Текст книги "Доктор занимательных наук"

Автор книги: Г.и. Мишкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3. Новый этап
«В мастерской природы»

После победы Великого Октября в жизни Перельмана начался новый этап. Он понял, что лишь теперь его деятельность популяризатора науки может и должна принести пользу делу начавшейся культурной революции и послужить целям народного образования. И Перельман не ошибся в своих предположениях.

Коммунистическая партия, Ленин уже в первые годы существования молодого Советского государства высоко оценили значение научно-популярной литературы для просвещения широких трудящихся масс. Владимир Ильич Ленин пристально следил за новинками научно-популярной литературы. Известны его отзывы о книгах А. Гарвуда «Обновленная земля», Э. Геккеля «Мировые загадки» и других.

В декабре 1918 года В. И. Ленин провел у себя на квартире совещание литераторов-марксистов об издании популярной литературы, рассчитанной на массового читателя [21]21
  21] См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 6, с.270


[Закрыть]] . В статье «Ленин о необходимости создания научно-популярной литературы» Н. К. Крупская писала: Все время Владимир Ильич придавал громадное значение созданию научно-популярной литературы. Об этом он писал еще в 1901 году. Но особенно стал налегать он на это при Советской власти, говорил о необходимости издания простых, понятных массам книг, учебников, пособий, справочников… Установки Ленина, его забота о создании популярной литературы обязывают нас мобилизовать все силы на создание популярной литературы» [22]22
  [[22] Кр у п с к а я Н. К. Педагогические сочинения. Т. 8. " 1960, с. 579.


[Закрыть]] .

Основополагающие статьи В. И. Ленина по этой теме («О журнале «Свобода» – 1901 год; «Тезисы о производственной пропаганде» – 1920 год и другие) определили характер, направление и деятельность литераторов-популяризаторов на многие десятилетия вперед. Несомненно, они оказали влияние и на творчество Перельмана. Он неоднократно ссылается в своих книгах на эти указания В. И. Ленина.

В январе 1918 года Яков Исидорович получил письмо, на конверте которого стоял фиолетовый штамп: «Народный комиссариат по просвещению РСФСР». Это было приглашение, подписанное Надеждой Константиновной Крупской, прибыть в Москву для переговоров о работе в Наркомпросе. Прочитав письмо, Перельман нисколько не удивился, принял его как нечто вполне должное и закономерное. Он уже знал, что такие же приглашения по лучили другие популяризаторы науки и педагоги – Н. А. Морозов, А. П. Киселев, В. Н. Верховский, П. Н. Рыбкин, Е. И. Игнатьев, А. А. Чикин.

Так в феврале 1918 года Перельман стал инспектором отдела Единой трудовой школы Наркомпроса РСФСР. Под руководством Н. К. Крупской он разрабатывал новые учебные пособия и программы по курсам физики и математики. Именно тогда у Перельмана зародилась мысль об основании первого советского научно-популярного журнала. Ведь к тому времени все старые дореволюционные издания подобного рода прекратили свое существование; надо было не только заполнить образовавшуюся брешь, но, главное, дать новому массовому читателю доступное издание, популярно; с марксистско-ленинских позиций излагающее основы наук. Такой журнал, верил Яков Исидорович, станет серьезным подспорьем и для учителей новой, нарождающейся советской школы. Идея Перельмана встретила поддержку со стороны Н.К. Крупской. И весной 1919 года возник первый в РСФСР научно-популярный журнал «В мастерской природы».

