Текст книги "Иллюзорный мир (сборник)"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

«Дорогой мистер Тен Руус!

С великим сожалением вынуждены сообщить вам об информации, полученной нами и касающейся ранения вашего приемного отца во время торговой операции на его станции с кораблями Меда В'Дан 32 марта по местному календарю на Гарнере-6.

К сожалению, медицинские прогнозы на выживание пограничника Холлидэя весьма малы; и поскольку вопрос о его станции и владениях является по-прежнему неурегулированным, рекомендация коммандера этого сектора Пограничья состоит в вашем немедленном отбытии с Земли.

Ваша доставка на Гарнеру-6 может быть осуществлена с помощью гражданского космолета, но также возможна с помощью специальной службы, в случае, если таково будет ваше предпочтение…»

Марк замолчал, и Улла тоже какое-то время не произнесла ни слова. Они вместе дошли до конца коридора, она повернула направо, Марк безмолвно последовал за ней.

– Все это так трудно себе представить, – наконец, спустя некоторое время, произнесла она. – Мой папа начал служить на Флоте еще до моего рождения, и я выросла в Земля-сити, никогда ничего не зная о подобных вещах.

– Большинство людей на Земле ничего об этом не знают, – кивнул Марк.

– Но, – ее рука потянулась к безделушке, висевшей у нее на шее, затем снова опустилась, – во все это так трудно поверить. Я никогда бы не поверила, что кто-нибудь вроде Джарла Рэккала может оказаться в лотерее, например.

– Он был из тех, кто, как предполагалось, должен был подпасть под исключение?

– Нет, просто мне почему-то казалось, что ничего подобного не могло случиться с кем-то из заправил этого мира.

– Обычно этого и не происходит, – сказал Марк.

– Именно это я имею в виду, – невинно продолжила она. – Почти все, кто представляют собой нечто важное, – имеют исключение. И большинство тех, кого знает папа, – служат в вооруженных силах, что, конечно, дает им автоматическое исключение на столько времени, на сколько они остаются в рамках квот на свою карьеру. И их жены имеют отсрочки…

Она снова подняла руку и поиграла с инопланетной безделушкой у горла.

– И затем, – продолжила она, – неожиданно начинает казаться, что вообще никто не находится в безопасности от лотереи, даже я.

Он посмотрел на девушку сверху вниз, потом чуть сбоку; они продолжали идти вперед.

– Ну, вы не подпадете под лотерею, пока вам не исполнится двадцать пять лет, да и тогда лишь в случае, если не будете учиться в школе или готовиться к должности, которая могла бы обеспечить вам льготы.

Она покачала головой, но было не совсем ясно – из-за чего.

– Колонисты, – неожиданно произнесла она. – А где они?

– Колонисты на нашем корабле, вы имеете в виду? – спросил Марк. – С прочим грузом. На корме, в грузовом отсеке.

– Тысяча двести человек – и все там. – Ее пальцы сжали кубик. – Я бы хотела их увидеть.

– В грузовой отсек пассажиры не допускаются, – сказал Марк. – Мера предосторожности.

– Я знаю. Меня предупреждал папа. – Она завернула за очередной угол, и теперь они направлялись вниз по короткому коридору, в конце которого находилась тяжелая дверь, около которой стояли двое моряков Космофлота с нашивками охранников и личным оружием. В руках они держали плазменные карабины.

– Он сказал, что только персонал корабля имеет право войти внутрь.

– Совершенно правильно.

– Но… – Она неожиданно посмотрела на Марка и заметила, как он внимательно разглядывает ее. – Пограничник… вроде вас… они могут войти туда, чтобы посмотреть, не надо ли им выбрать себе кого-нибудь в качестве колонистов для своих станций. Это правда ведь, не так ли?

– Да, – подтвердил Марк.

– Не смотрите на меня так серьезно. Я просто подумала… – Она замешкалась. – Вы могли бы взять меня с собой, если бы захотели.

