Текст книги "Бархатный Элвис (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Убедившись, что эти придурки не идут за нами по пятам, я выехал на шоссе и проехал несколько съездов вниз, пока мы не добрались до первой остановки. Если вдруг кто-то, кроме Равидовича и Дежарденса, узнает, что мы пользуемся машиной Адель, мы не могли позволить себе мотаться по городу на такой заметной машине.

Въехав в зону отдыха и медленно проехав мимо единственных машин, обе сидели в темноте, пока их водители занимались неизвестно чем в ближайшем лесу, я следил за задним видом, пока не оказался достаточно близко к дальнему краю. Оттуда, если понадобится, я смогу выехать на шоссе, не попадая в окружение.

Я остановился и перевел машину в режим «Парк», но не выключил мотор.

Движение на Кейп-Хайвей было редким, и, если не считать редкого ветерка, дующего сквозь деревья справа от нас, в округе было тихо, как на кладбище.

Часы на приборной панели показывали 1:12.

«Ладно, я согласен», – сказал Крэш. «Что мы здесь делаем, чувак?»

Я выключил кондиционер, открыл окно и глубоко вдохнул жаркую летнюю ночь. «Нам нужно поговорить».

«О чем говорить? Мы в жопе, брат».

«Если я ухожу, то не собираюсь ложиться».

«Да, я тоже, но Равидович прав, хрен с ним. Если ребята Жабы нас найдут, то будут мучить нас до тех пор, пока мы не разживемся баблом. А потом они нас убьют».

«Ни хрена себе.» Сердце заколотилось в груди, я попытался разобраться в своих мыслях, но, учитывая обстоятельства, это оказалось чертовски сложнее, чем я предполагал. «Но мы не можем пойти с этим ублюдком».

Крэш достал из кармана пакет с травой и несколько свертков и положил их на колени. «У меня все еще болит живот», – пробормотал он. «Он и так был не в порядке после моих неудачных проблем с кишечником этим вечером, и последнее, что мне было нужно, это чтобы этот чувак ударил меня, прежде чем я успел сжаться».

«Ты уверен, что с тобой все в порядке?»

«Да, просто болит. Гудини умер от этого дерьма, но это не шутка».

«Посмотри на это с другой стороны, сегодня ты испытал на себе практически все функции организма».

Крэш захихикал и начал сворачивать косяк.

«Да ладно, чувак, – сказал я, – если сейчас накуриться, то будет только хуже».

«Это бред. От кайфа никогда не бывает хуже».

Мне хотелось выйти, размять ноги, пройтись немного и подумать, но я не решался. Невозможно было предугадать, кто может напасть на нас из темноты или пристроиться сзади. Возможно, у меня паранойя, но я не собирался рисковать.

«Кроме того, – сказал Крэш, – у тебя, наверное, все еще болит голова и челюсть?»

«Мне стало лучше».

«Это тебя вылечит».

«Ты мне нужен в нормальном состоянии, парень. Я должен тебе кое-что сказать».

«Последовательный? Чувак, это не совсем то, что мне нужно».

«Я серьезно».

Крэш раскурил косяк. «Ладно, тогда выкладывай».

«Как я понимаю…»

Позади нас внезапно появилась пара фар.

«Вот дерьмо!» Крэш подскочил на своем сиденье, оглядываясь по сторонам. «Что, блядь, происходит? Кто это? Что происходит?»

«Остынь, блядь», – сказал я, глядя на задний обзор. «Это одна из тех машин, что были припаркованы сзади, только что видел, как парень вышел из леса».

«Засранец напугал меня до смерти». Он выдохнул облако дыма. «Похоже, его горячее свидание закончилось, да?»

«Очевидно», – сказал я, продолжая наблюдать.

Машина проехала мимо, затем быстро скрылась на шоссе впереди. Мгновение спустя вторая машина сделала то же самое, оставив нас одних в зоне отдыха.

«Молодцы», – сказал Крэш. «Надо добывать деньги любым способом, я прав? Просто мне грустно, что в наше время некоторые парни до сих пор бегают в темноте по зонам отдыха посреди ночи, понимаешь?»

Я просто посмотрел на него.

