Текст книги "Господин Ганджубас"

Автор книги: Говард Маркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

Я спросил, не знает ли он ответственного бухгалтера для создания компании. Он рекомендовал Армандо Чунга и договорился с ним о встрече на следующее утро.

Деловой день подошел к концу, и Брюс предложил куда-нибудь меня сводить, прежде чем пойдет домой. Он оставил меня в полуподвальном этаже «Нового мирового центра» в Цимшатсун-Ист, в местечке под названием «Бар-сити», развлекательного комплекса, состоявшего из нескольких баров, в которых играла разная музыка. Я выбрал бар «Кантри», где шестьдесят китайцев танцевали под джаз и кантри и подпевали филиппинской группе, исполнявшей вещи Уэйлона Дженнингса.

Я порядочно выпил, посетил еще в несколько баров и оказался в «Пей до дна», известном гонконгском притоне для яппи с девицами топлесс, который недавно запечатлели в несколько приукрашенном фильме про Джеймса Бонда «Человек с золотым пистолетом». Было около двух ночи, западные и японские банкиры, бизнесмены и дипломаты вырубались, блевали, ссорились с женами и с вожделением пялились на гологрудых куколок. Среди здешних «хозяек» африканок и азиаток, попадались и шумные, грубые девки, которые совали свои сиськи в лица мужчин, чтобы развести их на галлоны дорогущей подкрашенной воды, и тихони, готовые к тому, что их оттрахают в ближайшей ночлежке, и прекрасные гейши, которые флиртовали в надежде изменить свою судьбу.

Я сидел в одиночестве не больше десяти секунд. Ко мне присоединились две гонконгские гейши Эйприл и Селена, которых ужасала перспектива жить под властью китайских коммунистов. Я не разделял их опасений. Насколько я мог судить, Китай жил при капитализме вот уже восемь тысяч лет и основал процветающие бизнес-сообщества во всех странах мира. Коммунизм в Китае длился менее века. Они с ним разделались. Китайцы на континенте уже окружили Гонконг четырнадцатью гигантскими небоскребами особой экономической зоны. Каждый был Гонконгом в миниатюре. Самое худшее, что могло произойти с Гонконгом, конечным продуктом соединенной западной и китайской жестокости и парадигмы кейнсианского экономического успеха, это дальнейшее его расширение.

Эйприл и Селена посчитали мои взгляды довольно наивными. Они хотели уехать. В идеале выскочить замуж за лондонского яппи-миллионера и получить британское гражданство. Впрочем, готовы были удовольствоваться и меньшим. Даже заплатить хорошие деньги за документы, позволяющие стать подданными Великобритании.

Я подумал о паспорте мистера Найса, лежащем без дела в Кампионе-ди-Италия. Захотела ли бы одна из гейш стать миссис Найс? Я мог бы достать кучу поддельных паспортов и жениться на двадцати экзотических дальневосточных проститутках. Мне бы щедро заплатили.

Эйприл, Селена и я отправились в ночной японский суши-бар. После множества чашечек с горячим саке мы обменялись телефонами и адресами. Я пообещал найти им и их подругам мужей. Они же уверяли, что в Гонконге у меня будет все, чего ни захочу: место, где остановиться; лучшие деловые партнеры; допуск во все клубы; проститутки. Я спросил, не достанут ли они марихуаны, просто покурить.

– Маркс, я достану тебе что угодно под солнцем, без проблем, – рассмеялась Эйприл, достав косяк, когда мы вышли из японского ресторана, и попросила таксиста отвезти нас в клуб «Тысяча девятьсот девяносто семь».

Армандо Чунг, бухгалтер, встретился со мной в своем офисе в здании «Винг Он» следующим утром. Я оставил ему денег, дал указания зарегистрировать компанию под названием «Гонконг Дринкбридж Лимитед» и открыть банковский счет. Обещал вернуться в новом году. Остаток дня и денег я потратил на покупку рождественских подарков в торговых галереях Цзюлуна.

На пути в Лондон я не мог спать. Мне грезились танкеры, полные воды, грузы гашиша, чемоданы денег и номера для новобрачных, набитые китайскими проститутками.

– Тебя долго не было, – сказала Джуди, едва я переступил порог. – Ты обещал быстро вернуться.

– Я отсутствовал всего несколько дней. Путь неблизкий. Я много сделал. Я работал.

