Текст книги "Штамм. Трилогия (ЛП)"
Автор книги: Гильермо Дель Торо
Соавторы: Чак Хоган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]
Тогда мы покажем ему, кто есть кто. Мы больше не можем оставаться невидимыми.
Охотник за головами вошел в пещеру и подождал, когда Патриархи соблаговолят заметить его присутствие.
Ты его нашел.
Да. Он пытался вернуться домой, как делают все существа.
Его будет достаточно?
Он станет нашим охотником. Охотником, не боящимся солнца. У него нет выбора.
В запертой клетке западного тоннеля на холодном земляном полу лежал Гус. Ему снилась мать… и он не имел ни малейшего понятия об уготованной ему страшной судьбе.
Эпилог
Келтон-стрит, Куинс
Они вновь собрались в доме Келли. Нора привезла Зака, после того как Эф и Фет вынесли останки Мэтта и зарыли их во дворе.
Сетракян лежал на раскладушке в солярии. Он отказывался ехать в больницу, и Эф согласился, что в сложившейся ситуации о больницах следовало забыть. Руку старик сильно ушиб, но не сломал. Пульс еще был замедленный, но стабильный, с тенденцией к улучшению. Эф хотел, чтобы Сетракян поспал, но без обезболивающих, поэтому, зайдя к нему вечером, принес стакан коньяка.
Старик заметил, что боль ему не мешает.
– Мешают уснуть мысли о неудаче, – сказал он.
Фраза эта напомнила Эфу о том, что он не нашел Келли. Какая-то часть его все еще надеялась на лучшее.
– Это не вы потерпели неудачу, – заверил он старика. – Это солнце плохо сыграло свою роль.
– Он могущественнее, чем я себе представлял, – вздохнул Сетракян. – Я, возможно, это подозревал… конечно, боялся этого… но не знал наверняка. Он не с Земли.
Эф согласно кивнул:
– Он – вампир.
– Нет… не с этой планеты.
Эф вспомнил, что старик ударился головой.
– Мы его ранили. Пометили его. И теперь он бежит от нас.
Но Сетракяна слова Эфа не успокоили.
– Он по-прежнему здесь. Ничего не кончено.
Сетракян взял у Эфа стакан, отпил коньяка, сел.
– Здешние вампиры… они еще младенцы. Скоро мы станем свидетелями новой стадии их эволюции. Для полной трансформации требуется семь ночей. Тогда их паразитарная система окончательно сформируется. Как только это произойдет, как только в их телах не останется жизненно важных органов – сердца, легких, они станут менее уязвимыми к обычному оружию. А потом вступят в пору зрелости… будут набираться опыта, умнеть, приспосабливаться к окружающей среде. Они станут собираться вместе и координировать свои атаки, и каждый будет все более опасен индивидуально. Нам будет все труднее находить их и побеждать. Пока не наступит момент, когда мы уже не сможем их остановить. – Старик допил коньяк и посмотрел на Эфа. – Я верю, увиденное нами сегодня на той крыше – конец человечества.
Гудвезер почувствовал, как будущее легло на них непосильной ношей.
– Чего вы мне не рассказали?
Взгляд Сетракяна, устремленный вдаль, затуманился.
– Что сейчас об этом говорить?..
Вскоре старик заснул. Эф смотрел на скрюченные пальцы, лежащие поверх одеяла. Они дергались, Сетракяну что-то снилось, но Эф мог только стоять и смотреть.
– Папа!
Гудвезер вышел в гостиную. Зак сидел за компьютером. Эф подошел сзади, обнял мальчика, поцеловал в макушку, вдыхая запах его волос.
– Я люблю тебя, Зи.
– Я тоже люблю тебя, папа, – ответил Зак.
Эф взъерошил ему волосы и отпустил.
– Так как наши дела?
– Почти все готово. – Мальчик вновь смотрел на экран. – Мне пришлось создать ложный электронный адрес. Теперь тебе надо выбрать пароль.
Зак помогал Эфу отправить видео с Энселем Барбуром в собачьем сарае – самого фильма Эф мальчику пока не показал – на сайты, транслирующие видеоролики. На самые разные сайты, не только «Бит Торрент» и «ЮТьюб». Эф хотел, чтобы весь мир увидел настоящего вампира. Паника его больше не волновала: бунты и погромы ограничивались пока только бедными районами, хотя со временем могли распространиться на весь город. А вот замалчивание причин происходящего грозило самыми серьезными последствиями.
