Текст книги "Вестница скорби (СИ)"

Автор книги: Gina Wolzogen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– И что вам от меня нужно? Да, я не знаю, кто такие Скорбящие и почему маги-враги твердят, что я из них? – я недовольно скрестила руки на груди, пытаясь отвлечься. Передо мной еда, а я совсем не могу поддаться искушению.

– Я Морриган. Меня ещё называют советницей императрицы по магическим вопросам. Я слышала, как о вас говорят орлесианцы. Если честно, они правы только в том, что вы не человек, а в остальном – не слушайте. Я очень мало знаю о Скорбящих и не надеялась вообще встретить их в наше время. Говорят, они исчезли. Это была раса, которая воевала с эльфами до прихода людей. Она была очень могущественной, а ещё была порождением антимагии. У них были какие-то ритуалы, но мне мало удалось перевести. Магия на них не действовала, они ценили личную силу, которой обладали существа, но не магические способности. Они были очень сильными, но люди их никогда не видели, ведь они исчезли задолго до прихода людей. В книге описывается, что все они имеют фиолетовые глаза и белоснежную кожу. И теперь один из них стоит передо мной. Я до сих пор не верю, – говорила она, смотря куда-то сквозь меня.

Так значит я из древней расы, которая исчезла. Уже кое-что. Теперь понимаю, почему меня невзлюбил Солас.

Я слушала её, чувствуя, как внутри поднимается сила. Морриган не замечала перемены во мне, даже не чувствовала. Все исчезло, мир сузился до кусочка чужой плоти. Я до безумия жаждала крови… я затаила дыхание и почувствовала свои клыки. Мои губы инстинктивно разжались.

«Пора покушать, малышка» – голос был таким певучим, таким музыкальным и искренним, что моё тело среагировало моментально. Я напала на Морриган, повалив её на пол и погрузив свои клыки в её нежную шейку.

========== Мир прогнил, история заплесневела ==========

Моё платье было залито кровью, а в глазах до сих пор стояла сладостная пелена, оставшаяся после кормежки. Морриган я убила, вернее, съела. Она не могла обратиться в животное, моя антимагия блокировала всякие выпады в такую сторону. Сейчас я стояла перед Селиной и Лаидской. Меня держали стражи, хотя это было бесполезно, ведь в любой момент я могла их убить и вырваться. Человеческое мясо вкусное, и кровь тоже, особенно если она заряжена магией. Я совершила огромную ошибку. Каллен с дрожью в глазах смотрел на меня, а другие советники были в шоке. Они явно не ожидали от меня такого.

– Как вы посмели вообще прийти сюда?! Вы монстр. Вы не посланница Андрасте, ведь она не позволила бы монстру стать героем. И я не верила… вы просто животное! – глаза Селины были жесткими, как лед. Голос дрожал от гнева. Она ненавидела меня.

Люди вокруг то и дело ахали и охали. Меня поймали, когда кровь уже затекла в залы. Я не сопротивлялась, ведь осознала всё только когда съела Морриган.

Лаидская громко фыркнула. Ее прекрасное лицо внезапно исказилось гримасой неприкрытой ненависти.

– Действительно, монстр. Съесть человека… да это же настоящее преступление! Что ж, Леди Инквизитор, я полагаю, вас следует казнить на месте.

Что? Нет, так не пойдет.

– Скорее я вас казню, чем вы успеете это сделать, – сказала я, чуть раскрыв рот. Люди опять громко ахнули.

Лаидская не растерялась. Она не верила в мою силу, в мою мощь.

– Как ты смеешь мне угрожать? Не в том положении, животное. Мы выведем тебя из зала в темницу. Завтра тебя казнят, не будем портить вечер дорогим гостям, – сказала она, и в голосе было столько радости и удовлетворения, что казалось, её мечта сбылась сполна.

Я негромко зарычала и посмотрела на Каллена. Он опустил голову, не веря в то, что происходит. Меня схватили за руки и повели к выходу. Не верю я в свою смерть, ведь они меня казнить не смогу. Да, я виновата, хотя голод был таким сильным, что тогда я уже не соображала, кого ем и где. Может быть, я сдамся под лезвием топора, а может, с новой силой встану и буду тем, кем меня посчитали. И никто не пытался меня оправдать, а меня саму даже не слушают. То, что я хищник, им не по нраву, а то, что монстр – всех устраивает. Люди редко верят настоящей правде. Им больше нравится слушать выдумки. Я встретилась взглядом с озадаченным Гаспаром и, только оказавшись возле двери, остановились.