«Серьезно, мне жаль этих чуваков. Должно быть, это отстойно – заниматься подобным дерьмом, чтобы просто сорвать куш. А потом еще и люди, которые ждут их дома. Ты же знаешь, что у этих двоих подружки или жены сейчас дома в постели и даже не знают, что их мужчины ушли. Если бы они были честны с собой и своими дамами, они бы лучше относились к себе и своим отношениям, вот что я хочу сказать. Типа, эй, я люблю тебя, детка, но время от времени мне нужно пойти и сделать это с другим парнем или что-то в этом роде. Мы все взрослые люди. Люди должны быть такими, какие они есть. Если человек, с которым ты, не в ладах с этим, тогда двигай нахуй дальше, но если вы собираетесь быть друг с другом, тогда вы должны быть в ладах со всем, даже с тем дерьмом, которое вам не нравится. Не знаю, чувак, просто я так это вижу».

Поскольку мой здравый смысл оказался, в лучшем случае, сомнительным, я выкурил косяк и протянул ему обратно. «Да, так или иначе…»

«Я просто хочу сказать, что взрослый мужчина не должен заниматься этим в лесу. То есть, может, ему нравится так делать, может, это его заводит. Если так, то круто, а если нет, то я говорю, что может быть хуже? Подумай об этом. Что лучше – быть женой этого чувака, лежащей сейчас в постели и думающей, что твой мужчина – тот парень, которым он не является, или лучше знать, что он любит тебя и вернется, и он не хочет врать, но ему просто нужно сходить за членом на пару минут? Если бы это было круто, может быть, ему было бы легче, верно? Но, если подумать, не так уж много цыпочек, которые скажут: «Без проблем, сходи за членом, и мы сможем расслабиться, когда ты вернешься». Не знаю. Может, если парню нужен член, ему стоит просто быть с мужчинами и принять это. Открыто говорить об этом, понимаешь? Просто быть геем и гордиться этим. Почему бы, черт возьми, и нет, верно?» Он снова затянулся. «Я знаю, что для некоторых чуваков это не так просто, но кто я такой, чтобы…»

«Ты закончил?» спросил я.

Крэш прищурился и посмотрел на меня сквозь облако дыма. «А?»

«С твоими социальными комментариями о сексе в зоне отдыха ты закончил?»

«Да», – сказал он, наконец почувствовав мое раздражение. «Конечно, я могу закончить».

«Мы боремся за свою жизнь, а ты беспокоишься о паре парней, которые трахают друг друга в лесу? Ты серьезно хочешь поговорить об этом прямо сейчас?»

«Ты прав». Крэш энергично кивнул. «Пожалуйста, продолжай».

«Как я понимаю, у нас есть три варианта», – вздохнув, сказал я. «Первый: мы едем с Равидовичем и надеемся на лучшее. Второй: мы сами разбираемся с Жабой и надеемся, что он нас не убьет. Или третье: ждем, если я получу ответ от Ремо, и надеемся, что он сможет нас как-то вытащить».

«Многовато надежд, брат».

«Да, это так, но это все, что у нас есть».

«Как мы должны были отшить Майки и Деса? Ты же слышал, что он сказал, что сделает, если мы не будем играть так, как он хочет».

«Да, но, к счастью для нас, мы были не единственными, кто слушал».

«Что это значит?»

«Это то, что я пытался тебе сказать». Я достал свой телефон и протянул ему. "Это значит, что когда он толкнул меня на песок и они обратили внимание на тебя, я проверил, есть ли у меня с собой телефон или они его забрали. Он все еще был у меня, поэтому я нажала на приложение «Голосовые заметки» и оставила его включенным. Оно записало весь наш разговор».

«Чувак», – сказал он с повисшей на губах сигаретой. «По-настоящему?»

Я кивнул и позволил себе немного улыбнуться.

«Ты крутой ублюдок», – сказал Крэш, откашлявшись от дыма. «Они будут в бешенстве. У Деса может случиться аневризма. Этому парню в любом случае нужно переходить на кофе без кофеина. Урод выглядит так, будто еще один хот-дог, и он сдохнет на хрен».

«Я позвоню Майки, сыграю для него немного», – сказал я. «Он может злиться сколько угодно, мы прижали его задницу к стенке, больше не нужно беспокоиться об этих двоих».

