Текст книги "Навсегда твой"

Автор книги: Gita Ogg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Тварь, – прорычал я.

– И ещё одно, – Гарри посмотрел на министра. – Мисс Блэкстоун эту ночь провела у меня в кабинете, пока мы работали в штаб-квартире «Ривендж». Это моя личная недоработка, и я готов понести за это ответственность.

Министр кивнул.

Кусая губы, я заставил себя признать, что не могу больше молчать и делать вид, что мне безразличны слова и поступки мальчишки, которого я многие годы пытался яростно ненавидеть, не обращая внимания на то, что скрыто глубоко в нём. Да, он безответственно относился к учёбе, мог позволить себе откровенно наглые выходки и при этом чаще всего терялся и мямлил, разговаривая со мной. Но он унаследовал благородство от матери и стремление во что бы то ни стало помочь людям, которых уважал. Я медленно подошёл и положил ладонь ему на плечо.

– Может быть, Вы не поверите, мистер Поттер, но я искренне благодарен Вам.

Он посмотрел на меня так, словно видел впервые, потом тряхнул головой и произнёс,

– Спасибо, что сказали об этом, профессор.

Как будто страшась, что я могу взять свои слова обратно, Гарри развернулся и очень быстро покинул кабинет.

Я посмотрел ему вслед, пытаясь собрать в одну кучу беспорядочно суетящиеся мысли, затем взял со стола бумаги и передал Кингсли.

– Вот, отдай им, я уже знаю что там, – потом я помешкал немного и сунул ему колдографии. – Если ситуация выйдет из-под контроля, отдай им ещё и это.

Министр покачал головой и сказал,

– Я сделаю всё, как ты просишь, Северус.

Глава 14

Я вошёл в зал, где проходили самые резонансные суды Визенгамота. Зал был полупустым, поскольку министру удалось настоять, чтобы заседание проводили строго за закрытыми дверями и в присутствии только необходимых участников. Но столпотворение, через которое мне пришлось пробиваться, чтобы попасть в зал указывало на то, что после окончания суда, слухи разнесутся по Министерству с быстротой отпущенного снитча.

«Они бы ещё журналистов привели, – раздосадовано подумал я. – Хлебом не корми, дай только поупиваться чужим несчастьем».

Внизу в самом центре зала я увидел Эни. Её кожа была очень бледной и даже немного прозрачной, губы побелели, а вокруг глаз пролегли глубокие тёмные тени. Она сидела с отсутствующим видом, и на её лице не было не единой эмоции. Моё сердце сжалось. Я сделал пару быстрых шагов вниз, но Кингсли схватил меня за рукав и потянул к себе.

– Сядь, ты сейчас ничем ей не поможешь. Твоя защита понадобится позже, – он сжал ткань моего рукава в кулаке и сильно дёрнул. – Посмотри, кто обвинитель. А я ведь просил тебя быть поосторожнее в спорах с Визенгамотом.

Я мельком глянул на довольно ухмыляющегося прокурора, сцепил зубы, опустился рядом с министром и уставился на свои колени, чтобы не видеть такую Эни. Душа рвалась на части, в виски будто кто бухал молотком. Что может быть страшнее минуты, когда я вот так сижу и не могу ничего сделать для любимого человека. Ожидание и бездействие – два гадких близнеца высасывающих из меня последние силы.

– Итак, – начал Верховный Судья. – Слушается дело о превышении служебных полномочий первой степени. Встаньте мисс Блэкстоун.

Эни поднялась. Она стояла прямо, будто её тело было высечено из дерева, и всё также безучастно относилась к происходящему. Мне хотелось кричать, выть, истерить – всё что угодно, лишь бы не быть обязанным молча наблюдать за ней.

– Мисс Блэкстоун, – продолжил Судья. – Признаёте ли Вы, что злоупотребили своим положением, убив членов группы «Ривендж», а также Итона Орнери?

– Признаю, – отчеканила Эни, и в её глазах не появилось даже намёка ни на раскаяние, ни на страх, ни на что-либо ещё.