Эту чуму предстояло выжигать каленым железом… иначе она распространится на всю страну, на весь мир.
– Теперь я беру этот файл и отправляю его приложением…
– Посмотрите, что делается, – донесся с кухни голос Фета.
Он сидел перед телевизором и ел куриный салат из пластикового контейнера.
Эф повернулся. Съемки велись с вертолета: горели дома, в небо поднимался густой черный дым.
– Становится все хуже, – сказал Гудвезер.
И тут он заметил, как зашелестели листочки на дверце холодильника. Бумажная салфетка со столика спланировала на пол.
Эф повернулся к Заку, который заканчивал печатать письмо:
– Откуда ветер?
– Должно быть, открылась сдвижная дверь.
Эф огляделся в поисках Норы и услышал, как полилась в туалете вода. В коридор из ванной вышла Нора.
– Что такое? – спросила она, увидев, что все уставились на нее.
Но Эф уже смотрел в дальний конец коридора: за углом находилась ниша, ведущая к сдвижной двери во двор.
Там кто-то стоял. Кто-то с висящими по бокам руками. Женщина.
У Эфа широко раскрылись глаза.
Келли.
– Мама!
Зак двинулся к ней, но Эф успел перехватить мальчика.
Должно быть, он причинил Заку боль, потому что тот вырвался и в изумлении вскинул голову, повернувшись к отцу.
Нора подскочила и обняла Зака сзади.
Келли просто стояла. Смотрела на них. С бесстрастным лицом, не мигая. Будто в шоке. Будто оглохла от взрыва.
Эф сразу все понял. Случилось то, чего он боялся больше всего. Сердце пронзила боль.
Келли Гудвезер обратили. Она вернулась домой после смерти.
Ее взгляд нашел Зака, самого близкого и дорогого ей человека. Келли двинулась к нему.
– Мама?
Судя по интонации, мальчик понял, что с матерью что-то не так.
Эф услышал движение за спиной – Фет бросился в коридор, вытащил из ножен меч и показал Келли серебряный клинок.
Лицо Келли перекосила злобная гримаса, она оскалилась.
Сердце Эфа провалилось из груди в самый низ живота.
Она стала демоном. Вампиром.
Одной из них.
Он потерял ее навсегда.
Со стоном Зак отпрянул от матери-демона… и лишился чувств.
Фет двинулся на Келли с мечом, но Эф успел остановить его. Келли отпрыгнула от серебряного клинка, словно кошка со вздыбленной шерстью. Она зашипела на них, еще раз злобно взглянула на лежащего без сознания мальчика, которого так хотела обратить в вампира, повернулась и выбежала через сдвижную дверь.
Эф и Фет, выскочив из дома, увидели, как Келли перелезла через низкий заборчик на соседний участок и убежала в наступившую ночь.
Фет закрыл дверь, запер ее, задернул шторой соседнее окно и только тогда посмотрел на Эфа.
Тот молча вернулся к Норе, стоявшей на коленях рядом с Заком. В ее глазах блестели слезы.
Теперь Эф наконец понял, с какой жутью они столкнулись. Чума. Страшное зло, натравляющее родственников друг на друга. Натравляющее на Жизнь – Смерть.
Келли послал Владыка. Он обратил ее, чтобы натравить на Эфа и Зака. Измучить их. Взять реванш.
Если любовь к близким несет в себе желание соединиться с ними и после смерти, тогда… Эф понял, что Келли не остановится. Она будет охотиться за сыном, пока кто-то не положит этому конец.
Увы, борьба за попечение над Заком не закончилась, просто перешла на новый уровень.
Эф посмотрел на Фета и Нору… потом на пожары, бушующие на экране телевизора… и повернулся к компьютеру. Гудвезер щелкнул мышью по прямоугольнику со словом «Отправить», завершая труд Зака. Он послал в Интернет шокирующий видеоролик с вампиром… и пошел на кухню, где Келли держала бутылку виски. Впервые за долгое время Эфраим Гудвезер налил себе спиртного.
