Текст книги "Звезда надежды"

Автор книги: Гленда Норамли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Из дерева. Благодаря тому, что оно горит, – осторожно предположила она. Впрочем, это был очевидный ответ, ничего на самом деле не объясняющий.

Мелдор показал на посох Пирса:

– Ну да, и тут тоже скрыто тепло. Посох не горяч на ощупь, пока тепло скрыто; оно освободится, только когда дерево загорится. А теперь давай назовем тепло не теплом, а энергией. Энергия может сварить нам еду, согреть, когда холодно – или уничтожить все вокруг. Подобным же образом, мне кажется, существует энергия, скрытая в ткани мироздания, и она высвобождается, только когда эта ткань рвется, как это сделал Разрушитель здесь, в Неустойчивости. Такая энергия может быть использована для добрых дел или во зло, так же как энергия, скрытая в дереве.

– Энергия? – переспросила Керис. – Леу – не скверна?

– Именно, – подтвердил Мелдор. – Энергия. Или магия, если ты предпочитаешь такое название, – мне-то оно не нравится. Колдовство – это что-то слишком неопределенное, состоящее из заклинаний и чар, которые я считаю ерундой. Магия – это всего лишь форма энергии, подобно теплу, скрытому в дереве. Пламя не проявление зла, хотя оно и может сжечь твой дом. Так же и магия – или энергия: она не содержит в себе ни добра, ни зла.

– Ты в самом деле веришь, что поток леу – это не порождение зла? – скептически спросила Керис.

– Конечно, нет. Не по своей сути.

– Расскажи это Квирку, – упорствовала Керис, хоть и начала чувствовать интерес к словам старика.

– Или мне, – тихо добавил Даврон. – Впрочем, я начал думать, что Мелдор прав. Так же как огонь может обжечь неосторожного ребенка, поток леу может сделать человека меченым. Другими словами, если не вмешивается Разрушитель, это скорее несчастный случай. Того, кто не является леувидцем, не следует заставлять переправляться через потоки леу, так же как нельзя ребенку велеть сунуть руку в огонь очага. Церковь не менее виновна в ужасах, которые случаются при переправах, чем Разрушитель, – просто потому, что она заставляет людей совершать паломничество.

– И вот еще что, – продолжал Мелдор. – Карасма направляет изливающуюся энергию, используя ее во зло. Он может с помощью леу изменить строение человека, превратив его в чудовище, вызвать землетрясение или даровать своим Приспешникам бессмертие. Он пользуется леу, чтобы укрепить свою власть, а также чтобы распространять Хаос.

– А вы? Как вы используете леу?

– Мы научились поглощать некоторое ее количество, как это делают Приспешники. Для любого леувидца это совсем просто. А потом леу можно использовать как оружие: ею можно ударить, обжечь, убить – просто направив соответствующим образом, тоже как это делают Приспешники. Мы достигли некоторого успеха и в более приятном употреблении леу: я с ее помощью «вижу» предметы, как ты, должно быть, заметила, а также ускоряю заживление ран. Наверное, есть и другие способы использовать леу во благо, которых мы еще не знаем. Если читать Священные Книги внимательно, можно обнаружить, что сам Создатель советует пользоваться леу и что в прошлом Посвященные и благочестивые наставники так и делали. Мы могли бы и тебя научить пользоваться леу, если хочешь.

– Так ты думаешь, что если я вберу в себя леу, это поможет мне нарисовать карту тромплери?

– Да.

– Тут есть одна загвоздка, – заговорил Даврон, не обращая внимания на предостерегающий жест Мелдора. – К леу привыкаешь. Даже более того: начав поглощать леу, ты уже не сможешь без нее обходиться. По моему мнению, отсутствие леу может убить человека, который к ней привык.

Керис вытаращила на него глаза, не сразу поняв, что из этого следует.

Даврон… Так, значит, он не может подолгу жить вдали от Неустойчивости… Он обрек себя на это. И если они выиграют битву против Разрушителя, если когда-нибудь мир начнет восстанавливаться, он – и Мелдор тоже – умрет.

Керис почувствовала слезы на глазах. Для обоих сидевших перед ней мужчин даже победа означала гибель…

С неожиданным отвращением Керис проговорила:

– Я никогда не стану прикасаться к леу!