– Прошу занести это в протокол, – сказал Судья не менее удивлённый, чем большинство присутствующих в зале.

Многие, видимо, ожидали, что она начнёт оправдываться и даже плакать. К такому зрелищу они привыкли, но происходящее сейчас, сбивало с толку. Надо хорошо знать Эни, чтобы как минимум предположить, что происходит в голове этой маленькой женщины. Я поёжился. Как же ей должно быть плохо, чтобы она стёрла и уничтожила даже малейший намёк на то, что её как-то трогает всё это.

– Прошу прокурора вынести обвинение, – проговорил Судья, отвёл взгляд от Эни и сел, произведя при этом немало шума.

Отчего-то его нервное состояние передалось присутствующим и они стали шушукаться и ёрзать на своих местах. Поднялся прокурор.

«Этот всё сделает, чтобы засадить мою жену, – подумал я с ненавистью. – Наши постоянные стычки по делам, которые я передавал Визенгамоту, не давали ему покоя. Он был одним из тех, кто не желал признавать законным снятие с нас обвинений и не упускал случая, чтобы напомнить мне об этом».

– Обвинение считает, что мисс Блэкстоун виновна по всем статьям, – сказал прокурор. – А также просит Суд не ставить преступление относительно мистера Орнери в один ряд с другими преступлениями и расценивать его как умышленное убийство, – он торжествующе взглянул на меня.

Я попытался вскочить, но министр словно тисками вцепился в моё плечо и не дал этого сделать. Тем временем прокурор продолжал,

– Учитывая, что мисс Блэкстоун находилась на службе в момент совершения убийств, а также недавнее подтверждение причастности к организации «Ривендж» мистера Орнери, обвинение настаивает на заключении подсудимой в Азкабан, но снижает запрашиваемый срок до пяти лет.

Прокурор сел и, кажется, даже потёр руки. Я попытался проглотить липкий комок, причинявший боль и путавший мысли, но никак не выходило. Пять лет. Эни не выдержит там и года. Та ноша, которую она несёт за своими плечами, будет как долгожданный пир для дементоров. Нет, я сделаю всё, чтобы этого не случилось.

– Прошу произнести вступительную речь защиту, – проговорил Судья.

Прокурор кашлянул.

– Ваша честь, – сказал он. – Мисс Блэкстоун отказалась от защиты.

«Как отказалась? – я не поверил своим ушам. – Девочка моя, что же ты творишь?»

Верховынй Судья внимательно посмотрел на Эни, та продолжала глядеть поверх его головы. Её как будто и не было сейчас в зале. Внезапно Кингсли со всей силы ущипнул меня за руку, постучал себя по лбу и указал на Эни. Я спешно подхватился. Проклятые мысли! Сейчас не время для раздумий, нужно спасать её.

– Защита присутствует и требует слова, – сказал я, спускаясь вниз.

– Но муж не может защищать жену! – крикнул прокурор и встал с места.

– Вы внимательно изучили документы мисс Блэкстоун? – я поглядел на прокурора и придал своему выражению максимум сарказма, я хотел заставить его злиться и волноваться и тем самым сбить с намеченного плана действий.

– Не сомневайтесь, – вспыхнул тот.

– Тогда Вам доподлинно известно, что моё имя нигде не фигурирует в них.

Прокурор шумно выдохнул и сел на место. Я добился цели, он хмурился и постукивал ногой по полу, а значит, уже не был так уверен, что всё закончится быстро и по его правилам.

– Я отказываюсь от любой защиты Ваша честь, – вдруг проговорила Эни, её голос был спокоен, будто она вела урок, а не выступала обвиняемой на Суде.

Я попытался поймать её взгляд, но так и не смог.

– Вы не можете, мисс Блэкстоун, – сказал я холодно. – Поскольку я Ваш начальник и лично отдавал Вам распоряжения, я имею право выступать на Суде без Вашего согласия.

Она вдруг сделалась как-то меньше ростом, тяжело опустилась в кресло и уставилась в пол. Если бы не долг вытащить жену, я бы уже валялся у неё в ногах. Я обошёл её кресло и посмотрел на Судью.

