Текст книги "Солдат не спрашивай"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Наемник II

– Ани Мар Ливана. – Хендрик Галт представлял Доналу сидящих за столом. – А джентльмен, который пригласил вас, – Уильям Сетанский, принц и председатель Совета.

– Весьма польщен, – пробормотал Донал, наклоняя голову.

– …Мой адъютант… Командант Хью Киллиен…

Они кивнули друг другу.

– …и Арделл Монтор, с Ньютона. – Неуклюжий молодой человек, сгорбившийся в кресле, шевельнул в знак подтверждения головой. Глаза его – столь темные, что казались почти черными под светлыми бровями, гармонировавшими с его довольно густыми светлыми волосами, – на мгновение пристально посмотрели на Донала, потом снова стали безразличными, – Арделл, – сказал Галт без тени юмора, – достиг выдающихся результатов на Ньютоне. Он специализировался в области социодинамики.

– В самом деле, – пробормотал ньютонец, издав нечто среднее между фырканьем и смехом. – В самом деле, специализировался. – Он поднял тяжелый бокал со стола и отхлебнул светло-золотистого напитка.

– Арделл… – укоризненно произнес Уильям. Тот внимательно посмотрел на принца, потом снова фыркнул и поднес бокал к губам.

– Вы сейчас где-нибудь служите, Грэйм? – Фрайляндец повернулся к Доналу.

– У меня временный контракт на Квакерских мирах, – ответил Донал. – Я полагал, что там у меня будет возможность проявить себя.

– Вы истинный дорсаец, – улыбнулся Уильям. – Постоянно стремитесь в бой.

– Вы делаете мне комплимент, сэр, – повернулся к нему Донал, – Просто дело в том, что на поле боя повышение можно получить быстрее, чем в гарнизоне.

– Вы слишком скромны, – сказал Уильям.

– Да, действительно, – внезапно вставила Ани, – Даже чересчур.

Уильям насмешливо посмотрел на девушку.

– Ну что вы, Ани. Не следует позволять свойственной экзотам нелюбви к насилию выливаться в ничем не обоснованное презрение к этому прекрасному молодому человеку. Я уверен, что и Хендрик, и Хью с ним согласны.

– О да, конечно. – Ани бросила взгляд на них. – Конечно согласны!

– Что ж, – рассмеялся Уильям, – мы должны быть снисходительны к избранной. Что касается меня, то должен признать, что я в достаточной степени мужчина, поэтому мне не может не нравиться сама мысль о возможности проявить себя в деле. Я… а, вот и обед.

Полные до краев суповые тарелки появились перед всеми сидящими за столом, кроме Донала.

– Лучше прямо сейчас сделайте заказ, – заметил Уильям.

– …Отец Донала был вашим одноклассником, не так ли, Хендрик? – поинтересовался Уильям, когда подали рыбу.

– Просто близким другом, – сухо ответил маршал.

– А, – сказал Уильям, осторожно насаживая на вилку кусок нежного белого мяса. – Я завидую вам, дорсайцам. Ваши профессии позволяют вам сохранять дружеские отношения независимо от занятий. В области торговли, – он сделал изящный жест смуглой рукой, – принцип всеобщего дружелюбия затмевает собой более глубокие чувства.

– Не все дорсайцы солдаты, принц, и не все сетанцы – предприниматели, – произнес маршал.

– Разумеется, – Взгляд Уильяма упал на Донала. – Что вы скажете, Донал? Вы по натуре просто солдат-наемник, или у вас есть иные стремления?

Вопрос был настолько же прям, насколько уклончиво его задали. Донал решил, что остроумный ответ с небольшой долей тщеславия будет наилучшим.

– Естественно, я бы хотел стать знаменитым. – Затем он смущенно рассмеялся: – И богатым.

Он заметил, как потемнело лицо Галта. Однако сейчас это его не взволновало: у него была иная цель. Донал надеялся, что у него будет возможность развеять подозрения маршала несколько позже. А сейчас следует казаться достаточно своекорыстным для того, чтобы возбудить интерес Уильяма.

– Очень интересно, – любезно заметил принц. – И как вы намереваетесь осуществить эти благие намерения?

