Текст книги "Господин Ганджубас"

Автор книги: Говард Маркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Я отменил поставку двадцати тонн пакистанского гашиша. Мы заплатили безвозвратный залог в миллион долларов. Тонны отборной дури лежали мертвым грузом на складе в Карачи. Оставалось утешать себя тем, что она еще нам понадобится.

Фил охотно согласился загрузить судно Джерри большой партией тайской марихуаны. В ходе переговоров, которые велись в сомнительных барах Бангкока, пришли к цифре тридцать тонн. Это была самая крупная партия, с которой я когда-либо имел дело.

Снова начались кругосветные странствия на высоте десяти тысяч метров. Я мотался по городам Европы и Азии. Через мои руки проходили огромные суммы. На счет в гонконгском отделении «Креди Свисс» поступали переводы в несколько сот тысяч долларов. Мы продолжали. Мы встречались и обсуждали планы в новых и странных местах. DEA никогда бы не смогло выяснить, чем мы занимались. С конца 1986-го до середины 1987 года я жил на два дома, в Лондоне и Пальме, наведываясь в Бангкок, на Филиппины, в Карачи, Гонконг, Кению, Данию, Танжер, Бельгию, Францию, Швейцарию и Канаду.

Случилось несчастье: неподалеку от Бристоля арестовали Мики Уильямса, когда он пытался ввезти наркотики. Меня расстроил его арест, но еще больше то, что он продавал героин.

У меня имелась особая причина для визита в Канаду. Джарвис представил меня своему другу, американцу по имени Боб Лайт. Когда-то Боб участвовал в поставках марихуаны с Ямайки в Англию, а Джарвис ее продавал. Боб располагал источником во Вьетнаме. Марихуана не уступала тайской во всех смыслах, и упаковывали ее таким же образом. Товар можно было вывезти в море и погрузить на судно. Боб присмотрел идеальное место для выгрузки на северо-западе Канады, рядом с островами Королевы Шарлотты. Не хватало только подходящего судна и надежной команды, для того чтобы переправить груз через Тихий океан.

Примерно в то же самое время в мою отрывочную жизнь на Мальорке вошли два новых человека. Один из них был голландский граф по имени Фредерик, участник популярного певческого дуэта «Нина и Фредерик». Он давным-давно бросил пение и занялся перевозкой марихуаны на парусных судах. Фредерик имел проблемы с тем, где взять марихуану и где ее выгрузить, зато владел судном с прекрасной командой.

Другой, Рафаэль Льофриу, был главным комиссаром полиции Пальмы и главой службы безопасности аэропорта Сан-Хуан. Я познакомился с ним у Джеффри Кениона, в «Уэллиз», который прослыл модным заведением. Узнав от завсегдатаев бара, что я в своем роде весьма успешный предприниматель, Льофриу вызвался поспособствовать мне во вложении денег на Мальорке. Рафаэль не имел в виду ничего противозаконного и ясно дал это понять. Он помогал только тем людям, которые, по его мнению, могли увеличить благосостояние острова.

Льофриу не возбудил во мне никаких подозрений. Если у него и был скрытый мотив, так только один: урвать куш для семьи, для друзей. Я находил удовольствие в его обществе. Было бы забавно вести дела на Мальорке при поддержке полиции. И он мог предупредить меня, если бы DEA наводило обо мне справки.

Свести Боба и Фредерика оказалось проще простого. Боб намеревался добавить в команду судна своего человека, который знал все детали погрузки и разгрузки. Мне оставалось только ждать денег, ни во что не вникая. Я так и сделал.

Мне пришло в голову, что Джерри, возможно, предпочтет разгрузить судно у Боба в Канаде, чем на точке Рона в Мексике. Подробности сделки пришлось утрясать в подозрительных ночных клубах Ванкувера.

Как-то в один из мирных вечеров в Ла-Вилете зазвонил телефон.

– Вот я тебя и поймал, гребаный валлийский ублюдок! Думаешь, что Кид – какой-то там тупой Падди, от которого можно спрятаться?

– Ну хватит, Джим, мое имя значится в телефонной книге здесь и в Лондоне.

– Да ты охренел! Ничему не научился. Моего гребаного номера нет ни в одном телефонном справочнике.

– Тебе и так никто не звонит, Джим.