– А я вам не разрешал сажать её в клетку. Это мой бал и мой дворец, теперь тут правлю я, а не вы, – прозвучал голос, способный заставить мое тело желать его хозяина, а мой разум – отключиться.

Я обернулась. Там, около Селины, стоял тот самый мужчина из снов. Он выглядел намного красивее, чем во сне. Его красота была так совершенна, что он мог бы позировать скульпторам и художникам, расписывающим фресками купола храмов.

– Кто… кто вы такой?! Объясните немедленно! – крикнула на него императрица дрожащим голосом.

Мужчина сделал два медленных шага и оказался перед ней.

– Я Бог, я твой Бог, ваш Бог. Человек, не пытайся изобразить то, что ты не ощущаешь. Ты не испытываешь гнева, наоборот, ты возбуждена. Я очень хорошо ощущаю твои выделения, твою мокроту… хочешь меня, так ведь?

Селина покраснела. Даже стоя около двери, я отчетливо видела розовый оттенок на её щеках.

Мужчина мягко улыбнулся и перевел взгляд на Лаидскую.

– А вы хотели её убить, заманчиво. Но теперь ваша мечта исполниться, только и ты тоже умрешь, – сказала он абсолютно спокойным голосом, будто говорил о повседневных делах.

Лаидская вытащила клинок и кинулась на мужчину, но он схватил её руку и вывернул, а затем прижал девушку к себе.

– Что ж, ты сама захотела первой выступить в моём неплохом плане, – он удерживал её одной рукой, а второй взял её же клинок и перерезал ей шею. Люди взорвались бурными криками, а некоторые плакали.

Труп выпал из его рук на пол. Селина громко ахнула, а мужчина выкинул клинок.

– Мы отделили жизнь от смерти и заполнили промежуток между ними страхом. Однако жизни без смерти не существует, – сказал он приглушенным голосом, приближаясь к императрице. Он встал совсем близко к ней и склонил голову набок.

– Ты смела тронуть мою драгоценную Матрельхельд. Как ты посмело, смертное существо? Ты не императрица, ты лишь песчинка у меня под ногами, – говорил он также спокойным голосом, но его глаза… В его глазах я увидела гнев, тревогу и еще что-то мрачное и опасное, с чем мне не хотелось бы пересечься. Никогда.

Селина не обернулась и даже не посмотрела на меня. Все ждали её реакции, однако она стояла и дрожала, как осенний лист.

– Она… она принадлежит вам? – заикаясь, спросила она. Вообще состояние женщины было ясно. На её глазах была убита кузина, и теперь она следующая. Безвыходная ситуация или я просто не могу найти для Селины выход? Вместо меня казнят её.

– Глупый вопрос. Умом ты особо не отличаешься от своего народа. Но ничего, малышка, я это исправлю, исправлю так, что ты и не заметишь, что это было сломано, – нежный, мелодичный, успокаивающий голос его был прекраснее всех самых красивых мужских и женских голосов, какие мне доводилось слышать.

Он в миг оказался очень близко к Селине и одним быстрым движением сорвал с неё платье, отшвырнув его в сторону.

Селина стыдливо начала прикрываться, румянец совсем покрыл её лицо. Незнакомец махнул рукой и из-за другой двери вышли два мужчины одетые в черные красивые одежды, глаза их были фиолетовыми. Они вели какую-то девушку в зеленом платье и медным цветом волос. Из-за них выглядывали острые ушки. Эльф.

Императрица посмотрела на неё и ахнула. Они были знакомы, даже очень.

– Я знаю, как вы развлекались, видел и чувствую. И как ты можешь, Селина, теперь отрицать это? Я знаю, что ты не хочешь признаваться в том, что было с ней, как вы друг друга ласкали и отдавались страсти с головой. Не хочу, чтобы у людей был правитель ненормальной ориентации, – мужчина облизнул губы остреньким язычком и поднял руку, давая знак своим подданным.