Примечания
1
Внучек
(идиш). – Здесь и далее прим. перев.
2
Измученный
(идиш).
3
Книга Зогар
(Зоар, Зохар) – основная и самая известная книга из многовекового наследия каббалистической литературы. Написана, скорее всего, в XIII в. Каббалисты утверждают, что книгу написал рабби Шимон Бар Йохай во II в. н. э. С точки зрения каббалистов, Зогар имеет огромную духовную силу. Каббалисты рассматривают изучение Зогара как наиболее высокое духовное постижение человека.
4
НСБТ
– Национальный совет по безопасности на транспорте, федеральное ведомство США, созданное в 1967 г. Курирует вопросы, связанные с безопасностью всех видов транспорта.
5
СОП
– громкоговорящая система оповещения пассажиров.
6
«Цифры»
– ежедневная лотерея, в которой ставки делаются на непредсказуемое число.
7
«НьюЙорк метс»
– профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола.
8
«Воронье гнездо»
– здесь: операционный зал на вершине диспетчерской вышки.
9
Пола Абдул
(р. 1962) – американская исполнительница и хореограф.
10
ЦКПЗ
(
англ.
CDC, Centers for Disease Control and Prevention), Центры по контролю и профилактике заболеваний – агентство Министерства здравоохранения США, создано в 1946 г. Сфера деятельности – охрана общественного здоровья и профилактика заболеваний.
11
«НьюЙорк янкиз», «Бостон ред сокс»
– профессиональные бейсбольные команды, выступающие в одном дивизионе.
12
Джордж Штайнбреннер
– владелец команды «НьюЙорк янкиз».
13
Риккетсиозы
– острые инфекционные болезни, вызываемые риккетсиями – бактериями, размножающимися, подобно вирусам, только в клетках хозяина. Один из наиболее известных риккетсиозов – сыпной тиф.
14
УКОМ
– Управление по контролю за опасными материалами.
15
Воздушный маршал
– представитель службы воздушных маршалов; федеральный служащий, обеспечивающий безопасность на борту самолета.
16
Номекс
– легкое термостойкое волокно из ароматического полиамида.
17
Тайвек
– высокотехнологичный мембранный материал, сочетающий в себе прочность, защитные свойства и высокую паропроницаемость.
18
Мезуза
(
евр.
«дверной косяк») – прикрепляемый к внешнему косяку двери в еврейском доме футляр с пергаментным свитком, на котором запечатлены два фрагмента из Торы.
19
Креплах (евр.)
– маленькие треугольные клецки с мясной начинкой.
20
Джамейка
– один из районов Куинса.
Медицинский центр Джамейки
– крупный больничный комплекс, работающий круглосуточно.
21
Демерол
– сильное наркотическое обезболивающее.
22
Суортморский колледж
– престижный частный четырехлетний колледж в г. Суортмор, штат Пенсильвания. Основан в 1864 г. Входит в число лучших вузов общенационального значения.
23
Молодежные лиги
– в США, Великобритании, Канаде и Мексике женские благотворительные организации, ставящие перед собой задачу улучшения жизни гражданских сообществ за счет добровольческой деятельности и воспитания у членов лиг лидерских качеств и гражданского самосознания.
24
Похожая фраза есть в классическом фильме ужасов «Вампиры» (1957) итальянского режиссера и сценариста Марио Бавы.
25
Дэн Кертис
(1927–2006) – американский режиссер и кинопродюсер, известный своими фильмами ужасов («Странное дело доктора Джекилла и мистера Хайда», 1968; «Дракула», 1973; «Франкенштейн», 1973; «Резня в Канзасе», 1975, и пр.). Сериал «Мрачные тени» шел с 1966 по 1971 г., возобновлен в 2004 г.
26
Полковник Сандерс
– Гарланд Дэвид Сандерс (1890–1980), основатель сети ресторанов быстрого питания «Жареные цыплята из Кентукки» (Kentucky Fried Chicken, KFC). Его стилизованный портрет традиционно изображается на всех ресторанах сети и на фирменных упаковках. На самом деле Сандерс никогда не имел воинского звания. «Полковник» в данном случае – это почетный титул, которым по распоряжению губернатора ежегодно награждаются видные деятели штата.