– Говард, ты всегда работаешь. Ты не меняешься. Сюда повадился звонить еще один твой друг из тюрьмы. Джим Хоббс. Полагаю, теперь ты будешь и с ним встречаться.

Она была права по всем статьям. Я дал себе слово, что возьму Джуди, Эмбер и Франческу в Гонконг, когда полечу туда в следующий раз. Им там понравится. А Хоббс пригодится. Ему можно доверять, он работящий парень. Может, он захочет жениться на китайской проститутке за деньги.

Рождество мы встречали у моих родителей в Уэльсе. Управление водных ресурсов Уэльса располагалось неподалеку. Около недели я читал про транспортировку воды и договорился о встрече с Роем Уэбборном, помощником финансового директора Управления. Сказал, что представляю синдикат дальневосточных бизнесменов, заинтересованных в закупке целых танкеров воды и доставке ее в Саудовскую Аравию. Уэбборн объяснил, что экспорт уэльской воды в таких масштабах пока невозможен, но запасы ее велики, а нефтяные танкеры, выходящие из гавани Милфорд-Хейвена, кроме балласта, морской воды, ничего не везут. Если кто-либо готов оплатить установку, оборудованную для закачки большого количества пресной воды в гавани Милфорда, то Управление оплатит прокладку трубопровода до гавани и продаст воду по низкой цене. Я обещал подумать. Он выдал мне пачку лабораторных сертификатов качества и разноцветных брошюр на разных языках.

Январь 1984 года выдался холодным. Англичане все еще слушали прошлогодние хиты: Karma Chameleon, Red Red Wine и Uptown Girl. Ничего особо не происходило, поэтому меня обрадовал звонок Эрни Комбса:

– Привет! У меня хорошие новости. Фрэнк во Франкфурте с контрактом. Можешь встретиться с ним прямо сейчас?

Фрэнком мы называли деньги, Франкфуртом – Гонконг. Под контрактом подразумевались инструкции относительно сделки, которую решил провернуть Эрни.

– Конечно. Позвонить тебе, когда приеду?

– У меня для тебя новый телефон. Тебе ответят «ПУЛА». Не пугайся. Это не Полицейское управление Лос-Анджелеса, а мой приятель по имени Флэш. Он в электронике гений. Попроси меня, и он соединит тебя с любой гостиницей, в которой я остановился. Я нынче живу в отелях.

На сей раз я полетел рейсом «Бритиш Эйруэйз», снова забронировав место через «Международный туристический центр Гонконга». Прибыл рано утром, взял такси от аэропорта Кайтак до «Парк-отеля», зарегистрировался и отправился на телеграф позвонить Эрни. Он велел связаться с его другом Биллом, который остановился в роскошной пятизвездочной гостинице «Мандарин» на острове Гонконг. Я добрался туда на пароме.

Весь вид и манеры Билла выдавали в нем сурового американского вояку. Он служил в десантно-диверсионных войсках специального назначения во Вьетнаме и бегло говорил по-русски. Среди знакомых Эрни попадались странные люди.

– В чемодане ровно миллион двести пятьдесят тысяч долларов. Сам считал. Мне приказано передать тебе деньги.

– А мне что с ними делать? – спросил я.

– Не знаю. Ты что, не в курсе? Ну вы, ребята, даете! Это тебе не на правительство работать.

– Билл, а Эрни больше ничего не просил передать?

– А это еще кто?

– Тот, кто дал тебе чемодан с деньгами.

Это был не Эрни, а какой-то узкоглазый, который работает в банке, пару кварталов отсюда. Но ты точняк тот парень, кому я должен отдать деньги. Ты ведь бритиш, правильно? Бери, и дело с концом Я собираюсь пригласить парочку китайских шлюх на вечер. Чемодан тяжелый. Я снесу его тебе вниз. В любом случае я сейчас ухожу. Можешь взять такси.

Я торчал на улице рядом с отелем. Ни одного такси. И вдруг бесконечная змея красно-белых гонконгских таксомоторов проползла мимо. Таксисты что-то орали из окон, не убирая рук с гудка. Это была забастовка, и бастующие в знак протеста решили перекрыть улицы Гонконга. Дорожное движение остановилось. Я застрял. Я едва мог поднять чемодан, не говоря уже о том, чтобы донести его до парома. По счастливой случайности станция метро «Центральная» находилась прямо на углу. Истекая потом и тяжело дыша, я стащил чемодан вниз по ступенькам к длинной очереди у турникета. Перетащить чемодан через турникет мне не удалось: от титанических усилий лопнули швы на штанах. Двое китайских школьников помогли донести чемодан до битком набитого поезда подземки. Я вывалился из вагона на станции «Цимшатсун» на грани полного истощения и попер наверх по ступенькам.