– Я надеюсь, – ответил Донал, – что мне удастся узнать шо-нибудь, путешествуя среди миров, – что-нибудь такое, чем я мог бы воспользоваться для собственной выгоды.

– Господи, и это все? – Фрайляндед расхохотался, явно приглашая остальных последовать его примеру.

Уильям, однако, не смеялся – хотя и Ани развеселилась, и даже Арделл фыркнул.

– Нечему удивляться, Хью, – сказал он, – Мне нравится позиция Донала. Я сам когда-то думал точно так же – когда был моложе. – Он добродушно улыбнулся Доналу. – Вы должны зайти ко мне поговорить, после того как закончите беседу с Хендриком. Мне нравятся молодые люди с амбициями.

Арделл снова фыркнул. Уильям повернулся и грустно взглянул на него.

– Попробуйте чего-нибудь поесть, Арделл. Через четыре часа с небольшим – фазовый сдвиг, и если у вас не будет чего-нибудь твердого в желудке…

– В моем желудке? – пьяным голосом сказал молодой человек. – А что, если мой желудок достигнет бесконечных измерений вне фазы? Что, если я достигну бесконечных измерений, и буду везде, и никогда не вернусь в исходную точку? – Он ухмыльнулся, глядя на Уильяма. – Какой напрасный расход хорошей еды…

Ани внезапно побледнела.

– Прошу прощения… – пробормотала она, поспешно вставая.

– Я ни в чем вас не обвиняю! – резко проговорил Уильям. – Арделл, у вас непростительно дурной вкус. Хью, проводите Ани в ее каюту.

– Я не хочу! – вспыхнула Ани, – Он такой же, как и все вы…

Однако фрайляндец, выглядевший в своей отутюженной форме как на рекламном плакате, поднялся и, обойдя вокруг стола, попытался взять ее за руку. Девушка отшатнулась от него, повернулась и нетвердыми шагами вышла из кают-компании; Хью последовал за ней. Донал успел заметить, что, прежде чем они скрылись за поворотом, она прильнула к высокому офицеру и оперлась на его руку.

Уильям продолжал высказывать свое неодобрение по поводу Арделла, который не возражал, но смотрел на него нетрезвым взглядом своих черных неподвижных глаз. Потом разговор перешел на военные проблемы, в частности полевую стратегию, и во время этой беседы втроем – из которой Арделл был, в сущности, исключен – Донал сумел вернуть часть своей личной репутации, несколько подорванной в глазах маршала упоминанием о славе и богатстве.

– Не забудьте, – напомнил Уильям, когда они расставались в коридоре после обеда, – Приходите ко мне, когда закончите с Хендриком, Донал. Буду рад помочь вам чем смогу, – Улыбнувшись и кивнув на прощание, он ушел.

Донал и Галт шли по узкому коридору, такому узкому, что приходилось идти друг за другом. Следуя за широкоплечим маршалом, Донал, к своему удивлению, услышал:

– Ну, что вы о них думаете?

– Сэр? – переспросил Донал. Поколебавшись, он выбрал ответ, который считал наиболее безопасным. – Меня слегка удивила девушка.

– Ани? – Галт остановился перед дверью с номером девятнадцать.

– Я думал, что избранная Культиса должна… – Донал на мгновение запнулся: —…должна уметь лучше контролировать себя.

– Она вполне здорова, вполне нормальна, вполне разумна – но все это лишь потенциальные возможности, – сердито возразил маршал. – Чего вы ожидали?

Он пропустил Донала вперед и плотно закрыл за собой дверь. Когда Галт повернулся, в его голосе зазвучали более жесткие и формальные нотки.

– Итак, что там насчет письма?

Донал глубоко вздохнул. Он изо всех сил пытался понять характер Галта во время обеда – и теперь поставил на карту все, надеясь, что не ошибся.

– Нет никакого письма, сэр. Насколько я знаю, мой отец никогда в жизни не был знаком с вами.

– Я так и думал, – сказал Галт, – Ладно, в чем тогда дело? – Он подошел к столу в другом конце комнаты, достал что-то из ящика, а когда повернулся, Донал, к своему изумлению, увидел, что он набивает табаком старинную трубку.

