Текст книги "Вестница скорби (СИ)"

Автор книги: Gina Wolzogen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Через некоторое время послышались шаги, и я обернулась. К нам подошел мужчина в весьма странных доспехах. Там были и мех, и железо. У него короткая прическа, черные волосы, которые немного торчат. А еще черные усы и такая же пушистая борода. От щеки до другой щеки проходил красный след через нос, вернее, полосы.

Сам человек не выглядел старым, скорее, ему было уже лет под сорок. От него исходили волны магии, и я хорошо ощущала их. Моё тело знакомилось с его магией и способностями.

Мужчина, увидев мою руку, тихо ахнул.

– Матрель, познакомься это Хоук, Защитник Киркволла, – сказал Варрик, и я быстро поклонилась ему, как я обычно делаю.

Он удивленно поднял брови вверх.

– Вот только этот титул я больше не использую, – он остановился напротив меня и стал осматривать каждую деталь моего тела.

– Хоук, это Инквизитор, её зовут Матрельхельд. Я подумал, что дружеская подсказка и совет о Корифее не повредят. Мы с тобой всё-таки с ним уже сражались.

Хоук прошел мимо меня и подошел ближе выступу. Ему нравился Скайхолд не меньше, чем мне.

– А скажи, Матрель, кто ты есть? Моя магия поглощается тобой… а увидев твою руку и глаза, я сразу понял, что ты не человек и даже не ничто на него похожее, – сказал Хоук, посмотрев на меня. Он явно сомневался, стоит ли мне вообще доверять. Но почему он не хочет довериться Варрику и тем самым доверять мне?

– Я не знаю, что я и кто я. Но как видишь, прекрасно живу среди людей. Но… как-то один эльф назвал меня элементом антимагии или что-то такое, не знаю. А о вас я слышала, точнее читала. Не хочу осуждать вас в чем-то или критиковать. Вы поступали, как вам было виднее, – говорила я, продолжая его рассматривать.

Хоук заинтересованно смотрел на меня. Похоже, его не слишком удивила моя речь, но вот некоторые элементы очень заинтересовали.

– Хорошо, Матрель. Я рад, что ты не кидаешься ко мне с осуждением. Видно, хорошо, что мне попался не человек, – он глубоко вздохнул. – Вернемся к Корифею. Мы когда-то сражались с ним, и он был убит. Серые Стражи держали его в тюрьме, но он как-то использовал связь с порождениями тьмы, чтобы воздействовать на Серых Стражей. Корифей завладел их мыслями, играл с ними, обратил их друг против друга.

Я вслушивалась в каждое слово, будто пытаясь уловить тень и понять по ней всё то, что у нас стоит под вопросом.

Корифей явно проделал это всё не сам. Не знаю, что его там спасло, но я видела его и могу сказать, что один он не вылезет, тем более, если его убили. Кто его воскресил? Как он выбрался?

– Если Стражи исчезли, возможно, они снова попали под его контроль, – с сожалением произнес мужчина, опустив голову.

– Значит, у Корифея есть венатори, красные храмовники, а теперь и Стражи?! – возмущенно произнес Варрик.

Вон те мужчины с красным кристаллом в груди – красные храмовники? Теперь я знаю, на что нападать.

– Я не для того сюда тащился, чтобы принести только плохие вести. У меня среди Стражей есть друг. Он расследовал одно дело, не касающееся меня. Его зовут Страуд. В последний раз, когда мы говорили, он был обеспокоен скверной ситуацией у Стражей. С тех пор ни слуху, ни духу, – Хоук говорил тихо, но я различала его слова так ясно, как будто он кричал мне прямо в ухо. Мой слух резко обострился, а пустой желудок свернулся в недовольный комок. Голод одолевал меня. Я смотрела на Хоука, замечая, как жилка на его шее бьется и манит к себе. Я почуяла запах крови внутри его вен и услышала, как она мчится там по своим давно известным путям.

Мужчина заметил мой взгляд и, кажется, понял, о чем я думаю. Запах его страха, приправленный адреналином, раздразнил мои рецепторы, как букет дорогого вина. Я почти ощутила вкус…

Но Варрик моего состояния не замечал. Обычно я не рассматриваю людей, как добычу, да и вообще не считаю человека моей жертвой. Сейчас же что-то проснулось во мне.

