Текст книги "Бархатный Элвис (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

В здешних краях было много тяжеловесов, связанных с наркобизнесом, но один человек правил Кейп-Кодом. Все поставщики, дилеры и другие местные игроки работали либо с ним, либо на него. Большая рыба в маленьком пруду, он был известен своим смертоносным нравом, крайней жестокостью и тем, что управлял своим бизнесом железным кулаком. Хотя за пределами своего района он не имел особого влияния, истории о его кровавых похождениях в этих краях ходили в разных кругах, и он стал чем-то вроде местной криминальной легенды, своего рода бугименом.

Этот человек был известен как Жаба.

Дакуан Джеффрис (прозвище Жаба из-за необычайного сходства с ней) вырос в одном из худших районов Броктона, и хотя в детстве его много раз арестовывали за различные правонарушения, его спортивные способности в сочетании с успеваемостью принесли ему полную стипендию в Бостонском колледже. После двух сезонов в качестве полузащитника в команде БК «Иглз» он уже начал присматриваться к НФЛ, но раздробленное колено поставило крест на его футбольной карьере. Хотя он был подавлен, он продолжил учебу и получил степень по бизнесу, окончив школу в числе лучших в своем классе. Почему он не выбрал другой путь, никто не знает, но как только колледж остался позади, он вернулся к преступной жизни, применив свой диплом бизнесмена в мире наркотиков. Высокоинтеллектуальный, но непостоянный и почти наверняка функционально ненормальный, все это в совокупности привело к его стремительному взлету по карьерной лестнице. Несколько умных ходов, несколько трупов, и через пару лет он оказался один на вершине. Кейп-Код принадлежал ему, и так было всегда.

Конечно, в этом районе были и другие тяжеловесы наркобизнеса, и некоторые из них были страшными ублюдками, но когда они работали в Кейп-Коде, то делали это с его благословения. В этом бизнесе ты либо работал вместе с Жабой, либо не работал вовсе.

Сейчас Жабе было за тридцать, за его плечами было солидное десятилетие господства, и он чувствовал себя комфортно и уверенно в своей роли. Он создал нечто вроде местной империи, и в жизни было известно, что он может быть даже более жестоким и опасным, чем многие из мафиозных психопатов и маньяков-картежников, с которыми он работал. Даже с недавней легализацией марихуаны дела у него шли на редкость хорошо, потому что героиновый бум на Кейп-Коде не только восполнял пробелы, но и приносил Жабе огромные деньги. А с этими дополнительными кучами денег пришло еще больше власти и влияния. Все знали Жабу, знали, кто он такой, но он был настолько глубоко укоренен, настолько связан с другими властями, которые действительно имели значение, а именно с копами, политиками и судьями, что был практически неприкасаемым. Большинство правоохранительных органов уже даже не пытались его остановить. Пока деньги текли в нужном направлении и к нужным политикам и копам, речь шла скорее о сдерживании, чем о приговорах.

Ходили слухи, что Майк Равидович уже много лет неравнодушен к Жабе, и, несмотря на многочисленные расследования, несколько арестов и даже несколько судебных процессов, он каждый раз наблюдал, как тот уходит.

В конце концов, что-то подсказывало мне, что Жаба не тратил много времени на беспокойство о Равидовиче, потому что тот редко мог повлиять на его прибыль. Он был отвлекающим фактором, занозой в заднице, от которой можно было отмахнуться и держать на расстоянии без особых усилий.

А вот такие парни, как я и Крэш, хотя и были еще более незначительными, могли доставить неприятности. Мы были ворами, и, как профессионалы, должны были знать, что лучше не красть у Жабы. Никто не крал у Жабы, а те, кто крал, жили недолго. Пять центов или пять миллионов – в положении Жабы такие вещи не допускались. Никогда. Неважно, кто это был и почему. Если ты украл у Жабы и тебя поймали, ты умрешь. Никаких переговоров, никаких вторых шансов. С тобой покончено. А если ты украл у него, не осознавая этого, как это могли сделать мы, то даже это не спасет твою задницу.

Если деньги Джио были деньгами Жабы, мы были покойниками.

