень красиво. Здесь, в Коэт-Маре, ей было как-то по-особому спокойно, здесь она чувствовала себя совсем как дома, и все же она твердо знала: в Коэт-Маре она чужая, незваный гость; ее способность предсказывать будущее, проникать сквозь завесу времени и привлекала, и пугала.

Найет выпрямилась и, зачерпнув из деревянной чаши холодной воды, плеснула себе в лицо. Затем наклонилась над чашей и посмотрела на свое отражение – длинный подбородок, скорбная складка у рта и печальный, укоризненный взгляд. С лица скатилось несколько капель, по воде пошла рябь, а Найет еще несколько мгновений рассматривала отражение, но, не желая встретиться с собственным взглядом, отвела глаза.

За долгую жизнь она повидала много крови; взглянув на свои длинные, тонкие, натруженные руки, она подумала, что большая часть этой крови лежит на них. Слишком много столетий вела она за собой народ азраи, и за все это время у нее не было ни одного легкого года. Вспомнив о Кьярно, она подумала, что это к лучшему, – то, что должно произойти…

А что должно произойти?

Найет провела рукой по воде, рассеяв свое отражение, зачерпнула пригоршню и выпила. Силы быстро возвращались; отпустить свою душу полетать – это, конечно, хорошо, но как же трудно потом заставить ее вернуться в тело…

Сова Оту снова заухал, и Найет раздраженно сказала:

– Я знаю, что выгляжу очень усталой. Я и в самом деле очень устала, и не надо мне об этом напоминать!

Птица подпрыгнула на ветке и перелетела повыше. Найет закрыла глаза, сердясь на себя за то, что обидела своего Оту. В конце концов, он прав: она действительно выглядит усталой.

Оту заухал, глядя в сторону Коэт-Мары. Найет прислушалась: совсем рядом раздавались чьи-то тихие шаги. Провидица сомкнула веки и глубоко вздохнула, чтобы раскрыть свой разум душам тех, кто шел сейчас к ней.

Их было двое: один гордый и величественный, как могучий дуб, другой – юный и мужественный воин с сердцем поэта.

Найет улыбнулась, ибо узнала своих гостей – это были правитель Олдельд Эадаойн и его герольд Тэрин Ворон Бури.

Когда неделю назад она прибыла в Коэт-Мару и попросила разрешения остаться, правитель Олдельд принял ее радушно и даже предложил ей жить в своем доме, и все же Найет не раз замечала на себе его настороженные взгляды.

Конечно, ему очень не хотелось, чтобы рядом с ним жила колдунья, однако обижать ее было небезопасно. Весь народ азраи знал, что колдуны и колдуньи Лоренского леса нигде не появляются без веской причины, а потому считали их предвестниками беды.

Хотя многие эльфийские кланы жили в Атель Лорен веками, они мало общались между собой и даже относились друг к другу с подозрением. Найет подняла руку, и Оту, слетев с ветки, уселся на ее запястье; кивком головы извинившись перед ним за грубость, Найет стала ждать прихода гостей.

В шатер вошли правитель Олдельд и его герольд, и Найет приветствовала их легким поклоном. На правителе Коэт-Мары был длинный плащ из листьев и перьев, вокруг которого вились маленькие духи-огоньки. Почувствовав движение воздуха, Найет внутренне улыбнулась, ибо поняла, что перед тем, как отправиться к ней, правитель попробовал создать вокруг себя хоть какую-то магическую защиту, призвав на помощь маленьких лесных духов.

Разумеется, он боялся, что своим колдовством Найет сможет затмить ему разум. Разрисованную татуировкой грудь правителя пересекал широкий ремень, за который было заткнуто два коротких кинжала; его рука сжимала эфес висевшего на поясе длинного меча.

Тэрин Ворон Бури был одет так же, как в тот день, когда душа Найет стала свидетельницей его беседы с Кьярно; улыбка на спокойном лице молодого воина говорила о его полной уверенности в себе.

– У нас что-то случилось, – сказал Олдельд, не тратя времени на длинные приветствия. – Лес разгневан и говорит о том, что пролилась кровь.

– Да, – ответила Найет, – пролилась кровь. На берегу Хрустального озера.

– Ты это видела? – спросил Тэрин.

– Да, – ответила Найет.

– И что это значит? – спросил Олдельд и, видя, что она замолчала, сделал шаг вперед.

Найет вздрогнула, почувствовав исходящую от него магию, которая теперь начинала ей мешать.

