Текст книги "Стражи леса"

Автор книги: Грэхем МакНилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Раздался глухой скрежет, когда длинные клыки монстра с головой волка вцепились в металлические доспехи Повелителя зверей, а острые когти заскребли по металлическим пластинам, пытаясь их разодрать. Сбросив с себя существо, Повелитель хотел навалиться на него всей тяжестью, чтобы прижать к земле, а потом свернуть ему шею, но монстр вывернулся и в ту же секунду вцепился ему в руку.

Камни окрасились брызнувшей кровью цвета жидкой меди, а Повелитель изо всех сил ударил монстра в лицо. И вновь заскрежетали клыки и зубы, зазвенел металл, взметнулись клубы пыли, когда два чудовищных монстра с ревом и воем сошлись в яростной схватке. Наконец, улучив момент, Повелитель наклонил голову и полоснул острым рогом брюхо противника, одновременно сжав мощной лапой его толстую шею.

Волк взвыл и отскочил в сторону, хватаясь за шею, – в его глазах застыли ужас и отчаяние, но исход боя был уже предрешен; с тела Повелителя зверей внезапно сорвалась цепь, на конце которой извивались длинные щупальца с жадно раскрытой пастью и острыми когтями, которые тут же вцепились в волка. Повелитель глухо зарычал и, натянув цепь, оттащил щупальца от своей жертвы.

Впрочем, одолеть эту самонадеянную тварь он мог бы и без помощи щупальцев.

Окончание битвы было встречено радостным воем и храпом: монстры со звериными мордами прославляли победу, выкрикивая имена своих богов, от удовольствия притоптывая тяжелыми лапами и копытами. Волк еще скалил зубы, с которых стекала, заливая его серый окровавленный мех, густая слюна. Повелитель ответил громовым ревом и занес над головой топор, ожидая нападения противника.

Собрав последние силы, волк прыгнул, надеясь схватить Повелителя за горло, но тот лишь шагнул в сторону, после чего вонзил топор в брюхо монстра, разрубив его пополам. Хлынула темная кровь, и на земле остались лежать судорожно подергивающиеся останки. Орда монстров ответила торжествующим воем.

Перевернув ногой верхнюю половину туловища мертвого соперника, Повелитель вонзил ему в грудь топор, затем встал на одно колено и, запустив в рану толстые пальцы, одним рывком вскрыл грудную клетку, затем, с хрустом сломав кости, вытащил оттуда сердце, высоко поднял его над рогатой головой и с ликующим ревом продемонстрировал толпе чудовищ, что будет с тем, кто осмелится оспаривать его право быть Повелителем. После этого он сунул теплое сердце себе в пасть и мигом его проглотил.

Значение это поступка было предельно ясно: посмей меня ослушаться, и ты умрешь.

Монстры, стоящие в первом ряду, – рыжие кентавры с длинными копьями – попятились и склонили перед Повелителем головы. Остальные разразились приветственными криками, выражая свою покорность… пока не появится кто-то другой.

Зачем волк бросился на него, Повелитель не понимал. Как можно ставить под сомнение волю богов или их милость, когда они позволили ему выжить после встречи с самим Хозяином черепов? Причина подобного поведения была для Повелителя тайной, но ослушника нужно было наказать – и он это сделал. Появятся другие, их постигнет та же участь.

Предводитель отошел от туши волка, уступив место падальщикам, которые тут же приступили к делу, принявшись рвать свежее мясо. Свежатина стала для них редкостью, и никто не хотел остаться голодным. Воинство Предводителя и так значительно поредело – за счет самых слабых, которых давно съели, – и он знал: чтобы сохранить армию, ее нужно кормить, милостью богов или уж как придется.

Чем ниже спускалась с гор армия монстров, тем менее крутыми становились склоны, уступая место пологим и скользким глинистым откосам, покрытым мелким щебнем. До цели их пути было уже совсем недалеко. Три раза Предводитель устраивал армии привал, после чего поднимал воинов и самыми жесткими мерами заставлял их двигаться дальше.