«Ладно, а что тогда за дверью номер два?»

«Мы либо сами отправимся прямо к Жабе, либо подождем и посмотрим, что придумает Ремо. В любом случае, нам все равно придется заплатить за то, что мы сделали, Крэш. Даже если нам удастся уйти, это не будет чисто».

«Ничего не бывает чистым». Крэш глубоко затянулся и передал мне косяк. «Думаю, мы всегда можем просто взять деньги и сбежать, как ублюдки».

Я взял косяк, закурил и вернул его обратно. «Хочешь провести остаток жизни, оглядываясь через плечо и ожидая того дня, когда нас найдут?»

Крэш держал косяк перед лицом, наблюдая за тем, как дым поднимается вверх и выходит в окно, словно это было самое удивительное, что он когда-либо видел. «Сразу скажу для протокола, что это не похоже на то, чем бы я хотел заниматься в любой момент времени».

«Хорошо, мне тоже», – сказал я. «Деньги нам не достанутся, но если мы разыграем правильную карту, то, возможно, мы сможем выбраться из этого с сохранением жизни».

«Это сработает, остаться в живых определенно сработает».

«Ладно, – сказал я, – подожди».

Я набрал номер Адель. Она ответила на третьем звонке.

«Это я», – сказал я ей. «Мне нужно, чтобы ты дала мне номер сотового Равидовича».

«Зачем мне это делать, Санни?»

«Потому что ты мне нужна», – сказал я. «Пожалуйста, это важно. У тебя не будет неприятностей, поверь мне».

Она вздохнула в трубку и ничего не сказала. Я прикинулся спокойным и стал ждать, позволяя тишине затянуться. Через несколько секунд она дала мне его номер.

Я поблагодарил ее, отключился, затем позвонил Равидовичу. «Сиди тихо, – сказал я Крэшу. «Позволь мне разобраться с этим».

«Равидович».

«Майки, привет, это Санни».

«Как, черт возьми, ты узнал этот номер?»

«Не волнуйся об этом, приятель, мне нужно сказать тебе кое-что важное».

«Я слушаю».

«Хорошо, слушай сюда». Я перешел к приложению «Голосовые заметки» и нажал кнопку «Воспроизвести».

Разговор начался, и хотя ветер то и дело заглушал наши голоса, все важное доносилось четко и ясно. Крэш несколько раз хихикнул, но в остальном вел себя прилично, пока все не закончилось.

«Ты все понял, засранец?» спросил я. «Ты прокололся, надо было прижать меня к стенке за телефон, придурок».

Я почти слышал, как он кипит.

«Майки, ты еще здесь?»

«Я здесь», – прорычал он.

«Отлично. Вот в чем дело. Мне нужно, чтобы ты отвалил. И я имею в виду «отвали», Майки. Далеко, до конца, полностью и навсегда. Если ты или твой психованный напарник сделаете что-нибудь еще, это будет доведено до сведения всех – от твоего начальства до прессы, от мафиози до Жабы. Я уже отправил файл по электронной почте на надежный и безопасный счет с инструкциями на случай, если со мной или Крэшем что-нибудь случится, так что вам двоим лучше молиться, чтобы мы оставались здоровыми, как черти, в течение долгого времени. Ты понял, что я говорю, Клайд?»

Я услышал лишь тишину, но знал, что он все еще там.

«Мне нужен твой ответ, Майк. Я не собираюсь трахаться».

«Да», – сказал он, прочистив горло. «Отлично. Ты сука».

«Мне нужно услышать, как ты это скажешь».

«Пошел ты, Сонни».

"Нет, ебись , Майки, ебись долго и упорно и прямо в старую каку. А теперь скажи это».

«Ты уверен, что хочешь играть именно так? Потому что я говорю тебе прямо сейчас, ты…»

«Мне что, придется перевести тебя в режим ожидания, чтобы я мог немного поработать с электронной почтой?» сказал я. «Это то, что должно произойти?»

Опять молчание, а потом: «Я отваливаю», – наконец сказал он.

«Все путем».

«Да».

«Скажи это.»

«До конца».

«И навсегда».