Я стоял перед «Фольксвагеном Жуком» Адель, ожидая на парковке, когда Крэш выйдет из «HEADLIGHTS» и найдет меня. Поскольку у Бога есть чувство юмора, машина была, конечно же, ярко-розовой, украшенной множеством разноцветных цветочных наклеек. На конце антенны красовался маленький подсолнух, а одинокая наклейка на бампере, на которой был изображен силуэт сексуальной женщины, согнувшейся в талии и оглядывающейся назад через плечо, гласила: ЕСЛИ ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ЕЗДИТЬ НА МОЕЙ ЗАДНИЦЕ, ТО ХОТЯ БЫ ДЕРГАЙ МЕНЯ ЗА ВОЛОСЫ! Если не считать того, что машине было всего несколько лет, и Адель поддерживала ее в отличной форме, то она была такой же незаметной, как дерьмовые сани Кевина-Кейта. В этой штуке нас могли увидеть из космоса.

Наконец Крэш выскочил через парадную дверь и огляделся, пока не увидел мою поднятую руку, а затем направился в мою сторону.

«Ни хрена себе», – сказал он, подойдя ближе. «Это же «Стриптиз Барби Мобайл»».

«Просто дай мне чертовы ключи».

«Это не просто так, но тебе нужно поработать над своими социальными навыками, чувак, может быть, время от времени подкидывать тебе «пожалуйста», понимаешь?».

«Пожалуйста, просто дай мне гребаные ключи».

«Лучше. Но все еще нужно работать».

«Какого черта ты так долго? Ты что, разбрасывал там слишком много денег и привлекал к себе внимание, как мудак?»

«Нет, детка, расслабься. Получил быстрый танец на коленях от Лоррейн, вот и все».

«А мне не показалось, что это слишком быстро».

«Пришлось заскочить в туалет».

«Ты серьезно?»

«Уборка в проходе, брат, что я могу тебе сказать?» Он бросил мне брелок и быстро поправил шорты. «Что-то должно было произойти».

«Ты наложил в штаны?»

«Она расстроила кардинала де Брикассара».

«Тебе что, четырнадцать?»

«Сексуальный мужчина вроде меня и такая горячая женщина, как Лоррейн, – такие вещи случаются, мой друг, остынь».

«Она уже накопила достаточно денег, чтобы сменить передние зубы?»

«Да, получилось тоже неплохо, даже не подумаешь, что они поддельные».

«Просто садись в эту чертову машину». Я открыл дверь со стороны водителя, и меня тут же встретил сильный запах духов, который волнами вырывался наружу. «Господи», – сказал я, помахав рукой в воздухе, а затем отодвинул сиденье достаточно далеко, чтобы я мог поместиться внутри.

Крэш запрыгнул на пассажирское сиденье и начал вытирать нос, как кокаинист. «Внутри этого аттракциона пахнет именно так, как ты думаешь, глядя на внешний вид. Это потрясающе, чувак. Но у меня от этого глаза слезятся».

«Эй, – сказал я, – это лучше, чем ходить пешком».

Я сел за руль, включил кондиционер и сразу же завел машину. Знаете, как и положено машинам. Чего мы не ожидали, но, вероятно, должны были, так это внезапного оглушительного взрыва музыки и грохочущих басов из стереосистемы, от которого у нас обоих заложило уши. Все еще ошеломленный, я возился с кнопками управления, пока не понял, как ее выключить. «Господи», – сказал я. «На хрена вообще нужны ручки?»

«Это чуть не напугало меня до смерти». Крэш потер живот. "У меня живот свело, мне это не нужно. Я даже не играл».

«Ты там ничего не ел, да?»

«Нет, думаю, это те буррито сделали свое дело».

Я вздохнул и покачал головой. «Тебе нужно в туалет? Хочешь забежать и сходить по-быстрому?»

«Думаю, я в порядке, просто немного мутит в животе, понимаешь, о чем я?»

«Хорошо, – сказал я, – тогда мы уходим отсюда».

«Так что сказала Адель?»