– Все тот же гнусный валлийский подонок! Слушай. Мне нужно с тобой встретиться. У меня для тебя кое-что есть. Это очень важно.

Я прилетел на юг Франции встретиться в Джимом Мак-Канном. Он сказал, что получил тонну лучшего марокканского гашиша, не уточнив как. Ему было нужно, чтобы кто-нибудь забрал гашиш с дикого марокканского пляжа, доставил его куда-нибудь и продал. Прискорбно, но, кроме меня, он никого не мог попросить о подобной услуге. Он слышал, что у меня дела шли хорошо.

МИСТЕР ТЕТЛИ? НЕТ

Судно Джерри отправилось с Маврикия в северную часть Аравийского моря. Всего в сотне миль от берега один из членов команды залез на вершину мачты, откуда незадолго до этого Флэш выкрутил радиомаяк DEA. Теперь передатчик выкинули в море. Флэш упаковал его, чтобы не тонул. Маяк остался на плаву. Агенты DEA считали, что судно ждет встречи с пакистанским поставщиком гашиша и поэтому никуда не движется. Они слишком поздно осознали, что мы обнаружили и выкинули маяк.

Скрывающийся от правосудия друг Джерри, главный инвестор в тайско-канадской операции, Роджер Ривз, решил, что Мальорка – самое подходящее для него убежище. По-английски он говорил с сильным акцентом уроженца Южной Джорджии.

– Говард, у тебя, я смотрю, все заметано в Европе и Азии. Я с божьей помощью перевозил тонны кокаина и сотни тонн марихуаны из Колумбии в США. Хочу то же самое делать здесь. Я никогда никого не кидаю, плачу, как договорились. Но я должен знать всех, кто в деле. Ну, например, если ты хочешь, чтобы я перевез товар из Пакистана в Англию, то мне придется встретиться с этим парнем, Маликом, и с тем, что разгружает товар в Англии. У меня такое правило: если я делаю бизнес с людьми, которых узнал через тебя, то плачу тебе, даже если ты вообще не в курсе дела.

– Роджер, я не против, чтобы кто-то с кем-то сходился. Но Малик, например, определенно не станет встречаться с американцами. Он их терпеть не может.

– Ну, тогда пошел он в жопу. А как насчет этого лорда в Бангкоке?

– С ним ты можешь встретиться когда угодно. Но лорд Мойнихан живет на Филиппинах, а не в Бангкоке.

– А коноплю они выращивают на Филиппинах?

– Да, Роджер. Сейчас самое начало продаж. Мой друг вырастил отличный продукт в прошлом году.

– Ну, с травой я мог бы помочь. А что насчет твоего друга, террориста из ИРА? Его имя во всех статьях про тебя. С ним бы я точно встретился.

– У него есть тонна марокканского гашиша, которую он хочет перевезти. Если имеешь деньги и можешь его избавить от дури, он будет счастлив с тобой встретиться.

– Я готов, чувак. Ты знаешь нормальные места для разгрузки здесь, на побережье, в Европе?

– Только в Англии, Роджер.

– Покажешь?

– Конечно. Я представлю тебя моему другу, Джонни Мартину, в Англии. Он провезет тебя по этим местам, если надо. А еще ты можешь сбывать ему товар.

– Ты знаешь людей, которые продают корабли?

– Здесь я тебе не помощник, Роджер.

– В любом случае я встречусь со всеми твоими друзьями, начиная с этого лорда. Мы можем с ним увидеться прямо сейчас?

Я прибыл на Манилу на два дня раньше Роджера. Сам не помню почему, я пообещал Мойнихану пойти вместе с ним на похороны Элизабет Маркос, сестры свергнутого президента, который недавно скончался. Мы исполнили свой долг.

Мойнихан открыл гостиницу в Маниле, в районе Эрмита. Он и мне предложил вложить пятьдесят тысяч долларов. Я дал ему деньги под обещание достать мне поддельный филиппинский паспорт и гарантировать бесплатное проживание в гостинице, с кем бы я ни приехал. Мой взнос и гораздо более значительные вложения других людей позволили Мойнихану превратить гостиницу «Эмпайр» в «Мак-Артур» (чьим девизом было: «Вы вернетесь»). На первом этаже находился массажный салон «Рассвет жизни» и великолепный «люкс», названный «номером Говарда Маркса». Мойнихан знал мои слабые места.