Существа толкнули эльфийку так, что та угодила мужчине в объятия. Незнакомец взял эльфийку за подбородок и поднял её голову.

– Бриала, теперь ты не будешь томить себя насчет эльфов и прочего. Этим займусь я, как всегда. Моя маленькая девочка будет мне помогать, но вы этого не увидите, вас просто уже не будет, – в следующее мгновение он впился ей клыками в шею. Кровь тонкой струйкой полилась по её горлу, пачкая платье.

Люди стояли как статуи и даже стражи не шли никого спасать. Было ясно, что победа не в руках человека.

Стражи давно отпустили меня, так что я пошла туда, где стояла ранее. Я только сейчас заметила, что слышу песнь крови. Звук крови, струящейся в венах людей, напоминал нежный плеск морских волн. Я съела Морриган и была сыта, хотя состояние было похоже на голод. Я слышала кровь, её мелодичный призыв, но, тем не менее, была сыта.

Мужчина отшвырнул от себя Бриалу. Она упала около Селины. Грудь была вся в крови, шея разодрана, но эльфийка из последних сил цеплялась за жизнь, её лицо исказилось от боли, а глаза умоляюще смотрели на меня.

Но я ничего не могла сделать, даже не хотелось что-либо делать.

Мужчина повернулся к Селине, которая дрожала всем телом. Она была совсем загнана в тупик. Её ноги подкосились, она упала на колени и зарыдала. Захлебываясь бурными слезами, императрица корчилась на полу, как раненое животное, отказываясь что-либо делать. Мужчина же был по-особому красив сейчас, когда его губы приобрели темно-красный оттенок, и по шее стекала капля крови. Он безупречен.

– Знаешь, Селина, человечество преувеличивает свою роль на земле. Это – его первородный грех. А это ведь самая большая ошибка. И я её исправлю. Пусть я похож на человека, но кроме оболочки мало что имею с ним общего, – он одной рукой поднял её на ноги и оглядел зал. Селина не упала, несмотря на дрожащие ноги, которые, похоже, могли сломаться в любой момент, как иссохшая ветка.

Я обратила внимание на Инквизицию. Каллен открыл рот и смотрел на мужчину, Жозефина вообще, казалось, застыла, а Лелиана с восхищением смотрела на него. О, нет. Неужели он ей нравился? Его действия?

Он убил Бриалу, теперь намерен убить Селину. И кто ему помешает? Никто. Даже не знаю, чего здесь подмешано больше: очарования или страха.

– Вы хотите свободы? Пора вам понять, что свобода – не дар, её нужно заслужить. И вы не чем не показали мне, что её заслуживаете. Совсем. Теперь вам уготовлена одна судьба, один конец. Правда, интересно? Я никогда не верил в судьбу, но теперь… начинаю сомневаться, – меня, словно змея, начала обвивать холодная сила. Она скользила по моей коже, проникала в нутро. Он был готов, готов к уничтожению. – Мир прогнил. Лицемеры заслуживают смерти. Я изменю мир. Я правосудие.

Тишина лопнула, вытекли крики, вой, рычание. Запах крови залил мои легкие так, что я еле держалась на ногах, чтобы не поддаться и не ввязаться в бой. Вокруг нарастала гора трупов. Что-то громко стукнулось о пол. Я опустила глаза и наткнулась на тело Селины, кожа ее побледнела, пустые остекленевшие глаза уставились в никуда. Всё происходило так резко и внезапно, что я даже не могла сообразить, что мне делать. А надо было спасать Каллена и советников. На прежних местах их не было, впрочем, среди мертвецов тоже. Черт.

В воздухе витал запах смерти, живописуя ужасную правду о человеческих существах. О том, как коротки их жизни. И хрупки. Рядом с нами они как бумажные куклы, в мгновение ока обращающиеся в пепел.

========== Мы – Скорбь ==========

Каллен стоял около меня, судорожно вздыхая. Его меч был сломан и сам он едва не был убит. Остальные советники стояли недалеко от меня, но в окружении “фиолетовых глаз”. Сама я была уже именно там, где раньше стояла Селина и встречала гостей. Самый главный из них, убийца королей, стоял напротив меня, сложа руки на груди. Во всем дворце никто из орлесианцев не остался в живых. Все были убиты, многие съедены.