– Деверли поглощал ее, – сказал Мелдор. – Может быть, это сыграло роль в том, чего он добился.

– Ты думаешь, это дало ему способность рисовать карты тромплери?

– Возможно. Мы… я думаю, что попытаться стоит.

«Ах ты, подонок! – подумала Керис. – Тебе нет дела до нас, до тех людей, которых ты используешь: тебя интересует только конечный результат!»

– Карты тромплери могут оказаться важнее, чем мы думали раньше, Керис, – невозмутимо продолжал Мелдор. – Что это за неизменные точки, неожиданно появившиеся на юге? Они находятся как раз в тех местах, которые Деверли наносил на карту…

– Ты предполагаешь, что просто нанести местность на карту с помощью техники тромплери достаточно для того, чтобы сделать ее устойчивой? – Керис решительно помотала головой. – Нет, такое невозможно. – Она точно знала, что это не так: на той карте, что находилась у нее, был виден поток леу и все перемены, происходящие в Неустойчивости.

– Ну, не стоит сразу отвергать подобное. Впрочем, пока мы не узнаем больше о новых неизменных точках, интереснее другое: как можно использовать леу для того, чтобы восстанавливать Неустойчивость.

Вопреки собственному желанию Керис заинтересовалась: необъятность перспектив, которые открывало это предположение, заставила ее затаить дыхание.

– Я даже уверен, – продолжал говорить Мелдор, – что леу обязательно должна участвовать в восстановлении мира; похоже, что именно она сохраняет его, сохраняет Постоянства. Леу – объединяющая сила Создателя. Стоит ей иссякнуть, и воцарится Хаос.

– Милосердный Создатель, как же взбеленится церковь, услышав такое! – Керис заулыбалась, потом допила вино и нашла, что ничего лучше никогда не пробовала. – Только, пожалуйста, будь осторожен, когда говоришь об этом. Об использовании леу, имею я в виду. Найдется немало глупцов леувидцев, которые будут счастливы обрести силу Приспешников, не рискуя своей душой и не поступая на службу к Карасме.

Мелдор взглянул на Даврона; слепые глаза встретились с черными, как будто могли видеть. Керис почувствовала, как в ней снова пробуждается недоверие: эти двое все еще многого недоговаривали. Керис подумала, почти уже не сомневаясь, что в Неустойчивости должно быть много тех, кто поглощает леу. Что, ради всего святого, они затеяли?

– Есть еще что-то, что мне следует знать? – осторожно поинтересовалась девушка.

– Пожалуй, нет, – без всякого выражения ответил Мелдор.

Керис не сомневалась: старик лжет. Она искоса взглянула на Даврона, но тот отвернулся. Однако девушка заметила, как покраснела его шея, и с трудом сдержала улыбку. Должно быть, склонность краснеть – ужасное неудобство для него. Керис попыталась утешить себя мыслью, что Даврон по крайней мере предостерег ее, сообщил о привыкании к леу.

– Думаю, мне понадобится время, чтобы все это обдумать, – сказала Керис, поднимаясь.

Ни Мелдор, ни Даврон не попытались остановить ее, когда, пожелав спокойной ночи, девушка вышла из палатки.

Выйдя наружу, Керис потянулась и позволила себе несколько секунд полюбоваться сияющим звездами ночным небом. Вполне нормальным небом. По крайней мере его-то Разрушитель изменить не мог: небеса оставались такими же, какими были всегда. На юге переливалось Голубое Ожерелье, на севере застыл неподвижный взрыв Венца, на западе черноту Ямы подчеркивали яркие огни Блесток, и по всему небу протянулась молочная полоса Лунных Камней, вдоль которой рассыпались восемь лун, каждая лишь ненамного больше самых крупных звезд.

– До чего же красиво, правда? – раздался тихий голос из темноты. Это был Гавейн, курьер, все еще сидевший у затухающего костра. У его ног беспокойно зашевелились две черные собаки. Это были уродливые животные: красноглазые, с отвислыми складками кожи на мордах, с загнутыми клыками.

Курьер заметил, что Керис смотрит на собак, и сказал:

– Сегодня ночью они что-то особенно тревожатся. Не удивлюсь, если где-то поблизости рыщет Приспешник-другой.

