Текст книги "Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря"

Автор книги: Гилер Лившиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

* * *

Правильной датировке кумранской общины и рукописей Мертвого моря в значительной мере может помочь установление этнической принадлежности «киттиев» («киттим»), о которых имеется много упоминаний в кумранских текстах. Кстати, термин «киттии» часто встречается в Библии и в так называемых апокрифических книгах, а также в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия. В книгах Иеремии и Иезекииля упоминаются острова киттимские. По данным книги Исаии, у киттиев были торговые отношения с Тиром. В Бытии и в 1 книге Хроник киттии причисляются к сынам Иавана, т. е. к греческим племенам. Также в Первой Маккавейской книге термин «киттии» служит обозначением греков. В книге Даниила под киттиями имеются в виду римляне.

В Комментарии к Аввакуму дается подробная характеристика киттиев. Они приходят издалека, с островов моря, и покоряют (буквально: «растаптывают») страну при помощи коней и «скота». Киттии наводят страх на все народы, стремятся причинить им вред, ведут по отношению к ним коварную политику. Один властитель киттиев сменяет другого, но все они приходят для опустошения страны. Киттии опытны в военном деле, отличаются смелостью и быстротой передвижения. Они насмехаются над царями и начальниками, их властители с помощью многочисленного войска легко завоевывают чужеземные крепости, которые затем разрушают. Киттии захватывают громадную добычу, которую присоединяют к своим богатствам. Они отличаются жестокостью и свирепостью, уничтожают покоренное население, не щадят женщин, детей и стариков, приносят жертвы своим «значкам» (знаменам) и поклоняются (буквально: «страшатся» – «относятся с благоговением») своему оружию.

Многое из рассказанного применимо к любому войску, вступившему на путь захватнических и грабительских действий. Это обстоятельство привело к тому, что ученые отождествляют киттиев то с одним, то с другим народом. В пределах находившихся в поле нашего зрения хронологических границ должны быть приняты во внимание две возможности: киттии были либо греко-македонянами (Александр Македонский и его преемники – Селевкиды или Птолемеи), либо римлянами.

В тех частях Комментария к Аввакуму, где речь идет о киттиях, ничего не говорится о группировках и отдельных лицах страны. Следовательно, отсутствует связь между данными о внешнеполитическом положении Иудеи и сообщениями о ее внутреннем состоянии. Единственным исключением является то место Комментария к Аввакуму, где рассказывается о том, что имущество и добыча последних иерусалимских жрецов попадут в руки «воинства киттиев». Однако, как правильно отмечает Барроус, это место не находится в должной связи с теми местами произведения, где речь идет об упомянутых группировках и лицах. Некоторыми исследователями отмечено, что автор Комментария к Аввакуму говорит о киттиях в будущем времени. Его высказывания о них создают впечатление, что завоевание Иудеи киттиями еще не имело места, но такая угроза существовала.

Некоторые исследователи отождествляют киттиев с греко-македонянами. Однако большинство ученых полагает, что их следует отождествлять с римлянами. Они при этом подчеркивают то обстоятельство, что своим знаменам обычно поклонялись только римляне. По мнению некоторых исследователей, киттии, упоминаемые в Военном трактате, это те же, о которых идет речь в Комментарии к Аввакуму. Другие ученые считают, что в Военном трактате слово «киттии» не употребляется в таком же значении, как в Комментарии к Аввакуму.

Трудность разрешения проблемы «киттим» усугубляется тем, что в Военном трактате встречаются также выражения «киттии Ашшура» (или «киттии из Ашшура») и «киттии в Египте». Сукеник, Бардтке, Молин и Вильсон полагают, что автор Военного трактата в данном случае имел в виду Селевкидов и Птолемеев. На наш взгляд, это мнение ошибочно, так как в древнееврейском языке слово «Ашшур» употреблялось для обозначения Ассирии, а не Сирии. В Ветхом завете Ассирия и Сирия всегда рассматриваются как разные страны.