Я не был уверен, что хочу говорить ему об этом, поэтому, вместо того чтобы ответить, я проехал через парковку и выехал на главную улицу. Было уже почти одиннадцать, так что людей, передвигающихся пешком, было не так много, но движение все равно было довольно оживленным. «Черт, – сказал я, – эта штука едет как мечта».

«У тебя теперь достаточно денег, иди и купи себе такую же». Крэш глубже уселся на сиденье. «Куда мы направляемся?»

«Пока что к тебе», – сказал я ему.

«Зачем?»

«Мне нужно подумать, и мы должны решить, как нам лучше поступить».

«Лучшим вариантом будет посидеть здесь и насладиться сиськами».

«Похоже, что я трахаюсь?»

Крэш сидел прямо, его лицо светилось в свете приборной панели. «Что, блядь, Адель тебе сказала, чувак?»

Я съехал на боковую дорогу, выбрав короткий путь, который доставит нас туда, куда нужно, но не будет так заметен. А так как дорога была более сельской, то и шансы нарваться на полицейских уменьшались. «Не буду врать, это потенциально нехорошо, ясно?»

«Потенциально нехорошо? Что это значит?»

«Это значит, что этот кот Джио – плохая новость».

«Что за плохие новости?»

«Он работает на Жабу».

Я подумал, что должно пройти по крайней мере несколько секунд, чтобы это дошло до мозга Крэша, пропитанного выпивкой и травкой, поэтому я продолжил ехать и некоторое время ничего больше не говорил.

Через минуту он нехарактерно мягким тоном спросил: «Жаба?»

«Джио входит в его ближний круг, одна из его правых рук. Так что не похоже, чтобы он был каким-то низкоуровневым мудаком, самостоятельно заключающим побочные сделки. Если Джио и замешан, то по приказу Жабы. Так что если Герм с Джио, а Джио с Жабой, это значит…»

«Мы в жопе».

«Всухую и прямо в задницу».

Крэш положил руку на живот. «Я не очень хорошо себя чувствую, брат».

«Оставайся спокойным, мы должны…»

«Нет причин сохранять спокойствие, если мы говорим о Жабе». Крэш посмотрел в окно и подпрыгнул на своем сиденье, как ребенок, у которого муравьи в штанах. «Господи, что мы натворили? Этот тупой ублюдок Кевин-Кит, он, блядь, втянул нас в это дело, Сонни? Ты хочешь сказать, что мы украли у Жабы? Вот что, блядь, ты мне говоришь?»

«Я пока не знаю точно, ясно? Но все выглядит не очень хорошо».

"С чего бы Жабе беспокоиться о бархате и тенях? Это бессмысленно, он…»

«Потому что, очевидно, у Герма там происходит нечто большее, чем картины и солнечные очки, ты, гребаный придурок. Они, должно быть, перемещают через него дерьмо или что-то в этом роде, я не знаю. Но мы должны это выяснить, чтобы знать, как все исправить».

«Ни хрена нельзя исправить, когда речь идет о Жабе».

«Не паникуй, я все еще не уверен, что есть способ связать это с нами, хорошо?»

«Не может быть, чувак, не с Жабой. Черт, только не с Жабой». Крэш согнулся, словно у него начались судороги. «Черт возьми, мой живот, я чувствую это сейчас».

«Просто расслабься».

«Расслабиться? И ты называешь меня идиотом? Если все пойдет наперекосяк, нам конец».

Я прищурился в темноте, ища знак, который мог бы вывести нас обратно в более коммерческую часть города. «Да, скорее всего», – сказал я. «Поэтому наш единственный шанс – сделать правильные шаги отсюда».

«Черт, мне действительно нужно посрать».

Я оглянулся на него, он выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. «Что?»

«Ты меня слышал, мне нужно остановиться и посрать, братан».

«Я только что, блядь, спросил тебя, если ты хочешь в туалет, прежде чем мы ушли. Разве я не спрашивал тебя об этом?»

«Я не думал, что мне придется идти тогда, ублюдок». Крэш схватился обеими руками за живот и беспомощно уставился на меня, когда откуда-то из глубины его души раздалось ужасное урчание. «Ладно, я с тобой не играю. Эти буррито вступают в силу».