– Матрельхельд, это и правда твой… спутник жизни? – последнее слово он сказал с огромным отвращением. – Жаль, что ты нас вовремя остановила.

Дело в том, что я нашла Каллена сражавшимся с этими существами и, естественно, защитила его. Они сломали ему меч и чуть не убили.

– Кто ты вообще такой? Ни имени, ничего я о тебе не знаю. И Каллена, прошу, не трогай, я люблю его, – я посмотрела на любимого, поймав его полный ненависти взгляд. Ненависти не ко мне, а ко всем этим существам.

Мужчина рассмеялся. Как же мне ненавистно было то, что звук его смеха пробуждал во мне нечто и тянул меня к нему.

– Время украло у тебя память, ужасно. Но я тот, кто любил тебя даже тогда, когда тебя не было на свете. Я твой отец, малыш. И имя мне – Владыка.

Я остолбенела. Что? Это значит, что я целовалась с отцом? Как говорит Каллен: «О, Создатель!»

Я не могла поверить в то, что целовалась с собственным отцом. Каллен этого не знал, но если бы знал, то тоже бы сейчас очень удивился. А ещё больше я поражалась тому, что мой отец кровожадное животное.

– Удивлена, Матрель? А теперь самое главное. Мы – Скорбь. Мой отец назвал нас Скорбящими, потому что скорбь неисчерпаема, и силу от неё можно получать всегда. Сила – то, что в нас есть, никакой магии. Многое имеет магическое начало, а мы нет. Мой отец говорил, что мы лишь ошибка во Времени. Мы поднялись с колен и стали почти такими же умными, как и рабы времени, то есть эльфы, люди и прочая дрянь. Время имеет власть над всеми, только многие за то, чтобы быть бессмертным, что-то отдают. К примеру, эльфийские боги не вмешиваются особо в жизнь существ, ибо все они – так называемые жертвы Времени. За всё надо платить, Время любит кровь, смерть. Мы же Времени не платим, никак. Мы его основные враги, противоположность. Людям мало известно о Времени, так как с ним можно заключать сделки, договоры. Эльфийским богам не выгодно, чтобы их душу предложили Времени. Солас, кстати, тоже эльфийский бог, но он думал, что ты всё знаешь и предложишь его Времени. Умирать ему не особо хотелось. Морриган, которую ты скушала, – дочь Флемет, одной из эльфийских богинь. Не знаю, будет ли она мстить, потому что в те времена, когда жил мой отец, эльфийские боги попытались нас уничтожить. Отец убил их всех, а их было пятеро. Флемет тоже там была… он говорил, что хорошо подбил её. Мой отец основал Скорбь, он Освободитель, потому что освободил всех Скорбящих от жизни в рабстве Времени. Мы бросим вызов Времени, теперь схватка будет не на земле, а на небесах, – Владыка улыбнулся. В его улыбке я увидела глубину знания, которого я была лишена.

Каллен с большим удивлением смотрел на Владыку, будто тот открыл ему заново мир. Да что там говорить, так и есть. И мне заодно.

– Вы… вы хотите перевернуть всю историю Тедаса? Да вы с ума сошли! Вы отбираете у народа то, во что он всегда верил и на что полагался. Вы крошите историю. Так нельзя! – храбро заявил Каллен. Однако ему хватило одного взгляда Владыки, чтобы запаниковать всеми фибрами своей души и каждой клеткой тела.

– Да. Мир давно прогнил. История ходит кругом. Вами с самого начала управляли боги, им нет дела до ваших душ и мыслей. А архидемоны – лишь всадники, которые должны отдать ваши души Времени. Понимаю, поверить трудно. Боги только портили вашу историю, насаждали хаос и ужас. До чего же докатились вы. Рабы Времени… Наверное, был прав мой отец, когда называл вас так. Но мы тоже были его рабами, а теперь превратились в то, что способно противостоять Времени.

Каллен умолк. Он не понимал Владыку вовсе. По его лицу проползло удивление. Это было действительно похоже на бред, на ложь, однако, правда почти всегда ужасна.