Так, подумал он, вот зачем я ей понадобился. Он чувствовал себя странно разочарованным, обнаружив, что его просто обвели вокруг пальца. Он резко ответил:

– Но я этого не хочу.

– Пожалуйста… – Она резко остановилась, и он также был вынужден остановиться. Она повернулась к нему и для убедительности взяла за правую руку. Он поднял левую руку, разжал пальцы Уллы – настойчиво, но не грубо и объяснил:

– Правая рука всегда свободна для оружия, – сказал он. – Никогда больше так не делайте.

Какое-то мгновение она просто стояла, уставившись на него, по-прежнему с протянутой к нему рукой, с побледневшим лицом и расширившимися глазами.

– Пожалуйста, – попросила она. – Я хочу увидеть Джарла. Я должна его увидеть!

– Джарла?

– Джарла Рэккала. Человека, о котором я только что говорила. – Она посмотрела на Марка. – Человека, которого вы остановили у трапа, когда мы подымались на борт!

– Да, именно так, – сказал Марк. – Я помню. Вы назвали его Джарлом Рэккалом. Он что – ваш старый друг? – Марк постарался придать своему голосу нарочитую резкость. – Потому что если это так, то вам лучше всего поступить милостивее по отношению как к нему, так и к себе, отказавшись от мысли о встрече с ним при данных обстоятельствах.

– Нет, он вовсе не старый друг, – произнесла она, снова с мольбой посмотрев на него. – О да, мы знали друг друга, конечно. Знаете, на всех этих многочисленных вечеринках всегда натыкаешься на одних и тех же людей.

Но я не могу не думать о ком-то вроде него – я имею в виду, что у него было так много всего. Он сам являлся столь многим. И теперь он потерял все.

– То же касается и всех остальных, – заметил Марк.

– Да, но я не знала всех остальных! – быстро ответила Улла. – Но зато я знаю его. И это не только потому, что он – Джарл Рэккал, разве вы не понимаете? Это потому, что он просто человек, которого я знаю. Я никак не могу забыть, что он там, как часть всего этого… груза. Я, по крайней мере, должна попытаться сделать хоть что-то. Хотя бы увидеть его. Спросить его, возможно, предложить помощь со своей стороны, попытаться сделать хотя бы нечто малое, что я могла бы сделать для него…

Ее голос стих, и плечи опустились. Она уставилась в пол.

– Но, – опустошенно произнесла она, – вы не хотите провести меня туда.

Да, подумал Марк, глядя на нее, противопоставляя собственные мысли тем чувствам, которые она, казалось, сумела вызвать в нем. Без сомнения, она весьма изобретательна в умении заполучить то, чего желает. Но имелись еще и другие причины, которые были интересны Марку самому, – причины, о которых она не могла даже подозревать.

– Да, – произнес он. – Что ж, подумав еще раз, я, пожалуй, возьму вас с собой. Вы заинтересовали меня этим человеком. Я сам хотел бы еще раз взглянуть на него.

Глава 4

Он двинулся навстречу двум охранникам. Она заспешила вслед за ним, стараясь не отставать.

– Как они? – спросил он старшего из двоих, молодого старшину, которому было лет тридцать – тридцать пять на вид.

– Тихо, – ответил старшина. – Мы потеряли двадцать восемь человек сразу после старта, но больше пока никто не погиб. – Он заметил выражение, исказившее лицо Уллы. – Извините, мисс, но это происходит всегда. Сразу же после старта, когда они наконец понимают, что они теряют прошлое безвозвратно, многие из них просто сдаются.

– Они кончают жизнь самоубийством? – Улла чувствовала себя отвратительно. – И вы им позволяете?

– Не многие. Я имею в виду, что те, кого мы потеряли, – просто сдались и умерли, – ответил старшина. Затем он повернулся к Марку:

– Разве это не так, пограничник? Мы не могли бы ничего сделать, даже если бы и хотели.

