Текст книги "Путник 2. Страж Тропы."

Автор книги: Глеб Майский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Майский Глеб Иванович
Путник 2 Страж Тропы.

Со стороны болота наползал зеленоватый туман. Фаргид знал, что вслед за этой дымкой придут горгоны, а значит – следует найти хорошее укрытие. Он с сожалением спрыгнул с ветви корявого толстого дерева, где провёл в засаде много времени, но добычи так и не дождался. Уже второй день ему не удавалось нормально поесть: маленькая тиалка, пойманная вчера, для большого сильного мужчины – это не еда. Фаргид побежал в сторону скал, там рос огромный ард, в дупле которого он устроил себе жильё. С ардом беглец имел хорошие отношения, умное дерево ценило то, что он регулярно чистил дупло от древоточцев, не пытался расширить жильё, подкармливал корни вкусной мочой и остатками собственной трапезы, поэтому в случае надобности надёжно прятало постояльца, закрывая дупло крепкой корой.

Фаргид вскарабкался на развилку арда и нырнул в дупло, которое немедленно затянулось корой – дерево чувствовало, что постояльцу нужна защита. Человек растянулся на дне убежища: раз пришёл зелёный туман – пять-шесть часов отсюда даже нос нельзя показывать. Ард сам разбудит постояльца и сообщит о том, что опасность миновала. Как он это делает – непонятно, но Фаргид после таких пробуждений точно знал, что может безбоязненно покинуть убежище. Человек уснул и в который раз увидел сон, повторявшийся много раз…

Тревожная дробь барабанов уже несколько часов заполняет окрестности стойбища эргайлов – одного из диких племён Тропы, гоня мелкую живность прочь, заставляя хищников недобро щериться в сторону неспокойных соседей. Посреди деревни, состоящей из хижин, выстроенных из колючих жердей хиала, на площадке для собраний разожжён огромный костёр. Рядом, в жилище шамана, на полу лежит связанный человек. Полог хижины открылся и внутрь зашёл вождь племени – Орниз.

– Я приказал шаману сплести заклятье боли, поэтому свою смерть ты будешь помнить и на полях Агоды. Даже тамошние демоны не смогут причинить тебе столько страданий, как заклинание нашего шамана Эглоя! Тело твоё будет сожжено на костре, а не предано Тропе, как принято у эргайлов, потому ты никогда не сможешь покинуть ужасные поля Агоды и перенестись в благословенные леса Тохарда!

Фаргид – а это был именно он, с ненавистью посмотрел в лицо вождя.

– Я не боюсь заклятья боли, Орниз, ты это знаешь. Лучшие воины эргайлов умеют противостоять боли. А я – лучший из лучших! Лучше тебя! Ты не заслуживаешь звания вождя эргайлов – это место должен занять я. Потому ты и оболгал меня перед племенем, будто это я убил Астрада. На самом деле это сделал ты, мне рассказала Глэда – она всё видела!

Лицо Орниза потемнело, он резко отдёрнул полог и вышел. Фаргид злорадно улыбнулся: на самом деле, об убийстве Астрада вождём ему рассказал Вартан. Глэда же наоборот – всячески старалась навредить Фаргиду, мстя за то, что он отверг её. Даже на собрании племени она подтвердила ложь Орниза о том, что Фаргид якобы убил Астрада, брата вождя. Теперь она будет наказана за свою ложь – Орниз не оставит её в живых, как свидетеля собственного преступления.

Вошли несколько воинов. Они подхватили связанного Фаргида и вынесли на площадку перед костром. Барабаны смолкли. К пленнику подошёл шаман, раскинул над ним руки и тихо завыл. Временами в это вытьё вплетались странные слова, тон голоса то уходил вверх, то резко падал вниз, пожалуй, человек даже не способен издавать настолько низкие утробные звуки. Но шаман в глазах соплеменников и не был человеком, потому и мог то, что простому смертному не дано.