«Господи Иисусе», – сказал я. «Если ты не хочешь нагадить рядом с тем деревом, тебе придется потерпеть, пока мы не вернемся на главную дорогу».

«И когда, блядь, это будет?» – спросил он, судорожно оглядываясь по сторонам.

К счастью, я увидел знак и съехал на обочину. «Минуты две, просто держись».

«О , черт возьми, нет», – сказал он, ударив ладонью по крыше. «Я не успею!»

«Послушай меня, Крэш», – сказал я, увеличивая скорость. «Не сри в эту машину».

«Я собираюсь наложить в свои чертовы штаны». Он извивался, словно его било током. «Господи Иисусе, помоги мне, я собираюсь наложить в свои чертовы штаны!»

Мы выехали на перекресток, но мне пришлось остановиться на свет. Впереди был свет и еще больше транспорта. «Держись».

«Какого хрена ты остановился?»

«Красный свет».

«Проезжай! Мне нужно посрать!»

К черту мою жизнь, подумал я. Надо было просто остаться дома.

Свет изменился, и я проскочил его, несясь по улице, пока мы не подъехали к заправке. «Ну вот, приехали», – сказал я. «У них должен быть туалет, на заправках всегда есть туалеты».

«Быстрее! Надеюсь, мне не придется идти за ключом, а то я не успею!»

Я подъехал к зданию, где находились туалеты, и припарковался. «Вот так», – сказал я. «Все в порядке?»

«О, блядь, да!»

Крэш открыл дверь, чтобы выйти, и как раз в это время появилась другая машина и припарковалась прямо перед дверями туалета. Из машины вышел мужчина и побежал в туалет, захлопнув за собой дверь.

«Что, блядь, только что произошло?» Крэш начал танцевать танец «пу-пу-пу» возле машины. «Черт возьми, что за херня только что произошла? Я сейчас обосрусь! Я сейчас обосрусь!»

«Успокойся. Парню, наверное, нужно отлить, дай ему минутку».

«У меня нет ни минуты, сука!»

«Тогда садись. Вокруг полно магазинов, мы найдем другой туалет».

С таким видом, будто собирался заплакать, Крэш осторожно забрался в машину. «Вперед! Вперед!»

Я выехал и нашел небольшой бар в соседнем квартале. «Как тебе это?»

«Хорошо», – сказал Крэш, уже наполовину выйдя из машины.

Посмеиваясь, я наблюдал за тем, как он, сжимая булку, пробирается по тротуару, а затем исчезает внутри бара. Небольшое заведение, похожее на помойку, но там должен был быть туалет, так что я решил, что он свободен.

Пока он не вышел обратно с таким видом, будто его голова вот-вот взорвется. Он посмотрел в обе стороны, вверх и вниз по улице, затем направился обратно к машине, держа обе руки на заднице, словно это могло предотвратить неизбежное.

«И что теперь?» спросил я.

«Нет никаких гребаных кабинок», – сказал он, садясь обратно.

«Что ты имеешь в виду?»

«Это всего лишь один туалет, никаких кабинок, только чертов унитаз, торчащий из стены». Он судорожно огляделся по сторонам. «Кто так делает?»

«А тебе какое дело? Это же чрезвычайная ситуация».

«Там была куча народу, чувак. Я не могу вот так просто взять и насрать в открытую. Может, небольшое, типа пары бобов или еще чего, но не такое чудовищное дерьмо, как это, брат. Мы говорим о стране взрывных брызг, чувак, о пасте из ада. Это серьезно, хватит, блядь, ржать!»

«Ты был в тюрьме, постоянно срал перед сокамерниками».

«Это другое».

«Чем, блядь, отличается?»

Крэш схватил меня за переднюю часть рубашки. «Отведи меня в туалет, или я обосрусь, и, клянусь Богом, начну рисовать пальцами в этом ублюдке!»

Неудержимо смеясь, я отъехал от обочины и через пару кварталов нашел Wendy's. «Может, здесь, это нормально?» спросил я.