В день пятилетия журнала (в 1923 году) в сообщении л редакции» говорилось: «Журнал наш зародился в недрах Народного Комиссариата по просвещению, в Москве… Для осуществления этой мысли были Комиссариатом приглашены Я.И. Перельман и другие лица… 18 ноября 1918 года программа была утверждена, название предложенное Я.И. Перельманом, было принято и издание получило свое бытие. Редакционный комитет был первоначально утвержден в таком составе: Н.К. Крупская, Я.И. Перельман, А.А. Чикин…» [23]23
  [23] Название журнала было взято из романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». А.А. Чикин (1865-1924) – ученый-оптик. С 1912 по 1924 год – заместитель председателя Российского общества любителей мироведения. Создал школу в области астрономической оптики, крупнейший популяризатор науки. Книга А.А. Чикина «Метеорологическая станция любителя» есть в Кремлевской библиотеке В. И. Ленина


[Закрыть]] Задача журнала была определена следующим образом; «Воспитывать дух любознательности, возбудить интерес к активному изучению природы, руководить научной самодеятельностью читателей в области естествознания, наполнять их досуг полезными занятиями и образовательными увлечениями».

Редакция журнала находилась в Петрограде, на Пантелеймоновской улице (ныне ул. Пестеля), дом № 27.

В связи с острой нехваткой бумаги и разрухой в типографском деле первый номер журнала увидел свет только весной 1919 года. Его издателем (до 1922 года) был отдел Единой трудовой школы Наркомпроса РСФСР.

Стремясь по возможности приблизить содержание журнала к разрабатывавшимся новым школьным программам, редакционная коллегия создала несколько постоянных отделов: астрономии и метеорологии, математики и физики, ботаники и зоологии, химии и технических наук. К сотрудничеству в журнале были привлечены крупные ученые и популяризаторы, писатели, педагоги: К.Э. Циолковский, Н.А. Морозов, А.А. Михайлов, К.Л. Баев, А.Е. Ферсман, В.Н. Верховский, Н.А. Рынин, П.Н. Рыбкин, М.Ю. Пиотровский, К.Е. Вейгелин и другие. Можно с полным правом сказать, что журнал «В мастерской природы» стал не только первым советским научно-популярным, но и природоохранитеным журналом. Его тематический диапазон был весьма широким: море и морские глубины; лес и его разумное использование; строительная техника; машинная и электрическая техника; очень большой круг естественнонаучных и физико-математических вопросов. Не чурался журнал повседневной злободневной тематики. На его страницах мы найдем немало полезных советов: например, относительно разведения огородов в городских условиях, о рациональном сжигании дров в печах, о стирке без мыла (все эти проблемы имели немаловажное значение для суровых дней Петрограда девятнадцатого года).

Несмотря на большие трудности, связанные с выпуском журнала, Перельман находил время и для литературной работы. Так, в первом номере был опубликован его очерк «Живой планетарий» (уж не с его ли легкой руки «пошло в люди» такое название?). В очерке рекомендовался такой опыт с участием школьников. «В просторном помещении – обширном зале или на открытом воздухе – можно наглядно «разыграть в лицах» совместное движение Земли и Луны вокруг Солнца. Для этого один из товарищей, изображающий Солнце, помещается в центр зала, а на некотором расстоянии становится другой, представляющий Землю, который и обходит медленным шагом кругом Солнца, в то время, как третий товарищ – в роли Луны – кружится вокруг этой живой «Земли» такой скоростью, чтобы успеть сделать около 12 полны оборотов, пока Земля замкнет один крут. При этом станет до очевидности ясно, что путь Луны в пространстве представляет собой волнистую линию. Для большей наглядности можно натереть мелом подошвы товарища изображающего Луну,– тогда следы его ног непосредственно начертят лунный путь».

За время существования журнала «В мастерской природы» (1919—1929) вышло 58 номеров, в– которых был опубликовано более 150 заметок и статей Перельмаиа.

На педагогическом поприще

Начало 20-х годов отмечено в жизни Якова Исидоровича весьма плодотворной педагогической деятельностью, составлением учебных пособий для средней школы. В его автобиографии говорится:

«1918…1920 гг. – преподавал физику и математику в Петроградском рабочем политехникуме.

1920…1921 гг. – читал курс физики и математики в Псковском педагогическом институте.

1921…1922 гг. – преподавал физику в Петроградском коммунистическом университете.

1922 г. – преподавал физику в Петроградском энерготехникуме и в Высшем военно-морском училище (ныне имени М.В. Фрунзе).