В теле пленника начала зарождаться боль. Она вначале слабо пульсировала, переливаясь из одного органа в другой, подчиняясь голосу шамана, затем, постепенно усиливаясь, накатила тяжёлыми волнами, накрывая всё существо истязаемого и, наконец, стала ровно и стремительно нарастать, причиняя невыносимые страдания.

Фаргид вначале просто игнорировал боль – настоящий воин её не боится. Когда же боль стала невыносимой, он её просто забыл. Он стёр из памяти такое понятие как боль – самые лучшие воины эргайлов умеют делать это. Глупый Орниз не принадлежал к числу самых лучших, поэтому не верил в такое умение. Если бы верил – не заставил бы шамана плести это сложнейшее заклятие, поскольку пользы с него в этом случае – никакой. Пленник спокойно лежал и смотрел на шамана, который к завыванию добавил приплясывание, видимо заклятье достигло своего апогея. В это время жертва обычно уже умирала от страданий. Но Фаргид вовсе не походил на умирающего, он даже начал злорадно улыбаться прямо в глаза вождю. На лице Орниза всё более стала проступать ярость, хотя проявления чувств во время подобных обрядов не пристало вождю. Ну что ж, пленник того и добивался – пусть его сожгут на костре, но племя увидит, как неподобающе вел себя вождь и обязательно припомнит ему это в случае малейшего проступка в будущем.

– Видишь, Орниз, – я не испытываю боли, – заговорил пленник, – значит невиновен! Ты не можешь казнить невиновного, демоны Агоды накажут тебя за это!

– Ты виновен, – тихо сказал Орниз. – Виновен! – теперь он закричал. – Ты виновен, виновен, виновен! – вождь подскочил к связанному Фаргиду и стал наносить ему беспорядочные удары кинжалом в грудь, живот, голову…

Фаргид проснулся. Холодные капли пота стекали по лицу, шее, груди… Этот сон в точности повторял то, что с ним в действительности произошло. Но во сне не было главного – того, как пленнику удалось спастись. Фаргид так и не сумел вспомнить: как и кто его спас. Сам бы он в той ситуации спастись никак не сумел. На груди и животе остались лишь слабые шрамы от ударов кинжала вождя, значит прошло уже много времени. В заживлении ран скорее всего участвовал шаман или колдун, настолько хорошо их вылечили. Но Фаргид всего этого не помнил. После тех событий он очнулся среди ветвей могучего арда, лёжа на широкой развилке. Рядом зияло отверстие большого дупла, где потом беглец и поселился. Жил здесь Фаргид уже около полугода и лишь сны напоминали ему о том, что произошло в племени. Он долго пытался отыскать дорогу к своим, однако безуспешно. Это был абсолютно незнакомый ему участок Тропы, по-видимому, очень далёкий от мест кочевий племени эргайлов. Вначале здесь было много дичи, с охоты беглец никогда не приходил пустой, но постепенно живность исчезала, поскольку рядом появился неизвестный ранее хищник – человек. На охоту приходилось уходить всё дальше и дальше, с пропитанием возникли проблемы. Фаргид давно бы покинул эти места, но уж больно хорошее было убежище, другого такого найти пока не удавалось.

Он встал, потянулся, прогоняя сонливость, затем ловко вскарабкался по стенам дупла на развилку. Отсутствие коры, закрывающей вход, свидетельствовало о том, что опасности больше нет, за время проживания в гостеприимном арде беглец привык ему доверять.

Под ветвями дерева околачивался хриз. Неказистое животное частенько лакомилось остатками трапезы человека, но сегодня его ожидало разочарование.

– Прости, друг, – сказал Фаргид, – сегодня я сам голоден и тебя не могу накормить.

Хриз поднял одну из шести лап, почистил ей брюшко и засеменил прочь, словно поняв, что сказал ему человек.