«Просто остановись, придурок, это не смешно».

«Чувак, это смешно. Это золото комедии».

Крэш вышел из машины и продолжил ковылять к ресторану, одной рукой держась за задницу, а другой отмахиваясь от меня на ходу.

Я сидел и ждал, наблюдая за улицей в поисках копов. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь увидел двух таких шавок, как мы, в этой машине – она кричала об угоне. По крайней мере, я мог наслаждаться кондиционером, но Крэш не мог выбраться оттуда достаточно быстро для меня. Чертов парень, с ним всегда были приключения.

Через несколько минут он появился, неся в руках большую сумку.

«Теперь все в порядке?» спросил я.

«Это было близко, чувак, по-настоящему». Он бросил мне сумку.

«Что с едой?»

Он пожал плечами. «Сучка сказала, что я не могу пользоваться туалетом, пока не куплю что-нибудь, он только для платных клиентов. Ты в это веришь? До чего докатилась эта страна? Так что я бросил двадцатку на прилавок, сказал ей положить в пакет все, что она, блядь, хочет, и побежал в туалет. Я, блядь, успел. Сука, заставила меня что-то купить. Посмотрим, как ей понравится, когда она узнает, что я не смыл».

Несмотря на это прекрасное зрелище, я поковырялся в пакете. Бургеры пахли вкусно, и я был голоден, поэтому взял один, а остальное бросил ему.

Один бургер, горсть картошки фри и пять минут спустя мы снова были на главной улице и катили к дому Крэша.

Когда мы подъехали к дому, что-то инстинктивно показалось мне неправильным. Свет заливал окна коттеджа, а машина Кевина-Кита все еще стояла у входа, но двери были открыты, и в ней никого не было.

Держась ближе к дороге, я заглушил двигатель.

«Что это все значит?» спросил я, указывая на машину.

«Похоже, он что-то искал и оставил все двери открытыми».

«Зачем ему это?»

«Я не знаю».

Мое сердце упало. «Может, кто-то еще искал».

«Черт, лучше бы я все еще собирался домой». Крэш нервно огляделся по сторонам. «Остановись и покатайся немного. Я позвоню Кевину-Киту с того телефона и узнаю, если все в порядке».

«Больше никаких звонков между тобой и ним. Это последнее, что нам нужно, – больше записей, связывающих вас, двух организаторов, вместе. Кроме того, если там кто-то есть, то он нас уже видел».

«Да кому какое дело? Ты просто хочешь войти вслепую, без оружия?»

«Я вообще не хочу туда входить», – сказал я.

Затем я вышел из машины Адель, и Крэш, пристроившись сзади, медленно направился к входной двери.

Глава 17

Входная дверь была открыта, дверь-ширма закрыта и не тронута, как и тогда, когда мы уезжали. Когда я вошел и встал на кухне, мне сразу бросилось в глаза, как тихо в доме. Ни телевизора, ни музыки, ни разговоров. Нехорошо. Я оглянулась на Крэша, который бросил на меня обеспокоенный взгляд, а затем осторожно обогнул угол и вошел в гостиную.

И тут я увидел кровь.

«Вот дерьмо», – сказал Крэш у меня за спиной.

На полу возле одного из кресел-мешков была размазана большая полоса крови. По меньшей мере шесть дюймов в ширину и, вероятно, десять-двенадцать футов в длину. На самом мешке было еще больше, маленькие пунцовые лужицы растеклись по складкам и углублениям. Мне пришло в голову, что на полу в кухне, вероятно, есть еще что-то, чего мы не заметили из-за недостатка света. Кофейный столик был опрокинут, все кальяны, наркотики и атрибутика разбросаны по полу среди беспорядка.

Мы постояли немного, прислушиваясь. По-прежнему ничего.

Я повернул голову в сторону спальни Крэша, и он, кивнув, прокрался через гостиную, стараясь не запачкаться кровью, и скрылся внутри.

Сердце заколотилось, я оглядел комнату в поисках других улик, но кроме беспорядка и крови ничего не было. Я проверил единственную другую комнату – ванную. Она была пуста, хотя одинокое окно было открыто, а ширма исчезла.

