Текст книги "Стражи леса"

Автор книги: Грэхем МакНилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Их было около сорока, все в богатых одеждах. Богатых и каких-то странных, как подумал Кэлас Легконогий, наблюдая за всадниками с высоты огромной старой ивы. Впереди ехал Валас Лайту, не узнать его было невозможно: нацепить же ярко-красный плащ, когда на лес надвигается беда, – дурная примета, решил Кэлас.

На Празднике Зимы будут присутствовать человек и Ку-Сит. И в этом нет ничего хорошего. Там, где танцует Красный Волк, жди неприятностей.

Валас что-то сказал юному эльфу с резкими чертами лица, который ехал рядом, и юноша досадливо кивнул, словно слышал эти слова уже много раз. Кэлас узнал его – это был Сирда, сын Валаса, и Кэлас поежился, но вовсе не оттого, что почувствовал холод, сковавший ствол дерева, на котором он прятался.

И Валас, и его отпрыски были хорошо известны роду Эадаойн, равно как и их склонность к жестокости и обману. Атель Лорен охраняли все эльфийские кланы; незваных гостей, появившихся в лесу, либо убивали, либо выпроваживали вон, и только клан Лайту убивал всех без разбору, после чего их кости развешивали на деревьях по краю леса – для устрашения.

Даже с высоты дерева Кэлас различал резкие, жесткие черты лица Валаса Лайту и в который раз порадовался, что не ему придется принимать этих гостей, а правителю Олдельду. Сирда был ничем не лучше своего отца, он унаследовал все самые худшие его черты, впрочем, своих у него тоже было предостаточно.

Еще раз выглянув из-за ствола, Кэлас перебрался на другую ветку и начал сигналить одному из Дозорных из рода Эадаойн, сообщая, что клан Лайту приближается к Коэт-Маре. Впрочем, никаких сигналов не требовалось, поскольку всадники и не думали прятаться. Впереди кавалькады ехал всего один разведчик; Кэлас и его Дозорные следили за ним уже целую неделю, иногда прячась всего в нескольких шагах, чтобы проверить его зоркость, – разведчик ничего не заметил.

Кэлас был разочарован. Ходили слухи, что в клане Лайту есть прекрасные воины, храбрые и ловкие, но теперь выходило, что это не так. Получалось, что он и его Дозорные могли сто раз напасть на воинов Лайту из засады и засыпать их градом стрел, прежде чем эти дурни поняли бы, что происходит.

Но у Кэласа был другой приказ. Гостей Коэт-Мары следовало пропустить на праздник и не сметь тронуть их даже пальцем. Глядя вслед удаляющимся всадникам, Кэлас решил было отправиться за ними, чтобы повидаться с родственниками, а потом сразу вернуться назад. Он не видел своих родных уже много лет, но… немного подумав, решил остаться с теми, кто находился подле него.

Конечно, он любил свой клан и всех своих родственников, но только здесь, в диком лесу, он чувствовал себя по-настоящему дома. Месяцами он не видел не только своих родных, но даже своих товарищей-Дозорных, с которыми общался лишь при помощи знаков и условных сигналов, известных им одним.

Кэлас поднялся повыше и, осторожно перебираясь с ветки на ветку, перепрыгнул на соседнее дерево – молодой каштан, по стволу которого спустился на землю. Едва оказавшись на земле, он приготовил лук и стрелу и внимательно оглядел подлесок. Разумеется, все было тихо и спокойно, он был в этом уверен, и все же опыт подсказывал старому Дозорному, что нужно быть начеку.

Кэлас осторожно выглянул из-за ствола: всадники только что скрылись в лесу, но что-то не давало ему покоя, а он прожил в лесу достаточно долго, чтобы научиться доверять своему внутреннему чутью.

Прячась за стволами, Кэлас бесшумно, как тень, последовал за кавалькадой, внимательно разглядывая следы лошадей. Неодобрительно он покачал головой, увидев, что всадники не заметали своих следов и не следовали цепочкой, чтобы скрыть численность своего отряда.

Нет, что-то действительно было не так, и Кэлас дал себе слово, что обязательно расскажет об этом правителю.

Старый Дозорный скрылся в лесу, решив во что бы то ни стало выяснить, что же такое там происходит.