Забастовка превратилась в массовые беспорядки. Толпы орущих китайцев носились сломя голову, били и грабили витрины. Груды электроники и дешевых драгоценностей вываливались на тротуар и пропадали. Люди тащили все, что попадалось под руку. Содержимое моего чемодана стоило больше всего украденного. Я запаниковал. Сердце бешено колотилось, а сил уже не было. Я сел на него и наблюдал за беспорядками. Наконец мне полегчало, и я доковылял до «Парк-отеля».

– Я возьму ваш чемодан, мистер Маркс, – сказал маленький китайский носильщик, шутя поднял огромную тяжесть, поставил чемодан себе на плечо и припустил по коридору к лифту. Я помчался за ним. Он поставил чемодан и широко улыбнулся, когда я дал ему на чай сто гонконгских долларов.

Я в изнеможении рухнул на кровать, не чуя под собой ног от усталости. Косяк, предусмотрительно прихваченный из Лондона, погрузил меня в сон.

Пару часов спустя я проснулся в окружении трех гостиничных служащих.

– Ай! Мистер Маркс, вы должны закрыть дверь. Вы должны закрыть дверь. Может прийти вор. Сегодня в Гонконге сумасшедший день.

Это был верх безответственности. Я заснул, бросив больше миллиона долларов посреди комнаты с настежь распахнутой дверью. Выходить из комнаты было рискованно, не то что спускаться вниз. И Эрни не позвонить. В Лондоне день только начинался. Хоббсу полагалось находиться в офисе в Сохо. Я поручил ему несколько работ для «Дринкбриджа».

– Джим, можешь сесть на ближайший рейс до Гонконга? Попроси Балендо в «Международном туристическом центре Гонконга» выдать тебе билет за мой счет.

– С превеликим удовольствием, Говард.

– Захвати свое свидетельство о рождении, Джим. Возможно, ты женишься.

«Парк-отель» не принадлежал к числу лучших гостиниц Гонконга. Черно-белые телевизоры, какая-то музыка по радио. И всего три косяка. Я поставил чемодан в шкаф и выкурил все три. Позвонил Эйприл.

– А, Маркс! Вернулся в Гонконг. Мы с Селеной думали, уже не приедешь. Пойдешь вечером в «Пей до дна»?

– Нет, останусь у себя в номере, мне должны позвонить.

– Хочешь, мы придем к тебе? Где ты остановился?

– «Парк-отель». На Чатем-роуд. Эйприл, ты можешь принести немного...

– Я все принесу, Маркс. До встречи!

– А, Маркс, почему ты остановился в номере 526? Это число тебе принесет несчастье, – сокрушалась Селена.

– Феншуй все обломил, – согласилась Эйприл.

– Что такое феншуй?

– Это то, что гвайлу называют «примета», «знак», – пояснила Эйприл. – То, что с тобой получается, зависит от того, на что ты смотришь.

– А что такое гвайлу?

– Ты – гвайлу, Маркс. Это значит «Белый дьявол».

– Стало быть, если вид из окна дерьмо, вы скажете, что феншуй оставляет желать лучшего.

– Не только вид из окна, Маркс, еще расположение. Эта гостиница очень плохая. Почему бы тебе не переехать в «Шангри-Ла»? Моя подруга работает там заместителем управляющего. Я договорюсь обо всем. Будет стоить столько же, сколько и здесь.

– О'кей. Только я должен дождаться друга. Он прилетает завтра из Лондона. После этого перееду в «Шангри-Ла».

– Маркс, а кто твой друг? – заинтересовалась Селена.

– Его зовут Джим Хоббс. Он едет в Гонконг жениться.

– На гвайлу или на банане?

– Банане?

– Желтый снаружи, белый внутри. Как китаец, родившийся в Америке.

– Джим не женится ни на гвайлу, ни на банане. Он собирается жениться на настоящей китаянке.

– А на ком? – полюбопытствовала Селена.

– Вот вы мне и скажете. Может, на тебе, может, на Эйприл.

– А, Маркс, ты прекрасный человек! Привозишь нам мужей, – сказала Эйприл.

– Ну, пока что только одного, да и тот в пути. Но будут еще.

– Хоббс красивый? – спросила Селена.

