Текст книги "Доктор занимательных наук"

Автор книги: Г.и. Мишкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Г.И. МИШКЕВИЧ

Доктор

занимательных наук

Жизнь и творчество

Якова Исидоровича

Перельмана

Издательство

«ЗНАНИЕ»

Москва

1986

И популярная литература только та и хороша, только та и годится, которая служит десятилетия.

В.И. Ленин

Выдающийся популяризатор науки

Певец математики, бард физики, поэт астрономии, герольд космонавтики – таким был и остался в памяти Яков Исидорович Перельман, чьи книги разошлись по всему свету в миллионах экземпляров.

С именем этого замечательного человека связано возникновение и развитие особого – занимательного – жанра научной популяризации основ знаний. Автор более ста книг и брошюр, он обладал редким даром захватывающе интересно рассказывать о сухих научных истинах, возбуждать жгучее любопытство и любознательность – эти первые ступени самостоятельной работы ума.

Достаточно хотя бы даже бегло ознакомиться с его научно-популярными книгами и очерками, чтобы увидеть особую направленность творческого мышления их автора. Перельман ставил своей задачей показать обычные явления в необычном, парадоксальном ракурсе, сохраняя в то же время научную безупречность их истолкования. Главной чертой его творческого метода являлось исключительное умение удивить читателя, приковать его внимание с первого же слова. «Мы рано перестаем удивляться, – писал Перельман в своей статье «Что такое занимательная наука», – рано утрачиваем способность, которая побуждает интересоваться вещами, не затрагивающими непосредственно нашего существования… Вода была бы, без сомнения, самым удивительным веществом в природе, а Луна – наиболее поразительным зрелищем на небе, если бы то и другое не попадалось на глаза слишком часто».

Чтобы показать обычное в непривычном свете, Перельман с блеском применял метод неожиданного сопоставления. Острое научное мышление, огромная общая и физико-математическая культура, умелое использование многочисленных литературных, научных и житейских фактов и сюжетов, их поразительно остроумное, совершенно неожиданное истолкование приводили к появлению увлекательных научно-художественных новелл и эссе, которые читаются с неослабевающим вниманием и интересом. Однако при этом занимательность изложения отнюдь не является самоцелью. Напротив, не науку превращать в забаву и развлечение, а живость, художественность изложения поставить на службу уяснению научных истин – такова сущность литературного и популяризаторского метода Якова Исидоровича. «Чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты…» [1]1
   [1] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 52, с. 24


[Закрыть] – этой ленинской мысли Перельман неукоснительно следовал на протяжении всей своей 43-летней творческой деятельности. Ее основой являлись принципы научной популяризации, сформулированные В.И. Лениным в 1901 году: «Популярный писатель не предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, – напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьезное намерение работать головой и помогает ему делать эту серьезную и трудную работу, ведет его, помогая ему делать первые шаги и уча идти дальше самостоятельно» [2]2
  [2] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 5, с. 358


[Закрыть] .

Именно в сочетании строгой научной достоверности и занимательной, нетривиальной формы подачи материала таится секрет неизменного успеха книг Перельмана.

Перельман не был кабинетным литератором, оторванным от живой действительности. Он публицистически оперативно откликался на практические потребности своей страны. Когда в 1918 году был издан декрет СНК РСФСР о введении метрической системы мер и весов, Яков Исидорович первый опубликовал несколько популярных брошюр на эту тему. Он часто выступал с лекциями в рабочих, школьных и воинских аудиториях (прочитал около двух тысяч лекций). По предложению Перельмана, поддержанному Н.К. Крупской, в 1919 году начал выходить (под его же редакцией) первый советский научно-популярный журнал «В мастерской природы». Не остался Яков Исидорович и в стороне от реформы средней школы.

Необходимо подчеркнуть, что подлинным талантом отмечена также педагогическая деятельность Перельмана. На протяжении ряда лет он читал курсы математики и физики в высших и средних учебных заведениях. Кроме того, им было написано 18 учебников и учебных пособий для советской Единой трудовой школы. Два из них – «Физическая хрестоматия», выпуск 2-й, и «Новый задачник по геометрии» (1923 г.) удостоились весьма высокой чести занять места на полке Кремлевской библиотеки Владимира Ильича Ленина.