– Корифея-то точно можно назвать скверной ситуацией. А твой приятель исчез с ними? – спросил Варрик.

Некоторое время Хоук молчал и рассматривал меня. Я стояла и пыталась думать о чем-то другом, нежели о еде. Этот маг вызвал во мне аппетит. Какое же я чудовище, если посмела желать человека в качестве еды! Я не питаюсь ничем кроме животных, но… случай с красными храмовниками говорит о том, что человек мне тоже по зубам.

Я не могу есть того, с кем разговаривала и делилась эмоциями. Это неправильно.

«Его магия на твоем языке будет прекрасно смотреться. Почему же разок не попробовать?»

Я тут же отогнала эти мысли и отвернулась. Что же это со мной происходит?

– Нет, он сказал, что будет прятаться в старой контрабандистской пещере рядом с Крествудом, – вдруг ожил мужчина.

Я не поворачивалась. Состояние моё было крайне опасным. Я могла напасть. Какой же я монстр, какие мысли мне лезут в голову. Люди не пища, нет, нет, не пища.

– Я приму сейчас любую помощь, – прошептала я, а затем ринулась прочь от этих людей. Мне надо было что-то съесть, пока я не набросилась ни на кого.

========== Ты моё сокровище ==========

Всё, что мне удалось поймать, это два барашка. Знаю, голод должен уйти, и частично так и произошло, но что-то оставалось. Что-то необузданное, дикое, чужое. И это я не могла утолить, как не пыталась, ведь оно не принадлежало мне. Жажда продолжала мучить, но я старалась сдерживаться. Пора было отправляться в таверну, чтобы исполнить своё обещание и познакомится с “Быками”.

В таверне воняло элем, рыбой и чем-то ещё непонятным. В общем, запахи совершенно не вызывали никакого аппетита.

Еда здесь выглядела отвратительно, а скверный запах заставлял меня отворачиваться и морщить нос. И как люди это едят?

А зато посетители таверны пробуждали во мне такой аппетит, что я начала бояться самой себя. Я сдержанная и, думаю, смогу справиться с этой чужой мне жаждой.

Огромный кунари сидел за столом и держал большую кружку пива. Рядом с ним сидели Крэм, две эльфийки и какие-то ещё парни. Я, мягко улыбнувшись, села напротив них.

– Это ты Инквизитор? Никогда не думал, что… – радостное выражение его лица вдруг сменилось на задумчивую мордашку зверя, который внимательно изучает хищника в минуту своей смерти. – Ты… потрясающая девушка, только что-то на человека мало тянешь или чем-то болеешь.

Моя кожа ярко замерцала, а от голода желудок по-настоящему разболелся. Внутри меня будто сидел дикий зверь, который пытался порвать когтями мой живот, чтобы выбраться наружу.

– Я и не человек, кунари. Разве у человека такие зубы? Я ещё хуже вас, вы хотя бы не подвластны безумной жажде, – слова были подобны почти звериному рыку.

Я не знала, сколько смогу сдерживать себя здесь, но твердо надеялась подавить жажду. Кунари выглядел тоже прекрасно. Его сила приманивала меня, но если ощутить эту силу внутри себя… сколько же нового я почувствую! Нет, нет, нельзя есть человекоподобных существ. Они мои друзья, приятели и знакомые. Я не должна делать то, что окончательно превратит меня в монстра.

Сжав руку в кулак, я прикусила губу. Боль должна помочь заглушить голод.

Кунари с интересом изучал меня, потягивая из кружки пиво. Он не боялся, просто не понимал опасности и того, что со мной вообще твориться. Он не знал, что я жажду плоти.

– Пусть не человек, но, надеюсь, ты не какое-нибудь порождение тьмы или ещё что-то похуже. Мы убивали многих монстров, мы убивали всё. Хорошо ли ты дерешься, Инквизитор? – спросил он меня, улыбнувшись.

Крэм с интересом изучал меня и даже приблизился, чтобы понять, кто я, рассмотреть каждую деталь моего тела.

– Ты выглядишь совершенной. Человек действительно не может быть таким совершенным. Когда я видел тебя в прошлый раз, ты показалась мне немного иной. Что за запах идет от тебя? – он внимательно смотрел на меня, втягивая воздух.