Крэш сгорбился, стараясь не издать ни звука, но он так сильно смеялся, что это был лишь вопрос времени.

«И навсегда», – сказал Равидович сквозь стиснутые зубы.

«Хороший мальчик. Всегда рад, детектив, приятной вам ночи».

«Не беспокойся, сопляк. Ты снова облажаешься. Такие неудачники, как ты, всегда так делают. И когда это случится…»

«Ты ни черта не сделаешь, потому что вспомнишь, что у меня есть запись, где ты признаешься, какая ты куча дерьма», – сказал я. «Ладно, слушай, это было здорово, Майки, но мне пора бежать. Нужно сделать кое-что. Веди себя хорошо».

Я отключил связь, прежде чем он успел сказать что-то еще.

Крэш разразился хохотом. «Господи, это было лучшее, что когда-либо было!»

Я не мог не улыбнуться. «Мне было очень приятно, правда?»

«Затянись этим дерьмом еще раз», – сказал Крэш, протягивая мне косяк. «Ты легендарный ублюдок».

Я сделал еще одну затяжку, затем перевел машину в режим Drive и выехал на шоссе. «Давай вернемся в мотель, проверим Молли и решим, что, черт возьми, делать дальше».

«Я знаю, что это не самое главное в нашем списке дерьма, о котором стоит беспокоиться прямо сейчас, – сказал Крэш, – но не забывай, что мы должны забрать Адель, когда она придет с работы в два часа».

«Черт», – сказал я, взглянув на часы. «Мы не успеем».

«Что значит еще один разозленный на нас сегодня?» Крэш рассмеялся. «Бери номер, сука, выстраивайся справа!»

Крэш продолжал говорить, но я думал только о том, как, черт возьми, мы выберемся из этой передряги. Равидович и Дежарденс были вне игры, но сейчас они волновали нас меньше всего. Все, что я знал наверняка, – что бы ни произошло сегодня ночью, когда все закончится, если я останусь жив, я хочу быть в таком положении, чтобы не беспокоиться о том, что у кого-то из игроков что-то останется после меня.

В ближайшие часы должны были произойти плохие вещи. Без этого никак нельзя было обойтись. Существовала большая вероятность того, что я умру. Я знал достаточно, чтобы понять, что остаться в живых все равно маловероятно, и гарантий нет – их никогда не было, когда речь шла о таких вещах, – но если все получится и мы пройдем через боль, то будем дома. Если нет – мы будем мертвы.

Никакой середины.

К черту, подумал я, когда мы мчались к выезду из Хайанниса, в окно дул жаркий ночной ветер, а голова шла кругом от травки. Кому нужна золотая середина?

Глава 22

Правда, я убедил себя в том, что нам не нужна золотая середина, но, немного подумав, я убедился, что меньше всего нам нужно, чтобы кто-то другой желал нашей смерти, поэтому вместо того, чтобы вернуться в мотель и пересидеть там с Молли, я решил вернуться в «HEADLIGHTS» и подождать там. Если до прихода Адель с работы ничего не выяснится, мы будем ждать на парковке. Если же нам все-таки сообщат что-то, мы окажемся в центре города, но будем достаточно хорошо спрятаны среди других машин. Это казалось идеальным планом.

Пока мы не подъехали, и как только я припарковался, мой телефон зазвонил.

Я взглянул на экран, но номер оказался частным. Я взглянул на Крэша. Он был под кайфом. Он лениво улыбнулся. Неизвестно, кто бы мог звонить в этот момент, но, если мне повезет, это, скорее всего, будет робозвонок о несуществующей гарантии на мою машину или какой-нибудь чувак из Нью-Дели, пытающийся убедить меня, что он агент налоговой службы и едет арестовывать меня, если я не дам ему номер своей кредитной карты. К сожалению, как бы мне ни хотелось проигнорировать звонок, у меня больше не было такой возможности, поэтому я глубоко вздохнул и ответил. «Алло?»

«Где ты?»

Я сразу понял, кто это. Такие парни, как Ремо, не любили разговаривать по телефону, а когда пользовались им, то никогда не представлялись и не называли никого по имени. Если у вас в голове были мозги, вы тоже не называли имен по телефону, особенно их. Все говорилось в общих чертах, как можно более расплывчато.

