Текст книги "Штамм. Трилогия (ЛП)"
Автор книги: Гильермо Дель Торо
Соавторы: Чак Хоган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]
Изнутри донесся скрежет, затем горловые звуки.
Что-то ударило в дверь изнутри, проверяя крепость цепи.
Нора, с ключом в руке, посмотрела на Эфа и Сетракяна, убедилась, что никто не хочет взять у нее ключ, шагнула к двери, вставила ключ в замок и повернула его. Замок щелкнул, скоба откинулась.
Внутри воцарилась тишина. Нора вынула скобу из звеньев. Сетракян и Эф, стоявшие позади, приготовились к встрече. Старик вытащил из трости серебряный меч, Эф поднял гвоздезабивной пистолет. Нора разматывала тяжелую цепь. Она освободила ручки, думая, что дверь незамедлительно распахнется…
Однако ничего не произошло. Цепь соскользнула на землю, створки остались на месте. Нора и Эф включили ультрафиолетовые лампы. Старик встал перед дверью, и Эф, глубоко вдохнув, потянул створки.
Внутри царила темнота. Единственное окно чем-то занавесили, открывающиеся наружу ставни блокировали бо́льшую часть света от лампы на заднем крыльце.
Прошло несколько мгновений, прежде чем они разглядели очертания сидящего на корточках вампира.
Сетракян прошел вперед, встал в двух шагах от открытой двери и выставил перед собой меч, показывая его обитателю сарая.
Тварь ринулась в атаку. Она бросилась на Сетракяна, прыгнула… но цепь натянулась до предела, а потом потащила вампира назад.
Теперь они видели его, видели лицо. Оскаленный рот, десны, побелевшие до цвета зубов, и бледные губы. Практически все волосы вылезли, а те, что остались, поседели у корней. Вампир вновь уселся на корточки на взрытой земле. Ошейник плотно облегал его шею, впиваясь в плоть.
– Этот человек из самолета? – спросил Сетракян, не сводя глаз с вампира.
Эф кивнул. Он видел перед собой демона, который пожрал Энселя Барбура и принял его облик.
– Он был человеком.
– Кто-то его поймал, – подала голос Нора. – Посадил на цепь и запер.
– Нет, – покачал головой Сетракян. – Он это сделал сам.
Тут Эф понял, почему спаслись жена и дети.
– Держитесь подальше, – предупредил Сетракян.
В этот момент вампир открыл рот и выстрелил жалом, целя в Сетракяна. Старик и бровью не повел – жало, пусть отросток и вытянулся на целый метр, до цели не долетело. Оно втянулось обратно, уползло в рот, как слепое розовое щупальце какого-то глубоководного существа.
– Господи Исусе… – пробормотал Эф.
Вампир Барбур превратился в зверя. Он приподнялся и зашипел на них. Невероятное зрелище заставило Эфа вспомнить о видеокамере Зака, которая лежала у него в кармане. Он отдал Норе ультрафиолетовую лампу и достал камеру.
– Что ты делаешь? – спросила Нора.
Эф включил камеру, поймал вампира в видоискатель, потом снял с предохранителя гвоздезабивной пистолет.
Чак, чак, чак.
Гудвезер трижды выстрелил из пистолета, длинный ствол подскакивал при каждом выстреле. Все три серебряных гвоздя вонзились в вампира, прожигая мышцы, заставляя его вскидывать голову и хрипло выть от боли.
Эф продолжал снимать.
– Достаточно, – решительно заявил Сетракян. – Будем милосердны.
Вскинув голову, вампир подставил под удар горло. Сетракян произнес фразу о поющем мече и перерубил чудовищу шею. Тело упало, по ногам и рукам твари пробежала дрожь. Голова откатилась в сторону, глаза несколько раз моргнули, отросток с жалом вывалился изо рта, как мертвая змея, и застыл. Потекла горячая белая жидкость, чуть дымясь в холодном воздухе. Капиллярные черви уползали в землю, как крысы с тонущего корабля, в поисках нового хозяина.
Нора закрыла рот рукой, оборвав крик, готовый слететь с губ.
Эф с отвращением смотрел на труп, оторвавшись от видоискателя.
Сетракян отступил на шаг и опустил меч к земле, сгоняя белую дымящуюся жидкость с лезвия:
– В глубине сарая. Под стеной.