Как полагал Клаузнер, под «киттиями Ашшура» автор Военного трактата подразумевал римлян. Такой же точки зрения придерживается и Брандон. Рот утверждает, что правильно понять смысл выражений «киттии из Ашшура» и «киттии из Египта» можно только в свете событий Иудейской войны. Он подчеркивает тот факт, что весною 67 г. Веспасиан принял командование военными силами, расположенными в Сирии, а своего сына Тита послал в Египет с поручением перевести оттуда в Палестину 15-й легион. Рот утверждает, что упомянутые выражения обозначают римские войсковые части, находившиеся во время Иудейской войны в Сирии и Египте.

По мнению Вермэ, в Комментарии к Аввакуму словом «киттии» обозначаются римляне. Он, однако, допускает, что в более раннее время, около 100 г. до н. э., этим именем называли греков. Молин полагает, что в Ветхом завете термин «киттии» первоначально служил для обозначения жителей города Китион на Кипре, затем преимущественно греков и, наконец, всех западных держав. В книге Даниила этим термином обозначали римлян. По утверждению Флуссера, в Военном трактате, как в Первой Маккавейской книге, слово «киттии» означало греков. Однако в Комментарии к Аввакуму, как и в книге Даниила, оно служило для обозначения римлян.

В одной из своих ранних работ, посвященных кумранским рукописям, Дюпон-Соммэ утверждает, что в разные периоды слово «киттии» имело различное значение. Первоначально оно означало население города Китион на Кипре, но с течением времени этим словом стали обозначать жителей островов восточной части Средиземного моря, также македонян и даже римлян. В книге Даниила (11, 30), как и в Комментарии к Аввакуму, под термином «киттии» подразумеваются римляне. В Военном трактате же словом «киттии» обозначаются македоняне или скорее всего преемники Александра Македонского: Селевкиды в Сирии и Лагиды в Египте. На основе вышеизложенного Дюпон-Соммэ заключает, что Военный трактат относится не к римской эпохе, как Комментарий к Аввакуму и Дамасский документ, а к эллинистической эпохе.

В другой работе, опубликованной значительно позже, Дюпон-Соммэ несколько иначе толкует слово «киттии». По его мнению, в греко-римскую эпоху этим словом иудеи обычно называли различные народы несемитического происхождения, которые населяли побережье Средиземного моря, особенно македонян, а также римлян. После исчезновения династии Селевкидов словом «киттии» иудеи стали именовать преимущественно римлян. В Военном трактате, как полагает Дюпон-Соммэ, под киттиями определенно разумеются римляне. В том же случае, когда в этом произведении упоминаются «киттии Ашшура», речь идет о Сирии, ставшей римской провинцией.

На наш взгляд, киттиями иудеи называли внешних врагов, приходивших преимущественно с Запада, со стороны Средиземного моря. На протяжении веков это название меняло свое содержание. Первоначально оно служило для наименования греков, а затем – для наименования римлян. Со временем слово «киттии» приобрело и определенное эсхатологическое значение. Различные религиозные группировки стали так называть тот народ, который, по их представлениям, находится под покровительством злых сил и будет уничтожен богом, когда наступит время окончательного торжества света над темнотой. Стремясь подчеркнуть эсхатологическую сущность слова «киттии», автор Военного трактата присоединил к нему слово «Ашшур». Такая гипотеза не лишена основания, особенно если учесть, что именно ассирийцы разгромили Израильское царство в 772 г. до н. э.

Мы присоединяемся к тем историкам, которые не проводят знака равенства между киттиями Военного трактата и киттиями Комментария к Аввакуму. По-видимому, в Военном трактате под киттиями подразумеваются греки и македоняне. Это дает основание для предположения, что Военный трактат был написан на протяжении II в. до н. э., скорее всего во второй половине.

* * *

До полного опубликования всех документов из Иудейской пустыни не представляется возможным точно датировать время происхождения кумранских рукописей. По-видимому, в настоящее время лучше ограничиться приблизительной датировкой манускриптов и отнести их к периоду, длившемуся от начала II в. до н. э. до середины I в. н. э. Столь же приблизительно можно установить относительный возраст рукописей, их отношение друг к другу, место, занимаемое каждой из них в пределах отмеченного нами периода.

Глава V. ПРОБЛЕМА ИДЕНТИФИКАЦИИ КУМРАНИТОВ С ИНЫМИ РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКИМИ ГРУППИРОВКАМИ (II в. до и. э.– I в. н. э.)