Я рассказал ему о Роджере и о том, что тот ищет спокойное место для выращивания индийской конопли. Мойнихан воодушевился, от того что сможет вытянуть из меня денег, и заказал частный самолет, чтобы полетать по островам. Он надеялся через секвестраторов Акино получить контроль над этими землями. Роджер был восхищен приемом.

Мы полетели на остров Фуга на севере Филиппин. На этом плоском клочке суши, где не было пресной воды, жило семнадцать человек. Для выращивания марихуаны он не годился. Мы немного прогулялись. Островитяне убили корову и накормили нас. Перед тем как садиться в самолет, Роджер набрал горсть земли.

– Отдам на анализ, – пояснил он.

Когда мы вернулись в номер Говарда Маркса, я спросил его, серьезно ли он намерен выращивать коноплю на Фуге. Вряд ли это идеальное место.

– Нет, чувак, это было просто шоу для лорда. Я намерен выращивать коноплю где-нибудь в горах, о которых он не знает. Видел их с самолета. Но этот остров мне подходит для жизни. Он расположен прямо на морских путях. Там меня никто не найдет. А если лорд будет думать, что я там выращиваю траву, он позаботится, чтобы никто не знал моего места нахождения. А лорд знает кого-нибудь, кто строит корабли?

После нескольких остановок на ночь в азиатских столицах, я полетел в Лондон, чтобы заняться делами «Международного туристического центра Гонконга» и устройством лондонского офиса мехарских бумагоделательных фабрик.

Балендо и Орка прекрасно справлялись с агентством, но, хотя оно работало в полную силу, выпадали недели, когда торговли не было. В такой вот период «мертвого штиля» в фонтане перед агентством передохли все золотые рыбки.

– Это к несчастью, – сказал Балендо.

– Какого рода несчастью? – спросил я.

– Не знаю.

– Какого черта нам вообще здесь нужен фонтан? От него ужасный шум, запотевают окна и дохнут золотые рыбки.

– Китайцы всегда устраивают фонтаны.

– Зачем?

– Для хорошего бизнеса.

– Какая связь между фонтанами и бизнесом?

– На китайском слово «вода» звучит так же, как слово «деньги».

– И как?

– Соя.

– В смысле, как соевый соус?

– Как соус. Сегодня приедет мой дядя из Кантона, посмотрит, в чем проблема.

Дядя Балендо сразу же все понял. Бросил один взгляд на фонтан и сказал:

– Феншуй.

– Феншуй? – отозвался Балендо. – Вот как! Я улыбнулся со знанием дела.

– Говард, тебе это кажется странным? – спросила Орка.

– Конечно нет. Я знаю, что такое феншуй. Нам нужно либо переносить офисы, либо разворачивать этот долбаный фонтан.

К счастью, решено было двигать фонтан. За огромные деньги четырехметровое каменное сооружение разобрали и сложили заново. Оно больше не глядело на улицу, но было обращено к фасаду, чтобы деньги втекали в агентство, а не утекали из него. Вроде бы логично, хотя если вдуматься...

Офис мехарских бумагоделательных фабрик располагался рядом с площадью Гайд-парк-корнер. Через агентство по найму персонала я нашел секретаря – прекрасную, образованную пакистанку. Я ничего не смыслил в делах фабрик. Она не понимала, кто я такой. Я просто дал ей телефон Малика, а Малику – ее телефон, чтобы они между собой со всем разобрались. Регулярно прибывали большие партии самых разнообразных грузов, от женского нижнего белья до кожаных чемоданов. Малик не занимался их сбытом. Все товары отправили на склад. Во время посещения Пакистана я спросил его, зачем это нужно.