А от меня идет ещё какой-то запах? Отлично. Я вот его вообще не чувствую.

– И он тебе нравится? – любезно спросила я, продолжая улыбаться. Крэм выглядел счастливым. Он смотрел на меня так, будто я то, во что он вбил весь свой смысл жизни. Затем я повернулась к кунари. – Лучше, чем человек, но я думаю, ты как-нибудь сам должен это увидеть.

Жажда одолевала меня. Я снова перевела взгляд на Крэма и хотела уже поговорить с ним, но этот кунари придвинул мне кружку с пивом.

– Выпей-ка, а то что-то совсем выглядишь бледной.

Я посмотрела на содержимое кружки и меня чуть не вырвало. Пахло хуже, чем гниющий труп. Я отодвинула кружку и покачала головой. Такое пить… мой организм не выдержит этого.

– Извини, кунари, но…

– Бык, зови меня Бык, и если не хочешь пить, то… ну и ладно! Сам выпью, – он снова взял свою кружку и стал пить.

– Матрель, твой запах он… невольно напоминает аромат жасмина – сладкий и цветочный. Но под ним будто скрывается кое-что другое: манящий запах, запах темноты, горячих движущихся тел, – говорил Крэм мечтательным голосом. – Но… скажи, а ты часто тренируешься?

Я отрицательно покачала головой. С чего он взял?

– Я вовсе не тренируюсь, а что?

– Просто у тебя кровь в уголке губы, откуда она?

Она из тела барашка, просто кто-то плохо вытирает губы. Надо было зеркало что ли с собой прихватить. Я вытерла губы рукой и увидела след крови у себя на пальце.

– Неважно. Лучше скажите, вам тут нравится? – я натянула радостную маску на лицо, хотя под ней был только дикий зверь, который мог вцепиться клыками в чужое горло. Я не хотела насилия.

«Кровь вытекает изо всех живых, живых любого вида, красным потоком. Одна порция – один удар сердца. И с каждой каплей утекает частица жизни… тебя не должно волновать, как она получена, раз уж получена» – этот голос я уже не могла различить. То ли он принадлежал мне, то ли мужчине. Голод затмевал разум, но я крепко держалась.

– Очень. Хорошее место, много девочек. А ещё я чувствую, что побываю во многих боях! Тут и кормят неплохо, но всё-таки я прихватил с собой пару рецептов и чем-нибудь, да угощу вас. А тебе Крэм, нравится здесь? – Бык повернулся к парню… пусть он будет парнем, раз считает себя таковым. Кунари заботливо на него смотрел, как смотрит отец на сына. Видно, они тесно дружили.

– Вполне. Я бы хотел ещё побеседовать с Матрель. Её по достоинству выбрали Инквизитором. Я думаю, если она перестанет нам платить, я ни капли не обижусь, – голос его лучился искренностью. Крэм говорил серьезно.

– Неужели? Влюбился что ли? Ну ты молодец, дружок. В самого Инквизитора втюхаться! А знаешь, за это стоит выпить, – говорил Бык, совсем не стесняясь меня или кого-то ещё. Он подозвал официантку и заказал две кружки пива. И как оно там у него помещается?

Крэм, стоит отметить, сразу отвернулся, чем выдал себя. Он не влюбился в меня, но я ему стала интересна, как девушка.

Я встала из-за стола и пошла прочь от них. Пусть сами там разбираются, тем более если я ещё побуду немного с ними, то точно поддамся искушению и разорву их на части. Что за мысли дикие? Мысли настоящего чудовища, который должен бегать в лесах и далеко от людей. Раньше я подобное не чувствовала, а теперь нахлынуло оно.

Я села за одиночный столик, пытаясь взять себя в руки и понять, откуда взялась эта внезапная жажда. Внезапно на моё плечо легла чья-то теплая ладонь, и я обернулась. Это был Каллен.

– Решила развеяться? Отдых пойдет тебе на пользу после всего, что ты перенесла в скитаниях по снегу в метель, – он мягко улыбнулся и хотел было сесть рядом со мной, но я вовремя встала.