– Дело в Ани, сэр, – ответил он. – Я никогда в жизни не встречал подобной дуры, – И он обстоятельно изложил всю историю о встрече в коридоре. Галт присел на край стола с трубкой в зубах, выпуская маленькие облачка белого дыма, которые вентиляционная система всасывала мгновение спустя.

– Понятно, – кивнул он, когда Донал закончил. – Нельзя не согласиться с вами. Она дура. Вот только какого рода идиотом вы считаете себя?

– Я, сэр? – искренне изумился Донал.

– Именно вы, мой мальчик. – Галт вынул трубку изо рта. – Не успели закончить школу и уже сунули нос в историю, которая привела бы в замешательство целое планетарное правительство. – Он с откровенным недоумением разглядывал Донала. – О чем вы думали… на что рассчитывали… черт побери, что вы собирались со всем этим делать?

– Ну, ничего особенного, – пожал плечами Донал, – Я только хотел как можно более аккуратно выйти из нелепой и, возможно, опасной ситуации. Должен признаться, я никакого понятия не имел о роли Уильяма – но он, похоже, сущий дьявол.

Маршал изумленно уставился на Донала:

– Кто вам это сказал?

– Никто, – ответил Донал. – Это же и так очевидно, верно?

Галт положил трубку на стол и встал.

– Для девяносто пяти процентов населения цивилизованных миров – нет. Почему это столь очевидно для вас?

– Потому что любого человека можно оценить по внешности и действиям людей, которыми он себя окружает. А окружение этого Уильяма – раздавленные, лишенные воли люди.

Маршал посуровел:

– Вы имеете в виду меня?

– Естественно, нет, – сказал Донал. – Вы же дорсаец.

Суровое выражение исчезло с лица Галта. Он кисло

улыбнулся и, взяв трубку, снова разжег ее.

– Ваша вера в наши общие корни – просто бальзам на душу. Итак, вы поняли сущность Уильяма?

– Ну, не совсем так, – сказал Донал. – Взять хотя бы тот факт, что избранная Культиса никак с ним не гармонирует. А чувство гармонии у избранных врожденное. Кроме того, он явно подавляет личности, подобные Ани, или этого Монтора с Ньютона, который сам, похоже, человек достаточно высокоинтеллектуальный.

– И человек столь выдающийся обязательно должен быть дьяволом? – сухо заметил Галт.

– Вовсе нет, – терпеливо объяснил Донал. – Но, обладая подобными интеллектуальными способностями, человек должен проявлять в большей степени, нежели остальные, склонности либо к добру, либо ко злу. Если его влечет зло, он может маскировать это в себе. Он в состоянии даже скрыть свое влияние на людей, которыми себя окружает. Но он не способен произвести хорошее впечатление, которое в обычных условиях отражалось бы и на его подчиненных и окружении – и которое, будь он действительно хорошим человеком, ему не было бы причин скрывать. Благодаря же отсутствию подобного впечатления можно понять, что он за человек.

Галт вынул трубку изо рта и, присвистнув, уставился на Донала:

– Вы случайно не воспитывались где-нибудь у экзотов?

– Нет, сэр, – улыбнулся Донал. – Хотя мать моего отца была с Мары. И мать моей матери – тоже.

Галт задумчиво набил погасшую трубку.

– Эта ваша способность к определению сущности людей – вы унаследовали ее от матери, от бабушки или сами к этому пришли?

– Ну, я думаю, что просто, наверное, где-то об этом слышал, – ответил Донал. – Однако уверен, что любой пришел бы к подобному выводу, подумав несколько минут.

– Тогда, возможно, большинство людей вообще не думает, – холодно произнес Галт, – Садитесь, Донал. Поговорим.

Они сели в кресла друг напротив друга. Галт отложил трубку в сторону.

– Теперь послушайте меня, – проговорил он тихим и спокойным тоном. – Вы один из самых странных юношей, которых я когда-либо встречал. Я еще не знаю, что же мне с вами делать. Будь вы моим сыном, я бы упрятал вас в карантин и отослал домой лет на десять, прежде чем снова отпустил в космос… Ладно, – внезапно оборвал он сам себя, предупреждающе поднимая руку, когда Донал открыл было рот, – Я знаю, что теперь вы взрослый мужчина и вас никуда нельзя отправить помимо вашей воли. Больше всего меня поражает то, что у вас не больше одного шанса из тысячи стать кем-то более или менее выдающимся и девятьсот девяносто девять шансов на то, что вас попросту уберут с дороги, причем достаточно скоро. Слушайте, друг мой, что вы вообще знаете о других мирах, кроме Дорсая?