– Твои псы действительно такие свирепые, какими кажутся?

– Даже более того. В здешних местах иначе нельзя. Я как-то слышал, что твой отец путешествовал один, без собак. Это правда?

– Не совсем. Он иногда нанимал в помощники изгнанных. Кроме того, у него были кони. Туссон, вьючная лошадь, никакой собаке не уступит. – Керис почувствовала раздражение: ей так многое нужно обдумать, а тут этот курьер со своими разговорами… И кто только сказал ему, что она – дочь Пирса Кейлена?

– Я никогда с ним не встречался, – продолжал тем временем Гавейн. – Он всегда работал на севере, а я езжу здесь, к югу от Широкого. – Курьер помолчал, потом с усмешкой добавил: – мне только что сделала предложение совершенно потрясающая дама.

Керис хихикнула:

– Надеюсь, твоя гордость не пострадает, если я скажу тебе, что ты – последний в очень длинной череде. Гавейн ухмыльнулся:

– Да чего уж там. И я надеюсь, что ты не обидишься, если я скажу вот что: я предпочел бы услышать подобное предложение от тебя. – Приглашение было таким чистосердечным и безыскусным, что Керис не удержалась от улыбки. Курьер был хорош собой и лишь немного старше Даврона, но искушения Керис не испытала.

– Корриан имеет гораздо больше опыта, – ответила она. – Я не могу с ней тягаться. Спокойной ночи, мастер Гавейн.

– Ты по крайней мере не выглядишь как самый старый из моих мулов, – печально сказал Гавейн, но настаивать не стал. – Спокойной ночи, девица Кейлен.

Чувствуя себя до нелепости польщенной его предложением, хоть рассудок и говорил ей, что в их компании особого выбора нет, Керис повернулась, чтобы войти в свою палатку.

Но в этот момент раздался вопль, потом шум борьбы – как раз из-за ее палатки. Не задумываясь, Керис кинулась туда; секундой позже слева выскочил Даврон, а справа, как разъяренный бык, вылетел Скоу.

– Где?.. – рявкнул Даврон. Керис показала в темноту:

– Я думаю, это был Квирк – он на часах вместе с Портроном.

Вспышка света ослепила всех троих; яркий поток, пульсируя, устремился ввысь, потом погас.

– Кто здесь? – крикнул на бегу Даврон. В одной руке он уже сжимал нож, в другой – кнут. – Керис, света!

Однако об этом уже позаботился мастер Гавейн: он сунул в костер факел, специально приготовленный на случай тревоги, и теперь размахивал им, как знаменем.

– Берегитесь! Это Приспешник! – раздался из темноты голос Хамелеона, хриплый от страха. Тут же донесся стук камней и топот бегущих ног.

Рядом с Керис появилась полуодетая Корриан, судорожно нащупывая в кармане трубку.

– Из-за чего переполох?

– Квирк! – Даврон выхватил у Гавейна факел и кинулся в чернильно-черную тень за палаткой Керис.

Хамелеон лежал на земле, стиснув руками колено.

– Кто-то пытался проникнуть в палатку Керис, – прошептал он, сел и начал раскачиваться, стараясь унять боль в пострадавшей ноге.

Даврон заколебался, глядя в темноту.

– Не будь идиотом, – бросил, не заботясь о вежливости, Скоу, опускаясь на колени рядом с Квирком. – Кто бы это ни был, он уже удрал.

Даврон пожал плечами и снова повернулся к Хамелеону:

– Он тебя ранил?

– Да. Этим своим проклятым зарядом леу. По крайней мере я так думаю, – что меня ударило, я не видел. Я заметил, как он крадется между палаток, да только я подкрадываюсь лучше. Я незаметно подошел к нему сзади и собрался стукнуть по голове, да только меня угораздило наступить на хвост Подручному.

Даврон посмотрел на него, не веря своим ушам.

– Ты что сделал?

– Ну, понимаешь, я его не заметил. Это была какая-то ползучая черная тварь…

– Да о чем ты вообще думал, подкрадываясь к Приспешнику? Ты что, ума лишился?

– Так ведь сначала я не знал, что это Приспешник. Я думал, это просто бандит. Он прорезал дырку в палатке Керис… Ох! Скоу, не трогай! До чего же больно!