Его запах… этот божественный запах я теперь ощущала острее. А его кровь… такой ритмичный шум, не насладиться. Я коварно улыбнулась моему возлюбленному и, взяв его за руки, отвела в более тёмное место, вернее даже в другую комнату. Эта была кладовая, хотя сюда не часто заходили. Я прижала Каллена к стенке и посмотрела ему в глаза. В его глазах промелькнули страх и некоторая доля гнева, но это выражение было мимолетным, уступив место сдержанности.

– Матрель, дорогая, что ты задумала? – спрашивал он с волнением и беспокойством.

Я поцеловала его в губы, выпивая его страх до капли. Он не был отмечен в моём сознании, как жертва. Но его запах сводил меня с ума больше, чем запах Крэма или кунари. Я оторвалась от поцелуя и потянулась к его шеи, но решив, что шея слишком заметна, то буквально сорвала с него плащ и, взяв за броню, отодвинула её и впилась клыками в плечо.

Мужские руки обняли меня. Он не был против, хотя сердце его очень часто забилось. Он прибывал в каком-то наслаждении от того, что я пью его кровь. Я выпила совсем немного и вовремя оторвалась от его плеча. Капли крови я быстро слизала с раны и вернула одежду на место.

– Матрель, я знаю, что не должен это говорить, но мне понравилось, – прошептал он, закатывая глаза от наслаждения.

Я прислушалась к себе. Жажда медленно уходила. Кровь Каллена по-настоящему её утолила. Очень странно.

– Любимый, извини, эта жажда сегодня целый день мучила меня. Я… монстр какой-то и мысли у меня дикие были. Твоя кровь меня спасла, Каллен.

Он мне улыбнулся совсем как ребёнок. Каллен не орал на меня, не считал убийцей или монстром.

– Нет, Матрель. Чтобы ты ни делала, даже что-то вроде этого, я никогда не отвернусь от тебя. Мне нравится, что ты делаешь со мной. Странно осознавать, что процесс высасывания крови очень нравится. Твоя язычок так ловко справляется с моей кровью, я прямо ощущал его в ране, внутри. О, Создатель! Почему я это говорю? А ведь не должен.

Я прижалась к его груди, и он крепче обнял меня. Резерфорд так искренне меня любил, пытался даже убить в себе стеснение. Он делал всё это ради меня и терпел мои выходки чудовища. Я хищник, а Каллен моя жертва, только в неё я влюбилась и убить не могу. Другим хищникам не отдам, буду сама им наслаждаться. Он доверял мне, зная, что у меня во рту есть зубы, острые, словно иглы. И никто не знает, кого я на них наколю в следующий раз, даже я сама.

– Твое счастье – это мое счастье,

и твой смех – это мой смех,

и твоя радость – моя радость.

И еще я хочу сделать тебя веселой, и чтобы ты знала:

я всегда с тобой, рядом я или нет, – прошептал он мне на ушко, а затем поцеловал в макушку.

========== Страсть марионетки ==========

Заставляя теряться в догадках,

Приказав сходить тихо с ума,

Ты ушёл в полуночный туман,

Оставаясь извечной загадкой.

Игры слов – не всерьёз,

Твой ответ на вопрос

Обещает мне слёзы украдкой.

Умоляю, вернись,

Поздней фразой простись,

Объясни мне, в чём я провинилась.

Ложь и грязь -

Наша связь,

Но дам знать не таясь,

Как в тебя я жестоко влюбилась.

Заставляя страдать с тобой вместе,

Ты ушёл, бросив в грязь цветы радости,

Я в мечтах – лучший друг и невеста,

А на деле – раб пошлой реальности.

(RusRainbow)

Кабинет Жозефины выглядел более-менее красиво. Большой и просторный, а также из него можно легко попасть в ставку командования. Жозефина как всегда сидела за столом и что-то писала. Заметив, наконец, меня, она подняла голову.

– Привет, Матрель. Я навела справки в императорском дворе. Чем скорее мы устраним угрозу для императрицы, тем будет лучше. Политическая ситуация в империи весьма шаткая штука, это может усложнить дело, – только она закончила говорить, открылась дверь и сюда, как по ментальному зову, вошел Каллен.

– В империи всё усложняет дело. Это традиционная орлеанская забава – усложнять, – Каллен опустил голову. Ему нравились сложности, но только не такие, где он мог меня потерять.

Как по зову появилась и Лелиана.