– Затем, Д. Г. Маркс, чтобы заработать на льготном экспорте. Мы можем на этом сделать состояние. Я объясню. Правительству Пакистана требуется поддерживать экспорт. Оно выплачивает экспортеру вознаграждение в процентах от цены, по которой экспортер продает продукцию. Правительство Пакистана не смотрит, сколько на самом деле уплачено денег. Люди стали бы мошенничать. В страну присылают правительственного чиновника, чтобы тот оценил продукт и назвал экспортную цену. Как и у тебя в стране, Д. Г. Маркс, стоимость всех товаров оценивает таможня. У меня много друзей-африди на пакистанской таможне. Это тебе известно. Они приходят и декларируют большую стоимость. Мы получаем большой процент. Например, на прошлой неделе я купил еще два контейнера женских панталон. В Карачи они стоят, может, десять рупий за пару. Я показываю таможеннику-африди, что у меня есть заказ на панталоны из Саудовской Аравии. Он подписывает документ, согласно которому цена составляет сто рупий за пару. В соответствии с правительственной инструкцией выплата за женские панталоны равняется тридцати процентам от экспортной цены. Правительство выплачивает мне тридцать рупий за каждую пару панталон.

– Значит, Малик, ты хорошо заработал, ничего не продавая. Просто отлично.

– А я что тебе говорю! Вот почему в лондонском офисе столько коробок с панталонами и прочим тряпьем. В Джибути, где я делаю бизнес с коровьим дерьмом, у меня стоит десять контейнеров с панталонами. Они никому не нужны.

Судно Джерри вышло из Аравийского моря через Индийский океан и Малаккский пролив в Южно-Китайское море.

Пока я находился в Лондоне, позвонил Мойнихан. Он только что вернулся после многочасового допроса в филиппинской иммиграционной службе. Для него это было что-то совершенно новое. Скотленд-Ярд пытался добиться от Филиппин его депортации, чтобы притянуть к ответу за давние грехи. Разбираясь со своими делами, он понял, что я в большой опасности, и посоветовал ради моего же блага немедленно прилететь в Манилу. Мне это совсем не понравилось.

Том Сунде зашел за деньгами. Он по-прежнему снабжал меня интересной информацией о старых и нынешних компаньонах. Том заговорил о лорде Мойнихане, который очень интересовал Карла из-за своей близости к семье Маркос. ЦРУ не давали покоя миллионы филиппинского диктатора. Я рассказал Тому о предостережении Мойнихана, и Сунде выразил готовность слетать в Манилу, встретиться с Мойниханом, разузнать, что происходит, и сообщить мне.

Том поведал, что агент DEA в Маниле Арт Скальцо завязал дружбу с Мойниханом, чтобы тот помог ему подвести меня под арест, устроить провокацию. Мойнихан не видел иного выбора, как подыграть копу. Но меня это не должно было волновать. Мойнихан рассчитывал разобраться с этим дерьмом, не подвергая опасности ни меня, ни себя. Он уже имел на руках мой филиппинский паспорт и вскоре собирался привезти его в Европу.

Том посоветовал не доверять Мойнихану, но я никогда и не доверял ему. В этом не было никакой необходимости.

Судно Джерри стояло в самой южной оконечности Сиамского залива. Несколько таиландских рыболовецких судов, груженных тридцатью тоннами высококачественной марихуаны, вышли из небольшой гавани рядом с Районгом, в Южном Таиланде. Объемистый груз был переправлен в трюм посудины Джерри, которая направилась в Тихий океан через пролив Лусон между Тайванем и Филиппинами. Некоторое время судно шло вдоль тропика Рака, затем взяло курс на Берингово море и холодные просторы Северной Канады.

Несколько недель спустя тридцатитонный груз уже находился на острове Ванкувер, а судно Джерри бросило якорь в Лиме, столице Перу. Операция, самая крупная как для меня, так и для многих других, удалась идеально. Агенты DEA, должно быть, искали судно Джерри в Аравийском море или десять тонн гашиша в Калифорнии. Мы снова их одурачили.

Голландский граф Фредерик, промышлявший контрабандой марихуаны, поставил свою яхту в двухстах сотнях миль к западу от вьетнамского порта Дананг. Вьетнамская шхуна с контрабандным грузом вышла с Тритона7575
  Тритон– коралловый остров в Парасельском архипелаге, на который претендуют сразу Китай и Вьетнам. Острова архипелага, маленькие, низкие, голые, лишенные пресной воды, не имеют постоянного населения.


[Закрыть], не признающего законов островка, известного как пристанище пиратов со всего мира. Суда встретились, и семь с половиной тонн вьетнамской марихуаны, выдаваемой за тайскую, перекочевали на яхту. Фредерик взял курс на Канаду.