Лес постепенно сменил цвет, из ржаво-красного он сделался изумрудно-зеленым – цвет, ненавистный Предводителю, который чутьем ощущал волшебную силу, исходившую от густых темно-зеленых зарослей, проникающую до самых гор, как просачиваются ручейки воды сквозь треснувшую дамбу. Эта волшебная сила, хотя и казалась слабой и рассеянной, обжигала Предводителя даже сквозь доспехи. Своим новым, особенно острым чутьем он чувствовал ровное биение сердца раскинувшегося впереди лесного царства, которое его завораживало и которое он так хотел уничтожить.

С серого, как кожа трупа, неба полил сильный дождь; горы скрылись из виду: землю накрыл густой туман. Войско послушно следовало за своим Предводителем, и он, слыша сзади их тяжелое дыхание и глухое рычание, шел вперед упорно и решительно; дети Хаоса ждали его команды. Священная цель, которую указал ему Хозяин черепов, стала ясна, когда впереди показались неясные очертания – темная тень, едва проступающая сквозь липкий туман.

И Предводитель увидел эту цель, указанную ему богами, и заревел от радости, и этот рев подхватили воины, на ходу жующие останки неудавшегося кандидата в предводители.

Выпустив первую стрелу, Кьярно натянул тетиву, наложил вторую – и она последовала за первой, потом была третья, четвертая. Сжав бока лошади коленями, он погнал Эйдерата вперед, пуская на скаку стрелу за стрелой в сгнивший ствол старого ясеня.

Каждая пущенная стрела распаляла его все больше – на стволе воображение рисовало ему лицо дяди Кайрбра; наконец колчан из оленьей кожи опустел, и Кьярно, остановив коня легким движением коленей, спрыгнул на землю, слегка взмокший и все же очень довольный часами, которые он посвятил упражнению в стрельбе.

Его лук был великолепен – прекрасное оружие шести футов длиной, искусно вырезанное из молодого тиса, когда бережно сохраняются все слои древесины, включая коричневатую сердцевину. Прежде чем вырезать лук, Кьярно принес дереву дары, прося его о разрешении взять кусок его тела, и дерево согласилось подарить ему часть своей драгоценной древесины.

Вырезав палку нужной длины, Кьярно опустил ее в прозрачные воды быстрой лесной речки и держал там до тех пор, пока вода не вымыла весь сок и смолу. После этого он приступил к изготовлению своего чудесного оружия. Затем столь же тщательно изготовил стрелы, любовно оттачивая смертельно опасные наконечники; и вот получилось настоящее произведение искусства, по сравнению с которым работа лучших мастеров-оружейников показалась бы жалкой поделкой.

Отвязав тетиву, чтобы дерево могло отдохнуть, Кьярно осторожно уложил лук на смазанный маслом кусок мягкой оленьей кожи. Затем, вытерев пот со лба, вытащил из ствола все стрелы – он не промахнулся ни разу.

Хотя ярость, кипевшая в его душе, еще не улеглась, он понимал, что нет смысла вымещать ее на деревьях. Странно, но лесные существа почему-то никак не хотели угомониться, хотя в это время года им давно полагалось спать, забравшись в какой-нибудь укромный уголок, и там дожидаться прихода весны.

Уложив последнюю стрелу, Кьярно опустился перед деревом на одно колено, прижал сжатую в кулак правую руку к ладони левой и поклонился дереву.

– Спасибо тебе, брат, – прошептал он, – что позволил стрелять в тебя, дабы я мог упражняться в искусстве стрельбы из лука и защищать твоих живых братьев и лес, что укрывает меня.

Кьярно повесил лук на ветку дерева, возле которого стоял Эйдерат, и провел рукой по широкой груди прекрасного животного. Вытащив щетку, он несколько раз провел ею по серебристым бокам лошади, приговаривая: «Спасибо и тебе, мой друг, мой верный товарищ».

Эйдерат тихо заржал и ткнулся в него мордой.

Еще раз погладив лошадь, Кьярно направился к журчащему невдалеке небольшому ручью и, раздевшись, зашел по колено в воду, затем лег на спину, чтобы ледяные струи освежили разгоряченное тело, смывая с него пот и снимая напряжение.

Чувствуя, как вода массирует уставшие руки, Кьярно вспоминал свою встречу с Олдельдом, правителем Коэт-Мары, до которого Кьярно, знающий каждую тропинку в своем лесу, добирался не менее трех часов.