– Твоя дочь жива, правитель Олдельд. С ней ничего не случилось.

Эльфийский вождь вздохнул с облегчением, затем, слегка прищурившись, спросил:

– В таком случае чья это кровь?

– Четверо воинов Гончей Зимы погибли.

– Четверо! Кровь Карнуса! Что там произошло?

Найет отошла в сторону и сказала:

– В лес пришли звери Хаоса и набросились на воинов.

– Хаоса! – ужаснулся Олдельд. – Но как, во имя Айши, им удалось забраться в Атель Лорен?

– И как это ты их проглядела? – добавил Тэрин.

– Вам известно, что за Хрустальным озером лес становится особенно опасным, – там властвуют неведомые темные силы. Звери пришли именно с той стороны.

– Но как же они об этом узнали? – недоверчиво спросил Олдельд. – Они дикие звери, и больше ничего. Откуда они могли это знать?

Оту захлопал крыльями и перелетел с руки Найет на плечо Тэрина Ворона Бури.

– Ты ему понравился, – улыбнулась Найет. – Это значит, что тебя ждет удача.

Правитель Олдельд нахмурился:

– Не уходи от ответа, провидица. Порождения тьмы проникли в самое сердце Атель Лорен. Лес встревожен, приближается зима, а ты приводишь к нам человека. Мне это не нравится. Варвар в нашем селении! Ты сама понимаешь, что его нужно немедленно умертвить.

– Леофрик – всего лишь один человек, не думай о нем.

– Я не могу позволить себе такой роскоши, провидица, – сказал Олдельд и махнул рукой в сторону юга, вспугнув стайку огоньков, вылетевших из складок его одежды. – Мы живем рядом с бесчисленными полчищами врагов, которые хотят разрушить все, что мне дорого и что я поклялся защищать.

– Я знаю это, правитель Олдельд, и…

– Не думаю, что ты все знаешь, провидица, – прервал ее Тэрин. – В лес пришла зима, а Король Леса занят приготовлениями к пиру. И если мы не будем начеку, кто же тогда защитит лес?

– У леса много врагов, Тэрин Ворон Бури, и я видела их всех. Я вступила в тайную войну против них еще до того, как появился на свет твой отец; я видела, как поднимаются из могил мертвецы и как краснокожие демоны Темных богов рыщут среди земель, где некогда жили люди.

– А при чем здесь человек?

Немного помолчав, Найет ответила:

– Сейчас, когда наступило время войны и крови, он может нам понадобиться.

– Жизнь людей коротка и жестока, провидица, и человек может не дожить до того дня, когда станет нам нужен, – сказал Олдельд. – К тому же с каких это пор народ азраи стал нуждаться в помощи людей?

– Не будь этого человека, погибли бы служанки твоей дочери, – сказала Найет. – Он сражался плечом к плечу с Гончей Зимы и прикончил одну из тварей Хаоса.

Тэрин Ворон Бури, который так и не зашел в шатер, сказал:

– И все же я до сих не могу понять, как ты пропустила приход этих тварей. Ты видишь то, что случится через много лет, – и прозевала события, которые должны были произойти всего через несколько дней. Как такое возможно?

Оту слетел с его плеча и с уханьем закружился под сводом шатра. Тэрин с удивлением посмотрел на птицу.

– Будущее – вовсе не прямая дорога, Тэрин Ворон Бури, а тропа, которая петляет и уводит в сторону, подсовывая на пути полуправду и обманчивые тени. Никто не может точно знать, куда она ведет.

– И тем не менее ты хочешь оставить человека в живых? – сказал Олдельд. – Даже не зная, куда ведет твоя тропа?

– Да, – ответила Найет и вытянула руку, чтобы Оту опустился на нее. – Я вижу наше будущее так: рядом с азраи на защиту Атель Лорен встает и человек. Доверься мне, Олдельд, забудь о своей ненависти, ибо речь идет о вещах куда более важных, чем жизнь одного человека.

– Расскажи, – потребовал Олдельд.

– Не могу, – ответила Найет, качая головой. – Рассказать о будущем – значит его изменить.

Оту пронзительно запищал ей в ухо, и Найет улыбнулась.

– Что он говорит? – спросил Олдельд.

– Он говорит, что к нам идет еще кое-кто, – сказала Найет. – Тот, кого я просила прийти.

Не успел правитель Олдельд ответить, как на пороге шатра появился воин Вечной Стражи. Он был взволнован.

– Какие новости? – спросил его Тэрин.