Фаргид ощутил странное чувство неловкости, словно он был обязан чем-то этой ходячей палке на шести тоненьких лапках. Втянув ноздрями воздух, он почуял неизвестный запах. Неизвестное на Тропе – почти всегда опасность, но и оставлять без присмотра такое нельзя, самому же потом будет хуже. Воин инстинктивно ощупал пояс, где был приторочен великолепный кинжал. Оружие как всегда было на месте, кстати – ещё одна загадка: этого кинжала у него, в бытность существования в племени, никогда не было. Более того – такого прекрасного оружия не было вообще ни у одного воина племени эргайлов. Откуда оно взялось? Воин тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Не зря говорил старый Хозр: 'Мысли мешают настоящему эргайлу. В опасности воином должны управлять чувства, но не мысли. Во время охоты или боя человек должен стать зверем – только тогда он сможет победить'.

Спрыгнув на жухлую траву, Фаргид лёгким шагом побежал в сторону доносившегося запаха. Вскоре местность стала повышаться, почва стала твёрдой, там и сям в ней стали проступать каменистые вкрапления. Неподалёку отсюда располагалась невысокая каменная гряда, что вообще-то было редкостью для Тропы – гораздо чаще на ней встречались отдельно стоящие скалы или холмы. Запах стал заметно сильнее. Воин придержал бег, затем перешёл на быстрый шаг, вскоре же вообще стал медленно красться, прячясь при малейшей возможности, используя любое укрытие или кустарник. Послышались странные звуки: будто кто-то что-то ломал. Там трещало, хрустело, в эти звуки иногда вплетались отдельные очень громкие щелчки. Временами весь этот шум переходил в какой-то непонятный скрежет. Фаргид почувствовал, как волосы на голове встали дыбом: зверь внутри человека чуял опасность. Выглянув из-за скалы, воин тут же отпрянул назад – то, что он увидел, выглядело действительно страшно. Здоровенная тварь свалила приличных размеров дерево и пожирала его. Зубы длиной в локоть перемалывали древесину, словно это была мягкая трава, впрочем, листьями чудище тоже не брезговало. Как добыча тварь явно не годилась – попробуй такую свалить. А жаль: мяса в ней – гора, хватило бы очень надолго, учитывая удивительное свойство дупла арда, куда воин обычно складывал добычу. В дупле мясо могло храниться много дней, не портясь, оставаясь свежим, будто его только что добыли.

Звуки эти наверняка распугали другое зверьё, значит искать здесь дичь бесполезно. Будь воин цивилизованным человеком, он, возможно, сплюнул бы с досады, либо сказал пару крепких слов. Но Фаргид был эргайлом – дикарём одного из первобытных племён Тропы, потому без сожаления развернулся, и уже собрался было уйти, но здесь его нос учуял новый запах. И запах этот он знал очень хорошо. Рарг! Опаснейшая тварь, хищник, сильнее которого на Тропе нет. Глаза сами начали искать безопасное убежище, хотя спастись от рарга невероятно трудно – он достанет тебя и на дереве, и в узком лазу пещеры. Но воином сейчас управлял инстинкт дикаря – это в данном случае было гораздо надёжнее рассудка, поэтому убежище отыскалось быстро и как бы само собой. Фаргид ловко и быстро стал взбираться на скалу, используя малейшие выступы и неровности камня. Пальцы находили точки, куда можно крепко вцепиться, сильные ноги подталкивали тело и вскоре воин оказался на относительно плоской вершине. Раргу сюда не взобраться – даже если он вытянет своё винтообразное тело, то не достанет вершины, а влезть на практически отвесную стену он не сможет. Зато отсюда отлично просматривались окрестности и всё, что в них происходило. Тварь, пожирающая дерево замерла – она тоже почуяла запах хищника. От рёва, который она исторгла, казалось, затряслась земля. Рарга, однако, это не испугало – хищник, вращаясь словно штопор, стремительно приближался к древоеду. Змееобразное туловище, с утолщением посередине казалось одним длинным щупальцем. Рарг непрерывно менял направление движения, уследить за ним было невероятно трудно. Его тело, скрученное пружиной, мелькало среди валунов и высокой травы, показываясь то там, то сям, но тварь, которая только что лакомилась древесиной очень шустро реагировала на движения врага и морда её, вооружённая огромными клыками, неизменно смотрела в сторону рарга, как ни пытался он найти уязвимое место в обороне жертвы. Хотя трудно сказать: кто здесь будет жертвой, а кто добычей… Наконец, раргу удалось на короткий момент исчезнуть из поля зрения древоеда и он внезапно появился позади добычи. Тело хищника резко распрямилось, он пружиной выстрелил вперёд и обвился вокруг тела древоеда. Тот взревел, подскочил на месте, невзирая на стальную хватку колец хищника и упал на брюхо всем своим весом, потом начал кататься по земле. Фаргид видел рарга в четвёртый раз, но голос его услыхал впервые. Древоед оказался настолько тяжёл, что, по-видимому, доставил массу неприятных ощущений хищнику: тот визжал будто какая-то жалкая ваха – мелкая травоядная тварь. И всё же, древоеду тоже приходилось несладко – достать обидчика своими клыками он не мог, а объятия хищника были ужасны, из-за его непомерной силы. Рёв древоеда сливался с визгом рарга, оглашая всё вокруг дикой какофонией, всё живое разбежалось, исключая, пожалуй, человека, с благоговением следящего за схваткой могучих животных.