– Можно воротить нос от Большой Игры, командир, но мы играем по самой высокой ставке и до последней капли крови, – она посмотрела на Каллена, но тот по-прежнему выглядел так, будто ничего вовсе и не слышит.

Я смотрела на них и не могла понять, почему они так странно друг к другу относятся. Что-то тут около Каллена нечисто.

– Недовольство двора – угроза не меньшая, чем венатори. Нужно быть бдительными и не дать случиться беде, – Жозефина посмотрела на свой документ и снова на меня.

Я, конечно, постараюсь защитить императрицу, если там действительно на неё нападут.

– Не волнуйся, Жозефина, мы защитим императрицу во что бы то ни стало.

Она слабо мне улыбнулась. Я пыталась как можно больше походить на человека. Вроде бы и защищаю людей, но в то же время я их жажду в плане еды. Инстинкты набирают обороты, и внутри идет сражение. Я хочу быть человеком: просто любить, жить, равняться со всеми.

Но я выделяюсь, даже слишком. Моя рука какого-то черного цвета до локтя, а глаза фиолетовые, то яркие, то темные, не знаю, от чего зависят эти вспышки, да ещё и кожа белая.

– Хотелось бы верить, – сказала неуверенно посол. – Сейчас Орлей сдерживает тевинтерцев, но если Корифей одолеет его, весь Тедас погибнет. Селина будет вести мирные переговоры во время большого бала-маскарада. Там будут все орлеанские влиятельные лица. Идеальный момент, чтобы подослать убийцу.

Если же всё действительно так мрачно, нам надо на этот бал. У меня будет возможность потанцевать с моим любимым Калленом. Я заставлю его танцевать, и пусть только попробует вырываться.

– Тогда нам надо попасть на этот бал, – озвучила я свои мысли.

Жозефина одобряюще кивнула.

– Я позабочусь о приглашении, если вы так решили, миледи Инквизитор.

На этом мы всё и решили. Пока Жозефина будет доставать приглашение, я раздобуду себе платье и ещё маску. Это было бы идеально.

Я вышла из кабинета Жозефины в коридор, который вел к ставке командования. За мной пошел и Каллен.

– Ты действительно хочешь на этот бал? Мы могли бы найти другой способ присмотреть за убийцей, – говорил он, прислонившись к стенке.

Примерно догадываюсь, почему мой возлюбленный вдруг так решил. Красоваться перед другими девушками он, вероятно, не хочет. И танцевать тоже.

– Нет, мой любимый, мы пойдем на бал, и ты будешь танцевать со мной. А ещё… ещё я закружу тебя так в танце, чтобы остальные поняли, что танцевать они не умеют. Вовсе.

Каллен закрыл глаза и вздохнул. Он был обречен.

– Я бы рад с тобой танцевать, Мати, но увы, я танцевать не умею. Меня храмовники не учили этому, – голос его отдавал сожалением и одновременно радостью. Не знаю, чему он там радовался, но если я сделаю шаг влево в своих предпочтениях, то, думаю, разозлю моего храмовника до безумия.

– Хорошо, Каллен, если ты не хочешь со мной танцевать, то я выберу другого. Например, того же Крэма. Он не откажется со мной потанцевать, – я вложила в свой голос столько искренности, что он должен был поверить.

Я сама слышала нотки вранья в голосе, но он вряд ли их вообще различал.

И да, он поверил! Лицо его не изменилось, но тело прямо вибрировало от плохо скрываемой ярости.

– Ну уж нет, миледи Инквизитор, вы будете танцевать со мной и только со мной, – сказал он голосом командира, будто я должна ему подчиняться, а не он мне.

Я ему мягко улыбнулась, а затем подошла ближе. Мужчину мало-помалу отпускало напряжение. Он медленно приходил в себя. Я положила ему голову на грудь и обняла. А если бы Каллену было все равно? Если бы он наплевал на мою угрозу, стала бы я танцевать с другим? Нет, не смогла бы. Он мне настолько дорог, что к другому мужчине я бы не притронулась. Однако, тот мужчина, что был во сне… я неподдельно им восхищалась и даже поцеловала его. Но что бы было, окажись он тут, в реальности? Даже не знаю, как бы я дальше действовала. Его красота вводила меня в транс, заставляла делать то, что я никогда не делала. Тем более, он называл меня очень ласково, значит, он, вероятно, и есть мой муж? Но нет, этого не может быть. Просто не может.