– В Коэт-Мару пришел Красный Волк, – ответил воин.

– Ку-Сит? – прошипел Олдельд и метнул злой взгляд на Найет. – Зачем ты привела сюда Красного Волка?

Взмахнув посохом, она ответила:

– На Празднике Зимы он и его воины исполнят Танец Времен Года. Это большая честь, правитель Олдельд.

– Ну конечно, – резко бросил он, собираясь уходить. – Об одном прошу тебя, провидица, умерь поток своих милостей, а то еще немного, и я перестану тебя за них благодарить.

Оставляя берег Хрустального озера, Леофрик был даже рад распрощаться с его невероятной красотой. Он знал, что никогда не забудет это чудное озеро, но теперь его воспоминания были осквернены тварями Хаоса. Как и все в этом мире.

Похоже, мрачно размышлял он, надвигаются времена, когда все доброе и красивое будет изгажено порождениями тьмы. Даже этот чудесный уголок красоты и волшебства, который находится за сотни миль от северных границ Бретонии и защищен магией, – даже он не смог уберечься от слуг Темных богов. Каждая победа добра, каждое выигранное у зла сражение – всего лишь пауза, недолгая остановка на пути к концу этого мира.

Это понятно даже глупцу…

Леофрик помог эльфам оттащить туши кентавров в лес, думая, что их будут сжигать, но Кайрбр сказал:

– Пусть лежат. О них позаботится лес. Их заберет земля. – Затем, протянув руку, Гончая Зимы строго сказал: – У тебя в руках оружие эльфов. Отдай, ты не имеешь права его носить.

Леофрик хотел возразить, но потом решил, что Кайрбр все равно отберет у него оружие, поэтому с неохотой, перевернув меч рукоятью вперед, он протянул его Гончей Зимы.

Кайрбр кивнул, забрал меч и поехал вперед, чтобы встать впереди процессии, направляющейся в Коэт-Мару. Считая для себя невозможным ехать верхом, когда женщины идут пешком, Леофрик предложил своего коня Тифейн, но она вежливо отказалась, заявив, что пойдет вместе с подругами.

Кьярно ехал молча, низко опустив голову; его заплетенные в косы волосы падали ему на лицо. Рядом с ним ехала юная эльфийка в красном платье, шепча ему слова утешения.

По пути в Коэт-Мару Леофрик все время поглядывал в сторону темной лесной чащи, размышляя о том, какие еще существа могут скрываться в густых зарослях, как вдруг из-за деревьев послышались тихие и печальные голоса.

Может быть, это Дикие всадники Карнуса?

Духи-огоньки все так же кружили над его головой, на этот раз изображая маленьких единорогов; теперь, когда Леофрик видел, как яростно они сражались со зверолюдьми, он уже не считал их никчемными назойливыми созданиями.

Казалось, из леса доносился чей-то шепот, шипение и посвистывание, словно ветви и листья подражали древним голосам. Леофрик слушал, и постепенно эти звуки сливались в единую волшебную музыку, в четкий ритм которой вплетались радостные нотки. Леофрик давно уже пришел к выводу, что голоса эльфов звучат как небесная музыка, но звуки, идущие из леса, были глубже и величественнее, словно говорила чья-то великая душа. Леофрик остановил Ташена, чтобы послушать этот невероятный голос, но тут кто-то легонько тронул его за плечо.

– Не надо, – сказала госпожа Морвхен. – Ты человек, а лес не любит людей.

– А что это? – спросил Леофрик. – Мне кажется, что я слышу голос самого леса.

– Это и есть голос леса.

– Что же он говорит? – спросил рыцарь.

– Это древний язык мира, на котором говорят только деревья и их предки, – ответила Морвхен. – Никто не знает его, кроме лесных духов.

– Как он прекрасен! – восхищенно сказал Леофрик.

– Да, – согласилась Морвхен. – На земле осталось всего два места, где его можно услышать. У нас и в лесу Авелорн.

– Авелорн? Я о таком не слышал.

– Он находится далеко, на острове Ултуан, родине народа азраи.

– Какой он, тот лес?

– Не знаю, – ответила Морвхен, – я никогда его не видела. Много тысячелетий назад народ азраи покинул эти места и вернулся на остров Ултуан, но мой род остался здесь, в Атель Лорен.

– Почему?

Она улыбнулась и посмотрела по сторонам, любуясь окружающей их первозданной красотой:

– А ты мог бы покинуть такое место? Наши предки решили остаться здесь навсегда, и, хотя сердца их разрывались от тоски по родине, они были не в силах бросить лес на растерзание порождениям тьмы и…

Морвхен запнулась, и Леофрик договорил за нее:

– Людям.