– Ну, – сказал Донал, – всего имеется четырнадцать планетарных правительств, не считая довольно анархистских органов правления – на Мире Даннина и Коби…

– Забудьте лекции по гражданскому праву! – грубо перебил его Галт. – Правительства сегодня, в двадцать четвертом веке, – лишь механизм. Важны люди, которые им управляют. Проджект Блэйн на Венере; Свен Хольман на Земле; старейший Брайт на Гармонии, на той самой планете, куда мы направляемся; и Сэйона на Культисе, у экзотов.

– Генерал Камал… – начал Донал.

– Ничего не значит! – резко оборвал Галт. – На Дорсае никто не может что-то значить, а каждый мелкий кантон цепляется за свою независимость зубами и когтями! Нет, я говорю о людях, которые протягивают связующие нити между звездами. О тех, кого я упомянул, и о многих других. – Он глубоко вздохнул. – Как, по-вашему, соотносится наш принц-торговец и председатель Совета Сеты с теми, о ком я говорил?

– Вы считаете, он с ними на равных?

– По крайней мере, – сказал Галт, – По крайней мере. Пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что он путешествует на торговом корабле, в сопровождении лишь девушки и Монтора. Вполне возможно, что он владелец этого корабля, его экипажа и офицеров – и половины пассажиров.

– А вы и ваш адъютант? – спросил Донал, возможно, несколько более прямо, чем следовало. Лицо Галта стало жестким, затем снова смягчилось.

– Честный вопрос, – прогрохотал он. – Я стараюсь заставить вас поставить под сомнение многое из того, что вы воспринимали как само собой разумеющееся. Нет – отвечаю на ваш вопрос, – я первый маршал Фрайлянда, дорсаец, и исполняю свои профессиональные обязанности, не более того. Мы только что предоставили внаем пять легких дивизионов Первой диссидентской церкви на Гармонии, и я направляюсь туда, чтобы убедиться, что их используют в соответствии с контрактом. Это довольно сложная сделка – как и все подобные ей, – поскольку там есть и доля Сеты. Отсюда – и Уильям.

– А адъютант? – настаивал Донал.

– Что адъютант? – ответил Галт. – Он фрайляндец, профессионал и хороший человек. Он будет командовать одним из подразделений Трехсторонних сил в течение короткого испытательного срока в демонстрационных целях.

– Он давно с вами?

– Около двух стандартных лет, – ответил Галт.

– И он хороший профессионал?

– Чертовски хороший. Поэтому он мой адъютант. Собственно, к чему вы клоните?

– У меня есть некоторые сомнения и подозрения, – Донал мгновение поколебался, – Но я пока не готов их высказать.

Галт рассмеялся:

– Ох уж это ваше маранское чутье! Вы под каждым кустом видите змею. Поверьте моему слову, Хью – хороший, честный солдат; возможно, несколько любит порисоваться – но не более того.

– Я вряд ли готов с вами спорить, – пробормотал Донал, ловко уходя от темы, – Вы, кажется, хотели что-то сказать об Уильяме, когда я вас перебил?

– Да, – Галт нахмурился, – Буду краток. Девушка не имеет никакого отношения к нашим делам, а Уильям смертельно опасен. Оставим их обоих в покое. Если я могу чем-то вам помочь в вашей дальнейшей службе…

– Большое вам спасибо, – кивнул Донал. – Но мне кажется, Уильям хочет мне что-то предложить.

Галт моргнул и уставился на него.

– Будь я проклят! – взорвался он мгновение спустя, – С чего вы это взяли?

Донал с легкой грустью улыбнулся.

– Еще одно из моих подозрений, без всякого сомнения основанное на том, что вы назвали моим маранским чутьем, – Он встал, – Я ценю ваши попытки предостеречь меня, сэр, – Он протянул руку. – Я мог бы как-нибудь еще раз с вами поговорить?