Темнело, в ветвях огромных дубов мелькали маленькие веселые духи-огоньки, их тоненький смех эхом разносился среди ветвей, когда Кьярно подъехал к усадьбе правителя Олдельда Эадаойн.

Воины Вечной Стражи расступились, открывая ему путь в главный зал. Величие этого огромного помещения мало трогало Кьярно, который бывал здесь уже не раз и сейчас лишь мельком окинул взглядом знаменитый зал.

Правитель Олдельд Эадаойн сидел в окружении членов своего клана, рядом стояли воины Вечной Стражи. Деревянный трон правителя, вырезанный из светлой породы, был установлен между корнями огромного дерева. На плечи Олдельда был накинут плащ из перьев и листьев, слегка открывающий его обнаженную крепкую грудь, украшенную татуировкой с изображением драконов и крылатых змей.

На коленях правителя лежал сверкающий меч с клинком в форме листа; его навершие излучало слабый зеленоватый свет; клинок был выполнен из великолепной голубой стали.

Кайрбр мерил зал шагами, словно посаженный в клетку волк; по всей видимости, он приехал уже давно по едва заметным тропинкам, известным лишь его воинам и диким и опасным танцорам войны.

– Кьярно, – начал Олдельд, – Кайрбр сказал мне, что ты снова встречался с моей дочерью.

Кьярно бросил злой взгляд в сторону Гончей Зимы, но ничего не ответил, зная, что отрицать обвинение бессмысленно.

– Это правда? – спросил Олдельд.

– Да, – ответил Кьярно, твердо глядя в глаза правителя.

– Несмотря на мой запрет?

– Да, – ответил Кьярно.

– Ты преступник, Делану, и я навеки изгнал бы тебя из своих земель, если бы твой дядя не дал мне один дельный совет.

Кьярно бросил на Кайрбра удивленный взгляд:

– Вы не собираетесь меня прогонять?

Правитель покачал головой:

– Нет, хотя я с удовольствием передал бы тебя в руки Валаса Лайту и забыл о твоем существовании.

– Валас Лайту приезжает в Коэт-Мару? – спросил Кьярно, ощущая, как от дурного предчувствия сжимается сердце. – Зачем?

– Ты сам это прекрасно знаешь, – сказал Олдельд. – Он со своими сыновьями приезжает к нам на Праздник Зимы. Я не знаю, какое время года царит в его сердце, но думаю, что далеко не лето.

– И что же вы собираетесь делать?

– Это тебя не касается, юноша! – гневно ответил Олдельд, и Кьярно сразу напрягся. – Но твой дядя считает, что ты можешь заслужить себе место в моем клане не только тем, что случайно родился у моего родственника. Пришло время доказать, что ты чего-то стоишь.

Только теперь Кьярно все понял. Правитель Олдельд, следуя совету дяди, решил поручить ему какое-то дело.

– Что я должен сделать? – с вызовом спросил Кьярно.

– Отправиться к Найет, – сказал Олдельд. – Она привела к нам человека и не дает его убить, уверяя, что он может нам пригодиться. Она просила тебя приехать.

– Зачем лесным жителям человек?

– Это нужно спросить у нее, – ответил Олдельд, и Кьярно услышал в его голосе раздражение. – И завтра утром ты отправишься к провидице.

– Эльф не может прислуживать человеку, господин мой, это унизительно, – попытался возразить Кьярно.

Правитель кивнул:

– Согласен, но у тебя нет выбора, Кьярно Делану. Или ты исполнишь мой приказ, или я отдам тебя в руки Валаса Лайту.

Видя, что выбора у него нет, Кьярно кивнул и сказал только:

– Я сделаю так, как вы мне велели, господин мой.

С этими словами он вышел из зала, гордо подняв голову.

Гнев не оставил его даже после того, как он отъехал далеко от Коэт-Мары; напротив, ненависть к человеку стала питать его сердце, словно зародившийся молодой росток. Надо же такое придумать – отправить его служить человеку! «Спасибо, дядя, ты действительно дал правителю дельный совет». Все ясно, старик его ненавидит и сейчас тихо радуется, видя, как унижен его племянник.