Рарг не смог выдержать веса туши древоеда, ему пришлось отпрянуть в сторону. Но древоед не собирался отсиживаться в обороне – он тут же напал на обидчика. Громадное тело на диво шустро рванулось в сторону рарга, клыки впились в тело винтообразной твари и стали рвать её на части. Хищник превратился в жертву – воин наблюдал за агонией рарга. Древоед порвал его на несколько частей, которые стали извиваться подобно гигантским червям. Хищник уже не визжал – он издавал странные булькающие звуки. Какое-то время отдельные части рарга ещё конвульсивно дёргались, но вскоре замерли в неподвижности – тварь подохла. Древоед победно взревел, потоптался для верности огромными копытами по остаткам врага и медленно ушёл куда-то по своим делам. Место схватки двух страшных тварей превратилось в смесь перепаханной земли, остатков недогрызенной древесины, кровавых ошмётков погибшего рарга.

Фаргид выждал, пока звуки топающего древоеда не утихли вдали, спустился со скалы и приблизился к месту схватки. Взяв кусок плоти рарга, он тут же отбросил её – руку ожгло огнём. Воин оглянулся вокруг. Вот это, пожалуй, подойдёт. Он взял острую длинную щепу, оставшуюся от трапезы древоеда, наколол на неё солидный кусок мяса рарга и поволок в сторону своего жилья.

_ * * *

Несмотря на жгучую шкуру, мясо хищника оказалось вполне пригодным в пищу, хотя и слишком жёстким. Но, учитывая длительное воздержание, выбирать не приходилось. Воин с аппетитом съел солидный кус мяса и собрался было в поход за новой порцией остатков рарга, но был остановлен шуршащим звуком. Ну да! Как он мог забыть о хризе? 'Палка' на шести лапках топталась в сторонке и тихо шуршала, выпрашивая кусочек лакомства. Фаргид улыбнулся, подозвал животное жестом. Хриз доверчиво приблизился к воину, соблюдая, впрочем, достаточную дистанцию, чтобы, в случае чего, дать дёру. Фаргид настойчиво продолжал делать призывные жесты. В конце концов, хриз приблизился настолько, что его можно было достать рукой. Вблизи ещё больше бросалось в глаза сходство животного с сухой толстой палкой, даже 'сучки' торчали то там, то здесь. Стоит твари подогнуть свои тонкие лапки, лечь на землю, – никто её не отличит от сломанной высохшей ветви дерева. Воин протянул кусок жареного мяса. Хриз осторожно приблизился, край 'палки' раздвоился, являя на вид небольшую пасть с мелкими острыми зубами, и осторожно взял угощение. Какое-то время он жевал пищу, затем снова издал просящее шуршание. Фаргид протянул ладонь с новым угощением. Хриз уже смелее подхватил и слопал мясо. Воин осторожно протянул руку и погладил животное. Хриз сначала вздрогнул, порываясь сбежать, но, разобравшись, что человек не желает ему вреда, успокоился и, похоже, даже начал получать удовольствие от ласкового поглаживания. Фаргид похлопал по земле рядом с собой. Животное правильно поняло жест и устроилось рядом с человеком, усевшись в позе собаки. Шуршание его стало напоминать мурлыканье довольного кота, которого гладит хозяин.