Сохранились также документы о том, что 16 августа 1923 года Перельмана пригласили прочитать курс физики на рабфаке Петроградского педагогического института имени А.И. Герцена.

Итак, пять с лишним лет преподавательской деятельности в различных учебных заведениях… Это были трудные для Советской страны годы. Еще шла гражданская война, но уже началось восстановление разрушенного империалистической и гражданской войнами народного хозяйства Республики, которой остро нужны были собственные кадры квалифицированных рабочих и специалистов.

Как педагог Перельман понимал, что перед ним в аудиториях сидят рабочие, крестьяне, вчерашние солдаты и матросы, общеобразовательный уровень которых невысок, но тяга к знаниям исключительно велика. Нужны были особые педагогические приемы доходчивого, понятного изложения учебного материала.

Перед Перельманом возникла сложная проблема: какой из существующих методов избрать для преподавания физики и математики? Методов было много: формально-дидактический (свойственный казенной педагогике старой классической гимназии с ее слепой зубрежкой), абстрактно-канонический (характерный для старых университетских курсов) и многие другие. Однако Перельман, следуя созданному им методу занимательной популяризации, использовал его в своей педагогической практике, с тем чтобы наилучшим образом воздействовать на чувства и умы аудитории, сделать научные истины возможно более убедительными, максимально усвояемыми, тверже запоминаемыми. Для достижения такого педагогического эффекта Яков Исидорович широко практиковал наглядность обучения – опору сознательного мышления.

Манера и стиль чтения лекций Перельманом отличались своеобразием. Голос у него был тихий, но внятный, в аудиториях царила полная тишина, достигавшаяся отнюдь не ораторскими приемами лектора, а глубоким проникновением в существо вопроса. Яков Исидорович иллюстрировал своп лекции многочисленными историко-научными примерами, экскурсами в область литературы. Он пользовался не только традиционными наглядными пособиями и приборами из училищных кабинетов, но и оригинальными собственными, приносимыми из дома. Так, па одной из лекций по физике в Высшем военно-морском училище он демонстрировал образец вечного двигателя – массивный деревянный диск желтого дуба, укрепленный на горизонтальной оси. В спиралевидных пазах диска перекатывались стальные шары. Как бы сильно курсанты ни раскручивали громыхавшую машину, она довольно быстро останавливалась, хотя по расположению шаров в пазах, казалось, должна была вращаться безостановочно. Тут же следовало обстоятельное пояснение закона сохранения энергии и па доске выводилось математическое доказательство неосуществимости перпетуум мобиле.

Но, пожалуй, наиболее впечатляющим был прибор (также принесенный из дома), наглядно истолковывавший закон Гаусса о нормальном распределении случайных величин. В январский день 1920 года Перельман читал лекцию по математике в Псковском педагогическом институте. Преподаватель чувствовал, что его студенты не очень отчетливо представляли себе этот закон, хотя и знали математическую запись и умели изображать его графически, в координатах. Однако физическая сущность закона явно ускользала от них. А без этого, полагал педагог, нет и не может быть твердых знаний. Тогда он применил совершенно необычный способ наглядного пояснения Гауссова закона.

Лектор извлек из коробки треугольную фанерную доску в стеклянном футляре. На доске в шахматном порядке были густо набиты гвозди с откусанными шляпками и укреплены вертикальные рейки. Из верхней части доски торчала обыкновенная воронка.

– Этот нехитрый прибор, – начал педагог, – известен под названием доски Гальтона. Он позволит нам уяснить сущность закона Гаусса. – Затем, достав какой-то кулечек, добавил: – Ив этом нам поможет пшено.

– П-ше-но? – донесся со скамей чей-то голос. И было в нем не только удивление, но и недоумение. Во-первых, как это можно с помощью пшена доказывать математические законы? И во-вторых, пшено – дефицитнейший продукт той голодной поры, – намеревались употребить явно не по своему прямому назначению…

– Вот именно, пшено, – подтвердил лектор. Он принес свой пайковый рацион крупы для демонстрации опыта. – Теперь прошу внимания!