– Но остальные… – прошептала она.

– Люди действуют согласно приказу, а приказ гласит – оставить всех остальных в покое, – произнес Марк. – Нет никакого смысла заставлять людей жить, когда они этого не желают. Так или иначе, если бы тебе и удалось сохранить им жизнь сейчас, они бы все равно вскоре погибли, как только очутились в Колониях. Охранник, а какой там сейчас цикл? Сна или бодрствования?

– До конца цикла бодрствования еще примерно полчаса, – ответил старшина.

– Принесите списки, – сказал Марк. – Я бы хотел просмотреть их.

– Да, сэр.

Старшина сделал пару шагов к панели в стене коридора и вытащил небольшую коричневую коробку микропленки, с автоокуляром для ускоренного просмотра. Все это он передал Марку. Второй стражник уже отпирал тяжелые металлические замки противопожарной двери. Один за другим они открывались с мягким хлопком, стукаясь о звукопоглощающую облицовку коридора. Наконец, когда открылся последний замок, охранник распахнул дверь, и старшина, передавший списки, поднял винтовку, чтобы прикрывать вход, когда Марк вошел внутрь. Улла торопливо направилась вслед за ним.

– Одну минуту, мисс. – Второй охранник преградил ей путь рукой. Пассажиры не допускаются. Извините.

Марк оглянулся через плечо.

– Скажи им, кто ты.

– Улла Шовелл, – произнесла она. – Мой отец – адмирал-генерал Джэзет Шовелл.

– И она будет находиться внутри под моей защитой, – добавил Марк. Хорошо?

Охранник замешкался на какой-то момент, затем опустил руку и отошел в сторону.

– Хорошо, – сказал Марк. – Тогда закройте за нами дверь, но один из вас пусть идет с нами и прикрывает нас с тылу.

– Да, сэр.

Старшина, с винтовкой наготове, проследовал за Марком и Уллой, когда они прошли через дверь в большую, ярко освещенную секцию корабля. Сейчас они стояли на самом верху длинной, покрашенной в зеленый цвет металлической лестницы. Коврового покрытия здесь не было. Они стояли и смотрели вниз, на длинные ряды двухуровневых нар, располагавшихся параллельно друг другу, в восемь рядов, и с потолком высотой футов в восемьдесят. Широкие проходы между рядами контрастировали с близостью сдвоенных нар, между которыми было что-то около пяти футов – достаточно едва лишь для того, чтобы с того места, где сейчас стояли Марк и Улла, они могли разглядеть пространство между каждой последующей парой нар, вплоть до саман последней пары, в дальнем конце отсека, где взгляд останавливался на переходящей в потолок металлической стене.

Верхнюю часть стены занимал лозунг. Это был не временный лозунг, а монументально выдавленные в металле слова. Все три слова состояли из букв высотой футов в десять и шириной фута в два и сияли сверху вниз для колонистов своим собственным светом:

АДАПТАЦИЯ ИЛИ СМЕРТЬ!

Дверь позади Марка, Уллы и старшины, сквозь которую они вошли, снова с шумом закрылась. С этой стороны не было звукопоглощающего покрытия, и грохот разбежался во все стороны и отдался эхом по секции колонистов на борту «Вомбата».

Этот звук заставил всех людей внизу повернуть глаза к его источнику.

Мужчины и женщины, разведенные по нарам лишь в соответствии с их лотерейными номерами, смотрели на них с тех мест, где они стояли, сидели или лежали в сорока футах под непрошеными гостями. Уставились на вторгшихся представителей «высшей касты», к которой они все когда-то в равной степени принадлежали. Улла замешкалась, почувствовав на себе давление такого количества глаз, но Марк уже начал спускаться по открытой винтовой лестнице вниз, к полу отсека. Глубоко вздохнув, она последовала за ним.