– Кровь Карнуса! – прошептал правитель Олдельд, когда на заснеженной дороге показался Валас Лайту и его свита. – Это будет тот еще праздник!

– Вы что-то сказали, господин? – отозвался Тэрин Ворон Бури и оглядел свой наряд, затем переложил копье в другую руку и сдул со своего плеча снежинку.

Редкие встречи вождей кланов имели строгий регламент, и если бы герольд Тэрин что-то сделал не так, то навеки опозорил бы не только себя, но и своего господина.

На эту встречу правитель Олдельд взял с собой своих самых верных слуг и родственников – дочь, герольда, командира личной охраны и десяток лучших воинов Вечной Стражи. Провидица настоятельно просила взять и ее, и, хотя правитель дарил ей свое гостеприимство не без ворчливых жалоб, сейчас он был рад, что Найет находится рядом. Все знали, что правитель Валас немного умеет колдовать и, когда нужно, ловко этим пользуется, так что присутствие Найет оказалось очень кстати.

Правитель Олдельд и его приближенные молча ждали, когда к ним подъедет отряд Валаса; чувствовалось, что от этой встречи никто не ждет ничего хорошего.

– Как я буду рад, когда праздник закончится и эта змея уберется из моего дома, – тихо сказал Олдельд.

– Я понимаю вас, господин мой, но обычай требует, чтобы мы приняли его как подобает, – сказал Тэрин Ворон Бури.

– Это я и сам знаю! – резко ответил правитель и крепче сжал рукоять меча. – Тем не менее мне это не нравится.

– Может быть, не стоит так сжимать меч? – заметила Морвхен.

Взглянув на свою руку, Олдельд увидел, что намертво вцепился в рукоять длинного меча. Улыбнувшись дочери, он ответил:

– Да, возможно, ты права, дорогая.

«Она просто красавица, – подумал он, – настоящая дочь эльфийского правителя». В другое время он, быть может, был бы рад обручить ее с Тэрином Вороном Бури. Но, увы, сердце дочери было отдано этому бездельнику и шалопаю Кьярно, и, сколько он ни старался держать ее подальше от племянника Кайрбра, Морвхен и Кьярно только больше тянулись друг к другу.

Подумав о Кьярно, Олдельд презрительно усмехнулся. Как же ему хотелось выдать этого лоботряса клану Валаса, но за Кьярно горячо вступились и Тэрин Ворон Бури, и Гончая Зимы, уверяя, что парень еще может исправиться и что совсем скоро он себя покажет. Это, да еще и визит Валаса Лайту заставили Олдельда отослать Кьярно подальше от Коэт-Мары.

– Не волнуйся, отец, этот визит быстро закончится, – сказала Морвхен.

– Не так быстро, как тебе кажется, дочь, – ответил Олдельд. – Валас жаждет отомстить своему обидчику – твоему злосчастному любовнику; я надеюсь только на то, что его спасение не обойдется нам слишком дорого.

– Отец… – начала было Морвхен.

– Не надо его защищать, Морвхен, – перебил ее Олдельд. – Он не станет тебя за это благодарить, и я не думаю, что он вообще этого заслуживает. Учти, дочь, мне известно все, что происходит в моих владениях, и я знаю, что произошло между Кайрбром и его племянником в тот день, когда на нас напали твари Хаоса.

Морвхен залилась краской и отвернулась, и даже суровый Кайрбр, которого мало что могло выбить из колеи, выглядел явно смущенным. Увидев боль в глазах дочери, Олдельд немного смягчился и потрепал ее по руке:

– Я прекрасно понимаю, что твое сердце рвется к Кьярно, но жизнь и процветание моего клана мне дороже чьих-то чувств. Даже твоих, Морвхен. Я знаю, у Кьярно чистая и добрая душа, но, пока он не поймет, где его место в моем клане, я его не приму.

– Мой господин, – сказал Тэрин, – может быть, этот разговор стоит отложить на потом? Пора приветствовать правителя Валаса.

На секунду задержав взгляд на лице дочери, правитель Олдельд принял царственную осанку и взглянул на прибывших – Валаса Лайту и его воинов.

Правитель Валас был высокий, худой и бледный; его худоба была чрезмерной даже для эльфа – тяжелые дорогие меха и одежда болтались на нем как на вешалке. Капюшон его плаща из багряных листьев был откинут, и длинные темные волосы правителя, перехваченные на лбу золотым обручем, были собраны на затылке в «конский хвост». Его остроконечные уши были унизаны золотыми серьгами, синие глаза поблескивали недобрым огнем.