– Мы тебя отнесем к Мелдору, – сказал Скоу и поднял Квирка на руки, словно тот весил не больше, чем младенец, и к тому же младенец тощий.

Даврон оглядел сбежавшихся людей:

– Портрон, ты кого-нибудь видел?

– Нет. Я был на другом конце лагеря.

– Лучше тебе вернуться на пост и смотреть в оба. Гавейн, ты со своими собаками заменишь Квирка. Керис, у тебя из палатки что-нибудь пропало?

Керис заглянула внутрь, чтобы оценить ущерб. Рядом с палаткой на земле лежал нож; она подняла его и протянула Даврону.

– Нет, у него не было времени. Судя по всему, он только и сумел, что проткнуть ножом брезент.

Лицо Даврона, когда он взглянул на Керис, ничего не выражало.

– Странно, что он выбрал именно твою. Палатка Корриан ближе к границе лагеря, а к палатке Квирка легче подобраться незаметно.

Керис отвернулась, внезапно похолодев от страха. Конечно, это просто совпадение. Корриан с сочувствием посмотрела на девушку:

– Если боишься, голубушка, ночуй у меня.

– Да нет, все будет в порядке, но все равно спасибо.

Войдя в палатку, Керис дрожащими пальцами зажгла свою единственную свечу. Так совпадение это было или нет? Может быть, Разрушитель послал одного из своих Приспешников именно ней, чтобы убедиться: карты тромплери у нее нет? Керис почувствовала тошноту.

Некоторое время она сидела неподвижно, обдумывая события. Так много всего случилось одновременно, так много новых идей… Керис порылась в мешке и достала картографические принадлежности – тушь, краски, перья, кисточки. Значит, леу – не скверна, как постоянно твердят церковники. Леу – сила, и ее можно использовать. Использовать для того, чтобы изготовить карту тромплери.

Керис медленно протянула руку и взяла бутылочку, в которую ссыпала минеральную соль, обнаруженную в колчане. Она снова и снова вертела ее в руке, гадая, в самом ли деле хочет вступить на тот путь, который ей указывали размышления, в самом ли деле в конце концов хочет создать карту тромплери.

Ее пальцы сами собой вытащили пробку, но чтобы смешать краски, добавить в них таннин, потребовалось усилие воли. Наконец Керис получила то, что ей было нужно: немного черной туши и капельку коричневой краски разных оттенков.

Приколов к походной чертежной доске чистый лист пергамента, Керис выбрала изображение кусочка Неустойчивости, который Пирс нанес на карту в свою последнюю поездку: холм под названием Клин, то место, где товарищество ночевало в первую ночь… Карта должна быть крупномасштабной… Сделав глубокий вдох, Керис начала чертить контур.

То, что получалось, казалось, ничем не отличалось от любой другой карты. Холм, очертания которого она переносила на лист пергамента, оставался плоским. Керис упорно продолжала работать, подождала, пока тушь высохнет, и начала раскрашивать контур. Ей пришлось на несколько секунд зажмуриться, чтобы представить себе холм, его крутой, покрытый щебнем склон, более пологий подъем с северной стороны, извивающуюся тропу… Керис смешивала и смешивала краски на палитре, потом осторожно наносила их на пергамент, пока не добилась того, чего хотела.

И все же это было не то, на что она надеялась. Керис подавила вздох. Никаких отличий от любой другой начерченной ею карты… Она отодвинула чертежную доску, вымыла кисточки, только теперь почувствовав, как устала. Может быть, нужно было полностью закончить карту, чтобы уловка сработала, но ведь у нее есть лишь коричневая краска, да и той совсем мало… Может быть, все ингредиенты должны быть взяты из потока леу, как, по мнению Керис, это случилось с той минеральной солью… Керис вытерла кисточки, собралась убрать пергамент… и застыла на месте. Нанесенные ею краски стали всего лишь темными мазками, неотчетливыми, без всяких деталей. Керис вытаращила глаза, не сразу поняв, что случилось. Но вот же контур – он как будто выступал над плоскостью, девушка была уверена в этом. Не так отчетливо, как холмы на карте Деверли, но все же…

Резким движением, рожденным страхом, Керис поспешно сунула карту в мешок и оглянулась. Только теперь она догадалась придвинуть спальный мешок к дырке в брезенте, проделанной ножом Приспешника.