С первыми лучами солнца Кьярно отправился в лес, чтобы, постреляв из лука, хоть как-то заглушить обиду, но стрельба мало его утешила.

Кьярно вытянулся в ручье и запрокинул голову, чтобы вода залила ему лицо. Он оставался под водой до тех пор, пока легкие не стало жечь, словно огнем, и он не начал задыхаться. Он сел, тяжело дыша и отплевываясь.

– Когда-нибудь ты пролежишь слишком долго, и мне придется тянуть твое тело в Коэт-Мару на веревке, – раздался чей-то насмешливый голос.

Кьярно тряхнул головой и мрачно улыбнулся:

– А кто, скажи мне, Тэрин Ворон Бури, станет оплакивать Кьярно Делану?

– Вообще-то, никто, – весело согласился с ним Тэрин. – А чего ты хочешь – ты ведь всем только мешаешь.

– Вот как? – вспылил Кьярно и, выбравшись из воды, принялся одеваться.

– Ну почти что так, – сказал Тэрин, поглаживая лошадь Кьярно. – Хотя, кажется, Морвхен к тебе неравнодушна, так что ты в следующий раз подумай о ней, когда будешь играть в свои опасные игры.

Кьярно молча принялся натягивать куртку, в то время как Тэрин внимательно разглядывал следы на тропе.

Тэрин Ворон Бури и Кьярно были похожи: оба высокие, сильные и гибкие юноши, – этим вообще отличались все Светлые Всадники из рода Эадаойн, – но внешность Тэрина отвечала его прозвищу, а вот Кьярно – нет. Золотые волосы Тэрина были перехвачены серебряным обручем с крупным сапфиром; его одежда говорила о том, что этот эльф не привык жить в одиночестве, да еще в лесу. На поясе у него висел длинный меч, на плече – короткий изогнутый лук.

И все же Кьярно знал, что внешность Тэрина обманчива; конечно, он очень походил на изнеженного жителя Коэт-Мары, но Тэрин участвовал во многих битвах и сражениях и не раз спасал Атель Лорен от захватчиков.

– Ты неплохо стреляешь, Кьярно, и конь у тебя замечательный.

– Его зовут Эйдерат, и он самый лучший из всех, которые у меня были, – сказал Кьярно.

– Даже лучше, чем лошади Лайту? – рассмеялся Тэрин.

– А… вот ты о чем, – насупился Кьярно.

– А что? – удивился Тэрин. – Разве нельзя поболтать с другом?

– Мы с тобой не друзья, Тэрин, – отрезал Кьярно, укладывая лук и колчан со стрелами на спине лошади. – Ты герольд правителя Олдельда и его кровный родственник.

– И это мешает нам стать друзьями?

– Слушай, говори, зачем тебя прислали, и уезжай, – резко сказал Кьярно. – Я не нуждаюсь в твоем обществе.

– Какой ты колючий, Кьярно Делану, – вздохнув, сказал Тэрин. – Я тебе дружбу предлагаю, а ты…

– Мне не нужна твоя дружба! – зло бросил Кьярно.

– Да послушай ты, – сказал Тэрин, хватая его за руку. – Сейчас всем надо быть друзьями, в это страшное время.

Отбросив его руку, Кьярно вскочил на коня:

– А ты хочешь быть моим другом?

– Хочу, – с усмешкой ответил Тэрин, вновь протягивая ему руку, – хотя только Айше известно почему. Трудно тебя любить.

– Ты что, смеешься надо мной? – сразу ощетинился Кьярно.

– Нет, – ответил Тэрин. – Я просто хотел предложить тебе дружбу, и если я тебя обидел, то извини. Хочешь, чтобы я ушел? Ладно, я уйду, но сначала кое-что тебе передам.

– Что?

– Правитель Олдельд приказывает тебе, во имя долга перед своим родом, отвести человека к Хрустальному озеру.

– Ну конечно, теперь я должен нянчиться с каким-то человеком! – разозлился Кьярно. – Это уже издевательство!

Тэрин покачал головой:

– Нет, это почетная обязанность. Думай об этом, исполняя свой долг, и тогда поймешь, что это никакое не издевательство.

– Не понимаю, зачем нужно было пускать человека в Атель Лорен? Люди только поджигают лес и рубят деревья, больше ничего. Как можно им доверять?