Большинство разговоров внизу прекратилось при звуке захлопывания двери, но, когда они начали спускаться по винтовой лестнице, разговоры возобновились, пока не слились в один монотонный шум, отдававшийся легким эхом от высоких металлических стен. Пока они спускались по лестнице, шум висел в этом слегка пахнущем дезинфекцией воздухе, словно монотонное бесконечное гудение племени людей, запертых в тюремной камере со времен динозавров.

У подножия лестницы находились две двери, ведущие в туалеты для противоположных полов. Марк резко постучал по каждой из них.

– Будьте любезны, все вернитесь на свои нары! – подбодрил он.

Взяв записи в левую руку, он подошел к проходу между двумя рядами нар и пошел по нему, всматриваясь в лица колонистов и время от времени сверяясь с записями, касавшимися личных биографий. Улла в молчании следовала за Марком.

Разговоры возобновились, как только они начали спускаться по лестнице, но тут же вновь прекращались, стоило Марку взглянуть на говорившего, поэтому они с Уллой путешествовали в строго очерченном круге молчания. Большую часть пути Марк просто бросал взгляд на колониста, затем на запись его биографии и переходил к следующему колонисту. Примерно на полпути он задержался перед женщиной средних лет, сидевшей на нижней конке у стены.

Женщина посмотрела на Марка, подняв серое, покрытое морщинами лицо, резко констатировавшее с черным, чуть съехавшим париком.

– Мой муж, – устало сообщила она. – Он был офицером на «Бигрансе», одном из крупнейших кораблей-космотанкеров.

– Но вы разбираетесь в позиционных исчислениях?

– Он научил меня этому, – ответила она. – У меня докторская степень по математике. Ничего сложного. Когда он улетал, я могла вычислить его возможные позиционные прыжки и достаточно точно предположить, где бы он мог оказаться в любое указанное время. – Она вздохнула и повторила:

– Я этим занималась, когда он обычно куда-нибудь улетал.

Марк кивнул и пошел дальше по проходу.

– Вы не могли бы побеседовать со мной? – из темноты раздался вопрос.

Марк остановился. Слева на верхней койке, закинув ногу за ногу, сидела маленькая женщина, напоминавшая ребенка.

– Я – Лилли Бето, – объявила она. – Я полный профессор философии университета Белграда, и я готова сделать что угодно, лишь бы извлечь максимум из ситуации, в которой оказалась.

Марк оценивающе посмотрел на нее. Хотя она сидела на верхнем конке, лицо ее находилось лишь немного выше его собственного, и он сам стоял к ней достаточно близко, чтобы различить едва заметные намеки на морщинки в уголках глаз на ее пухловатом и гладком, как у ребенка, лице.

– Что вы знаете о Меда В'Дан? – спросил Марк.

– Практически ничего, – ответила Лилли. – Я не думаю, что кто-либо знает больше, за исключением того, что они торгуют с нами и с Неизвестными Расами чужих, располагающихся ближе к Центру Галактики. Если у них и существует письменная философия, то мне ничего об этом не известно. Я ничего об этом не знаю, и это заставляет меня сомневаться в их утверждении, что они стоят на гораздо более высокой ступени развития, чем мы.

– Многое из их технологии – более высокого уровня развития.

– Дикари Каменного Века, – ответила она, – тоже могли бы стрелять из плазменных винтовок. Но умение пользоваться и умение создавать – две совершенно разных вещи.

Марк с любопытством следил за тем, как говорила Лилли Бето.

– Возможно, – кивнул он и двинулся дальше.

Улла следовала за ним; Марк прошел вдоль всего первого прохода и повернул во второй. Он то и дело останавливался, чтобы задать вопрос тому или иному колонисту, обычно касавшийся какого-то определенного навыка или глубины знаний, о которых говорилось в записях. Он переговорил с большим числом как мужчин, так и женщин, которые в свое время набрались мастерства в механике – как результат хобби или по другой причине. Были там и химик-разработчик, и библиотекарь, двое мужчин и женщина, чьим хобби было приготовление изысканных блюд, мужчина-балетмейстер и коричневокожий сухощавый маленький человечек, «терзаемый» коллекционированием бабочек.