«Центр города», – сказал я ему.

Ремо спросил: «Чох все еще с тобой?»

«Да, он здесь».

«Езжай к нему и жди там. Он хочет встретиться».

Ремо не нужно было объяснять, кого он имеет в виду. Мысль о том, что Жаба уже может быть там и ждать нас, заставила мой желудок сжаться в узел, который завязался у самого основания горла. «Когда мы это сделаем?»

«Идите туда, куда я вам сказал, и ждите. Он покажет».

«Хорошо, уже иду туда». Я хотел получить больше информации, но знал, что лучше не спрашивать об этом, поэтому просто висел на линии, надеясь, что он ее предоставит. Потребовалось несколько секунд, но он это сделал.

«У тебя есть то, что они хотят?»

«Я могу взять это с собой».

«Все?»

«Почти», – сказал я. «Первоначальная цифра была пятьдесят три, но немного ушло».

«Что значит немного?»

К черту, подумал я. Если я в любом случае потеряю палец или мне сломают ноги, я могу заработать пару баксов на сделке. «У меня сорок пять», – сказал я.

«Теперь ты собираешься надрать мне яйца? После всего, что я сделал для тебя сегодня вечером, чтобы это произошло? Ты собираешься быть мудаком? У тебя есть больше, чем это, а ты украл это дерьмо всего несколько часов назад».

«Прости», – сказал я, а потом попробовал снова. «У меня есть пятьдесят».

«Так-то лучше. Я прослежу, чтобы он знал эту цифру, чтобы не было никаких сюрпризов с обеих сторон. А ты, черт возьми, убедись, что их не будет. Я за тебя заступился. Не заставляй меня жалеть об этом».

«Не буду», – сказал я. «Даю тебе слово».

Я услышал щелчок кубиков льда, а затем звук его глотания. «Хорошо», – сказал он. «Мы имеем право быть там, поэтому у нас будет представитель, но это не наше шоу. Вы не останетесь наедине с ним и его людьми, так что все не должно выйти из-под контроля. Поверь мне, это потребовало некоторых усилий, но он согласился рассмотреть этот вопрос, когда все будет сказано и сделано, понимаешь? Но это не значит, что все будет плохо. Будет. Без этого никуда. Ты понимаешь, что я тебе говорю?»

«Понимаю».

«Хорошо», – сказал он со вздохом. «Увидимся, когда увидимся, малыш».

«Спасибо тебе за все. Я обязан тебе жизнью».

«Да, я знаю, что обязан».

«Я никогда этого не забуду».

«Хорошо», – сказал он. «Я тоже не забуду. А теперь иди и прими лекарство, как мужчина».

Несмотря на жару, по моему позвоночнику пробежал холодок. Я не знал, что еще сказать, поэтому просто молчал, пока Ремо позволял молчанию затянуться. Наконец, не сказав больше ни слова, через несколько секунд, которые, конечно, показались мне часами, он повесил трубку.

«Ну что?» спросил Крэш.

«Началось. Это происходит у тебя дома».

«У меня? Да ну нафиг, я…»

«Это не обсуждение. Это происходит у тебя дома. Вот и все.»

«Блядь. Теперь мне придется переехать. Я люблю свою кроватку».

Переезд, скорее всего, был наименьшей из его проблем, но у меня не хватало духу сказать ему об этом. Да и не нужно было, Крэш знал, что его ждет, он просто пытался разобраться с этим в своем обдолбанном мозгу, пока все это не обрушилось на него как тонна кирпичей.

«Эй, Сонни?» – спросил он мгновение спустя. «Они ведь не собираются убивать меня в моем собственном доме? Скажи мне, если они собираются убить меня в моем собственном доме, хорошо?»

«Никого не убьют».

«Даже меня?»

«Это то, что мне говорят. Я знаю, в это трудно поверить, ведь речь идет о Жабе, но Ремо не стал бы мне морочить голову подобными вещами». Я посмотрел на него в первый раз с тех пор, как мне позвонили. «Но я не собираюсь тебе врать, чувак, это будет плохо».

«Какой же я урод». Он посмотрел в сторону, в тень. «Прости, брат. Что бы я ни делал, это всегда оборачивается дерьмом».