Подъехав к Олдельду, Валас слегка наклонил голову. Олдельд сделал то же самое. Тэрин выехал вперед и остановился от правителя Валаса на расстоянии длины лука. Герольд поднял копье; его древко было украшено резьбой, а на медном наконечнике были нарисованы глаза, которые, по поверью, предупреждали о нападении противника и могли защитить от его удара.

– Правитель Валас, – начал Тэрин, протягивая ему копье, – Олдельд, Победитель Ста Битв, поручил мне приветствовать вас в Коэт-Маре и преподнести вам подарок в знак дружбы между нашими кланами. Это копье сделано мастером Дейтом из Волз Анвила, лучшим оружейником Пепельных Рощ, и наделено магией Атель Лорен; этим копьем сражался сам повелитель орлов Таландор.

Взяв копье, Валас Лайту осмотрел его со всех сторон – впрочем, без особого интереса. Затем кивнул и передал своему сыну, который тоже принялся рассматривать чудесное оружие, но уже более придирчиво.

Сирда был точной копией отца – такой же угловатый и немного неуклюжий в отличие от лесных эльфов. Из-за того, что он все время поглядывал в сторону воинов Вечной Стражи, можно было подумать, что он что-то замышляет; впрочем, правитель Олдельд догадывался, кого он высматривает. Клан Лайту отличался жестокостью и презрением к тем, кто не принадлежал к их роду, даже если это были эльфы. В отличие от отца, Сирда был вооружен: на поясе у него висело два изящных меча, за плечами – длинный лук.

– Передай правителю Олдельду, что я благодарю его за прекрасный подарок, – сказал Валас Лайту. – И передаю ему приветствия от членов моего клана. Разрешит ли он нам вступить в его владения?

Тэрин Ворон Бури повернулся к Олдельду, и тот, чуть помедлив, ответил:

– Разумеется. Приглашаю вас заехать в Коэт-Мару и принять участие в Празднике Зимы.

– Это большая честь, – сказал Валас. – Верно говорят, что во владениях правителя Олдельда находят приют даже самые недостойные.

Олдельд едва заметно вздрогнул. Значит, Валас уже знает о человеке и хочет выразить свое неодобрение.

Кивнув, Олдельд ответил:

– В моих владениях всем найдется приют, даже тем, кого мы с радостью прогнали бы прочь.

Валас улыбнулся недоброй улыбкой.

– К счастью, сегодня здесь собрались только свои, – сказал он. – Или нет?

– Да, конечно да, – быстро сказал Тэрин Ворон Бури. – Правитель Олдельд только и говорил что о вашем приезде, господин Валас.

– Еще бы, – смеясь, сказал Валас, а Олдельд стиснул зубы, когда заметил сластолюбивый взгляд, который Сирда Лайту тайком бросил на Морвхен.

Заметив взгляд Олдельда, Сирда виновато улыбнулся и сделал вид, что разглядывает лес.

– Его здесь нет, Сирда, – сказал Олдельд, зная, кого ищет молодой эльф.

– Кого? – с невинным видом спросил Сирда.

– Ты знаешь, о ком я говорю, мальчик. Кьярно.

– Я не мальчик! – вспылил Сирда и схватился за меч.

Отец удержал его за руку.

– Ах да, этот преступник, – сказал Валас, отпуская руку сына. – Надо сказать, что кражу он проделал весьма ловко и умело. Очень бы хотелось его повидать. Он все еще живет у тебя, правитель Олдельд?

– Пока да, – ответил тот.

– В таком случае пригласи его на Праздник Зимы, – сказал Валас. – Мне очень хочется увидеть эльфа, которому удалось уйти от моих Дозорных и увести моих лучших лошадей.

– Кьярно отпустил ваших лошадей сразу после того, как увел их! – не выдержала Морвхен. – Я думаю, они быстро вернулись на свои пастбища.

– Дочь, – одернул ее Олдельд, – знай свое место! Молчи!

Увидев насмешку на лицах членов клана Лайту, Олдельд поспешил прекратить затянувшийся фарс с приветствиями.