Карта Деверли… Впервые за все путешествие Керис вытащила из футляра с картами карту тромплери. Изображение на ней было темным, смазанным, неотчетливым.

Потребовалась минута, чтобы Керис поняла, в чем дело. Ночь. Так выглядит местность ночью. Конечно же! Она просто никогда раньше не смотрела на карту ночью, а она отражает реальное положение вещей, реальное время. Если присмотреться повнимательнее, можно различить самые крупные скалы и холмы, освещенные лунным светом.

Керис вытащила только что нарисованную карту холма Клин; теперь было ясно, что ей удалось повторить успех Деверли. Не полностью, конечно, поскольку в ее распоряжении не было всех необходимых материалов, но все же удалось.

Она сделала карту тромплери.

ГЛАВА 22

Увы, не знает человек лучших драгоценностей своих, пока не потеряет их.

Пословица времени древнего маркграфства

– Не спится, Керис? – Скоу, направлявшийся к палатке девушки, когда она из нее вышла, понизил голос до шепота, чтобы не будить остальных. – Я как раз хотел удостовериться, что с тобой все в порядке. Я заметил, что у тебя горит свеча, и забеспокоился, не уснула ли ты, не погасив ее.

– Нет, мне… я не могла уснуть. Ты на посту?

– Да. Даврон решил, что этой ночью лучше дежурить по трое. Вы с ним и с Корриан во второй вахте.

– Как себя чувствует Хамелеон?

– Хорошо. Мелдор помог ему. Нога некоторое время поболит, только и всего. Ты завтра будешь усталой, если не поспишь.

– Сейчас лягу. Только сначала можно тебя кое о чем спросить? Скоу, хорошо ли ты знаешь этого курьера?

– Гавейна? Мы с ним время от времени встречаемся. Спокойный и приятный парень, мне кажется. – Скоу остро взглянул на Керис, но не спросил, почему та заинтересовалась курьером.

– На него можно положиться?

– На всех курьеров можно положиться, ты же знаешь. Будь это не так, они потеряли бы работу.

– Мне нужно с ним поговорить. Ты не мог бы прислать его разбудить меня, когда кончится его дежурство?

– Как пожелаешь. Только, Керис, тебе обязательно нужно поспать.

– Хорошо, хорошо, ложусь.

Она залезла в палатку, понимая, что Скоу прав. Ей нужен был отдых, но взгляд ее то и дело обращался к дырке в брезенте. Если бы Приспешника не обнаружили, он мог бы перерыть ее вещи и найти карту тромплери. Может быть, за этим он и явился. Девушке не хотелось даже думать о другой возможности: что Приспешник рассчитывал застать ее в палатке и убить.

Керис вытащила карту тромплери и свое несовершенное творение тоже. Она последний раз полюбовалась на них, потом с холодной отрешенностью зажгла от пламени свечи оба листа.

* * *

– Тебе тоже не спится? – спросил Скоу Даврона. Проводник, только что покинувший свою палатку, поморщился:

– Такая уж ночка выдалась. Только что ты хочешь сказать своим «тоже»? Тебе и не полагается спать!

– Я не о себе; я имел в виду Керис. – Неприкасаемый кивнул в сторону палатки девушки, где все еще горела свеча.

– Должно быть, перепугана до смерти. Да и нельзя ее в этом винить. Скоу, меня очень беспокоит появление Приспешника. Я день жизни отдал бы, чтобы узнать: ему было известно, что Керис в палатке нет… Святые небеса! Что это?

Яркая вспышка белого света озарила изнутри палатку Керис, потом вырвалась наружу мгновенным порывом жара и радужными переливами.

Долю секунды Даврон и Скоу стояли неподвижно, пораженные загадочным явлением, но тут до них докатилась воздушная волна. Более массивного Скоу она просто повалила на землю; Даврон взлетел вверх и врезался в собственную палатку, которая и повалилась, накрыв его. Брезент раздулся, как парус под порывом ветра, колышки с веревками были вырваны из земли.

Когда Даврон выбрался наружу, оказалось, что повалены почти все палатки лагеря.