Вернувшись в гостиную, я застал Крэша с руками на бедрах, медленно качающего головой и глядящего на кровь на полу.

«В моей спальне никого нет», – тихо сказал он.

«Значит, дом чист».

Он приложил руку ко лбу и сморщился. «Какого черта, брат?»

«Это должны были быть ребята Жабы».

«Почему это должны быть они?»

«Кто еще, черт возьми, мог быть? И как, черт возьми, они догадались прийти сюда, Крэш? Как они это узнали? Как кто-то мог это узнать? Ты сказал, что никто не знал, что вы двое связаны. Это ты, блядь, мне сказал. А разве не это ты мне говорил? Ты сказал мне, что никто не знал, что они тут ошиваются или что Молли живет здесь».

Он вздохнул. «Похоже, я ошибался».

«Да, похоже на то, ублюдок». Я пытался понять, что делать с собой, но во мне бурлил адреналин. «А что с наличными?»

«Они все еще там», – сказал он. «Они все перерыли, даже кровать опрокинули, в моей комнате все перевернуто, но они их не нашли. Доска крепкая. Они даже не поняли, что стоят прямо на ней».

«Оружие?»

«Шкаф тоже был опрокинут, но оно было на месте».

Отлично, подумал я. Герм, скорее всего, рассказал им, какое оружие мы использовали при ограблении, а значит, теперь они его опознали. Так что, даже если и были какие-то сомнения в том, что это тот самый дом, они давно исчезли, как и Молли с Кевином-Китом.

«Окно в ванной, – спросил я, – там есть сетка?»

«С учетом того, что летом здесь водятся жуки? Конечно».

«Сходи за девяткой».

«Чувак». Разочаровавшись во мне, Крэш поднял футболку, чтобы я увидел, что он уже взял ее и засунул в пояс своих джинсовых шорт.

Мы вышли через парадную дверь и двинулись по боковой стороне коттеджа на задний двор. Погнутая оконная решетка лежала в сорняках в нескольких футах от нас.

Воспользовавшись фонариком на телефоне, я направил луч на землю под окном ванной. Значительное углубление в грязи намекало на то, что кто-то приземлился туда на колени, а затем, скорее всего, сбежал.

Я покрутил свет вокруг. Он был не очень мощным, но освещал достаточно, чтобы понять, что двор пуст, как и двор ближайшего соседа.

«Похоже, кто-то из них выбрался», – сказал я.

«Скорее всего, Молли, не думаю, что Кевин-Кит смог бы пролезть в это окно». Крэш нервно огляделся по сторонам, прижав 9-миллиметровый пистолет к ноге. «Но это не значит, что она успела».

Я уже собирался согласиться с ним, когда мы услышали хныканье.

Мы обменялись взглядами и прислушались. Оно прекратилось.

Крэш указал на небольшую решетку, идущую по всей длине фундамента. Похоже, она не была нарушена, и я присел, чтобы рассмотреть ее поближе.

Снова раздалось хныканье. Это определенно была женщина.

«Здесь нет подвала, – сказал Крэш. «Просто плита, но она, наверное, поместится, она же совсем маленькая».

Я направил свет на часть решетки, откуда доносился звук. «Молли?» спросил я. «Ты там, девочка?»

«Да», – ответила она дрожащим голосом.

"Сейчас здесь только я и Крэш, хорошо? Ты можешь выбраться оттуда?»

«Я… думаю, да».

Пальцы ухватились за решетку под коттеджем и сдвинули ее. Ей удалось вернуть ее на место так убедительно, что, если не тянуть за нее, можно было не заметить, что она сдвинулась с места, когда она скользила под ней. Когда она поднялась, то медленно выползла наружу. Это потребовало некоторых усилий, и мне пришлось помочь ей, так как даже для такой маленькой девочки это было тесновато.

Поднявшись на ноги, она так крепко обхватила меня за шею, что я едва мог дышать. Она долго плакала, и я просто стоял, обняв ее, и говорил, что теперь все в порядке и нужно постараться успокоиться. За эти годы я видел, как плачут многие люди, но никогда – так.