Среди ученых нет единства по вопросу отождествления кумранской секты с какой-либо иной группировкой, известной нам на основе других источников, находившихся уже раньше в нашем распоряжении. Исследователи идентифицируют секту то с одной, то с другой из различных политических и религиозных группировок, существовавших в последних столетиях до н. э. и в I в. н. э.

Одни ученые отождествляют кумранских сектантов с хасидеями, другие – с саддукеями. На наш взгляд, для такой идентификации нет никаких оснований. И хасидеи, и саддукеи ничего общего не имели с религиозным сектантством. Эти религиозно-политические группировки всегда строго придерживались официальной государственной религии.

Некоторые исследователи отождествляют членов кумранской секты с фарисеями, точнее, с товариществами хаберов. По нашему мнению, нет оснований для проведения знака равенства между кумранской общиной и товариществами хаберов. В противоположность тому, что имело место в Кумране, хаберы не жили в коллективе под руководством старшин. Не было у них какой-либо общей собственности на имущество. Не подразделялись они на «тысячи», «сотни» и «десятки». В их среде не распространялись идеи о «праведном учителе» и «нечестивом священнике», о преследованиях одного со стороны другого. Примечательно, что в кумранских текстах не упоминается термин «амгаарец». Это является косвенным доказательством того, что в кумранской общине в отличие от товариществ хаберов не было враждебного отношения к ам-гаарец, крестьянам и ремесленникам.

Находятся ученые, которые отождествляют обитателей Кумрана с зелотами. Особенно настойчиво отстаивает такое мнение Рот. Он утверждает, что Хирбет Кумран был крепостью и одним из главных центров религиозной и политической деятельности зелотов. Нам кажется, что нет данных для идентификации кумранских сектантов с зелотами. Необходимо помнить, что кумранская секта возникла задолго до появления на политической арене зелотов.

Израильский историк Клаузнер проводил знак равенства между кумранскими сектантами и сикариями. Он полагал, что именно сикарии представляли собою ту секту, о которой идет речь в Уставе общины, в Комментарии к Аввакуму и остальных манускриптах, обнаруженных на побережье Мертвого моря. С утверждением Клаузнера о возможности отождествления кумранитов и сикариев никак нельзя согласиться. На основе источников можно сделать определенный вывод, что в лице сикариев и кумранитов перед нами выступают две различные религиозно-политические группировки. По своим социальным и политическим устремлениям сикарии резко отличались от кумранитов, как, впрочем, и от остальных религиозно-политических группировок Иудеи.

Дж. Л. Тейхер утверждал, что создателями рукописей Мертвого моря были иудео-христиане, или эбиониты. «Праведного учителя» он отождествил с Иисусом Христом, а «проповедника лжи» – с апостолом Павлом, которого эбиониты считали ложным апостолом. Теория Тейхера несостоятельна прежде всего по соображениям хронологического порядка. Кумранская община существовала в более раннее время, чем община эбионитов. Можно даже утверждать, что она прекратила свое существование до того, как появилась первая община эбионитов. Если нет оснований для отождествления кумранитов с эбионитами, то нельзя отрицать наличия между ними многих точек соприкосновения по различным религиозным и социальным вопросам.

Некоторые ученые отождествляют кумранитов с караимами. Такое отождествление никак не может быть признано обоснованным. Следует помнить, что секта караимов возникла в VIII в. н. э., а кумранская община перестала существовать во второй половине I в. н. э.

* * *

Большинство исследователей полагает, что обитатели Кумрана были ессеями. В обоснование своей точки зрения они утверждают, что законы и обычаи кумранской секты, особенно в том виде, как они изложены в Уставе общины, совпадают в наиболее важных пунктах с тем, что Филон и Иосиф Флавий рассказывают о ессеях. Некоторые сторонники этой теории отождествляют, Хирбет Кумран с местожительством ессеев.

По мнению Ядина, несмотря на то что многочисленные свидетельства и подтверждают точку зрения о возможности отождествления кумранской секты с ессеями, необходимо ждать дополнительных открытий для того, чтобы иметь право говорить об этом с полной определенностью. Согласно утверждению Вермэ, если невозможно доказать тождество кумранской секты с какой-нибудь исторически известной группой, то все же нельзя отрицать ее тесную связь с ессеями. Устав кумранитов показывает, как он считает, что мы имеем дело, если не с тем же самым товариществом, то по крайней мере с той же самой общественной средой.