Чрезвычайно велика заслуга Перельмана как неутомимого пропагандиста идей и трудов Константина Эдуардовича Циолковского, с которым он состоял в дружеской переписке с августа 1913 года. В начале 30-х годов Яков Исидорович возглавлял в ЛенГИРДе отдел научной пропаганды космических идей [3]3
  [3] ГИРД – Группа изучения реактивного движения. Такие группы были в Москве, Ленинграде и других городах. Подробно о них будет рассказано дальше. – Прим. ред.


[Закрыть] . Сохранилась переписка между С.П. Королевым (руководителем московской группы ИРД) и Я.И. Перельманом. Сергей Павлович высоко ценил деятельность Перельмана на поприще популяризации ракетно-космической техники. Вот что писал С.П. Королев в одном из своих писем: «Очень бы хотелось видеть и Ваши прекрасные книжки в рядах тех работ, которые агитируют за ракетное дело, учат и борются за его процветание. А если это будет, то будет и то время, когда первый земной корабль впервые покинет Землю» [4]4
  [4] Творческое наследие академика Сергея Павловича Королева, М., Наука, 1980 г., с. 80


[Закрыть] . Перельман ответил на это пожелание выпуском брошюры «Ракетой на Луну», а также новым изданием книги «Межпланетные путешествия».

С полным правом можно считать, что Яков Исидорович Перельман вместе с другими деятелями отечественной космической науки и техники стоял у ее колыбели!

В моей памяти сохранился образ Перельмана – широко образованного, исключительно скромного, несколько застенчивого, предельно корректного и обаятельного человека, всегда готового оказать нужную помощь своим коллегам. Это был истинный труженик науки.

15 октября 1935 года в Ленинграде начал функционировать Дом занимательной науки – зримая, овеществленная экспозиция книг Перельмана. Сотни тысяч посетителей прошли по залам этого уникального в своем роде культурно-просветительного учреждения. Среди них был и ленинградский школьник Георгий Гречко – ныне летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, доктор физико-математических наук. Судьба двух других космонавтов – Героев Советского Союза К.П. Феоктистова и Б.Б. Егорова – также связана с Перельманом: в детстве они познакомились с книгой «Межпланетные путешествия» и увлеклись ею.

Эта же книга дала и мне правильное направление в моем увлечении космическими полетами. Так я впервые узнал о работах К.Э. Циолковского. В ней я нашел адрес К.Э. Циолковского и с 1923 года завязал с ним переписку.

Когда началась Великая Отечественная война, ярко проявились советский патриотизм Я.И. Перельмана, его высокое сознание гражданского долга перед Родиной. Оставшись в блокированном Ленинграде, он, уже далеко не молодой человек (ему шел 60-й год), стойко переносил вместе со всеми ленинградцами нечеловеческие муки и трудности блокады. Невзирая на вражеские артиллерийские обстрелы и воздушные бомбардировки города, Яков Исидорович находил в себе силы, чтобы, преодолевая голод и холод, ходить пешком из конца в конец Ленинграда на лекции в воинские части. Армейским, флотским разведчикам, а также партизанам он читал лекции о крайне важном в ту пору деле – умении ориентироваться на местности и определять расстояния до целей без всяких приборов. Да, и занимательная наука служила делу разгрома врага!

К великому огорчению, 16 марта 1942 года Якова Исидоровича не стало – он скончался от голода…

Книги Я.И. Перельмана и поныне продолжают служить народу – их постоянно переиздают у нас в стране, они пользуются неизменным успехом у читателей. В 1973 году их общий тираж только на русском языке составил более 12 миллионов экземпляров, 126 раз они издавались на языках народов СССР. В 1981 году вышло, например, 21-е издание «Занимательной физики».

Книги Перельмана широко известны и за рубежом. Они переведены на венгерский, болгарский, английский, французский, немецкий и многие другие иностранные языки.

Одному из кратеров на обратной стороне Луны по моему предложению присвоено наименование «Перельман».