Эф увидел дыру, уходящую в землю.
– Кто-то здесь с ним был, – сделал вывод старик. – Кто-то выполз из сарая и удрал.
Дома стояли по обе стороны улицы. Вампир мог быть в любом.
– Однако никаких следов Владыки, – сказал Эф.
Сетракян покачал головой:
– Здесь – нет. Может, со следующим нам повезет.
Эф нацелил видеокамеру на червей, надеясь заснять их в свете ламп, которые держала Нора:
– Мне войти и выжечь их ультрафиолетом?
– Есть более надежный способ. Видите красную канистру на полке?
Эф нашел ее взглядом:
– Бензин?
Сетракян кивнул, и Эф сразу все понял. Он поднял гвоздезабивной пистолет, прицелился и дважды нажал на спусковой крючок.
Он не промахнулся. Бензин потек из пробитой канистры с деревянной полки на землю.
Сетракян распахнул пальто, из кармана достал коробок, чиркнул спичкой о серную полосу. Спичка вспыхнула оранжевым огоньком.
– Господин Барбур освобожден, – объявил он, бросил зажженную спичку, и в сарае полыхнуло пламя.
Торговый центр «Парк Рего», Куинс
Мэтт прошел всю стойку с брюками для подростков, потом убрал считывающее устройство для штрих-кодов в чехол, висящий на ремне, и спустился вниз перекусить. Инвентаризация, проводимая после закрытия магазина, не раздражала его. Будучи управляющим магазином «Сирс», за сверхурочную работу он получал очень неплохие деньги. Тот факт, что торговый центр закрыт и заперт, а решетки безопасности опущены, означал, что ему не будут мешать ни покупатели, ни толпы. И можно снять галстук.
На эскалаторе он спустился к разгрузочной площадке, где стояли лучшие торговые автоматы. Мэтт уже поднялся и шел по первому этажу с коробкой мармеладок «Чаклс» – он начал с лакричного, чтобы перейти к лимонному, лаймовому, апельсиновому и вишневому, – когда услышал какие-то непонятные звуки и понял: в торговом центре что-то не так. Он подобрался к стальной решетке, перегораживающей широкий центральный проход торгового центра, и увидел охранника, который полз по полу возле третьего от «Сирс» магазина.
Охранник прижимал руку к горлу – то ли задыхался, то ли его ранили.
– Эй! – крикнул Мэтт.
Охранник увидел его и протянул руку – он не махал, а просил о помощи. Мэтт вытащил кольцо с ключами, сунул самый длинный в скважину на пульте управления, поднял решетку на метр, поднырнул под нее и побежал к охраннику.
Тот схватился за его руку. Мэтт помог ему подняться на ноги и отвел к ближайшей скамье рядом с фонтаном. Мужчина жадно хватал ртом воздух. Мэтт увидел кровь между пальцами, прижатыми к шее, пятна на униформе и большое пятно в промежности: бедняга обмочился.
Мэтт не раз и не два встречал этого охранника в магазине, но не знал, как его зовут. Да и не нравился он ему. Охранник – здоровенный парень – обычно вышагивал по торговому центру, засунув большие пальцы за ремень, словно шериф маленького южного городка. Фуражку он где-то потерял, так что теперь Мэтт видел, что под ней скрывалась обширная лысина, а оставшиеся волосы сально блестели: их давно следовало помыть. Ноги охранника слушались плохо, он крепко держался за руку Мэтта, больше напоминая ребенка, чем мужчину в расцвете сил.
Мэтт снова и снова спрашивал, что произошло, но охранник только шумно дышал и оглядывался. Мэтт услышал чей-то голос и не сразу понял, что доносится он из рации, висевшей на ремне охранника. Мэтт снял ее:
– Алло? Это Мэтт Сейлс, управляющий магазином «Сирс». Один из ваших парней на первом этаже ранен. Из шеи течет кровь, он весь серый.
– Это его начальник, – ответил голос. – Что у вас произошло?
Охранник пытался что-то сказать, но из его горла выходил только воздух.