– В целом, ты прав, и в этом я с тобой согласен, друг мой, но таково желание правителя Олдельда, и ты должен его исполнить.

– Что ж, в таком случае Кьярно-бедокур его исполнит, – с горечью сказал Кьярно.

– Мне жаль тебя, Кьярно. Ты мог бы стать достойным членом нашего клана, а ты… вредишь сам себе.

– Я не нуждаюсь в твоей жалости, Тэрин, – бросил Кьярно, ударил пятками Эйдерата и ускакал прочь, оставив герольда правителя Олдельда в одиночестве.

Леофрик молча наблюдал, как эльф по имени Кайрбр тихо разговаривает с двумя эльфами-воинами. Их голоса были очень чистыми и мелодичными, но Леофрик уже знал, сколь обманчива эта красота. Слов он не понимал, но было ясно, что эльфы говорили о нем, – скорее всего, обсуждали его дальнейшую судьбу.

Боевой пыл, который охватил его во время стычки с эльфами, пропал, и теперь Леофрик мог лишь с горечью вспоминать свою Элен, ее улыбающееся лицо, ее смех и красоту. Он сидел на пне и тихо плакал; тем временем чистый и ясный свет утренней зари, пробивающийся сквозь густой шатер листьев, сменился мягким и теплым светом позднего утра.

Что ему делать без Элен? Что он скажет Берену, если сможет вернуться домой?

На душе было так пусто… Тогда, в Миденхейме, он сумел выдержать, теперь же его душа разбилась на тысячу осколков. Боль, терзавшая сердце после встречи с демонами и позорного бегства от Владыки Конца Времен, грозила окончательно разрушить и душу.

К голосам эльфов-мужчин присоединился еще один, тихий и нежный, – женский. Леофрик, которого немного успокоили мелодичные голоса лесных эльфов, сразу вспомнил, какими грозными воинами могут они быть. Нет, им нельзя доверять.

Сжав кулаки, Леофрик смотрел на эльфийку, ту самую колдунью с орлиным профилем, которую он встретил после битвы с лесными чудищами. Женщина двигалась так же легко и грациозно, как и те девы, что принесли ему еду и одежду. На колдунье было золотое платье, в руках она держала все тот же посох, в ее косы были вплетены листья и перышки. Колдунью окружал мягкий свет, от которого, казалось, исходил аромат волшебства.

– Здравствуй, Леофрик, – сказала она. – Меня зовут Найет. Ты помнишь нашу встречу в лесу?

– Ты ведьма, – бросил ей Леофрик.

– Люди называли меня и похуже, – заметила Найет, ничуть не обидевшись. – Но сейчас это не важно. Выслушай меня, Леофрик.

– Почему я должен тебя слушать? – с болью в голосе крикнул он. – Вы держите меня в плену, а моя жена лежит где-то мертвая в вашем проклятом лесу! Откуда ты знаешь мое имя? Почему разговариваешь со мной так, будто мы старые друзья?

– Это трудно объяснить, Леофрик, но я многое про тебя знаю. Больше, чем ты сам.

– Не рассказывай мне сказки, эльфийка. Отвечай на мой вопрос.

– Ты же сам сказал, что я ведьма. Мне многое известно. Мне известно такое, чего я сама не хотела бы знать, но это уж не мне решать.

Леофрик хотел встать – и эльфы-воины тут же вскинули копья.

– Черт бы тебя взял, женщина, отвечай, где моя жена? – прорычал Леофрик, снова опускаясь на пень. – Пожалуйста…

– Веди себя вежливо, человек, – строго сказал Кайрбр, направляя на него копье.

– Леофрик, теперь твоя жена принадлежит лесу, – тихо ответила Найет. – Прости. Мы хотели вам помочь, но опоздали.

– Принадлежит лесу? Что это значит? – спросил Леофрик, и в его душе затеплилась надежда. – Ее можно вернуть?

– Это значит, что ее забрали лесные духи, – ответила Найет и, подобрав подол, изящно опустилась на переплетенные ветви деревьев, как в кресло. – Дриады, духи ветвей и духи деревьев, с приходом зимы они становятся злобными и опасными и нападают на всякого, кто осмелится переступить границу нашего леса, и человек становится их жертвой.