Вместе с тем Я.И. Перельману, к сожалению, «не нашлось» места ни в Большой советской энциклопедии, ни в словарях (за исключением энциклопедического справочника: Космонавтика. М., 1968 г. и 1970 г.). Нет и диссертаций о его творчестве.

Издание книги Г.И. Мишкевича о Я.И. Перельмане я всемерно приветствую. Она написана на основе многочисленных, в том числе малоизвестных, архивных и литературных источников, анализа произведений Я.И. Перельмана, а также по воспоминаниям лиц, общавшихся с ним (в том числе и автора книги, сотрудничавшего с Яковом Исидоровичем на протяжении ряда лет в издательствах и принимавшего участие в создании Дома занимательной науки).

Книга достаточно полно характеризует многогранную творческую деятельность Я.И. Перельмана и будет, без сомнения, с интересом встречена советскими читателями.

Академик В.П. Глушко

Глава 1. Годы молодые

«Родился я в городе Белостоке»

Там, где воды рек Белой и Супрасли, сливаясь, впадают в Нарев, раскинулся Белосток – бывший уездный город Гродненской губернии. Основанный, по преданию, в 1302 году литовским князем Гедимином, он имеет славную историю. К началу XIX века Белосток стал крупным центром текстильной промышленности: одних лишь суконных фабрик в нем было 188. На окраинах дымили трубы кожевенных, литейных, красковаренных заводов. В Белостоке пересекались железнодорожные линии Брест-Литовск – Граево, Барановичи – Варшава и Вильна (Вильнюс) – Варшава.

Капитализм принес в город свои неизлечимые язвы и прежде всего резкий контраст условий жизни – особняки богатеев на Купеческой, Липовой и Николаевской улицах центра и жалкие хибарки рабочих на окраинах – в Хорощах, Кнышине, Песках… Из 80-тысячного населения Белостока 42 тысячи составляли рабочие и ремесленники. Бесправие, нищета, неграмотность, туберкулез, тяжелейший труд были их уделом. На весь город – три больницы, три библиотеки, три начальные школы и реальное училище. Зато кабаков и трактиров более сотни, а церквей, костелов и прочих молелен – почти три десятка.

В этом городе 22 ноября 1882 года в семье Исидора Перельмана, счетовода одной из суконных фабрик, родился второй сын – Яков. Семья снимала скромную квартиру и при мизерном жалованье отца с трудом сводила концы с концами. Особенно тяжко пришлось, когда в сентябре 1883 года скончался отец. Фабрикант Август Моэс, у которого Исидор Перельман прослужил более 20 лет, «пожаловал» вдове «пенсион» в размере 8 рублей в месяц. Этих средств, естественно, на жизнь не хватало, и мать – учительница начальной школы – вынуждена была давать частные уроки. Вся тяжесть содержания и воспитания сыновей пала на ее плечи. Несмотря на бедственное положение, она решила дать детям хорошее образование. С малых лет приобщила их к труду по дому, руководила чтением, помогала делать уроки и, владея французским и немецким языками, обучала им детей.

Старший сын Осип уже второй год учился в Белостокском реальном училище – единственном среднем учебном заведении города, когда 8-летний Яков пошел учиться в первый класс начальной школы. 18 августа 1895 года и он поступил в училище.

Оно славилось на весь Виленский учебный округ своими отменными учителями. Директор училища А.Е. Егоров преподавал естественные науки, и его уроки, как позднее вспоминал Яков Исидорович, «приводили реалистов в неописуемый восторг». Однажды учитель принес в класс говорящего скворца. Разгорелся жаркий спор о том, почему только некоторые птицы способны подражать человеческому голосу. Яков рассказал о попугаях и пояснил подражательные способности этих пернатых «особой имеющейся у них слуховой памятью». На другом уроке, отвечая на вопрос учителя о жалящих насекомых, реалист удивил одноклассников и педагога:

– Оса является держателем особого рекорда, ее жало, вероятно, самая тонкая и острая вещь в природе. Поэтому в момент, когда она прокалывает жалом кожу своей жертвы, развивается колоссальное давление в триста тысяч атмосфер…

На доске появился расчет, подтверждающий сказанное.

– Верно, – согласился Егоров. – Откуда ты почерпнул эти сведения?