– Прошу, – сказал он, поворачивая лошадь. – Нас ждет Праздник Зимы.

До сих пор Леофрик считал, что видел все красоты Коэт-Мары, однако, оказавшись в доме правителя Олдельда, он понял, что все это было лишь прелюдией к настоящему чуду.

Отныне до самой могилы сохранит он память о том, что поразило его больше всего, – свет.

Хотя на лес опустилась ночь и накрыла все вокруг своим темным бархатным одеялом, главный зал дома Олдельда сиял яркими огнями.

– Ты лучше закрой рот, – посоветовал ему Кьярно, – а то в него влетит лесной дух и ты об этом очень пожалеешь.

Леофрик послушно закрыл рот, но, забывшись, открыл его снова, не в силах оставаться равнодушным к такой потрясающей красоте. Они с Кьярно сидели за изящным столиком, который рос прямо из земляного пола; вокруг веселились эльфы, распевая замечательные баллады или декламируя лирические стихи на своем удивительно музыкальном языке.

– Извини, – пробормотал Леофрик и отхлебнул воды.

Тонкие и светлые ветви, образующие стены этого волшебного зала, переплетались, образуя сложные рисунки, и поднимались до самого сводчатого потолка, где блестели и переливались длинные и острые сосульки. В каждой из них жил какой-нибудь дух, и от этого сосулька излучала мягкий золотистый свет.

Стены зала были увешаны гирляндами из цветов и листьев, а в центре ярко пылал огромный костер, вокруг которого стояли столики и скамьи, вырезанные из корней огромных деревьев, что росли вокруг дома правителя Олдельда.

В зале было тепло и уютно, здесь кипела бурная жизнь: все эльфы Коэт-Мары собрались в зале, чтобы песнями и пиршеством отпраздновать веселый Праздник Зимы, на котором можно было от души попеть и повеселиться вместе с друзьями. Вокруг ходили слуги – самые юные эльфы, угощая гостей фруктами и сладостями и поднося им кубки с вином. Слуги были совсем молоденькими, не старше десяти лет, и, глядя на них, Леофрик немного загрустил, вспомнив своего сына. На мальчиках были простые светло-зеленые туники, и на каждой из них был вышит белый олень.

Из рассказов Кьярно Леофрик уже знал, что зима была самым грустным временем для Атель Лорен, когда лес надолго засыпал, дожидаясь прихода жизнерадостной весны.

И все же даже в это время мрака и холода эльфы находили повод, чтобы повеселиться и напомнить себе, что тьма скоро пройдет и в лес снова вернется жизнь.

В этом и заключался смысл Праздника Зимы – победа жизни над смертью.

Запах распустившихся цветов приятно дурманил голову; в зале царила атмосфера любви и добра, и все же Леофрик чувствовал себя неловко, словно был здесь лишним.

Возможно, именно эта отстраненность и помогла ему почувствовать напряжение, которое витало в воздухе, несмотря на веселые лица пирующих. Родственники и слуги Олдельда держались настороженно и даже были немного угрюмы. Возможно, их напряжение объяснялось присутствием воинов другого клана или Ку-Сит с его страшными танцорами войны, которые скользили по залу, словно кошки, – Леофрик так и не понял, но то, что в зале веселились далеко не все, он почувствовал сразу, как только в него вошел.

Зачем пригласили его, он тоже не понял, но, когда на лес опустились темно-сиреневые сумерки, к нему пришли и от имени Тэрина велели готовиться к празднику. Верный своему слову, Леофрик вырядился на славу, хотя его волосы и борода давно уже требовали основательной стрижки; он надел куртку и штаны, подаренные ему Тифейн, до блеска начистил доспехи и стал ждать. Привыкший к чопорным балам в родном Кенелле, Леофрик был приятно удивлен простотой и радушием, царившими на празднике эльфов.

И все же даже у эльфов была своя иерархия. Правитель Олдельд и его приближенные восседали на высоком помосте из светлого дерева отдельно от остальных. Найет и Морвхен сидели возле правителя Коэт-Мары, рядом с ними сидел Тэрин Ворон Бури, а позади него стояли воины Вечной Стражи.

– Что это за оружие в руках у Кайрбра? – спросил Леофрик, когда Гончая Зимы в очередной раз обошел зал, проверяя, все ли в порядке.