Галт тоже встал, машинально пожимая протянутую руку.

– В любое время. Будь я проклят, если я вас понимаю.

Донал уставился на него.

– Скажите, сэр, по-вашему, я… не такой, как все?

– Не такой, как все! – Галт при этих словах чуть не взорвался. – Да вы словно… – Воображение его подвело, – Почему вы спросили?

– Просто интересно, – ответил Донал. – Обо мне очень часто так говорили. Может быть, так оно и есть.

Он выпустил ладонь маршала, повернулся и вышел.

Наемник III

Возвращаясь по коридору в сторону носовой части корабля, Донал с некоторой тоской позволил себе погрузиться в размышления по поводу висящего над ним проклятия – этого странного отличия от других людей. Он думал, что избавился от него вместе со своей курсантской формой. Вместо этого оно, похоже, продолжало путешествовать вместе с ним, надежно устроившись у него на плечах. Так было всегда. То, что казалось ему самому простым и естественным, всегда производило на других впечатление чего-то непонятного и запутанного. Они говорили: «враг» и «друг»; «сильный» и «слабый», «они» и «мы». У них существовали тысячи всевозможных классификаций и отличительных особенностей, которых он не мог понять, будучи убежденным, что все люди – это просто люди и между ними очень мало различий. С ними лишь приходилось иметь дело как с отдельными личностями, всегда помня о том, что нужно просто запастись терпением.

Снова оказавшись в кают-компании, он обнаружил там несколько небольших групп пассажиров и – как частично ожидал – молодого ньютонца Арделла Монтора, сгорбившегося в кресле у стойки бара, которая приобрела свой обычный вид, после того как обеденные столы были убраны внутрь стен. Донал направился прямо к нему, и Монтор, не двигаясь с места, перевел взгляд своих темных глаз на приближающегося Донала.

– Можно к вам присоединиться? – спросил Донал.

– Прошу. – Голос Монтора звучал хрипло. – Думаю, нам интересно было бы побеседовать, – Его пальцы пробежали по кнопкам бар-автомата, – Чего-нибудь выпьете?

– Дорсайского виски, – ответил Донал.

Монтор нажал кнопку. Секунду спустя на стойке появился небольшой, полный до краев бокал. Донал взял его и осторожно отхлебнул. Он уже знал, как действует на него алкоголь, и решил, что никогда больше не позволит себе напиться. Подняв глаза от бокала, он обнаружил, что ньютонец пристально смотрит на него необычно ясным и проницательным взглядом.

– Вы моложе меня, – произнес Арделл, – Даже если по мне это и не заметно. Как вы думаете, сколько мне лет?

Донал с любопытством посмотрел на него. Лицо Монтора, несмотря на следы усталости и беспутного образа жизни, выглядело удивительно юным – чему также способствовала копна нечесаных волос и неуклюжая поза в кресле.

– Лет двадцать пять, – пожал плечами Донал.

– Тридцать три, – уточнил Арделл. – До двадцати девяти я был мальчишкой, студентом. Вам кажется, я слишком много пью?

– Думаю, это очевидно, – кивнул Донал.

– Совершенно с вами согласен. – Арделл внезапно рассмеялся. – Совершенно согласен. В этом нет никакого сомнения – один из немногих фактов в этой богом забытой Вселенной, в котором можно не сомневаться. Но я намеревался поговорить с вами о другом.

– О чем же? – Донал снова отхлебнул виски.

– О смелости, – Арделл глядел на него пронизывающим взглядом, – Вы смелый человек?

– Это необходимое качество для солдата, – ответил Донал, – Почему вы спрашиваете?

– И у вас нет никаких сомнений? Никаких? – Арделл повертел в руке высокий бокал с золотистым напитком и сделал глоток, – Никаких тайных страхов, что, когда наступит момент, ваши ноги ослабеют, сердце заколотится, и вы повернетесь и побежите?

– Конечно, я не повернусь и не побегу, – произнес Донал, – Я ведь дорсаец. Что касается моих ощущений – могу лишь сказать, что никогда не чувствовал себя так, как вы описываете. И даже если так…

Тут прозвучал мелодичный сигнал, прервав их беседу.