– Смысл жизни в том, что она имеет конец, – прошептал Каллен, заглядывая в глаза Властелина Скорби.

– У меня этот конец назван бессмертием, а у тебя смертью. Знать правду, даже если она причиняет боль, лучше, чем жить во лжи, Каллен, – голос звучал холодно и пугающе, и это снова заставило меня вспомнить о том, кто стоит передо мной. О том, какая жестокость и сила скрывается в этом кажущемся человеческим теле.

– Вы переворачиваете историю Тедаса. Вы будете рушить её основания, но что будет тогда? Что будет, если вы победите это так называемое Время и убьете всех богов? Что будет с нами? С миром? – оживилась Лелиана, и Владыка перевел взгляд на неё.

– Всё станет по-другому. Мы построим новый мир. Жизнь перемениться. У всех она станет другой. Боги вас ограничивали, я сниму границы, и вы увидите, насколько были слепы.

– Ты похож на Корифея. Разве ты сумеешь убить эльфийских богов?

– Корифей был человеком. Я никогда не был им, – возразил Владыка с загадочной, идущей от глубокого знания улыбкой.

Лелиана уставилась на него, ожидая продолжения, однако Владыка молчал. Теперь всё встает на свои места. Тот, кого видел тогда Каллен вместо меня, – не кто иной, как истинная я. А значит, я животное.

– Почему я оказалась в храме? Почему без памяти? Где вы были вообще? – потребовала я ответа.

Владыка медленно повернулся ко мне. Он совсем забыл объяснить, что к чему.

– Просто… я кое в чем ошибся тогда, и эльфы увидели эту ошибку, обратили в свою пользу. Я понял, что они отбросят нас в высшие слои Тени, где нет демонов. Я продал Времени твою мать, чтобы оно защитило тебя от их магической ловушки. Но Время хитрое… оно и память у тебя забрало. Ведь это мы с ним и не “обговорили”. Ты ведь единственная, кто мог нас спасти. Мы не были мертвы, но не были и живы. Просто стали травой да деревьями. Увы, ты мне нужнее была, чем моя жена. Её труп, кстати, прямо под храмом. Ты не переживай, любовь моя, теперь я понял насколько мой отец был прав. Он составил даже некоторые рукописи на будущие. Кстати, раньше мы делили территорию с эльфами, и многих из них приносили в жертву во время ритуалов. Но ты, моя дорогая, была самой кровожадной. Ты громила деревни, убивала сотни эльфов ради развлечения. Они тебя боялись больше всех, даже больше меня. И даже при том, что ты чуть не уничтожила эту расу, их боги ни разу не спустились и не помогли им. А знаешь почему? Они боялись. Я мог поторговаться со Временем, и тогда уже они превратились бы в пепел. Время не разумное существо, даже не существо. У него всего лишь есть задачи и выбор действий. Его можно победить. Эльфийские боги не могут этого сделать лишь потому, что оно их сохраняет, не трогает молодость. При малейшем нападении, оно бы убило их. Мы не подчиняемся Времени, поэтому оно не может нас убить и нас нельзя ему продать.

Я остолбенела. Что он сказал? Я убивала ради развлечения? Не может быть! Я бы не смогла так сделать… и чему я противоречу? Чему? Владыка не станет врать. Для меня было шоком, что я целовалась с собственным отцом и желала его, а ещё то, что убивала ради удовольствия.

Я пошатнулась, и только рука Каллена не дала мне упасть. Владыка протянул ко мне руку и, дотронувшись до моей головы, прошептал:

– Может, я восстановлю что-то из твоей памяти, Матрель. Моей энергии хватит лишь на пару воспоминаний. Увы, всё я вернуть не смогу.

В мой мозг ударила волна силы. Память воскресла. Я почувствовала запах крови. И смех, а затем увидела картинку:

Я сидела на каком-то камне и ела эльфов на глазах у эльфийских детей. Я говорила им, что они следующие. Дети дрожали, тряслись от ужаса. Они так боялись… и я чувствовала их липкий страх. Он только смешил меня. Каждая ужасная подробность воскресала в памяти и казалась еще ужаснее. Я не могла на это смотреть, но картинки сменялись сами собой, подтверждая тот факт, что я беспощадное животное. И теперь мне с этим жить. Я погубила сотни жизней… ради развлечения. Теперь жить я не смогу как прежде. Буду винить себя вечно. А как иначе? Эти эльфы не заслужили, чтобы их вот так убили. И был прав Солас, и были правы люди. Я монстр по природе, которому страх и слезы жертвы кажутся забавными. Пусть это ребенок или же взрослый – ничего не меняется. Мясо остается мясом, жажда готова перекинуться и на вышедшего из утробы младенца.