– На него напали, – ответил Мэтт. – У него на шее синяки и раны… он очень испуган. Но больше я никого не вижу…
– Я спускаюсь по служебной лестнице, – послышалось из рации, к голосу добавились шаги. – Так где вы…
Фраза оборвалась. Мэтт подождал продолжения, потом нажал кнопку вызова:
– Вы хотите знать, где мы?
Он убрал палец с кнопки, прислушался. Ни слова.
– Алло?
Помехи, а потом сдавленный хрип: «Гаррр-гхррр-ахррр…»
Охранник сполз со скамьи, на четвереньках пополз к «Сирсу». Мэтт поднялся, держа рацию в руке, и повернулся к туалетам. Они находились в боковом коридорчике, куда выходила и дверь служебной лестницы.
Мэтт услышал грохот, словно кого-то скинули вниз.
И тут же раздалось знакомое урчание электродвигателя. Он повернулся к своему магазину и увидел, как опускается стальная решетка. Он же оставил ключ в скважине на пульте управления.
Перепуганный охранник заперся в магазине!
– Эй! – крикнул Мэтт. – Эй!
Он рванулся к решетке, но вдруг почувствовал в коридоре чье-то присутствие. Охранник тем временем уползал от решетки, сбив по пути стойку с платьями. Мэтт обернулся и увидел, что из коридорчика, ведущего к туалетам, выходят двое парней в мешковатых джинсах и широких толстовках с капюшонами. Они выглядели обдолбанными, коричневая кожа пожелтела, руки висели вдоль тела.
Наркоманы. Мэтта охватил страх, он подумал, что они могли что-то вколоть охраннику из грязного шприца. Он вытащил бумажник и бросил одному из них. Парень и не подумал его ловить, бумажник ударился в живот и упал на пол.
Мэтт попятился к решетке. Парни надвинулись на него.
Вестри-стрит, Трайбека
Гудвезер остановил внедорожник напротив двух примыкающих друг к другу домов, практически скрытых строительными лесами. Они подошли к двери и обнаружили, что ее просто нет, в прямом смысле этого слова: дверь полностью заложили толстыми брусками, да еще прихватили болтами к дверной коробке. Запечатали накрепко.
Эф посмотрел на строительные леса, на небо над ними:
– Где ж прятаться, как не здесь?
Он поставил ногу на ступеньку лестницы, ведущей на леса. Сетракян придержал его.
На тротуаре по другую сторону улицы стояли люди. Стояли и смотрели. Свидетели.
Эф направился к ним. Достав из кармана зеркало с серебряной амальгамой, он схватил одного и посмотрел на его отражение. Ничего не размывалось. Парнишка – лет пятнадцати, не больше, в готском раскрасе, черные губы, подведенные черным глаза – вырвался.
Сетракян проверил остальных. Обращенных не обнаружил.
– Фанаты, – пояснила Нора. – Ночные бдения.
– Валите отсюда! – рявкнул Эф.
Но эти ребятишки выросли в Нью-Йорке, они знали, что подчиняться нет нужды.
Сетракян посмотрел на окна. Все темные, однако он не мог сказать, то ли внутри не горел свет, то ли на время ремонта их закрыли черной бумагой.
– Давайте поднимемся на леса, – предложил Эф. – Разобьем окно.
Сетракян покачал головой:
– Любая наша попытка проникнуть в дом обернется вызовом полиции, и вас заберут. Вы же в розыске, помните?
Сетракян оперся на трость и еще раз оглядел дом Боливара, прежде чем направиться к внедорожнику Эфа.
– Нет, нам не остается ничего другого, как подождать. Давайте побольше узнаем об этом доме. Выясним, куда пытаемся влезть.
При свете дня
Бушвик, Бруклин
Утром Василий Фет первым делом поехал в одно место в Бушвике, неподалеку от квартала, где он вырос. Заявки поступали со всего города, и обычное время ожидания – две-три недели между поступлением заявки и приходом крысолова – уже увеличилось чуть ли не вдвое. Василий еще не выполнил все заявки за прошлый месяц, но тем не менее пообещал этому парню, что подъедет сегодня.
Он остановил микроавтобус позади серебристого «сейбла», достал из кузова все необходимое для работы, в том числе металлический стержень и ящик на колесиках с ловушками и ядом. Первым делом он заметил ручеек, бегущий по проулку между двумя домами, чистый, неспешный, как из прохудившейся трубы. Не такая аппетитная, с крысиной точки зрения, как пенная коричневая жижа из канализации, но и этой воды вполне хватило бы, чтобы напоить большую колонию крыс.