– Об осах я прочитал в книге Жана Фабра «Жизнь насекомых», а подсчеты сделал сам.

(Много лет спустя, в 1933 году, эта «осиная новелла» войдет в книгу Перельмана «Знаете ли вы физику?».)

Преподаватель чистописания Д.Ф. Чеботарев вырабатывал у реалистов каллиграфический почерк. Это стоило им бесконечных упражнений пером «рондо», и малейшая неточность в изображении той или иной литеры каралась ее десятикратным написанием. Перельман был обязан Чеботареву не только отличным почерком, но и сильной близорукостью, ибо приходилось часами просиживать за чистописанием при свете керосиновой лампы.

Любимыми предметами Якова были математика и физика. И не только потому, что они сравнительно легко давались ему. Главное заключалось в том, что их преподавали талантливые педагоги: математику (с черчением) – Е.Н. Бунимович, а физику – А.А. Мазлумов, оба окончившие Петербургский университет. Бунимович любил привлекать примеры из истории науки (прием, который впоследствии станет одним из краеугольных камней перельмановской системы занимательной популяризации), предлагал задачи, требовавшие логических размышлений. Якова восхищали уроки, на которых Бунимович демонстрировал приемы быстрого счета или устраивал «ристалища догадливых». Магические квадраты, числа-исполины и числа-карлики, определение числа «пи» посредством бросания иголок на разграфленный в клетку лист бумаги, древние задачи Диофанта, числовые тайны египетских пирамид, квадратура круга, трисекция угла, архимедова задача о подсчете числа песчинок на морском берегу – все это было на уроках математики… (И все это потом читатель в изобилии найдет в книгах Перельмана «Занимательная арифметика», «Живая математика».)

Как-то Бунимович вывел реалистов на Александровскую улицу и предложил им измерить высоту подвеса уличного фонаря.

– Очень просто! – воскликнул один из учеников. – Надо взять лестницу и рулетку…

– Браво! – воскликнул учитель. – Стало быть, и к Луне тоже будем приставлять стремянку?

Бунимович показал, как с помощью двух картонных прямоугольников и спички можно измерить высоту или удаленность любого предмета. (Подобных задач мы найдем немало в книгах Перельмана.)

Бунимович учил не только «цифирной премудрости», но и умению производить изящно вычисления. Достаточно взглянуть на любую математическую выкладку в книгах Якова Исидоровича, чтобы убедиться в его блестящем умении обращаться с числом. Вот только один пример. В «Занимательной физике» (13-е издание) рассказано о том, как с помощью легких воздушных пузырьков подняли со дна моря тяжелый, 3000-тонный, ледокол «Садко». 16 металлических понтонов, примененных эпроновцами для подъема затонувшего в Белом море корабля, имели массу по 50 тонн, и каждый из них вытеснял 250 тонн воды [5]5
  [5] ЭПРОН – Экспедиция подводных работ особого назначения. Была основана в 1923 году для подъема затонувших судов и выполнения аварийно-спасательных работ. Существовала до 1941 года.


[Закрыть] . Следовательно, понтон обладал подъемной силою в 200 тонн. «Эпроновцы, – пишет Перельман, – заполнили понтоны водою и утопили их по обоим бортам «Садко». Затем водолазы крепко принайтовили их к корпусу ледокола и к стальным полотнищам, пропущенным под его днищем. После этого за работу принялся сжатый воздух. Он стал вытеснять воду из понтонов, те стали всплывать, потянув за собой на поверхность корабль. Каким же образом легкий, неосязаемый воздух смог поднять 3 000-тонную тяжесть? Вот расчет, который все объяснит:

16 понтонов Ч 200 тонн = 3 200 тонн.

3 200 тонн – 3000 тонн = 200 тонн.

Как видим, подъемной силы понтонов хватило с избытком. Ледоколу «Садко» не оставалось ничего иного, как всплыть!»