В конце концов мы нашли дорогу обратно в дом. Молли сначала не хотела идти, сказала, что больше никогда не захочет туда заходить, и мне потребовалось несколько попыток, чтобы убедить ее, что мы не можем оставаться снаружи в темноте.

Я усадил ее на диван. Она была грязной, бледной и совершенно перепуганной.

Крэш намочил мочалку и помог ей немного привести себя в порядок, затем принес пиво, но руки Молли так сильно дрожали, что она уронила его и пролила на пол.

«Я знаю, что это тяжело», – сказал я. «Но я не знаю, сколько у нас времени, поэтому ты должна рассказать нам, что произошло, Молли. Все, понимаешь? Ничего не упускай, и на все вопросы, которые мы зададим, ты должна ответить, хорошо?»

Переводя взгляд с меня на Крэша и обратно, как потерянная девочка, с большими и красными глазами, носом, пускающим пузыри от слез, волосами, спутавшимися от того, что она забилась под дом, Молли кивнула, но при этом дрожала так сильно, что все ее тело тряслось.

Крэш снова скрылся на кухне и вернулся, держа в руках бархатную картину и сияя. «Зацени, они не забрали Элвиса, не испортили его и все такое».

«Если тебя не затруднит, может, вернешься к чертовым часам, а?» огрызнулся я. «Господи Иисусе, да кому какое дело?»

Он нахмурился и прислонил ее к стене рядом с дверью на кухню.

«Мы были под кайфом, да?» сказала Молли. «Я была в ванной, писала, и… и вдруг услышала эти голоса и подумала, может, вы вернулись. Но потом начались крики и споры, и я поняла, что это не вы. Потом я услышала, как Кевин-Кит начал…» Дрожь усилилась, и она огляделась, словно ожидая увидеть в комнате злоумышленников. «Я слышала, как Кевин-Кит кричал. Они делали ему очень больно, я поняла это по тому, как он кричал! Мне было так страшно! Я не знала, что делать!»

«Спокойно», – сказал я. «Дыши».

На глаза навернулись слезы, Молли сделала пару глубоких вдохов и продолжила. «Я выскочила из ванной и выглянула из кухни. Там было двое парней».

«Он их знал?» спросила я.

«Да, одного звали Герм, а Кевин-Кит называл другого Джио».

«Блллляяядь», – сказал Крэш.

Я бросил на него взгляд, затем повернулся к Молли и велел ей пересказать все, что произошло. В течение следующих пяти минут история разворачивалась. Герм и Джио ворвались в дом, оба размахивали пистолетами, пока Молли была в ванной, и начали измываться над Кевином-Китом, задавая ему вопросы, которые она не могла разобрать. В какой-то момент она выскользнула из ванной и, находясь в темной кухне, смогла незаметно разглядеть их. В какой-то момент они спросили Кевина-Кейта, есть ли в доме кто-то еще. Он ответил, что нет, но когда Герм сказал Джио, что у него есть подружка, которая якобы живет здесь, Джио еще немного поиздевался над ним и спросил, где Молли. Кевин-Кит заявил, что они расстались накануне вечером и она уехала, но Герм все равно обыскал дом. Поскольку он начал со спальни, Молли успела прокрасться в ванную, вытолкнуть решетку из окна и скрыться. Герм добрался до ванной через несколько секунд после ее появления на улице. Боясь, что у нее нет времени на бегство, а если и будет, то она не успеет, Молли сделала единственное, что пришло ей в голову, – выдернула небольшой отрезок решетки из нижней части коттеджа, пролезла под ней, затем, как могла, вернула его на место, сидела тихо и надеялась на лучшее.

«Я не слышала, что они говорили, но он так кричал! Они… они заставляли его кричать!»

Я присел и улыбнулся, положив руку ей на плечо. Несмотря на жару, она была холодной на ощупь, как труп, и все еще неудержимо тряслась. «Все в порядке», – сказал я как можно мягче. «Ты слышала что-нибудь еще? Раньше, когда вы еще были в доме, слышала ли ты, Молли, о чем они его спрашивали? Очень важно, если ты что-то слышала, рассказать нам».