Тем не менее единственный, на кого Марк хоть немного рассчитывал как на ценное приобретение для своей колонии, был мужчина по имени Ораг Спэл, который служил в морской пехоте сержантом орудийного расчета в течение двадцати трех лет, вплоть до своей штрафной отставки за кражу, что, естественно, вывело его из-под защиты военного ведомства всего за три года до обычной отставки, которая имела положительный аспект – полное освобождение от участия в лотерее.

– Вы никогда не станете пограничником, – без утайки сообщил Марк Спаду. – И мы не сможем вам помочь, даже если очень захотим. Но вы в состоянии весьма близко подойти к соответствующему статусу, если будете хорошо работать. Как насчет моего предложения?

– Есть у меня такое желание, – ответил Спэл. Он лежал на нижних нарах, небольшого роста; широкоплечий мужчина, с едва начавшими седеть волосами. – Я отдам вам все силы, что у меня еще остались.

– Хорошо, – сказал Марк, сделав соответствующую отметку в досье Спэла. – Я отметил вас для своей станции. Возможно, когда корабль совершит там посадку, вам придется на Гарнере-6 сперва отправиться в общие бараки с остальными, но в конце концов вы окажетесь у меня.

Марк двинулся дальше. И вскоре оказался возле Джарла Рэккала.

Джарл, как и пехотинец, лежал на боку на нижней койке, его грузное тело буквально переполняло койку: темно-синие сапоги отдыхали, расположившись на подставке для ног, а носки ботинок занимали еще полпрохода. Марку со стороны показалось, что Джарл лежит на игрушечной детской кроватке. Улла протиснулась мимо Марка, чтобы оказаться у изголовья, и Джарл пошевелился, переместив свои широченные плечи и освободив для девушки немного свободного места на краю койки.

– Улла Шовелл! – воскликнул он. – Присаживайтесь.

– Привет, Джарл, – тихо произнесла она, принимая его приглашение. Он посмотрел мимо нее на Марка, стоявшего у изножья койки с коробкой микропленочных записей в руке.

– Пограничник, сэр, – произнес Джарл, слегка улыбаясь. – А вы неплохой парень. Я чуть было не проломил вам грудную клетку, сэр. Ну, вы помните, снаружи, возле трапа.

– Джарл! – громко произнесла Улла. – Его зовут Марк Тен Руус. Тебе не нужно называть его сэром.

– Тем не менее, как мне кажется, я вполне могу начать привыкать к этому, – сказал Джарл. Он вопросительно приподнял брови и обратился к Марку:

– Не так ли?

– Это не будет иметь никакого значения, – ответил Марк.

– Неужели? – удивился Джарл. – Тогда, пожалуй, на какое-то время я опущу «сэра», мистер Тен Руус. И в любой момент, как только вы измените свое решение, сообщите мне.

– Джарл! – еще громче повторила Улла, выглядела она при этом поистине несчастной. – Для тебя такое поведение совершенно неестественно.

– Я веду себя не так, как кто-нибудь другой, сладенькая моя девочка, – сказал Джарл, посмотрев на нее. Звуки прозвищ высших классов зазвенели у Марка в ушах. – Я веду себя совершенно иначе, не походя на кого-то вообще.

Я просто веду себя так, каков я есть сейчас на самом деле, – как колонист.

Просто у меня достаточно мозгов, чтобы тратить их попусту на эмоциональные переживания по прошлому, которое теперь, быть может, что и к лучшему, навсегда ушло. Я просто теперь стараюсь как можно лучше устроить свое будущее.