– Что ж, друг, надо идти за оставшимся мясом рарга. Я не боюсь, что его кто-то съест, больно шкура жгучая. Такое могут есть разве что рирхи, но их в этих местах нет. А вот испортиться мясо очень даже может. Надо идти, хоть и не хочется после вкусной трапезы.

Хриз странно фыркнул, непонятно – соглашаясь, либо возражая человеку. Но человек не спрашивал его мнения: он констатировал факт – нужно идти и всё тут.

Мясо пришлось перетаскивать долго, Фаргид приспособил шкуру огила, убитого на давней охоте, чтобы заворачивать в неё куски жгучей плоти рарга. Хриз сопровождал хозяина, словно верный пёс и пока воин подбирал мясо, шустро бегал вокруг, осматриваясь, предупреждая возможную опасность. В последней ходке за мясом, шестиногая скотинка вовремя предупредила Фаргида о притаившейся в траве ядовитой гиде – крупном пауке, укус которого неизбежно приводит к смерти. Воин похвально потрепал хриза по холке, в ответ тот издал довольное шуршание.

– Хороший, хороший, – вслух похвалил воин. – С тебя есть польза, сегодня заработал дополнительную порцию еды.

Хриз, будто поняв речь человека, радостно подскочил и с удвоенной энергией стал обследовать близлежащий кустарник.

Подошло время сна. На Тропе отсутствовали такие понятия как ночь либо день, но, тем не менее, время 'суток' можно было определить безошибочно. 'Ночь' обычно сопровождалась лёгким похолоданием и уменьшением уровня освещённости, 'днём' становилось несколько теплее и светлее. 'Вечер' и 'утро' частенько сопровождались туманом. Если туман был белым, то особых неприятностей, как правило, не ожидалось, если же зелёным – жди наплыва горгон с болот. Невидимых хищников боялась вся Тропа, жизнь в это время замирала, старалась забиться в норы, укрытия, схроны. Сегодня туман был белым, воин влез в своё уютное дупло и беззаботно уснул до утра. Пищи теперь хватит на пятнадцать – двадцать дней, а дикарь редко задумывается о чём-то более отдалённом. Хриз некоторое время болтался поблизости убежища приобретённого хозяина, затем решил пробежаться по своим делам, потребности в сне сии животные не испытывали.

_ * * *

Несколько дней Фаргид предавался сладкому безделью: спал, сколько хотел, вставал лишь для того, чтобы приготовить мясо и покормить хриза. В один из таких безмятежных дней ему вздумалось прогуляться по окрестностям своих владений. Естественно, хриз увязался за хозяином, да воин и не думал гнать его – определённый толк с животины был. По пути Фаргид с удовольствием отметил следы животных, которые уже давненько здесь не показывались. Вот едва заметная цепочка следов гирда – небольшой пушистый зверёк имеет весьма вкусное мясо. Вот атинок пробежал – дичь чуть покрупнее: его мяса хватает дня на два. А вот и след граста – довольно опасного хищника, впрочем, Фаргид таковым его не считал.

Внезапно семенящий впереди хриз замер в напряжённой позе, повернул голову к хозяину и зашуршал. Фаргид уже научился различать оттенки шуршания животного: сейчас оно явно встревожилось. Воин и сам почуял смутную тревогу, повеяло чем-то недобрым – интуиция дикаря предупреждала об опасности. Но у хриза было на диво сильное обоняние – его нос точно указывал в сторону возможного врага.

– Иди рядом, – тихо приказал Фаргид – животное уже понимало многие его команды и пристроилось с правой стороны.