– Жертвой… – прошептал Леофрик. – Значит, Элен умерла?

Найет положила руку ему на плечо, но он резким движением сбросил ее. На его лице застыли боль и презрение.

– Прости, Леофрик, но лес по-своему мстит тем, кто нарушает его покой.

– Она ничего не нарушила! – крикнул он. – Она была невинна как дитя!

– Я знаю, но теперь ее душа успокоилась, – сказала Найет. – Этот мир очень опасен. Орки и зверолюди вылезают из темных углов и уничтожают все вокруг, воины Темных богов охотятся за людьми, мертвецы выходят из могил, чтобы убивать живых. А она больше никогда не увидит этих ужасов и будет жить вечно, став частью Атель Лорен. Она останется в твоем сердце, в твоих воспоминаниях и в твоем сыне.

– Но я хочу, чтобы она была со мной, я хочу ее вернуть! – воскликнул Леофрик.

– Прости, но исполнить это желание не в моей власти.

Леофрик сделал глубокий тяжелый вдох, пытаясь успокоиться, – ему не хотелось выказывать свою слабость перед эльфами. В конце концов, он рыцарь Бретонии и должен сохранять достоинство.

– На турнире в Куронне, – сказал он, – в знак любви и уважения она подарила мне шарф – голубой шелковый шарф в белых кружевах.

Кайрбр наклонился к уху Найет и что-то прошептал. Провидица кивнула.

– Мне сказали, что он был привязан к рукояти твоего меча, – сказала она.

– Да, – ответил Леофрик. – Он мне очень дорог.

– В таком случае тебе его вернут, – уверенно сказала Найет.

Слезы вновь потекли по щекам Леофрика, когда он начал благодарить лесную колдунью, но вдруг кое-что вспомнил.

– Послушай, кто этот рыцарь, что был с тобой? Его герб – зеленый дракон. Этот рыцарь здесь? – спросил Леофрик.

Найет покачала головой:

– Нет. Его здесь нет. Он уехал.

– Ты знаешь его имя? Он из святых паломников или нет? Рыцари Святого Грааля…

– Да, – ответила Найет. – Он из них. Он друг азраи – это все, что тебе нужно знать. Он покинул Атель Лорен и вернется… через некоторое время.

– Азраи? Кто это?

Найет улыбнулась:

– Это слово из древнего языка эльфов, оно означает «благословенные». Так мы, лесные эльфы, называем себя.

– Но как могло получиться, что благородный рыцарь, который служит святой Владычице, рыщет по лесам вместе с эльфами, вооружен их волшебным мечом, да еще и ездит на диком эльфийском коне? Это же немыслимо!

– Он сделал много добра моему народу, но больше я о нем говорить не буду, ибо в сердце своем этот рыцарь носит большое горе, и ему не понравится, если я стану о нем рассказывать.

Видя, что больше о рыцаре Святого Грааля он ничего не узнает, Леофрик сказал:

– Ну что ж, пусть будет так. Но если вы решили оставить меня здесь, то могу я хотя бы узнать, где нахожусь?

– Конечно можешь, – сказала Найет, взмахнула рукой – и деревья расступились, открыв чудесный лесной пейзаж, сияющий золотыми, коричневыми и зелеными красками, где в небо устремлялись волшебные деревья со стволами более толстыми, чем башни замка, и более древними, чем руины построек, которые доводилось видеть Леофрику.

Под их зеленой сенью резвились яркие огоньки, слышались чудесная музыка и легкий, как ветерок, веселый смех.

Среди деревьев тут и там мелькали эльфы верхом на лошадях и эльфы, разгуливающие пешком, а удивительные животные – белоснежные волки, гибкие кошки и златоперые птицы – спокойно бродили в лесной чаще или перелетали с дерева на дерево.

– Ты находишься в царстве лесных эльфов, которое мы называем Атель Лорен, а вы, люди, – Лоренский лес, – сказала Найет. – Ты гость правителя Олдельда Эадаойна народа азраи и находишься в его владениях, поселении Коэт-Мара. Господин Олдельд правит этими землями во славу Айши и Карнуса, а если говорить твоим языком, то мы находимся в юго-восточной части Лоренского леса, у подножия гор, которые вы называете Убежища.