– Оно называется «саерат», что на вашем языке означает «копье-клинок», – ответил Кьярно и взял с блюда фрукт аойлим и еще один кубок с вином. – Копье Кайрбра – штука уникальная. Их еще называют Клинками Полуночи.

– Уникальная? То есть это волшебное копье?

– Говорят, что да, – кивнул Кьярно, – но познать его силу может только тот, кому оно принадлежит.

– Почему?

– Не знаю, – пожал плечами Кьярно, давая понять, что не хочет продолжать этот разговор.

Решив сменить тему, Леофрик посмотрел в дальний конец зала, где сидели вожди кланов, и спросил:

– Это и есть вождь клана Лайту, тот, что сидит рядом с правителем Олдельдом? Он совсем не похож на эльфов Коэт-Мары.

– Еще бы он был похож! – заметил Кьярно и откусил большой кусок красного плода; по залу поплыл сильный и чуть горьковатый аромат, и у Леофрика сразу потекли слюнки.

Ему очень захотелось отведать диковинного плода, но, вспомнив старые сказки, в которых рассказывалось о гибельных последствиях таких поступков, решил все же воздержаться.

Тем временем Кьярно продолжал свой рассказ:

– Лайту живут в Зимних Пещерах, там стоит вечный холод и тьма. Мерзкое место. Там никогда не бывает весны и солнца – только холодная луна, вот и все.

– Да, жутковато, – сказал Леофрик. – А почему они там живут?

– Это их дом, – ответил Кьярно. – На вашем языке «лайту» означает «лунный клинок»; говорят, что для своих заклинаний Лайту используют свет звезд.

– Зачем же они сюда приехали?

– А… – сказал Кьярно и, утерев с подбородка фруктовый сок, отхлебнул вина. – Скорее всего, из-за меня…

– Что ты имеешь в виду?

– Как-то летом я забрался в их владения и увел у них несколько лошадей.

– То есть украл?

– Не украл, а увел на время, – возразил Кьярно. – Я отпустил лошадей сразу, как только выбрался за пределы владений Лайту. Наверняка все кони быстро вернулись домой.

– Но если ты их отпустил, то зачем было красть? – спросил Леофрик.

– Просто так, для смеха, – вздохнул Кьярно. – Клянусь слезами Айши, ты начинаешь говорить, как Кайрбр! Я увел их для того, чтобы проверить, получится у меня или нет. Неужели ты никогда не пытался совершить что-нибудь невозможное, просто чтобы проверить, на что ты способен?

Леофрик хотел было возразить, но потом вдруг осекся. Заметив его движение, Кьярно сказал:

– Ага, значит, пытался! Расскажи.

– Нет, это не одно и то же.

– Нет, расскажи! – смеясь уговаривал Кьярно.

Он отхлебнул еще вина, выжидающе глядя на Леофрика.

– Ладно, ладно, – ответил Леофрик, махнув рукой. – Только учти: в то время я был молодым странствующим рыцарем, к тому же еще и глупым.

– Не виляй, рассказывай, – упрямо повторил Кьярно.

– Хорошо, – сказал Леофрик. – Чтобы заслужить благосклонность Элен, я вызвал на поединок герцога Шилфроя из Артуа. Это был лучший и храбрейший рыцарь Бретонии, отлично владеющий пикой; еще никому не удавалось выбить его из седла. Мы сошлись в поединке, и, хотя я дрожал так, что звенели мои доспехи, я знал… каким-то образом знал, что сумею его одолеть.

– Откуда?

– Не знаю, просто знал, и все, – пожал плечами Леофрик. – Словно мне это шепнула на ухо сама Дама Озера.

– И ты его победил? – спросил Кьярно, допивая вино.

– Да, – гордо кивнул Леофрик. – Пика попала ему прямо в грудь, и он кубарем скатился с коня. Я был счастлив, как никогда.

– Вот видишь? – сказал Кьярно и, поставив кубок на стол, встал, слегка пошатываясь. – Так что не говори, что не понимаешь, зачем я увел лошадей. Просто у меня возникло желание совершить что-то такое, чего раньше никто не совершал. После этого чувствуешь, что живешь! Только тебе для этого нужно было участвовать в турнире, а мне увести лошадей Лайту. И я опять это сделаю!

– Правда? Несмотря на последствия?