Выражение его лица разбило мне сердце. «Не волнуйся, все будет хорошо. Мы справимся с этим. Черт, я тоже боюсь, понимаешь? Но мы выберемся из этого, сохранив свои жизни, и это не что иное, как чертово чудо. Мы и раньше видели много плохого, не переживай. В свое время мы прошли через многое. Это не первое наше избиение. Мы пережили их раньше и переживем в этот раз».

«Да, но в определенном возрасте ты надеешься, что эти побои остались позади», – мягко сказал он. «Понимаешь, о чем я?»

Я понимал.

Выезжая с парковки и оставляя клуб в поле нашего зрения, я понял, что Адель все-таки разозлится на меня. Но что я мог поделать? Даже если все срастется до окончания ее смены, будет нелегко забрать ее вовремя, когда через несколько минут я, вероятно, окажусь на полу у Крэша в огромной луже собственной крови.

Было уже ближе к двум часам ночи, и улицы были почти пусты. Я остановился на красный свет, сердце колотилось еще быстрее, чем разум.

Иди и прими лекарство, как мужчина.

На самом деле все могло случиться. Как сказал мне Ремо еще в ресторане, Жаба не обязан играть по их правилам.

Все, что я мог сделать в тот момент, – это молиться, чтобы он так и сделал.

Свет стал зеленым.

Я замешкался на мгновение, дольше, чем требовалось, чтобы посмотреть в обе стороны, а затем заставил себя нажать на газ.

Мы поехали.

До коттеджа оставалось меньше пяти минут.

Глава 23

Крэш стоял в темной кухне и смотрел на кровавую бойню в соседней комнате. «Господи, мужик, у меня весь пол в крови».

Меня это тоже беспокоило, и я чувствовал себя виноватым перед Кевином-Китом, но сейчас мы ни черта не могли с этим поделать. Он двигался с другой стороны. «Думаешь, он волшебным образом исчезнет, пока нас не будет?» Несмотря на резню, я протиснулся мимо Крэша и пробрался на свет в гостиную. «Черт, однако. Многовато крови, да?»

«Бедный ублюдок», – пробормотал Крэш. «Надеюсь, они сделали это быстро».

Я расположился у окна, выходящего на улицу. Нас никто не ждал, мы были одни, а это означало, что парни Тоада либо уже в пути, либо наблюдают за нами и ждут, когда мы сделаем свой ход. Я был весь в поту, вероятно, от жары, но также и потому, что мое кровяное давление, скорее всего, зашкаливало. Сердце так сильно колотилось в груди, что было больно.

"По крайней мере, они не вытащили его визитку прямо здесь, в моем доме. Если бы они это сделали, мне пришлось бы переезжать». Он устало покачал головой. «Я знаю, что тебе не было никакого дела до этого парня, но я…»

«Мне жаль, что все так обернулось для него, ясно? Сожалею. Очень жаль, но что ты хочешь, чтобы я сделал? Броситься на пол и начать плакать? Проблемы Кевина-Кита уже позади. Тебе нужно беспокоиться о нас».

«Что, черт возьми, ты думаешь, я делаю? Стою здесь, как маленький ребенок, жду, когда папа вернется домой и отлупит меня по заднице, конечно же, я думаю о нас». Крэш снял с пояса 9-миллиметровый пистолет и положил его на стол. «Я просто хочу сказать, зачем им понадобилось его убивать, Сонни?»

"Да ладно, мужик, ты говоришь, как меченый. Такое дерьмо иногда случается, не у всех получается. Ты же знаешь. Это риск, на который мы все идем».

«Но если они сделали его, то что говорит о том, что они не сделают нас?»

Я оглянулся на него через плечо. Когда я увидел его девятку на столе, я понял, что все еще держу дробовик. Часть меня хотела схватиться за него и просто начать палить, кто бы ни вошел в эту дверь, но этого не должно было случиться. Этого не могло случиться. Даже если бы мы накрыли того, кто придет, и оставили кучу трупов в коттедже Крэша, возмездие было бы настолько жестоким, что мы бы погибли через несколько дней, если не раньше.