– Нет.

– Богатый?

– Нет.

– Молодой?

– Нет.

– Сексуальный?

– Не знаю. Он гомик.

– Я за него выйду. Сколько это будет стоить? Миллион с лишком долларов в шкафу располагал к щедрости.

– Селена, я не возьму с тебя денег. И с тебя, Эйприл, тоже не возьму. Мы втроем откроем дело. Вы ищете жен и берете с них деньги. Я нахожу мужей и плачу им. Затем мы делим прибыль на троих.

– Это хороший бизнес, Маркс, – одобрила Селена. – Но чтобы сохранить лицо, я заплачу за Хоббса. Сколько ты хочешь?

– Никаких денег. Просто помогай, когда я в Гонконге. Ходи со мной. Води туда, куда не ходят остальные гвайлу. Раскрой мне все тайны.

– Маркс, ты что, шпион? – спросила Селена.

– Нет. Наркоконтрабандист.

– Я так и знала! – взвизгнула Эйприл. Маркс, мы достанем тебе все, что угодно. Можем устроить квартиру, машину, секс, наркотики, вход в частный клуб. Нет проблем. Но ты должен за это платить и отстегивать нам комиссионные. Возьми с меня и Селены деньги за мужа. В Гонконге так принято. Среди друзей тоже.

– О'кей, тогда пусть каждая заплатит мне по сто тысяч гонконгских долларов. Деньги оставьте у себя и вычитайте из них расходы. В этом случае я смогу звонить вам из-за границы и просить об услугах.

– Хороший план. Маркс. Я скрутила несколько косяков. Без табака. Камбоджийская дурь. Курнем?

И мы закурили. Девушки поведали мне подробности своличной жизни. Селена состояла на содержании у нескольких японских финансовых тузов, Эйприл – у пожилого британского дипломата. Эти пташки дарили свою любовь только за деньги. На рассвете девицы упорхнули, а я заснул.

Вечером приехал Хоббс. Я посвятил его в проблему с деньгами. Сообщил, на ком он женится и почему. Эта идея его позабавила, и он не сомневался, что подберет среди своих еще женихов. Я попросил его посторожить деньги и отправился на телеграф.

Флэш мгновенно подключил Эрни, который уже беспокоился. Меня ожидали еще двести пятьдесят тысяч долларов у Билла, в «Мандарине». Сто пятьдесят тысяч у сына Ричарда Шурмана, Стива, в отеле «Пенинсула». И столько же у Брюса Аткена, в его офисе, в Эдинбург-тауэрс. У Стива имелись подробные инструкции, но Эрни, впавший в эйфорический пофигизм, ясно дал понять, что хочет провернуть две поставки: две тонны морем из Бангкока и пять тонн самолетом из Карачи. Возможно, он и был немного непоследователен, но дела делал.

По протекции Эйприл я вселился в пентхаус отеля «Шангри-Ла» на берегу Цимшатсун-Ист. Из номера открывался восхитительный вид на порт. Полагаю, феншуй не подкачал. Увы, ни один из гостиничных сейфов не вместил бы деньги, которые Хоббс стерег в «Парк-отеле», не говоря уже о новых поступлениях. В самый большой удалось бы втиснуть лишь половину того, что я имел на руках. Абонировав его, я позвонил Биллу в «Мандарин» из телефонной будки и договорился о встрече завтра, ближе к полудню. Стива попросили ждать меня в холле «Пенинсулы» в полночь.

Узнать Стива оказалось нетрудно: типичный калифорнийский серфингист, молодой, светловолосый. Рядом с ним стояла картонная коробка из-под видеомагнитофона «Панасоник».

– Здорово, чувак! Я так полагаю, ты – Говард. Деньги в коробке. Это письмо тебе. Кстати, думаю, за нами следят.

– Ты о чем, Стив?

В аэропорту Гонконга меня обыскали таможенники. Нашли деньги и задали кучу тупых вопросов. Я просто сказал, что деньги мои, все сто пятьдесят тысяч. Приехал, чтобы серьезно потратиться. Отец говорил, закон не запрещает ввозить сюда деньги.

– Это да, но будь уверен: гонконгская таможня поставит в известность DEA. Как тебя угораздило взять эту коробку? Ни один дурак не повезет сюда видак из Штатов. Таможенники нашли письмо?

– Нет. Они не обшаривали карманы. А видак я купил здесь сегодня утром.

– Ты оставил деньги в номере без присмотра?