Она вытерла слезы, но они быстро сменились новыми. «Тот парень, Джио, спросил его, есть ли здесь еще кто-нибудь, и он солгал, сказав, что нет».

"Верно, ты это сказала. Что-нибудь еще? Что-нибудь вообще?»

«Герм спросил его, где деньги».

«И что Кевин-Кит сказал ему?»

«Он попытался отдать ему все, что у него было, но Джио ударил его пистолетом, и деньги разлетелись по полу. Герм подобрал их, но продолжал повторять: «Где остальное, где остальное, ты, маленькая сучка?»».

Крэш придвинулся ближе. «Что он на это сказал?»

«Я не знаю», – тихо сказала она.

«Молли.» Я взял ее подбородок в руку и медленно поднял ее голову так, чтобы мы смотрели друг на друга. «Ты должна рассказать нам, что именно он сказал. От этого, возможно, зависит его жизнь и все наши, понимаешь?»

Где-то вдалеке завыла сирена, постепенно затихая.

«Он сказал, что они у вас».

Я чуть не разлетелся на куски прямо там, но каким-то образом сохранил самообладание.

А вот Крэш – не очень.

«О, черт побери!» – сказал он, размахивая руками, как ребенок, наносящий удары ветряной мельницей на детской площадке. «Черт побери! Говорю тебе, черт меня побери!"

Молли продолжала плакать, только уже сильнее. «Он не хотел, но они делали ему так больно! Посмотри на пол, посмотри, что они сделали!»

«Подождите», – сказал я. «Он действительно произнес наши имена?»

«Думаю, может быть».

Крэш совершал странные подергивания телом, словно кто-то тыкал в него бичом. «Чтоб мне провалиться, сучка так думает!»

Я встал, но к тому времени он уже вытащил девятку из шорт и держал ее перед лицом с маниакальной ухмылкой.

"Я пристрелю этот кусок дерьма, белый парнишка, вот что я сделаю! Прежде чем они убьют меня, я выстрелю ему прямо в его большой чертов рот!» Он наклонился ближе к Молли. «И кстати, йоу, его рэп – такой же отстой, как и его гребаные танцевальные движения! Урод, подражатель, ублюдок с детскими татуировками!»

Молли разразилась истерическим плачем, обращаясь ко мне за помощью.

«Успокойся», – сказал я ей, повернувшись к Крэшу. «И ты. Убери пистолет и заткнись нахрен. Мне надо подумать».

«Подумать?» Крэш скорчил гримасу и шлепнул пистолетом по ноге. «Хочешь о чем-то подумать? Подумай о крови на моем гребаном полу. Похоже, в этой сучке завелся криминалист Хайаннис».

«Не волнуйся об этом».

«Не беспокоиться? Не беспокоиться об этом?»

«У нас есть дела поважнее».

«Я не могу просто оставить все эти кровавые улики в моем гребаном доме, Сонни, о чем ты говоришь? Мне нужна швабра. Черт, у меня вообще есть швабра?»

«Поверь мне, у тебя ее нет».

«Мы должны убрать это дерьмо, прежде чем уйдем». Он указал на Молли с 9-кой. «Сучка, ты помогаешь».

Она только что немного успокоилась, и это заставило ее снова начать плакать.

«Нет времени», – сказал я, перекрывая ее плач. «Нам нужно убираться отсюда, пока они не вернулись за нами».

И тут, среди всего этого хаоса, меня осенило. Это не было уверенностью или определенным выходом, но это был шанс. И в тот момент это было лучшее, на что мы могли надеяться. «Так, вы оба слушайте! Молли, перестань плакать. Если у тебя здесь есть вещи, которые ты хочешь взять с собой, иди и возьми их. Мы уезжаем, и вы не вернетесь. Поторопитесь, сделайте это сейчас. И Крэш, возьми дробовик, мы возьмем его с собой».

Он наконец-то перестал волноваться и сосредоточился. «Куда мы идем?»

«Просто сделай это», – сказал я. «Я расскажу тебе по дороге».