Через некоторое время осторожного хода воин стал чувствовать запах. Его нельзя было перепутать ни с чем. Запах человека. Хриз издал тревожное шуршание и остановился. То, что его хозяин человек, совсем не значило, что другие люди не представляют опасности. Впрочем, здесь воин полностью разделял мнение животины. Фаргид бесшумно пробирался в густом подлеске, когда заметил впереди мелькнувшую фигуру. Жестом он призвал к осторожности хриза, тот опустился на землю и притворился сухой палкой. Сам же хозяин тихонько взобрался на ветвистое кряжистое дерево, где увидеть его со стороны было бы весьма проблематично. Однако густая листва мешала и самому Фаргиду, – ему пришлось пробраться на самый край толстой ветви, дабы что-либо видеть.

На небольшой поляне расположились пять человек. Четверо сидели на земле и ели из странных круглых штук. Дикарь, естественно, не знал, что такое консервная банка, потому и не мог понять – что же это такое. Один человек, вооружённый странной серебристой палкой прохаживался по поляне, зорко посматривая туда-сюда. Ясно – часовой. Фаргид хотя и был дикарём, прекрасно знал обязанности часового. Одеты люди, по мнению воина, были очень странно – тело затянуто в сероватый рубчатый материал, на головы надеты удивительные штуки. За спиной у каждого поблёскивали такие же серебристые палки, какой был вооружён часовой. Рядом лежали сложенные котомки, опять же из странного материала. Понятно, что кроме кожи и грубой плетёной 'ткани' из волокон растений, воин не знал о существовании других материалов для изготовления одежды и бытовых предметов. Но самое важное, что чуял дикарь – люди чрезвычайно опасны. Походка часового много чего говорила Фаргиду, опытный взгляд видел мягкость и одновременно упругость шага, лес тот окидывал как бы рассеянным взглядом, но не упускал ничего, что могло угрожать его соратникам. Да и сидевшие не теряли бдительность – то один, то другой бросали внимательные взгляды вокруг. Ясно – застать таких врасплох невозможно. Хотя… если нападёт стремительный рарг – как знать.

Люди закончили трапезу, закопали круглые штуки, из которых ели, в землю, подхватили котомки и двинулись в лес. Через минуту на поляне ничего, кроме примятой травы и кучки земли, не говорило о привале странных гостей.

Фаргид осторожно спустился и неслышно последовал за ними. Хризу не надо было давать команду – он и так уже бежал, держась правой ноги хозяина. Дикарь намеренно отстал от отряда, ориентируясь лишь по запаху – так его труднее обнаружить. А такой запах на Тропе ни с чем другим не спутаешь – настолько он был странен. Отряд же целенаправленно шёл в одну сторону, огибая встречавшиеся препятствия. Фаргида как раз и интересовал вопрос – куда идут странные люди, иначе он не преследовал бы их. По левую сторону располагалось обширное болото, оттуда как раз и появлялись горгоны, когда наползал зелёный туман, справа был густой лес, по кромке которого и двигался отряд. Уже к вечеру люди вышли из района, который Фаргид считал своими владениями. Но они продолжили путь в прежнем направлении. Фаргид когда-то ходил в эту сторону, но не нашёл ничего интересного для себя, поэтому давно не бывал здесь. Вскоре отряд пришельцев устроился на ночёвку, оставив на часах человека, место которого через определённые промежутки времени занимал другой. Фаргид долго мог оставаться без сна, но разобравшись в цикле дежурства пришельцев, взобрался на дерево и благополучно уснул, вполне доверяя верному хризу.

Утром его разбудил знакомый шелест – хриз звал хозяина. Воин взглянул в направлении отряда и увидел, что пришельцы готовы к дальнейшему пути. Дикарь спустился, позвал хриза за собой и двинулся назад – по пути вчера они пересекали ручей, в котором водилась крупная рыба, нужно запастись пищей, если преследование затянется надолго. То, что за это время отряд уйдёт далеко, не беспокоило Фаргида – пришельцы шли довольно медленно и не меняли направления. Кроме того – их запах было слышно очень далеко.

Рыбалка оказалась успешной: не мудрствуя лукаво, дикарь поел сырой рыбы, накормил ей же хриза, сложил оставшийся улов в котомку и лёгким бегом бросился догонять отряд.