– Да. Я типа припрятал их. И повесил на дверь табличку «Не беспокоить».

– Стив, а где ты бронировал номер?

– В Лос-Анджелесе.

– Значит, твой телефон, возможно, прослушивается, а в номере поставили жучок, и по крайней мере один из парней в холле – агент DEA. Спасибо, Стив!

– Слушай, чувак, прости. Что мне оставалось делать?

– Не беспокойся. Ты не виноват. Когда допьешь, отнеси коробку обратно в номер. Переложи деньги в чемодан. Видак верни в коробку. Оставайся в номере. Завтра утром к тебе придет девушка по имени Сьюзи Вонг.

– Класс!

– Какой марки твой чемодан, Стив?

– Луи Вюиттон. Очень красивый.

– Сьюзи Вонг принесет тебе новый, а твой, с деньгами, заберет. Через несколько минут я позвоню тебе отсюда, из холла. Принесешь видеомагнитофон в коробке и отдашь его мне. Больше ты его не увидишь.

– Слушай, чувак, я заплатил за него четыре сотни.

– Завтра утром получишь пять.

– Клево.

Стив пошел к себе в номер. В холле оставались трое: дорогая проститутка, индус и стриженный под ежика, на мой взгляд, явный агент DEA. Я уставился в пол, натертый до блеска. Из-под стула выбежал огромный таракан.

– Боже мой! Вы только подумайте: тараканы в «Пенинсуле»! – воскликнул индус. – Еще несколько лет назад такое было бы невозможно. Когда Гонконг отойдет обратно Китаю, подобных вещей станет еще больше. Можно к вам присоединиться? Меня зовут Сэм Тэйлор.

Я поднялся пожать ему руку. Я слышал об этом человеке: самый известный портной в Гонконге, среди клиентов Деннис Тэтчер5858
  Деннис Тэтчер – муж Маргарет Тэтчер.


[Закрыть]и Дэвид Боуи. Мы разговорились. Уже несколько поколений Тейлоров появилось на свет в Гонконге. Предки Сэма прибыли сюда с англичанами. Имперская стратегия «разделяй и властвуй» в Гонконге не сработала: китайцы своих не арестовывали, поэтому управляться с непокорными предоставили индусам. Они пустили здесь корни. Те, кто не шел в полицию или армию, занимались бизнесом и процветали. Сэма беспокоил 1997 год. Китайские коммунисты не слишком благоволили к индусам. Тейлор дал мне визитку. Я сказал, что зайду к нему на следующий день и закажу кое-что для своего гардероба.

Было почти два ночи, когда я вышел из «Пенинсулы». Слежки не заметил, но на всякий случай я нырнул в переулок и отправился в «Пей до дна».

Селена с Эйприл все еще торчали в клубе. Мы договорились, что завтра днем Селена встретится с Хоббсом в гонконгском отделе записей актов гражданского состояния, а Эйприл (под именем Сьюзи Вонг) в одиннадцать утра заберет деньги у Стива и отнесет на свою квартиру в Тай-ку-шинг, на острове Гонконг. Пропустив несколько стаканчиков, я забрал из «Парк-отеля» все свои вещи, за исключением огромного чемодана с деньгами, и вернулся в «Шангри-Ла».

Инструкции Эрни требовали получить от пакистанцев пять тонн гашиша лучшего качества и отправить самолетом в аэропорт Кеннеди под видом комплектующих, пересылаемых из Токио КАА – Японской национальной телефонной компанией, для «Американ телефон и телеграф».

Две тонны марихуаны из Таиланда следовало отправить контейнером на корабле в Лонг-Бич, Калифорния, в качестве нефтеразведочного оборудования для «Лонг-Бич-петрол». В графе «грузоотправитель» можно было указать любую подходящую фирму. Местом происхождения груза назначалась Джакарта.

Мне предстояло получить еще четыреста пятьдесят тысяч долларов. Сведя авансовые платежи пакистанцам до полутора миллионов долларов, а тайцам до пятисот тысяч, я должен был гарантировать, что к концу дня Эрни выплатит шестьдесят процентов валового дохода. В случае успеха двести пятьдесят тысяч из двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч, отправленных Эрни, стали бы мне авансом за обе операции. В случае провала – утешительным призом к моему выходу из тюрьмы, премией за то, что никого не кинул на деньги.

После окончательного расчета я должен был разбогатеть на пару миллионов долларов. Во всяком случае на четверть миллиона уже мог рассчитывать, я чувствовал себя богачом и рвался поработать на славу.