– Да, – сказала она, – людям. Когда король Феникс призвал своих подданных вернуться на родину, наш род был уже частью этого леса, наши души и судьбы слились с ним в одно целое. И мы уже не могли допустить, чтобы Атель Лорен пал под ударами топоров низших рас.

– Понимаю, – сказал Леофрик, и, хотя ему очень хотелось защитить честь людского рода, он решил, что Морвхен, пожалуй, права.

– Я госпожа Морвхен Эадаойн, дочь правителя Олдельда Эадаойн, – сказала Морвхен. – Думаю, ты меня уже знаешь, и все же подобает представиться.

– Да, я знаю вас, госпожа, – ответил Леофрик, заметив на себе пристальный взгляд Кайрбра. – Эадаойн – это ваше родовое имя?

– Да, – ответила Морвхен. – На вашем языке оно означает «развевающаяся грива».

– А я Леофрик Каррар, но вы, я уверен, это уже знаете.

Морвхен весело засмеялась своим звонким серебристым смехом и сказала:

– Верно, в лесу твое имя известно почти всем. Деревья разнесли весть о твоем присутствии по всем уголкам Атель Лорен, поэтому не ходи в лес один: для человека он опасен.

– Знаю, – с горечью произнес Леофрик, – он забрал мою жену.

– Я слышала об этом, – сказала Морвхен, – и сожалею о твоей утрате, но воды Хрустального озера тебе немного помогли, верно?

– Да, – ответил Леофрик. – Простите меня, госпожа, но теперь о жене я вспоминаю более спокойно.

Слегка нахмурившись, Морвхен сказала:

– Но это ведь хорошо, да?

– Хорошо?! – переспросил Леофрик и махнул рукой в сторону леса. – Что же тут хорошего, если лес отнимает у меня воспоминания о жене, заставляя забыть о моем горе?

– Но зачем тебе помнить о своем горе?

– Потому что это мое горе, – ответил он. – Я не хочу забывать о своей утрате; я не хочу, чтобы ваша магия лишила меня памяти. Я хочу помнить о своей любви и горевать о ней так, как это делают люди, а не эльфы!

– Странные вы существа, – изрекла Морвхен, словно повторяя слова Тифейн. – Страдаете даже тогда, когда можно этого избежать.

– Возможно, – сказал Леофрик, сожалея о том, что дал волю эмоциям, да еще перед дамой, – но я хочу страдать. Оставьте мне мое горе. Я всегда буду помнить Элен.

– Как хочешь, Леофрик, – отозвалась Морвхен, пожимая плечами, а затем, увидев, что к ним скачет Кайрбр, шепотом добавила: – Когда мы вернемся в Коэт-Мару, можно мне будет с тобой поговорить? Мне хочется услышать рассказ о твоих приключениях, о всяких чудесах, которые ты видел, и далеких землях, в которых ты побывал.

Леофрик покачал головой:

– Простите меня, госпожа, но я вынужден отклонить вашу просьбу, ибо, после того как я верну вас отцу, я покину Атель Лорен. У меня есть свои земли, которыми я должен править именем короля, и есть сын, которого мне придется растить без матери. Я не могу остаться у вас.

Увидев выражение лица Морвхен, Леофрик осекся. Отказывать дамам было не в его правилах, но что же делать, если у него есть и свои дела в родной Бретонии?

– Но, может быть, ты погостишь у нас хотя бы немного? – спросила Морвхен, и Леофрик почувствовал в ее тоне нотки раздражения.

– Нет, госпожа, не могу. И пожалуйста, не просите меня, ибо негоже рыцарю дважды отказывать даме.

– Очень хорошо, – резко ответила Морвхен; в это время к ним подъехал Кайрбр.

– Госпожа моя, – обратился он к Морвхен, – вам не следует разговаривать с человеком. Вы же помните, что говорил вам отец.

– Ничего не случилось, Гончая Зимы, – ответила она и повернула коня, чтобы занять место возле Кьярно. – Человек все равно не хочет со мной разговаривать.

Когда она отъехала, Кайрбр сказал:

– На твоем месте я держался бы подальше от госпожи Морвхен.

– Это угроза? – спросил Леофрик, глядя на тело воина, лежавшее на лошади Кайрбра.

– Нет, – ответил старик, – просто предупреждение. Говорю тебе это как воин воину.