========== Меня не существует и никогда не существовало ==========

Весь дворец стали чистить эти похожие на людей существа с фиолетовыми глазами – Скорбящие. Только сейчас я заметила, что здесь есть и самки, даже дети. Дети играли с органами убитых, о, Создатель! Им не было противно. Совсем.

Каллену сохранили жизнь лишь по моей просьбе. А остальных выживших заперли в темницу. Зачем? Неясно.

Но Скорбящие обращалась с людьми хорошо. Они не били, не ругались, даже еду согласились готовить для людей. Каллен сказал, что отношение у них очень хорошее к каждому, однако это не меняет того, что создания эти – кровожадные твари.

Лелиана была ещё в шоке от того, что Владыка собирается стать правителем всего и вся. Не знаю как, но понятное дело, все люди: короли, графы – будут убиты.

Теперь он возьмет курс на то, чтобы из своих сорока штук Скорбящих сделать хоть бы тысячу и распространить их на весь мир. Церковь теперь будет другая, говорил он, она будет служить во имя Освободителя. И каков был отец Владыки? Из всего им сказанного, я поняла, что отец его был очень сильным и крепким мужчиной. Но зачем людям поклоняться ему? Он же им особо ничего и не сделал, да и вряд ли он заменит им эту Андрасте и Создателя. Или новые церкви будут исключительно для Скорбящих? Неизвестно.

Владыка подобрал себе тронный зал и даже решил переделать дворец. Ему принесли план здания, и он стал что-то там черкать. Я сидела в тронном зале, в углу. Каллен куда-то ушел, надеюсь, его не съели Скорбящие.

Владыка… мой отец… никак не привыкну к тому, что этот молодой мужчина на самом деле мой отец. Он мне годится в мужья, но не в отцы. Его сильнейшая энергия никак не вязалась с хрупким телом и молодым лицом. Совсем к нему не подходила.

– Матрель, винишь себя за убитых? Дорогая, чувство вины – это намордник, который надевают только на тех, кто не кусается, – сказал мужчина, просматривая карту. Он занялся всем сразу. И Скорбящих направил в дело. Во всяком случае, мы эффективнее работаем, чем кто-либо из смертных.

– Очень хорошо, папа. Но я убила тогда стольких… лучше бы ты мне этого не говорил. Теперь я от этих воспоминаний не избавлюсь никак.

Владыка на меня посмотрел так, будто я для него не дочь, а нечто большее.

– Ты держишься за боль, потому что это всё, что у тебя осталось. Но это не обязательно, у тебя есть выбор. А ещё у тебя есть я и скоро будет новая история, дворец и всё, что захочешь, любовь моя.

Его обращение ко мне совсем не стыковалась с тем, кем он меня считал.

– Твоя любовь? Ты точно мой отец? – переспросила я. Теперь вина была уже не на первом месте. Меня больше интересовало то, как он ко мне обращается и почему.

– Да, твой отец, правда, люблю тебя чуть больше, чем дочь. Даже больше, чем чуть-чуть. Понимаешь? И я не могу понять, почему ты выбрала этого смертного. Это даже немного оскорбляет. Ведь я люблю тебя больше всего на свете, Матрель, ты моя девочка… только моя, – голос Владыки звучал так нежно и проникновенно, что мое сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Отойдя от его чар, я поняла, что Владыка меня любит действительно не как дочь, если он целовал меня в губы. Значит… ой-ой. Это же очень плохо. Даже при всей красоте Владыки, я всё равно смотрела на Каллена и любила его. Хотя Владыка, похоже, считал этот мой роман с Калленом мимолетным увлечением, когда я хотела провести с ним всю жизнь. Но если я бессмертна, а он нет, то получается, что проведу я с ним малую часть своей жизни. О, нет.