На следующий день, с утра пораньше, я сел на паром «Стар» и отправился в здание «Винг Он» повидаться с Армандо Чунгом. Компания «Дринкбридж Гонконг Лимитед» была зарегистрирована. Адрес, телефон, телекс и секретарские услуги могли предоставить служащие офиса Армандо. Немедленно напечатали фирменные бланки и визитки. В Банке Гонконга и Шанхая открыли счет. Выполнив некоторые формальности, я арендовал самый большой сейф и отбыл на паром до Цимшатсун.

Прямо на выходе с парома находится лучший в мире бар, где подавали свежеотжатые фруктовые соки. Потягивая смесь сока гуаявы и йогурта, я наблюдал за входом в «Пенинсулу». Из отеля вышла Эйприл с чемоданом от Луи Вюиттона. Слежки за нею не было. Я вошел в холл и позвонил Стиву. Тот спустился с видеомагнитофоном и выпил со мной чашку кофе.

Ателье Сэма Тейлора находилось в Берлингтонском пассаже, рядом с «Пенинсулой». Я доехал туда на такси, прихватив с собой видеомагнитофон и надеясь, что за мной следят. В ателье было полно европейцев, с которых снимали мерки. Сэм наблюдал за всем из глубины ателье, но мне оказал особое внимание. Я заплатил за несколько костюмов и рубашек и спросил разрешения оставить видеомагнитофон на то время, пока хожу по магазинам. Поспешно выскочил из пассажа, сбежал вниз по ступенькам в метро, на станцию «Цимшатсун». Пересаживаясь с поезда на поезд, кружным путем доехал до «Центральной», чтобы встретиться с Биллом в «Мандарине». Если агенты DEA следили за коробкой с видеомагнитофоном, они, вероятно, вконец запутались. Если пасли меня, я от них оторвался.

Билл вручил мне большой красный кожаный дипломат с долларами. Я смотался на такси в «Шангри-Ла» и переложил четверть миллиона в сейф. Взял напрокат гостиничный лимузин, поехал в «Парк-отель» и в три приема перевез миллион долларов в Банк Гонконга и Шанхая, поместив деньги в только что арендованный сейф. Потом препроводил сто пятьдесят тысяч из сейфа Брюса Айткена в Эдинбург-тауэрс в сейф «Шангри-Ла» и вернулся в «Парк-отель» за Хоббсом и остававшейся четвертью миллиона. Выдав Хоббсу круглую сумму на расходы и словесный портрет Селены, я высадил его у бюро регистрации записей актов гражданского состояния и покатил назад в «Шангри-Ла». Спрятав деньги под замок, отправился на телеграф и позвонил Малику. Тот обещал прибыть в Гонконг на следующий день и остановиться в отеле «Мирамар». Я побеспокоил Фила в Бангкоке и велел ждать меня через семь-десять дней. Соединился через Флэша с Эрни, который хотел отправить оставшиеся четыреста пятьдесят тысяч долларов электронным переводом на банковский счет. Я продиктовал ему номер своего счета в гонконгском отделении «Креди Свисс», том, что располагался в Дальневосточном торговом центре. Вернувшись в «Шангри-Ла», послал Рою Уэбборну из Управления водных ресурсов Уэльса телекс, в котором сообщалось, что первая реакция на его предложение была благоприятной. По телефону попросил Эйприл принести чемодан – для ста пятидесяти тысяч долларов в сейфе «Шангри-Ла» нашлось бы место. Сэм Тэйлор пообещал, что видеомагнитофон вместе с одеждой доставят в номер «Парк-отеля», который все еще числился за мной для Хоббса. Я лег на кровать и выкурил косарь. Все было под контролем.

Мои мысли обратились к Джуди и детям. Теперь они могли прилететь в Гонконг. Джуди заказала билеты у Балендо, который с радостью записал их на мой счет. Я задумался, не вложить ли деньги в «Международный туристический центр Гонконга». А может, купить компанию и заняться туристическим бизнесом. Это было бы фантастическое прикрытие. Оправдание для любых поездок.

Позвонила Эйприл. Она, Селена и Хоббс ожидали в холле. Я спустился. Хоббс и Селена хихикали. Через месяц или около того им предстояло пожениться. Эйприл отдала мне чемодан, и я поставил изделие Луи Вюиттона в сейф.