Не пострадала только заслоненная другими палатка Мелдора, остальные или рухнули, или накренились. Палатки Керис просто не было.

– Керис… – прошептал Даврон. Он бросился туда, где раньше стояла ее палатка. – О Создатель! Проклятие, да зажгите же кто-нибудь факел!

Лагерь был полон вопрошающих и ругающихся на чем свет стоит голосов, топота ног. Собаки Гавейна начали выть. Даврон опустился на колени среди обломков и принялся отчаянно раскидывать узлы и мешки:

– Света! Да проклянет вас Создатель, принесите факел!

В темноте под его руками кто-то зашевелился и застонал. Подбежал Портрон с фонарем в руках. Даврон вырвал его у церковника и поднял так, чтобы лучше осветить руины:

– Керис!

Снова раздался стон, и один из узлов у ног Даврона зашевелился. Не веря собственным глазам, он увидел перед собой девушку.

– Со мной… со мной все в порядке, кажется. – Она попыталась подняться и пошатнулась; на помощь ей кинулся Скоу. Он обхватил Керис за талию, стараясь не коснуться ее там, где кожа не была защищена одеждой.

– Этого не может быть, – пробормотал Даврон, тоже поднимаясь на ноги. – Такой жар… Твоя палатка полностью сгорела! Ты должна, была погибнуть!

Керис дрожащей рукой провела по волосам:

– Так почти и случилось.

– Ты ранена?

Керис, казалось, задумалась, потом ответила:

– Меня немного опалило. Ничего серьезного.

– Да будет с нами милость Создателя! – воскликнул Портрон. – Что случилось?

– Ты должна была погибнуть, – тупо повторил Даврон. – Как тебе удалось выжить?

– Взрыв… взрыв был направлен вверх. Вверх и наружу. Я нырнула вниз и сжалась в комок. Спряталась за мешками. Только дышать было нечем. – Девушку передернуло. – Вот дерьмо! Похоже, у меня полностью сгорели волосы!

Мелдор нахмурился:

– Если ты пострадала, я тебя осмотрю. А вы, остальные, приведите в порядок лагерь и хорошенько его охраняйте.

– Со мной все в порядке, – повторила Керис, хотя продолжала дрожать. – Меня не обожгло, только… ударило.

– Ничего не понимаю, – сказала Корриан. – Что случилось?

– Это была леу, – уверенно сказал Портрон. – Ни от чего больше такого света не бывает.

– Думаю, можно предположить, что Приспешник что-то подложил, – буркнул Мелдор. – Наверное, чтобы убить Керис. Скоу, отправляйся в обход. Даврон, отведи Керис в палатку Скоу. Она может спать пока там. Даврон!

Даврон глубоко вздохнул и встряхнулся, только теперь заметив, что Мелдор делает то, что полагалось бы делать ему. Он потянулся к Керис, словно желая помочь девушке подняться, но она отвела руку Скоу и выпрямилась:

– Я могу идти и сама.

Остальные разошлись и начали заниматься делами, а Керис, прежде чем уйти, бегло осмотрела свое имущество. Все было именно так, как она сказала: вещи не пострадали, потому что взрыв был направлен вверх. Даврон незаметно провел рукой по одному из мешков и потер пальцы. Даже пепла на мешке не оказалось: палатка словно просто испарилась.

Даврон взвалил на плечо спальный мешок Керис.

– Ты уверена, что тебя не обожгло? – Он старался говорить нейтральным тоном, но все равно напоминал наседку, хлопочущую над цыплятами.

Керис пошла рядом с ним к палатке Скоу.

– Немного саднит кожу на лице, но совсем чуть-чуть. А вот волосы… Как они выглядят?

Даврон поднял фонарь и, воспользовавшись случаем, осмотрел и лицо девушки.

– Короткие. Что-то вроде неровной челки. Не переживай, волосы отрастут. – Его страх развеялся, но на его место пришел непонятный гнев. Даврон крепче сжал спальный мешок, заметив, что его руки дрожат. – Что я хотел бы знать, так это что все-таки случилось.

– Не знаю.

Отрицание прозвучало чересчур всеобъемлюще, и Даврон не поверил Керис. Он остановился и опустил спальный мешок на землю.