Одно подвальное окно было разбито, дыру заткнули тряпками и старыми полотенцами. Возможно, обычный фрагмент городского пейзажа, но смахивало и на работу «ночных сантехников», новой породы медных воров, которые выламывали в подвалах трубы, чтобы потом продать их в пунктах приема вторсырья.
Теперь оба дома принадлежали банку. Стоимость недвижимости стремительно падала, ипотечный рынок обвалился, владельцы больше не могли выплачивать проценты по кредиту, и дома отошли банку, как заложенное имущество без права выкупа. Василий должен был встретиться здесь с менеджером фирмы, в ведении которого и находились эти дома. Увидев, что дверь одного дома открыта, Василий постучал, крикнул: «Есть здесь кто?» – и вошел. Он заглянул в комнату у лестницы, чтобы проверить половицы на предмет крысиных следов и помета. Окно наполовину закрывали сломанные жалюзи, отбрасывая кривую тень. Менеджера он не увидел.
Василий слишком торопился, чтобы кого-то ждать. Вызовов было много, ночью выспаться ему не удалось, кроме того, этим утром он собирался вернуться на строительную площадку на месте Всемирного торгового центра и переговорить с кем-нибудь из начальства. На третьей ступени лестницы, ведущей на второй этаж, он увидел папку с металлической табличкой на лицевой стороне. Название фирмы, выгравированное на табличке, соответствовало тому, что стояло в бланке-заказе Василия.
– Есть тут кто? – вновь позвал он, потом сдался.
Крысолов отыскал дверь на лестницу в подвал, решив провести обработку, раз уж приехал. В подвале царила темнота: Василий вспомнил заткнутое окно, а электричество давно отключили. Он сомневался, что во всем доме найдется хоть одна целая лампочка. Василий оставил тележку наверху, подперев ею дверь, и начал спускаться с металлическим стержнем в руке.
Лестница поворачивала налево. С площадки между маршами он сперва увидел кожаные туфли, потом ноги в брюках. Менеджер сидел, привалившись к стене, склонив голову набок. Глаза его были открыты, он тупо смотрел перед собой.
Василию доводилось бывать в заброшенных домах, расположенных в таких вот далеко не благополучных районах, поэтому он прекрасно понимал, что не следует прямиком бежать к пострадавшему. Он спустился на нижнюю ступеньку, постоял, оглядываясь и давая глазам привыкнуть к темноте. Подвал показался ему самым обычным, разве что на полу лежали две отрезанные медные трубы.
Справа от лестницы высилось основание печного дымохода, там же стояла газовая топка, дым из которой уходил в трубу. Василий увидел четыре грязных пальца, смутно темнеющих на побеленном основании.
Кто-то там притаился, дожидаясь его.
Василий повернул наверх, чтобы вызвать полицию, но свет за поворотом лестницы исчез. Дверь закрылась. И закрыл ее тот, кто находился сейчас на верхнем пролете.
Василий понял, что нужно бежать, и ринулся к печной трубе, где прятался обладатель грязных пальцев. С жутким криком Василий ударил стержнем по костяшкам, размозжив кости о штукатурку.
Как оказалось, за трубой пряталась молоденькая девушка, не старше двадцати, вся вымазанная в земле, с кровью на груди и вокруг губ. Боли она, похоже, не почувствовала, зато бросилась на Василия с невероятной скоростью, выказав еще более невероятную силу. Крысолов пятился под ее напором, пока не уперся спиной в стену, хотя габаритами как минимум вдвое превосходил девчушку. Она яростно захрипела, а когда раскрыла рот, оттуда вылез невероятно длинный язык. Но нога Василия уже поднялась и, ударив в грудь, свалила девицу на пол.
Он услышал шаги – кто-то спускался по лестнице – и понял, что в темноте ему в этой драке не победить. Фет вытянул руку и металлическим стержнем сдернул грязные тряпки, закрывающие окно. Они упали, как выбитая из бочки пробка, но вместо вина в подвал полился солнечный свет.