Как только граф принял на борт вьетнамскую траву, я отправился в Ванкувер, чтобы забрать деньги от первых продаж тайской марихуаны. Билет заказывал через Балендо.

– Отдохнешь от Дальнего Востока в Ванкувере, – сказал он.

Не зная ничего о моем прошлом, Балендо догадывался, что я занимаюсь контрабандой наркотиков. Между нами ничего не было сказано на сей счет, но какое еще объяснение мог он дать тому, что иногда через его руки проходили чемоданы с деньгами.

– Ну, у меня есть хороший повод для поездки, Балендо. Надо забрать деньги.

– Понятно. А потом отправишься в Гонконг?

– Нет, мне не нравится идея перевозить большие количества денег через границы. Меня слишком хорошо знают. Я просто отдам деньги человеку, который доставит их в банк. Деньги переведут на мой счет в Гонконге. Это встанет мне в десять процентов.

– Слишком много. Подобные услуги не должны стоить больше пяти процентов.

– А кто запрашивает такую цену?

– Триады. В Ванкувере вторая по величине китайская община на Западе. Первая – в Сан-Франциско.

– Я не знаю никого из триад.

– Все китайцы из триад.

Балендо ждал меня в холле гостиницы «Шератон» в Ванкувере, чтобы забрать чемодан с тремястами тысячами канадских долларов, полученных от Боба Лайта – Боб и Рон Аллен занимались продажами. Через полчаса Балендо возвратился без чемодана.

– Ты быстро обернулся, Балендо.

– Деньги будут на твоем счету в Гонконге завтра.

– А плата?

– Никакой.

– Ты можешь переправить деньги из любого места куда угодно, Балендо?

– Из любого места, где есть китайская община.

Тут до меня дошло, какого дурака я валял с денежными переводами. Все эти долгие перелеты, счета за гостиницы, мучения на границах, постоянный страх, что тебя ограбят по наводке, были излишни. Если кто-нибудь хотел отправить мне деньги, ему только и требовалось, что отнести их в ближайший китайский ресторан, вручить владельцу и велеть дожидаться звонка от Балендо, моего друга и делового партнера вот уже много лет. У меня голова шла кругом.

– Балендо, ты можешь остаться здесь и позаботиться о более крупных суммах в течение следующих нескольких месяцев?

– Нельзя оставить агентство в Лондоне. Я могу приезжать каждый месяц и забирать у тебя деньги.

Разобраться с деньгами от этого и следующего ванкуверских грузов оказалось намного легче, чем я думал. Мне даже не пришлось бы лететь в Ванкувер. Достаточно было вызвать в Канаду Джона Денби, чтобы тот периодически забирал деньги у Боба или Рона, а когда наберется приличная сумма, отдал бы ее Балендо, который проделает свой китайский фокус.

Джон прибыл в Ванкувер. Я представил его Бобу Лайту. С Роном и Джерри он уже был знаком по пакистанской операции. Я оставил Джона за главного, а сам полетел в Пальму через Лондон.

В Хитроу мне учинили легкий допрос, но не обыскивали. В Пальме Рафаэль Льофриу встретил меня и провел через иммиграционный и таможенный контроль. У него возникла проблема: нуждаясь в деньгах, он хотел продать квартиру с видом на море в Пальма-Нова. Не знаю ли я кого-нибудь, кто захочет ее купить? Я приобрел квартиру.

С тех пор как родился Патрик, Джуди меня почти не видела. Мы давно уже нигде не отдыхали.

– Говард, может, прекратишь мотаться по миру и побудешь со мной и с детьми? Не то я сойду с ума. Давай проведем две недели на Сицилии. Помнишь, как прекрасно мы там отдыхали? Я уже обо всем позаботилась. Подумала, тебе понравится, если мы сначала отправимся в Кампионе-ди-Италия, потом сядем на поезд из Милана в Рим, а после полетим в Палермо. Дети будут в восторге. Маша может поехать с нами и сидеть с детьми по вечерам. Ты наконец узнаешь своего сына.

– Звучит заманчиво, любимая. Лучше и не придумаешь.

Это была чистая правда.