27
Дерек Джетер
(р. 1974) – знаменитый игрок «НьюЙорк янкиз», один из самых высокооплачиваемых американских спортсменов.
28
Хидеки Мацуи
(р. 1974) – знаменитый игрок «НьюЙорк янкиз», также один из самых высокооплачиваемых американских спортсменов.
29
Монумент-парк
– музей под открытым небом, посвященный прославленным игрокам «НьюЙорк янкиз», расположен непосредственно на стадионе «Янки» рядом с трибунами.
30
Хорхе Рафаэль Посада Вильета
(р. 1971) – легендарный игрок «НьюЙорк янкиз».
31
Брынкуши, Константин
(Бранкузи, 1876–1957) – французский скульптор румынского происхождения, один из основателей стиля абстрактной скульптуры.
32
Бэкон, Фрэнсис
(1909–1992) – знаменитый английский художник-экспрессионист, дизайнер и декоратор.
33
Английский астроном Фрэнсис Бейли (1774–1844) впервые описал яркие точки на краю лунного диска в начале и конце полной фазы солнечного затмения («четки Бейли»), появляющиеся, когда солнечный свет проходит между горами на краю лунного диска.
34
«Копы»
– документальный телевизионный сериал, показывающий работу правоохранительных органов в режиме реального времени. На экране с 1989 г.
35
«Дома Тафта»
– комплекс зданий в Восточном Гарлеме. Выстроен в начале 1960-х гг. в ходе реализации внесенного сенатором от Огайо Робертом Тафтом (1889–1953) законопроекта, который предусматривал снос трущоб и строительство дешевого жилья для малоимущих семей.
36
Мать
(исп.).
37
Грязные деньги
(исп.).
38
Женский половой орган
(лат. – амер. сл., груб.).
39
Понял?
(исп.)
40
Пиво
(исп.).
41
Шистосомы
– род трематод (плоских червей), паразитирующих в просвете кровеносных сосудов млекопитающих.
42
Виокс
– противовоспалительный препарат компании «Меркс», отозванный в 2004 г. с рынка из-за выявленных побочных эффектов. Сумма выплаченных по искам компенсаций превысила миллиард долларов.
43
«Уорлдком»
– крупнейшая американская телекоммуникационная компания, банкротство которой выявило многочисленные факты мошенничества высших менеджеров и, соответственно, привело к судебным искам.
44
Джеффри Дамер
(1960–1994) – американский серийный убийца и людоед.
45
Марк Райден
(р. 1963) – современный американский художник; создает мрачные картины про детей и кровь.
Роберт Уильямс
(р. 1943) – современный американский художник, мастер сюрреализма и абсурда.
Чет Зар
(р. 1967) – современный американский художник, дизайнер и скульптор. Живописные работы Зара зловещи и абсурдны, часто с черным юмором.
46
Приятель
(исп., разг.).
47
Стригой
– в румынской мифологии злой дух, мертвец, покидающий ночью могилу и бродящий по окрестностям. По легендам, может превращаться в зверя. Стригои сродни оборотням. У них рыжие волосы, голубые глаза и два сердца.
48
Грубое испанское ругательство.
49
Сумасшедший
(исп.).
50
Здесь:
паршивый
(исп.).
51
Намек на пародийную комедию «Эббот и Костелло встречают Франкенштейна» (1948).
Бела Лугоши
(Бела Ференц Дешо Бласко, 1882–1956) – американский актер венгерского происхождения, классический исполнитель роли Дракулы.
Бад Эббот
(1895–1974) и
Лу Костелло
(1908–1959) – знаменитый комедийный дуэт.
52
Ципро
– антибиотик, используемый при лечении сибирской язвы.
53
Болгарская резня
– события, предшествовавшие Русско-турецкой войне 1877–1878 гг., когда турки убили более тридцати тысяч болгар.