– Милая, ты ведь не наденешь на бал платье? Тебе ещё за убийцей гонятся, разве ты сможешь? Я не против, если ты его наденешь, но справишься ли в нём с заданием? – Каллен уставился на меня, а я в свою очередь подняла голову и кивнула.

– Значит надо найти такое платье, в котором я смогу бегать за убийцей, – сказала я, погладив по щеке бойца.

Он ещё смотрел на меня, не понимая, что за платье я собираюсь найти. В принципе, если взять полуплатье, то вполне смогу гоняться хоть за драконом.

– Я вообще боюсь, как бы тебя там не ранили. Я не хочу, чтобы тебе вообще делали больно, любовь моя. Хочу видеть тебя закрытой и защищенной, – Стентон гладил меня по волосам. Глаза у него усталые, и было ясно, что он сам там дежурит возле стен Скайхолда, чтобы ни один дракон сюда не залетел, а тем более Корифей. Ему надо отдохнуть вместе со мной.

– Каллен, тебе надо хорошо отдохнуть. Мою комнату уже очистили, пошли туда, – я взяла его за руку, но тот в ужасе отпрянул. Каллен посмотрел на меня, и страх в его глазах прямо засасывал.

Чего он боится?

– Ну… эээ… знаешь, лучше я пойду один посплю там, – он только сделал шаг, но я сжала его руку.

Он не смел никуда уйти. Я потянула его в тронный зал. Каллен отчаянно сопротивлялся, и в кабинете Жозефины пришлось заверять хозяйку, что это наши личные разборки. Так я и доставила Каллена в свою комнату. Её действительно привели в порядок, пока я там говорила перед всем народом. Меч я отдала Каллену, кстати. Он мне не особо нужен.

Затянув мужчину в комнату, я плотно закрыла дверь и отпустила его, заслонив собой дверь на всякий случай.

Каллен выглядел очень растерянным. Он смотрел на окна и на все то, что могло бы помочь убежать.

– Каллен, чего ты так боишься? Секса? Не понимаю тебя. Ты успокойся, я всё сделаю за тебя, любимый.

Каллена это совсем не порадовало. Он даже хотел достать меч, но я прыгнула на него и повалила на пол. Мой вес больше не был человеческим, и теперь я была воистину собой. Я раздевала мужчину, вдыхая аромат его кожи. Одежду я снимала легко и быстро, а также удерживала сам объект, иначе он убежит и даже без трусов.

Когда он остался в одних трусах, я лукаво улыбнулась. Каллен побледнел, и было похоже, что он сейчас потеряет сознание.

– Милая, любимая, родная… не надо, прошу тебя, не надо. Я сделаю всё, что ты просишь, я… – говорил он, тяжело дыша. Я слышала бешеный стук его сердца, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди и убежит.

Вместо того, чтобы ответить, я сняла с себя одежду. Взяла и сорвала её.

Каллен нервно глотнул. Он отвел глаза, но потом снова посмотрел на меня. Его возбуждение росло, запах похоти разлился в воздухе. А затем, у моего мужчины встал. Он покраснел, но ничего не смог поделать.

– Сейчас я покажу тебе, что такое любовь, мой милый. Обещаю, я сделаю всё так, чтобы ты почувствовал меня полностью, – я сняла с себя сначала лиф, а затем трусики.

Лицо мужчины озарило смущение самой первичной форме, а затем желание. Он внезапно взял меня за талию, а через мгновение его руки накрывали мне грудь и мяли её.

Я издала стон, почти рык. Он сам снял свои трусы, взял меня за бедра и усадил прямо куда надо.

Я наклонилась к нему и стала целовать. Моё тело горело от вожделения и грозилось взорваться. Мы вдвоем двигались по зову желания. По лицу Каллена гуляли то страх, то радость, то ужас. Чего он боялся?

Я посмотрела на свои руки, но они уже не были моими. Я наращивала темп, давая волю чему-то внутри себя. Каллена за плечи обнимали лапы, но никак не руки. А мой рот… я чувствовала внутри него клыки, язык буквально царапался о них, превращаясь в кровавый орган.