– Маркс, ты выглядишь усталым. А может, просто накурился?

– А может, и то и другое, Эйприл.

– Тебе нужна желчь змеи.

– Зачем?

– Это очень полезно – пить желчь змеи. Трахаешься всю ночь, а-а! Шучу-шучу, но это тебя разбудит.

– Я пил раньше змеиную кровь.

– Может быть, Маркс, но не желчь. Гвайлу никогда ее не пьют.

– О'кей. Пошли сходим за ней.

На углу Жервуа-стрит и Хиллиер-стрит, на острове Гонконг, находится лавка, заполненная сумками, клетками и корзинами с извивающимися змеями. Мы вчетвером зашли внутрь. Эйприл, Селена и торговец змеями затеяли громкую перепалку на кантонском диалекте. Я думал, того и гляди начнется драка, но оказалось, они просто спорили, какая змея вернее всего пробудит гвайлу. Из корзин вынули трех разных гадов. Торговец сжимал каждую шипящую тварь по всей длине, пока не нащупал желчный пузырь. Затем отточенным движением хирурга удалял желчный пузырь. Три змеи без желчных пузырей лежали связанные в сумке. Из рассеченных желчных пузырей в бокал для бренди сочилась густая, темно-зеленая жидкость. Хоббсу хватило увиденного – он вышел из лавки. Торговец плеснул в бокал изрядное количество дорогого бренди и встряхнул емкость.

– Выпей, гвайлу!

Осушил бокал. Пойло напоминало дешевое бренди, а стоило три тысячи гонконгских долларов.

Торговец отдал сумку с искалеченными рептилиями в змеиный ресторан по соседству. Хоббс решительно отказался отведать змеиного супчика, и мы отправились в другое место. Я съел тарелку жаворонковых языков, а потом отведал петушиных яичек. Мы взяли такси до какого-то клуба в Ванчае и напились. Эйприл и Селена поспешили в «Пей до дна», а мы с Хоббсом пошли в бар «Кантри», который находился в «Бар-Сити».

– Джим, как тебе понравится трехнедельный мальчишник в Бангкоке?

– Когда ехать? Это для другого брака?

– Нет. Я хочу, чтобы ты отвез туда деньги. Можешь отправиться завтра. Забронируй билет через Балендо в Лондоне. Так будет лучше. Зарегистрируйся в отеле «Бангкок», где есть сейфы для клиентов, и развлекайся, пока я не приеду. Не трать слишком много.

– Что я должен там делать, Говард?

– Что хочешь. Поползай по притонам. Изучи местность. Джим взял курс на «Парк-отель», а меня бодрила желчь трех змей. Я несколько часов бродил по побережью Коулуна. На больших красных вывесках светились иероглифы «Кунг хей фат чой»э959
  Радости вам! (кит.).


[Закрыть]. Скоро будет китайский Новый год, год крысы. Множество красных рассветов победоносно сражались с неоновыми канделябрами Гонконга, позволив небоскребам пустить корни на близлежащих холмах. Из-за огромных океанских лайнеров, стоявших в порту, газетные киоски в нескольких метрах отсюда казались крошечными. Бесшумно проплывали китайские джонки, тщательно огибая стаи громыхающих лодок-сампанов, группы пожилых мужчин и женщин на рассвете занимались тайцзи6060
  Тайцзи (тайцзи цюанъ) – практика совершенствования духа и тела путем балансирования инь и ян.


[Закрыть]в общественных садах. Нелегальные уличные торговцы с больших закрытых тканью тачек продавали дымящиеся аппетитные деликатесы. А может, осесть в Гонконге? Как бы к этому отнеслась Джуди?

Сколь ни соблазнительно выглядела огромная кровать, сон все не шел. Мое сознание бодрствовало. Я дважды позавтракал и посмотрел телевизор, прежде чем отнести Джиму вюиттоновский чемодан с деньгами. Хоббса очень воодушевляла поездка в Бангкок. Мы вместе добрались в аэропорт. Балендо позаботился, чтобы билет Хоббса ожидал его в офисе «Китай Пасифик».

Малик ожидал меня в номере «Мирамара». Он не видел никаких проблем с поставкой пяти тонн на самолете.

– Д. Г.Маркс, мы это сделаем, если на то будет воля Аллаха.

– А можно в накладной указать в качестве места происхождения груза Токио?

– Почему нет? Самолеты «Пакистанских международных авиалиний» летают из Токио в Карачи, а из Карачи в Нью-Йорк. Мы можем все погрузить в Карачи и привести документы в порядок.