– И ты называешь это будущим! – воскликнула Улла. Она, казалось, была готова расплакаться.

– Пока я живу, для меня это будущее, – философски заметил Джарл. Он взглянул на стену отсека колонистов, на огромный лозунг с его негасимым фанатичным посланием. – И я планирую выжить. Как я понимаю, вы пограничник и кое-кого иногда выбираете из нас, колонистов, – персонал для своих собственных станций, да, мистер Тен Руус? Хотите выбрать меня?

– Что вы знаете? – спросил Марк.

– «Кай», большинство видов спорта, издательское дело, людей и как ими управлять, – ответил Джарл. – Но самое главное – я гораздо лучше многих из тех, кого вы видите вокруг себя. Мясистее, умнее, крепче – вот сколько всего я вам предлагаю за ваши денежки. Кроме того, я все схватываю на лету, кроме того, могу сам начать с нуля, кроме того, могу работать самостоятельно, без надсмотрщика, и кроме того, я – амбициозен, но знаю, когда и перед кем нужно держать амбиции под контролем.

Марк проконсультировался с записями.

– Банковское дело? – спросил он.

Джарл мгновенно поднял руку вверх.

– Моя семья занимается этим уже многие поколения. Я вырос с этим, – сказал он. – Так что в течение моих первых шестнадцати лет жизни я просто кожей впитал многое из этого. И если вам нужен настоящий банкир, я мог бы вызвать к жизни несколько старых фамильных привидений и снова тряхнуть стариной.

Он остановился и улыбнулся Марку.

– Впервые слышу, что в Колониях имеются банки, – сказал он.

– Банков там нет, – ответил Марк. Он опустил коробку с записями и взглянул на Уллу.

– Не могли бы вы оставить нас на несколько минут? – фактически потребовала она. – Почему бы вам не оставить нас наедине, хотя бы на пару минут?

Марк покачал головой.

– Вы под моей защитой, – ответил он.

– Джарл может меня защитить.

Джарл рассмеялся.

– Сладенькая моя, – сказал он, – я – один из тех, от кого он тебя как раз и защищает. Нет, не смотри так шокированно. Откуда ты знаешь, что я не планирую предпринять что-либо для получения какого-нибудь преимущества?

– Ты бы не стал… – она не закончила фразу.

– Ты ошибаешься, – тихо произнес Джарл. – О, как ты ошибаешься. И пограничник – прав. На самом деле, да, со мной ты – в полной безопасности – не только от меня, но и от любого другого из этих колонистов, пока я вместе с тобой. Но он не может этого знать, и он слишком хорош в рамках его собственной работы, чтобы рассчитывать на меня, и это правильно.

Улла угрюмо посмотрела на Марка.

– Хорошо, – сказала она и, наклонившись, начала о чем-то шептаться с Джарлом, слишком тихо, чтобы Марк мог расслышать.

Марк терпеливо ждал. Секундная стрелка его часов лениво ползла по кругу циферблата. Неожиданно лампы в отсеке колонистов пригасли до уровня свечения жуков-светляков.

– Цикл сна, – сообщил усиленный динамиками голос где-то над головой.

– Начало восьмичасового цикла сна. Пожалуйста, поддерживайте тишину, минимум шума и движения.

Джарл уселся в полутьме, мягко отодвинул Уллу от себя и заставил ее встать.

– Конец интервью, – сказал он. – Мистер Тен Руус уже готов покинуть нас. Послушай, я думаю, мы не собирались сделать ничего такого, что могло бы помешать ему выбрать меня для своей станции.

Улла повернулась к Марку, придав своему лицу выражение по крайней мере нейтральное, если не благопристойное. Она отошла от койки и повернула направо по проходу, направившись к спиральной лестнице. Марк тоже повернулся и пошел было за ней следом.

– Один момент, мистер Тен Руус, если не возражаете, – произнес Джарл.

Марк остановился и оглянулся.