– Не понимаю.

– Она дочь правителя Олдельда, а твоя жизнь в его руках. Ему не понравится, если его дочь потянется к человеку.

– Ясно, – кивнул Леофрик. – Спасибо за предупреждение. Скажи, почему тебя называют Гончей Зимы?

Кайрбр помолчал, а затем улыбнулся и сказал:

– Я первый воин правителя Олдельда, воин Вечной Стражи, я преследую врагов моего клана. Тот, кто посмеет разгневать моего хозяина, будет иметь дело со мной и не уйдет от расплаты.

Леофрик понимающе кивнул. Скажи это кто-то другой, он счел бы его бахвалом, но он видел Гончую Зимы в бою и потому знал, что старый воин говорит чистую правду.

– Вечная Стража – это название армии Атель Лорен? – спросил Леофрик, указывая на тело мертвого воина.

– Армии? – удивился Кайрбр. – У нас нет армии, человек. Мы все обязаны защищать свою землю, каждый эльф умеет обращаться с луком и стрелами. Нет, Вечная Стража – это не армия; мы все охраняем лес, когда наступает долгая зимняя ночь и когда засыпают ветви и листья. Наш долг и почетная обязанность – охранять каждый священный уголок нашего леса и тех, кто в нем живет.

– Это трудно, – заметил Леофрик. – Но и почетно, как мне кажется.

– Это великая честь – стать воином Вечной Стражи; ее удостаиваются только самые искусные воины. Встретить свою смерть, сражаясь за Атель Лорен, – вот о чем мечтают наши воины, – сказал Кайрбр. – Но ты, как я посмотрю, тоже разбираешься в подобных вещах.

– Разбираюсь, – сказал Леофрик. – У нас воин может стать рыцарем лишь после того, как совершит множество подвигов. Королю нужны только лучшие воины, люди мужественные и благородные, и в этом смысле рыцарям Бретонии нет равных.

– Значит, ты был великим воином?

– Воином, да, – кивнул Леофрик. – Что же касается величия… я неплохо владею мечом и пикой, но не стану об этом распространяться, чтобы не прослыть пустым хвастуном.

– Слова истинного воина, – лукаво усмехнувшись, сказал Кайрбр. – Того, кто не привык бросаться словами.

Речи Кайрбра пришлись Леофрику по душе; нет, этот эльф и в самом деле прирожденный воин, к тому же он мудр и опытен. Глядя на царственный профиль Гончей Зимы, Леофрик подумал о том, как трудно представить себе, что этот гордый старик с тихой и мягкой речью связан кровными узами с резким, задиристым Кьярно.

– Возможно, все воины в этом мире похожи друг на друга, – задумчиво сказал Леофрик.

Кайрбр покачал головой:

– Уважение – это одно, но воины не только воюют. Ты – человек, я – эльф, и мы совершенно разные. Мы понимаем друг друга, говорим на одном языке, мы оба смертны, но наши народы никогда не смогут понять друг друга.

– И это очень плохо, – сказал Леофрик. – Мы могли бы многому научиться друг у друга.

– Не думаю, – ответил Кайрбр и строго посмотрел на Леофрика. – У вас, людей, нет ничего, что было бы интересно нам, к тому же мы вовсе не хотим становиться частью вашего мира. Пусть все будет так, как есть.

– Что ж, пусть будет так, – проговорил Леофрик, и Кайрбр уехал вперед, чтобы возглавить колонну.

Леофрик обернулся и посмотрел на Кьярно и Морвхен, затем остановил взгляд на Тифейн; рыжеволосая служанка, заметив, что он на нее смотрит, улыбнулась. Кьярно немного пришел в себя и тихо разговаривал с Морвхен, время от времени бросая осторожные взгляды по сторонам.

Леофрик не знал, что ввергло юного эльфа в такую дикую ярость на берегу Хрустального озера, не верил он и в то, что старый воин Кайрбр когда-нибудь смягчится и станет относиться к нему дружелюбнее.

Впрочем, все эти вещи его совершенно не касаются, и раз уж он решил покинуть Атель Лорен – к черту все предсказания Найет, – то и нет смысла ломать над этим голову.

Что там на душе у Кьярно, что его гложет – это уж его дело.

И, решив больше об этом не думать, Леофрик стал смотреть вперед, на тропу, по которой они ехали, и слушать ритмичную песню леса, которая увлекала его за собой.

Чтобы привести в Коэт-Мару, а оттуда – в родные края.