Преследование растянулось на четыре дня, Фаргид уже подумывал оставить это занятие, но здесь пришельцы изменили своему обычному распорядку дня. Утром, вместо того, чтобы двигаться дальше в том же направлении, они тщательно проверили оружие и экипировку, закрыли лица тёмными масками, и очень осторожно двинулись влево от прежнего направления движения. Естественно – дикарь последовал за ними. Вскоре Фаргид заметил очень знакомую скалу – он находился недалеко от мест кочевий родного племени. Сердце тревожно заколотилось, воин испытывал двойственное чувство: с одной стороны – его радовала находка, с другой – он не знал, как может воспринять племя его возвращение. И очень волновал вопрос – чего же хотят пришельцы от эргайлов, то, что они направлялись именно к местам проживания племени, уже не вызывало сомнения.

Пришельцы развернулись цепью, каждый держал наперевес своё странное оружие, в своих одеждах и головных уборах они больше походили на каких-то неизвестных тварей, чем на людей. Фаргид стал понимать, что действуют они вовсе не безрассудно, нападая на большое племя, в котором много хороших воинов, их уверенность в себе подкрепляет нечто неизвестное ему. Как пришельцы ориентировались, воин не знал: может по запаху, как он сам, а может по другим, неизвестным ему ощущениям, но они явно знали, куда шли. Фаргид осторожно следовал за ними, стараясь не выказать себя. Сейчас часовые племени должны засечь пришельцев, иначе и быть не может. Скорее всего – их уже видят, но пока не нападают, ждут, что будет дальше. Один из пришельцев повернулся к другому, видимо для того, чтобы заговорить и тут с деревьев на непрошеных гостей обрушился град тяжёлых дротиков.

* * *

Гарт, командир отряда путников оглядел свою группу, убедился, что всё в порядке, затем сказал:

– Задачу все уяснили? – и тут же продолжил, не дожидаясь ответа. – Повторяю: никого не убивать! Только парализаторы. Ригон, тебя это касается в первую очередь. Нарушишь приказ – лишу премиальных.

– Командир, ну зачем так сурово, – лениво отозвался Ригон, – здоровенный детина, на котором костюм путника из рубчатой брони смотрелся нелепой декорацией. – Ты сказал, – мы выполняем.

– Замечательно. Забрала на рожи и действуем по плану.

А план был простейший: войти в деревню дикарей, оглушить парализаторами десяток хороших воинов, а потом привести их в Страйд. На серьёзное сопротивление никто не рассчитывал, да как такое могло бы произойти? – дротики и современное оружие, дикие воины против затянутых в броню, подготовленных путников.

Детекторы показывали скопление живых объектов впереди, но приборы были относительно новые и несовершенные, потому отдельных людей или животных обнаруживать могли, только если они располагались достаточно далеко друг от друга. Сейчас же все объекты слились на экранах в одно расплывчатое пятно. Путники медленно продвигались в сторону деревни дикарей, хотя особого волнения по поводу возможного обнаружения не испытывали. Гарт повернулся к Ригону, намереваясь сказать тому, чтобы топал потише, когда по голове его ударило что-то тяжёлое. Путник от неожиданности едва не упал, в спину немедленно последовал новый толчок, сверху, прямо на макушку шлема тоже обрушилась тяжесть. Но Гарт уже среагировал: включил сервомеханизмы костюма и тяжёлые дротики лишь слегка сотрясали путника, отскакивая от него, как от каменной стены – система стабилизации действовала великолепно. Автоматический прицел выловил на деревьях шевелящиеся тени, путник поднял парализатор и сделал несколько точных выстрелов. Остальные путники действовали примерно в том же ключе: после первого шока быстро оправились и начали отстреливать из парализаторов видимые цели. Град дротиков иссяк почти так же быстро, как и начался, их просто стало некому метать. Детекторы показали, что люди в деревне стали удаляться, похоже, жители реально оценили угрозу и приняли единственно верное решение – бежать. 'Да и пусть их', – решил Гарт про себя, – 'нам тех, что с деревьев свалились, хватит'. Он поднял руку, привлекая внимание.