Отдав дань ностальгии по Кампионе-ди-Италия, мы добрались до Сицилии и остановились в Санта-Доменико, в Таормине, у подножия Этны, которая неожиданно проснулась. Посетили греческие амфитеатры, римские города и, по моему настоянию, пообедали в Корлеоне, описанном Марио Пьюзо в «Крестном отце». В Палермо я заскочил в Банк Сицилии и положил деньги на свой банковский счет, которым еще не пользовался для получения платежей.

Я держался подальше от телефонов. Никто не знал, как со мной связаться. Мне нравилось проводить время с семьей. Деловые разъезды и проворачивание сделок несут с собой деньги и адреналин, но я слишком увлекся. Следовало остановиться и вспомнить, что такое быть отцом и мужем. Только этого я и желал, возвращаясь домой.

Дома ожидала масса сообщений. У Джона Денби в Ванкувере скопилась изрядная сумма, которую он хотел сбыть с рук в течение недели. Мак-Канн, остановившийся в гостинице «София», в Барселоне, грозился нагрянуть в Пальму, если я не приеду к нему прямо сейчас. Там же, в Барселоне, Мойнихан, который снял номер в «Ориенте», ждал, когда я заберу свой филиппинский паспорт. Малик звал в Лондон обсудить некоторые деловые предложения, не имевшие отношения к главному бизнесу. Том Сунде звонил из Дюссельдорфа, требуя денег. Фредерик еще был в плавании, но готовился сгрузить товар в Канаде.

Я позвонил Филу в Бангкок и попросил отправиться в Канаду. С ним можно было частично расплатиться из тех денег, которые хранил Джон Денби. Я собрался на несколько дней в Барселону. Пригласил Малика в Пальму. Позвонил Сунде в «Хилтон». Тот согласился прилететь в Пальму, если я заплачу за билет.

В самолете меня посетила шальная мысль познакомить Мак-Канна с Мойниханом. Английский лорд ужинает с террористом из ИРА – это забавно.

– Итак, какие делишки обстряпывает гребаный английский лорд с валлийской сукой? —поинтересовался Мак-Канн, пожимая руку Мойнихану.

– Хотел бы спросить у тебя то же самое, да благоразумие не велит, – парировал Мойнихан.

– Я ж не гребаный лорд.

– Ну, я имел в виду, какие у тебя дела с Говардом?

– Говард на меня шестерит. А ты шестеришь на него? Потому что, если так, ты шестеришь на меня. – Джим рассмеялся собственной шутке.

– Не желаю никого обидеть, но нет. Не сказал бы, что работаю на Говарда. Нас связывают деловые отношения и дружба. Мы оба учились в Оксфорде. Имеем ряд общих интересов. Любим вкусно поесть и выпить. Так, Говард?

Прежде чем я успел вставить слово, вмешался Джим.

– Ты осознаешь, что мы воюем, лорд Мойнихан.

– Пожалуйста, называй меня Тони. Кто воюет?

– Ты и я, ёб твою.

– Не понимаю.

– Англия и Ирландия.

– Мой дорогой Джим... – начал Мойнихан.

– Никакой я тебе не дорогой, ёб твою. Не надо мне тут этих гребаных оксфордских лекций.

– Джим, Мойнихан – одна из самых распространенных в мире ирландских фамилий. Я считаю себя ирландцем. Одно из моих вторых имен – Патрик. Сенатор Мойнихан – мой двоюродный брат.

– Но ты протестант, – возразил Мак-Канн.

– Война идет из-за власти, не из-за веры. Я, вероятно, больше ирландец, чем ты, Джим.

– В палате лордов меня не увидишь, можешь быть уверен.

– Меня тоже. Я для них был занозой поострей, чем ты. И не случайно прожил почти всю взрослую жизнь в католических странах. Я самый горячий сторонник полной независимости Ирландии.

– Да неужели? Сколько же английских солдат ты застрелил? Сколько блокпостов взорвал?

И все в том же духе. Каждый старался выставить себя ярым ирландским республиканцем, ревностным католиком и патриотом.

Мойнихан посвятил меня в тайну: ему доверена часть пропавших миллионов президента Маркоса. Похоже, Карл был прав. Я согласился помочь в отмывании денег. Мойнихан дал мне поддельный филиппинский паспорт. Еще одни корочки ожидал кто-то в Пальме. Мойнихан собирался попросить меня передать паспорт, но передумал и спросил, не может ли остановиться у меня с леди Эдитой. Я предложил им жилье в Пальма-Нова. Квартира все еще была записана на Рафаэля Льофриу, но ключи у меня имелись.