Василий тут же повернулся к девушке и успел увидеть, как ее глаза округлились от ужаса. Тело попало под прямые лучи, девушка издала жуткий вопль и начала разлагаться, уменьшаясь в размерах и дымясь. Василий всегда представлял себе, что такое происходит с человеком при взрыве атомной бомбы: радиация и чудовищный жар одновременно поджаривают его и распыляют на атомы.
Все произошло практически мгновенно. На грязном полу от девушки почти ничего не осталось.
Василий смотрел во все глаза как зачарованный. Он совершенно забыл о напарнике девушки, который спускался по лестнице, но тот вдруг застонал, реагируя на солнечный свет. Парень попятился, споткнулся о менеджера, чуть не упал, но устоял на ногах и полез вверх по лестнице.
Однако Василий уже пришел в себя и нырнул под ступени. Сунув стержень в зазор между ними, он с силой ткнул парня и свалил на пол, затем подошел к нему и занес стержень над плечом, когда тот поднялся. Его ранее коричневая кожа стала болезненно-желтой, как при гепатите. Рот открылся, и Василий увидел, что вылезает из него не язык, а нечто гораздо хуже.
Василий врезал ему по рту металлическим стержнем. От удара парень крутанулся на месте и упал на колени. Василий наклонился, схватил его сзади за шею, как шипящую змею или разъяренного кота, держа подальше от себя эту вылезающую изо рта мерзость. Он посмотрел на прямоугольник солнечного света, над которым вилась оставшаяся от девушки пыль. Почувствовав, что парень пытается вырваться, Василий ударил его металлическим стержнем под колени и подтолкнул к свету.
Василий Фет, пусть и наполовину обезумевший от страха, понял, что хочет увидеть это вновь. Хочет увидеть это самое убийство светом. Пинком под зад он отправил парня в солнечные лучи и долго смотрел, как тот сжимается и корчится, сжигаемый лучами, превращается в золу и дым.
Саут-Озон-парк, Куинс
Лимузин Элдрича Палмера медленно заехал на склад, расположенный в промышленной зоне, примерно в километре от старого ипподрома «Акведук». По городу Палмер путешествовал скромно: за первым лимузином следовал второй, на случай, если первый сломается, а в арьергарде ехал черный микроавтобус, представлявший собой машину «скорой помощи», оборудованную всем необходимым, в том числе диализной установкой.
Ворота открылись, чтобы пропустить кортеж, и тут же закрылись. На складе его ждали четверо членов общества «Стоунхарт», краеугольного камня инвестиционного конгломерата «Стоунхарт груп».
Дверцу лимузина открыл для Палмера господин Фицуильям, и тот вышел под благоговейные взгляды. Мало кому из членов общества удавалось лицезреть председателя.
Их черные костюмы копировали его костюм. Палмер привык к благоговению. Инвесторы, вложившие средства в «Стоунхарт груп», полагали его мессией, поскольку богатели на способности Палмера безошибочно предугадывать рыночные тенденции. Но члены общества… они пошли бы за ним и в ад.
В этот день Палмер ощущал необычайный прилив энергии, поэтому обходился только тростью из красного дерева. Бывший склад давно пустовал. Инвестиционная компания «Стоунхарт груп» иногда использовала его для хранения автомобилей, но главным достоинством склада была старомодная подземная печь для кремации – она относилась к тем временам, когда еще не существовало никакого Кодекса профессиональной этики национальной ассоциации похоронных бюро. Доступ к этой печи обеспечивала большая заслонка в стене.
Члены общества сгруппировались возле каталки со спасательной капсулой. Здесь же стоял господин Фицуильям.
– Какие-то проблемы? – спросил Палмер.
– Никаких, председатель, – ответили они.
Те двое, что внешне напоминали доктора Гудвезера и доктора Мартинес, отдали господину Фицуильяму поддельные удостоверения ЦКПЗ.
Сквозь прозрачную стенку Палмер посмотрел на Джима Кента. Обескровленное тело вампира ссохлось. Собственно, остались от него только кожа да кости, не считая раздувшейся почерневшей шеи. Открытые глаза глубоко запали на изможденном лице.
Палмер пожалел изголодавшегося вампира. Он по себе знал, каково это – не получать даже капельку животворной жидкости, страдать душой и телом.
Он знал, что чувствует тот, кого предал его создатель.