– Фазовый сдвиг через один час двадцать минут, – объявил голос. – Фазовый сдвиг через один час двадцать минут. Пассажирам во избежание неудобств рекомендуется принять снотворное и провести данное время в состоянии сна.

– Вы уже приняли таблетку? – поинтересовался Арделл.

– Еще нет, – ответил Донал.

– Но примете?

– Конечно, – Донал с интересом взглянул на него, – Почему бы и нет?

– А не является ли попытка избежать подобным образом неприятных ощущений при фазовом сдвиге проявлением трусости?

– Это глупо, – сказал Донал, – Точно так же можно назвать трусостью привычку носить одежду, чтобы было тепло и удобно, или есть, чтобы не умереть с голоду. Первое – вопрос удобства; второе… – он на мгновение задумался, – вопрос долга.

– Смелость в том, чтобы исполнять свой долг?

– …вопреки тому, что хочется тебе лично. Да, – кивнул Донал.

– Да, – задумчиво повторил Арделл. – Да.– Он поставил пустой бокал на стойку и нажал кнопку. – Я полагал, что вы и в самом деле смелый человек, – тем же тоном произнес он, наблюдая за тем, как бокал опускается вниз, наполняется и появляется вновь.

– Я дорсаец, – пожал плечами Донал.

– Только не надо выспренних фраз о тщательном отборе! – резко бросил Арделл, беря наполнившийся бокал. Когда он снова повернулся, Донал увидел выражение муки на его лице. – Этого мало. Если бы смелость была лишь в ваших генах… – Внезапно он замолчал и наклонился к Доналу. – Послушайте меня, – почти прошептал он, – Я трус.

– Вы уверены? – спокойно спросил Донал, – Откуда вы знаете?

– Мне до смерти страшно, – прошептал Арделл, – Я боюсь самой Вселенной. Что вы знаете о математическом аспекте социальной динамики?

– Там какая-то специальная математическая теория, – сказал Донал. – К сожалению, я получил несколько иное образование.

– Нет, нет! – почти раздраженно проговорил Арделл, – Я говорю о статистике социального анализа и экстраполяции процессов роста населения и общественного развития, – Он еще больше понизил голос, – Они коррелированы в соответствии с законами статистики случайных процессов!

– Прошу прощения, – пожал плечами Донал, – Это ничего мне не говорит.

Арделл внезапно схватил Донала за руку; его пальцы оказались удивительно сильными.

– Вы что, не понимаете? – прошептал он. – Существует вероятность любого исхода – включая исчезновение. Он должен наступить, поскольку существует его вероятность. По мере того как наша социальная статистика начинает оперировать все большими цифрами, мы также должны признавать подобную возможность. В конце концов это произойдет. Мы уничтожим сами себя. Другой альтернативы нет. А все потому, что Вселенная слишком велика для нас, и население миров разрастается слишком интенсивно и чересчур быстро. Мы достигнем критической массы, а затем… – он щелкнул пальцами, – конец!

– Ну, это проблема будущего, – произнес Донал. Потом более мягко добавил: – Почему это, собственно, вас так беспокоит?

– Разве вы не понимаете? – удивился Арделл, – Если все к тому идет, то какой вообще смысл жить? Чем мы можем оправдать наше существование? Я не имею в виду то, что мы построили, – все это достаточно быстро разрушается. Или знания – ничего нового. На самом деле должно быть нечто, чего не было во Вселенной прежде. Нечто вроде любви, доброты – и смелости.

– Если вы так считаете, – Донал осторожно высвободил руку, – почему вы так много пьете?

– Потому что я действительно трус, – усмехнулся Арделл. – Я постоянно ощущаю эту громаду, имя которой Вселенная. Выпивка помогает мне приглушить это ощущение – жуткое осознание того, что она может сделать с нами. Вот почему я пью. Мне нужна бутылка для смелости, для такой мелочи, как фазовый сдвиг без снотворного.

– Зачем? – Донал с трудом подавил улыбку. – Какой в этом смысл?

– В том, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. – Арделл не отрывал от него умоляющего взгляда своих темных глаз. – И в какое-то мгновение сказать: давай, рви меня на самые мелкие кусочки, размазывай меня по всему пространству – я выдержу.