Мак-Канн спешил повидаться, чтобы выйти на Роджера Ривза. Роджер дал ему пятьдесят тысяч фунтов, и Джим приготовился провернуть поставку. Меня немного задевало, что эти двое ведут дела так, будто меня не существует, но мешать им я не собирался. Сказал Джиму, что Роджер с женой и детьми живут на Мальорке. В конце концов Джим решил, что должен приехать в Пальму.

Я добрался до Пальмы первым. Из Хитроу позвонил Малик. Его отказывались посадить на самолет «Иберии», потому что он не оформлял испанской визы.

Я позвонил Рафаэлю, пожаловался, что у моего друга, очень богатого пакистанского инвестора, проблемы, что он не может со мной встретиться. Рафаэль обещал разобраться.

Через двадцать минут он перезвонил: Малик уже в пути, все улажено.

Я отправился в аэропорт Пальмы, в офис Рафаэля. Там было два выхода: на территорию аэропорта и в зал прибытий. Рафаэль сказал, что встретит Малика у трапа и приведет к себе, чтобы избежать стычек с иммиграционной службой и таможней. После недолгого ожидания появился напуганный Малик под конвоем Рафаэля. Пакистанец думал, что его арестовали, и вздохнул с облегчением, увидев меня:

– Это уж слишком, Д. Г. Маркс!

Малик остановился в нашем доме. Льофриу, которому он понравился, представил меня и Малика богатому алжирцу Мишелю Кадри, проживавшему на Мальорке. Мы лихорадочно обсуждали грандиозные сделки, от купли-продажи мебели из Бангладеша до приобретения пятизвездочных отелей в Марокко. Ни один из этих прожектов не воплотился в жизнь.

Малик предлагал мне заняться раскруткой зубной пасты, содержащей экстракт коры какого-то пакистанского дерева. В одном гималайском племени, жевавшем эту кору, несколько поколений не знали забот с зубами. Еще Малика беспокоил гашиш, который он держал на складе. Я пообещал подумать, и насчет дури, и о зубной пасте.

Прибыл Мак-Канн. Этого я поселил в квартире Хоббса на площади Банк-де-Лоли, в старой части Пальмы. Затем прилетел Сунде с известием, что агенты DEA вернулись в Пальму. Смеха ради, я и его засунул на квартиру Хоббса. Том сошел с ума от счастья, услышав, что Мойнихан имел доступ к пропавшим миллионам Маркоса. Приехали Мойнихан и Эдита и остановились в квартире Рафаэля в Пальма-Нова. Я сообщил Тому, где они.

На маленьком испанском острове происходило черт-те что. Член палаты лордов и содержатель филиппинских борделей остановился в доме главного комиссара испанской полиции. За лордом следил агент ЦРУ, проживавший на квартире англичанина, полового извращенца, на пару с боевиком ИРА. Ирландец готовил поставку марокканского гашиша при содействии пилота из Джорджии, работавшего на Медельинский картель. А за всем этим стоял бывший агент МИ-6, который руководил продажами тридцати тонн тайской марихуаны в Канаде и принимал в своем доме главного поставщика гашиша из Пакистана. Добавьте одинокого агента DEA, пытающегося понять, что происходит. Декорации были расставлены для эффектной сцены.

Увы, это была сцена провала. Она началась со звонка Фила из Ванкувера в первых числах сентября 1987 года. Канадская королевская конная полиция Ванкувера арестовала Джона Денби, Джерри Уиллса, Рона Аллена и многих других. Конфисковала несколько тонн марихуаны и несколько миллионов долларов. Груз накрыли на корабле, когда тот стал на якорь в порту Ванкувер. Именно туда Боб переправлял на парусниках тайскую марихуану со складов на острове Ванкувер.

Я философски отнесся к потере денег и тайской марихуаны: всякое случается, – но тяжело переживал арест Джона.

А еще меня беспокоил Фредерик. Угодит ли он в ловушку? Остался ли кто-нибудь на свободе, чтобы получить марихуану? И не вьетнамскую ли траву Фредерика конфисковали?