Яков Исидорович установил доску Гальтона в наклонном положении и стал сыпать тонкой струйкой пшено в воронку. Сквозь прозрачную стеклянную переднюю стенку всем хорошо было видно, как зерна в хаотическом беспорядке соударялись одно с другим, стукались о шпеньки и рейки, прыгали, как одержимые, отскакивая во все стороны. Новые порции пшена сыпались в воронку, дикая пляска зерен продолжалась.

Однако – что это? Пшено неожиданно начало вести себя по меньшей мере странно. Зерна по-прежнему сыпались в полнейшем беспорядке. Но, разбиваясь о торчавшие шпеньки и об рейки, они укладывались на доске в удивительном порядке.

– Вот теперь вы видите воочию, что такое закон великого Фридриха Гаусса! – заключил Перельман. – Глядите внимательно!

Верхняя граница зерен лежала по совершенно плавной гармонической кривой. Она начиналась слева, у нижнего основания доски Гальтона, плавно поднималась вверх и в точке перегиба столь же плавно, симметрично, опускалась к нижнему правому краю доски.

Перельман начертил на классной доске мелом такую же кривую, затем нанес координатную сетку, восставил в точке перегиба перпендикуляр, а под графиком вывел известную всем студентам формулу. Затем он стер с пальцев мел и продолжал:

– Закон Гаусса в то же время прекрасный образчик диалектики. Пшено, как вы видели, сыпалось беспорядочной массой. Перед нами бесконечное число случайностей в поведении каждого зерна в отдельности. Но все вместе зерна укладываются в виде гармонической кривой. Это – великолепное подтверждение и другого закона – связи между случайностью и закономерностью.

Вот так. Пшено. Гаусс. И диалектика…

(Много лет спустя доска Гальтона займет свое место в экспозиции ленинградского Дома занимательной науки и будет удивлять его посетителей не меньше, чем студентов Псковского педагогического института.)

Демонстрация подобных приборов и опытов, разумеется, не имела ничего общего с «фокусничанием». Такие опыты являлись плодом долгих раздумий, все они в научном отношении были безупречны. Но в то же время это были опыты-парадоксы, опыты-афоризмы, великим мастером которых был Яков Исидорович.

Немалую трудность представляло почти полное отсутствие новых учебных пособий. По-прежнему резали слух учащихся и педагогов задачи о пресловутых купцах с их аршинами сукна и цыбиками чая. По заданию Наркомпроса РСФСР Перельман занялся срочным составлением новых учебников по математике и физике. Он написал 18 таких работ, в том числе: «Новый задачник к краткому курсу геометрии» (1922 г.); «Новый задачник по геометрии» (1923 г.); «Хрестоматия-задачник по начальной математике» (для трудовых школ и обучения взрослых, 1924); «Таблицы и правила для вычислений» (1926 г.) и другие. Многие из них написаны в ключе живого, занимательного рассказа, но без умаления строгости научного толкования. Вот, к примеру, «Новый задачник по геометрии» – учебное пособие, одобренное Наркомпросом РСФСР. Ратуя за живую, не схоластическую геометрию, Яков Исидорович в статье, опубликованной в 1923 году в журнале «Педагогическая мысль», писал: «Ученик не упражняется в школе прилагать отвлеченные геометрические отношения к конкретным объектам. Мысль работает исключительно в мире абстрактных геометрических образов и утрачивает всякую связь с той реальной действительностью, от которой эти образы абстрагируются».

В книге много задач, взятых из старинных учебников и даже из художественных произведений (например, №293, 484 и 485 – задачи Магницкого о рве вокруг города и о лестницах; №237 – о линии горизонта, открывшегося королю Лиру с Дуврской скалы; №670 – отрывок из пушкинского «Скупого рыцаря» о «гордом холме», насыпанном руками воинов, и другие).

Есть там и такая задача: «Взрослый и ребенок, одинаково одетые, стоят на морозе. Кому из них холоднее?».

Право же, решать подобные задачи – одно удовольствие!