Преподаватель физики А.А. Мазлумов был под стать своему коллеге-математику. Стремление сделать изложение предмета своего курса увлекательным, ни на йоту не нарушая научной строгости, являлось сущностью его педагогического метода. Как и Бунимович, он приучал реалистов к отысканию необычного в обычном, всячески поощрял их в таких упражнениях, побуждал к самостоятельной работе мысли, стремился привить интерес к физике, разбудить в учащихся любознательность. В результате очень скучно изложенный курс физики К.Д. Краевича (по его учебнику изучали этот предмет) становился упоительно интересным.

Особенно привлекательными были практические занятия, проводившиеся в хорошо оснащенном физическом кабинете училища. «Ассистентами» обычно были Яков Перельман и его товарищ Владислав Тыкоцкий. Мазлумов блестяще воскрешал старинные физические эксперименты, в которых принимали участие реалисты. Так был воссоздан опыт Ганса Эрстеда, демонстрировавший влияние электрического тока на магнитную стрелку компаса. При помощи стеклянной пластинки, горсти песка и смычка воспроизводились фигуры Хладни с попутным пояснением закона механических колебаний. Катушка Румкорфа с прерывателем Венельта позволяла наблюдать искусственную молнию, вызванную экстратоками размыкания. В сосуде с хорошо притертой крышкой, из которого выкачивали воздух, реалисты наблюдали свободное падение различных тел: пушинка и свинцовые дробинки падали в пустоте с одинаковой скоростью. Опыт Ньютона по разложению света и получению спектра возрождался в затемненном кабинете с помощью зеркала и призмы Николя. Во время одного из занятий ученик, сын местного священника, положил в том Библии свой нательный крест и поместил книгу перед экраном рентгеновской трубки. Крест почему-то плохо виднелся на экране. Тогда Яков, взяв учебник физики, положил в него стальной камертон. Он отчетливо отразился на экране.

– Вот видите, – сказал он с едва заметной иронией, – икс-лучи более чувствительны к книгам светского содержания…

Старинные опыты реконструировались и на открытом воздухе. Так, на одном из озер под Белостоком Мазлумов воспроизвел классический опыт Армана Физо по определению скорости распространения света, для чего были использованы две лодки с учениками на борту и карбидные фонари. Опыт магдебургского бургомистра Отто фон Герике по пневматике состоялся в гимнастическом зале училища. Роль лошадей, разрывавших медные полушария, из которых предварительно выкачали воздух, выполняли 30 учеников класса.

После опытов учащиеся выводили формулы соответствующих физических законов. Подобный метод преподавания способствовал глубокому усвоению сути явлений, исключал тупую зубрежку, столь характерную для классических гимназий.

Однажды Мазлумов привел класс на Николаевскую улицу, к аптеке провизора Курицкого, и остановил группу у витрины.

– Несколько лет назад, – начал учитель, – эта аптека выгорела дотла. Как вы думаете, почему это произошло?

– Наверное, мой отец не почистил дымоход, – ответил один из учеников, сын содержателя артели трубочистов.

– Возможно, но учтите, что пожар возник в знойный день, в июле, когда печи, естественно, не топились. Реалисты молчали.

– Поглядите внимательно с компасом в руках на витрину. Определите, на какую сторону света она выходит, тогда и найдете ответ. Перельман, попробуй объяснить!

– Ясно! – после некоторой паузы последовал ответ. – Витрина выходит строго на юг. В ней выставлены стеклянные шары, наполненные разноцветными жидкостями [6]6
  [6] В старину провизоры выставляли в витринах стеклянные горки из нескольких шаров, наполненных подкрашенной водой. Такие шары были непременным атрибутом всех аптек.


[Закрыть] . Один из шаров мог сыграть роль двояковыпуклой линзы, сосредоточившей солнечные лучи позади, на занавеске. Так вполне мог возникнуть пожар.

– Совершенно верно!

(В 1913 году, когда выйдет в свет «Занимательная физика», этот эпизод найдет в ней свое место.)

При изучении закона сохранения энергии Мазлумов предложил ученикам написать сочинение на тему «Мой проект вечного двигателя» и математически доказать невозможность его осуществления. В классе были развешаны чертежи различных двигателей подобного рода – пружинные, гидравлические, тепловые, шаровые, колесные. Перельман избрал темой своего сочинения устройство, описанное в повести М.Е. Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия». Ее герой мещанин Презентов изобрел механический перпетуум мобиле. Яков, подробно описав его устройство, приложил расчет, подтверждавший неосуществимость проекта.