Последнее предположение было верным. Канадская полиция нагрянула вскоре после того, как конфискованное судно встретилось с парусником Фредерика и приступило к разгрузке вьетнамской марихуаны. Фредерик отплыл, ничего не зная. В отличие от Джона Денби и Боба Лайта, Джерри Уилле и Рон Аллен не участвовали во вьетнамской поставке, но из-за того, что в тайской и вьетнамской операциях были задействованы одни и те же люди, Джерри с Роном арестовали за сделку, о которой те знать не знали. Американцы не могли сказать, что миллионы конфискованных долларов выручены от продажи тайской марихуаны и что они ничего не знали о вьетнамской дури. Если Рон и Джерри заимели зуб на меня, я не мог их за это упрекать. Это была моя вина.

В тот день, когда пришли трагические известия, я отправился к Мойнихану в Пальма-Нова. Он нервничал, мялся, отводил глаза. Я знал, что наш разговор записывается. Меня так и подмывало прямо сказать об этом, но я удержался и попробовал обратить ситуацию в свою пользу.

– Ты выглядишь встревоженным, мой дорогой. Что-то случилось, Говард?

– Арестовали моих друзей с грузом наркотиков в Ванкувере.

– О господи! Какая жалость. Это был твой груз?

– Нет, конечно. Я не имею к нему никакого отношения. Я был не в курсе.

– А что за друзья? Я их знаю?

– Джерри Уилле. Возможно, я тебе его представлял в Маниле или Бангкоке.

– Да, было такое. Приятный человек, насколько я помню. Кто-нибудь еще?

– Нет.

– Раз уж мы затронули эту тему, не возражаешь, если я задам несколько вопросов о твоем бизнесе? Я имею в виду наркотики, конечно. – Мойнихан даже не пытался хитрить.

– Продолжай, Тони.

Мойнихан накидал мне кучу глупых вопросов о перевозке наркотиков. Я отвечал с осторожностью, не сознаваясь ни в чем, кроме того, что было всем известно. Он отлучился в ванную, а когда вернулся, весь вид его выдавал сильное облегчение. Он спросил, могу ли я отмыть деньги, много денег: несколько миллионов, которые в настоящее время в Майами. Я сказал, что свяжу его с моим зятем, Патриком Лэйном, который живет в Майами.

Беседуя с Патриком, я выложил все, что знал про Мойнихана: мошенник, не заслуживает доверия, плутует со всеми, но перевозками наркотиков не занимался, к тому же лорд; утверждает, будто у него очень много денег, которые надо отмыть, есть веские основания этому верить. Патрик разрешил дать Мойнихану его номер.

Малик отправился в Лондон, а оттуда в Карачи. Мак-Канн улетел в Париж. Роджер уехал в Амстердам. Сунде, вознагражденный должным образом, отбыл в Дюссельдорф, пообещав через Карла разузнать, нельзя ли как-то вытащить Джона Денби из тюрьмы. Я остался в Пальме и дал клятву, которой верен по сей день: навсегда оставить сделки с наркотиками.

Не то чтобы у меня вдруг открылись глаза и я осознал, что наркоторговля – грязный бизнес, преступление против общества. Мне просто разонравилась такая жизнь. Почти все мои компаньоны сидели в тюрьме. Одни, по понятным причинам, винили меня за то, что лишились свободы. Другие – за то, что я замахивался на многое и тем самым ставил под угрозу наш бизнес. Меня критиковали и осмеивали, потому что я не занимался кокаином. Кое-кто пытался подставить ножку. Кое-кто не хотел делиться доходом от сделок, которые без моей помощи никогда бы не состоялись. За мной постоянно следили. Я платил немерено денег ЦРУ, чтобы отмазаться от DEA. Моя прибыль равнялась нулю. Я не виделся с семьей. Решено: отхожу от дел! Я известил об этом Роджера Ривза, Мак-Канна, Фила, Малика и Джо Смита, который случайно оказался на Мальорке. Все восприняли новость скептически.

Когда в конце концов со мной связался Фредерик, я рассказал ему о судьбе груза и объявил, что больше не в деле. Он воспринял новости совершенно спокойно, только попросил достать ему поддельный паспорт. О том же просил и Роджер Ривз. Я не смог им отказать и заказал у Джимми Ньютона еще две ксивы.