– А ты бы не вызвал еще раз того рыцаря?

Леофрик покачал головой:

– Теперь я стал старше и умнее, Кьярно. Я рыцарь и понимаю разницу между доблестью и бесшабашностью.

– Это не ответ! – крикнул Кьярно. – И вообще, я хочу еще вина.

Кьярно говорил все громче и громче, и Леофрик заметил, что юноша стал привлекать к себе внимание; многие бросали на него укоризненные взгляды, но остановить его Леофрик не успел, и Кьярно нетвердыми шагами отправился искать новую порцию вина.

Предоставив его самому себе, Леофрик стал смотреть на танцоров войны, которые неслышно скользили между столиками. Эльфы Коэт-Мары старались казаться равнодушными, и все же Леофрик не раз замечал, как настороженно они поглядывали на танцоров. Ку-Сит, высоко подпрыгивая и делая невероятные кульбиты, исполнял свой дикий танец, двигаясь так, словно был невесом.

Леофрик вспомнил одно представление, которое показывала труппа актеров под руководством трубадура по имени Тристан; актеры собрались перед домом герцога Танкреда, и, чтобы увидеть представление, на улицу высыпал весь двор. Акробаты и жонглеры показывали самые невероятные номера, но теперь, по сравнению с дикими танцорами леса, они казались Леофрику немногим грациознее, чем беременная свинья.

Леофрик потянулся за кубком, но обнаружил, что он пуст. Он уже собрался идти искать другой, как вдруг рядом раздался тоненький голосок:

– Не желает ли господин еще вина или фруктов?

Леофрик увидел рядом с собой одного из мальчиков-слуг в зеленой тунике; в одной руке малыш держал блюдо с фруктами, в другой – кувшин с вином. Леофрик кивнул и подставил кубок, чтобы мальчик его наполнил. Пока ребенок наливал вино, Леофрик с удивлением заметил, что лицо его было свежим и румяным, а не бледным и прозрачным, как у эльфов.

Налив Леофрику вина, мальчик спросил:

– Не желает ли господин чего-нибудь еще?

– Нет, спасибо, – ответил Леофрик. – Хотя постой… – Леофрик запнулся, когда вдруг увидел, что мальчик был вовсе не тот, за кого он его принял. – Ты же человек…

Поставив кубок на стол, Леофрик всмотрелся в лицо мальчика – круглое, кожа чуть смугловатая, обычные человеческие уши. Мальчик хотел уйти, но Леофрик схватил его за руку.

– Ты человек? – спросил он.

– Что, господин? – спросил мальчик, удивленно глядя на него.

Не отпуская мальчика, Леофрик обвел зал глазами, стараясь разглядеть остальных слуг. Через некоторое время все стало ясно: эльфам Коэт-Мары прислуживали люди.

– Мне можно уйти, господин? – спросил мальчик.

– Нет, – ответил Леофрик. – Еще нет. Как твое имя, мальчик?

– Имя?

– Ну да, как тебя зовут?

– Айдан, господин.

– Хорошее бретонское имя, – сказал Леофрик. – Скажи мне, Айдан, почему ты здесь?

– Чтобы прислуживать на Празднике Зимы.

– Нет, я имею в виду Атель Лорен. Как ты сюда попал?

– Я здесь всегда жил, – ответил мальчик, не спуская с Леофрика удивленных глаз.

– Всегда? Это сколько? – спросил Леофрик, чувствуя, как в его душе зарождается ужасное подозрение.

– С тех пор как… Я не помню, мой господин. Всегда.

– Очень хорошо, Айдан. А скажи-ка, какой король правит сейчас Бретонией?

– Король? – повторил Айдан и старательно наморщил лоб, как это делают все мальчишки. – Кажется, Бодуан. Я помню, что его еще называют Победителем Драконов.

От неожиданности Леофрик откинулся назад, отпустив руку мальчика. Короля Бодуана действительно стали называть Победителем Драконов, когда он сразил самого огромного из них – Мергаста. Этот героический подвиг короля был изображен на одной из фресок собора в Бастонне.

– Как это может быть? – спросил Леофрик. – Король Бодуан победил дракона более тысячи лет назад!

– Правда? А мне кажется, что это было только вчера. Мне рассказывала об этом моя мать.

– А где сейчас твоя мать? Откуда ты родом?