Джарл качнул головой в направлении огромных букв лозунга на стене, по-прежнему сияющих своим собственным светом над тысяча двумястами колонистами, и затем снова посмотрел на Марка.

– Запомните – я буду жить, – тихо произнес Джарл. – Я – один из тех, у кого это всегда получается.

Марк покинул его и последовал по призрачно освещенному проходу за Уллой. Они поднялись по спиральной лестнице к выходу, где старшина, ожидая их, уже распахнул дверь.

Снова оказавшись в пассажирской секции корабля, они шли ничего не говоря, пока поворот коридора не спрятал их от двоих охранников. Улла сразу же остановилась и, повернувшись лицом к Марку, устало прислонилась к стене коридора.

– Думаю, я вполне могу сказать это вам, – произнесла она. – Папа сделает это, если я попрошу. На Базе Флота есть несколько гражданских чиновников, в его Группе Синяя Один. Они обслуживают устаревшие корабли, которые Внешний Флот законсервировал там на случай какого-либо повреждения кораблей регулярного флота. Я уже обсудила это с Джарлом, и мы оба решили попросить папу, чтобы он попробовал использовать свои связи, чтобы Джарла назначили туда ремонтником. Каждый год с Земли отправляются миллионы колонистов, и папе не откажут в просьбе касательно одного-единственного человека. Вам не нужно помогать нам – просто не говорите папе, что вы провели меня внутрь, чтобы поговорить с Джарлом. Просто обещайте мне, что не будете вмешиваться.

Она едва не схватила его за руку…

Марк пристально посмотрел на Уллу. Ни одна актриса не могла бы так хорошо сыграть. С другой стороны, было просто поразительно, что кто-то мог быть столь незнаком с механикой, контролировавшей жизни каждого из них жителей Земля-сити, пограничников и колонистов, всех вместе.

– Нет, – медленно ответил он.

– Нет? – Ее глаза расширились, и она отступила на шаг. – Не хотите ли вы сказать, что помешаете мне?

– Я бы именно так и поступил, если бы счел это необходимым, – ответил Марк. – Но я этого не стану делать. У вас ничего не выйдет. Вы должны бы знать, что в данной просьбе вам не смогут помочь даже все связи адмирал-генерала Синей Группы Флота.

– Он не сможет? – словно эхо повторила Улла. – Вы хотите сказать, что папа не сможет вытащить даже одного колониста – всего-то одного человека?

– Конечно же, не сможет, – ответил Марк. – Вы можете купить почти все там, на Земле, но одна-единственная вещь, которая не продается, – это выживание самой Земля-сити. Для такой цели даже одного человека слишком много. Один человек – это уже прецедент, и не будет никаких прецедентов для колонистов, позволяющих им избежать своей участи, как только они прошли лотерею. Земля хочет, чтобы эти люди ее покинули, – доброго пути, за помощью можете даже не обращаться. На всей Земле не найдется ни одного человека, ради которого Земля-сити захотела бы пожертвовать самой идеей.

Колонист полетит туда, куда ему выпал билет лотереи.

Она неверяще смотрела на него.

– Вы… – Она не находила слов. – Что вы имеете против Джарла? Почему вы к нему придираетесь?!

– Совсем нет, – ответил Марк. – Просто я немного лучше вас образован, как мне кажется. Кроме того, я лучше вас разбираюсь в людях. Ваш друг Джарл знал, что нет никакой реальной надежды в этой вашей идее с ремонтной работой. Кроме того, это ведь была его идея, не так ли? Чтобы вы рассказали мне о ней.

– Ну… да, – признала она. – Он думал…

– Он думал, а может быть, и вы оба, что я буду тронут при виде того, как вы планируете столь безнадежную схему, – сказал Марк. – Рэккал должен знать гораздо лучше вас или хотя бы предполагать, что я не буду беспокоиться о нем. Но он мог надеяться на то, что я надумаю заботиться о вас, чтобы согласиться добавить еще одно имя к моему списку колонистов. Да и что значит один человек среди миллионов, как вы сами сказали? И что, по аналогии, значит один человек среди тысяч? А на той станции, которую я буду принимать под свое руководство, их будут как раз тысячи.