– Итак, я повторюсь, поскольку я был её начальником и лично отдавал распоряжения…

Прокурор снова вскочил.

– Не нужно тут театра, мистер Снейп, – зло сказал он. – Мы изъяли все документы, Вы не отдавали приказ!

Я похолодел. Когда же они успели? Я сегодня уничтожил всё. Но прокурор высокомерно оглядел меня и помахал пергаментом. Я прищурился, нет, не лжёт. Впервые проявили старательность, и впервые я проклинаю их за это. Нужно было срочно что-то придумать.

– Если Вы позволите, Ваша честь, – я отвернулся от прокурора. – Я бы хотел перейти сразу к допросу мисс Блэкстоун. Я не хочу больше подвергаться необоснованным нападкам со стороны обвинения.

Прокурор побагровел от ярости и открыл рот, чтобы высказать всё, что он думает по этому поводу, но Судья метнул в него гневный взгляд и проговорил,

– Вы можете приступать, мистер Снейп.

Я повернулся к Эни.

«О, Мерлин, – кричал я мысленно. – До чего же я хочу забрать тебя отсюда прямо сейчас или хотя бы закрыть от взглядов этих упырей».

Я собрал волю в кулак и произнёс,

– Мисс Блэкстоун, расскажите Суду, что двигало Вами, когда Вы попали в штаб-квартиру «Ривендж», а также здесь в Министерстве.

– Жажда, – сказала она голосом, которым ранее допрашивала Эйвери.

Я ужаснулся, но продолжил,

– Что за жажда?

Она добавила в свой взгляд ненависти и прошипела,

– Жажда убийства!

Внутри себя я возмутился,

«Ну что же происходит, Эни? Как ты можешь сознательно вредить себе, ты же отлично понимаешь, чем это грозит! – я сжал кулаки. – Но в этот раз тебе не выйти победителем, я вытащу тебя, чего бы мне это ни стоило».

– Значит, Вы хотите сказать, что не было никаких других причин, и Вы просто решили убить, подставив тем самым под удар весь Ваш отдел? – я ненавидел себя за то, что приходится измываться над ней.

– Да! – она, наконец, посмотрела на меня. Меня обожгло холодом, я поёжился.

– Вам не кажется, что это похоже на предательство, мисс Блэкстоун?

У половины присутствующих в зале отвисли челюсти.

– Мне не кажется, это и есть предательство, – спокойствие Эни было беспредельно.

– Как Вы считаете, какой приговор должен быть вынесен предателю?

Она горько усмехнулась.

– Поцелуй дементора.

По залу пронёсся ропот. Я развёл руками.

– Ну вот, мисс Блэкстоун сама назначила наказание. Я прошу Верховный Суд Визенгамота оправдать эту женщину по всем статьям и назначить мне наказание Поцелуем дементора.

– Я этого не говорила! – взвизгнула Эни, она мгновенно поменялась в лице и теперь смотрела на меня со смешанным чувством гнева и ужаса.

– Мистер Снейп, – сказал Судья ошарашенно. – Вы совсем нас запутали, объяснитесь.

– Мисс Блэкстоун защищала меня, – я сглотнул. – А я предал её. Все доказательства я передал министру Шеклболту и он предоставит их Суду по первому требованию.

Судья вскочил, произведя ещё больше шума.

– Суд удаляется на совещание, – быстро сказал он с ноткой надрыва и вылетел из зала.

Министр и прокурор побежали вслед за ним. Зал наполнился топотом, гудением голосов и постепенно опустел.

Я присел перед Эни на корточки и взглянул на неё. Она отвернулась и закрыла глаза. В этот момент я с содроганием понял, что моя жена не хочет меня видеть. Но отступать было поздно. Хотя, даже если бы у меня и осталась такая возможность, я бы всё равно не воспользовался ею. Свобода Эни была куда важнее страха перед предстоящим объяснением и теми слухами, которые неизменно поползут по Министерству. Так мы и просидели, не говоря друг другу ни слова, пока в зал не вернулись все до единого.