– Сядь, – прорычал он и начал поправлять палатку. – Я хочу знать, чем ты занималась, – добавил он между ударами по колышку. – Откуда взялась леу, Керис?

Девушка промолчала.

– Ты ведь знаешь, – обвиняюще сказал Даврон.

– Да. Но я не хотела бы это сейчас обсуждать.

– Я несу ответственность за то, что случится с данным товариществом, за безопасность всех его членов. Мне нужно знать, что случилось.

Керис покачала головой:

– Все закончилось и больше не повторится.

Даврон яростно вколотил последний колышек. Ему хотелось сорвать зло на Керис, заставить ее признаться во всем, что она скрывает. Однако ему хватало ума понять, что в этом случае ее упрямство только возрастет.

Он выпрямился и повернулся к Керис лицом.

– Я ведь о тебе же забочусь, – сказал он тихо.

– Да, пожалуй, теперь я в это верю. – Ее голос звучал ровно, и лишь еле заметная дрожь говорила о том, что девушка не так спокойна, как старается казаться. – Но это не распространяется на Мелдора, а ты сразу же передашь ему мои слова.

Даврон промолчал, понимая, что обвинение справедливо.

– Ты не полагаешься на мое мнение, – сказал он наконец.

– В случае Мелдора – нет. Он интересуется не людьми, а только тем, что может от них получить. Спасибо, что поправил палатку. – Она подняла с земли свой спальный мешок и откинула клапан. – Спокойной ночи.

Даврон принял окончание разговора без возражений.

– Она не пожелала ничего мне сообщить, – сказал он Мелдору. – Она слишком сильно сомневается в тебе.

Слепой старик сидел на мешке в своей палатке и пил воду из кружки.

– Ах вот как… И ты не стал настаивать. – Это было утверждение, а не вопрос. – Ты ведь в нее влюблен, верно?

Отрицание застряло в горле Даврона. Он не мог забыть ужаса, который испытал, увидев, как исчезла палатке Керис, испарилась настолько полностью, что даже пепла не осталось. Даврон подумал тогда, что девушка погибла, и то чувство, которое он испытал, обнаружив, что она не пострадала, он никогда уже не рассчитывал испытать.

– Она еще дитя, – сказал он и сам понял, как глупо это прозвучало. Мелдор даже не стал отвечать ему. Даврон повесил фонарь на центральный шест, снял бурдюк с вином и налил себе кружку. – Ну и что, если влюблен? Это же безнадежно, как всем нам известно.

– Не позволяй чувству затуманить тебе голову.

– Когда это я позволял любви затуманить мне голову? – с сарказмом ответил Даврон. Он жадно выпил вино и добавил: – Если ты используешь девушку так, что она пострадает, между нами все будет кончено, Мелдор.

Слепец кивнул, словно услышал подтверждение какой-то своей мысли.

– Люби ее сколько угодно, Даврон, но только не доверяй ей. И не упоминай о Звезде Надежды. Она слишком независима для того, чтобы все ей открыть. И слишком умна.

Даврон ничего не ответил, хотя не мог не заметить иронии ситуации: в прошлый раз именно он предостерегал Мелдора от излишнего доверия к Керис.

Керис проснулась от того, что чья-то рука трясла ее за лодыжку. Приподнявшись на локте, она увидела, что солнечные лучи уже коснулись палатки.

– Девица Кейлен!

– Да. Я уже проснулась. Это ты, мастер Гавейн?

– Я. Скоу сказал, что ты хотела меня видеть.

Он заглядывал в палатку, откинув клапан, и Керис жестом пригласила его внутрь.

– Уже рассвело, – пробормотала Керис, протирая глаза. – Вроде мне было положено ночью стоять в дозоре.

– Проводник решил, что тебе следует отдохнуть получше. О чем ты хотела со мной поговорить?

Керис теперь уже полностью проснулась, и воспоминания о ночных происшествиях обрушились на нее всей своей тяжестью. Пламя, коснувшееся карт, мгновенное чувство опасности, когда пергамент затрещал… Она тогда инстинктивным движением бросила карты вверх и скорчилась за мешками, а вокруг словно весь мир взорвался… Взрыв лишил ее легкие воздуха, и девушка беспомощно съежилась, пытаясь сделать хоть единый вдох. Теперь, вспомнив все это, Керис потеребила обгоревшие волосы.