– Но если я ваш гость, – сказал Леофрик, – значит, я могу и уйти?

– Боюсь, что нет, – неохотно ответила Найет. – Обычно того, кто заходит в наш лес, мы убиваем без всякой жалости. Ты много лет живешь рядом с нами и должен это знать.

– Да, – кивнул Леофрик. – Но тогда я хочу спросить: почему я до сих пор жив?

– Потому что я попросила оставить тебя в живых и правитель Олдельд выполнил мою просьбу. Пока ты будешь жить.

– Итак, мое положение можно определить как «шаткое», – заметил Леофрик.

Голос Найет зазвучал как-то странно, словно она собралась затянуть песню; немного погодя Леофрик понял, что она смеется.

– Да, Леофрик, твое положение весьма шаткое… как и мое, если окажется, что я совершила ошибку, сохранив тебе жизнь, которая отныне зависит от милости нашего правителя Олдельда, так что будь осторожен, Леофрик Каррар.

– Зачем же ты спасла мне жизнь?

– Поверь, совсем не по воле случая. У меня свой метод, которого я строго придерживаюсь.

– Но все-таки – зачем?

Найет умолкла, раздумывая, что сказать, и Леофрик понял, что правды он не услышит.

Наконец провидица сказала:

– Я многое вижу, Леофрик, в том числе и будущее, которое для меня не закрыто завесой тайны, как для других. Но у каждого свое будущее, и увидеть его не могут даже самые проницательные предсказатели. В жизни азраи наступает переломный момент, когда становятся явью мои самые страшные видения, в которых я видела и тебя. Какую роль ты сыграешь в надвигающейся на нас беде, я не знаю, но ты здесь, среди нас, и мне этого довольно.

Леофрик молчал, чувствуя, что сейчас лесная колдунья скажет что-то очень важное.

– А что на вас надвигается? – спросил он. – Вы будете держать меня в плену, пока не придет беда?

– Нет, – улыбнулась Найет. – Правитель Олдельд хочет с тобой поговорить и только потом решит, что с тобой делать. Как только он примет решение, мы подчинимся и исполним его.

Леофрик взглянул на свою одежду, всю в пятнах от пота и слез, на темное пятно засохшей крови на бедре и покачал головой:

– В таком виде нельзя встречаться с правителем.

– Знаю, – ответила Найет, – и поэтому я кое-что придумала. К тебе придет один эльф и отведет тебя к Хрустальному Озеру, где ты как следует вымоешься и переоденешься, перед тем как отправиться к правителю Олдельду.

– Какой еще эльф?

– Не волнуйся, – сказала с улыбкой Найет. – Я уверена, что вы с Кьярно найдете общий язык.

Находясь так близко от леса, где обитали эльфы, Повелитель стал очень осторожен. Армия тихо продвигалась по пологим холмам, вдоль подножия гор. Зверь знал, сколько опасностей скрывает этот лес. Деревья, земля – все здесь излучало волшебство, кислый и резкий привкус которого зверь ощущал в своей глотке, и от этого ему хотелось грабить и убивать еще сильнее.

Начался дождь, и струи холодной воды полились на длинную пожелтевшую траву, в лужи тухлой воды. Повелитель зверолюдей махнул тяжелой лапой, и воинство, пригнувшись и припадая к земле, поползло по краю пустоши, стараясь не приближаться к деревьям. Туман окутал огромные корявые дубы, на нижних ветвях которых были развешены черепа и шкуры зверей, орков и крысоподобных тварей. Сквозь пустые глазницы черепов уже проросли зеленые веточки; из глубины леса доносились тихие жалобные стоны.

Между деревьями медленно плавали маленькие огоньки, но Повелитель зверолюдей не обратил на них внимания. Он смотрел на огромный камень, стоявший на насыпи у самой кромки леса. Надписи, сделанные на его поверхности, давно стерлись от времени, и все же было хорошо видно, что это древние письмена эльфов. От камня веяло древним волшебством и силой, которая проникала в самую глубину мира; Повелитель заревел от удовольствия, представив себе, как сделает этот камень волшебным талисманом своего племени.