– Достаточно! Отбой. Можно выключить серваки. Дирк, пересчитай гостинцы. Тех, кто не пострадал при падении, забираем. Остальных оставляем как есть, пусть живут, – не изверги же мы, в конце концов.

Дирк поднял забрало шлема, улыбнулся и взглянул на здоровяка Ригона. Тот уж точно повеселился бы сейчас, не отдай командир щадящий приказ в отношении дикарей. Путник подошёл к одному из лежащих на земле диких воинов, доставая на ходу портативный анализатор жизненных процессов.

– Гарт, а если среди них сплошь инвалиды? – Дирк стал поворачиваться к командиру и тут прямо в незащищённое лицо его ударил тяжёлый камень. Он уже не видел, как среди путников появился разъярённый дикарь, и начал сыпать ударами во все стороны. Гарт получил оплеуху и покатился по земле, Кирт уклонился от удара кинжалом в лицо, но тут же схлопотал ногой в грудь. Не растерялся только Ригон – он сумел сдержать удар дикаря, завернул его руку и свалил на землю. В ярости он переключил оружие на боевой режим, направил ствол в дикаря и выстрелил. Чёрная узкая тень молнией метнулась у лица гиганта, ударила по оружию и отклонила выстрел. Тяжёлая пуля, начинённая боевым магическим конденсатом, ударила в ногу лежащего рядом Дирка и напрочь оторвала её почти у самого паха. Тень, оказавшаяся обычным хризом, немедленно исчезла в зарослях.

– Ригон, стой! – заорал пришедший в себя командир. – Стой, или я сейчас тебя убью!

Осатаневший гигант повернул лицо в сторону командира и сразу обмяк – в лицо смотрел ствол, индикатор на прицеле которого светился рубиновым пламенем – боевой режим.

* * *

– Четырнадцать дикарей – это очень неплохо, капитан. – Старший координатор встал и подошёл к окну.

Погодка сегодня отличная, да и день начался неплохо, благодаря удачному вояжу на Тропу группы капитана Гарта. Впервые удалось захватить так много диких воинов, всего за одну ходку путников.

– Но случай с Дирком – это очень плохо. Нужно сказать – хуже некуда! Как вы могли допустить?

Гарт молчал. Сам он считал, что его вины в произошедшем нет, ведь не хотел же брать в группу этого дебила – Ригона. Координатор навязал, а теперь попробуй, докажи…

– Скажите, капитан, – координатор вновь занял своё место за столом, – вы знаете, в какую сумму обходится подготовка путника? Особенно, класса Дирка?

Гарт снова не ответил.

– Хоть и знаете, я вам напомню, для освежения памяти, так сказать. Около миллиона кредитов! А что можно купить за миллион? Остров? Маленькую страну? Отвечу: два – три средних острова и пару маленьких стран на архипелаге. А теперь прикиньте: сколько денег потратит контора на подготовку путников из новой партии дикарей. Сколько времени пройдёт. Короче… за доставку большой партии диких я начисляю вам премию в двести тысяч кредитов. За потерю боеспособности Дирка понесёте наказание в виде лишения ста тысяч. Можете идти.

Лицо Гарта слегка побледнело – он не ожидал столь сурового наказания. Двадцать… ну тридцать тысяч от силы. Но сто! Причём по вине отморозка Ригона. Однако спорить с координатором Экроном себе дороже. Может и всей премии лишить чего доброго.

Капитан вежливо кивнул и вышел из кабинета, так и не произнеся ни одного слова.

Экрон вздохнул. Ему было жаль капитана – наказание впрямь слишком сурово. Но… приказ сверху. От самого Рогиола – верховного мага всего Страйда. Координатор примерно знал, почему капитана наказали столь жёстко – здоровяк Ригон пользовался покровительством жены Рогиола – Сианы. И можно дать руку на отсечение: Ригону ничего не будет. И премии его почему-то не лишили, хотя в инциденте виноват именно он. Да ладно… есть дела поважнее.