– А что насчет остальной информации, которая должна быть в авиагрузовой накладной?

– Мы напечатаем все, что можно напечатать на машинке.

– Ты можешь убедиться, что упаковка не пропускает запах? Однажды я потерял груз в Нью-Йорке из-за собаки, натасканной на наркотики.

– Знаю. Я знаю довольно много о твоем прошлом. Раоул рассказывал. Он тебе не друг. И мне тоже. Я знаю, ты окончил Оксфордский университет. Я хотел бы, чтобы мой сын Яссер тоже поступил туда. Ты можешь это устроить? Не беспокойся, Д. Г.Маркс. Я знаю, как избавиться от запаха с помощью жира и жестяных банок. А еще, ты не поверишь, дрессировщик полицейских собак в провинции Синд – мой хороший друг. Прежде чем отправлять груз, он приведет служебную собаку и проверит, учует ли она запах. Нет – значит груз в безопасности, если на то есть воля Аллаха.

– Тебя устроят триста долларов аванса за килограмм и тридцать процентов от общей прибыли?

– Аванс должен быть немного больше. Цены растут. Пакистан уже не страна третьего мира.

– Малик, ты должен знать: я не торгуюсь. Я знаю, тебе это ничего не будет стоить. Ты понесешь ответственность, если дела пойдут не так, а полтора миллиона долларов с лихвой все покроют.

– Ты прав. Мне хватит. Когда заплатишь задаток?

– Где тебе передать деньги?

– Большую часть суммы, скажем, миллион долларов, можно прислать сюда, в Гонконг. Мой друг работает здесь в Международном кредитно-коммерческом банке. Можешь вручить деньги ему. А когда партию погрузят на самолет, мне потребуется остальная наличность в Карачи.

Несколько секунд я раздумывал.

– Полмиллиона долларов я дам тебе здесь, в Гонконге, перед тем, как мы расстанемся. Примерно через десять дней приеду в Карачи проверить товар и посмотреть, как идут дела. Если все будет в порядке, вернусь в Гонконг и передам твоему другу из банка еще пятьсот тысяч. Когда груз подготовят к отправке, вручу полмиллиона наличными в Карачи.

– Это хороший план, Д. Г. Маркс. Но сообщи мне, если ты или один из твоих людей полетите в Карачи с большой суммой денег. Я позабочусь, чтобы ничего не случилось по прибытии. Иначе деньги могут конфисковать таможенники. Я буду очень рад видеть тебя в моей стране. Ты должен остановиться в гостинице «Шератон».

– В Карачи теперь есть «Шератон»? Был только «Интерконтинентал».

– «Интерконтинентал» теперь называется «Жемчужина». В Пакистане есть и «Шератон», и «Хилтон», и «Холидей инн». Это хорошее вложение денег. Зия много сделал для страны. Когда ты приедешь, я покажу тебе массу способов заработать деньги.

Бессонная ночь давала себя знать. В «Шангри-Ла» меня ждал телекс от Балендо: Хоббс остановился в гостинице «Монтиен» в Бангкоке, Джуди и дети прилетают в Бангкок завтра. Измученный, с нетерпением предвкушающий встречу, я наконец заснул.

Наутро я сообщил администратору, что жду жену и детей, и попросил позаботиться о дополнительных спальных местах, цветах, еде, шампанском, игрушках для детей. Взял напрокат лимузин с шофером и направился в аэропорт.

Рейс «Китай Пасифик» прилетел без опозданий. Джуди выглядела счастливой и уставшей, Эмбер и Франческа – измученными и возбужденными. Лица их расцвели улыбками, когда мы вошли в пентхаус и открылся вид на гавань. Отведав обильного угощения, они быстро уснули, я сидел и вглядывался в любимые черты.

Получив от меня полмиллиона долларов в Банке Гонконга и Шанхая, Малик отнес их в Международный кредитно-коммерческий банк и сел на самолет до Карачи. У него было чем заняться. Я позвонил Стивену Нг в «Креди Свисс», оставил свой телефон в «Шангри-Ла» и велел ожидать денежного перевода из-за границы. В номере «Парк-отеля» уже стояла коробка с видеомагнитофоном, доставленная вместе с одеждой от Сэма Тейлора. Я разворошил кровать в номере и выпил кофе в холле перед тем, как отправиться в Берлингтонский пассаж заплатить Сэму.