Я поднялся и взглянул на Судью, он нервно откашлялся и зачитал,

– Верховный Суд Визенгамота посовещался, рассмотрел дополнительные доказательства и вынес следующее решение.

Он вроде бы смотрел на Эни, но взгляд был направлен чуть выше её макушки.

– Встаньте мисс Блэкстоун.

Эни поднялась, снова её лицо ничего не выражало. Судья ещё раз кашлянул и объявил,

– Считать мисс Блэкстоун не виновной по всем предъявленным ей статьям на основании совершения преступления в состоянии аффекта и освободить в зале Суда, однако лишить её права впоследствии занимать подобные должности.

Я хотел что-то сказать, чтобы обратить на себя внимание Судьи, но из горла вырвался только странный нечленораздельный звук. Судья зыркнул на меня и ещё более нервно сказал,

– Что касается Вас, мистер Снейп, я думаю, Вы способны самостоятельно разобраться со своей жизнью без помощи Везингамота.

Громко хлопнув папкой с документами, он покинул зал, вслед за ним постепенно ушли и все остальные. Они живо обсуждали услышанное и на выходе тут же попадали в цепкие лапы любопытных. Дверь закрылась, отделяя нас с Эни от тех, кто только что вторгся в нашу судьбу.

Я посмотрел на Эни, она оставалась безучастной и лишь еле заметно покачивалась в кресле. Рывком я подскочил к ней и опустился на колени.

– Эни, – сказал я тихо, липкий комок снова вернулся, не давая словам шанса на выражение того, что творилось у меня внутри. – Пожалуйста…

Она встрепенулась и заглянула мне в глаза. В её взгляде было столько боли, что клейкие щупальца ужаса вонзились в мою душу и стали противно возиться там. Она заговорила тихо, произнося каждое слово медленно, будто боялась, что не сможет выговорить их все.

– Помнишь, ты когда-то сказал, что можешь уничтожить меня без помощи палочки? – она запнулась. – Я не верила, что это возможно. Но сегодня ты уничтожил меня, Снейп.

Я судорожно вдохнул и обхватил руками её колени, она поморщилась, будто этим прикосновением я доставлял ей невыносимые страдания. Я поднялся и отвернулся, закрыв лицо ладонью. Вот теперь стало по-настоящему плохо. Пол кружился, а боль, раздиравшая меня, достигла своего тошнотворного апогея.

– Я бы простила тебе измену, – Эни говорила так, словно разговаривала сама с собой, её голос стал хриплым. – Но ты сделал со мной две самых ужасных вещи. Ты лгал мне и прикасался руками, на которых всё ещё был запах той, другой. Этот запах можно было смыть только правдой.

Она помолчала, переводя дыхание.

– А сегодня ты поступил ещё хуже. Ты сказал им, – она сорвалась на крик. – Ты поведал им о моём унижении, теперь они станут жалеть меня. Нет ничего страшнее жалости, Снейп! Даже Поцелуй дементора я приняла бы с меньшим страхом и отвращением!

Её слова врезались как отточенные лезвия. Я обхватил голову руками и стал тихонько стонать. Она подошла ко мне и заставила посмотреть на себя.

– Не приближайся ко мне больше никогда, – она снова поморщилась. – У меня уже не получается справляться с болью.

Эни развернулась и ушла, а я остался стоять и смотреть ей вслед. Внутри всё кричало: Догнать! Остановить! Но я не мог пошевелить даже пальцем. Нет, самая страшная минута была не тогда, когда я мучился ожиданием, а вот сейчас. Моя жена оставила меня и мне некого винить, кроме себя самого. Проклятая работа! Столько лет борьбы, чтобы в конце получить вот это? Я закрыл лицо руками, эта последняя мысль уничтожила меня окончательно и оставила только опустошение.

Так я и стоял, пока на моё плечо не легла ладонь и Кингсли сказал,

– Северус, пойдём отсюда.

– Я увольняюсь, министр.