В предисловии говорилось: «Это, по существу, задачи геометрического характера, но только не переведенные на условный язык математических схем, а взятые непосредственно в той форме, в какой они возникли в реальной жизни».

Мастерски составлено и другое учебное пособие для школы – «Физическая хрестоматия». Она вышла в 1922…1925 годах четырьмя выпусками: «Механика», «Теплота», «Звук» и «Свет» и предназначалась для внешкольного чтения по курсу физики. Хрестоматия представляет собою уникальную по богатству сводку более 400 высказываний ученых-физиков, прокомментированных Перельманом. «Цель предлагаемой хрестоматии, – говорилось в предисловии к первому выпуску, – пополнить и округлить элементарные сведения школьного учебника физики… Для этого подбирались отрывки, расширяющие или иллюстрирующие (примерами обиходного или технического применения) схематический материал учебника». Галилей, Паскаль, Ньютон, Ломоносов, Герике, Кулон… Сотни имен! Но ведь труды всех этих физиков, натуралистов, инженеров надо было прочесть и хорошенько проштудировать для того, чтобы составить хрестоматию. Следует учесть, что многие из сочинений ученых написаны на латинском языке, и тут весьма пригодились знания латыни. В хрестоматии к каждой выдержке указаны источники. Например, к отрывку «Закон Мариотта» дан такой комментарий: «Эди Мариотт – знаменитый французский естествоиспытатель (1620…1684 гг.), открывший газовый закон, который носит его имя». Ссылка на источник – книга «О природе воздуха», 1676. К отрывку «Водолазное дело» указан автор книги «Успехи современной техники» (1914 г.) инженер Т. Корбин.

Эта хрестоматия и сегодня не утратила своего большого педагогического значения и могла бы широко использоваться в школах.

Несомненно, что целеустремленная педагогическая деятельность и составление учебных пособий дали Перельману богатую пищу как автору будущих новых занимательных книг.

Взамен пудов и вершков

Попутно с составлением учебных пособий для школ Яков Исидорович написал ряд брошюр, тематика которых была продиктована насущной государственной необходимостью. Речь идет об активной пропаганде Перельманом декрета от 14 сентября 1918 года о введении в РСФСР метрической системы мер и весов, переход к которой потребовал объяснить широким массам его экономическую необходимость.

Сложившаяся веками русская система мер и весов (вернее, отсутствие таковой!) – фунты, пуды, берковцы, десятины, лоты, золотники, вершки, аршины, линии – пришла в противоречие с новыми потребностями промышленности и торговли. Совсем не просто было осуществить этот переход в стране, где насчитывалось много миллионов неграмотных. Требовалось доходчиво и убедительно разъяснить преимущества метрической системы, доказать необходимость ее скорейшего внедрения в повседневную практику. Здесь-то и сверкнул еще одной гранью талант Перельмана как популяризатора. Он стал активно пропагандировать новую систему мер не только в своих многочисленных лекциях на эту тему, но и в печати. Одна за другой вышли в свет его брошюры: «Новые и старые меры. Метрические меры в обиходной жизни, их преимущества. Простейшие приемы перевода в русские» (1920 г.; пять изданий массовыми тиражами); «Метрическая система. Обиходный справочник» (1923 г.; семь изданий); «Азбука метрической системы» и «Пропаганда метрической системы» (обе – 1925 г.). Эти работы в немалой степени способствовали успешной реализации декрета. В отзыве на первое издание книжки «Новые и старые меры» говорилось: «Брошюру Я.И. Перельмана следует признать одним из лучших и удачнейших произведений новейшей литературы, посвященной введению метрической системы». Под этим отзывом стояла такая подпись: «Главная Палата Мер и Весов».

Действительно, брошюра оказалась на редкость удачной и по содержанию и особенно по языку и стилю изложения. «У новых мер, – так она начиналась, – два главных преимущества перед старыми: первое то, что они международные, а второе – что они десятичные». Разъясняя первое из них, автор писал: «Этим мы делаем крупный шаг на пути более тесного сближения с остальными народами мира, значительно облегчая себе и им взаимный торговый обмен и общение в области промышленности». Второе преимущество: в новых мерах каждая крупная единица длины, веса, емкости содержит ровно десять, сто или тысячу мелких; благодаря этому чрезвычайно облегчаются всякого рода подсчеты. Верный своему принципу убеждать читателя занимательными примерами, автор предлагает такие задачи:

1. Сколько копеек содержится в 14,47 рубля?