И теперь Палмер мог позволить себе сострадание. В отличие от этого бедолаги, его, Палмера, ждали освобождение от всех проблем и бессмертие.
– Уничтожьте его, – распорядился он.
Палмер проследил, как контейнер-изолятор катят к мусоросжигательной печи, как тело скармливают языкам пламени.
Пенсильванский вокзал
Поездку в Уэстчестер и поиски Джоан Ласс, третьей выжившей с рейса 753, оборвал утренний выпуск новостей. Городок Бронксвилл блокировали полиция Нью-Йорка и отряд спецназа в связи с «утечкой газа». Воздушные съемки с вертолетов новостных служб показывали улицы, по которым ездили только патрульные автомобили. В следующем сюжете показали здание Управления главного судебно-медицинского эксперта на углу Тридцатой улицы и Первой авеню. Из репортажа следовало, что в этом районе пропало много людей и среди местных жителей началась паника.
Эф и Нора пытались вспомнить, где могут быть телефоны-автоматы, принимающие мелочь, и, кроме Пенсильванского вокзала, на ум ничего не пришло. Звонить стал Эф. Нора и Сетракян стояли рядом, мимо них текли потоки людей, приехавших в город утренними электричками.
Набрав на телефоне-автомате прямой номер директора Барнса, Эф пролистывал список звонков мобильника Джима. Каждый день Джим звонил чуть ли не в сотню мест, и Эф еще не закончил просмотр, когда в трубке раздался голос директора.
– Эверетт, ты действительно думаешь провести всех байкой об утечке газа? И как долго она проживет в наше-то время?
Барнс узнал голос Эфа:
– Эфраим, ты где?
– Ты побывал в Бронксвилле? Увидел все своими глазами?
– Я там был… Мы еще не знаем, с чем столкнулись…
– Не знаете?! Быть такого не может, Эверетт!
– Полицейский участок пуст! Все население исчезло или покинуло город.
– Не покинуло. Они по-прежнему там, только прячутся. Приезжайте после заката, и увидите, что весь округ Уэстчестер неотличим от Трансильвании. Что вам нужно, Эверетт, так это огнеметы. И солдаты. Пусть обыщут дом за домом, как в Багдаде. И выжгут подвалы. Это единственный путь.
– Мы не хотим создавать панику…
– Паника уже началась. Паника – более адекватная реакция на эту напасть, чем ее полное отрицание.
– Служба синдромного мониторинга Министерства здравоохранения не располагает данными об угрожающем распространении каких-либо заболеваний.
– Они мониторят за болезни по числу выездов «скорой помощи» и продажам лекарств. К этим больным «скорую» не вызывают, и лекарства здесь не помогут. Весь НьюЙорк превратится в Бронксвилл, если вы не примете срочных мер.
– Я хочу знать, что ты сделал с Джимом Кентом, – сказал директор Барнс.
– Я заходил в больницу, чтобы навестить Джима, но его уже не было.
– Мне сказали, что ты имеешь какое-то отношение к его исчезновению.
– Эверетт, кто я, по-твоему? Тень? Я везде и сразу? Я гений зла? Да, пожалуй.
– Эфраим, послушай…
– Это ты послушай. Я – врач. Врач, которого ты нанял для выполнения конкретной работы. Я звоню тебе, потому что еще не поздно. Идет только четвертый день после приземления того самолета и начала распространения… шанс еще есть, Эверетт. Мы сможем удержать болезнь здесь, в Нью-Йорке. Послушай… вампиры не способны пересекать пространства движущейся воды. Поэтому если мы установим на острове карантин, возьмем под контроль каждый мост…
– У меня нет такой власти… ты же знаешь.
По громкой связи объявили о прибытии очередного поезда.
– Между прочим, я на Пенсильванском вокзале, Эверетт. Если хочешь, пришли сюда фэбээровцев. Я уеду раньше, чем они появятся.
– Эфраим… возвращайся. Я дам тебе шанс убедить меня, убедить всех. Давай работать вместе.