Гильермо дель Торо, Чак Хоган
Штамм. Закат
А эта книга – Лоренсе, со всей моей любовью
ГДТ
Моим четырем любимейшим созданиям
ЧХ
Guillermo Del Toro, Chuck Hogan
THE FALL
Copyright © Guillermo Del Toro, Chuck Hogan, 2010
All rights reserved
Published by arrangement with HarperCollins Publishers
© В. Бабенко, перевод, 2015
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015
Издательство АЗБУКА®
*
Кровь и апокалипсис смешались в жуткой истории, которая воспринимается так, будто сорвана со страниц сегодняшних газет. Живо написанный и беспощадно усиливающий напряжение «Штамм» завораживает и ужасает. Мне не терпится узнать, куда заведут нас дель Торо и Хоган в следующий раз.
Джеймс Роллинс
Книга, от которой невозможно оторваться. История, которую невозможно забыть. Не могу дождаться, когда выйдет продолжение. Великолепный образец ухода от действительности. Почти безупречный роман ужасов.
News of the World
Увлекательно и мастерски сработано.
Guardian
Отрывок из дневника Эфраима Гудвезера
Пятница, 26 ноября
Конец света наступил за какие-то шестьдесят дней. И мы были там, чтобы ответить за это, – ответить за наши промахи, за наше высокомерие…
К тому времени, когда Конгресс наконец занялся кризисом, проанализировал его и принял соответствующие законы (в конечном итоге на них наложили вето), мы уже проиграли. Ночь целиком и полностью принадлежала ИМ.
А мы погрузились во тьму, страстно жаждая света, на который уже не имели никаких прав…
И все это – спустя считаные дни после того, как мир познакомился с нашим «неоспоримым видеодоказательством». Истина, открытая нами, потонула в тысячах издевательских опровержений и пародий: нас «заютьюбили» так, что не осталось уже и проблеска надежды.
Наше предупреждение – «Пришла Ночь» – стало любимым каламбуром телешоу «Поздней ночью с Конаном О’Брайеном»: ох, мол, какие же мы всезнайки, какие мы умники, ха-ха-ха, – и тут действительно упали сумерки, и перед нами распахнулась беспредельная и беспредельно равнодушная бездна.
Первая реакция публики на любую эпидемию – всегда Отрицание.
Вторая реакция – Поиск Виновных.
На свет божий извлекли все известные пугала, чтобы отвлечь внимание: экономические проблемы, общественное недовольство, поиск расовых козлов отпущения, угрозы террористов.
А в конечном итоге пугалами-то были мы сами, и никто другой. Мы – все. Мы позволили этому случиться, потому что никогда не верили, будто подобное возможно. Мы были слишком умны. Слишком развиты. Слишком сильны.
И вот теперь – полная тьма.
Нет больше никаких данностей, никаких естественных человеческих потребностей, никаких абсолютов – нет ни малейшей основы для нашего дальнейшего существования. Главные принципы человеческой биологии переписаны, – переписаны не кодом ДНК, а кровью и вирусами.
Паразиты и демоны кишат повсюду. Наше будущее теперь – не естественное разложение органического вещества, именуемое смертью, а сложное дьявольское преобразование. Заражение паразитами. Становление чем-то другим.
ОНИ отняли наших соседей, наших друзей, наши семьи. ОНИ носят теперь наши лица, лица наших знакомых, наших близких.
Нас выставили за двери наших домов. Изгнали из нашего собственного царства, и мы бродим по задворкам в поисках чуда. Мы, выжившие, обескровлены, хотя и не в буквальном смысле. Мы сломлены. Мы потерпели поражение.
Но мы не обращены. Мы – не ОНИ.
Пока еще – не ОНИ.
Эти записки – не отчет и не хроника событий. Скорее, это стенания, поэзия ископаемых, воспоминания о том, как эпохе цивилизации пришел конец.
Динозавры почти не оставили после себя следов. Лишь несколько косточек, сохранившихся в янтаре, содержимое желудков, выделения динозавровых организмов.
Я только и надеюсь, что мы оставим после себя чуть больше, чем оставили они.
Серые небеса
[1]
«Лавка древностей и ломбард Никербокера», Восточная Сто восемнадцатая улица, Испанский Гарлем
Четверг, 4 ноября
Зеркала – мастера на плохие новости», – думал Авраам Сетракян, стоя под зеленоватой лампой дневного света, укрепленной на стене ванной комнаты.
Старый человек разглядывал себя в еще более старое стекло. Края зеркала потемнели от времени, порча наползала уже на центральную часть. На его отражение. На него самого.