– Хорошо, – Кингсли не стал спорить. – Я знаю, где есть хорошее огневиски, пойдём, я угощаю.

Глава 15

Я не помню, как добрался домой, потому что впервые в жизни напился до бессознательного состояния. Очнувшись, я обнаружил себя в собственной постели, поднялся и, пошатываясь, спустился на кухню. Чудовищно тошнило, к тому же воздух громко звенел тишиной, и этот звон обращался нестерпимой головной болью. Я огляделся, зрелище было серым и унылым – за одну ночь мой некогда тёплый дом превратился в царство безграничной пустоты. Пустота с силой искусно сотворённого боевого заклятия ударила в меня и проникла внутрь через каждую пору, заполняя, подобно наводнению, всё моё существо. Вот, значит, что чувствуешь, когда рушится твой мир. Я разжёг камин, но это ничего не изменило.

Жизнь очень странная штука: живёшь себе и каждый следующий день похож на предыдущий, а потом вдруг на тебя сыплются события, которые с корнем вырывают из питательной почвы и бросают на произвол судьбы, предварительно хорошенько по тебе потоптавшись. И вот ты остаёшься растерзанный и никчемный, пытаясь понять, что ты сделал не так.

За окном пошёл дождь. Эни любила дождь. Всегда выходила на крыльцо наблюдать за ним и на мои вопросы неизменно отвечала: «С него всё началось».

Я вышел из дома и подставил лицо под дождевые капли. Словно почувствовав меня, дождь припустил сильнее. Капли безжалостно врезались в кожу, стекли за воротник, проникали под ткань одежды, но это мало заботило. Теперь не осталось ничего, кроме этого дождя.

Когда погибла Лили, я думал, что умер вместе с ней и никому не вернуть меня к жизни. Потом в мою судьбу ворвалась Эни, она удивляла и восхищала. Словно глоток свежего воздуха после долгих лет сырости и затхлости, она сделала невозможное – она заставила меня поверить, и я прирос к ней каждым дюймом своей души. Что бы я ни делал, она продолжала видеть только хорошее. Иногда я спрашивал себя, насколько плохим мне нужно быть, чтобы она не выдержала и отказалась.

Одежда прилипла к телу, и ветер уже вовсю наслаждался своей способностью пробирать меня до костей. Но холод физический не шёл ни в какое сравнение с холодом, который пытался поглотить меня изнутри.

Эни подарила мне жизнь, а теперь отбирает её снова. Никто и никогда не делал для меня столько, сколько сделала моя жена. И даже, когда она решила, что мне угрожает опасность, то просто стёрла эту опасность, не задумываясь о том, что будет с ней самой.

Мне показалось, что дождь уже просочился под кожу, и теперь ледяные капли стучат где-то внутри в такт ударам сердца.

Будучи уверенным, что ничего слишком сложного или неосуществимого нет, я не позволял никому давать мне советы или принимать хоть какое-нибудь участие в моей жизни. Сегодня же я отчаянно нуждался, чтобы кто-то сказал, что мне делать дальше, но дождь шепчет только на понятном ему одному языке, а больше никого нет рядом.

Как же я умудрился столько всего пропустить? Я три года не замечал, что моя жена вспоминает и совершенствует боевые навыки, и если бы не случай, я так бы и не узнал об этом. Я никогда не спрашивал, забыла ли она своё прошлое, или это всё так же болит. Воспринимая её присутствие, её поцелуи и прикосновения как нечто само собой разумеющееся, я даже отталкивал её, если день не задался или она позволяла себе идти наперекор моим желаниям.

«Моим желаниям», – я горько усмехнулся.

Теперь я могу желать и делать всё, что захочу, но вот странность – я не хочу ничего.

Я стёр воду с лица и посмотрел на свои ладони, что это, дождь? Или меня душит нечто другое, давно позабытое и иссушенное в самых тёмных уголках моей души.