– Не помню, – пожал плечами мальчик. – Я родился в Атель Лорен, господин.

– Но ведь ты не эльф, ты человек! Где-то же ты родился!

– Я не знаю, мой господин, – повторил Айдан. – Я всегда жил здесь.

– Перестань называть меня «мой господин», – сердито оборвал его Леофрик – однообразные ответы мальчика начинали его раздражать.

– Как же вас называть?

– Зови меня «сэр Каррар», – ответил Леофрик. – А теперь скажи-ка…

– Каррар? – воскликнул мальчик. – Я уже слышал это имя. У нас есть один с таким именем. Позвать его?

Леофрик похолодел. Если мальчик не лжет, значит, он служит у эльфов Коэт-Мары с древних времен… а этот Каррар, это…

Пристально взглянув на мальчика, Леофрик заметил, что его кожа словно светится изнутри; что-то в ней было призрачное, нереальное, словно время было над ней не властно. И глаза мальчика были какие-то странные – один голубой, другой зеленый. Из старых сказок и легенд было известно, что разный цвет глаз у ребенка означал, что ему являлись вестники Дамы Озера; после этого ребенок навеки исчезал в Другом мире.

Хотя во всех семьях подобное событие считалось большой честью, родители справляли траур по своим ушедшим сыновьям и дочерям, втайне надеясь, что дети переселились в лучший мир, чтобы служить святой Даме Озера. Иногда, через много лет, девочки возвращались назад и становились весталками Дамы, зато судьба мальчиков навсегда оставалась неизвестной.

Значит, они превращались в слуг эльфов и были обречены вечно жить в Лоренском лесу, не имея ни возраста, ни самой жизни…

– Господин, – позвал его мальчик, – что с вами? Вам нехорошо?

– Что? – очнувшись, прошептал Леофрик. – Нет… нет, все в порядке, Айдан, можешь идти.

Поклонившись, мальчик отправился по своим делам.

Леофрик посмотрел ему вслед. Многие дети Бретонии вели жалкую, нищую, тяжелую жизнь, и все же лучше так, чем это вечное безликое существование.

А впрочем, кто знает, что лучше?

Кьярно пробирался через переполненный зал, улыбаясь своим знакомым и наслаждаясь теплом и дружеским участием, которое встретил в Коэт-Маре. Как это хорошо – быть среди своих! Всю свою жизнь он чувствовал себя изгоем, но теперь все изменилось. Возможно, теперь он сможет занять свое место в клане Эадаойн.

От вина он совсем размяк, но его это не беспокоило. Даже враждебные взгляды клана Лайту не могли испортить его хорошего настроения. Да, решил Кьярно, он окажет честь своему клану и примет предложение занять в нем достойное место, а потом осчастливит правителя Олдельда, дав согласие жениться на его дочери. При этой мысли Кьярно тихо засмеялся, зная, что все эти фантазии родились в его голове исключительно из-за вина, и все же расставаться с ними не хотелось.

Кьярно на минуту задержался, чтобы посмотреть акробатический танец танцовщицы войны – почти голой девицы, которая выделывала невероятные фокусы с длинным двуручным мечом. Меч сверкал, летая вокруг ее тела с такой скоростью, что казалось, оно опутано серебряной проволокой.

Танцоров войны все побаивались и старались обойти стороной, особенно когда с ними был Красный Волк, и все же нельзя было не восхититься при виде их удивительного искусства; и, хотя Кьярно уже видел Танец Времен Года, он с удовольствием решил посмотреть его еще раз, тем более что исполнять его должен был сам Ку-Сит.

Танцовщица закончила выступление, внезапно замерев с мечом за спиной, и Кьярно вместе с другими зрителями принялся бешено хлопать. Не сказав ни слова, танцовщица вышла из круга зрителей и подошла к воинам, сидевшим у костра вместе с Ку-Сит. Красный Волк встал и обеими руками поднял длинное копье. Волк на его сильной груди зашевелился, и воины принялись раскрашивать тело своего вождя мелом, известью и свежей краской.

Заметив одного из мальчиков-слуг, Кьярно направился к нему, чтобы попросить вина, но, увидев в толпе Морвхен, сразу забыл о вине и начал пробираться к ней. Заметив его, девушка улыбнулась, и Кьярно засиял от счастья, потому что при виде Морвхен пришел к выводу, что такой прекрасной сильфиды, как у него, нет ни у одного эльфа в мире. В своем изумительном светлом платье с золотой вышивкой, красавица Морвхен выглядела достойной дочерью эльфийского правителя.