«Ты скоро умрешь».
Зеркало с серебряной амальгамой говорило ему именно это. Много раз Сетракян оказывался на волосок от смерти – бывало и похуже, – но этот случай отличался от всех прочих. В своем отражении старик видел неотвратимость кончины. И все же Авраам находил утешение в искренности старых зеркал, честных и чистых. Это зеркало, например, являло собой замечательный образец начала XX века. Довольно тяжелое, оно держалось на многожильном проводе, прикрепленном к старой керамической плитке, и располагалось наклонно: верхняя часть слегка отходила от стены. В жилище Сетракяна хранилось около восьмидесяти зеркал с серебряной амальгамой: они свисали со стен, стояли на полу или грудились у книжных полок. Авраам коллекционировал их с маниакальным пристрастием. Как люди, прошедшие через пустыню, знают цену воде, так и Сетракян полагал невозможным удержаться от покупки зеркала с серебряной амальгамой, особенно маленького, карманного.
Более того, он всецело доверялся одному из свойств этих зеркал, самому-самому древнему.
Вопреки расхожим представлениям, вампиры со всей отчетливостью отражаются в зеркалах. Если говорить о зеркалах современных, производимых в массовых количествах, то изображение этих кошмарных тварей, распираемых вирусом, ничем не отличается от вида, в каком вампиры предстают обычному взору. А вот зеркала с серебряной амальгамой отражают их искаженно. Благодаря определенным физическим свойствам серебра вампиры отображаются с некоей зрительной интерференцией – словно бы зеркало предупреждает нас. Подобно зеркальцу из сказки о Белоснежке, зеркало с серебряной амальгамой не умеет лгать.
Сетракян смотрел на свое отражение. Зеркало висело в проеме между массивной фарфоровой раковиной и столиком, на котором стояли его порошки и бальзамы, средства от артрита, ванночка с жидкой подогреваемой мазью для облегчения боли в шишковатых суставах. Сетракян изучал свое отражение.
А в ответ на Сетракяна глядело увядание. Подтверждение того, что его тело – не что иное, как… просто тело. Стареющее. Слабеющее. Ветшающее. Распадающееся до такой степени, что Сетракян уже не знал, сумеет ли пережить корпоральную травму обращения. Не все жертвы переживают такое.
Его лицо… Глубокие морщины – как отпечаток пальца. Отпечаток большого пальца времени, четко оттиснутый на его внешности. За одну только прошедшую ночь он постарел лет на двадцать. Глаза – маленькие и сухие – отдавали желтизной слоновой кости. Даже бледность исчезла, а волосы лежали на черепе как жидкая серебряная травка, прибитая недавней бурей.
Тук-тук-тук…
Он услышал зов той самой смерти. Стук той самой трости. Стук собственного сердца…
Сетракян посмотрел на свои изуродованные кисти. Лишь чистым волевым усилием он вылепил из них руки, годные, чтобы обхватывать рукоятку серебряного меча и управиться с ним, – однако ни на что другое гибкости и сноровки уже не хватало.
Битва с Владыкой невероятно истощила его. Владыка был намного сильнее, чем тот вампир, каким Авраам его помнил. Намного сильнее даже, чем Авраам мог предположить. Сетракяну еще предстояло обдумать теорию, зародившуюся у него, после того как Владыка выжил в прямых солнечных лучах – свет лишь ослабил его и обуглил кожу, но не уничтожил. Губительные для вируса ультрафиолетовые лучи должны были пронзить Владыку десятью тысячами серебряных мечей, и все же чудовищная Тварь выстояла и спаслась бегством.
В конце концов, что такое жизнь, если не цепочка маленьких побед и крупных поражений? И что еще остается делать? Сдаваться?
Сетракян не сдавался никогда.
Задний ум – вот все, чем он сейчас располагал. Задним умом Сетракян был еще крепок. Ах, если бы только он сделал все по-другому! Если бы только он начинил здание динамитом, узнав, что Владыка будет внутри! Если бы только Эф позволил ему, Сетракяну, испустить дух, вместо того чтобы спасти в критический момент…
Стоило ему лишь подумать об упущенных возможностях, как сердце снова ускорило ритм. Мерцающий ритм. Скачущий… Шаткий… Словно в нем сидел нетерпеливый ребенок, которому только бы бегать и бегать.