– Нет, – отрезал Эф. – Ты сам только что сказал, что власти у тебя нет. Эти вампиры, а мы говорим о вампирах, Эверетт, и есть разносчики вируса, и они не угомонятся, пока не уничтожат нас всех. Карантин – единственный ответ этой угрозе. Если я увижу в выпусках новостей, что вы двинулись в этом направлении, я подумаю, не прийти ли на помощь. Пока все, Эверетт…
Эф повесил трубку на рычаг. Нора и Сетракян ждали, когда он поделится впечатлениями от разговора, но Эф медлил. Один номер в списке Джима очень его заинтересовал. Все были записаны по фамилии, кроме одного человека. И по этому местному номеру Джим в последние дни звонил несколько раз. Эф позвонил в справочную «Верайзон», компании, предоставляющей всем сотрудникам ЦКПЗ услуги сотовой связи.
– Дело в том, что у меня есть номер в мобильном телефоне, а я не помню, чей он. Я боюсь попасть в неловкое положение, поэтому, если вас не затруднит, подскажите, кому принадлежит номер. Судя по коду два-один-два, он городской.
Эф услышал, как пальчики оператора забегали по клавиатуре.
– Номер зарегистрирован на семьдесят седьмом этаже Стоунхарт-билдинга. Вам нужен адрес?
– Если не затруднит.
Он прикрыл рукой микрофон и спросил Нору:
– С какой стати Джим звонил кому-то в «Стоунхарт груп»?
– «Стоунхарт»? – переспросила Нора. – Ты говоришь про инвестиционную компанию того старика?
– Гуру инвестиций, – кивнул Эф. – Второй богатейший человек в стране. Какой-то там Палмер.
– Элдрич Палмер, – уточнил Сетракян.
Эф посмотрел на него и обратил внимание, как напряглось лицо старого профессора.
– Вы что-то знаете?
– Этот человек… Джим Кент. Он не был вам другом.
– Что вы такое говорите? – вскинулась Нора. – Разумеется, был.
Получив адрес, Эф отключил связь, потом высветил заинтересовавший его номер, нажал кнопку вызова.
Пошли гудки. Трубку не сняли. Не сработал и автоответчик.
Эф вновь отключил связь, не отрывая взгляда от мобильного телефона.
– Помнишь дежурную инфекционного отделения? – спросила Нора. – Наш разговор с ней, после того как выжившие разъехались? Она сказала, что позвонила нам, а Джим это отрицал… потом признал, что пропустил какие-то звонки.
Эф кивнул. Кое-что прояснялось. Он посмотрел на Сетракяна:
– Что вам известно об этом Палмере?
– Давным-давно он обратился ко мне с просьбой. Хотел, чтобы я помог ему кое-кого найти. Того же, кого искал и я.
– Сарду, – догадалась Нора.
– У него были деньги. У меня – знания. Но наша совместная работа прекратилась через несколько месяцев. Я пришел к выводу, что мы ищем Сарду по разным причинам.
– Именно он оборвал вашу карьеру в университете? – спросила Нора.
– Я всегда это подозревал.
В руке Эфа зазвонил мобильник Джима. Этого номера он не знал, но звонили из Нью-Йорка. Возможно, из «Стоунхарта». Эф принял звонок.
– Добрый день. Это ЦКПЗ?
– Кто говорит?
Грубоватый бас. Эф слышал его впервые.
– Я ищу того парня из проекта «Канарейка», у которого неприятности. Не могли бы вы связать меня с ним?
Эф заподозрил ловушку:
– Что вы от него хотите?
– Я звоню из Бушвика, это в Бруклине. Тут в подвале два трупа – вроде как жертвы затмения. Им не понравилось солнце. Это вам о чем-то говорит?
– Вы кто?
– Меня зовут Фет. Василий Фет. Я борюсь с вредителями, ловлю крыс. Я участвовал в пилотной программе по комплексному решению проблемы грызунов в южной части Манхэттена. Она субсидируется грантом от ЦКПЗ. Мы получили семьсот пятьдесят тысяч долларов. Вот почему у меня есть этот телефон. Как я понимаю, вы – Гудвезер?
– Да, – после короткой паузы ответил Эф.
– Тогда можете считать, что я работаю на вас. Никому другому я не стал бы говорить об этом. Но я вижу свидетельства по всему городу.
– Это не затмение.
– Полагаю, я в курсе. И еще я полагаю, вам следует приехать сюда. Вам нужно это увидеть.
«Стоунхарт груп», Манхэттен
По пути Эфу пришлось сделать две остановки. В первом случае он пошел один, во втором – с Норой и Сетракяном.