Мои лапы сдавили мужские плечи сильнее, и по его груди побежали струйки крови.

Он застонал то ли от боли, то ли от радости. Я всё двигалась быстрее и быстрее и в какой-то момент укусила своего любимого. Кровь заполнила мой рот, и я глотала этот самый прекрасный в мире нектар. Я глотала его, чувствуя, как внизу всё поднимается, и что-то рвется. Совсем скоро я достигну своего пика, и мой любимый тоже.

Оторвавшись от раны, я посмотрела на Каллена. Он прикрыл глаза и только издавал сладостные стоны. Когда что-то внутри разлилось, я наконец-то достигла своего. Наслаждение разлилось по всему телу, казалось, моё тело просто стало одним сплошным блаженством. Ни боли, ни страха, никаких отрицательных эмоций, только наслаждение, которое хотелось продлить на всю жизнь. Оно затуманило мозг, заслонило разум. Я издала какой-то вой вместо сладостного крика, продолжая двигаться. Каллен открыл глаза и с ужасом посмотрел на меня. В его глазах был настолько первобытный страх, что даже мне захотелось выяснить, чего он испугался.

А затем, меня что-то пронзило, что-то острое и неприятное. Я посмотрела на свою грудь. Каллен проткнул меня мечом. Острие прошло насквозь, а он сам был просто в диком шоке. Его руки дрожали, а глаза… в них кроме страха ничего не осталось, и сознание тоже как одеялом окутал страх.

Кровь брызнула и пролилась мне на живот. Я, как кукла, свалилась на пол, ощущая свою слабость и беспомощность. Сила покидала меня, весь мир покидал. Больше не было того прекрасного наслаждения, ничего не было. Я совсем ничего не чувствовала. Звук исчез, и ощущения… я больше ничего не ощущала. Каллен убил меня. И почему? Чего он так испугался?

Жаль, что так устроен мир. Мы не задумываемся, что каждый наш разговор с близким человеком может оказаться последним. Но я научила его любви, научила всему, и теперь он проткнул меня. Убил. Мы жаждали друг друга, и жажда нас погубила. Глаза видели черноту, а потом и она пропала. Меня не стало, но теперь по-настоящему.

========== Меня давно похоронили ==========

Пустота поглощала меня. Она выгрызала моё тело по кусочкам. Но внезапно эту пустоту озарил свет, она волнами скатилась в маленькую точку и исчезла. Я открыла глаза. Живая или нет?

Я открыла глаза и встретилась с желтым лицом месяца, что так лукаво смотрел на меня.

Лежала я на траве и в одном нижнем белье. А передо мной, словно статуя, стоял тот самый мужчина, которого я видела тогда, во сне. Он смотрел на меня, и его ярко-фиолетовые глаза выражали глубокую преданность и любовь.

Я коснулась своей груди. Раны не было, но шершавый шрам уродовал ощущения. Сначала гладишь мягкую кожу, а затем, как на нож, натыкаешься на шрам.

– Я умерла? Но почему рана затянулась? Где я? – я мигом села и ощутила тянущую боль в области груди. Незабываемые ощущения.

Мужчина приложил палец к губам. Он был таким красивым, прекрасным, будто сошел с картины или был сделан из белого камня. Такая искусная статуя.

– Тише, милая. Не стоит тратить время на ненужные слова. Я снова нашел лазейку, но теперь времени у нас немного больше. Оно пока нас не видит, не знает, что мы здесь, на его территории. А эти проклятые люди… малышка, он убил тебя, фактически убил. Если бы я не заметил… – его лицо, как молния, пронзил гнев. Глаза запылали диким фиолетовым огнем. Он сжал руку. От него исходила такая мощная энергия, что всё тело дрожало. Только сейчас я заметила, что его фиолетовые глаза явно принадлежали очень древнему существу. Ни тепла, ни жалости, ни человечности я в них не видела.

И тут я испугалась. Энергия его давила меня, я не могла вздохнуть и начала задыхаться. Заметив это, он сразу же успокоился. Я ощутила теперь его страх: скользкий, мелкий, как змея.

– Извини, милая, я не хотел делать тебе больно. И всё-таки, не учуяв твою гибель, я бы просто… не знаю, что со мной бы стало, маленькая моя. Я так горячо люблю тебя, если бы ты знала, какую любовь я вынашиваю в себе! Люди не могут вынести такую любовь, она бы убила их или же свела с ума, – сказал он тихим мелодичным голосом, похожим на пение птицы.