Тук-тук-тук…
Низкий гул стал заглушать биение сердца.
Сетракян хорошо знал, что это такое: прелюдия к забвению, к пробуждению в операционной. Если только в операционных еще кто-то работал…
Негнущимся пальцем он выудил из коробочки белую таблетку. Нитроглицерин купировал приступ стенокардии – лекарство расслабляло стенки сосудов, которые несли кровь к его сердцу, отчего сосуды расширялись и возрастал приток кислорода. Сетракян положил пилюлю под сухой язык.
Сразу же возникло ощущение сладкого покалывания. Через несколько минут гул в сердце утихнет.
Быстродействующая таблетка приободрила Сетракяна. Сомнения, угрызения, плач и скорбь – все это лишнее, пустой расход умственной энергии.
Вот он, здесь, пока еще живой. И Манхэттен, который принял и приютил Сетракяна, Манхэттен, растрескивающийся изнутри, взывает к нему.
Прошло уже несколько недель с того момента, как «Боинг-777» совершил посадку в аэропорту имени Джона Кеннеди. С того момента, как явился Владыка и разразилась эпидемия. Сетракяну все стало ясно наперед, едва лишь до него дошли первые вести о приземлении, – ясно так отчетливо, как иные внутренним чутьем постигают смерть любимого человека, заслышав в неурочный час телефонный звонок.
Новость о мертвом самолете облетела весь город. Всего через несколько минут после благополучной посадки в «боинге» отключились все системы, и лайнер, темный и мрачный, замер на рулежной дорожке. Люди из Центра по контролю и профилактике заболеваний вошли в самолет в защитных костюмах и обнаружили, что все пассажиры и члены экипажа мертвы. Мертвы все, за исключением четырех «выживших». Эти выжившие отнюдь не были здоровы, – наоборот, по воле Владыки синдром их заболевания лишь усилился. Сам Владыка прятался в гробу, помещенном в грузовой отсек самолета, – монстра доставили через океан с помощью богатого и влиятельного Элдрича Палмера, обреченного человека, который решил воспротивиться смерти и вместо нее вкусить вечной жизни, выторговав бессмертие за утрату человечеством контроля над собственной планетой. Инкубационный период длился всего день, после чего в мертвых пассажирах активировался вирус, трупы встали с секционных столов и вышли на улицы города, неся с собой чуму вампиризма.
Сетракян понимал, каков истинный размах чумы, но весь остальной мир отвергал чудовищную правду. Вскоре после того злосчастного события еще один самолет выключился сразу после посадки в лондонском аэропорту Хитроу, замерев без признаков жизни на рулежной дорожке по пути к трапу. Самолет «Эр Франс» прибыл в аэропорт Орли мертворожденным. То же произошло в токийском международном аэропорту Нарита. В мюнхенском международном аэропорту имени Франца Йозефа Штрауса. В известном на весь мир своими мерами безопасности аэропорту имени Бен-Гуриона в Тель-Авиве, где антитеррористическое подразделение спецназа взяло штурмом темный самолет на посадочной полосе, обнаружив лишь, что все сто шестнадцать пассажиров мертвы или ни на что не реагируют. И тем не менее никто не объявил тревогу, никто не отдал срочные приказы обыскать грузовые отсеки или уничтожить самолеты на месте. Все происходило слишком быстро, и бал правили дезинформация и неверие.
Так и шло. Мадрид. Пекин. Варшава. Москва. Бразилиа. Окленд. Осло. София. Стокгольм. Рейкьявик. Джакарта. Нью-Дели. Некоторые наиболее воинственные и параноидальные режимы поступили вполне правильно – немедленно объявили в аэропортах карантин и окружили мертвые самолеты войсками. И все же… Сетракян не мог отделаться от подозрения, что эти безжизненные самолеты – не столько попытка распространить инфекцию, сколько тактическая уловка, дымовая завеса. Лишь время покажет, прав ли он в своих подозрениях, но, честно говоря, этого времени, драгоценного времени, оставалось слишком мало.