– Твой спутник смертен. Он наполнен силой, за это я его уважаю. Но тело износиться и душа отправится вроде как к Создателю. Хотя на самом деле, где я только не был и никакого Создателя не видел, увы. А вот со мной, Матрельхельд, ты будешь вечно, – он сосредоточил взгляд на мне, а затем поднялся со своего места и пошел ко мне совсем не спеша.

Он предлагает мне себя? Он, мой отец, предлагает себя в мужья? Но… что вообще твориться?

– Но мне же… ты же… как же… – затараторила я, не в силах найти нужных слов.

Мужчина остановился совсем близко и сел напротив меня. Он нежно взял мои руки в свои и поцеловал каждую.

– Любимая, мой отец был рожден от союза брата и сестры. Моя мать не была разумным созданием, а твоя мать была дочерью моего дяди, – сказал он спокойным голосом, продолжая целовать мне руку.

Что? Его отец был… О, Создатель! Даже не знаю чье имя называть. Можно теперь: о, Освободитель! Это просто… кошмар. Вся моя семейка родилась из-за инбридинга. Теперь неудивительно, что он лезет ко мне. Его семья основывалась на браках внутри расы, вне расы никто, похоже, интерес не представлял. Но то, что его мать из неразумных, тоже заставило меня задуматься. Что за…

– Вы не торопитесь разнообразить расу, почему? – его мягкие губы продолжали прикасаться к моей коже. Как же это приятно…

Он оторвался от моей руки, а затем обнял меня, а я его в ответ. Его губы скользили по моей шее. Сейчас всё заходило куда дальше родительских отношений.

– Разнообразие для нас не очень хорошо. Если мы выйдем за пределы своей расы, то дети межрасовых браков будут рабами Времени. Но если мы одержим над Временем вверх, то это перестанет нас заботить. Сейчас это проблема, но в ближайшем будущем её больше не будет, – он посмотрел мне в глаза и ласково улыбнулся.

Я даже не знала, что делать. С одной стороны, это неправильно, ведь я выбрала Каллена, и тем более этот Скорбящий – мой отец, но с другой Каллен не вечен. Он умрет, а я буду жить.

Нет, я ведь люблю Каллена и буду с ним столько, сколько он сможет прожить. Я неуверенно уперлась ладонью в грудь отца. Он не должен этого делать.

– Не надо, папа. Не надо, прошу, – умоляюще прошептала я, и Владыка неохотно разомкнул объятия и отошел от меня.

Глаза его, отражавшие свет свечей, вспыхнули красным, как у зверя. Его лицо исказила гримаса ярости.

– Ты предпочитаешь смертного? Посмотрим, как ты запоешь лет через сорок, Матрель. Или больше. Он умрет, а ты будешь жить! Бессмертие не передается другим существам. Ты и не заметишь, как пройдут года, Матрель, и его не станет. Сама будешь его хоронить. И я не буду тебя утешать, когда ты будешь плакать над своей ошибкой, – прошипел он.

Эти слова ударили по самому сердцу. Зачем напомнить мне, что жизнь Каллена коротка? Я буду сидеть такая же молодая через сорок лет, а Каллен уже будет глубоким стариком. Он будет по-прежнему любить меня, а я буду помогать ему ходить, давать ему еды, и может, тогда он скажет, что ничтожен по сравнению со мной. Его красота завянет, а я буду такой же, как и сейчас. Не изменюсь ни капли. А потом он умрет. И я буду хоронить его в рыданиях и боли. Но жизнь, в которой нет ни любви, ни сострадания, теряет смысл. Вечность превращается в пытку.

А мой ребенок тоже состарится? Тогда какой имеет смысл размножаться с другими расами, если ты будешь хоронить своих мужей и детей, оставаясь при этом такой, как прежде?

А может, мы найдем выход? Хотя мои возможности ограничены. Время действительно ненавидит нас и сделает как можно больнее, чтобы мы не искали выход среди его рабов.

А со своим отцом провести жизнь кажется странным. Хотя, тут всё до такой степени странное и кажущееся бредом, что сложно поверить даже в собственное существование.

P.S: 2 часть будет.