Курьер сидел на пятках, с интересом глядя на завернувшуюся в одеяло Керис.

– Хотелось бы мне верить, что твое приглашение сродни тому, что имела в виду Корриан, да только мне кажется, что нет. Так чего же ты, девонька, от меня хочешь? Нужно, верно, что-нибудь доставить?

Керис кивнула:

– Семь писем – людям в разных Постоянствах. Все они – картографы. Точных адресов некоторых из них я не знаю. – Керис порылась в своем спальном мешке и вытащила письма.

– Это не важно – картографов найти легко. Только, как ты понимаешь, не все письма я доставлю лично. Я передам некоторые другим курьерам, которые едут в нужном направлении: так получится быстрее.

Керис снова кивнула:

– Конечно, передай. Только я должна кое о чем тебя предупредить, прежде чем ты возьмешься за это дело. В письмах – знание, ради обладания которым Карасма и его Приспешники готовы убить.

Гавейн пожал плечами:

– Откуда они вообще узнают о письмах? Я курьер, девонька. Тем, кто повезет почту, я слова не скажу о том, от кого они. А теперь ближе к делу. Доставка стоит денег, знаешь ли. Вот давай прикинем: за письмо в Пятое я возьму с тебя сребреник…

– Понятия не имею, почему ты говоришь, будто ты такой уж трус, – сказала Керис Хамелеону. – По-моему, так напасть на Приспешника в темноте – для этого требуется… ну, безрассудная дерзость, что ли. А уж насчет того, чтобы наступить на хвост Подручному!..

Их кони трусили рядом по покрытой сухой потрескавшейся красной землей равнине. На лице Квирка было написано терпеливое страдание: колено его болело, и он ничего не имел против того, чтобы все об этом знали.

– Ах, невезение! – сообщил он в оправдание своего поступка. – Я ведь думал, что это всего лишь какой-то тощий бандит. Поверишь ли, мне и в голову не могло прийти, что этот мерзкий отступник начнет плеваться огнем, как рогатая гадюка – ядом. – Квирк потер рукой больное колено. – Вот ведь дерьмовый выродок! Видеть-то я, конечно, этой дряни не видел, но больно было ужасно!

Керис кивнула:

– Леу подчиняется желаниям того, кто ею владеет. Говорят, Приспешники носят ее во всех полостях тела и могут выплескивать через поры кожи.

– Вроде Мелдора – из пальцев. Не знаю, каким образом он это делает, но результат был чудесный. Боль вернулась только теперь. Как можно использовать леу и для того, чтобы поражать, и для того, чтобы исцелять?

Девушка не ответила. Она смотрела в сторону, где к небу поднималась огромная башня крутящейся красной пыли.

– Смерч, – сказала она с благоговением. – Создатель, вы только посмотрите!

Основание вихря имело двадцать шагов в диаметре, его вершина терялась в красной клубящейся туче. Путникам приходилось видеть много смерчей с тех пор, как они покинули Пятое Постоянство, но этот не шел ни в какое сравнение с другими. Движение вихря сопровождалось визгом, он всасывал почву и даже валуны, оставляя за опрокинутой воронкой круговорота мощи голый камень.

– Разрушение земли, – пробормотал откуда-то сзади Портрон. – Карасма снова взялся за свое. Скоро от Неустойчивости ничего не останется, если он с такой скоростью станет творить свое черное дело, да будет проклято его бездушие!

– Мы приближаемся к Глубокому, – сказал Скоу, подъехав к ним. – Отсюда уже виден каньон, по которому он течет. Хамелеон поморщился:

– Последний мост. До чего же мне хочется наконец разделаться с этой морокой!

Керис оторвала взгляд от вихря, который уже терялся вдали, и посмотрела туда, куда показывал Скоу. За Глубоким тянулась длинная линия скалистых склонов. Нагромождения утесов и каменные пики, перемежающиеся отвратительного вида полосами липкого ила, походили на гнилые зубы гиганта с застрявшими между ними остатками полуразложившейся пищи. Осыпи щебня ниже скал могли сойти за десны великана, влажные и покрытые слизью. Они уходили вниз, к самому провалу – каньону, по которому тек Глубокий.