Сейчас у изначальных стригоев – вампиров первого поколения, жертв рейса компании «Реджис эйрлайнс» и их близких – пошла вторая волна созревания. Они постепенно привыкали к новому окружению и новым телам. Они учились приспосабливаться, выживать и преуспевать в своем выживании. Вампиры наступали с приходом ночи – в новостях сообщалось о «беспорядках», охватывавших большие участки города, и это было отчасти правдой: грабители и мародеры бесчинствовали прямо среди бела дня, – однако никто из комментаторов почему-то не отмечал, что настоящего пика их активность достигала по ночам.
Насилие вспыхивало повсеместно, и инфраструктура страны начала разваливаться. Поставки продуктов питания были нарушены, товары поступали в торговые сети с перебоями. Все больше и больше людей исчезало без следа, а в результате доступная рабочая сила сокращалась, и вот уже некому стало восстанавливать энергоподачу при отключениях электричества и возвращать людям свет после вынужденных затемнений. Кривая реагирования полицейских и пожарных пошла вниз, а кривая самоуправства и поджогов – наоборот, вверх.
Пожары разгорались, грабежи не утихали.
Сетракян разглядывал свое лицо в зеркале, страстно желая хотя бы мельком увидеть молодого человека, таящегося в отражении. Может быть, даже мальчика. Он подумал о юном Закарии Гудвезере, который сейчас был с ним – там, дальше по коридору, в свободной спальне. И странное дело: ему, старику, находящемуся в конце жизненного пути, стало очень жаль этого мальчика, всего-то одиннадцати лет от роду, детство которого уже закончилось. Мальчика, впавшего в чудовищную немилость. Мальчика, за которым охотилась немертвая тварь, занявшая тело его матери…
Сетракян неуверенной походкой прошел по своей спальне, минуя то место, где обычно одевался, и едва ли не ощупью нашел кресло. Опустившись в него, он прикрыл лицо рукой в надежде, что головокружение быстро пройдет.
Большое горе вселяет в человека ощущение полного одиночества; это чувство просто обволакивало Сетракяна. Он скорбел о своей жене Мириам, умершей много лет назад. Несколько сохранившихся фотографий давно вытеснили из памяти Сетракяна ее реальный облик. Он часто разглядывал снимки. У них было странное свойство: они словно бы вмораживали образ Мириам в давно ушедшее время, а вот истинную сущность ее нисколько не передавали. Мириам была любовью всей его жизни. Аврааму невероятно повезло; порой он лишь усилием воли заставлял себя вспоминать об этом. Он ухаживал за прекрасной женщиной, а потом женился на ней. Он видел красоту, и он видел зло. Авраам был свидетелем всего лучшего и всего худшего в прошедшем столетии и пережил все. Теперь он стал свидетелем конца.
Сетракян подумал о Келли, бывшей жене Эфраима, с которой встречался всего дважды: один раз в жизни и еще один – уже в смерти. Сетракян понимал боль Эфраима. И он понимал боль этого мира.
Снаружи послышались глухой удар и треск – в очередной раз столкнулись машины. Далекие выстрелы… Настойчивый вой автомобильных сирен и упорные трели охранной сигнализации, на которые никто не реагировал… Вопли, пронзавшие ночь, были последними криками рода человеческого. Грабители не только отбирали личные вещи и завладевали собственностью – они отбирали души. И не просто завладевали собственностью – они завладевали собственно людьми.
Руки Сетракяна бессильно упали на каталог, лежавший на маленьком приставном столике. Каталог «Сотбис». До аукциона оставалось всего несколько дней. Это не случайность. Ничто в происходящем не случайно – ни недавнее солнечное затмение, ни военные конфликты в заморских странах, ни экономический кризис. Мы падаем в строгом порядке, как костяшки домино…
Сетракян взял в руки каталог аукциона и нашел нужную страницу. На ней, без какой-либо сопровождающей иллюстрации, шел текст о древнем фолианте:
Occido lumen
[2]
(1667). Полное описание первого возвышения стригоев и доскональные опровержения всех доводов, высказываемых против их существования, переведенные покойным раввином Авигдором Леви. Частная коллекция. Украшенная рукопись, оригинальный переплет. Осмотр по договоренности. Ориентировочная цена 15–25 млн долларов.