Мне казалось, что я слышу этот голос не ушами, а всем своим существом, растворяюсь в нем. Он проникал в глубины моей души и открывал мне красоту и совершенство мира, о которых раньше я не могла и мечтать.

– Я действительно умерла? Кто ты мне? Почему Каллен убил меня? – я медленно вспоминала то, что со мной произошло. Каллен так жестоко и безжалостно вонзил в меня меч. И не было страха, лишь смерть.

Как ему удалось спасти меня от смерти?

Мужчина легко качнул головой и сделал шаг ко мне, всего лишь шаг, но оказался напротив меня, причем сидящим! Это говорило лишь о том, что его скорость не мог уловить мой глаз.

– Все на земле не что иное, как вечный символ в одеянии из праха, любовь моя. Я не для того давал жертву Времени, чтобы оно забрало и тебя. В мире нет ничего, кроме жизни и смерти. И все, что подвластно первой, – счастье, а все, что принадлежит второй… а все, что принадлежит второй, – уничтожение счастья. И ничего больше нет в этом мире. Но смерть часто подчиняется Времени. Если мы обыграем время, значит, обыграем смерть. Таковы правила, малышка. А почему тебя убили, я не знаю. Надеюсь, ты это узнаешь сама. Ты уязвима в порывах страсти, любовь моя, настолько, что тебя можно убить раза три или больше. Ты должна быть осторожна, ведь если я не найду места в другой раз, ты действительно умрешь. У нас нет души, малышка, нам некуда попадать. Мы станем пищей пустоты, и никто не сумеет нас из неё вытащить, – он осторожно взял меня за подбородок. Его пальцы были мягкие и прикосновения совсем нежные. Создавалось впечатление, что передо мной сидит женщина, а не мужчина.

Я потупила взгляд в землю, потому что его красота завораживала, манила к себе, пыталась сделать меня одержимой. Но он сам, этот мужчина, был одержим любовью и привязанностью ко мне. Только он не говорил, кто он.

– Ты мой муж? – я посмотрела в его глаза, теперь более темные, чем минуту назад. Но его взгляд… он наблюдает за мной, словно за результатом интересного эксперимента.

После моих слов его губы плавно изогнулись, превратившись в улыбку.

– И да, и нет, моя любовь. Я очень бы хотел, чтобы ты вспомнила, кто я тебе. Ведь я был смыслом всей твоей жизни… я любил тебя всегда. Любил, даже, когда не знал, любил, когда тебя ждал. И ты моя, Матрельхельд, вечно моя. Но то, что ты имеешь связь со смертным, очень огорчает меня. Однако сейчас я не могу ничего сделать. Я сделаю всё чуть позже, малыш. Пусть наши тела вновь соединятся, только теперь по доброй воле, – он исчез. Всё снова стало ничем и меня вновь не стало. Мир утонул в иллюзиях.

Мне очень не нравились слова “вновь соединяться и теперь по доброй воли”. Неужели я уже раньше с ним имела половую связь?

Я открыла глаза. В нос ударил запах каких-то трав. Кто-то плакал, даже не один. Я различала женский плач и мужской.

Надо мной склонилась какая-то эльфийка, а затем, увидев, что я жива, быстро что-то залепетала на своём, только я язык её знала. Она сказала “она жива! Жива”.

И тут я наконец увидела Каллена, вернее то, что осталось от храброго сильного воина. У него была бледная кожа, а глаза опухшие, красные и мокрые от слез. Волосы взъерошенные, будто он их месяц не причесывал.

И он весь дрожал, а руки нервно сжимал в кулаки. Заметив моё оживление, он улыбнулся.

– Любимая… я убил тебя и после чуть не убил себя. Я… прости… я… какой же я идиот! Когда мы… этим занимались, то я увидел перед собой не тебя, а такое чудовище, что не на шутку испугался. Я проткнул его, а когда посмотрел снова, увидел, что чудовища нет, и проткнул я тебя, а не его. Ты была мертва, и я… – он не смог продолжать, а лишь кинулся ко мне и обнял так крепко, что мог задушить.