Данные рукописей Мертвого моря о кумранской общине согласовываются в значительной степени с тем, что рассказывают о ессеях Филон, Иосиф Флавий и Плиний Старший. Однако в найденных текстах имеется ряд моментов, которые не совпадают с сообщениями упомянутых писателей о товариществах ессеев.

С одной стороны, в кумранских текстах нельзя обнаружить осуждения рабства, ничего не говорится о запрещении торговли, нет свидетельств о том, что от поступающих в общину требовали клятвы в хранении верности государственной власти, отсутствуют упоминания о ношении белой одежды. С другой стороны, в сообщениях античных историков о ессеях ничего не говорится о делении секты на «Аарон» и «Израиль»; гегемония жрецов не выступает в такой осязательной форме, как в Уставе общины. Ничего не сказано о «великих» и их собраниях. Нет упоминаний ни о «Новом Союзе», ни о «праведном учителе», а также о преследованиях, которым они подвергались со стороны «нечестивого жреца». Данные рукописей Мертвого моря и сообщения античных писателей не совпадают полностью и по некоторым другим вопросам: об отношении сектантов к браку, к жертвоприношениям и т. д. Все это крайне затрудняет решение рассматриваемого нами вопроса.

На наш взгляд, нет оснований для отождествления кумранитов с ессеями, если только под последними понимать ту секту, о которой сообщают Филон, Иосиф Флавий и Плиний Старший. Проблема идентификации может быть решена лишь в случае трактовки термина «ессеи» в широком смысле, т. е., если под ессеями подразумевать совокупность религиозных направлений, течений и сект. Ессеи, вероятно, включали в свой состав много родственных, но различных сектантских групп, каждая из которых имела свои отличительные особенности. Такое разнообразие групп было результатом длительного исторического развития. Надо полагать, что кумранская община была одной из ессейских группировок. При таком решении проблемы идентификации напрашивается предположение, что к ессеям следует причислить и секту, описанную в Дамасском документе.

При решении проблемы идентификации представляют большой интерес те намеки на исторические факты, которые содержатся в Комментарии к Аввакуму. Следует попытаться увязать упомянутых в этом произведении лиц с историческими событиями, известными на основе других источников. Необходимо лишь иметь в виду одно обстоятельство, усложняющее эту задачу. Нельзя представлять дело так, что события протекали в такой последовательности, как написано о них в Комментарии к Аввакуму. Надо учесть, что порядок изложения в нем определяется текстом книги Аввакума. Каждая фраза, каждое выражение «пророка» вызывают в воспоминании комментатора представление о событиях и лицах из истории Иудеи вообще и кумранской общины в частности. Он упоминает о них так, как они всплывают в его памяти.

Нет ни одного свидетельства Комментария к Аввакуму, которое не вызывало бы кривотолков и споров. Это объясняется тем, что намеки на исторические факты крайне неопределенны, излагаются в неясных и двусмысленных выражениях. О группах и лицах рассказывается в такой таинственной форме, что это может послужить основанием для совершенно различных выводов. Следует также помнить, что, за одним или двумя исключениями, в тексте не приводятся собственные имена отдельных людей, групп и народов. Возможно, что комментатор сознательно прибегал к неясным и таинственным описаниям для того, чтобы избежать цензуры и преследований. Для его современников были ясны и прозрачны те загадочные намеки, которые не вполне понятны для нас.

Если бы нам удалось установить, кто имеется в виду под «праведным учителем», «нечестивым жрецом» и «домом Авесалома», мы значительно расширили бы представление о социально-политических и религиозных устремлениях той секты, в среде которой был написан Комментарий к Аввакуму. Много теорий выдвинуто на этом счет, но ни одну из них нельзя принять полностью, без оговорок.