Хорошо успевал Яков и в языках: «француз» Эрнест Баи и «немец» Карл Вельст не могли нахвалиться своим учеником.

Единственный предмет, по которому Перельман отставал, была гимнастика. Занятия вел Георгий Громыко, штабс-капитан 4-го гусарского Мариупольского полка, стоявшего в Белостоке. Но так как отметка по данному предмету не входила в свидетельство об окончании училища, то Перельман не очень огорчался своими неудачами на уроках бравого штабс-капитана.

Все свободное от занятий время отдавалось чтению. Читал Яков не только много, но, главное, систематично: мать составила обширный список книг, которые надлежало в строгой последовательности освоить. Кроме ученической и городской библиотек, Яков посещал читальню при книжном магазине «Общественная польза» на Прудской улице. Читальня получала более 60 газет и журналов, книжные новинки. Яков вел дневник «Прочитанное», в который записывал отзывы на полюбившиеся ему книги и выдержки из этих книг. Учитель русского языка и словесности Ф.И. Шиманский научил Якова правилам конспектирования. Дневник пятиклассника Перельмана однажды стал предметом обсуждения на педагогическом совете и был признан образцовым.

Так исподволь еще в школьные годы началась закладка фундамента глубоких знаний и шло формирование будущего популяризатора науки.

Учитель истории (он же инспектор училища) В.Я. Кудрявцев в 1901 году напишет об ученике Якове. Перельмане: «Прошел курс учения, не оставаясь на второй год ни в одном из классов. Обстановка, окружавшая с самого раннего детства Перельмана, благоприятствовала его правильному развитию. Мать Перельмана – учительница по профессии, вполне знакома с правильными приемами начального обучения, умелою рукою направляла первые шаги своего сына на школьном пути, укоренив в нем очень рано твердое сознание необходимости труженической жизни. При таких условиях Перельману, одаренному отличными способностями, нетрудно было проходить курс учения средней школы. Отличаясь примерным трудолюбием и образцовой дисциплиной в отношении к своим ученическим обязанностям, Перельман всегда был в числе самых лучших учеников по успехам. Характером Перельман отличался весьма спокойным, ровным и тихим… За последние два года Перельманом прочитано значительное количество книг, из коих две трети научного содержания. По своему умственному развитию Перельман выделяется из среды своих товарищей».

Уже в юном возрасте Яков начал понимать, что жизнь в его родном Белостоке не так тиха и безмятежна, как о том писали в «Белостокском листке» и в «Гродненских губернских ведомостях». Все чаще бастовали задавленные нуждой и притеснениями ткачи, кожевники и железнодорожники. Якову врезались в память бурные события в городе – январская стачка 1895 года, начатая на суконной фабрике Новика и переросшая в забастовку 15 тысяч рабочих. Да и как было не запомнить событий тех лет!? Ведь возле самого дома Домерацкого на Александровской улице, где жила семья Перельманов, ткачи устроили баррикаду из поваленных фонарных столбов и камней разобранной мостовой и до позднего вечера сражались против полицейских и казаков…

В марте 1899 года новая волна событий прокатилась по Белостоку. Особенно запомнился юному реалисту день, когда ткачи хоронили товарища, забитого плетями в полиции до смерти. Тогда же пристав Шпилевский с ордой «фараонов» ворвался в реальное училище и в поисках «крамолы» учинил форменный погром.

Через Белосток в начале века пролегал один из тех нелегальных каналов, по которым печатавшаяся за границей ленинская «Искра» проникала в Россию. Естественно, что распространялась она и среди рабочих самого Белостока.

Нарастало в городе революционное движение, нарастал и репрессивный аппарат. Власти довели штат полицейских до 300 человек, появилось жандармское управление, на Кладбищенской и Полевой улицах спешно возводились тюрьмы…

Впоследствии Перельман вспоминал об этом времени, как о времени своего духовного взросления. Он говорил, что белостокские события тех лет были для него наглядными уроками, благодаря которым он стал лучше понимать жизнь, яснее видеть ее социальную, классовую основу.