«Привет, – сказал Крэш. «Помнишь Рикки Солнышко?»

Преступник со стажем, с женой и тремя детьми дома, Рики Ластра (что в переводе с итальянского означает «каменная плита») отсидел приличный срок, но был надежным профессионалом, крепким парнем со второго этажа с отличными навыками взлома сейфов. Обычно он устраивал свои собственные каперские операции, но иногда работал с нашей командой, когда нам требовалась его особая сетка навыков. Ему было около сорока лет, он был сложен как бобовое зернышко, с редеющими волосами, огромным клювом и самым ужасным запахом кофе и сигарет, который я когда-либо встречал. Он получил прозвище Солнышко, потому что всегда шутил и улыбался своей широкой дурацкой улыбкой. Хотя он был далеко не пофигистом, но и не жестоким типом; он просто принимал неверные решения, когда выпивал слишком много. Я никогда не знал его так хорошо и лично не имел с ним никаких проблем, но в свое время он допустил серьезную оплошность с Тедди и Альбертом. Я не имел к этому никакого отношения, меня там даже не было, но я слышал о случившемся, и после этого Рикки больше никто не видел.

«Да, конечно», – сказал я, уже понимая, к чему клонит Крэш. «Конечно, я помню его».

«В ту ночь, когда произошло это дерьмо, в баре в Сомервилле, меня там не было, но я знаю, что Рики пил с Тедди и Альбертом, разговаривая о работе. Рикки напился и наговорил Тедди всякого непочтительного дерьма. Альберт чуть не приложил его прямо там, ты же знаешь, каким он был, он мог ударить парня – просто так, и ему было наплевать. Но, как я слышал, Тедди остановил его и сыграл все это очень круто. На следующий день он отправился к нему домой. Он не взял с собой Альберта, потому что знал, что тот сойдет с ума раньше, чем у него появится шанс что-то сделать самому. Поэтому он взял с собой меня. Я был единственным, кто пошел с ним, Сонни. Не думаю, что я когда-нибудь говорил тебе об этом».

«Нет, не говорил», – сказал я, глядя на улицу. «Но ты говоришь о столетней давности. Какое мне дело до этого сейчас?»

«Ты же знаешь, каким был Тедди. Как только ему что-то взбредало в голову, его было не остановить. Он собирался убить Рикки Солнышко, и за что? Потому что он так напился, что сказал какую-то глупость, которую не должен был говорить и, возможно, даже не имел в виду? Тедди сказал мне по дороге туда, что собирается отрезать член Рикки и засунуть его ему в рот. Он хотел оставить тело в таком виде, чтобы его жена и дети нашли его в таком виде. И он был чертовски серьезен».

«Крэш, есть ли смысл в этой истории?»

«По дороге туда я только и делал, что пытался отговорить его от этого. Но он не слушал. Ты же знаешь, каким сумасшедшим может стать Тедди, особенно если кто-то его не уважает, да еще и на глазах у других людей. Но когда мы приехали, Рикки был очень спокоен. Бедный ублюдок знал, что облажался, но он даже не представлял, что его ждет. Он даже был рад нас видеть, а когда открыл дверь, на его лице появилась широкая улыбка».

Я снова посмотрел на него. Его глаза были полны слез.

«Тедди избил его до полусмерти. И мне стыдно признаться, что я стоял и позволял ему это делать. Но что, черт возьми, мне оставалось делать, Сонни? Ты же знаешь, как все было тогда. Тедди руководил командой, мы работали на него. Я не мог говорить ему, что делать, он говорил мне, что делать». Крэш попытался зажечь сигарету, но его руки так сильно дрожали, что он бросил это занятие. «В конце концов я его оттащил. Я не мог больше терпеть. Звуки, которые издавал Рикки, – Господи, он плакал и умолял его остановиться. Ты делаешь мне больно, Тедди, – повторял он, словно это была новость. Я думал, что он точно убил его. Но он был жив. Правда, в полном дерьме, и я имею в виду плохом, но он был жив. И за что, верно? Что он сделал такого, за что стоило его так избивать? Ему не следовало говорить то дерьмо, которое он сказал, и он знал, что ему лучше, но он избил его так сильно, Сонни, что я подумал, что тот умер».