Постепенно дождь сошёл на нет, и лучи солнца принялись колотить в ещё застилавшие небо тучи, пробивая в них дыры и отдавая тепло замёрзшей, но утолившей жажду земле. Вот так и я хотел бы отдать накопившееся тепло Эни, согреть и тем самым вернуть её, а заодно и себя в наш тихий маленький мир. Но Эни ушла, сказав, что больше не может выносить боль. Неужели это я причинил ей столько боли, что она предпочла жизнь вдали от меня? Невозможно. Когда я успел?

Я повернулся и побрёл обратно в дом. Очень жаль, что там нет ни капли спиртного, это могло бы помочь избавиться от навязчивых размышлений, впивающихся в сознание, как тысячи осколков разбитого сердца моей жены. Нужно было срочно что-то придумать, что отвлекло бы хоть ненадолго и ослабило хватку невидимого монстра вцепившегося мне в горло.

Словно в бреду, я взбежал по лестнице и распахнул дверцы шкафа. Всё осталось так же, как тогда, когда Эни ещё была здесь. Она не уходила, а просто не вернулась однажды. Я сгрёб её одежду и зарылся в неё лицом. Запах жены. Разве он мог отвлечь? Он только усилил ощущение безнадёжного одиночества. Я разжал руки, и ткань полетела на пол, покрывая его разноцветным холмом из того, что я некогда так любил видеть на Эни. Снова заглянув в шкаф, я различил очертания шкатулки и потянул её на себя, сметая по пути остатки одежды.

Вот что было необходимо сейчас – дневник. С его помощью я смогу окунуться в воспоминания Эни и, хотя бы на время, убедить себя в том, что она рядом. Жена запретила его трогать, но теперь-то это уже не имеет никакого значения, я для неё чужой, и подобный поступок не заставит её думать обо мне хуже, чем она уже думает.

Живо восстановив в памяти способ открыть шкатулку, я быстро с ней справился, достал дневник и спустился с ним вниз к камину. Перевернув несколько уже известных мне страниц, я прочитал вслух следующую дату и стал завороженно наблюдать за движущимся рисунком.

Вот и Эни. Она бредёт по школьному двору, осторожно подбрасывая носком туфля опавшие листья. Ей уже двенадцать. А вот и Поттер.

– Эни, – закричал он, ещё не дойдя до неё. – А где Лили?

– Лили в библиотеке, готовит задание на завтра, – Эни даже не посмотрела на Поттера, продолжая разбрасывать листья.

– А ты почему не с ней?

– Я уже всё сделала.

– Тогда почему не помогаешь подруге? – Поттер возмутился и тоже неуклюже пнул кучку листьев.

– Она запретила, – Эни мельком глянула на него и вернулась к своему занятию.

– Тогда ты просто обязана помочь мне, – Джеймс одарил её широкой улыбкой.

– Это она тоже запретила, – спокойно отозвалась Эни.

Она нагнулась, подняла один листок и выставила перед собой.

– Смотри, он не похож на другие.

Поттер брезгливо поморщился.

– Фу, он же весь в каких-то чёрных точках.

– Это потому, что он болен, но я могу помочь.

Она направила палочку на листок, произнесла заклинание, и тот стал ровного жёлтого цвета. Эни бережно положила его на то место, откуда взяла.

– Ну и зачем тебе это? – удивился Джеймс. – Он всё равно уже упал с дерева и в любом случае засохнет.

Эни поглядела на него с изумлением, словно он не понимал элементарных вещей и сказала,

– Зато он проживёт остаток жизни не презираемый своими собратьями.

Поттер хмыкнул, покрутил пальцем у виска и побежал в замок. Эни пожала плечами и отправилась дальше.

Это же я! Я стою под большим вязом, задрав голову вверх и смотрю, как осыпаются листья. Эни подошла и теперь наблюдает за мной.

– Почему ты смотришь на них так? – не выдержала она.

– Когда они вот так вместе, – сказал я, не оборачиваясь. – Их цвет похож на цвет волос одной девочки, а если на них подуть, они также красиво разлетаются.

Эни задумалась и тоже посмотрела вверх.

– А ты знаешь, ты прав, – вдруг сказала она.