Подняв топор, он знаком подозвал к себе небольшой отряд маленьких тварей с редкой рыжеватой шерстью и небольшими рожками на уродливой голове. У каждой из этих тварей был топор с коротким топорищем; твари боязливо поглядывали на лес.

Почуяв их страх, Повелитель издал злобный рев, и маленькие твари сжались от ужаса. Он махнул топором в сторону леса, и твари побежали туда – страх перед вожаком был сильнее страха смерти.

Твари, визжа и размахивая топорами, побежали к лесу, и вскоре их крики затихли. Повелитель зверолюдей смотрел, как одни из них принялись рубить нижние сучья деревьев, другие начали испражняться на стволы, а третьи с воем устремились дальше, в самую гущу деревьев.

Повелитель, переводя взгляд с камня на лес, ждал, что будет дальше.

Первой погибла тварь, затаившаяся между корней дерева, – сверху в нее внезапно вонзились острые как бритва шипы и в одно мгновение оторвали ей голову. Вторая погибла, когда под ней разверзлась земля и поглотила ее. Земля начала вспухать, по ней заходили волны, и началась резня – маленькие твари погибали одна за другой, превращаясь в кучку окровавленного меха. Вскоре у кромки леса слышался лишь отчаянный визг, свист веток и треск кустарника, откуда вылетали истерзанные трупы тварей и их расколотые черепа.

Внезапно вдоль всей кромки леса из-под земли взметнулись кусты с длинными и острыми шипами, преградив армии монстров вход в лес. Зловеще зашуршали листья; последние из маленьких тварей еще визжали, пытаясь вырваться из страшных зарослей; воинство молча смотрело на все происходящее, замерев от страха.

Повелитель зверолюдей молча кивнул. Так он и думал. Гибель рыжих тварей только подтвердила его опасения. Отвернувшись от своих погибающих воинов, он снова взмахнул топором – и к нему подошло существо, одетое в грязные тряпки, остатки шкур и куски кожаных доспехов.

На косматой, похожей на медвежью, голове зверя торчали длинные изогнутые рога; в его злобных глазах светились искорки разума. В руках у твари была длинная черная палка, покрытая чем-то скользким. Казалось, эта палка была живая.

Это был шаман – существо, отмеченное дыханием богов; с его силой и властью не мог соперничать даже Повелитель.

Взглянув на камень, шаман кивнул и принялся плясать и прыгать, тыча в него палкой и выкрикивая заклятия на языке, которого Повелитель зверолюдей не понимал, но почувствовал, как вокруг камня начинают скапливаться страшные колдовские силы.

Повелитель зверолюдей снова взмахнул топором, и к нему подошел второй отряд: кентавры с подкованными железом копытами, толстой ярко-рыжей шкурой и мощным, как у тяжеловозов, крупом. Это были невероятно сильные монстры; они скалились и рвались в бой. У каждой твари было длинное копье, а на голове – длинные изогнутые рога.

Шаман кивнул, и Повелитель подал кентаврам знак. Те взвились на дыбы и в следующую секунду с яростными криками поскакали к лесу. Глядя им вслед, шаман ткнул своей палкой в сторону заграждения из колючих кустов.

Из палки взметнулось голубое пламя, и шаман чуть не упал, вовремя успев расставить кривые ноги. Со стороны леса показался дым – голубой огонь поджег деревья. И тут же из магического камня эльфов вылетел белый огонь – древнее волшебство боролось с дыханием богов. Но вот заслон из кустарника упал, и в образовавшуюся брешь ринулись кентавры, рыча от восторга.

Шестерым удалось прорваться в лес, прежде чем заклятие шамана потеряло силу. Остальные повернули назад, когда перед ними вновь поднялись длинные и острые шипы. Лес успел прикончить лишь одного, вспоров ему брюхо и переломав конечности; после чего бросил его растерзанную тушу корням дерева.

Шаман затряс рогатой головой, что-то выкрикивая и с довольным видом показывая на камень. И Повелитель увидел, как почернела трава вокруг камня и начала коробиться земля, приобретая неестественные формы, – это пришли в движение злые чары Призрака, которые он посылал из своей пещеры в горах…

И снова Повелитель зверолюдей подумал о том, как потащит волшебный камень к себе в горы, чтобы сделать его величайшим талисманом всех приспешников Хаоса.