Ряд ученых считает, что в Комментарии к Аввакуму отражены события, имевшие место в домаккавейскую эпоху. Они отождествляют членов кумранской общины с хасидеями, «нечестивого жреца» – с одним из эллинизованных священников: Язоном, Менелаем и Алкимом, а «праведного учителя» – с первосвященником Онием III. Сторонники данной точки зрения исходят из того факта, что Оний подвергался преследованиям со стороны Менелая и у него было столкновение с Антиохом Эпифаном. «Дом Авесалома» они отождествляют с Товиадами, которые не оказывали содействия Онию во время его выступления против Антиоха. По мнению Бардтке, «нечестивого жреца» можно отождествить с одним из первосвященников, упомянутых во Второй Маккавейской книге, а именно, с Онием, Язоном и Менелаем. Однако речь может идти и о любом другом первосвященнике, жившем несколько раньше, о котором до нас не дошли какие-либо сведения.

Как отмечает Барроус, самым слабым пунктом теории упомянутых историков является утверждение о возможности отождествления «праведного учителя» с Онием. По его мнению, в Комментарии к Аввакуму отсутствуют данные, которые позволили бы сделать заключение, что «праведный учитель» был первосвященником. Если бы в результате преследований со стороны «нечестивого жреца» и «человека лжи» «праведный учитель» был лишен сана первосвященника, то это не могло бы не найти отражения в Комментарии к Аввакуму.

Некоторые исследователи находят историческую основу Комментария к Аввакуму в событиях эпохи Маккавейской (Хасмонейской) династии. Они обнаруживают в них ряд ситуаций и лиц, могущих быть использованными для решения поставленной проблемы. Так, Кросс утверждает, что «нечестивого жреца» следует отождествить с Симоном, братом Иуды Маккавея. По мнению Аллегро, Молина и некоторых других историков, под «нечестивым жрецом» следует разуметь Александра Янная. Клаузнер придерживался другой точки зрения по данному вопросу. Он обращал внимание на тот факт, что Александр Яннай был не только священником, но и первосвященником и царем. Поэтому, писал Клаузнер, если бы в Комментарии к Аввакуму речь действительно шла об Александре Яннае, то трудно допустить, чтобы в нем не было никакого намека на то, что он был и царем. Клаузнер полагал, что «праведным учителем» следует считать Симона сына Гиоры.

Дюпон-Соммэ вначале защищал тезис о том, что «нечестивого жреца» можно отождествить либо с Аристобулом II, либо с Гирканом II. Однако впоследствии французский историк стал утверждать, что его следует идентифицировать с одним лишь Гирканом II. Гаррисон допускает, что «нечестивого жреца» можно отождествить либо с Александром Яннаем, либо с Аристобулом II. Робертсон идентифицирует «нечестивого жреца» с Аристобулом II.

По мнению Рота, историческим фоном для Комментария к Аввакуму являлись события Иудейской войны 66—73 гг. Он полагает, что во время этой войны существовала республика Масада – Кумран, которая держалась независимо по отношению к центральному правительству в Иерусалиме и даже боролась с ним. Рот утверждает, что под «праведным учителем» следует разуметь либо Менахема сына Иуды, либо Элеазара сына Яира. «Нечестивым жрецом» был Элеазар сын Анания,, занимавший в 66 г. н. э. должность начальника стражи Иерусалимского храма. «Человеком лжи» считался Симон сын Гиоры. Он был одним из вождей зелотов, но его религиозные и социальные идеи отличались от идей Элеазара сына Яира и обитателей Кумрана. Рот считает, что под «домом Авесалома» автор Комментария к Аввакуму имел в виду одного человека, которого звали Авесаломом. Авесалом, как утверждает Рот, возглавлял одну из группировок внутри партии зелотов. Его политические и религиозные взгляды были близки, но не тождественны взглядам Менахема.

Дель Медико, как и Рот, утверждает, что в Комментарии к Аввакуму отражены события Иудейской войны 66—73 гг. По его мнению, «праведного учителя» следует отождествить с Менахемом, «нечестивого жреца» – с Ананием, а «человека лжи» – с Агриппой II.

* * *

Рассмотрение приведенных теорий показывает, что дебаты все же не привели к надежным выводам. Ни один священник, упоминаемый в источниках, не соответствует вполне точно «нечестивому жрецу», фигурирующему в Комментарии к Аввакуму. Еще труднее найти такую историческую личность, которую можно было бы идентифицировать с «праведным учителем».