– Хочешь посмотреть? – я протянул ей руку, и она вложила в неё свою ладонь.

Я встрепенулся. Я совсем не помню этого. Будучи мальчишкой, я не воспринимал никого, кроме Лили, а для Эни этот момент был столь важен, что остался с ней на всю жизнь.

Перевернув страницу, я взглянул на дату. Странно, пропущено почти три года.

Снова Лили, она очень повзрослела и превратилась в красавицу. Эни немного меркнет на фоне подруги, и её грустный взгляд сильно контрастирует с весёлыми искорками в глазах рыжей девочки. Только когда она говорит с Лили, её собственные глаза вспыхивают тёплым лучащимся огнём.

– Не боишься того, что нам устроит завтра Слизнорт? – Лили придала своему лицу притворно испуганное выражение. – Он пообещал что-то жутко сложное.

– Нет, – улыбнулась Эни. – Я сегодня выпросила у профессора сказать мне названия книг, которые следует почитать помимо учебника. Он подмигнул и назвал пару, так что мне срочно нужно в библиотеку.

– Думаешь, это поможет? Тебе же придётся провести там весь день, а может и ночь.

– Не знаю, – Эни пожала плечами и потрясла учебником, который держала в руках. – Думаю, что не помешает, тут всё равно ничего интересного, я уже весь прочитала. Хочешь со мной?

– Нет уж, – протянула Лили и смешно наморщила нос. – Я не собираюсь прозябать в библиотеке вместо похода в Хогсмид и тебе не советую. Забудь про свои глупости, и пойдём с нами, мы с тобой сделали все задания и имеем на это полное право.

– Я не могу, – Эни опустила глаза. – Я заставила профессора дать мне подсказку, а теперь просто возьму и проигнорирую её? И что он обо мне подумает? Нет, Лили, идите без меня.

Лили хотела ещё что-то сказать, но поглядела на решительное лицо подруги, махнула рукой и вздохнула.

– Ну что ж, тогда я обязательно что-нибудь принесу тебе.

В этот момент из рук Лили во все стороны полетели учебники и послышался гадкий смех Малфоя. Он поравнялся с девочками и брезгливо скривился.

– Блэкстоун, ты совсем себя не уважаешь? Что ты ходишь везде за этой грязнокровкой, как будто ты её домашний питомец, – прошипел Малфой и вдруг пискнул.

Это я подошёл и со всей силы ущипнул его за предплечье. Я сделал это за «грязнокровку», но Малфой ничего не понял и заорал,

– Снейп, ты что? Она же чистокровная волшебница. Никто и никогда из нас не падал так низко, чтобы становиться похожим на домашнего эльфа.

На этот раз я не просто не возмутился, а даже смерил Эни презрительным взглядом. Лили набросилась на Малфоя с кулаками, тот приготовился к обороне.

– Как ты смеешь, мерзкий…

Но Эни не дала ей договорить, она вышла вперёд и стала между Малфоем и Лили. Тоном строго школьного учителя она сообщила,

– Мистер Люциус Малфой, я буду позволять себе делать всё, что захочу, – в коридоре наступила тишина, даже те, кто раньше не обращал внимания на стычку, теперь слушали с интересом. – И не только потому, что мне противны Вы и Вам подобные, но ещё и потому, что я сама – грязнокровка.

У Малфоя отвисла челюсть. Никто не произнёс ни звука, пока Эни собирала учебники Лили. Отдав их подруге, она взяла её под руку, обернулась и на несколько секунд задержала свой взгляд на мне, потом как бы опомнившись, взглянула на Лили и весело сказала,

– Так что ты там говорила, принесёшь мне из Хогсмида?

Я оторвался от дневника. Да, действительно, я вспомнил, Слизерин ещё неделю обсуждал этот странный случай. В основной своей массе все пришли к выводу, что Блэкстоун сумасшедшая. Стыдно признаться, но я и сам так думал.

В дверь громко постучали, я захлопнул дневник и спрятал его под медвежью шкуру.

«Кого это ещё принесло? – зло подумал я и пошёл открывать.