С помощью удостоверения ЦКПЗ Эф миновал контрольно-пропускной пункт в вестибюле Стоунхарт-билдинга, но на семьдесят седьмом этаже, где требовалось сменить лифт, чтобы подняться на следующие десять этажей, его притормозили.
Два здоровенных охранника стояли на большущем бронзовом логотипе «Стоунхарт груп», врезанном в ониксовый пол. Позади них грузчики тащили по вестибюлю какое-то громоздкое медицинское оборудование.
Эф сказал, что хочет встретиться с Элдричем Палмером.
Один из охранников, чуть повыше ростом, подавил улыбку. Под пиджаком явственно проступала плечевая кобура.
– Господин Палмер никого не принимает без предварительной договоренности.
Эф узнал одну из установок, которую закрепляли в ящике для транспортировки. Диализатор производства компании «Фрезениус».
– Значит, пакуетесь, – усмехнулся Эф. – Переезжаете. Покидаете НьюЙорк до лучших времен. Но разве господин Палмер может обходиться без искусственной почки?
Охранники не ответили. Даже не посмотрели на него. Но Эф уже и так все понял. Или подумал, что понял.
Он встретил Нору и Сетракяна у высотки в Ист-Сайде, где жили Джим и Сильвия.
– Это Палмер привез Владыку в Америку, – сообщил Сетракян. – Ради достижения собственной цели он готов рискнуть всем, даже будущим человечества.
– И какова эта цель? – спросила Нора.
– Как я понимаю, Элдрич Палмер хочет жить вечно.
– Не получится, мы ему помешаем.
– Я аплодирую вашей решимости, но с таким богатством и влиянием все козыри у моего давнего знакомого. Учтите, это его последняя игра. Пути назад для него нет. И он пойдет на все ради победы.
Эф не мог позволить себе мыслить масштабно, иначе он пришел бы к выводу, что поражение неизбежно. Поэтому Гудвезер сосредоточился на конкретике:
– Что вы выяснили?
– Мой короткий визит в Историческое общество Нью-Йорка принес результаты, – ответил Сетракян. – Интересующий нас дом в период «сухого закона» полностью перестроил один бутлегер и контрабандист, наживший состояние на незаконной торговле спиртным. Дом неоднократно обыскивала полиция, но не нашла и бутылки алкоголя. По слухам, товар хранился в подземных тоннелях, некоторые из них соединялись с линиями подземки.
Эф посмотрел на Нору:
– А что узнала ты?
– То же самое. Вроде бы Боливар купил дом исключительно потому, что это была «хата» старого бутлегера. А еще и потому, что раньше дом принадлежал сатанисту, который в начале двадцатого столетия служил черные мессы в построенном на крыше алтаре. Боливар ремонтирует этот дом и в прошлом году присоединил к нему соседний, так что теперь у него одна из самых больших частных резиденций в Нью-Йорке.
– Хорошо, – похвалил Эф. – Куда ходила? В библиотеку?
– Нет. – Нора протянула ему распечатки – фотографии изначальных интерьеров комнат дома и Боливара в сценическом гриме. – На сайт журнала «Пипл». Посидела с ноутбуком в «Старбаксе».
Они вошли в подъезд, поднялись на девятый этаж. Сильвия предстала перед ними в просторном, плавно ниспадающем платье, типичном для составительниц гороскопов. Волосы она забрала назад под широкую ленту. Если появлению Норы она только удивилась, то Эф ее просто шокировал.
– Что ты тут…
Гудвезер вошел в квартиру:
– Сильвия, нам нужно задать тебе очень важные вопросы, а времени у нас мало. Что ты знаешь о контактах Джима со «Стоунхарт груп»?
Сильвия поднесла руку к груди, будто не поняла вопроса:
– С кем?
Эф увидел письменный стол в углу, кота, дремлющего на закрытом ноутбуке. Он подошел к столу и начал выдвигать ящики:
– Не будешь возражать, если мы быстренько проглядим его вещи?
– Нет, – ответила Сильвия. – Если думаешь, что это поможет, валяй.
Сетракян оставался у двери, пока Эф и Нора копались в столе. Сильвию присутствие старика, похоже, сильно нервировало.