2. Сколько золотников содержится в 2 ластах, 3 берковцах, 4 пудах, 31 фунте и 23 лотах?

Первая задача решается сразу же: 1 447 копеек (в рубле 100 копеек). А над второй придется изрядно покорпеть: мало кто знает теперь, что ласт – 72 пуда, берковец – 10 пудов, пуд – 40 фунтов, фунт – 32 лота, лот – 3 золотника, золотник – 96 долей.

Провизоры имели свои собственные меры веса: аптекарский фунт – 12 унций, унция – 8 драхм, драхма – 3 скрупулы, скрупула – 20 гран, гран – 1/16 грамма.

То ли дело: грамм – килограмм – тонна!

Не менее сложно обстояло дело с определением объемов сыпучих и жидких тел: гарнец, четверик и четверть – для первых и бочка, ведро, штоф или кружка, чарка и шкалик – для вторых. И снова две задачи:

1. Сколько гарнцев в 2 четвериках и 3 четвертях?

2. Сколько шкаликов в 3 бочках, 35 ведрах, 10 штофах?

Для первой задачи – гарнец равен 1/8 четверика, или 1/64 четверти (3,28 литра).

Для второй задачи: бочка – 40 ведер, ведро – 10 штофов, штоф – 2 бутылки, бутылка – 10 соток (чарок), чарка – 2 шкалика. (Попытайтесь сами сосчитать, сколько же всего шкаликов?)

То ли дело: миллилитр – литр!

Но, пожалуй, рекорд разнобоя и сложности являли собою старые меры длины: верста – 500 саженей; сажень – 3 аршина (имелись четыре «сорта» саженей: обычная 3-аршинная; морская 6-футовая; маховая 2,5-аршинная; косая 2,75-аршинная); фут – 1/7 сажени; аршин – 16 вершков; вершок – 1,75 дюйма; дюйм – 10 линий; линия – 10 точек…

То ли дело: миллиметр – сантиметр – метр – километр!

Перельман не осуждает старые меры, он показывает их неудобство и непригодность в новых условиях, занимательно пропагандирует преимущества и простоту новых мер.

Следует подчеркнуть, что в начале 1919 года, то есть вслед за опубликованием декрета о переходе на метрическую систему мер, Яков Исидорович напечатал в журнале «В мастерской природы» очерк «В поисках вечного аршина». В нем говорилось, что существующие эталоны платиново-иридиевого метра не могут считаться образцовыми, так как они, несмотря на особые условия хранения, подвержены воздействию температуры. И далее следовало прозорливое замечание: «Есть способ обессмертить основную единицу меры длины – способ, удовлетворяющий одновременно требованиям и строгой точности, и практической достижимости. Прием этот состоит в том, чтобы измерять долями метра длину световой волны. Известно, что свет – явление волнообразное и что длину волны каждого строго определенного цвета, несмотря на ее невообразимую малость, можно с идеальной точностью измерить в физическом кабинете. Если раз навсегда определить, сколько световых волн известного цвета заключается в метре или миллиметре, то достаточно будет потомству лишь знать это число, чтобы, повторив опыт, точнейшим образом восстановить длину метра, хотя бы все образцы его были бесследно утрачены» [24]24
  [24] Это было написано в 1919 году. Сорок один год спустя Генеральная конференция по мерам и весам решила: с 1 января 1962 года новым стандартом метра считать 1 650 763,73 длины волны оранжевых лучей определенного типа, испускаемых в вакууме атомом криптона-86. В 1983 году последовало более точное решение (17-й Генеральной конференции): единицей длины метра считается путь, проходимый светом в вакууме за 1/2 997 292 478 долю секунды.


[Закрыть]