«Да, – пробормотал я, притворяясь безразличным, – ты уже говорил это».

«Я был в дерьме, но что мне оставалось делать? Поэтому я спросил Тедди, если он не считает, что этого уже достаточно. Я сказал: «Давай, мужик, убирайся отсюда». А Тедди достал свой член и говорит: «Когда я засажу этому засранцу в его большой гребаный рот, тогда этого будет достаточно». И я говорю: «Посмотри на него». Он лежал на полу и был избит так сильно, что даже нельзя было сказать, что перед тобой человек. Я сказал: «Посмотри на него, Тедди, разве этого не достаточно? Я знаю, у нас с тобой тоже были моменты, Сонни, но мы не были такими, как он и Альберт. Они были чертовыми психами, брат. Хорошие чуваки, но психи».

Я кивнул, но больше ничего не сказал.

«Единственное, что я мог сделать, это попытаться вывести его из этого состояния, понимаешь? Вот почему я сказал посмотреть на него. И Тедди посмотрел. Я имею в виду, он действительно посмотрел. И когда он увидел, что сделал, даже этот сумасшедший ублюдок понял, что с Рикки хватит. Не было никакой причины убивать его, и он это понял. Если бы он этого не сделал, он бы его убил. Прямо там и тогда он прострелил бы ему башку, и мне пришлось бы жить с этим дерьмом до конца своих дней. А так у меня в памяти остались воспоминания о том, как этот бедный ублюдок валялся на полу, весь пропитанный кровью, мочой и дерьмом – Господи! – и иногда я думаю о том, как он, должно быть, был напуган, когда Тедди так избивал его. Наверное, он думал, что умрет. Но даже такой псих, как Тедди, все понял. Рикки не нужно было умирать, Сонни, ты понимаешь, о чем я говорю? Он облажался, но он не сделал ничего такого страшного, чтобы умереть. Так что мы с Тедди ушли, а Рикки остался жить. Мы пошли и выпили «Пепсиса» и нарезали пепперони у Сэла, а Рикки попал в больницу, но он остался жить».

Фары пронзили темноту, медленно приближаясь.

«Мы ничем не отличаемся от него», – сказал Крэш. «Понимаешь, о чем я?»

«Крэш…»

«Мы не сделали ничего такого плохого, чтобы умереть, Сонни». Крэш вытер глаза. «Мы не сделали ничего такого плохого».

Я присоединился к нему на кухне, положил дробовик на стол рядом с его 9-мм пистолетом и опустил руку ему на плечо. Медленно я притянул его к себе и обнял. Он не понимал – а может, и понимал, – что я был так же напуган и близок к срыву, как и он. «Это не в наших силах», – сказала я, надеясь, что он не уловил, как дрожит мой голос.

«Рики даже не пытался защищаться. Он знал, что это только усугубит его положение, но он не знал, насколько сильными будут побои, а может, и знал бы. Я не знаю. Может, стоило. Этого я тоже не знаю».

«Если бы он знал, Тедди определенно убил бы его».

«Возможно, но все зависит от того, как ты собираешься действовать, верно?»

«Тебе нужно держать себя в руках, слышишь?»

«Я не собираюсь просто стоять и позволять им…»

«Крэш, тебе нужно…»

«Я не пойду так, я…»

«Крэш», – сказал я, крепче прижимая его к себе. "Возвращайся на вахту. Сейчас же».

Его тело напряглось. Он знал, что будет дальше, но все равно спросил.

«Что происходит?»

«Большой черный лимузин только что подъехал к дому».

Мы вернулись к окну и увидели, как высокий бледный мужчина в темной одежде вышел из-за руля. Водитель обошел лимузин сзади, открыл заднюю дверь и со спокойным выражением лица стоял совершенно неподвижно, глядя в темноту. В формальной фуражке и костюме он был похож на человека из фильма ужасов 1940-х годов.

«Это какая-то серьезная хрень», – громким шепотом сказал Крэш. «Кто-нибудь выберется из этой штуки или как?»

Прошла еще минута, а никто так и не появился, и на этот вопрос я получил удовлетворительный ответ.

«Сходи за сумкой с деньгами», – сказал я. «Никто не выходит. Мы заходим».