Донал покачал головой.

– Вы не понимаете. – Арделл откинулся в кресле. – Если бы у меня была работа, я не нуждался бы в алкоголе. Но сейчас меня и близко не подпускают к чему-либо. У вас все по-другому. Есть работа и есть смелость – настоящая. Возможно, я мог бы… впрочем, неважно. Так или иначе, смелость не передашь от одного к другому.

– Вы летите на Гармонию? – спросил Донал.

– Куда мой принц, туда и я. – Арделл снова усмехнулся, – Вам надо будет как-нибудь почитать мой контракт, – Он повернулся к бару, – Еще виски?

– Нет, – Донал встал. – Прошу меня извинить…

– Мы еще увидимся, – пробормотал Арделл, набирая код очередного напитка. – Еще увидимся.

– Да, – кивнул Донал. – Всего доброго.

– Всего доброго.

Арделл взял со стойки только что наполненный бокал. Над головой снова прозвучал сигнал, и голос напомнил о том, что до начала фазового сдвига остается лишь семьдесят с чем-то минут. Донал вышел.

Полчаса спустя, еще раз побывав в своей каюте и более внимательно перечитав контракт Ани, Донал нажал кнопку у двери каюты Уильяма, принца и председателя Совета Сеты.

– Да? – послышался над дверью голос Уильяма.

– Это Донал Грэйм, сэр, – представился Донал. – Если вы не заняты…

– О, конечно, Донал. Входите!

Дверь распахнулась, и Донал вошел.

Уильям сидел в кресле за небольшим столом, на котором лежала куча бумаг и стоял портативный компьютер-секретарь. Над столом горела единственная лампа, свет которой серебрил его седые волосы. Донал поколебался, услышав, как захлопнулась за ним дверь.

– Присаживайтесь. – Уильям не отрывал взгляда от бумаг. Его пальцы бегали по клавиатуре компьютера. – Мне нужно кое-что сделать.

Донал огляделся в полумраке каюты, нашел кресло и сел. Уильям еще несколько минут продолжал работать.

Наконец он отодвинул бумаги в сторону, и стол вместе со всем содержимым поплыл к дальней стене. Лампа над столом погасла, и общее освещение залило каюту.

Донал от неожиданности заморгал. Уильям улыбнулся:

– Итак, какое у вас дело ко мне?

Донал моргнул, уставился на него и снова моргнул.

– Сэр? – переспросил он.

– Думаю, мы можем не тратить зря время на формальности, – приятным голосом произнес Уильям. – Вы подошли к нашему столу, потому что хотели с кем-то встретиться. Вряд ли это был маршал – учитывая то, что вы дорсаец, вы наверняка нашли бы лучший способ. Разумеется, это не Хью и вряд ли Арделл. Остается Ани; она достаточно симпатична, а вы оба достаточно молоды для того, чтобы наделать глупостей… но, думаю, в данной ситуации это тоже не она. – Уильям сплел свои длинные пальцы и улыбнулся, – Остаюсь только я.

– Сэр, я… – Донал приподнялся с видом человека, оскорбленного в своих лучших чувствах.

– Нет, нет, – Уильям жестом усадил его на место. – Теперь уже глупо уходить, преодолев столько трудностей, чтобы сюда попасть, не так ли? – Голос его стал резким. – Сядьте!

Донал сел.

– Зачем вы хотели меня видеть? – спросил Уильям.

Донал расправил плечи.

– Ладно, – сказал он. – Если вы хотите, чтобы я говорил прямо… я думаю, что мог бы быть вам полезен.

– Что ж, – пожал плечами Уильям, – раз вы полагаете, что можете быть чем-то полезны человеку с моим положением и властью, – продолжайте.

– Так получилось, – произнес Донал, – что у меня в руках оказалось нечто, принадлежащее вам.

Уильям молча протянул руку. Мгновение поколебавшись, Донал достал из кармана контракт Ани и протянул ему. Уильям взял документ, развернул и пробежал глазами, потом небрежно положил на маленький столик рядом с собой.

– Она хотела, чтобы я его уничтожил, – объяснил Донал. – И собиралась мне за это заплатить. Очевидно, она не знала, насколько сложно уничтожить лист материала, на котором пишутся контракты.