– Морвхен, – сказал Кьярно, – чудесная ночь, правда?

– Правда, – ответила она, – хотя было бы лучше, если бы Валас и Сирда поскорее отсюда убрались.

– Точно, – сказал Кьярно и взял ее за руки. – Ты не знаешь, Ланейр приехал?

– Нет, – ответила Морвхен, – и я очень этому рада. Хватит с нас одного Сирды.

– Верно, – согласился Кьярно. – Никто по нему скучать не станет. Особенно я.

Быстро наклонившись, Кьярно взял Морвхен за плечи и поцеловал.

– Пошли погуляем, – предложил он.

– Куда?

– Никуда, просто погуляем. Потому что я счастлив, что вижу тебя.

– Я тоже, но нам нужно поговорить. Отец знает, что случилось между тобой и дядей. Он знает, что ты его ударил.

– Это уже не имеет значения, – ответил Кьярно.

– Не имеет? Почему?

– Потому что я считаю, что готов к тому, чтобы стать истинным членом своего клана. Я готов предстать перед правителем Олдельдом и дать ему клятву в своей верности.

Морвхен внимательно посмотрела ему в глаза.

– Ты серьезно? – спросила она.

– Да, – улыбнулся он. – Я люблю тебя, Морвхен, и знаю, что без тебя я ничто. Твой отец ни за что не благословит наш союз, если я так и буду изгоем, так что я готов.

– Как давно я жду этих слов, Кьярно! – сказала Морвхен.

– А ты выйдешь за меня?

– Ну конечно, любовь моя! – воскликнула она, бросаясь в его объятия. – Я так боялась, что потеряю тебя, что ты никогда к нам не придешь!

– Я никогда тебя не оставлю, Морвхен, – сказал Кьярно, крепко прижимая ее к себе.

– Надо же, как трогательно, – раздался рядом чей-то скрипучий голос.

Влюбленные отступили друг от друга – возле них, с насмешливой улыбкой на лице, стоял Сирда Лайту. Сын Валаса был одет в тяжелые меха и черно-серебристую тунику, отделанную богатой вышивкой; из-за его спины виднелись два острия. Глаза Сирды светились злобой, рука судорожно сжимала рукоять меча.

Окинув Морвхен оценивающим взглядом, Сирда сказал:

– А я думал, что дочь правителя Олдельда найдет себе более подходящее занятие, чем обниматься с ворюгой.

– Сирда, – сказал Кьярно, заставив себя улыбнуться, – добро пожаловать в Коэт-Мару.

– Не тебе меня приветствовать, преступник! – прорычал Сирда.

– Ладно, и все равно – добро пожаловать.

– Я тебя сейчас разрублю пополам, – сказал Сирда, подходя к Кьярно вплотную.

– Почему ты злишься, Сирда? – спросил Кьярно. – Ваши кони целы и невредимы, давно стоят в конюшне. Ничего с ними не случилось.

В ответ Сирда пронзительно расхохотался; в его смехе слышались нотки истерики.

– Нет, вы послушайте, он говорит, что ничего не случилось. Кьярно, ты еще больший дурак, чем я думал!

Пытаясь подавить гнев, Кьярно ответил:

– Сирда, перестань, здесь не место для ссоры. Хочешь драться – давай, только не здесь и не сейчас. Завтра, идет?

– О да, мы будем драться, ворюга, и скорее, чем ты думаешь!

– Клянусь Карнусом, что это значит? – спросил Кьярно и положил руку на эфес своего меча.

По взгляду Сирды было ясно, что и он сейчас выхватит меч.

– Сирда, – прикрикнула на него Морвхен и встала между юношами, – ты гость в нашем доме, не забудь. Прошу, не позорь свой клан.

– Все, слишком поздно! – задыхаясь от злобы, прошипел Сирда, и Кьярно увидел, что в глазах Сирды закипают слезы. – Между нами стоит кровь, и смывать обиды мы будем кровью.

Кьярно глубоко вздохнул; теперь Сирду не успокоить никакими словами, даже если с ним будет говорить Морвхен.