Он снова улыбнулся ей, – на этот раз совершенно ясно было, что улыбка горька.

– Скажите мне честно, – попросил он. – Эта фраза насчет одного человека из миллионов – тоже ведь его задумка, не так ли?

– Но вы ненавидите или его – или меня! – закричала Улла. – Вы просто обязаны ненавидеть одного из нас – иначе бы вы не вели себя так!

Она сжала пальцы в кулачки и вся задрожала от ярости, которая не может найти себе выхода или просто не знает, как это делается…

– Ну почему вы такой? Нет же никакой причины! Почему?

– Причина есть, – ответил он и вздохнул. И с этим вздохом горечь покинула его, оставив внутри пустоту и усталость. – Я никчемен – как вы однажды заметили еще там, снаружи, у корабля, – действительно никчемен в балансовых ведомостях человечества. Не волнуйтесь, я заберу Джарла Рэккала на свою станцию. Но по собственным причинам, а не по его или вашим.

– Вы… сделаете это?

Эффект от неожиданной победы был просто ошеломляющ: Улла смотрела на Марка растерянно и как будто не могла все еще понять… а руки девушки висели как плети.

Марк холодно кивнул, прячась от взгляда этих глаз и памятуя о цели, которая дамокловым мечом нависала над ним все это время.

Он напоминал себе о том, что не имело значения, чьей именно дочерью была Улла, о том, что она смогла воздействовать на него так, как все, и…

Не имело значения. Пока он может использовать ее или кого-то другого, любого, кто может пригодиться для того, что необходимо совершить.

Точно так же не имело значения, кто она: избалованный ребенок богатства и власти или мало что понимавшая и знавшая идеалистка, которая действительно беспокоится о едва знакомом человеке, которому выпал «выигрыш» убираться с Земли на безвестную колонию.

Лишь факты имели значение.

Факт: Космофлот насквозь прогнил от элементарного безделья.

Факт: Эгоистичной Земле с присущим ей безразличием наплевать на нужды колонистов, коих необходимо регулярно депортировать, дабы поддержать высокий, искусственно созданный стандарт жизни.

Факт: Худший, но характерный пример – Джарл Рэккал, интересующийся только самим собой и мечтающий о помощи сильной руки.

Факт: Отец Уллы столь же коррумпирован, как и любой другой адмирал-генерал Флота…

Неожиданно Марк подумал, что, быть может, Улла знала обо всем этом, но все же пыталась отрицать неприятные для себя реалии. Возможно, с помощью каких-то «лекарственных» средств она надеялась найти возможность всколыхнуть честность и порядочность в людях, подобных Джарлу Рэккалу и ее отцу, во взаимоотношениях Земля-сити и Колоний. Да, сказал себе Марк, эта догадка являлась наиболее вероятным объяснением поведения Уллы. Совершенно очевидно, она принадлежала к тон разновидности люден, которые когтями и зубами будут стремиться удержать что-либо или кого-либо, кого они вознамерились спасти: во что бы то ни стало, перед лицом любых фактов.

– Ты сделаешь это? – еще раз спросила она, так как он не ответил сразу.

Он встряхнул головой, отгоняя свои раздумья, еще раз напоминая себе, что Улла не должна отнимать у него много времени. И особенно – в мыслях.

– Именно так, – спокойно ответил он, – но не за просто так. Мне кажется любопытной ситуация с обслуживанием на Базе Флота, о которой ты упомянула. Цена за то, что я возьму Джарла Рэккала, достаточно высокая. Но ты могла бы заставить заплатить своего отца. Проверим, как связи, которые он может использовать, сработают.