– Но вы взялись за это, – кивнул Уильям.

– Я ничего не обещал, – мрачно ответил Донал.

– Но вы с самого начала намеревались принести его прямо ко мне.

– Я считаю, что это ваша собственность.

– Само собой. – Уильям улыбнулся, – Вы, конечно, понимаете, что я не обязан верить ни единому слову из того, что вы только что сказали. Я лишь должен предположить, что вы сами его украли, а потом не сумели от него избавиться – и выдумали всю эту сказку, пытаясь выкрутиться. Капитан корабля с радостью арестует вас, если я прикажу, и будет держать под замком до суда, пока мы не прибудем на Гармонию.

По спине у Донала пробежал холодок.

– Избранная Культиса не станет лгать под присягой. Она…

– Я не вижу никаких причин замешивать сюда Ани, – сказал Уильям. – Все вполне можно решить и без нее. Мое слово против вашего.

Донал ничего не ответил.

– Видите ли, – Уильям снова улыбнулся, – я хочу, чтобы вы поняли: вы не только корыстный, но и недалекий человек.

– Сэр! – вырвалось у Донала.

Уильям пренебрежительно махнул рукой.

– Оставьте свой дорсайский гнев для кого-нибудь, на кого он производит впечатление. Я не хуже вас знаю, что вы не собираетесь на меня нападать. Возможно, будь вы дорсайцем несколько другого рода… но вы таковым не являетесь. Как я уже сказал, вы корыстный дурак. Примите это утверждение как очевидный факт, и мы сможем перейти к делу.

Он посмотрел на Донала. Донал промолчал.

– Очень хорошо, – произнес Уильям, – Вы пришли ко мне в надежде, что сможете оказаться мне чем-нибудь полезны. Как ни странно, можете. Ани, конечно, лишь глупая девчонка – но ради ее блага, так же как и моего, ее работодателя, мы должны следить, чтобы она не нарвалась на серьезные неприятности. Однажды она уже доверилась вам. Она может поступить так еще раз. Если так – ни в коем случае не отговаривайте ее. А чтобы вы были доступны для подобных доверительных отношений, – Уильям снова улыбнулся, на этот раз почти добродушно, – я полагаю, что смогу предоставить вам место офицера под началом команданта Хью Киллиена, когда мы прибудем на Гармонию. Нет никаких причин для того, чтобы военная карьера не могла идти параллельно любым другим занятиям, которые я мог бы для вас найти.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Донал.

– Не за что… – Из скрытого где-то в стене динамика прозвучал сигнал. – А, фазовый сдвиг через пять минут. – Уильям взял со стола маленькую серебряную коробочку и открыл ее. – Вы уже приняли снотворное? Берите.

Он протянул коробочку Доналу.

– Спасибо, сэр. Я уже принял.

– Тогда, – Уильям проглотил белую таблетку и закрыл коробочку, – думаю, это все.

– Я тоже так считаю, сэр, – кивнул Донал.

Донал вышел. Остановившись за дверью лишь на мгновение для того, чтобы принять собственное снотворное, он поспешил назад к своей каюте. По пути он задержался в корабельной библиотеке: его интересовала информация о Первой диссидентской церкви на Гармонии, поэтому в тот момент, когда произошел фазовый сдвиг, он оказался посреди одного из длинных коридоров.

Все предыдущие сдвиги с момента отлета он предусмотрительно проводил во сне, и, конечно, он уже много лет назад узнал, чего следует ожидать. В дополнение ко всему он принял полную дозу препарата, а сам сдвиг, казалось, закончился, не успев по-настоящему начаться. Собственно, он не занял никакого ощутимого интервала времени. Однако он произошел; и какая-то не прекращавшая осознавать происходящее часть Донала знала, что его разрывает на мельчайшие частицы, которые сначала разлетаются по всей Вселенной, а затем вновь собираются вместе в какой-то случайной точке, находящейся на значительном расстоянии, измеряемом в световых годах от места распада. И именно это, а не сам сдвиг, заставило его споткнуться, прежде чем он продолжил путь к своей каюте. И воспоминания об ощущениях во время сдвига теперь навсегда останутся вместе с ним.